Сзади взревели пока еще далекие сирены. Полиция? Она невольно оглянулась. Пусть! Это не касается ни ее, ни Лукаса. До сих пор не касалось.
Она узнала, что значат такие завывания и привыкла к ним во Фриско, так назвал Лукас место, где жил. Там они пробыли почти месяц. Волшебный месяц! Время летело незаметно. Они жили в маленьком домике, с плоской крыши которого можно было видеть море. И город, захвативший прибрежные холмы и долины. Он показался ей громадным и суматошным, крикливым, поющим. И завывающим. Рядом с их домом полицейские машины проносились часто. Нью-Йорк был гораздо больше. И крикливее. Но до сих пор она не слышала завываний так близко.
Сейчас город молчал, успокоенный непогодой. Только урчание мотора, да шлепки шин по лужам. Сирены умолкли, оставшись позади. На тротуарах люди попадались очень редко. Как и встречные машины.
Не слишком ли долго они едут? На путь к домику на окраине, где Лукас должен был получить коку, ушло меньше времени. Или она, измученная нетерпением и неизвестностью, не заметила умчавшихся минут?
Пока она вспоминала, машина с визгом тормозов петляла по улицам и переулкам, дважды пересекла одну из главных магистралей и замерла в узком проходе между кирпичных стен с облупившейся штукатуркой. Они приехали. Только вот куда?
Массивная, обитая покоробленным железом, дверь распахнулась, едва мотор замолк. Водитель плавным движением покинул машину и распахнул дверцу перед Марион. Грубо схватив за локоть, подтащил к дверям, втолкнул в узкий коридор и повлек мимо закрытых дверей. Она не сопротивлялась. Хотя Лукас бы посоветовал сыграть роль испуганной девчонки. Он всегда навязывал ей какие-то роли. У тех, в «Красном Колоколе», играть получалось. Но Марион не танцовщица в низкопробном кабаке. И не будет играть никаких ролей. Пока.
Дважды их пытались остановить. Громилы под два метра ростом и с плечами почти от стенки до стенки перегораживали проход. Палец на мгновение приподнимал шляпу, открывая лицо, и охрана вжималась в стенку. Похоже, ее провожатый был здесь хорошо известен.
Пинком раскрылась дверь, и тормозить после толчка пришлось очень резко. Чтобы не налететь на громадный стол, занимавший почти всю комнату.
На покрытой лаком поверхности валялись карты, фишки, стояли стаканы с разноцветными напитками. Два фужера выпускали со дна газовые пузырьки. Шампанское? Значит, где-то здесь должен быть лед. Лед тает, превращаясь в воду.
― Привез. Чо дальше? ― прозвучало сзади. Слова произносились со злобой и предвкушением.
― Квартеронка?! ― мужчина, сидящий за столом, отложил карты и пристально разглядывал Марион. ― Ты уверен, что это она?
― Вышла из той хаты. И одежда… Все шмотки он купил на толкучке в Бронксе.
На толкучке? Дешевый рынок… Странно. Те жемчужины, что она ему отдала, стоили не меньше восьми тысяч.
― Тосно ― она! Эту темную щкьюрку я заметил еще во Фриско, ― голос шел из дальнего угла, где угадывался силуэт громадного кресла и подходящей по габаритам фигуры в нем. ― Льюкас нащьел в ней ножки. Он всегда западал на ножки.
Ножки? Хм! Знал бы этот тип, как далек от истины!
― А кстати! Где он? ― мужчина, назвавший ее квартеронкой, медленно поднялся и шагнул к маленькому столику у стены. А вот и шампанское в ведерке со льдом. Щедро плеснув из бутылки в стоящий тут же фужер, он протянул его Марион. ― Ты же хорошая девочка? Ты нам сейчас расскажешь, куда делся Лукас и почему не вернул долг. Расскажешь ведь?
― Я не знаю, ― медленно проговорила Марион. Эта фраза была самой простой. Она долго училась говорить ее правильно. Эти три слова и еще короткое: «нет» ― единственное, что получалось без акцента. И еще адрес отеля. Даже «да» правильно выговаривать она не научилась. Лучше всего на этом языке говорит старший брат. И отец. Но она не догадалась учиться у них. Пришлось самой разбираться с произношением. И Лукас не помогал. Смеялся. Говорил, ему нравится, как она коверкает слова.
Она взяла бокал и сделала вид, что пьет. Пена брызгала в лицо рвущимися пузырьками. Шампанское даже одним запахом способно усыпить ее. Стараясь не вдыхать вредный аромат, Марион опустила бокал и обхватила хрупкое стекло пальцами. Достаточно одного резкого движения и в руках у нее будет оружие. Только дальше что? По коридору мимо гигантов ей не пройти. А самое главное: знаний о Лукасе у нее не прибавится.
Зачем он брал деньги у этих? Ему не хватило жемчуга? Или он попал в их сети раньше? Перед глазами возникли громадные волны и маленькая человеческая фигурка в полной их власти. Что бы с ним стало, если бы она в ту минуту не плыла мимо? В тот раз она вынесла его на берег. И показалась ему в привычном облике. Потом море успокоилось. Так часто бывает рядом с Бездной. И они плавали, скользили в воде и под водой в алых лучах ныряющего в океан светила. Они встречались на закате три дня. Он называл ее маленькой русалочкой и гладил хвост, ем у нравилась блестящая кожа с короткой мягкой шерсткой. А потом случилась та буря.
Почему она притащила Лукаса к отцу? Она не знала ответа. Словно чья-то, хотя догадаться чья, совсем нетрудно, подсказка заставила ее тогда нырнуть глубже.
Но был ли выбор? Внезапно налетевший шквал, сломал планы. И ее и Лукаса. Она собиралась только смотреть, как Лукас ныряет, пытаясь добраться до корабля, нашедшего последнюю гавань на уступе. Рядом с Бездной. Слишком глубоко даже для хорошего ныряльщика. Лукас плавал неплохо, но нырять в Бездну надо умеючи. Он умел, но не учел малости, глубже течение меняло направление. А потом обратная дорога закрылась штормом.
0
0