Вернувшись во Фриско Лукас честно пытался выполнить требование отца. Но там ему удалось добыть только опий. Опий тоже был нужен. Раненым и больным. А коку, он сказал, надо искать в Нью-Йорке.
Здесь. Они летели сюда на самолете, из-за жемчужин Марион. Она решилась показать их Лукасу только на третий месяц их совместной жизни. В тот вечер она почуяла чужой запах и посчитала нужным прибегнуть к последнему средству. Деньги могут удержать мужчину рядом, если другие способы утрачивают силу. Она его удержала, Но… Он слишком быстро растранжирил те деньги. Одной, самой мелкой бусинки, вполне хватило на билеты и на три месяца жизни в дорогом отеле. Их осталось четырнадцать. Марион считала, что, теперь-то, они долго не расстанутся. Времени должно хватить. Она плела сети вокруг своей добычи, как ее учили. Только сети подвели, или Лукас…
На что он потратил все деньги?
Это был только ее Выбор. Лукас не житель глубин. Его мир ― города. Такие как этот. И в них живут опасные люди. Сам Лукас тоже был опасен, но она не считалась с той опасностью. Выходит, что зря. Он запрещал ей выходить на улицу одной. «У тебя слишком темная кожа», — Лукас повторял эту фразу очень часто. Как назвал ее тот мужчина? Квартеронка?
Одна, вторая… пятая… Она опять начала считать мух.
*****
— Ты ей не доверяешь?
Вопрос Генри заставил Лукаса дернутся и оглянуться. Не доверяет? Нет. К девчонке у него претензий нет. А вот ее отец…
― Вопрос не в доверии. Просто не люблю слежки.
― А когда твои планы нарушают ― любишь? Ты уверен, что галеон на месте? Всю осень были сильные шторма…
― Буря не сдвинет его с места, но…
А вот обитатели Бездны это сделать вполне способны. Отец Марион сказал, что Лукас получит все что есть на галеоне и сверх того… Но можно ли верить обещаниям русала? Лукас ничего о них не знал, потому ответил только на первый вопрос:
― Не люблю.
Генри усмехнулся и спросил:
— А как же твои обычные опасения? Не боишься попасть в западню, из которой нет выхода?
— Я уже вляпался по уши. Но пока есть щелочка-выход. А вот если это новое изобретение окажется фикцией, то я пропал.
— А кока? Ты ее не достал?
— Достал! Но я не хочу никому быть ничем обязанным! Понял?
— Да ладно. Не злись. Вот завелся…
— Генри, если ты мне друг, давай прекратим этот разговор. Я поплыл.
Лукас поправил врезавшиеся в плечи ремни и шагнул к воде, но его догнал вопрос:
А если с тобой что-то случится. Этот аппарат… уверен ли ты…
Отведя ото рта маску ответил:
— Я ни в чем не уверен, но если со мной что случится, коку передадут Марион.
— Постой, я считал…, — начал Генри, но Лукас его уже не слышал, он прыгнул в волны.
*****
На сей раз Марион насчитала четырнадцать мух. Она приметила еще две темные точки, когда цепкие маленькие пальцы ухватили ее за лодыжку. Крик с губ не сорвался, только возмущенное шипение. Она быстро наклонилась, ухватила руку и попыталась вытащить из-под кровати ее хозяина. Но была остановлена шепотом.
― Тихо! Я за тобой.
Марион сделала вид, что расстегивает ботики и пожала тоненькие совсем детские пальцы. Лукас прислал ребенка? В этот притон? За ней? Он не бросил ее!
― Ты, слышь, ложись, потолковать надо.
Марион послушно стянула обувку, сняла пальто и легла. Повернулась на бок.
― Тебя Лукас прислал?
― Нет. Не он… Но ты нужна там. Он не понял…
― Что без меня никак?
― Точно. Только он… Давай, об этом позже. Сейчас надо по быстрому из этой дыры выбираться. Пока босс не вернулся. Под кроватью лаз…
― А если бы меня заперли в другой комнате?
― Ерунда! Замки здесь для лохов. Но в этом притоне девиц на выдержке всегда тут запирают. Сейчас я…
Под кроватью завозились.
― Послушай, а что они хотят от Лукаса? Только из-за денег так бы…
― Много ты понимаешь! ― глухо, как издалека. ― Деньги?! Смотря какие… Лукас им всякого наобещал. И твои жемчужины… Две сюда попали. Он наплел много. Лишнего. Сейчас сделай вид, что спишь. Кто-то идет проверить…
Марион послушно прижала голову к подушке и закрыла глаза. Ноги подтянула к подбородку, рука сама нащупала пальто. Хотелось защититься, спрятаться от нескромных взглядов. Пальто сойдет вместо одеяла.
― Ты только не усни. А то смыться не успеем и вместо этой мелкой рыбешки на тебя выплывет злющая акула. Я вернусь минут через пять.
А ей надо подумать, что делать.
Шаги в коридоре стихли у двери. Легкий шорох… Тишина.
Мчаться за Лукасом во Фриско? Но он уехал ни слова ни сказав. Нет! Все уши прожужжал: летит всего на два дня на север. И незачем, мол, его сопровождать. Он не малый ребенок. Обещал, что она найдет его в том доме. Два дня пролетят незаметно. И Марион согласилась. Ей очень не хотелось вновь оказаться высоко над землей — и водой! — на этом хлипком, маленьком самолетике. Воздух совсем не ее стихия.
А может, остаться здесь? Дождаться эту акулу и выяснить, что ей от Лукаса, да и от самой Марион нужно. Воды здесь полно. Она успеет уйти…
― Эй! Не спишь? ― тихий шепот заставил вздрогнуть. Она уснула? Так и не выбрав. Она может пообещать боссу еще жемчужин…
― Не сплю.
― Лезь под кровать. Только не шуми и пальто пока не одевай. Здесь щель узкая ― в пальто не пролезешь. И тихо, они у двери громилу посадили.
Она натянула сапожки, но застегивать не стала. Металлические подковки так звонко стучат по булыжной мостовой. Свернула пальто, легла на пол и задвинула тело под кровать.
В щель между полом и стенкой она едва протиснулась. Три поворота преодолела, отталкиваясь локтями и коленками. Слушая указания мальчишки, куда ставить ногу, поднялась по трубе бывшей когда-то дымоходом. Повезло: сажи на стенках было немного.
Они вылезли на крышу, спустились по маленькой лесенке на соседнюю, прошли по коньку до угла и через чердачное окно попали на лестницу. На крыше Марион сняла сапожки. Не настолько она ловкая, чтобы на каблуках идти по мокрой кровле. А то, что вода холодная ― ерунда. В океане зимой бывает холоднее. Мальчишка оставил ее одеваться в маленьком узком тамбуре, а сам исчез во тьме за дверью.
Вернулся он меньше чем через минуту. Она даже пуговицы застегнуть не успела.
― Бегом! ― приказал он, и они нырнули в ночь.
Снег усилился, но света на улицах не прибавилось. Падая на землю, мокрые хлопья таяли, превращаясь в серую грязь ― скользкую и противную. Небо, закрытое тучами, мокрой губкой висело над городом. Вдали его подсвечивали уличные фонари и фары проносящихся машин. Там тучи казались, брюхом желтой рыбы. Здесь же редкие фонари только усиливали мрак, окружающий редкие пятна света. Совсем не видно, куда ставить ногу. Бегала Марион плохо. Она так и не привыкла быстро двигаться на земле. Скользить в водяных потоках проще. Легкие рывками выталкивали влажный воздух. Влажный! Будь он сухой, она бы даже не пыталась бежать.
0
0