Лика извелась, гадая, что же имела в виду Айла. Но вот послышались шаги. Айла подошла к стеклу, открыла окошечко.
– Час, – она показала одни палец, – как обещала. Пришла через час.
Лика улыбнулась. Да уж, этот ребус она не разгадала.
– Что ты тут делаешь, Айла?
– Ты сказала, что знаешь, как отсюда сбежать?
– А ты тут не по своей воле? Как и я?
– Из-за брата. Мы жили в своей деревне на севере и были счастливы. Но мой брат Тойво, он не такой, как все. Ему было пять, когда он перестал говорить. Когда ему исполнилось десять, родителей уговорили показать его врачам. Мы приехали в большой город. Брата посмотрели врачи, а на следующий день, когда родители пошли по магазинам, в отель пришли какие-то люди и забрали нас. Сказали, что родители плохо смотрят за нами. Сначала мы были в приюте, и я сбежала оттуда. Спряталась в корзине с грязным бельём. Я кинулась в полицию, думала, там мне помогут найти родителей. Но за мной приехали те же самые люди, от которых я и сбежала. Потом нас привезли сюда. Отсюда уже не вырваться.
– Что они тут с вами делают?
– Со мной ничего. А вот брат… они говорят, что изучают его. Втыкают в него иголки, прикрепляют какие-то провода. Говорят, что хотят вылечить. Тут много тех, кому они хотят помочь. А брату не могут. Я вызвалась работать тут, в клинике, чтобы хоть иногда видеть его.
– А с другими что делают?
– Не знаю. Иногда… иногда на остров прилетает вертолёт и тогда меня закрывают в комнате на весь день, а после… после одна из палат оказывается пуста.
Лика помолчала. Бедная девочка, она не знает, какая участь уготована её брату.
– Вы давно тут?
Айла показала два пальца. Два года, два месяца или два дня?
– Родители так и не знают где мы. Я уверена, им не сказали.
Лика фыркнула. Конечно, не сказали. Не для того они забрали мальчика.
– Ты, правда, можешь помочь нам сбежать? Откуда ты знаешь наш язык? Ты точно не Оадзь? Я видела, как ты превратилась в меня!
– Да нет же. Клянусь. Я не знаю, что за Оадзь такая. Меня привезли сюда с другом. Ты не знаешь, где он?
– Оадзь – ведьма-лягушка. Оборотень. А твой друг такой высокий? Красивый?
Лика кивнула. Айла показала рукой вдоль коридора.
– Он тут в одной из камер? В смысле палат. Мне очень надо с ним поговорить. Айла, это важно. Если кто и сможет нам помочь, так это он. Он очень умный. Он что-нибудь придумает.
Айла нерешительно застыла, кусая губы.
– Нет, не могу. Меня накажут.
– Слушай, твоего брата рано или поздно убьют.
Айла побледнела, если это было возможно для её и без того белой кожи.
– Не кликай беду!
– Я бы и рада. Но ты и сама догадываешься, почему пустеют палаты?
Айла глубоко вздохнула и приложила карточку к замку.
– Пошли, только быстро. Этот ключ у меня незаконно. Я украла его, чтобы видеться с братом. Иногда я прихожу и разговариваю с ним. Я верю, что он может говорить, только не хочет.
Они шли по коридору. Лика старалась не смотреть по сторонам: ей было больно видеть пленников. Но возле одного бокса она остановилась.
– Что это?
Посреди пустой комнаты стояла железная каталка и на ней, вытянув лапы, лежал пёс. Бока его тяжело вздымались. На груди белела повязка, вся в красных пятнах.
– Это злой дух, – Айла нетерпеливо дёрнула её за рукав. – Идём. Его привезли недавно. Он скоро издохнет. Но всё равно пытается укусить. Идём.
– Открой! Пожалуйста, – Лика решила: ни за что не станет гипнотизировать бедную девочку. Айла медлила, и тогда она просто вырвала у неё из рук карточку и открыла дверь.
Пёс заворчал, рассматривая её маленькими злобными глазками.
– Грей, – тихонечко позвала она, – Грей, милый. Хороший пёс. Маленький, не рычи. Я тебе друг.
Её рука потянулась к голове пса. Рычание стало ещё более грозным. Пальцы коснулись тёмного меха питбуля.
– Ай!
Острые зубы прокусили ладонь и запястье. Лика зажала руку, окропив стол и морду пса кровью. Грей облизался и, высунул язык, пытаясь достать до капель на столе.
– На, людоед, жри, – Лика сунула ему покалеченную ладонь под нос.
Тёплый мягкий язык прошёлся по ране. Лика чуть зашипела от боли. Айла стояла рядом, выкатив голубые глаза.
– Ты точно Оадзь, – прошептала она и вдруг сильно дёрнула её за рукав. – Идём! Кто-то приехал на лифте. Давай же!
Пришлось бежать по коридору обратно в свою темницу. Лика забежала в палату. Айла захлопнула за ней дверь и схватила в руки швабру.
По коридору шёл Пит. Он что-то сказал Айле, махнул рукой, видимо, показывая, чтобы заканчивала с уборкой. Айла, низко опустив голову, вышла. Пит остановился возле стекла и слегка стукнул по нему, привлекая внимание. Лика, которая усиленно притворялась спящей, приподняла голову.
– Там кое-кто хочет видеть тебя. Давай.
Её вывели из бокса. Укушенная ладонь ныла, и она спрятала её в карман толстовки. Лифт вознёс их вверх. Бореус сидел в своих апартаментах и пил кофе. Лика дрогнула ноздрями. Похоже, Бореус пил арабику. Настоящую.
– Будешь?
Лика хотела гордо отказаться, мол, в доме врага ни крошки, но от кофейника шёл такой восхитительный аромат, что она кивнула: «Да, буду».
Бореус был одет в серую форму, напоминающую военную. Только мундир его был обшит серебряным галуном. И на груди имелась эмблема «Ag» – аргентум.
– Вы тут типа в войнушку играете?
– Почему типа? Нет, не играем. Воюем. Уже давно. Уважаемый Йон тебе не рассказывал?
– Вы знаете Йона?
– Конечно. Врагов нужно знать. Я много знаю про них, гораздо больше, чем они про меня. И всё же, я не знаю место их основного Убежища. Видимо, последние несколько веков их всё-таки чему-то научили. Они стали хорошо заметать следы.
– Вы решили, что я выдам их?
– Конечно.
– Ну, вы совсем, – Лика покрутила пальцем у виска.
– Я бы мог рассказать, какие пытки могу применить. Но не буду. Мне кажется, ты и сама поймёшь, что лучше перейти на нашу сторону. На мою.
– Предать?
– Вовремя предать – это предвидеть. У аргов всегда было хорошо с предвидением. А ты перспективный арг. Мне кажется, ты быстро учишься. Да что там такое у тебя в кармане?