Поспорили мальчишки, кто в кого влюбится и на ком женится. А Зиночкин им и говорит:
— Не буду я с Вами спорить, потому что не встретил я ещё свою принцессу.
— Принцессу? Что её встречать-то! Она у нас в классе одна. Жаба Жанна. Подруга Звонарёвой.
Все сразу: «ха-ха-ха» и «хи-хи-хи». Жаба-принцесса…
— А с чего вы взяли, что Жанка – принцесса? – серьезно спросил Зиночкин. Ему не до «хи-хи» было.
— Ну ты темнота! – ему отвечают, — сказок не читал? Как только принц Жабу поцелует, она сразу в Принцессу превращается.
— А если правда? — подумала Зиночкин, — Тогда надо спешить. Принцев много, а принцессы сейчас редкость. Вдруг кто раньше поцелует.
Встретил Зиночкин Жабу после уроков, поцеловал невзначай. А она как будто и не замечает ничего – не превращается. Взял Зиночкин Жабин портфель и пошёл до музыкальной школы провожать, потому что Жаба на блок-флейте играла. Жаба всю дорогу до музыкальной школы анекдоты рассказывала, Зиночкин никогда ещё так не смеялся. У входа в музыкалку портфель отдал и ещё разок чмокнул. А Жаба всё своё – не превращается. Не Жаба, а тормоз какой-то.
На самом деле Жаба всё сразу поняла. С самого первого поцелуя. У неё бабочки в животе закружились, кузнечики и два комара, как обычно у жаб после обеда бывает. Она Зиночкину и говорит:
— Зиночкин, помощь твоя нужна. Синтезатор надо из библиотеки принести в музыкалку. Поможешь?
— Помогу, отчего ж не помочь…
Зиночкин поплелся в библиотеку с мыслью о том, что Жаба сама бы уже давно притащила этот синтезатор. У неё сил побольше. Или скорей бы уже в принцессу превращалась. А то таскай синтезаторы ради лягушки… Пацаны засмеют.
В библиотеке было пусто. Синтезатор стоял в читальном зале, накрытый бархатным черным чехлом. Зиночкин подошёл, попробовал его поднять. От этих попыток только чехол съехал.
— Тяжелый, — заключил Зиночкин. – Надо бы чтоб помог кто-то.
— А кого сейчас тут найдёшь? С утра надо было, — сказала библиотекарша в очках. – Вон только Рухшон есть. Он в абонементе плинтус перекладывает.
Зиночкин пошёл к Рухшону.
— Здравствуйте! Помогите мне синтезатор донести.
— Здравствуй, — сказал Рухшон, и как был прямо с молотком в руках поплёлся за Зиночкиным.
Зиночкин шёл впереди и думал, что этот Рухшон какой-то странный. Вот сейчас как шарахнет сзади молотком. И никто ведь его Зиночкина не найдёт. Так и будет лежать среди этих стеллажей с книжками вечность вечную. А Рухшон дальше пойдёт свой плинтус перекладывать…
Дошли до синтезатора. Рухшон засунул молоток в нагрудный карман на комбинезоне.
— Командуй, начальник.
Зиночкин ухватился за синтезатор, Рухшон взялся с другой стороны.
— Сколько стоит?
— Чего?
— Пианина?
Вот теперь Зиночкину всё стало абсолютно ясно. Рухшону просто так по голове его бить молотком незачем. Рухшону пианина нужна. Сейчас вытащат они эту самую пианину во двор, вот там-то Рухшон Зиночкина и грохнет. А сам схватит пианину со своими дружками и на рынок – прибыль зарабатывать.
— Это дешёвая пианина, она старая. – выкрутился Зиночкин, — А я сам каратист, как Джеки Чан. Ты вообще про пальцевый захват что-нибудь слышал?
— Старая это даже лучше, значит она с душой.
Зиночкин решил, что сморозил совсем не то. Ведь он знал, что есть целые антикварные магазины, где всё старое стоит очень дорого, и кто-то же покупает. Значит, за душевное, то есть старое, пианино можно ещё больше выручить.
— Я вообще-то каратист, у меня по крушитцу черный пояс, я ещё круче Джеки Чана. Выйду во двор – все врассыпную.
Рухшон молчит, тащит синтезатор. И тащить ещё далеко. Кажется, что сверху сидит Жаба Жанна и вес утраивает. Вот бы она с ними пошла, сейчас бы не так страшно было с этим Рухшоном. У Жабы не забалуешь. Два раза поцеловал, уже заставила синтезатор тащить, а сама так и не превратилась.
— А ещё у меня дядя в полиции работает, он самый главный полицейский. У него даже пистолет есть.
Рухшон молчит.
— Дядя по вечерам любит в библиотеку ходить и по району прогуливаться вместе с пистолетом и служебной овчаркой. Овчарка очень умная, если увидит, что человек хороший – не трогает, а если унюхает, что человек границу незаконно перешёл, то кусает без промедления.
— А этат дядя твой намордник надевает? – уточнил Рухшон.
— Зачем дяде намордник? Намордник кусаться мешает. А дядя любит так укусить, чтоб больше не повадно было.
— Какой опасный человэк.
— Да, лучше не связываться.
Тут на горизонте замаячила Жанка.
— Эй, Зиночкин! Что так долго? У нас концерт начинается, а синтезатора до сих пор нет.
Она схватила синтезатор по середине и понесла, как будто это не синтезатор, а перьевая подушка. Потом был концерт. Зиночкин с Рухшоном сидели, открыв рот. Жанка стояла на сцене в ярко-фиолетовой юбке в горох и играла джаз. Зал взрывался аплодисментами.
— Вырастет — будет моей четвертой женой, — размечтался Рухшон. У него как раз регистрация заканчивалась.
— Ещё чего, — возразил Зиночкин. – Еле синтезатор от тебя спас, а ты уже на мою принцессу засматриваешься. Она знаешь как анекдоты умеет рассказывать, с ней никогда скучно не будет. Самому такая нужна. Вот иди к себе в библиотеку, а то там плинтус перекладывать некому.
А Жанка и вправду принцессой оказалась. С тонкой душевной организацией и абсолютным музыкальным слухом. Просто она превращаться не умела. Но это же такая ерунда, просто Зиночкин это не сразу понял. А когда они с Зиночкиным поженились, то на свадьбу даже дядя самый главный полицейский приходил. С овчаркой. Без намордников. Ну какие намордники на свадьбе???