Когда я подняла голову, постаралась хоть немного вести себя, как подобает знающей и вытерла слёзы… передо мной были эти самые тёмно-фиолетовые и чересчур мудрые нечеловеческие глаза любимого мужчины…
Я хотела так много ему сказать… хотела спросить, как он смог здесь появиться, хотела спросить, как он выжил, хотела узнать про его родную планету, и что ему сделают за провал операции… В голове крутились мысли о том, что мы совершенно не пара, что он совершенно из другого мира, где мне места нет, а ему теперь нельзя оставаться здесь…
Но Агейра, точнее Лаартан, просто коснулся пальцем моих губ. Так много смысла было в этом нежном касании. Пропала необходимость хоть что-то озвучивать словами. И я, широко распахнув ресницы, застыла, утопая в его фиолетовых глазах. Этот всё понимающий мудрый взгляд. Наверное, Агейре намного больше лет, чем я думала. Но самое главное, что он жив! И у меня теперь есть шанс просто его обнять, поцеловать и быть рядом хотя бы чуть-чуть. Что, если я его больше никогда не увижу?! Что, если он пришёл попрощаться и теперь улетит навсегда?! Я больше не думала ни о чём и ни о ком другом! Просто прижалась к его тёплой груди, почувствовала, как меня обнимают сильные и такие родные руки, как губы покрывают мои волосы поцелуями…
Что бы я хотела больше всего на свете? Я бы хотела быть с ним. Остаться рядом. Навсегда. Где угодно. В любом мире. А ещё, я больше всего хотела бы от него ребёнка!
Лаартан подхватил меня на руки и легко, будто не замечая моего веса, понёс куда-то, нежно прижимая к себе, будто спасённого котёнка. В сущности, так оно и было. Я, с удивлением, разглядела подбежавшего Дана Тэо. Так значит, его корабль не был уничтожен, и он тогда не погиб? Будто камень упал с души – я не послужила причиной его смерти.
Агейра дал ему короткие указания на счёт мигана и несчастного случая. Меня больше не хватятся, и моей семье не будет от меня проблем… Мой мудрый-мудрый мужчина! Я ещё раз крепко к нему прижалась и закрыла глаза, полностью доверяя ему свою судьбу, а когда глаза открыла – меня сгружали на удобное кресло эсше. Мы улетали.
– А как же Тэо? – только и спросила я.
– Его Дагас отвезёт. У них ещё дела тут.
– Так вас было трое? – смотрю удивлённо и даже уважительно.
– Нас пятеро. Но среди атакующих было трое. – Агейра улыбался такой счастливой улыбкой, будто ему поставили высший балл, а потом дали пироженку. Такое лукавое доброе выражение на лице, даже мечтательное, наверное…
Нажав пару символов на сенсорной панели, он снова подхватил меня и понёс в спальный отсек. Да, после такого насыщенного дня, спать захочется быстро, а вот сны… как бы мне не выдать своих тайных фантазий и желаний…
Меня нежно опустили на бархатную лежанку, а я не хотела размыкать рук и отпускать. Мне казалось, что я сейчас проснусь, и всё это закончится… Я понимала, что ему надо управлять кораблём, но не могла отпустить… Агейра и не ушёл. Он сел рядом, касаясь моего оголившегося бедра, взял мое лицо в свои руки, внимательно посмотрел в глаза и сказал:
– Ради того, чтобы ты была рядом со мной, я и прилетел. С этим вопрос решён. Ребёнка никак не получится, ты сама понимаешь детали…
Я тяжело вздохнула. В этом вздохе было больше чувств, чем я хотела выдать. Он читает мои мысли? Точно. Ведь я вслух про это не говорила… но как грустно! Я понимаю-понимаю, мы с ним с разных планет… И если, он просто поцелуем смог меня вылечить и убрать яд из организма, то, вполне возможно, что и размножение у них происходит совсем другим образом. Я совершенно не подхожу… вот такая у нас будет любовь… эх, как жаль, что ничего из моих снов никогда не исполнится…
– Лер, ребенка сейчас не получится. Ты не права.
– Я всё понимаю. Понимаю. Не стоит об этом. – Всё вокруг предательски размывается, но я стараюсь не плакать. Стараюсь! Я буду рядом с ним. Просто рядом. Я могу его обнять, поцеловать. Он жив – это уже огромное счастье. С остальным мы справимся…
– Маленькая моя, смешная… чтобы был ребёнок, тебе нужно просто подождать… месяцев восемь, наверное. Да, восемь.
– У вас период внутриутробного развития короче, чем у таларийцев? – то ли по привычке младшей знающей пытаюсь проанализировать полученную информацию, то ли это такое шоковое проявление радости…
– Лера, у нас с рождением детей всё также, поэтому я и говорю, что нужно подождать восемь месяцев. А ещё, на меня твои противозачаточные отвары не действуют…
– Но я их уже давно не пью. – Всё ещё пытаюсь понять, в чём несостыковка.
Лаартан меня обнял, стал нежно расчесывать пальцами длинные волосы… и продолжил:
– Это очень хорошо, что не пила, а то могло бы повредить. Мы в самое короткое время снарядили группу по эвакуации тебя – моей будущей жены и нашего будущего ребёнка и единственного, пока, наследника. Я бы забрал тебя раньше, но не мог понять, как ты на самом деле ко мне относишься. У тебя в голове крутились обрывки самовнушений. Ты хотела играть роль достойной жены ведущего, мне казалось, что так для тебя будет безопаснее. Я думал, что и ты, и я сможем забыть свою внезапную болезнь, свою привязанность… но я совершенно напрасно медлил. Иногда телепатия бесполезна в отношении жителей вашей планеты. Но я, наконец, всё понял там… на берегу нашего озера, Лирель. И, да. Это было уже месяц назад, но мы, конечно же, можем повторить.
То ли волна радости захлестнула меня и мой разум так стремительно, то ли я всё ещё боялась потерять моего самого любимого и удивительного инопланетянина, иначе как объяснить, что мы лежали и дышали друг другом, лишённые одежды. Он читал мои мысли, желания. Нам ничего не нужно было говорить друг другу. Я таяла в его руках, как льдинка на языке. Тело выгибалось навстречу поцелуям и страстным ласкам Агейры. Я вся целиком, без остатка, была любовью. И я принимала его, я вбирала его в себя, он сливался со мной, и мы пульсировали, как одно большое сердце. Я обхватила его ногами, я обнимала и прижимала к себе ближе и ближе. А он двигался во мне. И не было ничего прекрасней и нужнее этих движений! Мы оба всей душой и всем телом отдавались нашим чувствам! И никто за нами не следил. И это было поистине прекрасно!
Когда усталые и счастливые мы лежали, обнявшись и укрывшись пледом, я вспомнила, о полёте.
– Автопилот… – таинственно, и, как-то гордо, сообщил мой будущий муж. А я, вдруг, подумала, что не так уж сильно и устала, поэтому наклонилась над ним, ещё раз нежно поцеловала и подумала о том, какого продолжения мне бы сейчас ещё хотелось…
После обеда мы сидели с мамой и рукодельничали. Я вышивала узор по краю бежевой синтетической скатерти. Мама склонилась над моим медальоном, рассматривая фотографии, позабыв о букете, который составляла.
– Вы хорошая пара. Совсем не верится, что такой сильный и смелый мужчина мог так глупо погибнуть. Ты его ждешь, Лирель?
– Мам, давай не будем этого обсуждать. – Сказала я, отбирая и закрывая медальон, пока он не привлек чьего-нибудь особого внимания.
Что тут обсуждать? Если он все-таки умер, то бередить сердечные раны – весьма больно, а если жив… да какая у нас с ним судьба?! Иномирский шпион, проваливший задание из-за внезапной любви… по головке за такое не погладят. Может, где-нибудь заперли, может, отправили на другое задание от меня подальше…
А если принять за правду то, что я о нем прочитала в сеоре Киена Шао, то Лаартан вообще не рядовой шпион-наблюдатель. Он – принц! Наследник! Куда мне до такой птицы высокого полета?
Я вспомнила наше первое занятие истории. Он спросил про уместность описания погоды на уроке, я посмотрела, улыбнулась с небольшой долей превосходства. С детьми срабатывало, здесь реакция была иной. Правая бровь Агейры взметнулась вверх, улыбаться он перестал, а в глазах промелькнуло то, что заставило мое сердце замереть. Потом инор обучающийся сел и продолжил рассматривать меня с тем же странным выражением лица…
Я чуть не взвыла от этого воспоминания. Хороша же маноре Знающая, которая смотрит неприличные сны с наследником арарсар в главной роли… да реальный Лаартан-принц уже и знать меня не знает. Если бы хотел, то мог меня с собой забрать. Ага, нужна я ему в качестве жены и матери его детей… Может, мне сегодня спать не ложиться?
Мои темные думы прервал звонок коммутатора. Посланник самого таара Ингардема изволил появиться у нас на пороге. Я с интересом приготовилась слушать: сработал мой план, или нет? Может, сейчас меня скрутят и уведут за измену и клевету?
Посланник поклонился, передал мне одноразовый сеор. Я принялась за чтение. Указом таара Ингардема был признан изменником мой супруг Киен Шао. Далее шли доказательства: подбитый корабль с детьми, списки всех соглядатаев, которых он просил меня опознать, убийство дознавателя Шаеса, видимо, осознавшего причастность Шао к предателям. Видеозапись разговора со мной в спальне, где Киен признался, что страсть над ним имеет больше власти, чем долг перед Таларой. Среди непрямых улик был даже разговор меня и инора Млена в эсше по дороге на Талару. Были свидетельские показания, отзывы и характеристики с самого детского возраста… видимо, не всем нравился представитель семьи Шао, и нашлись те, кто не постеснялся что-то рассказать.
–Что теперь с ним станет? – спросила я. А посланник лишь пожал плечами. Казнить не казнят, все-таки влиятельная семья, практически родня нынешнему правителю… а вот запереть куда-нибудь, вполне могут и надолго…
– Вас, маноре Манире, награждают званием «Луч доблести и преданности» и передают благодарность за самоотверженное рвение в разоблачении вражеского шпиона. Вы освобождаетесь от всяческих контрактов, подписанных под ментальным влиянием, убирается приставка «Шао» к вашей фамилии. Вы можете в этот же день подписать долгожданный традиционный контракт, как планировали с Шенондаром Кисану, благодаря величайшему позволению нашего таара. Вам положен отпуск для облегчения душевного состояния, затем вас готовы принять на прошлое место работы.
Посланник самого таара еще минут пять расписывал все прелести моего нового геройского положения, выражал благодарность маме за столь хорошее влияние и воспитание… затем спросил, нет ли у меня вопросов. Вопросы были. Как дальше жить? Но вслух я спросила лишь об исходе битвы при Роане.
– Проиграли, уважаемая маноре Манире. Планета готовится к атаке аскаи в обозримом космосе. Как говорит наш великий таар Ингардем, история имеет склонность повторяться, но победа всегда будет за нашим героическим и несгибаемым могучим народом. Хотя, о чем это я, ведь вы и сами знаете, манире Старшая Знающая.
– Младшая… – решила уточнить я.
– Старшая, манире Лирель. Теперь старшая. Считайте, что вы окончили свое обучение экстерном, и с отличием. Вы – будущее светило науки. О вас хорошо отзывался хранитель Адан. Он надеялся, на вашу помощь в разработке учебника и в вопросах Роанской битвы. Как свидетеля, особенно. Вас рекомендовали для работы и в оперативной группе, помогающей детям, попавшим в экстремальные условия, помня заслуженный успех с пострадавшими ребятишками. Ваш труд нужен родной Таларе! Очень горд знакомством с вами.
Посланник ушел, оставляя меня в смятенном состоянии духа…
Я вспоминала сказку Агейры. Принц должен был спасти заколдованную и скованную принцессу… Но это сказка не про нас, как сказал Лаартан. Случайно ли он выбрал этот сюжет? Конечно, нет. Ее даже слышала только я. И вот, принцесса, которая вовсе не принцесса, скинула часть своих оков самостоятельно, но все равно не видела выхода из сложившейся ситуации. Я должна была радоваться и прыгать от счастья, а вместо этого почувствовала снова всю ту невыносимую тяжесть бытия…
– Лирелечка, как ты? – спросила мама.
– Всё будет хорошо. Всё уже хорошо, ты видишь?
– Сегодня мне приснился странный сон, Лир, и я только сейчас его стала вспоминать. Доченька, что бы ни случилось, знай, я полностью поддерживаю тебя. Что бы ни случилось… Не беспокойся о нас… с тобой будет все хорошо! Тебе так будет лучше…
Тут мама обратила взор куда-то в свои мысли, пошла в кухню, потом обратно. Собрала пакет с моим старым сеором, несколькими вкусными пирожными собственного приготовления и велела мне собираться в академию Ранмарн.
– Повидай инора Осано, коллег, детишек из младшей группы. Они, наверное, по тебе очень соскучились. Не все же тебе сидеть в кимарти! Теперь уже можно выходить на улицу! Уточнишь свое расписание и планы занятий… работа для тебя всегда была живой мечтой. Ну же, доченька! Не стой столбом.
Я совершенно не хотела идти в академию. Но соскучилась – это точно! Надела поданное мамой платье сестренки – белое шелковое, почти воздушное, с рюшем по верху и по низу. На белом фоне были фиолетовые цветы с пышными, похожими на живые, лепестками. Надела, не сопротивляясь. Сверху на меня водрузили шляпку. Я чуть не плакала, видя этот любимый фиолетовый цвет… Как-то совсем бессознательно дошла до площадки вызова мигана. Потом, не запоминая дороги, приехала в академию. Если бы не сигнал, то сидела бы и дальше, размазывая горькие слезы… Хорошо хоть за Шеном мама сразу не послала. Видимо, из сочувствия к моей несчастной любви дала денек отдохнуть…
Дальше был наш коллектив Знающих. Меня даже без формы приняли с восторгом. Многие обнимали или пытались пожать руку. Стол мигал сообщениями-поздравлениями. Старший знающий Инор Осано светился от радости и выражал надежду на перспективное дальнейшее сотрудничество. Может быть, я вернулась в свою среду, свою профессиональную семью? Нет… я была подавлена. Я была чужда этим людям. Когда раздался сигнал начала занятия, все натянули загипнотизированные безжизненные тупые улыбки и разошлись по своим аудиториям. Меня потащила с собой маноре Иллина. Она как раз вела занятие у моих малышей. В аудитории меня облепили со всех сторон.
Вихрастый темноволосый Винеси практически висел на моем плече. Рыжий Тиниан казался еще рыжее и конопатее от своей широкой улыбки… Тинко, Ариси, Иниан, Ринат, даже сорванцы Орди и Бинги – все сорок семь тринадцатилетних бывших учеников обступили меня и долго не хотели отпускать. Я была практически счастлива, если бы не та немая боль в моем израненном сердце…
На работу меня ждали уже завтра, заверяя, что лучший отдых – это деятельность, а душевные боли излечатся со временем. И теперь я, нагруженная коробкой конфет, букетом и стопкой детских рисунков, шла на станцию вызова мигана. Увидела ту самую камеру, снимок с которой был в медальоне на моей шее. Камера не горела. Но я уже не особо замечала эту случайность. Слезы размывали все вокруг и мешали идти… Боль и совершенная опустошенность… я даже не чувствовала ветерка, который играл с моим платьем, а потом и вовсе унес шляпку.
Случайный прохожий помог, даже без просьбы с моей стороны, и шляпку опять надели мне на голову.
Когда я подняла голову, постаралась хоть немного вести себя, как подобает знающей, и вытерла слёзы… передо мной были эти самые темно-фиолетовые и чересчур мудрые нечеловеческие глаза любимого мужчины…
Во сне меня ждал песчаный, нагретый светилом, берег озера и желанный мужчина с темно-фиолетовыми очень мудрыми глазами… И я снова сжимала его в своих объятиях, и не верила в происходящее — такое оно было реальное и нереальное!
Агейра покрывал поцелуями всё мое тело, его руки гладили мои плечи, мою спину, мои бедра. Мои ноги обхватывали сильное тело. Темно-фиолетовые глаза смотрели внимательно и нежно, я читала в них немой вопрос. И я давала недвусмысленный ответ, прижимая мужчину к себе сильно-сильно и нежно-нежно. Я чувствовала взволнованное дыхание, я чувствовала его желание, которое и меня окутывало волнами тепла. Мы оба снимали его белую форму. Мои руки дрожали от желания, но не от страха. Я действительно желала близости, так желала, как ни разу в жизни!
– Я люблю тебя, Лера… – хрипло шептал мне на ухо мой желанный мужчина. И я верила, и я стонала, и в ответ шептала ему о своей любви. В его касаниях была эта любовь, были нежность, трепетность и желание. Не было насилия, свойственного Киену Шао. Я вся открывалась навстречу Агейре. Мое тело дрожало и выгибалось… и мне не было больно! Мы были единым целым, мы двигались динамично и гармонично. Я задыхалась, забывая сделать вдох. Он погружался в меня, а я стонала и хотела слиться с любимым еще больше. Мне было мало этой близости – я просто растворялась в нем и тонула в наших чувствах, в этих ритмичных движениях, в сладкой истоме и волнах экстаза…
Всё кончилось внезапным пробуждением. В кимарти ворвался мой муж. На нем лица не было от гнева… он разбудил меня своим приходом. Я смотрела на него, лежа в кровати, и боялась пошевелиться. Киен схватил меня за руку, притянул к себе, прижался к моим губам с жестокой силой, вторая рука в кулаке сжимала мои волосы, не давая увернуться. Может и не стоило, но я почувствовала вкус его крови. Шао зло отстранился, ударил меня по щеке, зажимая прокушенную губу.
– Ты отчуждаешься от меня, Лирель, ты меня не любишь. И все вокруг превращается в кошмар! Что же ты делаешь?! Я же ни о чем больше не могу думать! Я мечтаю только дожить до ночи, лечь с тобой рядом, мечтаю слиться телами, мечтаю о твоих стонах и нежной плоти… А ты! Ты изводишь меня своим холодом! Даже не могу брать то, что по праву принадлежит мне, боясь льда в твоем взгляде. Мне опостылело брать тебя силой, Лирель! Я не могу так!
– Ну так отпусти, Киен, ты же видел, что ломаешь меня, ты знал! Ты ворвался в мою жизнь, превратив ее в кошмар. Ты лишил меня любимой мечты, оторвал от друзей и родных, ты надругался надо мной, даже не спрашивая о той боли, что причиняешь. Я должна была подчиняться. Мой разум обработал хранитель Адан, приказал быть тебе хорошей спутницей и любящей женой. Но приказ разуму не действует на сердце. Ты не любим мной. Ты противен и ненавистен. Я ненавижу ночи и рассветы! Я ненавижу свою поломанную жизнь! Я не могу даже спорить с тобой… так каких искренних чувств ты ждал в ответ?! Я предпочту смерть еще одной ночи вдвоем. Просто возьми свой ремень и накажи меня смертью, если хочешь… я лишь во сне спасаюсь от реальности с тобой. Моей жизни нет в этом беспросветном и безнадежном существовании!
Винки, которого принес Шао, скуля и ластясь, забрался ко мне на колени. Вот уж точно пушистый ребенок. Ребенок. А Шао даже этого меня лишил – моей маленькой мечты быть хорошей и мудрой матерью…
– Я всё понял. – Сказал мой разгневанный муж. – Как бы то ни было, ты отправляешься на Талару. Ты больше не полезна здесь. Мне доложили о нападении аскаи. Корабль в опасности. Они превосходят численностью, и на их стороне внезапность. А вместо того, чтобы разрабатывать план битвы, я должен идти на допрос. Таар вдруг решил, что я ненадежен. Как ты говорила, на «приманку» попался именно я. Мне сложно понять логику таара Ингардема. Но он в этом действительно прав. Я сейчас меньше всего хотел бы думать о долге – ты одна захватила всего меня – мой ум, мое сердце – всю душу! Я не способен вести людей в бой. Я сам готов покориться этим сводящим с ума чувствам… но не сейчас… одевайся, собирай вещи у тебя пять кан. Винки можешь взять.
Муж отвернулся, взял свой сеор, стал просматривать сообщения и карту начавшегося сражения.
Я ушла в туалет, в дрожащих от волнения руках был кругляш устройства арарсар. Я форматировала данные. Поставила таймер. Теперь судьба талантливого ведущего, великого победителя и красавца-брюнета, мечты всех моих подруг, но ненавистного мне мужа, была решена…
Подошла, приобняла его спину. Всё-таки, ты многое сделал для меня: благодаря тебе Алеса не вычислили сразу, благодаря тебе я очутилась на подбитом корабле с Агейрой и детишками, которым была нужна, благодаря тебе я оказалась здесь и украдкой общалась с любимым атакующим, ты передал мне Винки… больше, к сожалению, благодарить было не за что. И я прижала ладонь с металлическим почти невесомым устройством. Оно тут же закрепилось, и не было обнаружено.
Отлет был поспешным. Мы с атакующим инором Мленом сели на его вооруженный эсше и покинули космическое царство моего мужа.
– Неужели он отпустил вас? Наверное, просто не пожелал рисковать вашей жизнью… – рассуждал вслух мой бывший ученик. Я помнила о вездесущих камерах и сказала почти правду:
– Он предатель, Млен… Из-за него был подбит корабль с маленькими детьми, он схватил меня в плен, среагировав на план высшего руководства, где я значилась как «Приманка для шпиона», он больше интересовался нашей спальней, чем своим долгом перед Таларой и признался мне в этом. Он предатель, очернивший имя любимого мной мужчины… Ведущий Шао сломал мне жизнь. А я просто постараюсь не остаться в долгу…
***
Казалось, что моя жизнь снова вернулась в прежнее русло. Я сидела и пила успокаивающий чай с моей мамой. Ее серо-зеленые глаза смотрели на меня с грустью и молчаливой тревогой. Она держала меня за руку, но не верила в то, что я рядом, боялась снова потерять.
Сана я видела утром, он быстро обнял меня, поцеловал в щеку и убежал, уводя свою будущую жену. Они спешили на работу. Олини с Раном сейчас находились у лечащих – готовились к родам. Моя семья была в полном порядке. Если бы не это беспокойство в глазах моей мамы, то я могла бы подумать, что они без меня вполне жили бы дальше и не переживали…
– Лирель, что происходит? Скажи мне, что теперь с тобой станет? Что будет, когда Шао вернется из сражения?
– Я больше не могу так жить, мам. Я не могу стать хорошей спутницей для такого плохого человека. Я несчастна с ним. Не могу тебе всего рассказать. Просто не бойся за меня. Всё будет хорошо.
– Если ты останешься с ним, то погибнешь. Я вижу это в твоих глазах. Ты не любишь его и уже не сможешь полюбить. Мечта любой девушки – судьба в браке с ведущим… а тебе, моя маленькая, счастья это не принесло. Мы были не правы… отец предложил составить прошение о разводе на имя самого таара Ингардема. Тебе нужно только подписать…
– Не стоит, мам. Всё будет хорошо. Я знаю… я же знающая…
– Я вижу твое сердце, маленькая моя. Ты полюбила, доченька, еще в тот день, когда ты возвращалась из академии, что-то особенное промелькнуло в твоем взгляде…
– Мам, нельзя же быть такой умной. Это очень… – я хотела сказать «опасно» или даже «смертельно опасно», но помнила о камерах и постоянном наблюдении… что ж, мама сама все поняла и замолчала. Через пару минут, погладила меня по русой макушке и добавила:
– Все образуется, доченька. Может быть, мы сможем добиться развода, поговорив с родителями Киена Шао, или, написав прошение таару Ингардему. Всё наладится. Даже с приставкой Шао ты сможешь вступать в государственный брак. Ты сможешь провести жизнь рядом с любимым, а твои ученики станут тебе детьми…
– Я боюсь, что Агейра погиб… Слезы брызнули из глаз! Я, наконец-то, могла хоть кому-то открыться. Могла не сдерживать эмоции и не контролировать каждый мускул на лице. И я ревела. Ревела взахлеб, пока моя понимающая мама обнимала и гладила меня по спине. А потом в своей комнате я была укрыта одеялом и просто заснула, снова мечтая увидеть перед собой взгляд темно-фиолетовых и таких понимающих мудрых глаз…
Свобода, вновь обретенная мной, была такой удушающей. Даже если бы меня снова определили в должности младшей знающей, преподающей в академии Ранмарн… то я не смогла бы и дальше давать ребятам неправду и полуправду. Я больше не та, слепо верящая в светлое будущее Талары и ее героев. Я уже лишняя здесь. Мне тесно среди соглядатаев таара. Мне не хочется ходить только по паутине белых пластиковых дорожек. Мне не хочется ощущать свое одиночество среди толпы, действующей как единый организм, совершая утреннюю тренировку, или улыбаться совершенно пустой улыбкой загипнотизированного человека… в моей свободе был только один плюс – рядом не было ненавистного Киена Шао. Но такой свободы было мало.
Если бы мама не беспокоилась обо мне, то, пожалуй, я могла бы оставить свою семью здесь. Они еще были своими в этом страшном мире. Они могли ужиться здесь. Я же была уже с другой планеты, куда прилетала во время каждого своего сна, где видела любимого мужчину, так похожего на человека… только во сне я была истинно счастливой…
Остаток ночи я летала. Шокирующие новости отпустили. Разум старался себя защитить, уведя в мир странных снов, и, отбрасывая всё реальное.
Подо мной была голубая планета. Я стремительно приближалась. Вот уже пролетала над высокими столетними сосновыми лесами, над тихими, заросшими тростником, речками, над серебристо-серыми горами и гладкими блестящими озерами. Здесь было потрясающе красиво! Первозданная, почти не испорченная городской инфраструктурой. Даже города казались такими гармоничными – шестиугольные поля, сады и сельскохозяйственные угодья, небольшие куполообразные белые домики с солнечными батареями на крышах… Это была планета Агейры, какой я ее видела на фотографиях исторических справок в устройстве.
Я летала, забыв про свою изломанную жизнь, забыв про безнадежное существование в реальности, про насилие Киена Шао, про его полную власть надо мной. В этот миг я была свободна и почти счастлива в своем полете!
Внезапно моей руки коснулись теплые, нежные, длинные пальцы. Вторая сильная рука подхватила меня за талию, и мы шагали по небу, танцевали под одним нам известную мелодию. Я повернулась и сильно-сильно прижалась к моему любимому Агейре! Щека коснулась мягкой белой ткани – на нем был костюм арарсар, а не холодная кожаная форма атакующих. Но таким он мне нравился еще больше. Его светлые волосы на плече, затянутом белой одеждой. Его высокая фигура на фоне голубого, с мелкими облаками, неба родной планеты…
У меня не было слов. Я не хотела ни на секунду больше его отпускать! Мои, соленые от слез, губы искали касания его волшебных нежных губ. Мои руки его сжимали до боли в пальцах. А он смотрел. Грустно и нежно, а потом ответил… И это был такой поцелуй, которого еще ни разу не было в моей жизни! Мы целовались, нежно, не веря в свое счастье, даже страстно. Мы дышали друг другом, и не могли надышаться! Мы болели друг другом! Но это была не болезнь – это было счастье! Он обнимал, и тепло его рук согревало сквозь одежду. Будто и не было этой одежды! Я стонала. Я таяла в его объятиях. И всё было таким правильным и необходимым! Единственно правильным!
Когда мы очутились на песке, на берегу живописного озера, то между нами совершенно не стало преград. Кого волновало, что я замужняя младшая знающая, а он наблюдатель-шпион с самой мудрой и развитой планеты! Мы были просто мужчиной и женщиной. Агейра мягко и плавно по-кошачьи склонился надо мной и стал раздевать. Его губы касались меня, мягко и нежно отнимая у меня мои страхи и воспоминания о насилии супружеского долга. Я сейчас была только с ним. И все, что происходило, было естественным и не вызывало стыда. Когда его губы скользнули вниз от моего живота, когда раздался мой, полный желания, стон, меньше всего я думала о неподобающем поведении.
Пробуждение было внезапным и жестоким. Мой супруг, ненавистный мне ведущий, гроза девичьих сердец, образец отваги и героизма, Киен Шао ударил меня по щеке.
В его действиях, на которые он имел полное право, учитывая наш традиционный брачный договор, не было и капли нежности, любви или даже жалости ко мне. Злые слезы застилали мне глаза. Но я молчала. Мне не в чем было признаваться, мне не пристало просить пощады. Мне не о чем было с ним говорить!
Когда, спустя время, ведущий оделся – подали завтрак. Видимо, я проспала тренировку с великим учителем огня… Хотя… А был ли он, этот учитель, великим – это еще вопрос!
– Ты не хочешь на меня даже смотреть? – муж снова использовал свои таланты ведущего и читал мои эмоции. – Что ж, у тебя будет время, чтобы меня не видеть. Что за издевательство! Будто я обязан выпрашивать любовь у той, что связана со мной брачным договором, у той, чья жизнь – моя собственность! Сегодня ночью поймали разведчика аскаи. Меня не будет пару дней. Ты не выйдешь из нашего кимарти. Еду будут приносить. Отдыхай, цветоч-ч-чек мой. – Сказано было так рычаще и злобно, что раньше я бы поежилась. А теперь просто проигнорировала. Смотреть на него не хотелось. Еда все-таки была вкусной. Жить хотелось. А еще… хотелось сделать так, чтобы он больше не мог меня касаться. Никогда.
Я снова ушла в туалет с тем самым сеором. Может, сделать себе здесь кресло и закуски? Жалко улыбнулась. Чем же мы можем привлечь господ наблюдающих? Давайте глянем планы нашего замечательного таара по выявлению шпионов. Проекты «Приманка». Не достаточно доступа. А если ввести другой код идентификации. Сдается мне, что каждому выдается код, в зависимости от его положения и важности… Если какая-то младшая знающая города Исикары имеет двенадцатизначный код, а один из приближенных к великому повелителю таару Ингардему уже трехзначный, то можно попробовать ввести «Один». И вот! Доступ есть! Итак, пятьдесят девять девушек назначены преподавателями в выпускные группы «Атакующих» и «Ведущих», особые критерии: возраст до двадцати двух, неподобающая Знающим внешность, сопереживание…
Интересно. А почему именно в эти группы? О… Изумительный ответ! Так они даже не простого шпиона ищут! Особые физические данные, которые могут подходить только этим двум группам. Что еще? Особая кровь, ветвь королевской крови, или не так… Наследник крови… Даже имя указано… Лаартан Лагертээн… Хм! Значит, именно его и искали. Но не знают, что найден. Ищут дальше.
Статистика среди девушек: самоубийства, нервные переживания, несовместимые с должностью, даже две попытки предательства… Стало быть, не все девушки держались доводов рассудка. Любовь случалась. Шпионов поймать не могли. Либо смерть, либо упустили.
Покопавшись в хранилище еще пару акан, и, перебрав самые опасные и страшные вопросы, такие как «исследования культуры арарсар», «Биографии исторических личностей», даже уделила внимание вопросу: «биография таара Ингардема», «смерть первой жены таара», и «как убить таара Ингардема», поскольку все было не так просто с кланом драконов… Задала даже несколько вопросов на языке арарсар… Я больше не могла ничего придумать…
Напоследок еще посмотрела результаты допроса собственно арарсар на JE-нкоре и отчет по взрыву эсше атакующего Агейры… Пленники ничего не выдали. А вот отчет был интересен. Не было остатков летного костюма для нахождения в открытом космосе, отсутствовала крышка нижнего люка, кроме того, не было никаких биологических останков – это объясняли тем, что взрыв шел от кресла пилота. Исследовавшие решили, что это особенность организма арарсар – что тело само было взрывчаткой. Что ж, исследовавших можно понять… Они тоже хотят жить. Одно я точно осознала – Агейра не погиб!
И, пользуясь особым допуском, просто взять и удалить записи с камер наблюдения, где Лаартан себя выдал… Просмотреть, прослезиться, увидев еще раз, как он живой и невредимый порхает над ужасными муравьями… И удалить. Теперь ничто, кроме слов Киена Шао не может очернить столь дорогое для меня имя…
Отложив сеор на прежнее место, я пообедала и снова легла спать. Во сне меня ждал песчаный, нагретый светилом, берег озера и желанный мужчина с темно-фиолетовыми очень мудрыми глазами…
Где на корабле точно не будет камер?
Я знаю, что камер не было на нулевом уровне JE-нкора, там проводились допросы, там разбирали на составляющие корабль арарсар… но на секретный уровень мне путь заказан. А есть ли укромный уголок в нашем кимарти?
Мне всегда было противно осознавать, что за нами наблюдают везде, где бы мы ни находились. Противно понимать, что даже супружеский долг, навязанный мне, имеет свидетелей! А может ли что-то быть противным самим наблюдающим? Настолько противным, что они не станут это фиксировать на камеры?
Я слегка улыбнулась своей внезапной догадке, взяла сеор мужа и заперлась в туалете.
Наши сеоры были идентичны на вид. Тот же серебристый цвет, тот же размер, экран… Разница была в информации, помещенной в устройство хозяином. И в допуске. Я много раз наблюдала за Киеном во время работы, мой двенадцатизначный код 754993872009 был известен ему, а его трехзначный был выучен мной еще в первый же день. Кто разрабатывает такие коды?! Я подключилась к храну данных, набрала «123».
Шао сейчас явно на нулевом уровне – проверяет трофей от Агейры, значит, никто не узнает… Я ввела запрос, перерисовала символы с инопланетного устройства и получила ссылку на древний язык арарсар. Надо же! Их письменность известна? Я скачивала. Еще акан пять я потратила на изучение. Всё было логично и просто. Три десятка букв, из них составляются слова, объединяются в предложения. Я заучивала значение символов, произношение, заучивала формы глаголов, склонения существительных и прилагательных, учила времена. Если бы я не была знающей, то было бы сложно… Но я та, кто я есть. И у меня есть собственные приемы.
К тому моменту, как дверь открылась, я успела не только удалить следы своей деятельности, но и положить сеор так, как он лежал до моих с ним действий.
Ужин снова готовила не я. Было вкусно. Впервые за дегон. Я уплетала запеканку, запивала соком, и закусывала каким-то оранжевым ароматным фруктом. Киен молчал. Было видно, что он все еще зол. А я впервые не собиралась его утешать.
– Сеор оказался пустышкой… – надо же, сам решил поделиться новостями? Может, мне его еще и похвалить? Ведущих всегда и все хвалят. Как будто им мало того, что они живут отдельной кастой на другой планете, по иным законам и не считают остальных за людей… обойдется без моей похвалы. – Лирель, как бы я ни был зол, ты должна быть аккуратнее. В ящике могла оказаться бомба, или ловушка. Ты могла пострадать. «Ага, думаю я, – при том, что вы не смогли вскрыть ящик сами, без посещения дока, а мне нужно было только ввести свое имя… Он знал, что лишь я его открою! Там не могло быть ловушек».
– Аскай готовятся к новому удару. Мне донесли, что засекли их корабль в паре сотен парканов отсюда.
– Аскай ищут Агейру. Я им была интересна, видимо, из-за следов лечения.
– Что?! (Это я вслух сказала?!) – Интересные открытия! Но я категорически запрещаю тебе выходить. Сложно расчистить хатран и держать его. Думаю, твоя депрессия отступила, и ты, так хорошо вылеченная, потерпишь без роанского светила пару оборотов Талары.
«Надо же! Его злость отступает перед желанием обезопасить меня? Или просто некогда меня допрашивать и выяснять отношения? Злится определенно. Даже слишком сильно, чтобы наказать».
Браслет Киена замигал красным. Команда вызывала своего ведущего на коанити. Я снова была одна. Доев ужин, заперлась в туалете, взяла металлический кругляшек иноземного устройства и уверенно нажала кнопку «Включение».
Ночь впервые была столь коротка! Я столько узнала!
Арарсар не были врагами! Это просто удивительно! Их цивилизация была настолько древней, что намного опередила нас в своем развитии. После генных экспериментов, после тяжелых лет жизни в обществе, разделенном на касты, после многих исторических ошибок, взрывов и катаклизмов, поумневшие люди просто стали жить и стараться быть гармоничными. Измененные люди, с особым чутьем гармонии. Люди, лишенные жестокости и агрессии. Но чувствительные к красоте, любви, искусству… Люди, которые хотели помочь другим, хотели уберечь от глобальных катастроф и исторических ошибок народы других планет… Лаартан не был шпионом… Он был наблюдателем! Практически бог среди дремучих аборигенов Талары…
Я изучала нашу историю. Истинную историю нашей планеты… жестокая планета захватчиков, которая вела войны как удачные, так и не удачные. Обычная планетка. Жесткая централизация власти в руках клана драконов. Множество восстаний и гражданских войн. Основной вехой истории стало изобретение приемов личностного манипулирования. Теперь над поддержанием власти уже не клана драконов, а касты ведущих, работали мастера души, а мы – знающие, воспитывали новое поколение, поколение полностью верящее каждому нашему слову, подкрепленному сотней разных нейролингвистических и вербальных приемов… Разделение на дневных работников умственного труда и ночных работников физического труда… Множество несправедливостей, которые имели место быть. Множество случаев, когда было разрешено стирать память пострадавшим. Общество имело агрессию – необходимо было ее выплескивать.
Каждая каста хранила свои секреты. Но, только сопоставив это все вместе, я смогла увидеть целое! Мы не являлись культурной и развивающейся цивилизованной планетой. Творился полный беспредел! Тайная империя одного таара. Мы просто плод внушения и самовнушения. Я, с ужасом, отключила устройство… Снова вспомнилась сказка Агейры про заколдованную принцессу… Как же я была слепа! Как же мудр был ты! Но эта сказка оказалась не про нас… а жаль!
Киен Шао – талантливый и успешный ведущий, мускулистый брюнет, гроза девичьих мечтаний и настоящий герой – по совместительству ненавистный и нелюбимый мной супруг – был во дворце правителя Роана. Необходимо было обсудить некоторые пункты договора между Таларой и новой колонизированной планетой, а также условиться о совместных действиях при нападении аскай.
У меня же было акана четыре свободного времени, что несказанно радовало! Конечно, камеры следят неотрывно, а потому, я, как настоящий разведчик, не должна себя раскрыть никоим образом… С чего бы мне начать? Можно сходить к атакующим. Винки – единственное, что мне досталось от Агейры – мог быть не одним ключом к пониманию. Смогу ли я увидеть остальные вещи Алеса, или их уже забрали дознаватели?
Я направилась прямиком в пятый кассэ. Группа встретила меня радостно. Несмотря на мое замужнее положение, меня раза четыре крепко обняли и даже выразили соболезнования. Атакующие явно знали, как ко мне относился Агейра, что меня удивило.
– Он последнее время сам не свой был! – говорит добродушный инор Млен, – Мы-то сразу всё поняли, еще когда он занятия прогуливал в академии, вас поджидая. А уж тут, видя вас такой расстроенной, мы цветы так всей командой с планеты таскали.
– Да не робейте вы так! Оно, понятное дело, что за нелюбимого вышли. Не вы первая, не вы последняя. Женское дело подневольное. Да только Агейра не из тех был, кто руки опускает! Он хотел вас из этой заварушки вытащить. – Это уже инор Гаме.
– А Винки вам понравился? – спрашивает инор Даган, вечный конкурент и соперник Алеса, – Мы решили, что вам бы ребенка, тогда хоть немного счастливее будете.
Я, с удивлением и недовольством, глянула на него. – Да, ребенка достать накладно было, вот и получился мелкий пушистик, – посмеялся в ответ Даган. – вы, когда его не взяли, Агейра сам не свой был, решили, что одумается, наконец, чужую жену ревновать. Да вы сами пришли потом, испугались за любимого?
Я была шокирована! Это как попасть сразу из зимы в лето. Я, младшая Знающая, привыкшая держать лицо, но осознавшая, что все мои знания – обман, а правила поведения – ложь, пришла к ним, и увидела те искренние эмоции, которых мне не хватало. Они все знали, мне не требовалось ничего говорить. Атакующие не воспринимали меня, как жену их ведущего. Они знали мои истинные чувства, выразили словами то, в чем я сама себе не могла признаться. А я слушала, молча и удивленно, и не хотела их прерывать.
– Да вы не стойте столбом, пойдемте посмотрим вещи Агейры, может, себе сувенир какой возьмете. – снова инор Млен.
И мы двинулись к ящику. К одной из сотни железных дверок в стене. Я остановилась в нерешительности, видя экран, требующий ввести код. Что он мог загадать? Да что угодно! Разве я могу влезть в голову инопланетянина, хоть и такого любимого?
– Не робейте, маноре Манире.
И я снова смотрю на экран. А руки потянулись и набирают «Лирель»… Замок щелкнул. Я вздрогнула.
В ящике была форма, которая пахла Агейрой. Я взяла ее в руки, прижала к лицу, к груди. Мне сейчас было совершенно не стыдно! Я скучала, я любила, я теряла. Что бы не подумали про меня атакующие, это были вещи Лаартана… Это было еще одно касание к нему, как будто он жив. Мужчины разом, будто сговорившись, разошлись. В углу копошился только инор Гаме. Видимо, чтобы помочь в случае чего.
А я рассматривала свою железную сокровищницу. Сбоку на стенке висел серебристый блестящий кулон на цепочке. Метал был мне не знаком. Я взяла его. Прислонила к губам, прошептала «Лаартан» – совершенно неожиданно, то ли от моего голоса, то ли от угаданного пароля, кулон открылся, показывая свое нутро. Там были фотографии! Как в музейных экспонатах до-таларийской эпохи. Кулон с фотографиями внутри! Просто невероятно!
А еще невероятнее было то, что на первой были мы с Агейрой. Фото с камер записи. На площадке ожидания мигана. Я стояла с удивленным и чуть мечтательным лицом, которого от себя никак не ожидала, а сзади меня чуть приобнял Лаартан. Я помню этот момент. Он тогда так касался меня, что я тонула и таяла в его руках, не сразу сообразив, что маноре Знающей не полагается позволять учащемуся так себя вести. А он… Он тогда сказал, что заболел мной…
Что бы я могла сделать? Как бы я поступила, если бы все знала наперед?
Я бы сказала, что люблю? Да! Я всем сердцем хотела бы выразить те чувства, которые тайно росли во мне. Я бы сама прижалась к его нежным и волшебным губам, обняла бы, ни за что не отпустила бы… больше никогда не отпустила бы… и плевать на этот брачный договор и все мои обязанности разом! Но… если бы я полюбила сразу, то выдала бы шпиона арарсар… Он бы умер в пыточной. Что я могла сделать? Что он мог сделать? Ничего. Мы просто сделали так, как сложилось.
На второй фотографии была планета. Голубая планета, окруженная атмосферой, облаками и черным космосом. Его родная планета.
Не сразу заметила, что слезы катятся по лицу, уже откровенно измочив даже одежду на груди. Спрятала кулон в карман. Нужно что-то придумать, чтобы Киен его не увидел и не отнял.
На ровной стопке чистой одежды лежал учебный сеор. Я пролистала. У Агейры были великолепные оценки. Хуже было только с историей. За последний полный оборот Талары его работы проверяли трое старших Знающих. Трое, которые потом исчезли! Видимо, Алес хотел что-то им рассказать, открыть глаза на происходящее, хотел убедить, как знающего, так и группу… но камеры не дремлют… как его раньше не разоблачили? Хотя… атакующие – они такие, с ними всегда ждешь неординарных вопросов… Больше ничего особенного в сеоре не нашла.
В самом углу был странный сверток. В бумаге находилось непонятное устройство, размером с половину ладони, явно не таларийского происхождения. На округлом металлическом, и почему-то теплом, корпусе был экран и несколько кнопок с древними почти незнакомыми символами. Я спрятала устройство в складках за поясом. Кажется, оно даже само там закрепилось. Надеюсь, что этого жеста никто не увидит в записях камер. Делиться находкой я не планировала.
Почти в тот же миг инор Гаме кашлянул. Я обернулась и увидела мужа.
Сердце моментально ушло в пятки, руки дрогнули. Но я старалась выглядеть спокойной и невозмутимой. Киен стоял, широко расставив ноги на железном пупырчатом полу кассэ, его красный мундир выглядел каким-то особенно отглаженным, ровным и жестким. Широкие ноздри раздувались от гнева. Глаза неотрывно смотрели на меня. Только бы не отвести взгляд. Нужно выдержать.
– Киен, мы вскрыли ящик Агейры. – С самым наивным выражением сообщаю ему, – здесь нашелся сеор и несколько рисунков. Шао взял сеор из моих рук. Что-то мне подсказывало, что больше эту технику мне увидеть не придется. Супруг был зол, зол настолько, что не нашел слов для меня. Он не обнял, не поцеловал. Просто потащил меня за руку, не обращая внимания на сопротивление, и то, что я чуть не падала, едва поспевая за ним. Киен втолкнул меня в наше кимарти, дверь закрылась, затем снаружи провернулся ключ. Я снова была взаперти. Меня это устраивало.
С момента рокового взрыва прошло двадцать оборотов Талары (20 дней).
Я мало их помню. Когда Киен говорил с тааром Иргадемом, я жадно слушала. Стало понятно, что аскаи готовили нападение, что Агейра взорвал корабль с повелительницей, ценой собственной жизни, а наши войска попытались добить оставшихся муравьев, но со дня на день опять ждут нападения… Это все я услышала еще не осознав. По привычке Младшей Знающей Талары я пыталась проанализировать… Но!
Агейра, что же ты сделал?! Спасая меня, ты себя выдал! Выдал свою непонятную медицину, выдал свою запредельную скорость во время боя с муравьями, выдал свои технологии… Ты был шпионом! Ты мог бы просто вернуться к своим, но снова помог! Ты спас нас всех – уберег от неминуемой расправы аскаи. Эту победу историки снова припишут Могучему Киану Шао, а ты так и останешься песчинкой на весах, перевесившей весь мир для меня. Ты погиб…
Слезы размывали очертания всего вокруг. Истерика затмевала весь мир! Агейры больше нет! Его больше нет! Как?! Как такое может быть?!
Я хотела бы привести себя в порядок, использовать прием «Запрет», «Сдерживание», «Отказ от желаний», «Подмена желаний долгом», но внутри меня было так больно и пусто! Будто я проглотила расплавленный до-таларийский меч, и он теперь жег и резал меня всю насквозь. Я потеряла всё, что держало меня среди живых!
Киен вместе с читающими душу долго работали со мной. Я не хотела жить. На любое лечение реагировала одинаково – просто проваливалась в бессознательное состояние.
Лечащие поддерживали уколами и успокоительными таблетками. Обсуждать все это с кем бы то ни было, я отказывалась. Мы все рабы, а бежать мне некуда и незачем. Я просто слабое звено цепи. Я ничего с собой не могу сделать, иначе моей семье будет плохо, иначе ребенку Олини и Рана не позволят родиться, иначе будут проверять всех моих родных, знакомых и друзей – не заразился ли кто моей суицидальной лихорадкой…
Может, я все-таки выживу. Меня просил жить Агейра, но сейчас весь непосильный груз, взваленный на мои хрупкие плечи просто не позволял даже встать.
Я проваливалась в сон, как в спасительный океан. Только там, во сне, я могла быть собой. Я могла больше не быть правильной спутницей своего супруга ведущего, я могла плакать, могла кричать, могла, забывая обо всем, раскинуть руки, и летать! Как учил меня Агейра! Я очень хотела увидеть его! Я хотела снова почувствовать его руки: как он обнимает, как касается пальцем моих губ, как нежно целует шею и колени, но, уже не забирая яд, а с нежностью и любовью.
Приходя в сознание, я иногда замечала свои собственные стоны. Но мне было практически все равно. Киен был молчалив, сдержан и отстранен. Он иногда хотел обнять, поддержать, поцеловать, но не настаивал, видя мою реакцию.
В этот день я впервые вышла из нашего кимарти. Я гуляла по зеленой траве Роана, вокруг меня были контролирующие безопасность. Я отчаянно старалась держать лицо. Шао разговаривал с новым правителем планеты, но внимательно наблюдал – мне нельзя уходить дальше, чем стреляет его именной ригтер.
Винки – зверек с голубоватой шерстью – прощальный подарок Агейры – бегал вокруг меня. Его смешные ушки прыгали вместе с ним. Потрясающий живой пушистый шестилапый ребенок! Ему нужно было побегать на воле, поэтому и я старалась держаться сегодня спокойно. Как мне перевернуть эту страницу моей жизни? Если это вся моя жизнь! Все мое счастье, вся моя надежда, весь смысл… Я не хочу. Внутри будто разорвался снаряд неохрона – мои чувства заморожены. Действует все то успокоительное, которым меня снабдили. Я живая, но жизни нет. Как экспонат у хранящего Адана!
Вдруг Винки подбежал, прыгнул на руки, отвлекая от унылых мыслей. Лизнул прямо в нос, стал весело тявкать. Я чесала его за ухом, мы повалились на траву и валялись, совершенно забыв о людях вокруг. В какой-то момент ошейник Винки, звякнув, открылся. Я не дала ему упасть. И заметила! На внутренней стороне было несколько слов выведено чем-то похожим на шессе (помада), я успела прочитать его торопливый ровный почерк: «Любимая… Я вернусь за тобой…».
Тут же услышала негромкое завывание сирены, подбежал Шао. Стал отнимать пластиковый кружок из моих рук. Что могло его насторожить? Почему сирена? Такая тихая и мелкая, будто охранный брелок… Я не хотела отдавать ошейник, но его вытянули.
С облегчением заметила, что слова стерлись, оставив на моих пальцах лишь алые следы.
Второй акан сижу в нашем кимарти. Нет сил. С одной стороны, я могу снова надеяться. Что, если взрыв был лишь отвлекающим маневром? Может ли взорваться шпион, который утирал нос всей Таларе больше двадцати ансер (лет)? А с другой стороны, может, что-то пошло не так?
Сердце внутри билось так странно: медленно, гулко, и так сильно, словно каждый удар мог стать последним. Я смотрела на минеральную воду, суп и фруктовый салат, оставленные служителем вкуса, но есть не могла. За последние двадцать оборотов Талары я совсем похудела от нервов.
Пришел Киен. Сел напротив. Было видно, что он многое понимает, но не хочет верить. А сегодня, словно решился спросить…
– Лирель, ты не находишь, что твое нервное состояние просто неприлично?
– Почему?
– Ты пережила нападение аскаи, судя по записям с камер наблюдения, ты была очень смелой и собранной в тот момент. Благодаря тебе и покойному Агейре, мы уничтожили нападавших. Я могу понять шок, могу понять действие яда и страх от того, что твой бывший обучающийся оказался предателем. Но к чему весь этот дистресс? К чему это нежелание жить? Я покрываю, как могу – пока ты ничего сама с собой не сделала, но я должен понимать, что происходит!
– Киен, я не хочу и просто не могу это обсуждать. – Прием концентрации, успокоения. Я стараюсь хоть немного улыбаться, чтобы не показывать своих чувств Шао, который может читать мое состояние или даже откровенно допросить. А, вот, собственно, и допрос…
– Лирель, сладкий цветочек мой. (Я скривилась, хотя очень старалась держать лицо). Санорен Эстарге, кажется, говорил тебе об операции «Приманка»? Да, тебя именно затем поставили к нам, вместо старшего Знающего Атанара. Хотели раскрыть предателя. Ты обратила внимание на работы и обнаружила странности в ответах инора Тео.
– Да, его работа была необычной, (пытаюсь не упоминать Агейру), а почему я должна была заинтересовать шпиона? Я просто мелкая знающая на замене…
– Ты была чересчур красивой знающей, оказавшейся прямо в клетке с полусотней осченге. Мы – военные, мы не отличаемся жалостью. В нас развита конкуренция, стремление достичь цели любой ценой, собственнический инстинкт… Проще говоря, мы могли не воспринять тебя знающей, а желать как женщину. Срывать занятие за занятием, выводить тебя. Военные бывают весьма жестоки к слабым. Но арарсар… Их сущность совсем иная. Они жалость имеют. – Киен поморщился и добавил, – Как коршун, который схватит голубку, накроет крылышком, защищая от остальных, а потом насладится всей тобой в одиночестве!
– Этого коршуна мне скорее ты напоминаешь, – с трудно скрываемым раздражением ответила я. – Я слышала об этой теории от Саньки и от инора Осано, но было принято не использовать меня в дальнейшем по причине заключения традиционного брачного договора.
– Насколько мне стало известно, шпион Тео не проявил к тебе интереса, а вот Агейра два раза сбегал с занятий. Что между вами было?
– Ничего не было, ты сам в этом прекрасно убедился в том несчастном огэ.
– Странно. Я сейчас вспомнил, как ты пыталась сбежать от меня к брату. Огэ. Точно! Тебя вернул Агейра, увел с нулевого уровня. Что там произошло? Ты видела пленных арарсар. Что было дальше?
– Они прошли мимо, мужчина и женщина. Их пытали. Он был сильно избит, а она… (Тут я снова не сдержалась. Кулаки сами собой сомкнулись. С реснички упала злая слеза…) Ее насиловали. Но арарсар шли, и в них не было ненависти или злости. Они просто двигались, готовые на дальнейшие пытки и издевательства…
– Это ты сказала команду… – даже не вопрос, скорее констатация факта. Таким серьезным и отстраненным голосом.
– Я защищала себя. И в этот момент я не знала, кто больше мне чужд – арарсар, или те звери, что готовы таким образом пытать женщину… если мое слово помогло им бежать, то в этом моей вины меньше всего.
– А Агейра, значит, был там…
– Киен, я больше не желаю это обсуждать!
Черноволосый мускулистый ведущий – мечта любой девушки, прекратил этот разговор, но пообещал, что не оставит места для этой моей симпатии. Он снова истязал меня. Я сопротивлялась, как никогда раньше. Мне больше не хотелось быть разменной монетой, которая отдается победителю. Я не желала быть покорной, я плевать хотела на весь этот традиционный договор… Но Киен совершенно не хотел считаться с моим мнением!
Он ударил раз, ударил второй. Я лишилась сознания, а для него это не было поводом прекратить… Вот так, в один акан, я потеряла единственную мою маленькую мечту – быть хорошей спутницей ведущего и будущего таара.
Нельзя больше топтать себя, нельзя было притворяться. Мы были женаты почти девять дегонов, но привыкнуть и полюбить я так и не смогла. И уже не смогу. Нас воспитывали во лжи, мы имели право ходить только по избранным белым дорожкам… Я была воспитана покорной женой, бесправной собственностью, не имеющей прав и мнения…
А правильно ли это все?! Я только в этот миг поняла, что больше не обязана подчиняться всей этой лжи… Нужно только выжить, тогда найдется и выход.
Одно точно могу сказать, что даже если я потеряла Агейру навсегда, то это совершенно не повод открывать свое сердце Киену. Я сильная – я справлюсь. Росток желанного познания пробудился во мне – необходимо выяснить все возможное про арарсар и про нашу истинную историю. Моего доступа не хватит для получения информации, а вот если взять идентификационный код Шао…
Просчитанный мир, точный, простой и лживый.
Призрачный долг, что кинул меня в жернова
И на кончике острия — твоя сказка… Любимый!
И лишь ее вспоминая, дышу. Ты просил — я жива.
Я живая, но где смысл этой порванной жизни?
Где радость полета, свободы, где счастье ее?
И гордая таларийка, что знанием славит отчизну,
Сидит на коленях, когда рвут ее сердце, душу, белье…
Беспросветность. Безнадежность. Безжалостность долга.
Но могу ли и дальше так жить, зная, что на кону?
Без твоих сильных рук, нежных губ… Не так долго Я еще протяну…
В мире, где всё выверено, логично и точно,
В мире, где все мы будто сошли с одного конвейера,
Только ты нужен мне безоговорочно целиком и срочно,
Я тону в тебе, я люблю тебя, Лаартан… Мой Агейра.