Время уходило.
Маги, собрав и переправив всех мастеров, принялись за особо ценную продукцию и инструменты. А потом – за продовольствие. Лишними не будут. Понятие «боевые трофеи» мирным недавно горожанам было не особо знакомо, но, в конце концов, городу еще долго предстояло выживать на самообеспечении. Так почему бы и нет?
Маги молча утаскивали в Шаг короба и мешки, тюки и ящики. И все нетерпеливее поглядывали в сторону Урху.
Дракон сидел неподвижно. Все так же прямо были развернуты его плечи, все так же неподвижно было лицо с закрытыми глазами… и так же зависли над полом раскрытые ладони. А из-под ладоней… Токи магии обычным глазом не увидишь, но что-то вихрилось и дрожало под этими пальцами, что-то клубилось едва-едва заметно, как в жаркий день дрожит над каменной мостовой раскаленный воздух…
И магам очень не хотелось попадать под этот «поток».
Да, сначала, когда залетевший в город полоумный дракон одним махом превратил весь (почти) городской люд в магов, кое-кто воспринял это не слишком радостно. Было даже две попытки самоубийства. Попадись им тогда Урху и расскажи о возможности избавиться от магии, многие ему бы еще и приплатили!
Но сейчас? Когда народ уже распробовал нежданный подарок богини Живы? Когда люди сроднились с чародейством в своей крови, когда с его помощью изменили свою жизнь? Да, новая жизнь не была ни простой, ни легкой – одна учеба сколь времени съедала! И про висящую над головой грозу в виде несомненной будущей драки с Нойта-вельхо не забудешь, а забудешь – так утопающие в пламенках могилы напомнят. Но это была хорошая жизнь. Она стала чем-то большим, чем просто ежедневный труд для заработка. И дело не только в том, что здесь появились драконы и чудеса. Как раз и те, и другие стали проще и насквозь понятнее. Даже самые упертые дракононенавистники сдались после появления больных и несчастных драконоребятишек с какой-то нелегальной фермы, а магия из чего-то загадочно-непостижимого после учебы стала вполне постижимой.
Было что-то большее. Сам город стал иным. Появилось в нем что-то такое… горожане затруднялись пояснить – что именно, но оно было. Может быть, школа для детишек? Она всегда была, но сейчас школа действительно стала «для всех», и учили там не только чтению-счету. Может быть, то, что о городских делах теперь оповещали всех и в трудных случаях спрашивали опять-таки всех? А может, все помнили, как дрались против тех магов, которые вельхо – вместе дрались, не разбирая, кто там торговец с центральной улицы, а кто мастер-кожевник? И как потом вместе хоронили мертвых и собирались на общий праздник? Это ощущение, когда плечом к плечу — рамки твоего мира «я-семья» расширились, и теперь круг своих стал намного больше?
И терять это горожане не хотели. Умом они понимали, что даже если Урху каким-то образом их зацепит, ничего не изменится – им просто вернут их магию обратно. Но вот сердцем – не выходило, и сейчас люди держались поодаль. А вдруг…
— Все, — негромко уронил Урху. И открыл глаза.
— Обезвредили систему охраны?
Дракон опустил руки и отрицательно качнул головой:
— Обезвредил все. Это Слава может виртуозно работать одновременно с тремя-пятью разными потоками и ничего не спутать… ну, может, еще Архат или Шарру. Надо было их звать, эх, недодумал, – голос Урху стал виноватым. — Я-то в этом грубоват, привык последний век дикой силой ломить. Сферы-то долго были не в лучшем сочетании… вы ведь нашу беду знаете. А там столько разной магии, столько плетений, что если пытаться вычленить и подавить только одну систему, работы до завтра. Я просто забрал все.
Все? Систему охраны, вентиляцию-освещение, магию сотен человек? Хотя… почему бы нет. Дракон же. И еще виноватым себя считает!
— Окажемся в безопасном месте – рассортирую все по принадлежности и верну то, что необходимо.
— Спешить не будем, — вздохнул Пилле Рубин, подзывая остальных.
Благородное освобождение узников подвальных подземелий обещало городу, как выразился Макс, «неслабую головную боль». Иносказание в общем-то понятное – лично у него, Пилле, голова начала болеть еще вчера, сказывался недосып и попытка учесть все факторы разом. И те только у него – у любого, кто взял на себя труд подумать, что будет дальше…
Люди есть люди, их радости от освобождения хватит ненадолго, потом неизбежно возникнут вопросы и проблемы. Начиная от местожительства и заканчивая отношением к магам, властям и драконам.
В Тахко до сих пор расхлебывают сложности с пленными вельхо – кое-кого удалось перевоспитать, кто-то и сам разобрался в ситуации, но процентов тридцать до сих пор… спиной к ним лучше не поворачиваться и Знаки держать наготове. И это несмотря на блокировку магии у пленных. А при мысли о пополнении населения новыми «коллегами» головная боль усиливалась. Что с ними делать и куда их девать?
Отпустить нельзя. Бросить тут – нельзя. Просто держать где-то? А чем это тогда отличается от Подвалов? Причем, в отличие от пленных, конкретно эти вельхо городу Тахко ничего плохого не сделали, и держать их в заключении несправедливо. А сделают – поздно будет… Безопасность Тахко держится только на полной уверенности магов в гибели города. Стоит только информации просочиться – и все начнется опять. Вельхо и новые маги сцепятся заново. И кто бы в этой схватке ни победил, все равно будет кровавая каша со страшными потерями. После первой мир потерял три континента из пяти, а сколько людей и драконов – до сих пор не подсчитано. И даже если победа… У города пока нет, нет, нет понятия, как все будет дальше! Ну, допустим, победят они Нойта-вельхо. Дальше что? Ломать — не строить, а чтобы строить, надо понимать – что. А они только начали думать, до сих пор-то только защищались и выживали…
«Ломать — не строить». Хорошие у бабушки Иры фразы, емкие, запоминающиеся. Он и запомнил.
Они тогда уже продумали весь план атаки на Подвалы, и все сложилось на удивление легко, и на этой волне легкости молодой кузнец Дино вдруг предложил:
— А если не только Подвалы?
— Ты о чем?
— Почему мы хотим скрасть только Подвалы? – пояснил свою мысль Дари. – В Нойта-вельхо сейчас разброд и шатание, если мы вместо Подвалов ударим туда? Да даже если вместе с Подвалами! Мы справимся! У нас много магов, на нашей стороне Крылатые, у нас драконоверы… — он осекся, заметив эти взгляды. И, кажется, внезапно ощутил, что мысль, озвученная на общем совете, не такая хорошая, как показалось сначала. — Чего?
Взгляды были разные. От «Ой, дурак» от Гэрвина до устало-грустного у Ерины Архиповны. До парня, похоже, стало доходить: он сказал что-то не слишком умное. Но еще не сдавался:
— Думаете, не справимся? Да только эти, Земные, полстолицы уронить могут! Выроют тоннель, и…
— Не знаю, — женщина не улыбалась. – Давай вместе подумаем?
Парень настороженно кивнул.
— Допустим, мы действительно атакуем сейчас Нойта-вельхо. Нападем на них, как они на нас. Это ведь даже справедливо, правда?
— Конечно!
— Допустим, что Крылатые включатся в это… этот налет. Земные, вон, полстолицы «уронят» — тень улыбки мелькнула на бледных губах – и пропала. – Огненные вторую половину спалят. Крылатым, тем, кто выживет, конечно, после этого уже не отмыться будет от славы кровавых тварей, но ради справедливости-то можно кое-чем поступиться! Верно?
— Ну… — подвох парень в вопросе чувствовал, но в чем он – сказать не мог. – Наверное. Для справедливости же?
— Допустим, мы даже разгромим Нойта-вельхо. Допустить можно многое… Кого ты готов ради этого похоронить?
— Чего?
Женщина вздохнула.
— Ну, вот, например, те, кто затеяли заварушку в прошлый раз, двести с лишним лет назад, действовали с размахом – они три континента похоронили. Из драконов уцелел, почитай, только каждый пятидесятый. А людей и вовсе полегло несчитано. Это ведь много?
— Но мы столько не будем!
— А сколько? Три континента – много, а сколько можно? Один? Половинку? Полгорода? Вельхо ведь не сдадутся так просто, будут жертвы, и чужие, и свои! Сколько можно похоронить ради торжества добра и справедливости?
Кузнец нахмурился. Нарисованная картина ему явно не понравилась. Остальным она не понравилась еще раньше: народ хмурился, переглядывался и явно собирался сказать молодому реформатору пару неодобрительных слов. Но пока слушал. Рано или поздно эти вопросы надо было обсудить, и хорошо, что раньше. Последнее дело принимать важные решения наспех. Особенно такие решения. Судьбоносные. Дино все искал аргументы… а они все не находились. И он бухнул:
— А чего… Они же об этом не думают!
— Но мы-то – не они? Ну хорошо, я смотрю, вопрос потерь ты уяснил. Давай теперь про другое поговорим. Вот, допустим, мы одолели. А жить потом как?
— В смысле – как? Да как жили…
— Не получится как прежде. Хорошо, давай попроще. Свалили старую власть, так? Но власть все равно нужна. Кто в этом новом мире будет править?
— Вы, конечно! – без тени сомнения заявил молодой реформатор.
Женщина кашлянула. По комнате совещаний прокатилась волна смешков. Кузнец попытался разъяснить свое мнение:
— Ну… у вас же получается…
— Спасибо за доверие, — проговорила Ерина Архиповна. – Хорошо, допустим. А как мне это делать? Вот, к примеру, куда девать пленных вельхо – ведь не всех же надо убивать, правда? Не все же виноваты?
— Ну…
— А как наказать тех, кто выступил на их стороне? По незнанию или по глупости, а, может, их все устраивало?
— Судить?
— Кому? Как? По каким законам? И как будут потом относиться к нам-захватчикам остальные? Власть – такая вещь, которую почему-то очень хотят получить люди… особенно не слишком умные. И стоит свалить ее раз, как кому-то захочется повторить. Кому-то от обиды на нас за погибших родных и друзей, а кому-то просто так. Если у нас получилось, почему им нельзя?
— Но…
— А как вообще потом людям жить? По каким правилам? Вот, например, вопрос с драконоверами…
— Каждому надо разрешить верить в то, что он хочет!
— Всем-всем? А если кому-то захочется верить в Великую Левую Пятку и в ее честь приносить человеческие жертвы? А кто-то будет верить, что драконы – зло, и их надо изгнать в мир желтых чужаков? А еще кто-то…
— Не надо, я понял…
— Это только один вопрос. Есть и другие. Как налоги платить? Сколько и кому? Как организовать систему образования? Медицину? Ломать – не строить. Рано нам пока власть свергать, паренек, рано…
Так что не ко времени, ох, не ко времени новые маги. Как им все объяснить?
Вот его самого бы кто-то выдернул после Подвалов, озлобленного многолетним заключением, отобрал магию, сунул в чужой город и не соглашался отпустить домой – он бы поверил уверениям похитителей, что они друзья и все теперь будет хорошо?
Вряд ли.
И не зря Ерина Архиповна читала им «специальный инструктаж»…
Впрочем, предусмотрела она не все.
Здесь было темно. Абсолютно – Урху действительно вытянул из закрытого отдела Подвалов всю магию. В том числе и осветительную. И… ох, да, вентиляционную тоже.
Тут… пахло.
Сильно. И… отвратительно.
Пилле спешно «зажег» огонек на лбу и повязал на лицо снятую было маску.
Сюда непросто было проникнуть. Мало снять все плетения – от этого дверь сама собой не появилась. И Шагнуть неизвестно куда невозможно. Точнее, возможно, но это если жизнь не дорога. Так что в полу пришлось спешно пробивать отверстие и бросать туда один из маячков. По маячку Пилле и Шагнул.
Огонек разгорался не мгновенно, он набирал интенсивность постепенно, давая глазам привыкнуть. И обстановка последнего, самого нижнего уровня тоже проявлялась исподволь, понемногу. Пилле вдруг поймал себя на мысли, что, пожалуй, даже рад этой темноте.
Нет, дело вовсе не в вытянутой драконом магии. Судя по насыщенности запаха, тут жили люди — причем жили долго и… плохо. Не имея возможности часто мыться, уединяться и, похоже, лечиться. Запах бил в нос и торопил убраться отсюда поскорее. Как можно скорее. Да что же здесь творится?
Чешуйка на лбу наконец набрала нужную силу, и круг света выхватил из темноты первое тело… О боги. Кажется, убедить «пополнение» в том, что их умыкнули друзья, будет не так сложно, как он считал…
Неудивительно, что об этом уровне Подвалов не ходило даже сплетен. Отсюда никто никогда не выходил, и этот подвал никому не показывали… его просто не могли показать. Если бы о нем узнали…
Нет, Зароки не дали бы воспротивиться, но само принятие Зароков в условиях существования такого Подвала стало бы затруднительным.
Узники верхних подвалов жили нелегко. Но них, пусть плохо, но заботились – меняли одежду, отправляли раз в пятиху в помывочную, останавливали рост волос, чтобы не возиться со стрижкой и бритьем. Пусть это делалось ради наживы, пусть дорогой товар просто нельзя было делать грязными руками, но это было! И у них, по крайней мере, была возможность ходить.
Обитателям нижнего уровня это было недоступно. Их здоровье особо никого не заботило. Они нужны были только для того, чтобы напитывать амулеты-артефакты магией, выжимая себя досуха. А кого волнует чистота полена, которое должно сгореть в печке? На мгновение Пилле показалось, что он снова там, на нелегальной драконоферме…
Точно так же, как там, у невольных узников не было даже своего угла. Общий зал, со множеством нетолстых металлических колонн. От каждой колонны тянулась цепь, заканчивающаяся кольцом на ноге человека. Каменный пол засыпан соломой, порядком грязной и затоптанной. Матрас с ветхим одеялом, длинная низкая полка, уставленная какими-то изделиями, и кое-как прикрытая посудина – вот скудная меблировка каждого «загона».
И так они жили годами?
Ни солнца. Ни воздуха. Ни тепла. Только бесконечная работа, работа, работа… и никакой надежды.
Пилле почувствовал, что натренированное годами работы в Руке спокойствие ему изменяет. И спешно Шагнул обратно. Ему срочно нужен был топор. И помощь.
Время истекало.
И, может, поэтому его остаток разбился на множество фрагментов, одинаковых, как здешние каменные стены. Шагнуть вперед. Натянуть цепь. Дождаться, пока напарник разобьет звено. Схватить очередное запястье, утонувшее в грязном тряпье. И Шагнуть. И вернуться.
Снова и снова одно и то же, снова и снова, до головокружения, будто идешь по зеркальным осколкам, таким разным, и таким бесконечно одинаковым.
Шагнуть вперед. Натянуть цепь. Дождаться, пока зазвенит, брызнув искрами, тяжелая цепь. Схватить очередную руку. И Шагнуть… И снова, и снова. И стараться не думать, как мало времени осталось у прикрывающих амулетов.
В этом подвальном кошмаре одно хорошо – узников и тюремщиков просто невозможно было перепутать. И рука, занесенная над очередным запястьем, останавливается…
Адрес нового начальства пришлось добывать из срочно разбуженного «суслика». Спасибо, что начальство оказалось достаточно противным для того, чтобы новые подчиненные постарались вызнать о нем все, что можно и нельзя. При этом оно проявило достаточно самовлюбленности и самоуверенности для того, чтобы оборудовать себе отдельный домик. И недостаточно ума – иначе не поселился бы там один, без семьи и даже охраны…
С талантом у так неудачно начавшего свою новую карьеру вельхо дела обстояли тоже не самым лучшим образом – во всяком случае, его «охранку» маги-диверсанты вскрыли за пару минут.
Оказавшись внутри, Гэрвин тихонько хлопнул пару раз в ладони (аналог земного удивленного свиста) и усмехнулся:
— Неплохо живёт подвальное начальство.
— Значит, придется быть убедительными.
— Ничего. Такие «собиратели ценностей» никогда не останавливаются – сколько бы ни собрали, всегда найдутся ценности подороже. И побольше.
— И в ином мире?
Гэрвин подбросил на ладони вещичку из чужого мира — граненый радужный камушек-проектор, прихваченный на острове среди другого хлама именно на такой случай.
— Именно. Только давай быстро, и чтобы ни одного тайника не пропустить. Вряд ли этот любитель ценностей мог удрать, пусть даже в другой мир, без части своих сокровищ…
Время!
Еще немного – и артефакты маскировки начнут сбоить. Они рассчитаны на два часа. Но гарантированно безупречной работы в связке – меньше полутора. А они почти час уже здесь копаются.
Время, время.
Последний заключенный, не проснувшись, исчезает в Шаге…
В опустевшей комнате потихоньку дымится забытая жаровня…
Лихорадочно потрошат жилища начальника и «господина старшего надзирающего» две пятерки магов. Им надо по максимуму вычистить все, включая тайнички, чтобы любой расследующий понял: эти двое просто сдали своих подопечных кому-то достаточно жадному и небедному и, прихватив свои сокровища, дали деру.
Время, время…
В крохотной комнатке небольшой гостильни на соседней улице открывает глаза молодой парень в серой рубахе, который утром снял эту комнатушку для «встречи с сестрой». Хозяйка гостильни только фыркнула, догадываясь, что это за «сестра» и каким способом эти двое будут «обсуждать неожиданно возникшие семейные проблемы»! Но звонкий серебряк помог ей найти несомненное семейное сходство между молчаливой тоненькой блондинкой с зелеными глазами и темноволосым парнем с озорной улыбочкой. А еще одна монетка – забыть о гостях до вечера.
Пробудившись, юноша несколько секунд лежит неподвижно. А потом счастливо улыбается и победно вскидывает руки: у них все получилось! Получилось!
— Драконы форева! – непонятно бормочет он и, спохватившись, ласково кладет ладонь на запястье лежащей рядом худенькой девушки, — Иррей, милая, очнись. Нам пора…
В округлой пещерке «тоннельного» происхождения растет гора всякого добра. Земной дракон Дари, в свое время намучившийся с выживанием в Горькой пустыне без самых необходимых вещей, и практичные городские маги прекрасно нашли язык в отношении «боевых трофеев»: уволокли все ценное, до чего дотянулись.
В другой пещере среди бессильно распластавшихся тел скользят, проверяя наличие опасных травм, лекари. Ходит, хромая, худой юноша с костылем и показывает то на одного, то на другого:
— Вот. Вито, одноименный, помощник лекаря. Это швея, Литиной зовут. Кузнец, носил меня в столовую, когда я ходить не мог, Нив. Лури, мой помощник…
— Точно надежные?
— Помогли, хотя за это могли наказать, там против правил было даже разговаривать не по делу. И не сдали за маячки, хотя за это как раз получили бы поощрение.
— Отлично, этих будим-лечим-говорим в первую очередь.
— Ты сядешь, в конце концов, или нет? – в третий раз напоминает о себе помощник лекаря. — Дай тебя подлечить!
— Сейчас-сейчас… Вот эти двое. Братья, имен не знаю, но надежные. Не побоялись вступиться.
— Хорошо.
— Вон там, подальше, Лури, мой напарник…
— Эй-эй! Что я слышу? Я думал, что твой напарник я! – слышится сзади.
Парень с костылем стремительно поворачивается… пытается повернуться.
— Макс!
— Изменщик! – пеняет ему веселый голос, а потом на юношу налетает какой-то вихрь и радостно стискивает в объятьях. – Наконец-то!
А время истекает.
Гаснет первый амулет прикрытия. Просто рассыпается на мельчайший песок, тут же разнесенный по булыжной мостовой. Утром люди поругают неведомого ворюгу чародейских фонарей и закажут новый… А присланные расследовать скандальный погром Подвалов так про загадочные фонарики и не узнают – к тому времени мода на арки уже полыхнет, и два дня спустя фонари на улицах будут исчисляться десятками, а через пятиху – сотнями…
Время, время!
Осмотрев осиротевшие покои нового начальника (бывшего начальника уже бывших Подвалов), Гэрвин аккуратно роняет сувенирчик от желтокожих друзей рядом с одним из опустевших тайников. Пусть ищут. Дорогие «друзья» сполна порезвились в этом мире, вволю попользовавшись его богатствами. Пусть теперь попробуют и горького. И хищнику приходит время думать о своей шкуре
Время…
Быстро собирают вещи маги-диверсанты. Последние минуты пребывания в столице они тратят на то, чтобы организовать у дверей Подвалов огромный, шагов в тридцать, дикий рисунок, в который вкладывают всю свою фантазию и самые странные материалы, которые только могут прийти в голову: кровь, серебряный песок, золотой янтарник, пепел шерсти какой-то болотной твари, зеленовато-светящийся ядовитый фосфор и старательно измельченная пластиковая крошка. Пускай-ка вельхо поломают голову, что за ритуал здесь творился, каким целям он служил, кто его сотворил и куда делись узники.
Время. Возвращаются основательно нагруженные и весьма основательно помятые дежурные вельхо (не сошлись с коллегами в воззрениях на справедливость дележки добычи в обнаруженном складе). Нервно осматривают сигналы о нарушениях порядка, облегченно вздыхают, что все тихо. И укладываются подремать. Хороший день, добычливый. А завтра будет нервный: придется вызнавать, кто из коллег все это прятал, и объяснять им, что надо делиться. Да, нервный.
Дежурные еще не знают, насколько правы, и не узнают раньше утра.
Время. Трудолюбиво носятся по предгорьям и горам вельхо свежесобранного отряда «защиты магического запаса» (впрямую обозвать отряд «защитниками драконов» магам все-таки не хватило совести… или хватило ума).
Но горы сегодня удивительно пусты… Даже драконов не видно – Крылатые не летают, не пытаются охотиться, не запускают радуг. И эта тишина навевает магам очень нехорошие мысли.
Неужели они опоздали?
Время… время…
Вспыхивает и осыпается второй маскировочный амулет. Третий…
Время вышло.
А в одном из перевалочных пунктов хлопают друг друга по спине и плечам двое парней.
— Макс, спасибо.
— Все путем, напарник! Своих не бросаем! – машет рукой Макс. Он не был бы Максом, если б не добавил. — Даже если они умудряются влипнуть туда, откуда еще никто не выходил.
Ну, побратим Славки никогда не любил разговоры по душам и всегда старался с них соскочить – в любую сторону. Пусть.
— Никому – это потому что с напарниками им повезло не так, как мне.
— С семьей, побратим, с семьей, — улыбается Макс Воробей. — Я один в жизнь бы не управился. Да ты и сам… Когда этот тип сказал «дракон», я думал, что все. А ты… здорово ты с ними управился. Как он вообще тебя распознал?
— Спросим. Талант у него такой, наверное…
— Обязательно спросим. Кстати… — глаза побратима таинственно-предостерегающе расширяются, будто узрев на месте Славки как минимум вельхо со Знаком в боевой готовности. – Не понимаю тебя. Ты чего так подставляешься?
— Что? – вот честно, еще никогда Славка не был так чертовски рад был видеть своего побратима. Особенно такого – веселого и радостного, смеющегося (пусть даже юмор у него слегка специфический). Как же он прав насчет семьи! Им повезло, очень. И с семьей. И с городом… и даже в Подвалах никому, наверное, не везло так, как ему. Из-за нее, из-за семьи…
— Чего-чего! Если я хоть что-то понимаю в жизни, она сейчас сюда явится. А ты опять с попорченной внешностью. Представляешь, что тебе грозит?
— Не понимаю, — надо было немножко все-таки подлечиться. Наверное, тогда не шумело бы так в ушах и пол не норовил порой уплыть куда-то в сторону, вышибая из реальности. – О чем ты?
Макс шустро озирается по сторонам и конспиративно понижает голос:
— Лечись, говорю, давай, быстро! А то как явится сейчас наша боевая бабушка и кааак отправит тебя в лазарет! А там такие звери, набросятся сразу.
— Ох… — Славка оценивает шутливую угрозу. — Сейчас… где-то тут лекарь был.
Он оглядывается, но помощник лекаря, настойчиво бродивший за ним последние минут пятнадцать, куда-то пропал.
— Искать некогда. Иррей, иди сюда, пожалуйста!
— Это Иррей? – Славка задерживает взгляд на тоненькой светлокожей девушке с волшебными глазами, нежными, сияющими. Удивительная девушка… – Привет. Я рад познакомиться в реальности. Макс, тебе необычайно повезло. Я не знаю, где твоя девушка красивее: в Единении или здесь.
— Иррей, слышала? Ты самая красивая… — голос Макса зазвучал непривычно нежно. – И замечательная. И даже не думай сомневаться, вот. Славка зря не скажет, он у нас честный. А теперь лечим его скоренько, пока бабушка не пришла.
— Поздно, — послышался новый голос. Очень спокойный, только чуть-чуть угрожающий. Или кажется? — Я уже здесь.
— Ширррчччч! – комментирует ситуацию пушистый зверек, выползший из кармана Иррей.
Макс безнадежно машет рукой.
Точно, Штуша. Это полный ширррчччч. Ну, Слав, держись.
А бабушка Ира уже рядом. И взгляд не отрывается от Славкиного лица. Сверхъестественно спокойный взгляд.
— Цел, — выдыхает она. И крепкие, совсем не по-женски крепкие руки стискивают Славку заново. – Вернулся. Славушка…
— Ну, не совсем цел…– сбивает торжественность момента неисправимый Макс. — Но все решаемо! Честно-честно!
Он, наконец, находит глазами сгинувшего было лекаря и отчаянно машет ему, давая знак подойти.
Но бабушка Ира уже теряет все свое спокойствие, и по ее лицу обгоняя друг друга, катятся светлые слезинки. Она притягивает в объятие обоих, и Славу, и Макса, вжимается лицом в первое попавшееся плечо (Максово).
— Живы, оба живы… Мальчики… Слава богу.
Костыль, выждав подходящий момент, с шумом рушится на пол. И зря. Никто, совсем никто его в этот момент не замечает. Все смотрят только на нее. На маленькую семью, чудом воссоединившуюся наперекор всему.