Неужели этот вопль рвется из моих легких? – мгновенно промелькнула мысль и сразу погасла среди сотен других. Что происходит? Неужто все взаправду? Как это возможно? Сны и реальность – все смешалось здесь и утопало леденящем вое множества детских душ, устремивших свои взоры ввысь. Там, наверху, окутанная тьмой Келли, судорожно вцепившись в край неровной дыры в полу, кричала, застыв от ужаса, словно каменная статуя.
Черными тенями в свете желтых огней носились жуткие фурии, расталкивая медленно приходящих в себя, словно после глубокого забытья, детей. А после ведьмы-гарпии растворились в воющей призрачной массе, будто исчезли вмиг, не оставив и следа. Дыхание сбилось, и сердце, беспокойной птицей бьющееся в реберной клетке, казалось, вот-вот вырвется из груди. Келли судорожно глотала воздух, сил кричать уже не было, голос будто пропал, лишь изредка, вместе с выходящим из легких выдохом, вырывались тихие хрипы.
Время, до сей поры тянувшееся со скоростью улитки, порой и вовсе замирая, вмиг сжалось до размеров игольного ушка. Все происходило настолько стремительно, что девочка не успевала осмысливать происходящее. Крепкие руки, будто сотканные из обретшей плоть тени, придерживающие маленькую воспитанницу, крепко обхватили ее, приподняв вверх. Келли даже не успела испугаться, как, ухнув вниз вместе со своим загадочным другом, очутилась на том самом чудовищном каменном алтаре, где чуть не свершилось мерзкое действо.
Все взгляды, растерянные, испуганные, обескураженные, были обращены к ней, стоявшей будто на трибуне в сопровождении молчаливой черной фигуры.
— Где… мы? – наконец прозвучал вопрос, что застыл в глазах каждого воспитанника. Голос озирающейся по сторонам, испуганной жертвы прерванного обрядазвучал глухо и с надломом. – Как… как мы здесь… очутились?
Тихое потрескивание освещающих зал огоньков и вой ветра где-то над головой нарушил лишь тихий шелест сотен голосов, знающих ответ, но кроме Келли никто не расслышал этого могильного шепота застывших детских душ.
— Это темница! – загробным шуршанием звучал мертвенный плач.
— Вечный холод! Нескончаемая боль! Бесконечное страдание!
— Заперты здесь! Выпустите нас!
— Пожалуйста! Мы хотим уйти. Хотим покоя!
Пробирающий до мозга костей ледяной шепот доносился, казалось, отовсюду. Призраки стояли неподвижно, широко раскрывая свои прозрачные рты, а горстка живых воспитанников сбилась в кучку, дрожа и прижимаясь друг к другу. Келли хотела было поинтересоваться у полчища душ, знают ли они, как найти выход из этого странного, устрашающего, пропахшего кровью и отчаяньем места, как снова, подхватив ее, словно пушинку, темная фигура в костяной маске поставила девочку рядом с мерзким алтарем, исчерченным кроваво-красными символами.
Багровые знаки, что были так схожи с теми, которые заставляла вырисовывать суровая миссис Макмарен, были вырезаны… о, боже… на костях… То, что издалекавиделось куском камня, на деле оказалось бессчётным количеством костей, плотно слепленных друг с другом и тщательно отполированных. Кто-то придал этой груде форму, какой-то безумный мастер старательно шлифовал поверхности, теперь уже изрядноистершиеся от времени.
Мрачный спутник ошеломленной происходящим девочки, мягко взяв ее за плечи, подвел к изголовью алтаря, где с единственной стороны, не исчерченной символами, костяным узором было выложено древо с широкой раскидистой кроной и расходящимися в стороны корнями. В массивном стволе было высечено круглое отверстие, небольшое, с половинку ноготка.
Темная рука таинственного безмолвного существа взметнулась, схватив Келли за правое запястье и развернув ладонью к себе. Его пальцы… всегда ли были увенчаны когтями, острыми, словно бритва? Не успев осмыслить и даже испугаться, девочка почувствовала как один из этих клиновидных, будто заточенных как лезвие, ногтей впивается в ее плоть. Но боли не возникло, ощущения будто притупились. Может это действительно затянувшееся безумное сновидение?
Келли во все глаза смотрела, как на ее ладони кроваво красным отчетливо проступает вырезанный ровный круг с крестом внутри. Зачем? Что это? Почему он это сделал? Множество вопросов крутилось в маленькой детской голове, но ни один из них не успел выпорхнуть наружу. Сотканный из тьмы человек прислонил только что нарисованный им символ к отверстию в стволе костяного древа, крепко сжав детскую кисть.
Поначалу ничего не происходило. Все звуки будто увязли во внезапно воцарившейся звенящей тишине, время снова замерло, обездвижив все вокруг. Дажеигривые пламенные искорки свечей, казалось, утратили свою яркость. Сколько длилосьэто застывшие безмолвие? Вечность? Миг?
Келли почувствовала под рукой слабую вибрацию, исходящую от рельефной костяной поверхности. Алтарь словно оживал, неуловимо подрагивая, и эта дрожь нарастала, перекинувшись на пол и стены. Черная когтистая рука все также крепко удерживала маленькую бледную ладошку. Пожелтевшая от времени, но казавшаяся цельной и нерушимой, костяная глыба покрывалась еле заметными тонкими трещинами, будто начерченными тонким пером. Дрожь нарастала.
Призрачные дети запели песню, нежную и протяжную, настолько прекрасную, что слеза непроизвольно покатилась по бледной щеке, и голос девочки присоединился к хору, слова и мелодия, доселе неизвестные, всплывали в голове. Целиком и полностью отдавшись этой чарующей, завораживающей музыке, Келли не заметила, как словно из ниоткуда появились четыре безобразные ведьмы с всклокоченными седыми волосами и глазами, полными страха и ненависти. Их темно-серые одеяния развивались, как при стильном ветре, костлявые руки с узловатыми пальцами тянулись вперед. Каждый шаг, казалось, давался жутким гарпиям все тяжелей.
— Что ты натворила? – шипели и каркали четыре скрежещущих голоса. – Она все испортила? Нужно сразу было принести ее в жертву!!! Сотни лет! Все пошло прахом! Надо схватить! Надо убить! Жертва должна быть принесена!
Души пели все громче, заглушая воронье карканье старых мегер, воспитанникипансиона так и сидели на полу прижимаясь друг к другу все сильней, странная, исходящая ото всюду вибрация все усиливалась. Алтарь треснул окончательно, изливая лучи абсолютно белого света, чей источник, освобожденный из костяной тюрьмы, поглощал своим сиянием все в округе.
Мерзкие гарпии, не успев скрыться от безудержного сияния, стали таять на глазах, рассыпаясь в прах. В последние свои мгновенья злобные старухи сыпали проклятиями, обвиняя всех и вся, но их жалкие потуги уже не могли никого задеть или испугать. Призрачные дети с счастливыми улыбками на полупрозрачных лицах, потянувшись к свечению, словно сливались с ним, шепча слова благодарности на прощание. Волшебная песнь продолжала звучать.
И лишь тогда, когда последняя неприкаянная душа завершила свой долгий путь,безмолвная рослая тень в костяной маске разжала тиски, выпустив на волю маленькую детскую ручку. От алтаря не осталось и следа, только бесформенная груда старых костей служила напоминанием о рукотворном святилище безумства. Сияние, все еще исходящее из под обломков, уже не ослепляло, лишь заполняя помещение теплым мягким светом.
Мрачный спутник маленькой воспитанницы, бесшумно, без лишней суеты, опустил свою руку в груду костей и извлек оттуда аккуратно, словно хрупкое сокровище, источник этого магического свечения. Небольшой, размером с кулак полупрозрачный, сотканный из света шар, воспарил над черной рукой, и с молниеносной скоростью устремился к растерянной Келли, войдя в ее плоть чуть выше взволнованно трепещущего сердца. Вновь наступила темнота.