Июль 2191 г
Чивингтон и Доусон, пообедав в гостях у новых подопечных ОЗК, улетели. Пора было шерифу возвращаться к своим обязанностям. Рассел подал запрос на оформление трех паспортных карточек для троих разумных киборгов, приложив их свидетельства и биометрические данные. Покончив с этим, он собрался на облет.
Вызов на номер участка застал шерифа, уже занесшего ногу над комингсом. Секунду поразмыслив, стоит ли возвращаться и отвечать, он все-таки дал искину команду принять звонок. Над голоподставкой высветился взволнованный парень двадцати пяти лет, насколько позволяли оценить его внешность программы Bond’а.
— Здравия желаю! Позвольте представиться — лейтенант Шенк Вайковски. С вами связывались из питомника, у вас Хеш… — с места в карьер начал он. — Мы могли бы…
Если бы дверь офиса была установлена на петлях, она непременно слетела бы с них от мощного удара снаружи. Хеш, который обычно в это время находился в кубрике, стоило Расселу отодвинуть створку, в мгновение ока очутился посредине помещения и завертел головой. Видимо, он услышал голос звонившего благодаря открытым и там, и в офисе дверям. Но, увидев только голограмму, разочарованно поник.
Шенк же моментально позабыл про разговор с шерифом, обратив все внимание на зверя:
— Хеш! Ты помнишь меня, Хеш? Я через три часа прилечу за тобой, только дождись меня, Хеш.
Пес вяло, еще не поверив, завилял хвостом. Потом подошел и положил лобастую морду на голоподставку, практически перекрыв выход сигнала, отчего голограмма поплыла с левого бока, словно свеча, горящая на ветру. Но это было уже неважно: Рассел понял, что хотел — человек и собака знают друг друга и, в отличие от предыдущих кандидатов в хозяева, очень друг к другу привязаны. Поэтому шериф, не прогоняя пса, разрешил лейтенанту визит и распрощался.
О прилете катера первой доложила Глэйс. Она неподалеку от «Шмеля» грелась на солнышке и, облокотившись на бок развалившегося Хеша, вычесывала от репьев его жесткую шерсть, напевая нехитрую песенку, что-то вроде «трам-пам-пам, мы прогоним все колючки…» И вдруг, выпустив из рук чесалку, перетекла в вертикальное положение:
— Приближается малый катер. Данные по цели посещения отсутствуют, — в напряженной обстановке программные фразы все еще давались кибердевушке гораздо легче.
Хеш тоже подскочил и глухо рыкнул, вздыбив шерсть, мол, чужой-непрошенный, берегись, вместе мы сила. Но люк катера открылся, и пилот спрыгнул на траву. Хеш, взвизгнув, бросился ему навстречу, напрыгнул, повалил и принялся неистово вылизывать ему лицо и руки, которыми посетитель закрывался от собачьего языка.
Глэйс расслабилась — Рассел предупреждал всех о прилете настоящего хозяина Хеша, и теперь на ее глазах разворачивалась сцена долгожданной встречи старых друзей. Из участка подтянулись и все остальные — пропустить такое зрелище не хотел никто.
Из-под издающей самые непотребные счастливые звуки собачьей туши раздалось строгое: «Хеш, фу, сидеть!», и пес отскочил, плюхнулся на попу, выжидающе склонив голову набок. Дождался, пока человек поднимется и отряхнется, не прекращая выполнение команды «сидеть» подполз к нему и, завернув губу с одной стороны, аккуратно одним клыком прихватил своего человека за рукав. Так они и подошли к шерифу — Шенк и прицепившийся к нему семенящий рядом Хеш.
— Я уже понял, кто вы, реакция Хеша в переводе не нуждается, — встретил их смеющийся Рассел. — Позвольте пригласить Вас на кофе.
В кубрике Глэйс наскоро накрыла на стол — кофе, печенье, конфеты, Сэнди помог ей, с хирургической точностью нарезав сэндвичи. Все расселись вокруг стола. Шенк с грелкой в виде головы Хеша на коленях.
— Рассказывайте, как собака оказалась здесь и что вы намерены делать дальше?
— Из питомника Хеша продали в… в общем, продали. Ну, и как обычно в армии — охрана, разведка, диверсионная деятельность. На одном из заданий Хеш повел себя неправильно, молодой, занервничал и не сумел объяснить людям, что там опасно. Те его на всякий случай усыпили и так доставили в часть. А там признали негодным для дальнейшего несения службы и продали через аукцион. Только уж больно быстро лот закрылся и сумма слишком мала для шеррской сторожевой. Ветврач, конечно, клянется, что все законно, но уж больно хитрые формулировки для своих клятв выбирает. В общем, дела нет. Я на работе взял отпуск с последующим увольнением, откроем свое охранное агентство. Нужная сумма на выкуп есть, куда внести? — Шенк отхлебнул остывающего кофе и погладил счастливо вздохнувшего пса.
— Какая может быть сумма? — Рассел в недоумении развел руками, — К нам он сам пришел, бесплатно, бесплатно и уйдет. Уйдешь ведь, Хеш? Пойдешь с Шенком?
Хеш на секунду оторвал голову от колен своего человека и совершенно отчетливо кивнул.
Проводив Хеша с Шенком, Рассел таки отправился на облет участка с Арни, велев Глэйс дежурить на месте, в транспортнике.
Дежурство заключалось в наведении порядка после Хеша. Необходимо было вычистить коврик, на котором он спал в офисе, а также большой палас в кубрике. Выполнив эти нехитрые поручения, Глэйс отправилась туда, куда ее давно манило, словно магнитом.
В каюте у Рассела на кровати лежало покрывало. Серое, блестящее, с малозаметным матовым цветочным рисунком. Глэйс увидела его, когда убиралась у командира, и оно запало ей в девическую душу.
В отсутствие Рассела Глэйс пробралась в его каюту и долго стояла, гладя так понравившееся ей покрывало, прижимая край его к щеке, ласкающими движениями проводила по ровным, словно под линеечку, сгибам. Затем, словно загипнотизированная переливами ткани, медленно потянула его на себя. Приложила к себе и стояла, ловя свое отражение в зеркальной вставке дверцы шкафа. Как она достала ножницы, Глэйс уже не осознавала.
Когда Рассел вернулся, он первым делом просканировал «Шмеля» и обнаружил Сэнди и Эйдена в кубрике — Блэк пристрастил Paramedic’а к игре в шахматы, Эбигейл готовила что-то на ужин, а Глэйс обнаружилась в его, Рассела, каюте. Он беззвучно отодвинул дверь, вошел, готовый ко всему, и с изумлением увидел, как Глэйс, изогнувшись в немыслимой позе, зашивает у себя на боку корсаж, сделанный из отрезанной от покрывала полосы. Мелкими частыми стежками. Прямо через край.
Глэйс засекла движение и плавно стремительно развернулась, переходя в боевой режим. Рассел замер, не провоцируя на нападение — DEX, даже ХХ-модификации уделает Bond’а в два счета. Глэйс моргнула, огляделась вокруг и красные огоньки в ее глазах сменились ужасом от осознания содеянного. Она выронила иголку, закачавшуюся на нитке, отшатнулась, отступила к стене и сползла по ней, вжимаясь, закрываясь руками. Тоненько заскулила.
Рассел поморщился — напуганная девушка, готовая к тому, что за оплошность ее тут же будут убивать — не самое умиротворяющее зрелище для только что вернувшегося с работы шерифа. Шагнул ближе, присел рядом и тихонько тронул за торчащее острое колено:
— Не бойся. Я не трону тебя. Ну, подумаешь, платье себе шьешь. Надо было мне сказать, я бы тебе красивой ткани привез. Любого цвета или вообще в клеточку. Чего ты эту серую тряпку взяла? Или давай завтра вместе в магазин съездим, кружев каких-нибудь купим или пуговиц, набор иголок, а еще лучше — швейную машинку хорошую. А то одна иголка для шитья — это совсем неприлично.
Глэйс затихла, опустила руки, глянула настороженно и неверяще:
— Ты что, совсем не сердишься? У тебя агрессия почти по нулям.
— Чуть-чуть, — он показал расстояние в миллиметр между указательным и большим пальцем. — Просто пообещай мне, что остальные предметы не подвергнутся такой неожиданной трансформации. Если что-то понадобится — просто скажи мне.
Глэйс уткнулась лбом в колени и оттуда глухо произнесла:
— Прости, я не знаю, как это получилось. Но все можно починить, я не резала мелкие кусочки, только одну полосу, сейчас распорю и пришью обратно.
Рассел потянул ее за плечи, словно разворачивая из раковины, встал сам и поднял девушку, покрутил, рассматривая со всех сторон. Да, у этой девочки, в жизни не видевшей ничего, кроме бесформенной тряпки и рабочего комбеза, был несомненный талант. Длинная полоса с тонким узором по краю наискось обматывалась вокруг плеч, хитро собиралась в складки на груди и обтягивала талию. Дальше хвостиком болтался не допришитый конец. При этом темно-серая ткань подчеркивала белизну кожи девушки и оттеняла ее пепельные волосы.
— Да фиг с ним, с покрывалом, новое купим. Дошивай свое платье, красиво получается. О! Пойдем Эби покажем, думаю, ей понравится.
Эбигейл, и правда, пришла в полный восторг и заявила, что хочет и себе платье от Глэйс, а еще пообещала рассказать своим подругам, которым, наверняка, тоже захочется что-то вот такое, уникальное.
— Да, из девочки вполне себе кутюрье получиться может, — ободряюще улыбнулся Блэк.
А Сэнди показал большой палец.
— Вот видишь! Что я тебе говорил? — сказал Рассел. — Только как ты из вот того, что навертела, вылезать будешь?
— Не знаю. Распарывать? — Глэйс совсем повесила голову.
— Не надо, здорово же, — успокоил ее Рассел. — Сейчас я его на тебе разрежу, потом молнию вставишь.
— Молнию? — удивленный взгляд в глаза и вверх, сквозь потолок, на небо.
— Это замок такой. Длинная полоска с зубчиками, — пояснила Эбигейл.
— Надо все-таки в магазин тебя свозить, — покачал головой Рассел. — Почитай в инфранете, подбери, что нужно и чего хочется, и на выходных поедем. Пошли обратно, вызволять тебя буду.
Осторожно прорезав ножницами вертикальный разрез вдоль спины, Рассел отвернулся — под снимаемой тканью была голая спина. Глэйс, правда, не смущалась, но надо потихоньку прививать ей человеческие нормы. Подождав, пока она натянет футболку, он скомандовал:
— Все, что ты тут наворотила, и покрывало тоже забирай к себе в каюту, нечего здесь швейную мастерскую устраивать, как отнесешь, приходи в кубрик, буду вас всех мороженым кормить.
— Я, наверное, не хочу мороженое, — нерешительно проговорила Глэйс.
— Почему?
— Еду надо есть горячую.
— Глэйс, оставь эти мэрькины штучки? Относи тряпки свои и пошли, это вкусно, хоть попробуешь.
Глэйс отнесла почти целое покрывало и недошитый лиф к себе в каюту и задумалась — есть замороженное что бы то ни было не хотелось, но раз для Рассела это важно, то надо попробовать.
Внизу в кухне хозяин выкладывал в стеклянные креманки розоватую снегообразную массу. Сэнди и Эйден уже сидели за столом с явным предвкушением чего-то приятного на лицах. Несмотря на цвет размытой в снегу крови, пахло почему-то ягодами. Глэйс принюхалась:
— Пахнет вкусно. А почему оно такого цвета?
— Потому что клубника. Или краситель, пока не пробовал. Может, сама попробуешь, у тебя детекторы лучше должны быть, — покривил душой Рассел.
Глэйс ложечкой зачерпнула немного из креманки и потянула в рот. Задумчиво облизала, кивнула:
— Да, краситель. Я клубнику видела, у нее оттенок немного другой. И состав… подходящий. Можно еще?
— Да, конечно, — Рассел пододвинул ей вазочку, — ешь. Только по-человечески скажи, вкусно, или нет? И вы все тоже угощайтесь!
Девушка отъела еще несколько ложек.
— Пожалуй, да. Никак не могу понять, как холодное может быть вкусным. Но мне нравится.
— Мне тоже, — включился в разговор Сэнди. — Больше, чем банановое.
— Сейчас покажу другой вариант употребления, — Рассел щелкнул кнопкой кофеварки и та презрительно зафырчала, выплевывая горячий напиток. — Смотри, наливаем полкружки кофе, добавляем сахар и до верха мороженого. Мешаем, ждем, пока равняется температура, о-па… Держи, — он протянул ей высокую стеклянную кружку. — Можно кофе брать совсем холодный, можно не ждать, пока температура выровняется, тогда тоже интересно получается. Пробуй.
— М-м-м, а это очень вкусно. Прямо очень-очень. Спасибо.
— Знаешь, как называется?
— Нет.
— Кофе-глясе. Прямо для тебя. Надо срочно переименовать в кофе глэйсе.
Глэйс отпила еще кофе и робко улыбнулась.
«Улыбается. Надо же… — подумал про себя довольный Рассел. — Пожалуй, впервые, как здесь появилась. И все-таки надо ее в магазин свозить, пусть привыкает».
0
0