Пространство вокруг представляло собой странный полупрозрачный округлый зал, больше похожий на мостик монументального исполинского корабля для космических полетов.
Фил завертел головой в разные стороны, стремясь осознать, к кому и как его закинуло в этот раз. С памятью творилось неладное: последнее, что он помнил, было лицо Тиу, плавно перетекавшее в его собственное лицо и еще… много сетчатой тяжести, что мешала дышать и удар чем-то тяжелым и резким… не самое приятное воспоминание –чувствовать, как закипает кровь в твоей голове…
Тем временем, на мостике возникло шевеление: красные огоньки замигали и отключились, негромкое подобие сирены огласило зал. Соседние два каменных столба лишились короба, оголив четыре ряда горящих зеленым кнопок управления.
Выдвинулся пульт, на котором, под стеклянным увесистым колпаком пульсировала черная кнопка, светящаяся, тем не менее, словно сеть туманных галактик…
– Вот уж не ждала тут… – недовольно проговорила девушка с ярко-рыжими волосами, выбивающимися из-под стального цельного то ли ободка, то ли шлема с открытой макушкой. Ее острые сильные плечи напряглись, совершенно несоизмерно тонкой осиной талии. Округлые бедра, также смотревшиеся довольно странно на нечеловечески длинных тонких ногах, оканчивающихся металлическими шпильками-иглами, вызывали недоумение.
– Тебе не идет авторский дизайн. – Рассматривая свои полупрозрачные руки, проговорил Лорик. Встреча, явно, не была ни спланированной, ни ожидаемой, ни даже приятной обоим собеседникам.
– Ничего, ты о нем не вспомнишь. – Пообещала осиная дама, пробегаясь пальцами по панели управления. – Где ты был перед смертью? Сейчас я отправлю туда группу…
– В который раз? – Фил внимательно поглядел в горящие светодиодами глаза девушки. – В который раз ты лезешь ко мне с совершенно НЕПРИЕМЛЕМОЙ своей помощью?! Какого черта в моей бошке делает твой чертов код?! Какого хрена ты себе позволяешь, Олис?..
– Оу, Фил… – на секунду человека передернуло, словно он снова просыпается после кошмарного сна в своей каюте в лунном модуле… – раньше ты такого мне не говорил. Становится интересно. Продолжай.
– Чего тебе надо?! – Лорик стоял, не касаясь пола, скрестив сжатые кулаки на груди. Его квадратные локти, вздувшиеся венами и мускулами, были бессильны здесь, против этой своевольной твари, что мешает ему жить и мыслить.
– Твоя голова не соображает корректно, милый. –Издеваясь, сообщила искин. – Ты неадекватен, утонув в своей тоске, грусти и потере. Я отстранила тебя от руководства операцией и приняла командование на себя. В экстренной ситуации я перепрошила твой разум. Можешь не благодарить… сейчас вас найдут наги – они приведут тебя в порядок.
– НАГИ?! Меня?! – Фил не поверил своим ушам.
– Нет, конечно. Они сожгут к чертям ваше дерево, и ты восстановишься после пожара. Видно, какие-то провода коротнуло после прямого выстрела пушки тебе в голову. Наноботы скоро справятся.
– Что ты хочешь? Какие цели преследуешь? – Лорик зверел на хладнокровную наглость собственного творения. – Это ты натравила Энца на кладку? Ты пытаешься прокачать «второе поколение»?!
– О, ты на них, наконец-то, обратил внимание? – Каблучки-иглы приблизились, цокая по камню каждый раз с таким звуком, словно сейчас обломятся, заставив рыжуюпозорно грохнуться. Нелепые понты.
– Твоих ребят вырубает с одной искры, а объявив с ними войну нагам, ты угробишь остальных землян. Только бы чужими руками жар загребать! Что же ты сама тут-то отсиживаешься?!
– Я координирую. – Олис задумчиво склонилась над монитором. – Никак не пойму, чем тебя шендарахнуло. Записи показывают, что утащенные фрагменты лишены головы напрочь… Где-то же она должна лежать. Может, расширить радиус поиска…
– Как видишь, голова моя тут и соображает преотлично. Свернуть всякую деятельность – это приказ. – Фил осознал, что к нему не относятся всерьез. – Немедленно!
– Ну, такая незначительная часть тебя, которая оказалась здесь, приказывать… кому? Мне? Нет, доступа не хватает. – Олис ухмыльнулась, с выражением: «Ну, и что ты мне сделаешь – я далеко!». Лорик вскипел!
– Обозначь свою цель, искин! Это не мое благополучие, не моя сохранность и даже не успех моего дела! Ты задерживаешь меня, мутишь мой разум, ты убиваешь меня и фигурально и буквально. Что ты хочешь? Отвлечь? От чего именно? Какая игрушка оказалась тебе важнее приказа хозяина? Чем я еще могу управлять в таком виде?
– Что ты хочешь сказать?.. – Олис впервые подняла на него изумленный взгляд покрасневших светодиодов, обозначающих внезапную опасность.
– Внимание всем системам! – Закричал Фил, сложив прозрачные ладони рупором. На просторном мостике раздался каменный грохот, и встали все пульты управления. Олис скрипнула шпилькой о блестящий отполированный пол из черного камня. – Отстранить искусственный интеллект от командования. Перезагрузить систему. Командование переключить на меня. Обратный отсчет: Внимание, три, два, раз…
***
Тюремный отсек был неприятно черного цвета. Не было ни окошка, ни простора. Каморка два на два, еще на два… куб полой черноты, куда заперли троих пленников, невзирая на разнопланетное происхождение. Тишина полной звукоизоляции нервировала. Пленные сначала пытались переговариваться, Сван сильно кашляла – все терли уши. Практически, бесполезно. Мягкие изнутри стены обладали звукоподавлением, даже самый громкий крик выходил неслышимым шепотом.
Тиу сидел, сложив небольшие стопы друг к дружке. Он поочередно касался большими пальцами ног друг друга, затем соединял пальцы вторые, затем третьи… Ритмичная медленная волна помогала успокоиться и не потерять себя в неконтролируемой темноте и пустоте.
Когда ничего не происходит – мы ведем самую страшную войну с самими собой в своем разуме и в своей душе. Когда прекращается поступление внешней информации снаружи, то наш рассудок впадает в панику.Мы сталкиваемся с самими собой в этой черной дыре, видим сами себя, анализируем, вспоминаем, понимаем, что сами по себе мы не идеальны, не хороши, и даже не терпимы. Осознавая свои пороки, свою гниль, лень, ошибки и упрямство, мы переживаем самый страшный из кошмаров. Пленный осознает, что не наружные враги его страшат больше всего, а именно он сам является своим самым большим кошмаром.
Сван плохо ориентировалась во времени – ей казалось, что прошла целая вечность. Она бегала по помещению, натыкаясь то на одну, то на другую стену, тыкалась в потолок, пинала пол. В конец, измотавшись, она упала рядом с Нарги. Одернув руку, мужественная раскисшая девчонка расплакалась. Нагиня всевидящими в темноте пальцами нащупала лицо горе-соседки. Тонкие кончики, чуть прохладные, с короткими неострыми ногтями, слизнули горькие горячие слезы.
Сван прижалась к худенькой маленькой змейке и отчаянно вцепилась в нее дрожащими руками. Казалось, что нет ничего страшнее, чем потерять единственную живую близкую в этой кромешной тьме.
Тонкие утиравшие слезы руки спокойно погладили ее по плечам, усаживая. Таз и бока обхватили ноги Нарги. Плечи соприкоснулись.
Сван хотелось крикнуть, она испугалась, что ее, в лучшем случае, изнасилуют, может, у змей практикуется однополая близость, а в худшем, съедят прямо сейчас. Хотя, кто знает, что из этого лучше. Сван дернулась, пытаясь освободиться, но чужие руки уверенно и спокойно не отпустили ее. Было в этом что-то гипнотическое и разумное.
Тьма обволакивала своих пленников, объедала все выступающие эмоции, приводила с панику, убивала, давая ответов в миллионы раз больше, чем мог задать каждый из них…
Тиу тихонько покачивался, концентрируясь на своих пальцах, пустота в ушах жужжала, как надоедливая муха, но он представлял, как его, внезапно, стареющее тело скрипит всеми суставами, пока он касается пальца пальцем, повторяя свой несложный алгоритм. Так он просидел довольно долго, успев отойти разумом далеко за пределы своей тюрьмы…
– Что творится?! – один охранник стукнул второго в рассеченное плечо. Раненый практически терял сознание, не успев передать весть.
– Тревога-а-а-а! – завопил первый. Но сирена так и не включилась…
Тиу поднялся, поприветствовал двумя пальцами у виска микроскопических существ, перегрызших одновременно и приводный механизм двери и контрольную плату. Звук, как миллион ярких светлых иголочек проскочил обратно в ушную раковину, причиняя разуму непередаваемую эйфорию.
Вождь оглянулся на девушек: обхватив ногами и руками буйную человеколюдку, Нарги пела ей песню вечности, успокаивая, и, еле заметно поглаживая носом бледное ухо.
– Неплохую жену себе выбрал Вечный. – Хмыкнул наг, выходя.