Тусклый свет и неясные, еле различимые звуки, слышимые будто из под толщи воды, запах свежей сочной травы и влажной земли – все было таким ярким и насыщенным, что казалось нереальным, выдуманным больным воспаленным сознанием умирающего путника. Кун Лао чувствовал себя пушинкой в бесконечном потоке вселенной, холодной, бескрайней и безразличной к нуждам крохотного никчемного человечка.
— Что там? За гранью? – этот вопрос, заданный как-то раз юным Лао, заинтересовал всех учеников мудрого Чжуань Ченя.
Тот лишь загадочно улыбался, глядя в небеса и расплывчато, и для многих совершенно непонятно, рассуждал о бесконечности жизни во вселенной, о множестве ее форм и проявлений, о бессмертии духовной сущности, что проявляется во всех живых существах, постоянно перерождаясь, совершенствуясь, формируя новое, постоянно находясь в движении, на своем пути.
Означало ли это, что смерть – не конец, а начало нового пути? Лао верил, что это так. И сейчас, в этот момент, не ощущая своего физического тела, но все же находясь в сознании, что, правда, стремилось угаснуть, мужчина находился в состоянии абсолютного спокойствия и безмятежности. И лишь одно мимолетное желание на миг всколыхнуло эту умиротворенность — переродиться пусть даже травинкой в другом мире, там, где его мудрый наставник продолжил свое бытие в новой ипостаси.
Мысли истощенного странника вяло текли, путались, не задерживаясь, перетекали одна в другую, а потом исчезли вовсе, будто их и не было. Тогда Кун Лао услышал голоса, глухие, изредка шепчущие что-то неразборчиво и невнятно и вновь утопающие в абсолютном безмолвии. Сколько минуло с тех пор, как усталый путник, изможденный, брел по мертвой выжженной земле, позабыв о том, кто он и откуда? Казалось, прошла вечность.
Горький аромат травяного отвара разлился вокруг, наполняя пространство, забиваясь в ноздри. Чжуань Чень, будучи знатоком лечебных растений, часто заваривал лекарственные чаи своим болеющим подопечным. Новая мысль пронеслась вспышкой в усталом разуме – он, самый крепкий и выносливый ученик мудреца, болен! Мечется на своей лежанке в лихорадочном бреду, снедаемый странными, дикими видениями.
Сейчас учитель напоит его целебным зельем, что излечит, восстановит силы и очистит разум, вернув захворавшему воспитаннику способность мыслить ясно. Вскоре чаша с ароматным лекарством коснулась губ и горькая жидкость заполнила рот вязким вкусом. Лао закашлялся, туман в голове рассеялся, и мужчина почувствовал себя вялым и слабым, но все же живым, будто вернулся в свое бренное земное тело из далеких просторов вселенной.
С трудом разлепив тяжелые веки, Кун Лао увидел лишь светлое марево, клубившееся туманом перед глазами. Дрожа и пульсируя, пространство вокруг начало обретать очертания, и взору очнувшегося мужчины открылся лик богини. Наверное, он действительно умер, попав в небесное царство, населенное столь пугающе красивыми небожителями. Очень бледная гладкая кожа, волосы белые и пушистые, как облака в солнечный день, и необыкновенные глаза цвета ясного неба, настолько светлые и глубокие, что казалось в них можно было утонуть.
— О, Божественное создание, прошу ответь мне, где я? – прошептал Лао пересохшими губами.
Прелестная небесная фея, удивленно моргнув, широко распахнула и без того большие глаза и устремила тревожный взгляд куда-то в сторону. Что же так насторожило светлую красавицу? Кун Лао предпринял попытку подняться и посмотреть, но тело не слушалось, а в голове нарастал шум, словно приближающийся гул водопада, усиливающего свой громовой поток. Перед глазами опять все поплыло, картинка размазалась, смешав все окружающие краски в расплывчатое пятно. Это пятно становилось все темнее, пока мрак не поглотил сознание изнеможденного Лао, вновь погрузившегося в дремотное состояние.
Переливчатая трель какой-то пичуги, звонко и пронзительно возвещающей о прелести рассветного утра, вывела обессиленного путника из полусонного забытья. Яркий солнечный свет заполнил все вокруг так, что Кун Лао пришлось зажмуриться на мгновенье, прежде чем окончательно открыть глаза. Отдохнувший, но все еще слабый, он осторожно приподнялся, осматривая окружающую обстановку. Тело двигалось медленно, с трудом, поскрипывая суставами, будто пребывало застывшем состоянии несколько дней.
Мягкая лежанка, ставшая временным пристанищем, была совсем не похожа на те тюки с сеном, лежащие на земле, что служили местом для сна в родной и такой далекой пещере. Диковинная конструкция находилась на возвышении от пола и стояла на четырех опорах, крепящихся по углам. Лао, прежде никогда не видевший ничего подобного, пребывал в крайнем изумлении.
Все вокруг было удивительным и непривычным, словно из другого неведомого и невероятного мира. Маленькая каморка с ровными стенами из гладкой древесины, уставленная и увешанная необычайно удивительными и чудными вещами, названия и применения которым очнувшийся странник не мог даже вообразить. Какие люди создали такие странные изумительные диковины? Да и люди ли вообще? Кун Лао провел рукой по гладкой деревянной поверхности стоящего рядом с его лежанкой небольшого но ровного предмета, на котором стояла глиняная чаша с какой-то жидкостью. Ошеломленный столь поразительными чудесами, явленными ему, пробудившемуся от длительного забвенья, мужчина даже не сразу ощутил, что горло его от сухости саднит, а желудок настоятельно требует пищи.
Кун Лао взял чашу в руки и, принюхавшись и не ощутив никаких резких запахов, чуть пригубил содержимое. Это была всего лишь вода, но такая чистая, вкусная и освежающая. Эта живительная влага, словно по волшебству, придала истощенному путнику жизненных сил, очистила разум. Может, он действительно переродился в другом мире, лучшем, как и мечтал, пребывая в сонном забвении. Та светловолосая небесная фея! Наверно, это ее царство, населенное такими же прекрасными существами, одухотворенными, мудрыми и умелыми. Если и дух мастера Чжуань Ченя нашел здесь свое новое воплощение, то о большем Лао бы и мечтать не мог.
Внезапно одна в одной из стен открылся проход, заставив Кун Лао вздрогнуть от неожиданности. В маленькую каморку вошел мужчина, светловолосый и белокожий, словно лишённый красок, крупный и необычайно высокий, казалось, заполнявший все пространство вокруг. В руках этот гигант нес какую-то дощечку, на которой так и манили ароматом стоящие блюда. Белый великан, сурово глянув на сидящего на лежанке и дуреющего от аппетитных запахов Лао, поставил благоухающие яства на гладкое возвышение, стоящее рядом, и коротко и отрывисто что-то произнес на неизвестном языке. А после, не отрывая тяжелого взгляда от очнувшегося хворого гостя, уселся напротив на низкий деревянный предмет. Кун Лао, так же не сводя глаз с вошедшего, не спеша принялся за еду.
0
0