Ведь живой связи с прошлым действительно нет, прошлое кануло безвозвратно — это совершенно ясно, если вдуматься: оно больше не существует. Остались лишь эмоции, которыми можно манипулировать.
Айрис Мёрдок, из книги «Дитя слова», Хилари Берд
Бег по ночным городским улицам как-то сам собой перешел в шаг. Выравнивая дыхание, я в который раз прокрутил в голове всё услышанное-увиденное за время моего пребывания в Лиаре.
Впрочем, сколько ни прокручивай, ситуация понятнее не становилась. А позднее я заметил далёкое зарево над крышами и промчавшийся по параллельной улице пожарный паромобиль. И даже обрадовался, что хотя бы это событие не имеет ко мне никакого отношения.
Не мне с моими нынешними способностями разбираться с бойцами Домена и их хитровывернутыми планами. Уж что-что, а это я прекрасно понимаю.
Уговорю Ломастера больше не отправлять меня по курьерским делам и всё тут. Хм… Вот только доменовцы продолжат действовать по своему плану, а значит я должен сообщить нашим о том, что творится сейчас в Лиаре.
Даже если леди Варамис не выходит на связь и не появляется у Ломастеров, она же не одна единственная из астральщиков Академии СНА, кто работает по этому миру, верно?
Так что придётся мне задействовать связь «через Землю», предусмотренную на случай чрезвычайной ситуации. А уж там буду действовать по инструкции, и мы ещё посмотрим, кто кого!
__________________
— Всё осмотреть, всех задержать! — прозвучало, как только портал стал доступен для перемещения.
Светящийся шар поднялся в воздух, удерживаемый кем- то из прибывших магов. Картина открылась прелюбопытнейшая.
— Ба, да тут уже все, похоже, задержаны. Только полюбуйтесь!
О, да, конечно, прямо картина маслом. Но леди Варамис даже не удосужилась взглянуть. Первой её мыслью было податься в бега. «Уходить немедленно! Куда угодно! Каким угодно способом!»
Вот только тогда – прощай, наработанная столькими усилиями легальность, прощайте, связи и даже кое-какие капиталы. Как ни старайся, а выкрутиться без потерь не получится.
«Глаза б мои не видели этих недогангстеров местного пошиба! Нарисовались на мою голову так не вовремя! И самое главное – почему же всё-таки не запустился процесс возвращения на Землю?»
Варамис крепко зажмурилась, собираясь с мыслями. Ауры новоприбывших женщина уже успела оценить через восприятие, и оценки оказались неутешительными. На слабаков она и не рассчитывала. Да, конечно, потенциал и его реализация – это несколько отличающиеся вещи, но трепыхаться одной против шестерых…
А вот реально, если бы никого не видеть и не слышать, плюнуть на всё, перестать барахтаться? Уйти в несознанку по принципу «Да катись оно всё само собой под горку!»
Я – не я, и лошадь не моя.
Да даже хата не моя. Та, которая с краю.
Идите все в пень, я помираю…
— Что с Вами, госпожа? — перевозчик споро подхватил, не позволив упасть, — Кто-нибудь, сюда! Похоже, даме дурно.
— От увиденного что ли? Хотя так-то немудрено, да…
Эта реплика воспринялась словно через слой воды, а затем откуда-то накатило искреннее, незамутнённое, практически кристаллизованное равнодушие. Как внезапный штиль перед бурей.
— Целителя срочно! Остальные – на проверку территории и запись искажений магсвязок мира. И запечатлите подробно, кто тут где и в каком состоянии.
Варамис буквально кожей почувствовала двойное прохождение одного и того же сложного диагностирующего заклинания и так же на удивление слабую энергетическую подпитку, пока командирский голос отдавал распоряжения.
— По магии фиксируйте все отклонения от основного фона, аналитики разберутся, что тут случилось.
— Я и так расскажу, — прозвучал голос подошедшего Вейлина, — Мы трое возвращались на паромобиле в город и случайно оказались на пути этих грабителей. Они решили не оставлять свидетелей и напали, намереваясь убить. Пришлось обороняться. И разоружать.
Мужчина мотнул головой в сторону уже изъятого у него трофейного ножа и так и не пригодившихся прежним владельцам магических побрякушек.
— Напали, верю, а конкретнее…
— А вот что было дальше, мне и самому не ясно.
— Как понимаю, Вы практически не пострадали, хотя противников оказалось в разы больше?
-Поверженные враги вдруг поднялись и вцепились в своих же сотоварищей, не давая сбежать. Да так и остались. Моё предположение – кто-то нам помог, а затем скрылся. Но это лишь предположение.
— Да, интересная версия… Разберём и её в участке. А в данный момент сможете под запись на кристалл наиболее подробно рассказать и показать порядок своих действий?
— Буду рад сотрудничать. Как понимаю, это надолго. Но есть ли возможность передать весточку жене, чтобы та не волновалась?
— Постараемся решить вопрос. Итак, начнём, откуда двигался ваш паромобиль…
Для Варамис голоса почему-то звучали всё тише и тише, но после пелены равнодушия и безучастия мысли в голове словно встрепенулись. Начали возникать одна за другой какими-то рваными, суетливыми попытками. Сознание боролось, как пловец, слишком долго пробывший в глубине, и за несколько рывков старалось вернуться на поверхность. Но тут знакомая круговерть малоприятных образов начала захлёстывать с головой, игнорируя волю и разум. Окружающий мир то воспринимался, то нет, а затем на краткий миг обрёл нереальную резкость и чёткость.
Вспыхнул веером искр.
И сразу погас.
— Командир, простите, не удержал! – горестно и со злобой на самого себя воскликнул штатный целитель, — И так едва получалось зацепиться воздействием, будто что-то мощное мешало!
— Стоп! Меньше эмоций, больше фактов. Что случилось?
— Всё. Она умерла.
— Как?! Когда? – это уже выкрикнул перевозчик.
— Только что…
«Безумие, это какое-то безумие… Я всё ещё мыслю. И существую…», — будто рябь пошла по зелёной ниве.
«Только благодаря мне. И немного – тебе», — прошелестело в ответ почти забытым голосом.
«Я знала, знала, что когда-нибудь мы вновь сможем поговорить! Что рано или поздно будем рядом!»
«Не будем! Никогда. О, как же хочется высказать всё!!! Проораться, наконец! Вот только не поможет! Ты сама не хочешь меня забывать, не хочешь отпускать. Но я поняла, как освободиться своими силами!»
«Что это значит?! Стой! Не бросай! Не оставляй меня…»
«Прощай. Не хочу и не буду тратить силы на пустую болтовню на грани! Когда-нибудь ты меня поймёшь. Быть может».
И связь, едва ощутимая, тоньше волоса, уже возникла, замерла напряженно, как готовая порваться струна. Глаза открыты. Моргают даже, собирают в уголках непрошеные слезинки.
— Ошибся… Простите… — лопочет штатный целитель, потирая лоб и раз за разом запуская диагностирующее заклинание, — Вы меня слышите?! Ответьте! Кивните хотя бы!
— Что тут у тебя? – подошел командир.
— Никаких внешних и внутренних повреждений не ощущаю. Дама определённо в сознании, но…
— Где… я…? Кто вы?
Задержка с ответом, точнее — с вопросом, возникла лишь по той причине, что не сразу удалось выискать в памяти слова на нужном языке.
Дама определённо в сознании, но вот вопрос — в своём ли?
______________________
В один крытый кузов полисменовского паромобиля все задержанные не поместились, пришлось ждать второй. Ульфион-младший хранил не столько гордое, сколько зловредное молчание, но всё же бросил напоследок подцепленную то ли из какой-то книжки, то ли из какой-то песни фразу «Всех не пересажаете!».
Прозвучало это жалко и неубедительно. Вейлин проводил техническое средство взглядом и подошел к командиру отряда магов-полисменов.
— Отпустите меня хотя бы на половину дня. Вы и так уже задокументировали всё, что могли задокументировать по этому делу. А я обещал жене вернуться домой к утру, кроме того, на дневное и вечернее представления в цирке запланированы очень важные выступления. Не могу я товарищей подвести. На вечер ещё можно подобрать замену, но вот на утро… Отпустите, я знаю, что должна существовать такая возможность.
— Возможность есть, — сухо отозвался командир, — Но в моём праве ей не воспользоваться. Вы понимаете, что ситуация крайне запутанная? Есть признаки магического вмешательства из неизвестного источника. Ваши спутники выжили, буквально, чудом. А кровь всех погибших здесь сегодня — на Ваших руках.
— Так что же, я отрицать всё должен был? Или ещё лучше — сразу под удар подставиться и сейчас держать ответ не перед вами, а перед Вышними Силами?
— Тише-тише, не горячитесь, со всеми вопросами разберемся и отпустим. А сейчас транспорта дождёмся, на комплексное обследование вас троих отправим…
— Ну да, ну да, порталом для скорости воспользоваться — уже не с руки, дорого, — перебил Вейлин.
— Необходимости не вижу. Непосредственная опасность никому не угрожает. Так что предпочту экономию бюджета.
— Но остается вероятность… — попытался возобновить диалог музыкант. Вот только командир отряда уже утратил к беседе с ним всякий интерес и подошел к паромобилю, рядом с которым по-прежнему находились перевозчик, пассажирка и оставленный с ними полисмен.
— Что до Вас, госпожа, — глянул в бумаги маг, — Вивария… тов ваших интересах сейчас — сотрудничество со следствием, а не оправдания в стиле «ничего не помню и вообще я — пони». Не прокатит. Потому что именно Вы у нас сейчас — самая тёмная лошадка.
— Я не все слова понимаю. Простите. Это странно. Да, — ответила с лёгким кивком женщина. Она сидела на нижней ступеньке из ведущих в салон паромобиля, ничуть не заботясь о том, что юбка может загрязниться, — Вы знайте. Я всегда согласна сотрудничать. Но я не помню, как здесь оказалась. Да.
Глаза женщины с неподдельным интересом рассматривали окружающую обстановку, а губы то и дело растягивались в блаженной улыбке. Рассвет уже начал окрашивать облака и крыши домов в розовые оттенки.
— Красиво у вас, — сообщила «темная лошадка», улыбнувшись.
— Ничего-ничего, вот дождёмся транспорта, отправим на комплексное обследование и всё выясним.
— Простите, а зачем ждать? — вдруг встрепенулся перевозчик, — Моя-то техника на ходу, можем ехать. Почему бы и нет? Домчу с ветерком. Куда потребуется.
Пока командир отряда обдумывал предложение, остальные выжидающе молчали, не мешая.
— Если и домчит кто, то определённо не Вы, придётся на этот раз побыть пассажиром, — сообщил, наконец, маг и черкнул на бланке несколько слов, — Инструкция дозволяет полисменам по необходимости реквизировать технику у населения. Вот расписка…
В итоге, перевозчику действительно пришлось ехать в салоне собственного паромобиля вместе с угрюмо молчащим Вейлином, «Виварией», без зазрения совести прикорнувшей на его плече, и тремя магами сопровождения. А место у рулевого колеса занял один из полисменов.
— Возницу везут! Пф! Не думал я, что наступит такой день, — буркнул мужчина себе под нос.
Ему было вдвойне обидно, что прекрасный, любовно собранный его собственными руками и этими же руками не единожды модернизированный паромобиль сейчас ведёт какой-то посторонний субъект, да еще и рычаги тянет не плавно, а рывками. Впрочем, могло быть и хуже.
______________________
Накапав валерьянки, ослабив панику и сообщив о ситуации по защищенному каналу связи как можно более кратко и ёмко, Варвара Степановна приложила ко лбу смоченное холодной водой полотенце и принялась ждать ответа, то и дело поглядывая на дневниковые записи.
Прощайте, второй и третий курс обучения. И все редкие, но от того не менее ценные встречи на каникулах тоже прощайте. Исчезновение воспоминаний, так напугавшее сначала, всё же замедлилось, а потом и вовсе прекратилось. Вздох облегчения вырвался совершенно непроизвольно. Могло быть и хуже.
Большой жирный знак вопроса на полях и следующий за ним знак восклицания… Вот уж о вас воспоминания — нарочно не придумаешь. Четыре последующие страницы давным-давно вырваны и самолично сожжены. Но не забыты.
А всё потому, что на них — первый провал в экшн-сон и тут же — с ходу — первая материализация! Чужая боль и собственный страх. И не увенчавшаяся успехом попытка убежать и спрятаться от той, кто так явно и естественно ощущается «своей» и уверяет, что не причинит вреда… Хотя сама — Сама! — только что лично и особо жестоко расправилась с несколькими безоружными и не понимающими, куда же они попали людьми…
— Ох, лучше бы и это тоже провалилось в забвение, — пробормотала Варвара Степановна, — Но нет, на месте, смотри-ка.
Она горько усмехнулась. Перемещение в другой мир через сон ни у кого из астральщиков не было «сказочным». Потому что само по себе, по природе своей, первое перемещение всегда провоцируется чьими-то страданиями, чьей-то болью. В пору с ума сойти от такой замечательной «сказочности» происходящего. И вот ведь в чём злая ирония — инцидент о действительно сошедшей с ума волшебнице в Академии всеми силами постарались замолчать.
Саму-то магичку быстро вычислили и ликвидировали, но «осчастливить мир» несколькими будущими бойцами СНА она всё же успела. Как и попутно избавить этот же самый мир от нескольких потенциальных бойцов Домена… А ещё — изрядно покрошить местное население горной деревушки то ли на Нарроне, то ли на Аитэле.
Варвара Степановна отбросила в сторону полотенце, увидев в углу монитора значок пришедшего нового сообщения, но в её мыслях так и крутилось всё ещё не пожелавшее исчезнуть воспоминание.
Способности к простейшему целительству, что проявились во вторую земную ночь. И те самые заполошные вопли «…Нельзя! …Не смей!» вкупе с попыткой спасти даже тех, к кому никакого «чувства своих» не возникало.
Женщина мотнула головой, возвращаясь из воспоминаний в реальность.
«Сегодняшней ночью перемещаться не рекомендуем. Начинаем сбор информации», — прочитала она присланный цитатой текст и приписку ниже, — «Другого ответа я и не предполагал. Крепись. Следи за ситуацией и не отчаивайся. Что-нибудь придумаем!»
«Похоже, утрата воспоминаний всё же прекратилась, но совету последую. До связи!» — напечатала астральщица и, чтобы точно не опоздать на работу, вызвала такси.
В отделении подавленное состояние Варвары Степановны коллеги всё же заметили. И по каким-таким только признакам?! Ни в одежде, ни в причёске, ни в макияже, ни даже в поведении и речи Варвара Степановна ничем себя не выдала. А по загруженности рабочий день оказался полегче, чем предыдущие, так что многолетний опыт позволил разобраться с рутиной буквально «на автоматизме». Но всё же, но всё же…
Женщина то и дело замечала направленные в её сторону внимательные взгляды врачей и санитарок, а когда ассистентка пятый раз на дню заглянула в кабинет без разумно обоснованной причины, Ежова не выдержала.
— Вы можете мне объяснить, что происходит?
— Ой, не можем, — как на духу сообщила коллега.
— У меня что-то на лбу написано? — выдала Варвара Степановна первую пришедшую в голову банальщину.
— Ой, не знаю даже, — замялась женщина, — Но как взглянешь, так боязно становится.
— Боишься, что за две ошибки во вчерашней папке журить начну? А может, лучше работой займешься, а не глупостями всякими?
— Ой, нет, не за себя, а за Вас почему-то боязно.
— Здравствуйте, приехали! Это почему же? — даже отложила ручку в сторону Варвара Степановна, отметив про себя: «Раз опять в каждой фразе да через фразу «ойкает», значит, действительно волнуется».
— Ой, да мы уже тут с девочками посудачили-посудачили, и сами понять не можем. Но вроде и всё так, и не так всё.
«Этим великовозрастным «девочкам» только бы посудачить!»
— Ну да, давайте будем страшилки придумывать и друг друга пугать, — улыбнулась уголками губ Варвара Степановна, — Вы после вчерашней напряженки не отошли ещё что ли? Вот и мерещится?
— Ой, а может, отгул? Поможет, небось! — воодушевилась ассистентка.
— Не думала я, что до такой медицины доживу. Врачевать врачей отгулами.
— Ой, а вы попробуйте. Хоть даже и на полдня. Мы ж подстрахуем, подменим. Только список, что за чем, составьте.
— Так это вы меня-а-а что ли отгулами лечить хотите? — дошло до земной Варамис, и даже плечи у неё как-то сразу картинно поникли, — А я-то думала, что всё, пропадёте без меня, работа встанет, незаменимее нет!
— Ой, нет! Пропадём, конечно. Так потому и предлагаем сейчас, пока экстренных никого не привезли! — с жаром зацепилась за идею ассистентка. И машинально глонула холодный чай из кружки, оставленной на тумбочке не то вчера, не то сегодня.
— Мне подумать надо. Пару секунд. В тишине… и темноте! — Варвара Степановна, и правда, закрыла глаза и приложила пальцы к вискам.
— Да, действительно. Гнетёт что-то. Словами передать не могу. Усталость, возможно, — проронила она вскоре, — Подмените меня по текущим задачам. Я пройдусь до парка и вернусь, может, полегче станет, но если что — сразу звоните!
«Иногда проще согласиться, чем объяснять, почему отказываешься», — подумала женщина, — «А ещё — прощай, первая материализация, ты не стёрлась окончательно, но уж как-то подозрительно поблёкла…»
Когда-то давно Варвара Ежова проходила тренинг по описанию своего состояния через ответы на вопросы: какое ты существо, что это существо сейчас делает, какие вокруг есть цвета, звуки, запахи, какие чувства оно испытывает и так далее. Воображаемая картинка «текущего состояния» затем сравнивалась с картинкой «идеально-комфортной». Так вот сейчас, выходя из теплого холла поликлиники в стылую осень, женщина представила себе даже не животное или растение, а неведомый механизм, единственный на всю округу и неспособный эти цвета-звуки-запахи различать. При более детальном рассмотрении он и вовсе оказался чем-то вроде трактора на бескрайнем буро-коричневом поле, которое ему ещё пахать и пахать, пока двигатель не сгорит! А шансы сгореть — весьма велики. Но в какую сторону двигаться — неведомо, ориентиров никаких нет, вот и начинает этот «трактор» ездить по кругу, точнее, выходить на спираль, пытаясь эти ориентиры найти. Делает то, что умеет, и всё на этом. Закончится ли процесс когда-нибудь и чем именно закончится — неведомо, да и знать незачем. Не для того механизм создавался, чтобы думать. Всё, что закономерно — неизбежно.
«Нарисовавшаяся» картинка Варваре Степановне, естественно, не понравилась, но описывала состояние она довольно точно. Не паникуем, не мечемся, методично отшагиваем километраж до парка без отвлечения на ветерок и редкие капли «слепого дождя» при чистом небе. Низкое осеннее солнце пыталось порадовать горожан напоследок перед обещанными зтяжными дождями и серой хмарью, но гражданка Ежова на его попытки внимания не обращала.
«Прощай, четвёртый курс медицинского и совместное строительство планов на свадьбу с переездом в семейное общежитие…»
«И ведь нет уже ни сил, ни желания переживать по этому поводу. Будь, что будет. Сама подписалась, сама вляпалась, просили же некрономию использовать как можно реже! Рано или поздно аукнулось бы. Теперь вот перелопачивай пустую породу без ориентиров. И без надежды, что хватит ресурсов докопаться хоть до чего-то полезного».
«Где же ты, Нодзомис, цветочек мой, хм… то ли аленький, то ли беленький? Поманитьты, поманил, да не обманул ли? Настойка-то существует, у доменовцев отобрали, а вот рецептиком разжиться так и не удалось. Вот не знала бы я о его существовании — так и не ринулась бы в Лиар? Но — сделанного не исправишь. Так что я давным-давно уже заложница прошлого. Вот не чокнулась бы та магичка, может и перемещения у меня не произошло бы? Экшн-сны же мне вообще не снились до этого случая, а тут — на раз зацепило и вынесло во внешний мир! А теперь мне что делать, скажите на милость?»
— Эй, красавица, не грусти! Угощайся вкусный шаурма!
«Ишь, как завернул, и это я не про лаваш! Ладно, если ещё со спины можно спутаться и подумать нечто подобное. Как люди говорят, маленькая собачка до старости щенок. Так я же сейчас не спиной вперёд иду!»
Щупленькая Варвара Степановна в скромном пальто и вязаных шарфе и кепи в своём земном облике действительно смотрелась с данного ракурса «вне возраста». Особенно, если не сутулилась. А что длинная коса с сединой — так может мелирование такое, кто эту современную моду разберёт.
— А вы не осиблись, увашаемый? — насмешливо прошамкала женщина. Вкусный запах, идущий волнами от ларька, её всё-таки привлёк, да и шаурмист-зазывала ничуть не смутился.
— Душа красивый! — пояснил он.
— Что угодно скажешь, лишь бы продавалось. Ну да ладно, угощай тогда. Маленькую куплю.
«И всё-таки запахи, цвета и звуки в идеально-комфортной для меня картинке существуют», — подумала Варвара Степановна, оплачивая заказ и получая в руки тёплый свёрток — «Запах наверняка свежий. Аромат ранних полевых цветов. И тихий свист ветра над зеленеющей нивой. Какой-то ещё звук. Быть может, песня? Из тех, что я слышала на Лиаре. О красоте, которую можно сотворить совместными усилиями и которая дарит вдохновение ещё кому-то. Чтобы и тот смог сотворить что-то полезное своим мастерством. Не помню точно, там что-то было про мост и про клумбу или же небольшой сад у дома. Настроение? Полёт. Скорее всего, я — птица. И возвращаюсь на родину. И я не одна…»
Женщина выбрала скамейку подальше от основной дорожки, смахнула серые и бурые листья с сиденья, удобно устроилась на нём и принялась за еду. Спокойствие окружающего мира постепенно передалось Варваре Степановне — она наконец-то разрешила себе никуда не торопиться.
«Если в данный момент от меня ничего не зависит, значит, ждем у моря погоды. А грустные мысли только добавят головной боли, так что в пень их… И всё же сегодня красивый цвет неба. И солнце тоже не слепящее, не обжигающее. Скорее всего, на идеально-комфортной картинке оно будет такое же, но весеннее. Перелётные птицы ведь как раз весной и возвращаются. Летят себе клином… А почему клином? Чтобы уменьшить сопротивление воздуха, облегчить полёт тем, кто слабее. Всего сложнее лететь первой птице, поэтому они чередуются, сменяя друг друга. А я… я просто устала. Выбилась из сил. Помогите мне, перехватите лидерство, я отдохну немного — и снова буду в строю, своим крылом облегчая полёт тем, кто летит позади».
«Лишь бы цель этого стоила!» — добавила Варвара Степановна в свою «комфортную картинку» чуть позже и с большой долей уверенности в своих соратниках. Как на Земле, так и вне её.