Мальчишка затормозил через три квартала и осторожно заглянул за угол. Мимо промчалась машина, фары на миг выхватили тьмы газетный киоск, скамейку на остановке автобуса, мокрые облепленные снегом кусты маленького скверика.
― За углом ― машина, ― сказал мальчишка. ― Быстро садись на заднее сиденье и молчи. Да! Не беги. Здесь полно народа. Не надо привлекать внимания.
Он нырнул за угол. Она, пытаясь дышать потише ― получалось плохо ― пошла следом.
Три человека ― это «полно народа»? Но мальчишка прав, даже эта троица разом повернула головы в ее сторону. Ну не виновата она: ее фигура всегда привлекает внимание. В пальто, что купил Лукас, бедра казались большими, а талия ― узкой.
Лукасу нравилось, что Марион притягивает взгляды. Сейчас пальто мокрое и в пятнах сажи, но фигуру, как и раньше, не делает хуже. Дверца открылась легко. Марион скользнула на сиденье. Мальчишка сидел рядом с водителем. Оба обернулись, в темноте сверкнули белки глаз. Водитель тронул рычаг, мотор чуть слышно заурчал. Колеса с визгом провернулись в ледяной жиже, и машина рванулась вперед. Как дельфин, она выпрыгнула под свет фонарей и помчалась к центру города.
Они долго петляли по улицам, между мокрыми домами, что в ночи и в снегу были похожи на прибрежные скалы в морской пене. Марион потерялась в этих петлях. За три месяца она успела многое посмотреть. Но темнота и мельтешение серых хлопьев путали, не давали узнать.
― Достаточно, ― бросил мальчишка. ― Если сзади кто-то и был, теперь там никого. Верти руль к Центральному автовокзалу. Сменишь машину и жди нас на втором перекрестке.
Проехав кварталов пять, машина развернулась почти на месте, вильнула задом и резко затормозила у мигающего светофора.
― Выходим, ― сказал мальчишка и выскочил наружу. Марион последовала за ним. ― Иди к камерам хранения. Это от центрального входа налево через два зала. Во втором ряду направо притормози, я выбегу вперед и сделаю все, что надо. Потом ― назад, тем же путем.
В ярком свете газовых ламп она впервые смогла разглядеть своего спутника. Негритенок лет десяти-двенадцати в серой неброской одежде. Его черная кожа казалась покрытой нефтяной пленкой: жирной и блестящей. Она пошла вперед, мальчишка держался на два шага сзади.
Марион одолевали сомнения. Мальчишка забитым слугой-негром не был. Кто он? Выбирая цвет кожи, она предпочла нежно коричневый. Чуть темнее, чем у Лукаса. Белой она быть не захотела. Белая кожа напоминала брюхо мертвой рыбы. Но коричневый цвет создал массу проблем. Откуда она могла знать, что оттенок кожи определяет социальный статус. Даже серебристые волосы не изменили ситуацию. Ее народ мог менять облик по настроению и совсем не обращал внимания на такие мелочи. Важнее был размер пояса и наличие или отсутствие украшений…
Задумавшись, она забыла остановиться в нужном ряду, чуть слышное злое шипение напомнило об этом. Мальчишка, поднырнув под ее руку, защелкал переключателями на одной из ячеек. Через минуту из камеры хранения был извлечен огромный чемодан.
Выходя из зала, Марион оглянулась, сделав вид, что ее интересует время. Часы показывали начало второго, а мальчишка волок чемодан, особо не напрягаясь. Если даже тот набит тряпками, весить должен не меньше… Нет. Если бы чемодан был наполнен водой, она бы назвала его вес мгновенно, а так…
«К чему гадать! Выйдем отсюда, спрошу», ― подумала и мысленно усмехнулась. Что изменит, если она узнает, сколько весит ноша?
Они покидали автовокзал в том же порядке, она ― впереди, он ― с чемоданом ― сзади. Головы ожидавших своих рейсов поворачивались следом за ними. Колоритная парочка получилась. Коричневая квартеронка с идеальной фигуркой и ножками… ножки ей сейчас точно мешали… в помятом, с темными пятнами, мокром пальто и негритенок с громадным чемоданом. Слишком запоминающаяся пара.
Выйдя в ночь, она вдохнула влажный воздух. В помещении ей дышалось тяжело. Особенно, если оно так наполнено гадкими запахами. Снег сменился мелкой моросью, но ветер усилился. Тучи двигались быстрее, но улучшением погоды не пахло. Правда, в городе этот запах ощущался всегда слабо. Не то, что над океаном.
0
0