Последний перевал дался им сложно, заняв несколько долгих, муторных, наполненных тяготами часов. Бабушка Аглая едва ли могла карабкаться сама по нескончаемой стене обвалившихся камней, перепуганную и обессилевшую женщинуприходилось буквально передавать из рук в руки. Атрей первым оказался на вершине завала и замер, широко распахнув свои серо-голубые глаза, и спустя несколько мгновенийк сыну присоединилась Кибела, так же застывшая в смятении от увиденного.
Их родной край, живой, цветущий, наполненный красками и солнечным светом, исчез, умер, и прах его теперь лежал повсюду, витал в воздухе, закрывая собой небо и окрашивая серым весь окружающий мир. Пожар был потушен, всю ночь, не переставая, природа оплакивала свой потерянный в огне оплот жизни и процветания. Ливень стихал, и на тот момент, когда группа выживших преодолела завал, лишь мелкие одинокие каплиизредка падали с мрачных небес.
Не было слов, дабы выразить ту бурю эмоций и чувств, что не стихая, бередила души людей, в одну ночь лишившихся крова. В скорбном молчании, с трудом передвигая ноги, выжившие путники брели по некогда родной, обескровленной земле, и не узнавали ее. Ни древесных рощ, ни пышных кустарников, еще вчера щедро цветущих то тут, то там, лишь оголенная серая степь, упокоившая в себе обгорелые пеньки и остовы.
— Что же это? Как же…
Не выдержав, бабушка Аглая зарыдала в голос, опустившись на колени в пепельную грязь. От их уютного родного дома ничего не осталось, лишь пепелище. Скорбь, отчаяние и безнадежность витали в воздухе серым дымом, овладевая душами уцелевших, но не знающих, как жить дальше, людей. Даже вечно невозмутимый, всезнающий Кастор поник и, обхватив мать за плечи, глядел на выжженные осколки их былого мира. Атрей прижался к Кибеле, и та, крепко обняв сына, тихо заплакала. Ки Мей, казалось, уснула на руках своего отца, но, неожиданно встрепенувшись, вытянула руку, указывая куда-то вдаль.
— Что там, милая? – Лао направил взгляд туда, куда направлена была маленькая ладошка.
Серый туман витал в воздухе, обволакивая все в округе, разглядеть что-либо не представлялось возможности. И все же вскоре Кун Лао смог различить очертания небольшой фигуры, неспешно крадущейся в дымном мареве. Мужчина напрягся и, передав дочурку в руки матери, жестом показал сидеть тихо и медленно, тихим шагомнаправился к бредущему незнакомцу. Семья смотрела ему вслед, не в силах двинуться с места, пока туманная дымка не скрыла из виду удаляющегося Лао.
Вернулся Кун Лао не один, ведя за руку испуганную и чумазую девочку-подростка. Атрей сразу узнал ее, внучку одного из старейшин, что была его сверстницей. Илания, кажется, так ее звали, так непохожая на ту надменную особу, коей являлась раньше,беспрестанно рыдала, растирая слезы вперемешку с грязью по щекам.
— По… Там… де… деду… — слова проглатывались, перемежаясь с всхлипами. – Помо… нуж… пом… щь.
— Тише, тише, милая. – бабушка Аглая, не менее чумазая и заплаканная, прижала ксебе трясущуюся девочку, стараясь успокоить, поглаживая по взмокшим коротким волосам.
Кое-как, сквозь всхлипы и слезы, Аглая смогла выяснить, что старейшина и его внучка, гостившая в эту безумную ночь в доме своего дедушки, выжили благодаря тому, что вовремя смогли спуститься в подвал и отсидеться там, пока все не стихло. Но сам хозяин дома упал по дороге, повредив ногу, и сейчас лежал без сознания. Юная особа взывала о помощи, и путники последовали за девочкой, недоумевая, каким же образомудалось уцелеть подвалу старейшины, когда все остальные жилища, были выжжены под корень.
Дом этот был чем-то вроде реликвии в их племени. Аглая помнила, как ее бабка рассказывала легенды о нем. Одно из первых строений, возведенных основателями их поселения, маленькое крепко сбитое здание, простое, ничем не примечательное, и очень старое. Было таковым! От памятника былых времен не осталось и следа, лишь пепелище, в центр которого и вела выживших юная попутчица.
Припорошенный черной золой люк, растерянные люди увидели не сразу, толькотогда, когда девочка схватилась за ручку, пытаясь поднять металлическую крышку. Кастор и Лао поспешили ей на помощь, удивляясь тому как же смогла эта трясущаяся юная особа вылезти из подвала, открыв такую тяжесть. Откинув толстенный люк из прочной на вид стали, они увидели металлическую лестницу, ведущую в полумрак.
Девочка начала спускаться первой, за ней полез Кастор, после долгих уговоров решилась старушка Аглая, которую сын буквально принял на руки. Когда все очутились внизу в узком длинном коридоре, в конце которого виднелся тщедушный мерцающий свет,то выстроились в колонну и, держась за руки, двинулись за внучкой старейшины, осторожно переступая ногами.
Вскоре отряд уставших измотанных людей очутился в небольшом, тускло освещенном помещении, где на кушетке лежал бледный сухой старичок и, тяжело дыша, тихо постанывал. Кибела кинулась к больному человеку, осмотрела, вытащила из сумки какую-то склянку, капнула пару капель пострадавшему на язык.
— Дедушка! – Илания кинулась к старику, но тот не откликнулся, пробормотав лишь что-то нечленораздельное.
Кибела осмотрела ноги пострадавшего, правая ступня казалась неестественно вывернутой, и женщина устремила взгляд на мужа. Лао сразу понял безмолвную просьбу, он не раз вправлял вывихнутые суставы своим собратьям там, в прошлой, далекой жизни. Неприятный звук резанул уши, Илания сдавленно вскрикнула, и стопа больного встала на место. Кибела вновь порылась в своей котомке, и, выудив оттуда небольшую коробочку, натерла ногу старика пахучей мазью.
Помещение, где пребывал больной оказалось не единственным в этом убежище. Целый дом, добротный и крепкий, был сокрыт под землей. Здесь нашлась каморка сприпасами еды и воды, комната с десятью двухъярусными кроватями, на одну из которых Лао уложил умаявшихся сонных детей. Кибела уговорила Иланию тоже пойти вздремнуть, клятвенно заверив, что присмотрит за дедушкой. Бабушка Аглая тоже прилегла ненадолго, дабы дать отдохнуть натруженным ногам и затекшей пояснице, и тут же забылась в объятьях морфея.
Ночь растянулась, и время, казалось, замерло. Кибела обтирала влажным полотенцем кожу больного, чья лихорадка отступила, сменившись спокойным умиротворенным сном. Лао и Кастор еще раз провели тщательный осмотр необычного убежища, а также небольшую ревизию в каморке с припасами. Мужчины достали из кладовой нехитрый паек из галет и вяленого мяса, и, подкрепившись, все трое уставших, обессиленных людей не заметили, как задремали, сидя на своих местах, так и не добравшись до кроватей.