— Его зовут Адам Янг, — ответила молодая женщина, появившаяся непонятно когда, впрочем, как и её кавалер.
— Именно так. Адам Янг, — подтвердил подросток.
— Славная работенка. Тебе удалось спасти земной мир. Теперь можно и отдохнуть, — Кроули скривился, изображая улыбку. — Делу время, потехе час, всё такое… хотя, по большому счету, сам черт не разберет, где кончается одно и начинается другое.
Азирафелю не оставалось ничего другого, как подтвердить:
— Мне кажется, ты прав. Я уверен, что наши хотят Армагеддона. К великому сожалению.
— Может, кто-нибудь объяснит нам, что происходит? — строго спросила Пеппер, скрестив на груди руки.
Азирафель пожал плечами:
— Это очень длинная история, — начал он. — Я был дежурным по яблоне, а он…
Кроули явно собирался прервать рассказ, но не успел: полыхающая молния ударила в нескольких метрах от Адама, связав землю и небо раскаленным столбом.
— Началось, — обречённо выдохнул Кроули, и Азирафель был полностью с ним согласен.
Пожалуй, только Гавриил мог обставить своё появление на Земле такими эффектами — кто-то другой вспомнил бы, с кем предстоит иметь дело, и не стал бы пытаться давить авторитетом и мощью. Впрочем, вздыбившийся коркой асфальт, огненный шлейф и чёрный дым свидетельствовали о том, что и Внизу придерживались той же концепции. Вельзевул появилась позже всего на пару мгновений, но внимания привлекла не меньше. Вечные противники переглянулись и синхронно двинулись к Адаму Янгу, безошибочно выделяя его среди прочих. Они шли, как на параде, Азирафель даже невольно залюбовался выходом начальства, настолько, что не услышал вопрос, заданный Вельзевул. Но Адам отлично владел ситуацией:
— Что? — поморщился он, будто не расслышав, и тут же ответил: — Нет. Меня зовут Адам Янг, а вас?
— Лорд Вельзевул, — с несколько издевательским поклоном представил Кроули своего шефа.
— Предатель Кроули, — у Вельзевул лишь брезгливо дёрнулась верхняя губа, но внимание по-прежнему было сосредоточено на мальчике.
— «Предатель»? Какое отвратительное слово, — пробормотал Кроули.
— Остальные ещё хуж-же. Не сомневаюсь, тебе придется сообщить мне уж-жасно много.
Если Кроули и хотел возразить, то, поймав убийственный взгляд, замолчал, покрепче перехватив железку, оставшуюся от «Бентли».
— Итак, мальчик… — Гавриил принял торжественно-величественный вид, — Адам Янг. Мы, конечно же, ценим твою помощь, но Армагеддон надо запустить снова. Могут возникнуть временные неудобства, однако их надо стойко выдержать ради окончательной победы добра…
— Ради чего придется терпеть, еще неизвестно, — перебила его Вельзевул. — Но все действительно должно решиться немедленно, мальчик. Таково твое предназначение. Так предписано.
— Зачем?
— Битва должна состояться! — терпение Вельзевул было не безгранично.
— То есть вы хотите всё это уничтожить… — Адам немного растерянно оглянулся: — Всех этих дельфинов, китов, — пёс жалобно гавкнул, и Азирафель запоздало сообразил, что это и есть Адская гончая, — собак… просто для того, чтобы посмотреть, кто победит. Прямо, как мы с Джонсонитами. Но ведь победа всё равно будет ненастоящей, потому что всё начнётся сначала. Вы снова заселите Землю, а потом отправите кого-то, чтобы строили и разрушали козни. А люди только-только начали додумываться, что нельзя причинять столько вреда природе и экологии, и могло бы получиться…
— Ага! — обрадовалась Вельзевул. — Ты всё-таки хочешь править миром.
Гавриил хотел что-то добавить, но Адам не дал ему вставить и слова:
— Я подумал об этом и понял, что не хочу. Мне хватает дел здесь, с моими друзьями. Я люблю придумывать новые игры, но было бы нечестно, если бы они играли только по моим правилам.
Вельзевул и Гавриил переглянулись, явно испытывая лёгкую тревогу.
— Ты не можешь отказаться быть тем, кто ты есть, — назидательно начал Гавриил. — Твое рождение и предназначение являются частью Великого замысла. Известные события должны произойти. Выбор уже сделан.
— Я не против бунта, — подхватила Вельзевул, — но порой бунт прос-сто невоз-змож-жен!
— Но я не бунтую! — Адам казался спокойным и очень рассудительным. — Я лишь выясняю, чего вы хотите. И мне кажется, что вам тоже не стоит воевать. Как и людям. Любая война — плохо!
— Чепуха! — отмахнулся Гавриил. — Ты не можешь противоречить Великому Замыслу. Ты для этого рождён. Подумай!
— Это предначертано! — подхватила Вельзевул.
На мгновение показалось, что Адам готов дрогнуть и отступить, и чтобы его поддержать, Азирафель шагнул вперёд:
— Вы говорите о Великом Замысле, но ведь он всё ещё непостижим!
— Это Высший Замысел, — Гавриил одарил Азирафеля презрительным взглядом, — и это всем прекрасно известно. Миру отпущено шесть тысячелетий…
— И он сгорит в огне, — подхватила Вельзевул.
— Да-да, всё верно, — улыбка Азирафеля вышла немного нервной. — Я просто спрашиваю, остался ли он непостижимым?
— Не имеет значения! — слишком поспешно возразил Гавриил.
— Иными словами, вы не уверены?..
Договорить Азирафелю не дал Кроули, мгновенно вставший с ним плечом к плечу:
— Её замысел непостижим, а вы всё ещё не можете быть уверены в том, что все эти события являются единственно верными.
— Так предначертано! — рявкнула Вельзевул.
— Но вы точно не знаете! А возможно, в другом месте предначертано что-то совсем другое, — ехидно заметил Кроули. — Только вам об этом ещё не известно, а оно там уже написано…
— Большими буквами, — подхватил Азирафель.
— И подчёркнуто! — согласился Кроули. — Может быть, испытание предназначено не только для мира, а для какой-то одной из его реальностей? Или вовсе для вас?! Не приходило в голову?
— Она никогда не разыгрывает своих преданных слуг, — голос Гавриила звучал недостаточно уверенно, и в нём слышалась тревога.
— Ой ли! — усмехнулся Кроули. — Так уж и никогда?
Молчание показалось Азирафелю немного затянувшимся, но иначе было нельзя. Внимание всех собравшихся было сосредоточено на Адаме Янге, а он думал. И страшно было представить, насколько абсолютно всё сейчас зависело от его решения. А мальчик улыбнулся:
— Я не понимаю, почему так важно, что там у вас написано. Даже если речь идет о людях. Ведь можно вычеркнуть одно и написать другое.
Легкий ветерок пронесся над авиабазой. Собравшиеся в небе воинства подернулись рябью, подобно миражу. Наступил момент такой тишины, которая, возможно, была за день до Сотворения. Адам стоял, глядя на представителей двух миров, и довольно улыбался, уверенно балансируя между Небесами и Адом.
— Нам надо посовещаться, — объявил Гавриил и, подхватив Вельзевул под локоть, отвёл в сторону.
О чём они совещались, никто, конечно же, не услышал, но когда они обернулись, Азирафелю очень не понравились их взгляды, адресованные ему с Кроули. Наконец они вернулись, и Гавриил смерил Адама грозным взглядом:
— Ты непослушный маленький…
— З-зас-сранец, — подхватила Вельзевул. — И можешь мне поверить, когда об этом узнает твой отец, он будет недоволен!
— А он обязательно узнает, — подтвердил Гавриил.
— Уж поверь мне! — припечатала Вельзевул, прежде чем исчезнуть.
Гавриил тоже ушёл, совершенно незаметно и не прощаясь. И небесный свод покачнулся, став просто небом, а клубившиеся облака начали распутываться и растворяться. Азирафель почувствовал, как сильно устал, только когда понял, что Кроули его продолжает поддерживать плечом, не давая упасть.
— Как думаешь, теперь уже всё? — улыбнулся ему Азирафель.
— Не для нас, — поморщился Кроули.
— У вас нет оснований для тревоги, — тихо сказал Адам. — Я всё про вас знаю. Не переживайте.
Азирафель хотел было возразить, но вдруг замер от посетившей его мысли: и ангелы, и демоны ведь изначально были Её детьми, даже Люцифер. А если Люцифер — отец Адама, то получалось…
— Не может быть… — прошептал Азирафель.
Его услышал лишь Кроули и мгновенно встревожился:
— Что?!
— Он Её внук…
Адам улыбнулся ему с таким видом, будто всегда это знал и сейчас поражался недогадливости окружающих. Азирафелю стало не по себе, а в животе словно появился комок льда. А если бы Барти его не остановил? Азирафель отошёл в сторону, пытаясь отдышаться. Прямо под ногами у него валялись атрибуты всадников Апокалипсиса: весы, корона и меч. Впрочем, меч уже можно было изъять и, наконец, избавить себя от вечного вопроса, где он. Азирафель начудесил коробку, как раз такую, что в неё легко поместились весы и корона, и, подняв меч, задумчиво разглядывал его лезвие, которое сейчас и не думало пламенеть. Как легко когда-то он отдал его смертным, и к чему это привело?
— Да будет тебе, ангел… ну, подумаешь, чуть не ошибся… с кем не бывает?
Всё-таки утешать Кроули совершенно не умел. Азирафель согласно кивнул и попытался улыбнуться:
— Видишь, не зря мы его усыновили… и свободная воля — потрясающая штука.
— Как думаешь, Она знала?
Кроули старательно делал вид, что ответ его не сильно интересует, но для того, чтобы в это поверить, Азирафель слишком хорошо его знал.
— Наверное… я не слишком силён в непостижимом.
Адам весело смеялся со своими друзьями, и Азирафель наконец-то обратил внимание на ту женщину со спутником, которые появились слишком внезапно, но явно тоже входили в число посвящённых. Удивительно, но у неё в руках была точно такая же книга Пророчеств, как и та, что за последние сутки была уже дважды спасена Кроули. Надо бы выяснить…
— Вам не кажется, что что-то горит? — улыбка медленно исчезала с лица Барти. — Но ведь все закончилось? Сейчас уже ничего не должно случиться! Наше… наше противостояние, подходящий момент или время… осталось в прошлом! Все закончено!
Земля содрогнулась, и от гулкого рокота заложило уши.
— Это уже Сам. Его Отец! — Кроули вдруг рухнул на колени, будто его с силой прижало к земле. — Но Армагеддона не будет. Это личное.
0
0