Парень запрокинул голову и выдохнул в потолок струю дыма. Я охренел. Как делается такой трюк хорошо знал: ребята из файер-шоу набирают в рот керосин и выдыхают его на факел. Но ведь этот придурок ничего горючего при мне в рот не брал. Керосина у меня точно нет, а чай так из глотки дымить не может. Да и выдохнул он не на огонь, а просто в воздух. А парень вдруг задрожал весь, словно словил качественный разряд и вдруг стал плавиться и размываться прямо у меня на глазах. Возникло стойкое ощущение, что я смотрю не на человека, а на его отражение в воде, и это отражение плещется и движется во все стороны одновременно. А потом он начал трансформироваться: пластичное тело стало перетекать в другую форму, видоизменяться и менять цвет. Сколько прошло времени я не заметил, но вряд ли больше, чем пара минут — но только что передо мной стоял человек в моем свитере, а сейчас на меня смотрел… дракон. Дракон! Красный дракон! Самый настоящий! С мощными лапами, длинной шеей, небольшим туловищем, длинным хвостом и приличного размера крыльями. Бытовка-то была у нас просторной: два с половиной метра на шесть, и по высоте нормально, мебели никакой кроме раскладушки и стола-полки, — но эта тварь едва в ней помещалась.
Кажется, я словил приход. Поверить в то, что где-то курится травка или, может, чай оказался с подвохом — было проще, чем в дракона, который изучал меня с неприкрытым гастрономическим интересом. Не придумав ничего умнее, я подскочил к дракону и ущипнул его за шею, проверяя глюк он или не глюк. Про то, что надо щипать себя, если думаешь, что спишь, как-то не пришло в голову. Дракон снова плюнул дымом — наверное, не оценил, как его ощипывают. Я закашлялся, похлопал себя по щекам, потер лоб. И стал обходить вокруг дракона. мыслей о том, чтобы выскочить наружу и чем-нибудь подпереть дверь даже не возникло — тем более, что и так провел с этой хреновиной несколько часов сначала в котловане, потом в совместной раскладушке — и за все это время дракон мне ничего не сделал. ну, подумаешь, съесть хотел, но ведь не начал же! Да и вообще как можно сбежать от дракона, если видишь такое чудо впервые в жизни, пусть даже он и станет последним, что видишь!
Ощупывать дракона было интересно: кожа по фактуре напоминала змеиную, но без чешуек, и была твердая, словно кора дуба. На ощупь дракон был теплым и шероховатым, а, судя по поворачивающейся за мной мордой, еще и сильно недовольным. Я попытался его измерить, сначал ориентируясь на свой рост, потом пытаясь обхватом померить шею, потом стал определять длину лап прикладывая свою ладонь. Пока так ползал вокруг дракона, меня осенило, что где-то должна быть строительная рулетка — старая, ржавая, но с точным метражом. Рулетка валялась под раскладушкой — хорошо, когда ползал, ее заметил, а то искал бы до второго пришествия. Возрадовавшись, я нырнул за ней и тут почувствовал, как меня цапнули за зад. Дернулся, не хило приложившись башкой о железную перекладину. Не столько больно, сколько обидно за затрещавшие джинсы.
Ладно, допустим мотивацию понять можно — опытные дрессировщики не рекомендуют к дикой зверюге задом поворачиваться, а я мало того что тылом, так еще и на четвереньках маячил, но ведь не обязательно же отдирать кусок с новых практически джинсов?! В чем мне теперь ходить? От возмущения я даже не находил слов — и, не вылазя из-под раскладушки, ощупывал пострадавшее место. Орать я начал, когда более-менее оценил ущерб и осознал необратимость потери.
Все-таки журналистское образование имеет свои плюсы: широкий кругозор, обширный словарный запас и развитая фантазия. Я возмущался инцидентом уже четырнадцать минут и за все это время ни разу не повторился, описывая все, что я думаю о драконах, о предках всех драконов — то есть о динозаврах, о потомках всех драконов и о конкретном драконе, покушающемся на самое ценное, что у меня есть. Меня слушали с великим почтением на морде, меланхолично жуя выдранный из моих джинсов здоровенный кусок ткани.
Когда выговорился, почувствовал облегчение. Выдирать обслюнявленный остаток из неприветливо зубастой пасти было откровенно лень, да и, возможно, травматично.
— Да, подавись ты, скотина, — проворчал, показывая дракону интернациональный знак, выражающий мое отношение к нему лично, и к происходящему в частности.
Дракон поглядел на свои лапы, потом, повернув голову, на свой хвост. И вдруг, по-кошачьи извернувшись, продемонстрировал мне торчащий восклицательным знаком кончик хвоста. Это выглядело чересчур вызывающе в совокупности с довольной мордой, что дальше злиться уже было бессмысленно. Плюнув, я выдернул ленту из рулетки и с видом яростного охотника, готового нашампурить первую попавшуюся дичь на торчащий конец, шагнул к боку дракона. Тот попятился, привалился к стене — бытовка пошатнулась.
— Назад! — рявкнул я таким приказным тоном, что дракон мгновенно послушался. Отскочил, с громким чавком и треском вписавшись в заднюю стенку бытовки. — Придурок! — Дракон возмущенно вскинул голову — и в потолке возник проеб… то есть прогиб, но наружу. — Не двигайся! — в меня дунули паром. Горячим. — Так, а ты обратно в человека можешь? — осенило меня.
Все-таки в человеческом облике эта штука выглядела как-то покомпактнее да и стены не сносила, так что они выпирали во все бока.
— Гррррррррррррхххххххммм, — расстроился дракончик.
— Ну ты же был человеком, когда мы с тобой по котловану ползали. И когда спали вместе тоже… — выражение отчаяния на драконьей морде было так велико, что я отбросил рулетку и принялся уговаривать тварюшку, нервно поглядывая на часы. Через пятнадцать минут новый обход, а через сорок минут прибежит мой напарник, и не трудно догадаться, что он скажет, обнаружив дракона. — Ну, хорошенький! Постарайся обратно в человека! Ну, миленький!
— Я-аааааааааа ннннннннннне-е-е-е-е-эээээ мммму-ммммммилееееее-нькииииииий, я-ааааа ммммммаааааааа-ле-ээээээээээээнькииииииииии-и-и-ий! — с трудом выговорил дракон. — Я-ааааааааа рррррррррр гррррррррррр-ооооооооодииииии-и-ил-ссссс-с-с-с-ся-я-я-ааааааа мммммммммм-ее-е-е-е-ссс-с-с-с-ся-а-ааа-а-а-а нннна-а-а-а-ззззззззззза-а-а-а-д. Я-аааааа го-о-о-о-о-олллллл-ооооо-дныыыыыыыыыыыыыыыый!
Мне оставалось только почесать в затылке, что я и проделал. Дважды. Как мог дракон родиться в городе, если они вообще мифические существа? Ну да, именно мифические, с большой буквы М. Стоит вот это мифическое вполне материальное все такое из себя, бытовку ломает, за зад куснуть норовит и еще жрать просит.
— И чем тебя кормить? — озадачился я.
— Ббббба-а-а-а-рррррр-гррррррррра-а-а-а-а-а-нннннн! — рыкнул дракончик.
Ладно, согласен, я не Эйнштейн и даже рядом не стоял, но ведь не настолько и тупой, чтобы меня так обзывали.
— Сам баран, — огрызнулся я на дракона. И обиделся, даже больше чем за вентиляцию в штанах.