Сверху растянувшиеся вдоль мыса корпуса отеля «Дольче» напоминали разноцветные шарики мороженого, утопающие в светло-бирюзовом сиропе татуумовской растительности, оправдывая свое название. К зависти соседей по курортному бизнесу, месторасположение отеля было идеальным — с севера к нему примыкал обширный парк, с юга плескались морские волны, похожие цветом на растительность, лишь на оттенок светлее.
Автопилот опустил флаер на крышу с ювелирной точностью и без единого резкого маневра, вызвав у Стаса мимолетный приступ ностальгии по тедовой манере вождения летательных аппаратов, не особенно полезной для нервных клеток пассажиров. Судя по лицу Дэна, того посетили схожие мысли. Стас чуть приподнял уголки губ.
— Ничего. Уже совсем скоро они все будут здесь.
Дэн понимающе кивнул, откидывая дверцу.
В просторном холле оранжевого корпуса, отделанном местным татуумовским камнем, который перетекал из одного оттенка в другой в зависимости от освещения, царила суета — посередине возвышалась башня из коробок, а персонал отеля в ограниченном составе во главе с хозяйкой сновал туда-сюда, пытаясь распределить эту кучу добра по назначению.
— Дэнечка, ты очень вовремя! — Хозяйка, невысокая большеглазая брюнетка средних лет с округлыми формами, чей цвет лица напоминал свежий персик, чмокнула Дэна в щеку, приподнявшись на цыпочки. — У нас тут рук не хватает.
— Чего куда нести? — мигом сориентировался тот.
— Вон то, что справа, на склад, а что слева — в подсобку ресторана. А Стасик где?
— Они с Вениамин Игнатьичем в бильярдной, чего-то там собрались обсудить, — отрапортовал Дэн, легко отрывая от пола одну из самых больших коробок.
— Нет-нет, это поставь! Тяжести пусть роботы таскают!
— Я вообще-то киборг, синьора Ламбрезе. — Дэн послушно опустил коробку на место и характерным жестом задрал кверху левую бровь. — И там всего шестьдесят с лишним кило.
Хозяйка уперла кулачки в пышные бедра с крайне недовольным видом.
— Во-первых, что у нас тут опять за синьора завелась? Мы же договорились, что ты будешь звать меня по имени. Не очень-то приятно ощущать себя какой-то там пожилой матроной, знаешь ли.
— Простите, я…
— Я еще не договорила. — Непреклонностью ее тона, казалось, можно было сдвинуть с места грузовой транспортник. — Во-вторых, Веня говорил, что тебе вредно напрягаться. Так что бери коробки полегче, а эту Антуан возьмет. — И крикнула, мгновенно меняя тон голоса со строгого на призывно-ласковый, — Тооничка, где ты там?
Домашний антропоморфный дройд, одна из первых моделей «Ингвар-индастриз», которые после крушения «DEX-компани» оперативно заняли пустующую нишу на рынке, нарисовался за плечом хозяйки и, повинуясь ее указаниям, подхватил коробку, вызвавшую столько споров. Дэн пожал плечами и взял другую. В конце концов, он уже привык, что близкие ему люди постоянно и упорно игнорируют тот факт, что он киборг, а некоторые из дальних наоборот зачастую всячески пытаются это подчеркнуть.
Предусмотрительно заперев дверь бильярдной, Вениамин окружил себя и Стаса вирт-окнами, которыми принялся ловко жонглировать, демонстрируя другу снимки интерьера средних размеров особняка на утопающем в зелени острове. Стас задержал один из кадров, рассматривая рисунок мозаики на стене закрытого бассейна.
— Это Ланс, да?
Вениамин только рукой махнул.
— Да тут все Ланс. Ты про мои художественные вкусы знаешь. Вернее, про их отсутствие.
— Не прибедняйся. Ты же все это оценивал и согласовывал. Твое слово было решающим. А Марианне понравится, даже не сомневайся, дружище.
Тот лишь устало вздохнул и пожал плечами. Приглядевшись к другу повнимательнее, Стас озадаченно хмыкнул, ощущая смутную тревогу.
— Сдается мне, что не похож ты на счастливого жениха. Или я не прав?
Вениамин помялся пару секунд, потом плеснул в два стакана темно-янтарную жидкость из изящного графина, залпом проглотил свою порцию.
— Я боюсь, Стасик. Боюсь все испортить. Мы с Маришкой почти семь лет вместе, серьезно ссорились пару раз всего, с Лерочкой быстро нашли общий язык, она чудесный ребенок, с пяти лет мечтает стать врачом… Понимаешь, все слишком хорошо. Просто идеально. Рассказал бы мне кто-нибудь, что у меня будет такая жизнь — я бы ни за что не поверил. И вот эта свадьба, да еще на старости лет… Я ведь помню, как все в прошлый раз обернулось.
Стас качнул головой, пригубил из своего стакана. Подумал вдруг, что когда Венька летал с ними в качестве судового врача, он ему хоть зарплату платил, а вот личным психологом Станислава Петухова он работал уже более полувека и при этом совершенно бесплатно. Работал, вооружившись чаем с печеньями, коньяком, здравым смыслом и неистребимым гуманизмом. А когда Веньке самому требовался личный психолог, Стаса вечно не было рядом. Например, после развода. Стас приехал в увольнительную лишь спустя месяц, они тогда здорово набрались, просто сидя у Веньки на кухне, и он уснул тут же, на узком неудобном диванчике. А когда проснулся и заглянул в ванную, то увидел, как друг стоит у раковины с зубной щеткой наперевес, тоскливым взглядом уставившись на полочку для туалетных принадлежностей, где среди тюбиков и баночек лежала женская заколка в виде бабочки.
Шагнув ближе, Стас слегка сжал венькино плечо, заговорил, стремясь придать своему тону непоколебимую уверенность:
— Ну и накрутил ты себя, братец. И совершенно напрасно. В том, что люди расходятся, свидетельство о браке совершенно не виновато. Вы с Ленкой тогда по-любому разбежались бы, слишком разные у вас были жизненные установки. А сейчас… все по-другому. Ты же понимаешь? Женитьба, по сути, это всего лишь юридическая процедура, на ваши чувства она никак не повлияет, зато облегчит жизнь, устранив лишнюю бюрократию в решении многих вопросов. Сам же говорил.
— Говорил. — Вениамин поднял голову, и Стас с удовлетворением заметил, что выглядит друг уже заметно спокойнее. — Ох, Стасик, — он внезапно хихикнул, — ты сейчас так про брак вещал — я аж заслушался. С твоим-то опытом…
— Да ну тебя! — Стас шутливо пихнул друга локтем в бок и поставил на столик недопитый стакан.
— Кстати, насчет опыта. — Венькины глаза прицельно прищурились, словно превращаясь в рентгеновский аппарат, — Ты сам-то собираешься что-то менять?
Стас попытался отмахнуться.
— Знаешь, давай-ка ты спокойно женишься, а потом уж мы поговорим и о моей личной жизни.
— Ну, я о твоей личной жизни готов говорить вне зависимости от времени и обстоятельств, — жизнерадостно сообщил Венька, потирая ладони друг о дружку, — С твоей личной жизнью вообще не соскучишься.
Поняв, что друг все равно не отвяжется, Стас вкратце пересказал их с Дэном вчерашний диалог, помолчал пару секунд, нервным жестом взъерошил седой ёжик волос, потом добавил с горечью:
— Реально ведь сволочью себя чувствую. Привязал к себе мальчишку, теперь вот держу в подвешенном состоянии. И что мне прикажешь делать? Предложить ему руку и сердце? Засветиться вместе в ток-шоу «Стрелы Амура»?
— Думаешь, ему именно это нужно?
Стас качнул головой, на секунду отвел глаза.
— Не знаю, Вень. И спросить страшно. Потому что когда мы вместе закрутили бизнес, я специально таскал его на все встречи, совещания, корпоративы, старался, чтобы он общался с наибольшим количеством людей. Общался как абсолютно независимый человек, на равных. Потому что этот опыт невозможно чем-либо заменить. У нас на корабле он жил словно ребенок в любящей семье, до этого его жизнь напоминала помесь боевика и фильма ужасов. Я хотел, чтобы Дэн повзрослел во всех смыслах. Я думал — вот сейчас он встретит кого-то, с кем захочет хотя бы закрутить роман для начала, тем более что он очень даже пользовался успехом у девушек, уж куда поболее, чем я в молодые годы, и не только у девушек. Но время шло, а он все оставался рядом со мной. И я периодически ловил себя на мысли, насколько сильно мне не хочется, чтобы он уходил. Вот видишь? — у Стаса вырвался нервный смешок, — Сволочь и эгоист, как есть.
— Ой, Стасик, — Вениамин только головой покачал. Освежил содержимое обоих стаканов, закинул лед, пригубил из своего. — Я с тобой частенько ощущаю себя дезинсектором неудачником — сколько не борись с твоими тараканами, все новые выползают. Подумай вот над чем — если ты сидел и ждал, пока Дэн найдет себе кого-нибудь, чего ж сам не нашел? Ты-то, в отличие от Дэна, уже давно вполне взрослый, с социальной адаптацией вроде все в порядке, даже, вон, киборгофобию переборол. Все физиологические показатели в норме, это мне, как личному врачу, известно, внешние данные вполне себе презентабельные. — Последняя фраза заставила Стаса машинально кинуть взгляд на широкое, во всю стену зеркало — они оба и вправду не так уж сильно изменились с того момента, как он по пьяни купил грузовой транспортник и стал его капитаном. Венька даже постройнел, еще с тех времен, когда, ухаживая за Марианной, сел на диету и занялся йогой. А у него самого разве что седины и морщин прибавилось, а так вполне себе ничего, песок не сыплется. — Так в чем проблема-то?
Стас сделал большой глоток из своего стакана, задумчиво поболтал кубики льда на дне. Снова прокрутил в голове тот эпизод из прошлого, как он рвано выдыхает, отрывая стертые в кровь ладони от ходунков и впервые целует Дэна, как тот замирает, словно не веря, потом доверчиво подается вперед, обнимает Стаса за талию, одновременно страхуя и усиливая тактильный контакт, чуть приоткрывает губы…
— Просто мне не нужен никто, кроме него.
Венька в ответ просто спокойно кивнул.
— Ну, славатеосспади, ты произнес это вслух. Озвучить проблему — это уже наполовину ее решить, так говорят дипломированные психологи. Вот тебе мой совет — просто скажи ему то, что сказал мне. Произнеси вслух. Знаешь, некоторые вещи просто необходимо озвучивать, поверь.
— А вдруг он почувствует себя обязанным? Сам же знаешь, у него тараканов не меньше, чем у меня.
Вениамин закатил глаза.
— Стасик, я иногда жалею, что ты человек не религиозный, а я не твой духовный отец. Я бы отпустил тебе все грехи и выдал бы индульгенцию на будущие. Сейчас я просто-таки настаиваю на том, чтобы ты побыл эгоистом. Подумай о себе. Поверь — Дэн сам разберется что ему делать со своей жизнью, он давно уже взрослый мальчик. И да — я в этом смысле тоже эгоист. Был момент, когда я уже смирился с тем, что мне придется тебя хоронить, после чего мое стремление помочь тебе стать счастливым возросло в геометрической прогрессии. Так что себе я этот грех тоже отпускаю. Аминь.
Вениамин очень хорошо помнил их старт с Каллакса. Ларец с Камнем Истины — подарком королевы улья в благодарность за спасение планеты — находился в их почти пустом грузовом отсеке. Этот подарок в один момент сделал их всех если не миллиардерами, то, по крайней мере, очень состоятельными людьми, но настроение на борту «Космического мозгоеда» царило совершенно похоронное — бренная оболочка капитана покоилась в криокамере, сам он находился где-то между тем светом и этим, ближе к первому. Дэн и Тед отлеживались в медотсеке, и если бы Дэн не был киборгом, то им бы понадобилась вторая криокамера. А Ланс вел корабль по заранее построенному маршруту, пытаясь побороть чувство паники из-за внезапно свалившейся на него ответственности. И именно в тот момент, глядя на застывшие черты лица своего лучшего друга, покоившегося под прозрачным куполом криокамеры, Вениамин с какой-то особенной ясностью понял, что Стасик Петухов может просто перестать существовать. Вот прямо очень скоро. Зависит от того, что скажут врачи на Новом Иерусалиме.
Да, почти двадцать лет службы в космодесанте, многое могло случиться. Вениамин, разумеется, всегда переживал, ждал писем и редких сеансов связи, еще более редких увольнительных. Но тогда это было как-то по-другому, не так близко и болезненно. А сейчас судовой врач «Космического мозгоеда», временно исполняющий обязанности капитана, пытался всеми силами успокоить и обнадежить похожую на перетянутую струну Полину, которой приходилось ухаживать за ранеными и брать на себя львиную долю всех хозяйственных забот, придавать уверенности Лансу, от мастерства коего зависела скорость продвижения к Новому Иерусалиму, подбадривать сникшего Михалыча и принимать решения, которые обычно принимает капитан. И все это время душить внутри себя нарастающую панику. Потому что принять факт гибели Стаса он пока не мог. Ну совсем никак.
Свет в тесной каморке с бронированной дверью был приглушенный, с голубоватым оттенком; из торчавшего прямо в стене примитивного крана капала вода, с периодичностью ровно в полторы секунды. Дэн задумчиво разглядывал свой кулак с содранными костяшками. Драться без имплантов и боевого режима было все еще немного странно. Особенно учитывая то, как давно ему в принципе не приходилось драться. Последний инцидент случился где-то года полтора назад, его просто-напросто попытались ограбить прямо на улице, недалеко от гостиницы на Спектре-5, куда он летал в командировку. Разумеется, его приняли за человека, никто в здравом уме не стал бы связываться с киборгом. Тогда можно было бы просто включить боевой режим и грабители, вооруженные всего лишь виброножами, мигом ретировались бы сами, но Дэн посчитал, что лучше их обезвредить и сдать полиции — они ведь наверняка попытаются ограбить кого-то еще, и дело может закончиться скверно. Как в тот раз, так и в этот, курс «нетравматичного воздействия», который они с Лансом в компании других сорванных DEX-ов, в свое время проходили в ОЗК, очень помог — киборгов научили мгновенно пресекать попытки системы перейти в боевой режим при возникновении угрозы, а также использовать исключительно те техники, которые помогают обезвредить противника-человека, не нанося ему серьезных повреждений.
Дэн на всякий случай прокрутил в голове запись сегодняшнего инцидента. Вот Стас наносит первый удар; хороший удар — его назойливый собеседник слетает с высокого барного стула практически вверх тормашками, так, что подошвы модных туфель мелькают в воздухе. Спустя пару секунд один из шумной компании бывших военных — высокий, грузный, багроволицый — с громким возгласом вскакивает на ноги и кидается на выручку своему приятелю. Его первый удар Стас легко пропускает мимо, всего лишь сдвинувшись с линии атаки и развернувшись чуть боком, а второй тот не успевает нанести — оказавшийся за его спиной Дэн аккуратно опускает громилу на колени, заломив ему руку за спину. Однако на этом месте срабатывает инстинкт под названием «наших бьют!», и теперь уж все бывшие вояки выскакивают из-за стола и рвутся в драку, а их человек десять. Ланс, Тед, Вадим, Роджер и Вениамин тоже уже на ногах и спешат к месту боевых действий, однако столик десантуры ближе, и вовремя успевает только Ланс — оказавшись на пути самого резвого, просто выставляет руку вбок, параллельно полу, и противник смешно всхрюкивает, грянувшись об нее грудью словно о стальную балку. Дэн видит, как Теодор ловкой подножкой сбивает с ног одного из нападающих, Вадим наносит точечный удар носком ботинка в коленную чашечку второму, а Роджер делает шаг навстречу третьему, замахнувшемуся на него оторванной ножкой стула; мягким движением перехватывает за запястье и, чуть заломив руку к затылку, дергает резко вниз, опрокидывая противника на спину со всего размаха. Глаза Ланса лишь на секунду вспыхивают красным — когда он принудительно перемещает Вениамина за барную стойку, убирая с поля боя, где доктору не место. А потом взгляд котика вновь обретает рассеянную одухотворенность, и он небрежно ловит прямо в воздухе бутылку, летящую в голову Теду. Десантура дерется яростно, при этом грамотно и технично, вдобавок их больше, но присутствие в команде соперников двух киборгов, даже без боевого режима, с лихвой уравнивает шансы.
Дэн лишь единожды преступает жесткие правила «нетравматичного воздействия» — когда в руке очухавшегося Рябого внезапно оказывается нож, и он начинает незаметно заходить Стасу за спину. Перехватив руку с оружием за запястье двумя пальцами, рыжий вперивает оловянный «машинный» взгляд в залитое кровью из разбитого носа лицо бывшего стасова сослуживца, позволив себе испытать секундное удовлетворение от плеснувшей из глубины зрачков слепой паники. Делает легкое, почти незаметное движение кистью руки, следом за которым слышится хруст сломанного запястья и пронзительный вопль. Почти сразу после этого в ресторан врывается наряд полиции, но Дэн еще успевает обернуть нож салфеткой, чтобы сохранить отпечатки владельца и спрятать в нагрудный карман пиджака, а Стас с размаху впечатать локоть в рожу одного из вояк, который, разбив бутылку о барную стойку, готовится использовать осколок в качестве оружия.
Дэн и Ланс, сидящие друг напротив друга, одновременно открыли глаза, выйдя «из процессора», и сразу же обменялись инфопакетами с записью драки.
— Вроде никто серьезно не пострадал. — В голосе Ланса прозвучали нотки озабоченности. — Правда, тот тип, которому ты запястье сломал… Могут попытаться приплести превышение самообороны, хотя он же был вооружен…
— Что толку гадать, — Дэн чуть передернул плечами, — это уж пусть юристы разбираются.
Ланс вопросительно уставился на рыжего.
— Слушай, а с чего вообще капитан стукнул того человека? Как-то это на него не похоже совсем.
Дэн вздохнул и переслал котику еще один файл — звуковой. Когда Стаса увлек к барной стойке незнакомый малоприятный тип, он на всякий случай настроил сенсоры на прослушку — обсуждать дела на нетрезвую голову чревато, да и собеседник доверия не вызывал, так что стоило немного пошпионить, чтобы при необходимости вовремя вмешаться, мало ли какие аферисты втираются в доверие к честным бизнесменам. Разговор, однако, повернул в очень неожиданную сторону и закончился весьма внезапно и драматично.
— Я и сам не пойму, зачем он так. — Дэн задумчиво почесал переносицу. — У Стаса уровень агрессии никогда не был чересчур высоким, даже в состоянии опьянения. А тут… Люди часто перед тем, как перейти к обсуждению дел, говорят на личные темы. Я так и не понял до конца зачем, просто запомнил в свое время как алгоритм. Потом тот тип начал говорить такое… Стасу оно могло показаться обидным, но ведь у него никогда не было привычки бросаться на обидчиков с кулаками.
Брови Ланса поползли кверху. Он слишком привык считать Дэна старше и опытнее, привык думать, что в вопросах взаимоотношений с людьми тот разбирается куда лучше, хоть со временем они и сровнялись по уровню зрелости и социализации. Но сейчас рыжий почему-то упорно не видел того, что лежало на поверхности.
— Ты и вправду не понял? Это же из-за тебя.
Изумление Дэна казалось неподдельным.
— Из-за меня? Но тот тип явно думал, что я обычный киборг, можно было ему объяснить разницу… Хотя лучше, конечно, ничего не объяснять, а просто держаться подальше от таких субъектов.
— Ты не понимаешь, — Ланс покачал головой, — капитан в тот момент подумал о тебе. О том, что было с тобой в армии. Знаешь, когда маэстро Гальвани привел меня к пластическому хирургу, и она увидела мой шрам и ухо, — Ланс машинально коснулся кончиками пальцев гладкой кожи на лбу, — у нее был такой взгляд… — Он на секунду запнулся, прокручивая в голове воспоминание не из процессора, из органической памяти — тонкий рисунок на оконных жалюзи, фото лохматой рыжей собаки на рабочем столе, широко распахнутые голубые глаза, исполненные вины и стыда. — Она смотрела так, словно это она сделала мне что-то плохое, а не мои бывшие хозяева. И потом мне периодически попадались люди, которые как будто бы испытывали вину передо мной за других людей, переносили ее на себя.
Дэн задумчиво вперился в потолок с тонкой паутинкой трещин вокруг одной из ламп.
— Вот как, значит. Наверное, ты прав. Люди такие странные.
***
— Ну говорю ж я вам уже в сотый раз, — вид у офицера Липницкого был самый что ни на есть разнесчастный, — ничего тут не поделаешь! Минимальный срок предварительного заключения для задержанных кибер-модифицированных граждан это двадцать четыре стандартных часа, лишь потом можно подавать прошение о залоге. В данном случае закон трактуется совершенно однозначно, никаких оговорок тут не предусмотрено.
Договорив, Йозеф с опаской покосился в угол офиса, где стоял, прислонившись к стене и скрестив руки на груди, один из недавних арестантов, бывший космодесантник и нынешний глава крупнейшей на планете транспортной компании по фамилии Петухов. Судя по некоторым внешним признакам, градус его терпимости к закону и понимания ситуации стремительно понижался, и мысленно он уже вызволял своих друзей из полицейского участка при помощи взрывчатки и плазмомета. Взгляд моложавой стервозного вида блондинки, что подпирала стену рядом с ним, хотя стул ей предложили сразу, самый удобный из имеющихся, казалось, способен был прожечь в груди несчастного полицейского две огненные дырки.
— Офицер, — произнесла она ледяным тоном, — вы же в курсе, кто я?
— Еще бы я не был в курсе, — бормотнул Йозеф, чувствуя, что попал в серьезный переплет.
Выдвижение бывшей главы ОЗК Киры Гибульской на пост сенатора сопровождался рядом громких скандалов, радостно раздуваемых СМИ, так что не знать эту даму в лицо теперь мог разве что какой-нибудь совсем уж обросший мхом фермер с окраин Федерации.
— Тогда, может быть, вы все же свяжетесь с начальством?
Йозеф чувствовал, что его тон начинает походить на заискивающий тон школьника, выклянчивающего у строгой училки толику снисходительности к его недостойному поведению. Это, несомненно, позорило звание офицера полиции, но ничего поделать он не мог.
— Послушайте, это не очень хорошая идея. Шеф вчера гулял на юбилее у тестя, сегодня наверняка с похмелья и злой как черт… Да тут осталось всего-то тринадцать часов. Ну, посидят ваши киборги взаперти еще немножко, ничего с ними плохого не сделается. Хотите, я им обед из ресторана закажу? А?
Гибульская открыла было рот, но тут в разговор вступил субъект, изначально не вызвавший у Йозефа ни опасений, ни даже толики уважения. Молодой полицейский так и не понял — зачем такие известные и далеко не бедные граждане наняли в качестве адвоката вчерашнего студентика, да еще выглядевшего как подросток-неформал с крашеной в разные цвета рыжей челкой и одетого в стиле йозефового шестнадцатилетнего племянника.
— Офицер, лично я-таки вас прекрасно понимаю. Шо с ними там сделается, с этими киберами? Да любой из них может зажать в кулаке батон хлеба и просить вас угадать, что он там спрятал. Но тут работает старая сапожная традиция, по которой обувь, не забранная с вечера, ночью пропивается. — Юнец, общающийся с интонациями и речевыми оборотами старого авшура, заставил челюсти всех присутствующих слегка опуститься вниз. — Я к тому, что через три часа эти двое должны присутствовать на бракосочетании. И ежели они на этом бракосочетании присутствовать не смогут, то невеста крайне сильно расстроится. И жених тоже. Поверьте — вам не захочется видеть их расстроенные лица.
— Но закон… — вновь сделал робкую попытку Йозеф, однако странный парнишка лишь снисходительно махнул на него рукой.
— Шо таки вы знаете о законе, чего я вам еще не рассказал? Сейчас расскажу. Статья сто четырнадцатая Кодекса уголовных правонарушений, пункт А, на которую вы ссылаетесь, не единственный законодательный акт, под который попадают эти двое. Взгляните внимательнее на их документы, иначе я таки буду настоятельно рекомендовать вам хорошего окулиста. Ежели вы не в состоянии отличить вполне доношенного алькуявца с двойным гражданством от кибер-модифицированного гражданина Федерации, то щаз я вам сделаю скандал, и вам будет весело. А еще лучше позвоню в правозащитную организацию «Антиксенофобия», и к порогу дома вашего шефа примчится целая толпа юристов и репортеров, которые ради обиженного алькуявца маму родную не пожалеют.
Спустя час Алик шагнул за порог полицейского участка, вытер рукавом испарину со лба и с торжеством обернулся к Кире.
— Ну что, госпожа сенатор, сколько там на часах? Мы спорили, что за пару часов я их оттуда вытащу, я управился быстрее.
Та со смехом покачала головой.
— Я и вправду не верила. А почему ты говорил как авшур?
Алик выразительно покачал бровями.
— Провели бы вы столько времени в компании Рафаила Моисеевича, моего дипломного куратора, тоже бы так заговорили. А если честно, это я от волнения.
Появившийся следом Стас, с довольным видом обнимавший за плечи Дэна и Ланса, сощурился от яркого дневного света и с удовольствием подставил лицо свежему ветерку.
— Так, я мчусь за кольцами, не хватало еще опоздать к началу. Арестантам бегом приводить себя в порядок и переодеваться, встретимся уже в мэрии.
— Я могу подбросить Ланса до дома, нам по пути, — предложил Алик.
— Отлично, — подхватила Кира, — тогда мы отвезем Дэна, чтобы точно все успели вовремя.
С аллеи, что вела к парковке, открывался чудесный вид на море, напоминающее сегодня гладкое зеркало, искрящееся всеми оттенками бирюзы. Дэн вдохнул полной грудью и слегка замедлил шаг, любуясь видом. Чуть отставшая Кира цокала каблучками где-то сзади, параллельно отвечая на очередной звонок.
Внушительная фигура Теодора маячила возле одного из флайеров; углядев друга, Тед широко ухмыльнулся и помахал рукой. Тут же дверь над одним из пассажирских сидений откинулась вверх, и наружу выскочил Сашка. Рванул навстречу с такой скоростью, что русый чуб надо лбом трепыхнулся. Макс бегал быстрее, но на сей раз он замешкался, вылезая из флайера, и младшенький успел первым — с разбега напрыгнул на Дэна, повиснув на нем словно обезьянка. Тот подхватил невесомого пацаненка одной рукой, второй взъерошил густую темную шевелюру подоспевшему Максу, который сунул руки в карманы с крайне независимым видом — подумаешь, не успел, вроде как не очень-то и хотелось. И они зашагали дальше все вместе.
***
Переливающаяся голографическая завеса с рекламой сети отелей «Дольче» оказалась хорошей ширмой — в какой-то момент Стас понял, что отсюда очень удобно наблюдать. Нет, он вовсе не устал. Просто… Случались такие моменты в жизни, которые хотелось смаковать. Медленно, по глотку. Он знал, что скоро вернется в банкетный зал, будет говорить, слушать, смеяться, чокаться бокалами, а пока что ему хотелось зафиксировать в памяти этот момент как один из самых важных и дорогих.
Венькино счастливое лицо и то, как на него смотрела Марианна. Наверное, он и Венька никогда не начнут замечать друг в друге возрастных изменений. Когда Стас влетел в здание мэрии, в зал для торжеств, он словно увидел свое отражение в глазах друга — растрепанный русоволосый пацан со скособочившимся галстуком и сбившимся воротом рубашки (Эх, Стасик, Стасик!). Но он все-таки успел, не подвел. Все они успели.
За ближайшим столом Теодор с Винни мерялись силами в армрестлинге; Тед проиграл, досадливо потряс рукой. Удачно женившийся на барменше с Септимы-2, Винченцо Черноу все еще пребывал в отличной форме, и ни брюшко, ни намечающаяся лысина, ни четверо детей не были тому помехой.
А вот Фрэнк в дорогущем костюме от кутюр, явившийся на торжество под руку с блондинкой модельной внешности, был больше похож на мафиозного босса из старых фильмов, чем на главу IT-отдела головного департамента галаполиции.
Валерия Ламбрезе и Рэй Сакаи — подружки по социальным сетям — весь вечер перешептывались, кидая томные взгляды на Ланса, который в данный момент стоял между Полиной и Роджером, слушал Полину, кивал головой и что-то быстро-быстро черкал в блокноте. Со странным щемящим чувством Стас отметил, какой красавицей стала Рэй, реально похожа на маленькую принцессу.
… — нет, вы представляете — она даже зверушек не любит!
— Ма-а-ам, я люблю КРАСИВЫХ зверушек!
Воспоминание лампочкой вспыхнуло в мозгу, заставив невольно улыбнуться. Следом всплыла малодушная радость, что чета Сакаи на сей раз не взяла с собой близнецов. В прошлый их визит мальчишки пропали из виду, как будто растворившись в воздухе. Стас с Дэном подняли на уши всю службу безопасности, подключили полицию. В итоге малолетние поганцы обнаружились на одном из складов, где они едва не устроили пожар. И да — за свою любовь к зверушкам Полина могла не беспокоиться, эта любовь, безусловно, генетически передалась потомкам — когда близнецы появлялись в зоопарке на Джемини-5, даже самые грозные хищники срочно искали надежное укрытие.
А вот взгляд Макса Лендера, устремленный на Рэй, был невесел — еще бы, ему всего тринадцать, а ей целых четырнадцать, это пропасть. И ей явно нравятся мужики постарше, особенно один противный киборг. Кажется, Макс вздыхал по ней лет с пяти, Теодору в юности такое постоянство и не снилось.
В следующую минуту Стасу довелось наблюдать такой, безусловно, важный ритуал на каждой свадьбе, как ловля букета невесты. Гости женского пола сгруппировались у небольшой сцены; Алик, нацепивший дамскую шляпку с цветами и кокетливое розовое боа (и где только взял?!) оказался в этой группе чужеродным элементом — его со смехом пихали кулачками и пытались вытолкнуть прочь. Изрядно захмелевший Вадим, что с меланхоличным видом позволял пухлой даме со светлыми кудряшками кормить себя с ложечки десертом, не обращал на выходки своего отпрыска ни малейшего внимания.
Марианна, послав публике воздушный поцелуй, развернулась спиной к залу и подбросила букет как можно выше. Пылающих энтузиазмом дамочек среди гостей хватало, не говоря уж о Валерии, игравшей за татуумскую юношескую сборную по волейболу и способной прыгнуть очень высоко. Но, по какому-то совершенно нереальному стечению обстоятельств, букет описал причудливую дугу и приземлился аккурат на тарелку Джилл, в тот момент обсуждавшей с Михалычем нечто, безусловно, крайне важное и интересное, а посему даже не обратившей внимание на возникшую суету. Вдова владельца корпорации «Харлей технолоджиз», занимающейся выпуском кобайков, изумленно вперилась в предмет вожделения дам, а Михалыч отчего-то густо покраснел, так, что даже под бородой видно было.
В какой-то момент взгляд Стаса словно бы наткнулся на собственное отражение — Дэн, застывший в противоположном конце зала, кажется, занимался тем же, что и он — ловил момент. Разница была лишь в том, что Рыжий его не видел. Стаса внезапно резануло, мгновенно и остро — в свете сияющих голограмм, что мигрировали по залу, Рыжий казался странным и слегка эфемерным — неприметная фигура в светло-сером костюме, отточенным жестом сжимающая продолговатый изящной формы бокал. Так Дэн вел себя на официальных мероприятиях, почему же сейчас?.. И еще он неуловимо изменился за последние месяцы. Сбросил в весе — такого не замечаешь, когда живешь бок о бок и каждый день встречаешься на работе. Резче проступили скулы на осунувшемся лице, под глазами залегли тени.
— У тебя все в порядке?
Стас невольно вздрогнул — несмотря на укоренившиеся еще с армии инстинкты, Веньке удалось подойти к нему совершенно незамеченным.
— Уф, напугал. Умеешь ты подкрадываться, тебе б в разведке служить. А что может быть не в порядке?
Вениамин устремил на него пристальный взгляд — серьезный, выжидательный и абсолютно трезвый, несмотря на бокал в руке.
— Поговори с мальчиком, Стасик. Вот прямо в ближайшее время. Не откладывай.
***
Стас с Дэном переступили порог их квартиры уже под утро. Дэн сразу отправился на кухню, откуда вскоре послышалось бульканье закипающего чайника, а Стас нарочито медленно разувался и развязывал галстук, краем уха слушая голос домашнего искина, приветствующего хозяев, сообщающего о температуре и влажности в помещении, погоде снаружи, пропущенных звонках и количестве электронной корреспонденции, поступившей на адрес каждого из них.
Легко сказать — поговори. Как начать разговор? Спросить, все ли с Дэном хорошо, и что он думает об их отношениях? После десяти лет, ага. Господи, ну вот ведь. Это надо было еще лет восемь назад сделать. Не сажать его на корпоративе рядом с Рут, явно питавшей к Рыжему не просто дружескую симпатию, не посылать в командировку вместе с Михаэлем, который к Дэну откровенно и беззастенчиво клеился. Не вести себя как старый сводник, давя эмоции, сжимая все внутри себя в тугую пружину с твердым убеждением, что так будет лучше. Просто спросить — сам Дэн-то чего хочет? Рассказать о собственных желаниях. Твою ж мать…
Поставив туфли на полку для обуви, Стас поднял глаза и невольно вздрогнул — Дэн стоял прямо перед ним, опираясь плечом о стену; в полумраке прихожей его глаза терялись в провалах глазниц, а тени, падающие на лицо, делали его каким-то неживым. Рыжий смотрел — не вопросительно, а словно знал все заранее, словно мысли читал. И Стас в эту секунду словно ухнул с разбега в ледяную воду.
— Нам надо поговорить.
Наверное, все шло именно к этому моменту, Дэн был почти уверен. Непривычная рассеянность Стаса, попытки Теодора и Полины его разговорить, странные взгляды Вениамина Игнатьевича, немой вопрос в глазах Ланса. Вот сейчас, именно сейчас все случится. Ему было мало таких вот отношений — теперь не будет никаких. Сейчас Стас скажет, что им не стоит больше продолжать. Отчего-то эта мысль вызвала ощущение выжженной дыры в центре груди. Если задержать дыхание, то не так больно, наверное, боль усиливается из-за движений грудной клетки…
Стас что-то говорил, но Дэн не слышал — в ушах колотились молоточки, и периодически что-то рвалось с противным чавкающим звуком. Система тревожно мигала — сперва желтыми огоньками, потом красными.
— … Дэн, ты меня слышишь?! — Его встряхнули за плечи и слегка похлопали по щекам. — Что с тобой?! Тебе плохо?! Скорую?! — Тогда у Стаса было похожее лицо — в тот момент когда он шел к нему, тяжело опираясь на ходунки и практически волоча ноги по полу. Только тогда лицо было мокрым от пота, липла ко лбу отросшая пегая прядь волос и подсыхали корочки на искусанных губах. И взгляд похожий — будто стальная цепь, с помощью которой он подтягивал себя к Дэну, шаг за шагом. Сейчас цепь, казалось, стала крепче, словно закаленная яростным и неумолимым намерением ни за что не отпускать, идти на дно вместе, если не получится вытащить. — Дэн, давай, дыши! Дыши, я сказал! Это приказ!
Командный окрик плетью хлестнул по ушам и по нервам; Рыжий сипло вдохнул и закашлялся. Ему сперва просунули таблетку промеж судорожно стиснутых зубов, потом принудительно влили стакан воды. Стас стоял совсем близко, прислонив его к стене и придерживая за талию, готовый подхватить в любой момент. И взгляд у него был такой… Не бывает такого взгляда у человека, который не…
Дэн понял, что вся его заготовленная речь прозвучит глупо и по-детски, но все равно, кашлянув, тихо произнес.
— Тебе не стоит этого делать. Не нужно замаливать передо мной грехи человечества, не нужно из благодарности пытаться дать мне то, чего я хочу.
Стас недоуменно нахмурился.
— Ни черта я не понял. Ты вообще слышал, что я говорил тебе последние минут пять? Какая еще благодарность?! Думаешь, я из благодарности тогда с тобой… Да, черт подери, что у тебя в башке вообще творится?! Слушай, у тебя ведь есть детектор, и если я сейчас скажу… Нет, стоп. Никаких детекторов, никаких кибер-штучек. Просто отключи все это. Просто чувствуй.
Он прижался теснее, накрыл губы Дэна своими. Начал движение — медленно, осторожно, словно в ледяную воду входил. Дальше — глубже; рука на затылке незаметно стянула резинку для волос, зарылась в густые пряди. Можно ускориться, но пока не стоит — ответные движения чужих губ еще слегка заторможенные, словно в полусне. Идеальная синхронизация — каждый из них точно угадывает, что же будет дальше. Лишь когда Дэн начал отвечать с какой-то отчаянной обреченностью, Стас перестал сдерживаться — вжал Рыжего в стенку и словно бы ринулся в атаку.
Они оторвались друг от друга спустя непонятно сколько времени; взгляд у Дэна был ошалелый, зрачки размером с радужку; он сжал покрасневшие губы в полоску и попытался тихонько отстраниться, но Стас лишь теснее прижал его к себе, нарочно упираясь бедром во внушительную выпуклость в области паха Рыжего. Спросил негромко, с едва заметной ноткой снисходительности:
— Это, по-твоему, похоже на благодарность? Ну, хоть немножко?
Тот лишь расслабленно вздохнул, чуть приподнял уголки губ и качнул головой.
Спустя пару часов Стас лежал, вольготно растянувшись на кровати, бездумно глядел сквозь приоткрытые шторы, как рассветные лучи окрашивают небо причудливой палитрой. Улыбался, ощущая под боком живое тепло, вспоминал другую кровать — больничную. Нет, сперва была стена, у которой Дэн его удерживал, сам он тогда долго на ногах стоять не мог. Мда, какая-то у них нездоровая фиксация на стенах. Сперва удерживал, потом буквально на руках перетащил на кровать. Сидел рядом, скрестив ноги, и с занудной дотошностью выспрашивал — считается ли сексом взаимная мастурбация.
Кожа под пальцами теплая, упругая; причудливый рисунок шрамов на ней похож на переплетение космических трасс. Через два дня «Гризли» улетает, и у него на борту будет новый навигатор. Рыжий навигатор — это хорошо, рыжие приносят удачу. Дэну нужно встряхнуться, пусть хотя бы на несколько рейсов слетает. А Стас тут сам управится с делами. Подумаешь, бывали передряги и посерьезнее.
— Думаете, он рассердится? — Дэн, сидевший на широкой больничной кровати скрестив ноги, нерешительно взвесил на ладони инфокристалл, глянул на доктора из-под спутанной челки. Выглядел рыжий куда лучше, чем несколько дней назад, хотя бледность и темные круги под глазами придавали ему болезненный вид.
Вениамин снисходительно усмехнулся.
— Переживет. Даже если будет злиться, то не на тебя, а на меня.
В глазах Дэна мелькнула озабоченность.
— Мне бы этого не хотелось.
— Не бери в голову. — Доктор мягко опустил ладонь на плечо рыжего. — Уж Стасов гнев я как-нибудь переживу, не впервой. А может и не станет он злиться, в конце концов, ближе тебя у него нет никого. Ну, не буду тебе мешать.
С этими словами он вышел из палаты, плотно прикрыв за собой дверь. Остановился на пороге, прерывисто вздохнул, ощущая странный холодок под сердцем. Нет, все вроде не так страшно, состояние Дэна стабилизировалось. И пациентом он был просто идеальным, в отличие от Стаса, который начинал практически сразу выносить мозг всем врачам и медсестрам и норовил поскорее сбежать из-под их опеки, или Теодора, чья неугомонная натура требовала развлечений, с больничным распорядком совершенно несовместимых. А Дэн… Он послушно выполнял все, что ему назначали — глотал лекарства, терпел уколы, анализы и обследования, неподвижно лежал под капельницей сколько нужно. Только раз попытался протестовать — когда у него отобрали комм, перенастроив все входящие звонки на Стаса, и перекрыли удаленный доступ с планшета к рабочим базам. Но довольно быстро смирился. Волноваться Вениамину было совершенно не с чего. Разве что Дэн казался ему уж слишком спокойным. За богатую врачебную практику доктору Бобкову попадались совершенно разные пациенты — в диапазоне от тех, кто относился к своему здоровью легкомысленно-наплевательски до патологических ипохондриков, вечно подозревающих у себя смертельные болячки и не находящих себе места из-за малейшего чиха. Дэн легкомыслием никогда не страдал, как и склонностью к необоснованной панике, с инстинктом самосохранения у него было все в полном порядке. Но сейчас он вел себя так, словно его не увезли на скорой четыре дня назад прямо из офиса, а он просто взял небольшой отпуск и внезапно решил провести его в клинике своего друга. Это казалось Вениамину странным и слегка пугающим. Чудилась ему в абсолютном спокойствии некая обреченность. Хотя, вполне возможно, доктор просто себя накручивал, они ведь все здорово переволновались. В любом случае все пожелания дорогого ему пациента, не идущие вразрез с лечением, он старался выполнять, и когда Дэн спросил, нельзя ли ему увидеть стасов архивный фотоальбом, тут же ответил утвердительно.
Вставив инфокристалл в разъем на планшете, Дэн раскрыл всплывшие вирт-окна с изображениями каскадом и двумя движениями настроил слайд-шоу.
Ему изначально казалось странным, что люди так стесняются своих старых фотографий. Помнится, Тед прямо-таки рычал на Лику, которая притащила к ним на корабль детский фотоальбом братца. Потом он понял, почему так происходит — в детстве все люди маленькие, беспомощные и смешные. Став взрослыми, они, как подсознательно, так и сознательно, хотят выглядеть в глазах других людей как можно сильнее, умнее, привлекательнее и круче, они не хотят, чтобы их видели маленькими, беспомощными и смешными. Такие странные. По мнению Дэна, им стоило бы всюду таскать с собой детские фото и всем показывать, потому что именно это делает людей настоящими людьми — бесценный опыт естественного взросления. Удивительно осознавать, что вот этот серьезный круглощекий двухлетка со слегка потрепанным плюшевым медведем — это Стас. И хохочущий голенастый пацан со смешным хохолком на макушке и забинтованной левой коленкой, это тоже он. И угловатый подросток с косой русой челкой, сосредоточенно заряжающий пневматическую винтовку в тире. И юноша в форме курсанта военной академии.
А еще на старых семейных снимках было много очень явных человеческих эмоций. Нежность, с которой улыбчивая молодая женщина с ямочками на щеках удерживала на коленях крошечного сынишку; неприкрытая гордость пацаненка, восседающего на плечах у отца; смущенный вид подростка на школьном групповом фото, к которому недвусмысленно прижималась уже заметными округлостями на груди девчонка в короткой юбке. И счастливо-мечтательный взгляд Стаса на одной из курсантских фотографий, где его собственническим жестом обнимал за плечи темноволосый парень чуть постарше. Дэн вдруг вспомнил, что есть один снимок, из недавних — на нем его самого примерно также приобнял Стас. Так же, или немного по-другому? Он не настолько хорошо изучил тончайшие оттенки жестов. Правда, они на снимке не вдвоем — дело было на корпоративе, в кадр попали и другие люди. Еще в его личном архиве есть куча фото с командой «Космического мозгоеда» и командой «Сигурэ», Вадимом, Аликом, отпрысками Теда и Полины, с Кирой и некоторыми сотрудниками ОЗК, с коллегами, партнерами по бизнесу, просто случайными людьми. А чтобы он и Стас вдвоем — ни одного. Даже когда они вместе отдыхали, всего лишь несколько раз за прошедшие годы. И то получалось бестолково — им звонили, находились срочные дела. Правда, были те четыре дня на острове Ним, когда из-за бури пропала связь с внешним миром. Лучшие четыре дня в его жизни.
Досмотрев альбом, Дэн вынул инфокристалл, аккуратно положил на прикроватную тумбу рядом с кружкой и отвернулся к панорамному окну, бездумно наблюдая, как на раскинувшийся внизу город медленно наползают сумерки.
***
Камера в полицейском участке юго-западного округа Макрополиса, являющегося на Татууме чем-то вроде столицы, была вполне стандартной — приглушенный свет, широкие нары вдоль стен, примитивный санузел за пластиковой перегородкой. Внутрь помещалось максимум восемь человек стандартной комплекции — так, чтобы не стеснять друг друга. Что касается задержанных ксеносов, то для них имелся отдельный участок-распределитель со специально подготовленным персоналом, что помогало избегать массы проблем. Согласно правилам, поскольку спальных мест в камере предусмотрено не было, максимальный срок передержки здесь арестантов составлял двенадцать стандартных часов.
На сей раз «гостей» оказалось пятеро. Очень, надо сказать, необычных гостей. Под наблюдением дежурного офицера и двух служебных дройдов они, один за другим, послушно переступили ограничители силового барьера, и даже наручники с них перед этим снимать не пришлось — ребята из полицейского наряда, производившего задержание, на удивление, поверили им на слово, что они и без наручников не попытаются бежать или сопротивляться. Тот, что оказался в камере последним — высокий, с военной выправкой и седым ежиком волос — вдруг развернулся и сделал шаг назад, но тут же отпрянул, услышав предостерегающее гудение уже включенного барьера.
— Эй, офицер! С нами было еще двое, мы хотим знать где наши друзья!
Молодой, атлетического сложения парень с вьющейся каштановой шевелюрой, одетый в светло-серую униформу, озадаченно склонил голову на бок. Потом, догадавшись, о ком идет речь, вполне доброжелательно ответил:
— Аааа, вы про киборгов. Так их запрещено держать вместе с людьми. Не волнуйтесь, они недалеко отсюда, буквально по соседству.
Офицер Йозеф Липницкий служил в полиции на Татууме уже четвертый год. С детства зачитывался детективами и, разумеется, лелеял мечту вскоре перейти в оперативно-следственный отдел в качестве стажера. А пока что тренировал свои дедуктивные способности, пытаясь угадать по внешнему облику арестантов их профессию, возраст, привычки и уровень морального разложения. Увы — местный контингент крайне редко давал ему богатую пищу для размышлений и предположений, ограничиваясь вполне стандартным набором из мелких воришек, разного рода мошенников, пьяных драчунов и скандалистов. Йозефу обычно хватало пары минут для максимально точного портрета нарушителя закона, который он потом сверял с документами, чтобы проверить свои догадки. Нынче же задачка попалась позаковыристей, и дело было даже не в личностях задержанных, двое из которых были ему известны, поскольку периодически упоминались в местной прессе. Молодому полицейскому было крайне любопытно — что же связывало известного врача и главу крупной транспортной компании с бывшим кобайкером и двумя странными типами, сильно смахивающими на копов? Как в их обществе оказались двое киборгов, тех самых, которых сперва называли «сорванными», а потом «разумными»? Снимки одного киборга, кстати, тоже частенько появлялись в СМИ в разделах, посвященных искусству и шоу-бизнесу, и это усиливало интригу. Зачем эти вполне респектабельные и законопослушные граждане устроили безобразную драку в фешенебельном ресторане? Они ведь даже не пьяны или, по крайней мере, не выглядят таковыми.
Вежливо пожелав арестантам спокойной ночи, хотя снаружи уже занимался рассвет, Йозеф удалился на свой пост тренировать дедукцию, и уже у выхода услыхал негромкий голос доктора, что произнес со страдальческим вздохом:
— Мне было бы крайне интересно узнать — зачем ты это сделал? А, Стасик?
А начиналось все вполне благопристойно.
— Что-о-о?! Вы не хотите?! — Брови Теда сперва поползли наверх, потом к переносице. — Вениамин Игнатьич, ну вы чего?! Нельзя же так! Мальчишник перед свадьбой — это святое. Помните, как на моем весело было?
Упоминание сего знаменательного события в жизни Теодора Лендера заставило Вадима слегка покраснеть, Роджера прикрыть лицо растопыренной пятерней, а на лицах Вениамина и Станислава появилось почти одинаковое выражение, свидетельствующее о жгучем желании навсегда вычеркнуть тот день из своей памяти.
Уловив общий настрой, Тед разочарованно хмыкнул, потом воздел указательный палец кверху и глубокомысленно изрек:
— Нельзя поддаваться старению и унынию! Сильные впечатления разгоняют кровь, благодаря им чувствуешь себя по-прежнему двадцатилетним.
Вениамин поморщился.
— А мне вот кажется, что нам всем сильных впечатлений уже хватило на несколько реинкарнаций вперед.
— Так что ж теперь, — не сдавался бывший кобайкер, — будем накануне свадьбы сидеть дома и смотреть фильмы под кофеек? Фу! — Его подвижная физиономия изобразила крайнюю степень отвращения.
Спор прервала Марианна, как раз появившаяся в гостиной в сопровождении дройда, несшего напитки и закуски для гостей.
— Сидеть дома — это и вправду не очень хорошая идея. Так что я забронировала вам столик в «Полишинеле» на сегодняшний вечер.
Название заведения заставило Вениамина просиять; поймав невесту за руку, он запечатлел нежный поцелуй на тыльной стороне ее ладони.
— Это то самое пафосное местечко, где столики за полгода вперед бронируют? — уточнил Станислав.
Доктор кивнул.
— Ну… — Роджер многозначительно шевельнул бровями, — звучит так, как будто приключения нам там не грозят.
Вадим лишь неопределенно повел плечом, явно оставляя вопрос на откуп большинству, а Тед произнес с кисловатой миной:
— Кормят там и вправду неплохо, да и пиво вполне себе. Чутка напрягает весь этот антураж, но раз мы теперь такие скучные и респектабельные, то надо соответствовать. Дэньке вот точно понравится — десертов там на десять страниц меню. Жаль, Михалыч только завтра прилетает. А может, и не жаль — ему вчера на Лёшкином вручении диплома уже пришлось в приличный костюм с галстуком упаковываться, а тут еще и пафосный ресторан на его бедную бороду, вернее голову.
Ресторан «Полишинель» уже третий год удерживал первенство по популярности у местных селебрити и толстосумов, хотя и для простых смертных он тоже был доступен, если, конечно, бронировать столик очень и очень заблаговременно. Заведение, оформленное в стиле старой Европы, весьма успешно сочетало в себе пафос и уют, а вышколенные официанты в составе четырех человек и двух киборгов Mary обеспечивали гостям ненавязчивое, но безукоризненное обслуживание.
К радости Вениамина, да и всех остальных тоже, столик им достался в противоположном углу от большой и довольно шумной компании мужчин, в которых Стас без труда опознал своих бывших собратьев по армейскому ремеслу. Мимолетом он подивился, что десантура гуляет в подобном месте. Хотя немолодой возраст и дороговизна костюмов шумных гостей свидетельствовала о том, что, подобно ему самому, эти ребята более чем слегка продвинулись вверх по социальной лестнице.
Спустя час с лишним даже Теодор уже не жалел о решении провести вечер именно здесь. Они все так редко собирались вместе, а поговорить им было о чем, и было что вспомнить, а еда и напитки не вызвали бы нареканий даже у самого привередливого гурмана. Бокалы и пивные кружки в очередной раз наполнились и опустели; Ланс ковырялся во второй порции салата, а Дэн доедал третий десерт, беседа текла неторопливо и умиротворенно, изредка прерываясь взрывами смеха. В какой-то момент Стасу понадобилось отлучиться в туалет, а на обратном пути его окликнули по имени.
— Надо же! Старшина Петухов! На ловца и зверь бежит, как говорится.
Широко улыбающийся субъект поднялся из-за стола, где разместились бывшие вояки, и двинулся навстречу. Ровесник Стаса — коренастый, крепкий, явно не растерявший формы, несмотря на возраст. Лицо казалось смутно знакомым — не удивительно, годков прошло уж немало с тех пор, когда он в последний раз виделся с кем-то из бывших сослуживцев. Память, тем не менее, вытолкнула на поверхность имя — Золтан Франек по прозвищу «Рябой». Сейчас неровные пятна веснушек были почти незаметны под золотистым загаром, короткий ежик армейской стрижки сменился копной волос с обильной проседью, небрежно зачесанных назад, а замызганный камуфляжный комбинезон сшитым на заказ костюмом. В армии они не были друзьями и даже приятелями — однажды взвод Франека спас Стаса и его ребят от верной гибели, потом они пару раз выпивали вместе, и на этом все.
Стас шагнул вперед, протягивая руку.
— Вот так встреча. Какими судьбами в наших краях?
Франек с силой стиснул его ладонь, попутно хлопнув по плечу от избытка чувств.
— Да вот, с бывшими сослуживцами пересекся, хотим один проект замутить. Про тебя я слыхал, неплохо ты развернулся, такой кадр нам бы не помешал. Вчера вот связывался с твоим офисом, мне сказали ты в отпуске на несколько дней, а тут такая удача. Может, отойдем, перетрем? — Франек многозначительно кивнул в сторону барной стойки.
Стас мигом ощутил досаду с толикой раздражения. Ну вот, опять. Они с Дэном приложили массу усилий, освобождая эти дни от рутины, деловых встреч, звонков и прочих отвлекающих факторов, чтобы без помех провести время с близкими друзьями, сейчас у него не было ни малейшего желания говорить о каких-то там проектах.
— Слушай, извини, я тут не один… Сам понимаешь.
Но Рябой не отвязался, лишь еще шире растянул губы в улыбке.
— Да ладно, ты ж не с бабой, а приятели твои не заскучают. И это на пяток минут всего. Я тебе в двух словах ситуацию обозначу, а позже детально обговорим. Ну, будь другом.
Стасу подобная настойчивость на грани назойливости в принципе не нравилась; лихорадочно соображая, как бы повежливее отказать, он мимолетно кинул вопросительный взгляд на Вениамина, и тот, улыбнувшись, махнул рукой, словно давая добро на отлучку. К сожалению, Франек тоже истолковал жест доктора именно так.
— Ага, видал — тебя отпускают.
Стаса увлекли к барной стойке, поставили перед ним стопку с желтоватой жидкостью — армейские пятьдесят граммов.
— Ну, — выдохнул Франек, — сперва, как полагается, за тех, кто не вернулся.
За такое полагалось пить залпом и до дна; Стас поставил на стойку опустевшую рюмку, ощущая легкий шум в голове — до этого он выпил не то чтобы много, но и не так уж мало.
Сразу переходить к делам — это моветон, поэтому первые минут десять разговора вкратце обменялись новостями о себе и об общих знакомых. На трезвую голову Стаса резанула бы чрезмерная фамильярность собеседника, теперь же общение с ним будто с закадычным другом казалось ему всего лишь немного странным.
— Я вон тоже после армии замутил прибыльное дельце, неплохо поднялся. — Франек отобрал у бармена бутылку и сам вновь наполнил их со Стасом рюмки. — Потом женился, а после развода эта стерва вместе со своим хитрожопым адвокатом-авшуром отсудила у меня половину нажитого непосильным трудом. — Глаза Рябого слегка остекленели от выпитого, на скулах багровел румянец, а губы странно подергивались. — Теперь снова приходится крутиться. У тебя вот хватило ума не жениться, уважаю. Слыхал, ты с киборгом мутишь.
Уловив в глазах собеседника какое-то болезненное любопытство с оттенком снисходительного сочувствия, Стас слегка протрезвел. До него вдруг дошло, что Франек не только звонил к ним в офис, он еще и собирал о нем информацию. Это не было чем-то из ряда вон выходящим, в конце концов, они с Дэном тоже старались побольше узнать о своих потенциальных деловых партнерах, но обсуждать свою личную жизнь с кем-то помимо самых близких друзей Стас не собирался, да и тема киборгов считалась довольно скользкой.
— Не, я не осуждаю, не подумай, — продолжал Рябой, — знаю нескольких парней, которых после армии так закоротило на жестянках, что не могли никак обратно ни на баб перекинуться, ни на мужиков. Что-то вроде ПТСР, так мозгоправы говорили.
Стас словно закаменел; хмель, кажется, почти полностью улетучился из его головы, но в ушах нарастал тонкий тревожный звон, будто туго натянутую струну задели и она вибрировала. Воспоминание более чем тридцатилетней давности нахлынуло внезапно и остро, в один миг переместив его из ярко освещенного зала ресторана в полумрак и сырость подземного бункера на Сириусе-9.
— Петухов, откуда ж ты взялся на мою голову такой правильный и принципиальный? — Майор Кречет — пожилой, кряжистый, с тонкой полоской усов над верхней губой — затушил сигарету в пепельнице, задумчиво проводил взглядом струйку дыма, уплывающую через вентиляцию, и вновь обратил тяжелый взгляд на старшину.
Тот глаз не отвел — расправил плечи, прищурился и выпятил вперед подбородок.
— И что ты предлагаешь мне сделать? Наказать виновных? Знаю, свою роту ты держишь в ежовых рукавицах, ничего подобного не позволяешь. Но ты десантура — сегодня здесь, завтра там. А ко мне ребят присылают как в ссылку, потому что сидеть месяцами в этой дыре, где ни магазинов, ни борделей, некуда даже в увольнительную выйти, это реально на тюрьму похоже, некоторых вон срывает — и стреляются, и вены режут, и поножовщину устраивают. Моя задача такого не допускать, поэтому я на некоторые вещи закрываю глаза, выбирая из двух зол меньшее. Киборгов калечить я не позволю — они армейское имущество и немалых денег стоят. Но если какой-нибудь озабоченный придурок присунет безмозглому и бессловесному оборудованию — никому от этого особого вреда не будет. От неуставных отношений вреда куда больше. И не надо мне сейчас про нецелевое использование и моральный облик бойца. Ты уже не первый год служишь, чтобы розовые очки носить. Так что ступай-ка ты, Петухов к своим парням. Завтра у вас важная миссия, а через недельку, глядишь, перебросят тебя в другое место. А мне тут оставаться. Ступай, голубчик.
Вынырнув из воспоминания словно из вязкого омута, Стас понял, что он где-то около минуты просто молча глядит на Рябого. А того каменное молчание собеседника не смущает и он продолжает что-то нести про киборгов; глаза у него уже не стеклянные, а какие-то маслянистые, и пьян он намного больше, чем поначалу показалось Стасу, с человеком в такой кондиции он уж точно не согласился бы обсуждать дела.
— … так вот, был у меня один после армии. Списанный, ясен пень, на выходное пособие особо не разгуляешься, качественная иришка в копеечку влетала, такое добро только для богатеньких доступно было. Полезным оказался, во всех отношениях. Слушай, а ты своему полную прошивку от Irien-а накатил или отдельные утилиты закинул? А то ведь DEX что кукла резиновая — впялится в стенку и с места не сдвинется…
Звон в голове нарастал, струна перетягивалась все больше, грозя оборваться. Стас стиснул зубы, подумав, что теперь, наверное, он понимает, каково это, когда у тебя включается боевой режим и ты начинаешь убивать просто потому, что физически не можешь этого не делать. А потом он как-то отстраненно проследил за своим кулаком, который взмыл вверх и по короткой траектории с размаху впечатался в рябую физиономию с маслянистыми глазами.
Бабочка на картине казалась живой, Роджер даже машинально протянул вперед руку в надежде, что она сядет на палец, но потом, спохватившись, отдернул. Подумал вскользь, что незаметные силовые поля, окружавшие полотна, тут очень даже кстати — наверняка не ему одному захочется потрогать бабочку. Он оглянулся назад и присел на белый куб, словно выросший из пола, такие располагались напротив каждого экспоната для удобства посетителей. Расслабленно опустил руки между коленей, прерывисто вздохнул. Бабочку совершенно точно только что сдуло со стилизованных под бамбук перил, окаймляющих веранду, порывом ветра, что взметнул вверх жиденький столбик желтого песка. Где-то за пределами этой картины присутствовал и он сам — босой, в домашнем косодэ и просторных штанах, расположившийся на веранде с чашкой чая, наблюдая, как Ланс делает быстрые наброски в альбоме. Когда младший мозгоедовский киборг гостил у них год назад, разве Роджер мог предположить нечто подобное? Полина наверняка могла, Ланс ведь слал ей кучу писем с фотографиями в процессе работы, которые она мужу принципиально не показывала, говорила, что не хочет испортить ему сюрприз. Что ж, надо признать, сюрприз удался. Нынче все критики и ценители живописи на Татууме замерли в ожидании открытия экспозиции под названием «Японский сад», которая состоится только завтра, а Роджеру устроили персональный эксклюзивный показ.
Мало кто знал, что история экспозиции началась довольно обыденно — на уютной кухне дома семейства Сакаи на Джемини-5. В то знаменательное утро младшие члены семьи еще досматривали сны, Полина возилась с завтраком, а Роджер по укоренившейся привычке просматривал сводку происшествий в их секторе.
Никакой необходимости в этом не было — его карьера оперативника оборвалась пять лет назад. Ему тогда недвусмысленно намекнули, что с биопротезами вместо правой руки и половины левого легкого его место либо в штабе, либо в Академии галаполиции. Роджер без колебаний выбрал Академию. Штаб открывал перспективы в плане карьеры, зато нес серьезную угрозу его нервным клеткам, ибо ни один даже самый тупой и недисциплинированный курсант не смог бы сравниться со штабными пираньями, норовившими сожрать любого, в ком хотя бы заподозрили конкурента. Некоторые коллеги покрутили у виска, намекая, что скромный преподаватель Академии со средненькой зарплатой будет бледно смотреться на фоне жены с ее известностью, научными степенями и наградами за неоднократную помощь галополиции в поимке торговцев редкими видами животных. Но Роджер благополучно пропустил предостережения мимо ушей. Они с Полиной ссорились по разным поводам, но никогда не мерялись достижениями в карьере, для них обоих подобные вещи были из разряда незначительных.
Он так увлекся чтением сводки, что не сразу заметил, как жена ушла с кухни и говорит с кем-то по внешней связи в соседней комнате. Полина вернулась через четверть часа с очень задумчивым и озабоченным выражением лица. Поймала вопросительный взгляд Роджера, со вздохом одернула цветастый передник.
— Мне кажется, у Лансика творческий кризис. — Роджер в ответ на реплику лишь шевельнул бровями, и она продолжила. — Знаешь, многие думают, что он нелюдимый и что ему вполне хватает общества пяти его кошек. Но это не так. Он и на Татууме поселился потому, что друзья рядом. И он очень переживает до сих пор из-за смерти маэстро Гальвани, хоть уже столько времени прошло…
Роджер задумчиво покивал. Еще когда Полина летала на «Космическом мозгоеде», она завела привычку регулярно выкладывать рисунки Ланса в инфонет. Рисующий киборг вызвал небывалый ажиотаж в социальных сетях и на ресурсах, посвященных искусству. И однажды со Станиславом связался интеллигентного вида старичок, попросивший позволения пообщаться с их младшим киборгом лично, на одном из пунктов их текущего маршрута. Встреча состоялась, однако Клаудио Гальвани не удалось уговорить Ланса улететь с ним, чтобы срочно поступать в Академию искусств на Прайме, ибо талант ни в коем случае нельзя зарывать в землю, а Станислав, как ответственный за весь экипаж, отказался повлиять на упрямца. Тем не менее после Каллакса, когда каждый из экипажа выбирал собственную дорогу, Ланс сам связался с Гальвани. Тот оперативно прилетел на Новый Иерусалим, официально оформил опеку над киборгом, дав ему свою фамилию, и увез с собой.
— Ты этот разговор не просто так завела, верно? — Спросил он жену с лукавой улыбкой. — Давай уже, выкладывай.
— Я вот подумала пригласить его в гости. Пусть отдохнет, сменит обстановку.
— Полли, ты же знаешь, что я буду очень рад его видеть. Только вот насчет отдыха — боюсь, близнецы его заездят. Он же художник, натура тонкая. Сможет ли он у нас отдохнуть и расслабиться?
Своеобразным откликом на его слова послужили детские голоса в коридоре и топот двух пар босых ног. Мальчишки ввалились на кухню, в один миг превращая это сосредоточие умиротворения и покоя в кромешный хаос. Похватали оладьи с блюда, опрокинули банку с вареньем, попытались насильно достать из-под дивана Митрофана, который ранее спокойно дрых на подоконнике, а при их появлении вздыбил шерсть на загривке и с утробным мявом нырнул в ближайшее доступное укрытие. И все это под весьма интенсивный аккомпанемент из воплей и смеха. Следом за младшими братьями на кухню величественно вплыла Рэй, на ходу запахивая халатик с вышитыми журавлями и зевая во весь рот — наверняка полночи просидела в сети, каникулы же. С видом принцессы заняла свое любимое кресло, предварительно вышвырнув оттуда за шкирку одного из близнецов, будто щенка, и проигнорировав возмущенный вопль. Полина и Роджер все это время изображали статуи Будды, застыв неподвижно на своих местах с выражением лиц людей, достигших дзена давно и прочно.
— Ну что ж. — Полина наконец обрела дар речи. — Я думаю, Ланс справится. Он же боевой киборг, в конце концов.
С балкона галереи, что занимала двадцатый этаж одного из пентхаузов в центре города, открывался чудесный вид. Полина с удовольствием подставила лицо ветру, мигом растрепавшему ей волосы и едва не сорвавшему с шеи легкий шарфик, вдохнула полной грудью запах моря, озона и специфический аромат местной растительности. Замерший рядом Ланс щурился по-кошачьи, тоже явно получая удовольствие от созерцания раскинувшейся перед ними картины. В какой-то момент он повернул голову в сторону Полины, вопросительно приподняв брови.
— Ты ведь меня сюда позвала не для того, чтобы в очередной раз обсудить завтрашнюю премьеру экспозиции, верно? О ней мы могли говорить и в присутствии Роджера, да и уже все давно обговорено.
— Ты стал таким проницательным.
Полине захотелось, как в прежние времена, взъерошить ему волосы или погладить по щеке, но Ланс выглядел таким… другим. Не их уютным мозгоедовским котиком, любившим яркие футболки с принтами мультяшных персонажей, а строгим, элегантным и неприступным, как кинозвезда, недаром Рэй все вздыхала и строила ему глазки, когда он у них гостил. Оставалось лишь тихо гордиться тем, что она помогла ему стать таким.
— Так что же ты хотела обсудить? Что-то насчет свадьбы Вениамина Игнатьевича? Или мужу еще какой-нибудь сюрприз готовишь?
Она покачала головой.
— Я насчет Дэньки… Теддичка позавчера прилетел, они общались, и он сказал, что с Дэнькой что-то неладно. И тот молчит, вернее, говорит, что все в порядке, ну, в своем репертуаре. Я вот подумала — вы же общаетесь между собой, ну… как киборги. Чувствуете состояние друг друга. Может, ты что-то заметил?
Ланс склонил голову набок; его взгляд слегка остекленел, как случалось когда он «уходил в процессор». Прокрутив записи последних нескольких встреч с Дэном, раздумчиво произнес:
— Вроде ничего тревожного я не вижу. Правда, его индекс массы тела опустился за последние пару месяцев до нижних пределов нормы, уровень кровяного давления тоже был слегка понижен, а частота сердечных сокращений наоборот превышала приемлемую физиологическую норму, правда в незначительной степени. Насколько я могу судить, он неукоснительно следовал совету доктора и не пользовался имплантами, а также регулярно принимал лекарства, так что повторных сердечных приступов у него не случалось.
Полина лишь тяжко вздохнула и покачала головой.
— Вообще-то я не физическое состояние имела в виду. Про него я бы у Вениамин Игнатьича спросила. Мужчины такие мужчины, хоть киборги, хоть люди. Дальше физиологии думать не способны. Мне кажется, у них со Стас Федотычем что-то неладно.
Ланс мгновенно сузил глаза; его рассеяно-одухотворенный взгляд, который так любили ловить в кадр богемные фотографы, напоминал теперь оптический прицел винтовки.
— Думаешь, капитан его обижает?
— Вас теперь обидишь, пожалуй, — Полина все же не удержалась и поправила Лансу широкий ворот модной рубахи, — Вы теперь не киборги бессловесные, а вполне себе люди, да еще какие. Все может быть сложнее, Лансик. Намного сложнее.
Сквозь неплотно закрытую дверь палаты Полина услышала раздраженный голос капитана и непроизвольно напряглась как струна; поднос с едой дрогнул в ее руках, тихо звякнула кружка, задев о тарелку.
Вениамину Игнатьевичу без труда удалось протащить ее в самую известную на Новом Иерусалиме клинику, оформив как персональную сиделку. Он хотел как лучше. Они все хотели как лучше. Они хотели, чтобы Станислава Федотовича окружали близкие, а не безликий персонал. Но получилось наоборот. Кажется, лучше бы бывшие товарищи по «Космическому мозгоеду» просто оставили его в покое, такое складывалось впечатление. Даже их корабельного доктора и своего ближайшего друга он пару раз доводил до белого каления, остальных же просто игнорировал. Каждый вечер команда собиралась в уютном баре неподалеку от клиники, чтобы узнать новости о своем капитане. Новости пока мало радовали — капитану чудом посчастливилось выжить, но гарантий, что он не останется инвалидом, врачи не давали. Единственным, кто неотлучно оставался рядом с ним вопреки всему, был Дэн. И Полина боялась даже предположить, чего ему это стоило.
— Я же сказал — убирайся! Мне не нужна нянька, я сам со всем прекрасно справляюсь! Сколько же можно повторять?!
Дэн заговорил, и Полина еще больше напряглась, даже дыхание невольно задержала — этот бездушный машинный голос сложно было спутать с человеческим.
— Приказ не может быть выполнен, поскольку противоречит инструкциям от лица с приоритетом в управлении.
— Какого еще лица?! Что ты несешь?! Снова изображаешь тупого правильного киборга? Неужели ты полагаешь, — голос капитана сделался вкрадчивым, — что это улучшит мое моральное состояние? Думаешь, в обществе бездушной машины мне полегчает?
— Ответ положительный. Вы высказали пожелание остаться в одиночестве, и ваша просьба была удовлетворена. Киборг является лишь вспомогательным оборудованием.
Капитан не то рассмеялся, не то всхлипнул, и Полине стало совсем уже не по себе.
— Господи, Дэн, до чего мы докатились. — Теперь в его голосе звучала бесконечная усталость. — Это я виноват, да. Расклеился, как сопляк. Все Стрелка вот вспоминаю. Как он в этом своем гравикресле катался. Прямо как я… вот. И та девушка-киборг… Белка. Словно наяву ее вижу, хотя вживую не видел ни разу. Маячит рядом с хозяином неотвязной тенью, бдит. В точности как ты сейчас. И стоило ради этого тащить меня сюда через полгалактики и собирать по кусочкам? Разве это жизнь?
У Полины задрожали губы. Ей так не хотелось, чтобы Дэн снова выдал какую-нибудь очередную штампованную машинную фразу, она даже мысленно завопила «не делай этого!». И Дэн как будто услышал.
— Стоило. Определенно стоило. — Голос у него был тихий, вполне человеческий и такой… Таким, казалось, можно железобетонную стену пробить. — И… не бойтесь. Вы не будете как Стрелок. Вы будете ходить. Обязательно. И даже бегать.
***
В своем сне он увяз по колено в какой-то густой и тягучей субстанции и не мог сдвинуться с места. Потом почувствовал, что все же движется, хотя ноги оставались в капкане. Планета под ним сделалась совсем маленькой, он всем телом ощущал ее вращение, перемещающее его вперед, а над его головой хороводом кружили звезды, и голубоватые линии космических трасс, проложенных не им, а кем-то другим, то вспыхивали, то гасли, закручивались спиралями и прорезали бесконечную пустоту Вселенной наподобие молний…
Переливчатый сигнал комма показался Дэну оглушительно громким, громче, чем ночная сирена в военном лагере, возвещающая подъем по тревоге.
Он с трудом оторвал голову от подушки, мимолетом подумав, что совсем избаловался — ведь когда-то четырех часов сна в сутки ему хватало на восстановление. Датчики движения сработали, зажигая прикроватный ночник с приглушенным розоватым свечением. Дэн провел ладонью над спящей вирт-панелью комма, тыкнул в клавишу.
У появившейся на экране физиономии вид был самый что ни на есть разбойничий — заметная щетина, крупный нос, свернутый набок, и выражение из серии «жизнь или кошелек!».
— Воронцов, ты там совсем охренел?! — Очень громко произнесла физиономия взвинченным до предела тоном. — Какого лешего сто четырнадцатый стоит у нас на разгрузке?! Мне пришлось своих ребят на вторую смену гнать, а они, между прочим, люди, а не чертовы киборги! Да еще с такими показателями складских остатков на конец квартала премии нам не видать как своих ушей!
Дэн поморщился, запустил пятерню в волосы, дернул.
— Кэс, ну что ж ты так орешь-то, я же сплю еще. Не понял, с чего такой шум-гам. Я же еще пару дней назад лично делал рассылку по всем филиалам об изменении режима работы в связи с заключением договора стратегической важности. Через неделю запустим новые склады и все войдет в колею. Чего непонятного-то?
Физиономия на экране озадаченно нахмурилась.
— Гм… Странно. Ты точно делал рассылку?
— Проверь почту и убедись сам.
Собеседник Дэна покачал головой.
— Ну, блин. Ну, дура… Уволю ее к чертям. Хотя нет, сперва прибью, потом уволю. Слушай, ты… это… Извини, что разбудил. Ну и за «чертовых киборгов» прости.
Дэн картинно изогнул бровь, придал своему лицу выражение превосходства с едва заметным оттенком брезгливости.
— Не стоит извиняться. Оскорбления из уст жалких людишек ничто для представителя высшей расы.
Собеседник хохотнул.
— Ну и юмор у тебя, Денисыч. Ладно, пойду убивать секретаршу. Увидимся в зале суда.
Экран погас; Дэн еще некоторое время посидел на кровати, бездумно пялясь в полумрак, потом глянул на часы, поднялся и побрел в ванную. Привычным жестом стянул волосы в хвост, чтобы не мешались, включил воду, взял зубную щетку… Да так и застыл, с какой-то холодной отчужденностью рассматривая свое отражение в зеркале, словно не на себя глядел, а на кого-то чужого и малосимпатичного. Этот кто-то с недавних пор очень сильно мешал ему жить, он, безусловно, являлся главной причиной поселившейся внутри Дэна сосущей пустоты.
Киборги очень похожи на людей. Как же иначе — они созданы по образу и подобию человека, и все человеческие пороки им вполне присущи. Например, жадность. Киборгу, как и человеку, всегда всего мало. Сперва киборг всего лишь не хочет в мусоросжигатель. Потом он хочет есть вкусную человеческую еду, а не кормосмесь, подольше понежиться под горячим душем и поспать не четыре часа, а все восемь. А еще он не хочет, чтобы его избивали, тестировали и отправляли умирать и убивать ради непонятных ему целей и идеалов. Но, даже получив все вышеперечисленное, он не может остановиться в своих желаниях, он начинает хотеть гораздо большего. Он начинает хотеть признания со стороны людей, равных прав, уважения, дружбы. Любви, наконец. Вот ведь ненасытная тварь.
Можно было бы сказать, что чувства Дэна к Стасу претерпели причудливую трансформацию начиная с того момента, как Дэн под чужим именем нанялся навигатором на тогда еще безымянный транспортник. Хотя выражение «причудливая трансформация» звучало бы слишком вычурно. Обычная жадность — вот более точное и справедливое определение.
Сперва главным чувством был страх. Страх и желание как можно реже попадаться на глаза самому опасному члену экипажа, который вдобавок сразу невзлюбил навигатора за цвет волос. Потом страх сменился интересом. Дэн наблюдал за капитаном уже не только для того, чтобы отслеживать его настроение и определять степень опасности, ему просто нравилось наблюдать и узнавать человека, казавшегося ему странным и неоднозначным. И вот однажды, когда капитан за что-то распекал Теодора, Дэн подумал, что он тоже хотел бы вот так. Чтобы его беззлобно отчитали за провинность, как наставник отчитывает непутевого, но любимого подопечного. Именно его, рыжего киборга без имени, а не Дениса Воронцова.
Его желание сбылось после событий на Степянке — его не только вылечили, но и взяли обратно в экипаж, зная кто он такой. И капитан на самом деле стал относиться к нему не хуже, чем к Теду с Полиной, и распекал за провинности наравне с ними. А Дэн все продолжал наблюдать. Просто потому что нравилось. Смотрел, как пальцы уткнувшегося в читалку Стаса рассеянно поглаживают лежащую у него на груди кошку, как капитан морщится и дует на слишком горячий чай, как умиленно глядит на дерущихся подушками Теда и Полину, как преувеличенно сурово сдвигает брови, стоит только безобразникам его заметить. Как темнеют его глаза в минуты опасности, как разительно он меняется — вот некоторое время назад выглядел совершенно безобидно в домашних трениках, футболке и тапочках, зевающий спросонья, а теперь кажется, что даже киборга в боевом режиме одолеет с легкостью. И в какой-то момент Дэн ощутил, что ему мало того, что есть. Ему больше не хочется, чтобы Стас относился к нему как к Тэду с Полиной, Михалычу, или даже своему лучшему другу Вениамину. Ему хочется стать для него кем-то особенным.
И он стал. После Каллакса. Ближе даже чем лучший друг, наверное, поскольку они делили на двоих постель, работу и жизнь вот уже десять с лишним лет. Довольно большой срок по человеческим меркам, а тем более по меркам киборга. Хотя нет, не ближе. И это так странно. Стас ведь дружил с Вениамином по велению души, а не из благодарности.
Дэн увидел, как его отражение в зеркале сардонически кривит губы. Нет, ну правда. Он много сделал для Стаса. Жизнь спасал неоднократно. Здоровье и душевное равновесие помог восстановить. Стас идеалист в душе, хоть и строит из себя по жизни сурового космодесантника, которые, как известно, бывшими не бывают. Конечно же, он не мог не проникнуться чувством благодарности. «А ты чего хотел-то? — мысленно спросил Дэн у бледного типа из зеркала, — Чтобы тебя любили? Ну ты и ненасытная тварь».
— Бу!
На Дэна внезапно напрыгнули сзади, обхватили за плечи, развернули на сто восемьдесят градусов, но он даже не вздрогнул, совершенно бесстрастно наблюдая, как торжествующая ухмылка на физиономии Алика сменяется кислой гримасой.
— Ну ты хоть раз хотя бы сделал вид, что испугался! Жалко тебе, что ли?
— Тут коридоры пустые, — снисходительно объяснил старший рыжик, — я прекрасно слышал, как ты подкрадываешься.
— Ну ты, блин, ки-и-иборг! А чего, кстати, так пусто? — Алик завертел головой, лишь теперь заострив внимание на непривычной тишине в гостиничном корпусе.
— Так не сезон же, море еще холодное. Марианна решила это здание целиком отдать под нужды гостей, которые приедут на свадьбу.
— Ясненько. — На лице парня появилось мечтательное выражение. — Значит, можно в пустом бассейне порезвиться вдоволь, че-нить замутить веселенькое… Тед же приедет? — дождался кивка и удовлетворенно протянул: — Ну кру-у-уто, мы в прошлый раз договорились битву киборгов замутить в лазертаге…
Пока Алик разглагольствовал о преимуществах отсутствия в отеле других постояльцев, Дэн задумчиво разглядывал его лицо. Он не замечал в себе особенных перемен, и лишь его собственная более молодая копия с наглядной очевидностью демонстрировала, что перемены все-таки есть — из его собственных черт исчезла юношеская мягкость, овал лица стал жестче, более четко проступили скулы, а в уголках глаз залегли едва заметные морщинки. Алик, вдобавок, был в плане имиджа куда менее консервативен, даже эксцентричен, как на дэнов вкус, — в растрепанной, ассиметрично подстриженной рыжей челке виднелись зеленые и синие пряди, в левом ухе поблескивало множество металлических колечек, а стиль его одежды Дэн обозначал для себя как «странный», так и не научившись, в отличие от Ланса, разбираться в тонкостях модных течений, особенно молодежных. Да и в прическе он соблюдал постоянство — киборгов в армии обычно стригли наголо, впоследствии Дэн привык отращивать волосы и просто собирать их в хвост, не заморачиваясь формой прически.
— Чего это ты меня так рассматриваешь? — Тон Алика сделался подозрительным.
Дэн пожал плечами.
— Думаю вот — в универе тебя за твой вид не гоняют?
Тот залихватски присвистнул.
— Еще как гоняли! Но с меня все, как с гуся вода. А теперь я и подавно свободный человек.
— В смысле? У тебя же защита диплома только через месяц.
— Да я уже защитился досрочно, делов-то. Я же лучшим был в нашем потоке. Хотелось спокойно оттянуться на свадьбе Игнатьича, не каждый день такое.
— Ясно. А Вадим где? Или ты без него прилетел?
— Старикан на стоянке, доламывает полицейский дройд, влепивший ему несправедливый штраф за неправильную парковку. — Дэн отреагировал на сказанное лишь поднятием брови. — Если его загребут в кутузку, я, возможно, успею получить диплом, чтобы иметь возможность отстаивать его интересы в суде. Я уже даже линию защиты продумал, ты прикинь — боевые ранения, посттравматический синдром, душевно травмированный отец-одиночка… Да там все присяжные коллективно возрыдают, и его отпустят с миром.
Дэн не успел прокомментировать сказанное — из-за дальнего угла внезапно вырулил Ланс — на секунду застыл на месте, потом заулыбался, заметив Алика.
— О, ты тоже здесь. А то я увидел Вадима на стоянке и подумал, что он один прилетел.
Тот вместо ответа вытаращился на него и внезапно рявкнул:
— Замри!
Ланс от неожиданности так и застыл с приоткрытым ртом.
— Повернись кругом!
Поза Ланса сделалась более расслабленной, когда он догадался, что парень затеял какую-то шалость, но команду он послушно выполнил. Алик совершил стремительный бросок в сторону жертвы и с разбегу запрыгнул Лансу на спину, руками обхватив его за шею, а ногами за талию. Тот крякнул, наклонился чуть вперед, расставил руки для равновесия. Сдавленным тоном поинтересовался:
— Ты обалдел?
— Да ладно тебе! Тяжеловат, знаю. Но ты киборг или где? Импланты подключи, в конце концов. Покатай меня, сто лет не катал. Дай проститься с детством.
Обреченно вздохнув, Ланс подхватил его под коленки и проскрипел голосом Ржавого Робота из популярного мультика:
— Приказ принят к исполнению!
И парочка исчезла из виду, оставив Дэна в слегка ошеломленном состоянии, как это часто случалось после визитов его неугомонного клона. Он даже не заметил человека за своей спиной, обернулся, лишь когда услышал негромкое хмыканье. Вадим Ковалев подпирал стену в паре метров от него, а у его ног стояли две объемные сумки. «Душевно травмированный отец-одиночка» обреченно возвел глаза к потолку.
— С детством он собрался попрощаться, ага. Так я и поверил. Когда уже этот охламон повзрослеет?
Дэн Вадима очень даже понимал и, безусловно, сочувствовал. В прошлом тот периодически спихивал им со Стасом свое беспокойное чадо на периоды, когда работа требовала его присутствия двадцать четыре часа в сутки или становилась чересчур опасной, так что вопрос, когда же Алик повзрослеет, был актуален и для него тоже. Еще в аликовом подростковом возрасте он пару раз самолично извлекал младшего рыжика из злачных заведений сомнительного толка, куда тот умудрялся просочиться даже несмотря на жесткий возрастной ценз, и откачивал после алкогольной интоксикации.
Дэн кивнул на сумки.
— Помочь?
Вадим пренебрежительно дернул уголком рта.
— Перебьюсь. Стас сказал, что «Гризли» уже таможню проходит, иди встречай своего дружка.
***
Космодром на Татууме был самым крупным и технически оснащенным в секторе, что стало одной из причин зарегистрировать головной офис компании именно на этой планете, являвшейся, к тому же, ключевым пунктом многих популярных трасс.
От стоянки флаеров до четвертого дока было всего чуть больше километра, так что Дэн решил прогуляться пешком. Не то чтобы его совсем не устраивала его нынешняя жизнь, но офисная и бюрократическая рутина частенько надоедала до чертиков, хотелось движения и свежих впечатлений. Он шел, с удовольствием вертел головой по сторонам, ощущая внутренний комфорт среди громад кораблей, погрузчиков, дройдов и толп людей вперемешку с ксеносами, вдыхал знакомые запахи и периодически ловил среди фонового гула работающих механизмов, человеческих и не человеческих голосов отдельные звуки и реплики, по тональности выбивающиеся из общей какофонии.
«Гризли» обнаружился там, где и должен был находиться, согласно информации от диспетчера. Средних размеров транспортник в форме восьмиугольника, одна из новых продвинутых моделей, с оскаленной медвежьей мордой, нарисованной над главным шлюзом.
Так получилось, что после событий на Каллаксе их разбросало в разные стороны. Внезапно, в один момент каждый член экипажа «Космического мозгоеда» ощутил себя состоятельным человеком, и это породило стремление осуществить давние мечты, которые ранее казались несбыточными. Вениамин мечтал о собственной клинике, Полина о собственном зоопарке, Михалыч о собственной мастерской. Станиславу же пришла в голову мысль, что он некоторым образом поднаторел в сфере транспортных перевозок, так что неплохо было бы купить несколько новых кораблей, арендовать склады и расширить, таким образом, бизнес. Транспортную компанию они основали вчетвером — Стас, Дэн, Теодор и Михалыч. Из них лишь Тед рвался обратно в космос — Стасу частые перелеты запретили врачи, Дэн не хотел оставлять его одного, а на Михалыча внезапно свалился осиротевший племянник десяти лет от роду, присмотр за которым требовал оседлости и стабильности. Так что их судовой механик обзавелся собственной мастерской, ставшей основным техническим подразделением компании, Стас и Дэн занялись организационными вопросами и бюрократией, а Тед получил собственный корабль — новенький, только с верфи.
Величественная фигура Теодора, с видом полководца наблюдающего за разгрузкой с верхней ступеньки трапа, была видна издалека. Тед тоже углядел друга, шустро сбежал вниз и заключил Дэна в медвежьи объятия. С возрастом бывший пилот «Космического мозгоеда» и нынешний капитан «Гризли» стал заметно шире — и в плечах, и в талии, вдобавок обзавелся модными нынче подстриженными наискось бачками и легкой небритостью, которая, как он полагал, добавляла ему мужского шарма.
Дэна на секунду уткнули носом в широкую грудь, прикрытую кобайкерской курткой со множеством металлических заклепок; он вдохнул запах прогретой кожи, озона, дыма от травки, которую курили в портовых барах, машинного масла и чего-то еще, неопределяемого. Это был запах свободы и дальних странствий, мысль о которых вызывала внутри странное щемящее чувство.
— Какой-то ты тощий совсем, Федотыч, что ли, голодом морит? — Тед критически оглядел рыжего с головы до ног. — Еще и бледный как гриб-поганка, и костюмчик этот твой… Ни дать ни взять — офисная плесень. Докатился, нечего сказать.
— Я тоже рад тебя видеть. — Губы Дэна сами собой растянулись в улыбке. — Я тут пешком со стоянки, не возражаешь?
— Не вопрос, потопали. Вещи мне потом в гостиницу привезут.
За пару минут Тед вкратце отчитался о последнем рейсе, Дэн лишь кивал. Потом вновь оценивающе оглядел рыжего, хмыкнул.
— Нет, ну правда. Черт знает на кого похож. Слушай, а давай-ка ко мне, хотя бы на пару рейсов, а? Федотыча уболтаем. Скучаешь, небось, по прежним денькам?
Дэн скучал. Голубоватые линии трасс, бывало, даже снились по ночам — извивались, сплетались, замыкались в круги, вращались спиралями, выстраивались в виде диаграмм. Программные симуляторы не особо помогали, хотелось реальной картины. Он тихо и прерывисто вздохнул, позволив себе помечтать.
— У нас сейчас в разгаре переговоры насчет контракта с «Интергаламаркетом», если все выгорит, то выйдем на новый уровень. Так что не получится. Да и есть у тебя навигатор.
— Майка в декрет собралась, буду искать кого-то в ближайшее время. И не надо на меня так подозрительно смотреть! — Уловив многозначительный взгляд рыжего, Теодор тут же взвился на дыбы. — Я к ее интересному положению ни малейшего касательства не имею! Во-первых, амуры крутить на борту это плохая примета, во-вторых, Феликс у нее бывший реслер, участвовал в боях без правил в свое время. Я еще жить хочу, и желательно не в инвалидном кресле. Да и Кира… — Физиономия Теда сделалась непривычно задумчивой и озабоченной. — У нас все опять налаживается вроде. Она обещала на днях сюда мелких привезти, я соскучился как собака. Максу клялся, что приду к нему на соревнования, в итоге из-за долбучей аномалии пришлось трассу перестраивать и не успел. Сашка такие письма пишет… Блин.
История отношений Теодора Лендера и Киры Гибульской могла бы послужить основой для сюжета крайне динамичной любовной драмы. Эти двое сходились и расходились, в общей сложности, раз пять, каждый раз с громким скандалом. Потом мирились — так же бурно, преимущественно в постели. Официально оформили отношения в тот момент, когда Кира ждала первенца, а спустя три года развелись. Сейчас вот дело двигалось к очередному примирению, и все заинтересованные лица с волнением ждали развития событий.
Дэн кашлянул, ощущая странную неловкость. Во всем, что касалось взаимоотношений между людьми романтического и сексуального характера, Тед был его первым учителем, и теперь давать ему советы или утешать казалось глупой идеей. Но нужные слова, в итоге нашлись сами собой.
— Если ты захочешь ее вернуть, то обязательно сможешь. Я верю в твою крутизну.
Тед тут же приосанился и заулыбался.
— Ну да, спасибо. А свадьба друга это такой… очень удачный повод, знаешь ли. — Хмыкнул, покачав головой. — Насчет свадьбы, кстати. А у Игнатьича-то губа не дура. Эта его Марианна аппетитная штучка, есть за что подержаться. И такая вся из себя бизнес-леди.
Дэн изобразил на лице типовое выражение номер такой-то из имеющегося арсенала.
— Думаешь, если бы он тебя сейчас услышал, ему бы понравилось?
Тед закатил глаза.
— Не будь занудой. Конечно, не понравилось бы, но ты же промолчишь, как полагается хорошему другу, верно? Он бы мне, наверное, по морде съездил. Хотя нет, это Федотыч бы по морде съездил, а месть доктора была бы куда изощренней, тут уж речь пошла бы либо о недельной диарее, либо о месячной импотенции.
Дэн лишь тяжко вздохнул. Человеческое чувство юмора, довольно своеобразное у некоторых индивидуумов, стало для него, пожалуй, самым сложным препятствием на пути к социализации.
Теодор вдруг остановился, будто запнувшись, развернулся к другу.
— Я вдруг подумал — ты в наши последние встречи практически о себе и не рассказываешь. Что-то не так? Федотыч обижает? Давай, колись!
Теодор, делавший в этот момент разговора жадный глоток из банки, поперхнулся пивом, закашлялся, вытер мокрый подбородок рукавом и выпученными глазами уставился на рыжего.
— Кого представил?! Капитана?! В смысле, нашего капитана?!
Дэн лишь кивнул.
— Нет, подожди. — Мир Теодора Лендера рушился на глазах. — Ты дрочил под душем, представляя себе Стас Федотыча?!
Рыжий невозмутимо пожал плечами.
— Ну, ты же сам сказал, что надо представить себе того, кто тебе нравится.
Вечер стремительно переставал быть томным, а процесс полового воспитания киборга в период пубертата столь же стремительно терял свою привлекательность.
— Слушай, я тоже люблю весь наш экипаж, включая кошку, но я бы никогда не стал… Даже Полли, она ж для меня как Лика, блин, это извращение какое-то. Я же объяснял тебе разницу!
— Я вполне понимаю разницу. — Или Теду показалось, или в голосе рыжего и впрямь прозвучали снисходительные нотки? — Я сказал именно то, что сказал.
— Так, — Теодор поставил ополовиненную банку на тумбочку и нервным жестом запустил пятерню в свою густую шевелюру. — Федотыч нас грохнет. Обоих. Пристрелит без суда и следствия. Слушай, а почему именно его? Помнишь ту кудрявенькую шатенку, которую я тебе сосватал на Варгусе? Ты же говорил, что у вас все отлично получилось.
Дэн многозначительно повел бровями.
— Судя по описанным тобою невербальным знакам, девушка осталась довольна.
— Да нафиг девушку! Ты-то сам как? Тебе не понравилось? Блииин… — Тед на секунду завис, осененный какой-то мыслью. — По ходу, тебя мужики больше привлекают. Я конечно не спец в этом вопросе, но придумать что-то можно. «Матушку крольчиху», в конце концов, никто не отменял.
Нет, Теодору не показалось — рыжий и вправду смотрел на него как на несмышленыша.
— Ты не понял. Меня не привлекают мужики. Я вообще не вижу смысла заниматься сексом с тем, к кому не испытываешь никаких чувств. Я в курсе, что людям надо периодически таким вот образом приводить в норму гормональный фон. Но я могу это сделать и при помощи процессора, я теперь в состоянии этим управлять.
— Тогда зачем ты согласился на пару со мной закадрить девчонок на Варгусе?
— Ну, ты же сказал, что секс имеет для людей огромное значение, и что я не смогу полноценно интегрироваться в человеческое общество, если его не попробую.
Тед на секунду прикрыл глаза, потом запустил в волосы уже вторую руку, сжал посильнее, подергал. Очень хотелось побиться головой о стену. Разруливать сложившуюся ситуацию придется ему, как ни крути. Назвался груздем — не говори, что мухомор. Осенившая его следом мысль напоминала то ли удар молнии, то ли удар монтировкой по голове.
— Ты не хочешь заниматься сексом с тем, к кому не испытываешь чувств, но при этом дрочишь под душем на капитана. — Дэн при этих словах отвел глаза и машинально одернул подол майки. Румянец на его лице был красноречивее слов. — Ну все, пиздец, — констатировал Теодор с неподдельной печалью в голосе, — Ладно. Если ты проболтаешься Федотычу, и он будет гоняться за тобой по кораблю с бластером в руке и налитыми кровью глазами, то я, так и быть, спрячу тебя в своей каюте. В конце концов — на что еще нужны друзья?
Сверху растянувшиеся вдоль мыса корпуса отеля «Дольче» напоминали разноцветные шарики мороженого, утопающие в светло-бирюзовом сиропе татуумовской растительности, оправдывая свое название. К зависти соседей по курортному бизнесу, месторасположение отеля было идеальным — с севера к нему примыкал обширный парк, с юга плескались морские волны, похожие цветом на растительность, лишь на оттенок светлее.
Автопилот опустил флаер на крышу с ювелирной точностью и без единого резкого маневра, вызвав у Стаса мимолетный приступ ностальгии по тедовой манере вождения летательных аппаратов, не особенно полезной для нервных клеток пассажиров. Судя по лицу Дэна, того посетили схожие мысли. Стас чуть приподнял уголки губ.
— Ничего. Уже совсем скоро они все будут здесь.
Дэн понимающе кивнул, откидывая дверцу.
В просторном холле оранжевого корпуса, отделанном местным татуумовским камнем, который перетекал из одного оттенка в другой в зависимости от освещения, царила суета — посередине возвышалась башня из коробок, а персонал отеля в ограниченном составе во главе с хозяйкой сновал туда-сюда, пытаясь распределить эту кучу добра по назначению.
— Дэнечка, ты очень вовремя! — Хозяйка, невысокая большеглазая брюнетка средних лет с округлыми формами, чей цвет лица напоминал свежий персик, чмокнула Дэна в щеку, приподнявшись на цыпочки. — У нас тут рук не хватает.
— Чего куда нести? — мигом сориентировался тот.
— Вон то, что справа, на склад, а что слева — в подсобку ресторана. А Стасик где?
— Они с Вениамин Игнатьичем в бильярдной, чего-то там собрались обсудить, — отрапортовал Дэн, легко отрывая от пола одну из самых больших коробок.
— Нет-нет, это поставь! Тяжести пусть роботы таскают!
— Я вообще-то киборг, синьора Ламбрезе. — Дэн послушно опустил коробку на место и характерным жестом задрал кверху левую бровь. — И там всего шестьдесят с лишним кило.
Хозяйка уперла кулачки в пышные бедра с крайне недовольным видом.
— Во-первых, что у нас тут опять за синьора завелась? Мы же договорились, что ты будешь звать меня по имени. Не очень-то приятно ощущать себя какой-то там пожилой матроной, знаешь ли.
— Простите, я…
— Я еще не договорила. — Непреклонностью ее тона, казалось, можно было сдвинуть с места грузовой транспортник. — Во-вторых, Веня говорил, что тебе вредно напрягаться. Так что бери коробки полегче, а эту Антуан возьмет. — И крикнула, мгновенно меняя тон голоса со строгого на призывно-ласковый, — Тооничка, где ты там?
Домашний антропоморфный дройд, одна из первых моделей «Ингвар-индастриз», которые после крушения «DEX-компани» оперативно заняли пустующую нишу на рынке, нарисовался за плечом хозяйки и, повинуясь ее указаниям, подхватил коробку, вызвавшую столько споров. Дэн пожал плечами и взял другую. В конце концов, он уже привык, что близкие ему люди постоянно и упорно игнорируют тот факт, что он киборг, а некоторые из дальних наоборот зачастую всячески пытаются это подчеркнуть.
Предусмотрительно заперев дверь бильярдной, Вениамин окружил себя и Стаса вирт-окнами, которыми принялся ловко жонглировать, демонстрируя другу снимки интерьера средних размеров особняка на утопающем в зелени острове. Стас задержал один из кадров, рассматривая рисунок мозаики на стене закрытого бассейна.
— Это Ланс, да?
Вениамин только рукой махнул.
— Да тут все Ланс. Ты про мои художественные вкусы знаешь. Вернее, про их отсутствие.
— Не прибедняйся. Ты же все это оценивал и согласовывал. Твое слово было решающим. А Марианне понравится, даже не сомневайся, дружище.
Тот лишь устало вздохнул и пожал плечами. Приглядевшись к другу повнимательнее, Стас озадаченно хмыкнул, ощущая смутную тревогу.
— Сдается мне, что не похож ты на счастливого жениха. Или я не прав?
Вениамин помялся пару секунд, потом плеснул в два стакана темно-янтарную жидкость из изящного графина, залпом проглотил свою порцию.
— Я боюсь, Стасик. Боюсь все испортить. Мы с Маришкой почти семь лет вместе, серьезно ссорились пару раз всего, с Лерочкой быстро нашли общий язык, она чудесный ребенок, с пяти лет мечтает стать врачом… Понимаешь, все слишком хорошо. Просто идеально. Рассказал бы мне кто-нибудь, что у меня будет такая жизнь — я бы ни за что не поверил. И вот эта свадьба, да еще на старости лет… Я ведь помню, как все в прошлый раз обернулось.
Стас качнул головой, пригубил из своего стакана. Подумал вдруг, что когда Венька летал с ними в качестве судового врача, он ему хоть зарплату платил, а вот личным психологом Станислава Петухова он работал уже более полувека и при этом совершенно бесплатно. Работал, вооружившись чаем с печеньями, коньяком, здравым смыслом и неистребимым гуманизмом. А когда Веньке самому требовался личный психолог, Стаса вечно не было рядом. Например, после развода. Стас приехал в увольнительную лишь спустя месяц, они тогда здорово набрались, просто сидя у Веньки на кухне, и он уснул тут же, на узком неудобном диванчике. А когда проснулся и заглянул в ванную, то увидел, как друг стоит у раковины с зубной щеткой наперевес, тоскливым взглядом уставившись на полочку для туалетных принадлежностей, где среди тюбиков и баночек лежала женская заколка в виде бабочки.
Шагнув ближе, Стас слегка сжал венькино плечо, заговорил, стремясь придать своему тону непоколебимую уверенность:
— Ну и накрутил ты себя, братец. И совершенно напрасно. В том, что люди расходятся, свидетельство о браке совершенно не виновато. Вы с Ленкой тогда по-любому разбежались бы, слишком разные у вас были жизненные установки. А сейчас… все по-другому. Ты же понимаешь? Женитьба, по сути, это всего лишь юридическая процедура, на ваши чувства она никак не повлияет, зато облегчит жизнь, устранив лишнюю бюрократию в решении многих вопросов. Сам же говорил.
— Говорил. — Вениамин поднял голову, и Стас с удовлетворением заметил, что выглядит друг уже заметно спокойнее. — Ох, Стасик, — он внезапно хихикнул, — ты сейчас так про брак вещал — я аж заслушался. С твоим-то опытом…
— Да ну тебя! — Стас шутливо пихнул друга локтем в бок и поставил на столик недопитый стакан.
— Кстати, насчет опыта. — Венькины глаза прицельно прищурились, словно превращаясь в рентгеновский аппарат, — Ты сам-то собираешься что-то менять?
Стас попытался отмахнуться.
— Знаешь, давай-ка ты спокойно женишься, а потом уж мы поговорим и о моей личной жизни.
— Ну, я о твоей личной жизни готов говорить вне зависимости от времени и обстоятельств, — жизнерадостно сообщил Венька, потирая ладони друг о дружку, — С твоей личной жизнью вообще не соскучишься.
Поняв, что друг все равно не отвяжется, Стас вкратце пересказал их с Дэном вчерашний диалог, помолчал пару секунд, нервным жестом взъерошил седой ёжик волос, потом добавил с горечью:
— Реально ведь сволочью себя чувствую. Привязал к себе мальчишку, теперь вот держу в подвешенном состоянии. И что мне прикажешь делать? Предложить ему руку и сердце? Засветиться вместе в ток-шоу «Стрелы Амура»?
— Думаешь, ему именно это нужно?
Стас качнул головой, на секунду отвел глаза.
— Не знаю, Вень. И спросить страшно. Потому что когда мы вместе закрутили бизнес, я специально таскал его на все встречи, совещания, корпоративы, старался, чтобы он общался с наибольшим количеством людей. Общался как абсолютно независимый человек, на равных. Потому что этот опыт невозможно чем-либо заменить. У нас на корабле он жил словно ребенок в любящей семье, до этого его жизнь напоминала помесь боевика и фильма ужасов. Я хотел, чтобы Дэн повзрослел во всех смыслах. Я думал — вот сейчас он встретит кого-то, с кем захочет хотя бы закрутить роман для начала, тем более что он очень даже пользовался успехом у девушек, уж куда поболее, чем я в молодые годы, и не только у девушек. Но время шло, а он все оставался рядом со мной. И я периодически ловил себя на мысли, насколько сильно мне не хочется, чтобы он уходил. Вот видишь? — у Стаса вырвался нервный смешок, — Сволочь и эгоист, как есть.
— Ой, Стасик, — Вениамин только головой покачал. Освежил содержимое обоих стаканов, закинул лед, пригубил из своего. — Я с тобой частенько ощущаю себя дезинсектором неудачником — сколько не борись с твоими тараканами, все новые выползают. Подумай вот над чем — если ты сидел и ждал, пока Дэн найдет себе кого-нибудь, чего ж сам не нашел? Ты-то, в отличие от Дэна, уже давно вполне взрослый, с социальной адаптацией вроде все в порядке, даже, вон, киборгофобию переборол. Все физиологические показатели в норме, это мне, как личному врачу, известно, внешние данные вполне себе презентабельные. — Последняя фраза заставила Стаса машинально кинуть взгляд на широкое, во всю стену зеркало — они оба и вправду не так уж сильно изменились с того момента, как он по пьяни купил грузовой транспортник и стал его капитаном. Венька даже постройнел, еще с тех времен, когда, ухаживая за Марианной, сел на диету и занялся йогой. А у него самого разве что седины и морщин прибавилось, а так вполне себе ничего, песок не сыплется. — Так в чем проблема-то?
Стас сделал большой глоток из своего стакана, задумчиво поболтал кубики льда на дне. Снова прокрутил в голове тот эпизод из прошлого, как он рвано выдыхает, отрывая стертые в кровь ладони от ходунков и впервые целует Дэна, как тот замирает, словно не веря, потом доверчиво подается вперед, обнимает Стаса за талию, одновременно страхуя и усиливая тактильный контакт, чуть приоткрывает губы…
— Просто мне не нужен никто, кроме него.
Венька в ответ просто спокойно кивнул.
— Ну, славатеосспади, ты произнес это вслух. Озвучить проблему — это уже наполовину ее решить, так говорят дипломированные психологи. Вот тебе мой совет — просто скажи ему то, что сказал мне. Произнеси вслух. Знаешь, некоторые вещи просто необходимо озвучивать, поверь.
— А вдруг он почувствует себя обязанным? Сам же знаешь, у него тараканов не меньше, чем у меня.
Вениамин закатил глаза.
— Стасик, я иногда жалею, что ты человек не религиозный, а я не твой духовный отец. Я бы отпустил тебе все грехи и выдал бы индульгенцию на будущие. Сейчас я просто-таки настаиваю на том, чтобы ты побыл эгоистом. Подумай о себе. Поверь — Дэн сам разберется что ему делать со своей жизнью, он давно уже взрослый мальчик. И да — я в этом смысле тоже эгоист. Был момент, когда я уже смирился с тем, что мне придется тебя хоронить, после чего мое стремление помочь тебе стать счастливым возросло в геометрической прогрессии. Так что себе я этот грех тоже отпускаю. Аминь.
Вениамин очень хорошо помнил их старт с Каллакса. Ларец с Камнем Истины — подарком королевы улья в благодарность за спасение планеты — находился в их почти пустом грузовом отсеке. Этот подарок в один момент сделал их всех если не миллиардерами, то, по крайней мере, очень состоятельными людьми, но настроение на борту «Космического мозгоеда» царило совершенно похоронное — бренная оболочка капитана покоилась в криокамере, сам он находился где-то между тем светом и этим, ближе к первому. Дэн и Тед отлеживались в медотсеке, и если бы Дэн не был киборгом, то им бы понадобилась вторая криокамера. А Ланс вел корабль по заранее построенному маршруту, пытаясь побороть чувство паники из-за внезапно свалившейся на него ответственности. И именно в тот момент, глядя на застывшие черты лица своего лучшего друга, покоившегося под прозрачным куполом криокамеры, Вениамин с какой-то особенной ясностью понял, что Стасик Петухов может просто перестать существовать. Вот прямо очень скоро. Зависит от того, что скажут врачи на Новом Иерусалиме.
Да, почти двадцать лет службы в космодесанте, многое могло случиться. Вениамин, разумеется, всегда переживал, ждал писем и редких сеансов связи, еще более редких увольнительных. Но тогда это было как-то по-другому, не так близко и болезненно. А сейчас судовой врач «Космического мозгоеда», временно исполняющий обязанности капитана, пытался всеми силами успокоить и обнадежить похожую на перетянутую струну Полину, которой приходилось ухаживать за ранеными и брать на себя львиную долю всех хозяйственных забот, придавать уверенности Лансу, от мастерства коего зависела скорость продвижения к Новому Иерусалиму, подбадривать сникшего Михалыча и принимать решения, которые обычно принимает капитан. И все это время душить внутри себя нарастающую панику. Потому что принять факт гибели Стаса он пока не мог. Ну совсем никак.
Один и тот же сон мне повторяться стал:
Мне снится, будто я от поезда отстал.
Один, в пути, зимой, на станцию ушел,
А скорый поезд мой пошел, пошел, пошел,
И я хочу бежать за ним — и не могу,
И чувствую сквозь сон, что все-таки бегу.
И в замкнутом кругу сплетающихся трасс
Вращение Земли перемещает нас —
Вращение Земли, вращение полей,
Вращение вдали берез и тополей,
Столбов и проводов, разъездов и мостов,
Попутных поездов и встречных поездов.
Но в том еще беда, и, видно, неспроста,
Что не годятся мне другие поезда.
Мне нужен только тот, что мною был обжит.
Там мой настольный свет от скорости дрожит.
Там любят лечь — так лечь, а рубят — так сплеча.
Там речь гудит, как печь, красна и горяча.
Мне нужен только он, азарт его и пыл.
Я знаю тот вагон, я номер не забыл.
Он снегом занесен, он в угле и в дыму,
И я приговорен пожизненно к нему.
Мне нужен этот снег. Мне сладок этот дым,
Встающий высоко над всем пережитым!
И я хочу бежать за ним — и не могу,
И чувствую сквозь сон, что все-таки бегу,
И в замкнутом кругу сплетающихся трасс
Вращение Земли перемещает нас. (с) Ю. Левитанский
***
— Петухов, ты меня без ножа режешь! – надрывно простонал суетливый пухлощекий человечек с голоэкрана, стремительно багровея. — Ты себе вообще представляешь, в какую сумму мне обойдется переоформление документов?! Да даже если я всю партию этой хрени по себестоимости отдам, и то уйду в минуса!
Стас сдвинул брови, принимая облик сурового космодесантника, способного расколоть об голову кирпич и завязать ботинки стальной арматурой вместо шнурков.
— А нечего было мухлевать с таможенными декларациями! Роман, я конечно всегда подозревал, что среди твоих предков затесались авшуры, но тут ты просто сам себя переплюнул.
Физиономия на экране приобрела вид оскорбленной невинности.
— Да за кого ты меня принимаешь?! Меня самого ввели в заблуждение! Ну ты посуди – мы везли пыльцу нуреадов, накладные у нас на пыльцу нуреадов, кто ж знал?! Мы имели полное право на беспошлинный провоз!
Стас невольно поморщился, потирая пальцами переносицу – от высокого с визгливыми нотками голоса и длившегося уже около получаса диалога легкая головная боль нарастала по синусоиде, грозя перерасти в нешуточный приступ мигрени. Собеседник почуял слабину, его тон сделался вкрадчиво-умоляющим, а щекастая рожа приобрела на редкость умильное выражение.
— Слуушай, ну будь другом! Я же знаю, у тебя корешок на таможне. Замолви за меня словечко!
Стас открыл было рот, хотя отвечать совершенно не хотелось, но тут ему пришли на помощь. Дэн всегда умел бесшумно передвигаться – нынче он незаметно проскользнул в кабинет и внезапно материализовался у Стаса за плечом.
— Господин Авербах, позволю себе заметить, что ваши попытки оправдаться не выдерживают никакой критики, – Дэн умел придать своему голосу монотонность еще с тех времен, когда изображал правильного киборга, а неумолимые, как налоговая инспекция, канцелярские обороты речи практически всегда отбивали охоту у оппонентов продолжать спор. – Вы не первый год в этом бизнесе, и вам должно быть прекрасно известно, что лишь тот вид пыльцы нуреадов, которые они вырабатывают для внутреннего рынка и с большой неохотой соглашаются экспортировать, подпадает под статью 1178, литера В Таможенного кодекса. Эта пыльца является основным компонентом для некоторых редких и дорогостоящих медикаментов, способных спасать жизни. А тот вид пыльцы, что привезли вы, используется, в основном, в косметологии. Так что потрудитесь переоформить документы как полагается и заплатить все пошлины, а также штрафы. А мы, со своей стороны, из уважения к вам, как к постоянному клиенту, не станем выставлять вам счет за простой нашего транспортника.
Собеседник состроил кислую физиономию и наградил Дэна довольно злобным взглядом.
— Понял вас, господин Воронцов. Премного благодарен.
И отключился, вызвав у Стаса шумный вздох облегчения. Голоэкран мигнул и высветил взамен проблемного клиента фигуристую девицу в полный рост, одетую во что-то отдаленно напоминающее деловой костюм, только вот юбка едва-едва прикрывала трусики, а фасон блузки больше выставлял напоказ, чем скрывал.
— Пууупсик, — промурлыкала Маша, поправляя на носу очки и томно похлопывая ресницами размером с крылья бабочек, — ты только скажи, и я этого мерзззкого типа соединять с тобой больше не буду!
Стас покачал головой.
— Если мы будем иметь дело только с безупречными клиентами, то довольно быстро вылетим в трубу. Роман еще не самый худший вариант.
Со вздохом откинувшись на спинку кресла, он прикрыл глаза.
— Опять головные боли?
В спокойном голосе Дэна проскользнуло едва заметное напряжение; улыбнувшись уголками губ, Стас, сперва промычал в ответ нечто нечленораздельное, потом все же решил ответить.
— Этот тип у кого угодно вызовет головную боль. Ерунда.
Ощутил, как прохладные пальцы помассировали виски, очертили на лбу и скулах причудливый рисунок, уводя боль куда-то вниз и наружу; потом твердые ладони легли на плечи и основание шеи, надавливая то там, то здесь, в самых нужных местах и с нужной силой.
Еще тогда, после Каллакса, когда Стас с совершенно нерациональным упорством не хотел подпускать к себе чужих, а для полного восстановления операции и лекарств было недостаточно, Дэн закачал себе программу мануальной терапии и упражнений для людей с ограниченными возможностями. Потом он сам все освоил, уже без процессора, да так, что Венька, у которого тоже иногда прихватывало спину, цокал языком и говорил, что хоть сейчас взял бы Дэна в свою клинику, только вот без медицинского диплома не получится. Не получилось бы даже с медицинским дипломом – никуда бы Дэн от Стаса не делся. Жаль, что Стас осознал это далеко не сразу.
Тогда, двенадцать с лишним лет назад, осознания не было и в помине. Была капитанская каюта, чуть мигающее тусклое освещение из-за ремонта генератора, распахнутые глаза рыжего, похожие на глаза солдата, идущего в лобовую атаку, почти не рассчитывая выжить. Было скомканное признание и побелевшие пальцы с содранными костяшками, сцепленные в замок так, что кости хрустели. У капитана внутри тревожно шевелились досада и страх, природу которого он сперва не вычислил, а когда вычислил, то стало еще муторнее — страх дать слабину и просто взять то, что ему так доверчиво предлагалось. Он тогда напустил на себя вид то ли мудрого учителя, то ли строгого папаши и прочел Дэну длинную нотацию, клятвенно заверяя, что он, капитан Петухов, скорее съест свою фуражку, нежели поступит неблагородно с тем, кто находится в полной его власти. И что Дэн слишком юн, чтобы понимать чего он от жизни хочет, и, разумеется, это здорово, когда подобные желания просыпаются у подростков, это признак взросления, но лучше с такими поползновениями обращаться к ровесникам, а не к тому, кто ему в отцы годится. Дэн тогда выслушал его очень внимательно. А когда заговорил то сперва, отметил нецелесообразность потребления в пищу головного убора ввиду его нулевой калорийности, потом напомнил капитану о том, что он теперь не бесправный и бессловесный киборг, а вполне себе доношенный алькуявец с официальными документами, так что капитан ему не хозяин и о нецелевом использовании речи не идет. Но если капитан хочет, чтобы он подождал и подумал, то он подождет и подумает.
После разговора у Стаса внутри засело ощущение, что подождать и подумать предложили как раз ему, а Дэн уже все давно для себя решил. И еще неприятно резанула фраза Дэна о том, что он на что-то там постоянное и глубокое не претендует и ничего от капитана не требует. Неужто в глупую рыжую башку закралась мысль, что капитан его как Irien’а попользует и забудет? Или это дурной пример Теодора, регулярно снимающего девиц на одну ночь, сыграл свою роль?
В любом случае взаимные раздумья тогда затянулись на два с половиной года.
— Ты спишь?
Голос Дэна словно бы выдернул Стаса из зыбкой дремоты. Он с хрустом потянулся, ощущая себя куда бодрее, чем пять минут назад.
— Почти уснул. Умеешь ты… расслабить.
— Мааальчики, прошу вас, продолжайте!
Маша на экране уместила пышные формы в небольшое кожаное кресло, закинула ногу на ногу и кокетливо сунула в рот леденец, но её демонстративно проигнорировали.
— Хочешь, иди вздремни, а я закончу с документами.
— У тебя и своей работы хватает, — проворчал Стас, — надо бы кого-то еще нанять в офис, а то вечно аврал…
Дэн пожал плечами.
— Пока не вижу необходимости. Можно попытаться более рационально использовать уже имеющиеся у нас человеческие ресурсы, а то я как не зайду к операторам, так кто-нибудь обязательно в игры играет.
Стас усмехнулся.
— Умеешь ты застать их врасплох, у меня так не выходит. Вот ведь, мозгоеды…
Когда Тед высветил на голопроекторе свеженькое свидетельство о регистрации их фирмы, Стас сперва не поверил своим глазам. Вернее, он им не поверил, когда взгляд уперся в третью строчку сверху, как раз под наименованием организационно-правовой формы и видом собственности. Пару секунд он погипнотизировал слова «Транспортно-логистическая компания «Космические мозгоеды», словно ожидая, что они вот-вот исчезнут, потом поднял потяжелевший взгляд на стоявших рядом друзей. Теодор, судя по его довольной физиономии, кажется, был уверен, что капитан придет от идеи в восторг, взгляд Дэна был исполнен совершенно младенческой невинности, Михалыч едва заметно ухмылялся в бороду, а Венька усиленно делал вид, что за окном происходит нечто чертовски интересное, однако именно на нем взгляд капитана в итоге остановился.
— Бобков, у тебя совесть есть? Ладно, этим балбесам лишь бы шуточки, но от тебя я не ожидал. Еще друг называется. Мы вроде серьезное дело затеяли, а тут опять…
— Ну, Станислав Федотыыыч, — обижено проныл Теодор, — ну вы чего?! Столько лет мы с этим названием летали, оно нам удачу приносило! И сейчас принесет, вот помяните мое слово!
— Тед, надо было сперва спросить Вениамина Игнатьевича, не желает ли он назвать так свою собственную, недавно открытую клинику. А то неудобно как-то.
Голос капитана буквально сочился ядом, так что Теодор мигом втянул голову в плечи и замолк. Тогда Венька обратил все в шутку, заявив, что слово «мозгоеды» на вывеске медицинского учреждения вызовет нездоровую реакцию у пациентов, так что он, Вениамин Бобков, находясь в здравом уме и трезвой памяти, добровольно и безвозмездно передает свои права на франшизу своим друзьям. Поскольку переоформление свидетельства требовало сил, затрат, а главное борьбы с бюрократией, Стас со вздохом поставил на документе электронную подпись со своим личным кодом.
— Не хочешь вздремнуть – твое дело. Но вот пропускать обед не стоило.
С этими словами Дэн сноровисто убрал с директорского стола лишние бумаги и предметы и выложил перед Стасом пластиковый ланч-бокс, приборы и салфетки. Тот осторожно приоткрыл крышку и заглянул внутрь. Углядев бледные комочки округлой формы в окружении разноцветной россыпи мелких кубиков, поморщился.
— Это что вообще такое?
— Куриные котлеты с овощами, приготовленные на пару. Идеально сбалансированное сочетание белков, жиров и углеводов, пищевая ценность…
— Ладно, достаточно, я понял. Если мне нельзя есть человеческую еду, давай уж переводи меня на кормосмесь для киборгов, чего уж.
Дэн, однако, и бровью не повел.
— Состав кормосмеси не соответствует предписанной тебе диете, а Вениамин Игнатьевич сказал…
— Нечего доктором прикрываться! Я уже понял, что ты хочешь уморить меня голодом! — В голосе бывшего космодесантника, бывшего капитана корабля и нынешнего президента крупной межгалактической транспортной компании явственно прозвучали страдальческие нотки. – И насчет врачебных предписаний – чья бы корова мычала, а твоя бы помолчала. Тебе Вениамин когда велел на осмотр явиться?
Дэн заметно сник.
— На прошлой неделе.
— Вот то-то же. Будешь тянуть – отстраню от работы и отправлю под конвоем.
Нелепая случайность годичной давности изрядно выбила их обоих из колеи. Уже никто не помнил какая нелегкая понесла Дэна в ремонтный блок, но тогда его присутствие спасло жизнь непутевому практиканту – Дэн в последнюю секунду дернул парня в сторону, не позволив выскочившему из разъема извивающемуся кабелю под высоким напряжением войти в контакт с человеком. Его самого зацепило совсем чуть-чуть, даже человек бы выжил, хотя и с возможными серьезными последствиями, так сказал Вениамин, а киборг уже спустя пару часов не проявлял ни малейших признаков плохого самочувствия; поверхностный ожог на левом предплечье исчезал практически на глазах под воздействием как лекарств, так и имплантов.
Спустя неделю Дэн со Стасом обсуждали в директорском кабинете дату ближайшего совещания. На середине фразы Дэн попытался сделать вдох, но не смог. Он с трудом протолкнул застрявший в горле воздух в грудную клетку, ощущая, как сердце то неистово колотится, то замирает и будто проваливается куда-то вниз, как система посылает тревожные сигналы, просчитывая варианты устранения неполадок, но не находит подходящий. Мир вокруг на какое-то время превратился в колонки цифр и алые сполохи диаграмм, потом мелькнуло сообщение об отключении части имплантов, а в следующий момент Дэн понял, что он лежит на гравиносилках с кислородной маской на лице, над ним движется потолок, усеянный похожими на искры крошечными светильниками, а рядом звучат голоса, по большей части незнакомые, лишь голос капитана… Стаса узнаваем, хотя с трудом. Потому что Дэну ни разу не доводилось слышать в этом голосе настолько неприкрытый страх. Со Стасом явно было что-то сильно не в порядке, нужно было встать, проверить, помочь. Но тело не слушалось. Потом он ощутил укол иглы, и мир начал стремительно исчезать, по очереди отключая цвета, запахи и звуки.
Вениамин тогда продержал его в клинике пять дней, накачивая лекарствами и замучив обследованиями. Попутно он устроил виртуальный консилиум с еще тремя докторами, двое из которых раньше работали в «DEX-компани». В итоге отпустил домой, вручив пузырек с желтыми таблетками, инструкцию по применению и строго-настрого запретив пользоваться имплантами. Из длинного врачебного заключения Дэн понял лишь то, что импланты дают дополнительный износ на организм, вызывая со временем побочные эффекты, например, сердечную недостаточность, а многочисленные травмы в прошлом ситуацию не улучшают. И тот несчастный случай в ремонтном блоке был лишь спусковым механизмом, выявившим проблему. Разработчики «DEX-компани» изначально и не рассчитывали, что киборги будут служить долго, тем более боевые DEX-ы, максимальный срок гарантийных обязательств на продукцию составлял десять лет. По истечении этого срока компания обязалась предоставить клиенту новую модель взамен старой со значительной скидкой. Дэн отнесся к собственной ограниченной функциональности философски – в конце концов, «DEX-компани» давно прекратила свое существование, утилизация ему не грозила, да и разумные киборги какое-то время назад получили равные с людьми права. Он и так прожил куда дольше, чем мог рассчитывать даже при самом благоприятном стечении обстоятельств.
— Ну и отстраняй, – сообщил Дэн вредным голосом, — а я зато Вениамину Игнатьевичу нажалуюсь, что ты вчера опять обедал в «Бетти бургерс». А там сплошные вредные углеводы и канцерогены.
Стас закатил глаза, откидывая крышку ланч-бокса, пробурчал себе под нос:
— Ох, недаром я рыжих терпеть не могу и киборгов не перевариваю!
Стоило ему поднести вилку ко рту, как дверь в кабинет с шорохом отъехала и в поле зрения появилась Василиса. Задрав хвост трубой, вальяжно прошествовала к директорскому столу; требовательно муркнув, обтерлась о ноги Стаса, украсив его темно-серые брюки от сшитого на заказ костюма белыми шерстинками.
— Мне кажется, — произнес Стас задумчиво, — что способность открывать запертые двери передалась всем потомкам Котьки генетически.
— Вполне возможно. — Дэн нагнулся, почесал кошку между ушей. – Надо у Ланса уточнить. Он регулярно списывался с хозяевами всех её котят.
В этот момент Маша приняла входящий звонок, который Дэн перевел на свой комм, чтобы дать президенту возможность спокойно поесть, а Стас, пользуясь случаем, украдкой скормил Василисе половину котлеты. Та не оценила его щедрость – отведав угощение, подцепила оставшееся лапой и принялась валять по полу, будто мячик. Дэн, успевший закончить разговор, обернулся, с укоризной рассматривая беззаботную кошку и бывшего космодесантника и бывшего капитана корабля, что прятал глаза с крайне смущенным видом.
— Никто не ценит моих усилий, – прокомментировал он, искусственно сгущая оттенок грусти в голосе.
Стас, решивший, что лучшая защита это нападение, негодующе фыркнул.
— Не в том направлении ты прилагаешь усилия, Денис. Ты мне не нянька, не повар, и не секретарша, ты мой зам. У тебя работы выше головы, а ты на ерунду отвлекаешься.
Дэн дернул уголком рта, сузил потемневшие вдруг глаза.
— Только зам? Всего лишь? – И тут же выдал легко узнаваемым писклявым женским голосом с хихикающими нотками – «Что-то Стас Федотыыч наш с лица спал, хоть бы этот его… сожитель ему обед нормальный приготовил, как полагается заботливой женушке!».
Стас задохнулся от возмущения, борясь со жгучим желанием немедленно вскочить на ноги и устроить офисным сплетницам суровую головомойку. Но бежать устраивать разборки с клушами было мало того что несолидно, так еще и совершенно бесполезно.
— Дэн, я тебя очень прошу – не обращай внимания на этих дур. Ты мне не женушка и ты не обязан…
— А кто я тебе?
Вопрос был серьезный, хоть и прозвучал с легкой ноткой небрежности. И ответа он требовал серьезного и предельно честного, учитывая, что предназначался этот ответ ходячему детектору лжи.
— Ты мой партнер, Дэн.
Произнося эту фразу, Стас не отводил глаз и был уверен, что процент правдивости составит около сотни, не меньше. Дэн, спокойно кивнув, усмехнулся.
— Конечно. Партнер. Двадцать пять процентов акций компании.
Стас поморщился.
— Слушай, ты уже вышел из возраста, когда можно изображать из себя тупого киборга. Ты прекрасно знаешь, что слово «партнер» употребляется не только в отношении бизнеса.
Детектор показывал, что человек не лжет, но вот откуда взялись нотки стыда и раскаяния в его голосе, Дэну было пока непонятно.
Стас доел свой обед, хоть аппетит совсем пропал, попутно решая для себя очередную моральную дилемму, коих с самого начала их с Дэном отношений набирался уже вагон и пара немаленьких тележек. Прежде чем кому-то отвечать на вопрос — кем для него стал рыжий киборг, неплохо было для начала ответить на него себе самому.
В памяти всплыл длинный коридор реабилитационного центра на Новом Иерусалиме с идеально гладкими стенами, потолком и широким панорамным окном за спиной, из которого лился дневной свет. Стас двигался тяжело, рывками передвигая ходунки, сипло дышал сквозь зубы и обливался потом, будто полосу препятствий повышенной сложности преодолевал. Пять шагов, шесть, восемь… Еще чуть-чуть… Дэн был совсем близко; свет падал прямо на него, золотя рыжую макушку, высвечивая мелкие детали вроде яркой россыпи веснушек на скуле или бурого пятнышка от пролитого кофе на майке и отбрасывая на пол и часть стены неестественно вытянутую угольную тень. Он стоял напряженно, словно спринтер перед стартом, его пальцы непроизвольно шевелились, глаза следили за каждым движением человека. И в этих глазах ожидание, страх и готовность кинуться вперед и подхватить при необходимости смешивались с надеждой и верой такой силы, что Стас никак не мог его подвести.
Он тогда дошел оставшиеся метры на чистом упрямстве. Выпустил ходунки, обхватил растертыми до крови ладонями лицо Дэна и накрыл его губы своими.