Как устроен человек? Если ему дать свободу, то он, в любом случае, захочет проверить ее границы. Наги не указали направления разрешенного полета, более того, не указали срока возвращения. Создавалось ощущение мнимой свободы, как на модуле… как у кучек людей, живущих порознь, и даже не знающих, сколько их.
Лорик жаждал убежать за грань того, что они рассчитывали показать. Выведенный птерозавр смотрел на восток, где светлое ласковое солнце подсвечивало еще темное небо. Он выбрал обратное западное направление и решил лететь так далеко, как успеет, чтобы составить свое непредвзятое незамутненное мнение. Может, птерозавр запрограммирован лететь по определенному маршруту? Фил сделал несколько кругов в одну сторону, оглядывая мир на предмет хлебного дерева, и пару кругов в другую, убедившись, что предоставлен сам себе, и что ничего похожего не найдет, астронавт решил лететь дальше. Сомнительно, что расчетливые наги не запрятали все, что только могут запрятать так глубоко, как только могли, а значит, придется отлететь за грань дозволенного и там зарыться поглубже.
Что он искал? Воображение рисовало монументальные постройки неведомой древнейшей цивилизации. Пирамиды где-то ждали своего первооткрывателя, нечитанные иероглифы огромных стен дворцов, мегалиты, с отпечатками огромных ступней, каменные люди, в сотню метров, подпиравшие небо макушкой. Или следы жуткой войны, разрушенные корабли, кости чужих и наших, бластеры и остаточная омега-радиация… запястье показывало норму.
Отросший подбородок терся о воротник, от неспешно сменявшихся пейзажей и плавных махов крыльев хотелось спать. Тем временем сердце колотилось быстро и дергано: «Успеть-успеть-успеть! Скорее!» – стучало в висках. Словно, пропусти он хоть минуту от этой жуткой гонки – так и не смог бы зайти за грань.
Пятно появилось внезапно, сначала мозг даже не понял, что нашел. На блестящей куче, похожей на развалины какой-нибудь ледяной кометы, горящей в свете полуденного солнца, возвышался странный серый объект. Лорик усилием воли сбросил с себя сонное оцепенение. Он приказал птерозавру сесть рядом с громадиной. Пока не думая об обратной дороге, Лорик просто кинул поводья и побежал к объекту. Запнувшись, он с опаской поглядел на блестящие осколки, прорезавшие ботинок сбоку от большого пальца. Хмыкнув, Фил полез дальше. Приближаясь, он все больше понимал, что это изваяние человека. Голова гордым обломком глядела вдаль, правая рука была слегка отведена, оканчиваясь обрубком кисти, а вторая, целая, была прижата к бедру и осталась почти целой. Вся статуя была сильно порушена природой, крошась в руках, и, осыпаясь мелкими гранулами, похожими на серый песок. Лорик схватил пару крупинок и сунул в анализатор, ожидая радостных новостей о времени создания и материалах. За статуей, немного справа оказался подземный ход. «Может, это гробница?» – человек, на всякий случай, достал газовую горелку и подкрутил до портативного огнемета.
– Есть кто-нибудь? – не раздумывая, прокричал Фил. Пару минут не было никакого ответа. Лишь камушки шелохнулись совсем близко и опасливо затихли. – Я пришел с миром!
Очередь световых, распарывающих пространство и камень, выстрелов прошла в ладони от его носа. Лорик нырнул за полуразрушенную колонну, до костей расцарапав колено.
– Костюмчик попортил. Ну, что творишь?! – извлекая стекляшку, почти смеясь, буркнул астронавт, представляя еще одного ребенка-аборигена. Но за поваленными блоками метнулась седая голова с черными прожилками не выцветших прядей. Старик!
– Это мой дом и он занят! – в паузы меж стрельбы сообщил жилец. – Твой номер?!
– Две тройки. – Лорик откашлялся от каменной и стеклянной пыли, царапавшей горло. Браслет прислал данные обработки. С камнем не было ничего общего. Цемент и бетон! Возраст примерно до четырех с половиной. Ну, постройка не такая древняя, но Фила вполне устраивала.
Старик, особенно качественно покрошив укрытие незваного гостя, и, не услышав никаких звуков, решительно двинулся к нему – добивать. Его злое лицо наклонилось над заляпанным собственной кровью и осколками, Лориком, а руки сдавили липкое скользкое горло. Старик был невменяем: один глаз был белый, а второй смотрел с нечеловеческой яростью. Вероятно, пушка на его пояснице разрядилась. Фил попытался скинуть сумасшедшего ногой, но никак не получалось. Седой поглядел на досадливые конечности, второй рукой примеряясь к большому камню. Но прямо на него смотрело дуло портативной горелки…
– Один семь… – Лорик, шатаясь, прошел дальше, поглаживая горячую черную эмблему – все, что оставалось на лохмотьях старика от его собственного штатного костюма. Он был здесь давно. Теперь его нет. Астронавт прошел еще пару шагов, и его вывернуло. Убивать себя – это поистине неприятное занятие.
На карачках, изляпанной кровью и сажей, рукой он на что-то наткнулся. Прямоугольное и истлевшее, оно рассыпалось, прилипая к ладони. Больше всего находка была похожа на пластиковую фотографию в ламинате с декоративной рамкой, в форме смешных динозавров. Рамка осталась крошками на развалинах пола, а на фотографии почти ничего не удавалось рассмотреть. Бледно-голубая краска, тысячелетиями выцветала и не хотела делиться своим страшным секретом. Лорик отщипнул кусочек и сунул в анализатор. Часы практически мгновенно пикнули, показывая бисфенол и свинец, предлагая выкинуть опасную находку и продезинфицировать руки. Особенно не надеясь, Фил зажег горелку повторно, не поворачивая в сторону предмета. Фотография ожила, окрасившись от тепла, и показала то, чем была данная постройка много лет назад. Фил присел, силы нервно утекали от него по ногам в землю… в полуразрушенный потолок смотрел с фотографии оранжевый человечек, с тремя аляповатыми антеннами, и, перетянутый, словно сосиска из воздушных шаров, он заманивал посетителей второй рукой, два пальца из которой были оттопырены и указывали на вход. Табличка гласила «Торгово-развлекательный центр ЦФО».
Тошнота комом подкатывала к горлу, а в животе закололо так, что Фил сложился пополам. Он, Лорик, не человек, и даже не единственный клон человека. Они не в первые, почти толпами, спускались на Землю. Нашу Землю! И пытались здесь выжить. Местные считают их мусором, что не имеет ценности, отходом эксперимента, а заныкаться куда-нибудь и прожить жизнь – чтобы быть убитым всего лишь новой версией себя… свеженькой… из-под печатного станка… чем он особенный? В чем была его миссия?!
Шуршание не сразу прорвалось в сознание подавленного человека. Сначала оно было хаотическим и коротким, затем стало назойливее и четче, напоминая искаженный голос. Фил, болтая обессиленными руками, поднялся и прошел вглубь бывшего «ЦФО» – там, явно из подручных средств, в подсобке располагалось «гнездо» покойного Семнадцатого. Звук радио шел оттуда. Металлические двери не имели ни ручки, ни кнопки и Лорик некоторое время копошился, в поиске проводов. Замкнув их, он попал в каморку. Другой, явно, был коллекционер: здесь располагались разные фигурки, картинки и аппараты. Рация стояла на полу в самом углу. Подключив свою гарнитуру, Фил услышал знакомый голос.
– Геккельберри! Ге-ек! Геккельберри Финн! Жду ответа! Прием!
– Привет, Том! – уставшим голосом ответил Тридцать третий.
– Вот так и знал! Я тут нервничаю и на ушах стою, а он даже и не думал про сеанс связи!.. – бурчание было таким уютным и немного успокаивало. Гек сполз вниз по стене, запрокидывая голову, и, прикрыв глаза. – Ты, вообще, меня слышишь?..
– Слышу, – сказал Лорик. Стекло тонко подзынькивало каждым кусочком о железную полку, выводимое заживающей кожей…