Подошедший уже знакомый Нине дексист Лёня смотрел процесс приветствия в состоянии легкого шока – в присутствии представителя фирмы-производителя правильная продукция так не должна себя вести! – но заметил музейного программиста и успокоился.
Это просто очень крутая программа очень крутого программиста – ИЛ-ку Васе ставили в офисе DEX-компани, тогда же Лёня и познакомился с Райво лично, а не только по видеосвязи. Значит, и со вторым DEX’ом Райво поработал. Стало немного завидно – ему до такого уровня ещё расти и расти.
Вышедший Райво поздоровался и с Ниной, и с дексистом, и с DEX’ами, после чего попросил Лёню отвезти выбранных киборгов в музей.
— Четверых не дам! – чуть не заорал Степан так, что Нина поняла, что они спорят не первый раз. – Двоих DEX’ов бери… и двух Irien’ов. Даже трех Irien’ов можешь взять в музей! DEX’ы самим нужны.
— Райво, соглашайся… — вмешалась в явно давний спор Нина, — бери двух Irien’ов.
— Смысл? DEX’ы хоть охранять смогут… если не продадим никому.
— А Irien’ы смогут заняться реставрацией… да хотя бы тканей. Отведи к Марине… пару девушек… если есть. Смогут шить, вязать, вышивать… кружево плести, наконец. Сейчас мы отправляем ткани в НИИ… и оплачиваем перевозку, охрану и страховку.
— Зато сама реставрация за счет министерства культуры! – возразил программист.
— На месте целее будут! А вдруг пожар или потоп в этом НИИ? Бери… и не спорь, пожалуйста.
— Ладно… тогда… буду выводить своих…
— Вместе выведем… без меня не тех возьмёшь…
Райво и Степан вошли в шлюз и через пару минут вывели одного парня и трех девушек. По просьбе Райво Лёня молча открыл свой флайер – и после погрузки они улетели в музей.
Степан проводил задумчивым взглядом улетающий флайер дексиста и тихо сказал Нине:
— Зря я наорал на него… но реально… зачем музею столько DEX’ов? Тебе продать?
— Возможно, – усмехнулась Нина, – у меня и так… трудовой коллектив. Только и думаю, чем их занять.
— Аренда? Договора от заповедника уже присланы на подпись?
— Пока нет… но… думаю, что не буду аренду оформлять.
Степан насторожился:
— Причина?
— Потом объясню. Вечером. Пока… давай тех, которые мне, буду грузить и повезу.
Тем временем на бетон космодрома опустился двенадцатиместный флайеробус, и Степан пошел здороваться с пилотом.
А Нина обратилась к капитану:
— Вы не могли бы вывести мне четверых…
— Сам выдам! – крикнул Степан. – А то тоже возьмешь DEX’ов! А DEX’ы нам самим нужны! Пойдем за мной, увидишь… и выбирай любого… но только Irien’ов. Сама велела их брать!
— А Mary? Их же четверо…
— В чайные домики! Короче, берёшь… вот этих четверых, – и Степан указал на ряд киборгов, лежащих на подстилке в трюме, и скомандовал первым четверым: – Ты, ты, ты… и ты. Встать.
Irien’ы встали и застыли столбами – все в непонятных мешковатых робах, и настолько коротко стриженые, и если бы не разница в росте, было бы непонятно, девушки это или парни.
— Это… кто? Имена есть у них? И… почему не в комбинезонах?
— В этих мешках их выдали. Имена сама придумаешь. Короче, так. Два парня и две девочки тебе сейчас… ещё пару привезем прямо на остров… там кто-то уже поселен?
— Вчера отвезла Фрола и двух девочек. Три DEX’а там теперь.
— Как раз для охраны пяти… то есть шести… Irien’ов. Извини, DEX’ов не дам. Егерям обещал. А вот куда остальных Irien’ов девать?
— На остров, – обречённо вздохнула Нина. Столько развлекательных киборгов и ей было не нужно. Но… не убивать же их из-за этого? И она продолжила уговаривать брата: — Видела вчера там вашего завхоза… модуль поставлен шестнадцатиместный. Влезут все. Особенно если в офицерских каютах двухъярусные кровати поставить… а в любой пустой мастерской можно овощи зимой выращивать… для столовой. Программа агрономическая встанет не хуже родной… и ветеринарная встанет… кур могут держать. И коз пуховых… и вязать из пуха зимой.
— Всё уже обдумала? – уже спокойнее спросил Степан. – И всё посчитала?
— Было время. Только и думаю об этом. Да и завхоз ваш идею подал… мебель делать из местного дерева. Из морёного. Опять же… дерево из озера доставать надо… а там глубоко и холодно. Гидрокостюмы нужны… и денег нет лишних.
— Сергей сам хороший столяр… обещал ему DEX’а… а что теперь дам? Irien’а?
— Да. Попробуй. Irien тоже киборг. Столярничать можно обучить. Irien’ы аккуратнее, чем DEX’ы. И осторожнее. В заготконтору дай парочку… пусть грибы-ягоды-рыбу-шкуры обрабатывают да в банки закатывают.
— Шкуры… в банки?
— Но ты ведь меня понял? Тогда… передай мне управление и документы… и мы полетим.
Степан произвел смену хозяина у выбранных киборгов, и Нина повела их к своим флайерам. Одного парня посадила к Змею, другого парня и двух девушек – в свой флайер на заднее сидение. Вася сел за штурвал, Нина села рядом… и вылезла.
— Степан, кормосмесь у вас ещё осталась? Дай им всем по банке… а то действительно… могу не довезти.
— Есть. Но разве у тебя с собой не взято? Где ж твоя бдительность? – Степан открыл один из выгруженных контейнеров и достал банки. — Держи… четыре хватит?
— Да. Спасибо! И пока.
— До встречи.
***
Два флайера взлетели одновременно и ровно. Вася включил автопилот и повернулся назад, посмотрел на Irien’ов и достал аптечку. Мог бы и не поворачиваться – и так знал состояние пассажиров – но он уже привык не скрываться, когда все свои.
Нина обернулась тоже – и все три Irien’а уставились на неё с машинно-тупым выражением на лицах.
— Имитация личности наверняка есть у всех. Включить! – Нина была уже не так уверена, что именно эти киборги ей нужны. Действительно, ломаные… лишь бы не сорвались прямо в полёте.
— Приказ принят, – одновременно ответили все трое.
Выражение лиц киборгов сменилось и стало более живым.
Парень попытался улыбнуться, но вышло криво, и Василий заметил его попытку соблазнить хозяйку. И отправил ему несколько видеозаписей, чтобы он успокоился.
Нина заметила, как DEX и Irien на несколько секунд застыли, а потом ожили – и поняла, что без Васи не обошлось.
— В чём дело?
— Отправил ему видео Вашего дома и сообщил, что теперь он там будет жить.
— Он там не будет жить. Ни один Irien не будет жить в моём доме… постоянно. Временно… возможно. На пару часов… и то не каждый день.
Irien вздрогнул… но сказать не посмел – пока его не спрашивали. Василий между тем продолжил:
— А куда их… если не домой.
— Змей нас слышит?
— Сейчас подключу. Да, теперь слышит. Хотите, чтобы и тот Irien знал?
— Хуже не будет. Змей, слышно хорошо?
— Да, слышу хорошо, – отозвался Змей, – летим нормально. Клим спокоен.
— Так у него имя есть? Уже лучше. Тогда информация для всех. Летим сразу на остров к Змею. Уже поздно, на Жемчужный остров лететь далеко, а мне ещё дома поработать надо. Змей, потом всех перевезешь на остров к Фролу… и надо будет проконсультироваться с юристом заповедника, как законно оформить документы на их проживание на острове. Змей, у тебя сохранились записи, что я говорила про запреты на секс и нормы проживания?
— Да, все есть. Скинуть Климу?
— Скинуть. И всем остальным тоже. Секс в любом виде под запретом. Ни в коем случае не бордель!
— Сделано! Тогда… пролетаем мимо города и сразу на остров.
— Да. Сегодня воскресенье и уже вечер… а мне завтра на работу… потом надо спросить у Степана, как их всех зарегистрировать на территории… законно. И вызови программиста… почистить память и дать файлы о местном календаре и обычаях.
— Сделаю… подлетаем к поселку. Остановимся?
— Нет. Сразу на остров.
***
Ворон уже ждал на берегу, держа в руках поднос со свежими оладьями. Злата стояла на крыльце.
Первым опустился на лужайку флайер Змея, за ним – флайер Нины.
— Нас встречают! Вечер добрый! Злата, помоги гостям выйти, они чуть живы… а лучше выноси по одному и неси в дом.
Злата подошла и заглянула внутрь – потом подхватила первую девушку на руки и понесла в дом. Клим вышел из флайера самостоятельно и застыл – приказа далее перемещаться не было.
— Можешь идти сам? Тогда иди в дом. Ворон, проводи его… — Нина взяла пару оладий. – Вкусно! Молодец! Но им пока можно только кормосмесь… наверно. Если нет кормосмеси, сделай тёплое молоко с мёдом.
Вася и Змей взяли на руки оставшихся Irien’ов – и Нине только осталось открыть им входную дверь.
Убедившись, что новички устроены и будут своевременно накормлены, Нина засобиралась обратно. Да и Василия надо было вернуть в музей.
— Оставайтесь… Змей, как думаешь, разумные есть среди них?
— Клим разумен, – указал DEX на лежащего на лавке смуглого парня, – а остальные… вряд ли. Отлежатся, и будет понятно.
— Отлежатся?
— За неделю на ноги встанут. Всё будет нормально… попрошу Лютого привезти им молока. Его хозяева не против, я рыбу на обмен даю.
— Тогда… оставайтесь… и боги вам в помощь. Принеси требы Маре, чтобы она их не забрала… на закате. А утром требы Живе… на рассвете. Чтобы дала им жить дальше. В сборнике есть статьи об этом. Вот не знаю даже, веришь ты в богов… или нет. Но местные за тобой наверняка наблюдают. И новых жильцов увидят тоже.
— Сделаю… Горыня говорил: «Я не верю в богов, я верю богам». Мне кажется… они есть. Сделаю.
— Кто это? Горыня… он серб?
— Да… а откуда…
— Откуда я знаю? Сербы, наверно, единственные, кто пользуется славянскими именами в полном их разнообразии. Для них назвать детей Горыня, Усыня или Дубыня нормально. А если интересно… отвечу позже. Но мне надо знать, кто он. А теперь пора лететь.
— Я скажу… а пока могу дать видео… надо?
— Надо.
Радостно стало – наконец Змей стал доверять настолько, что не только сам признался в существовании предполагаемого Горыни, но и скинул видеозаписи!
— Я позвоню, когда буду дома, – сказала Нина, уже сидя в флайере, – и… знаешь, я очень рада, что Фома купил мне именно тебя. До свидания.
— До встречи.
***
Домой попала в десять. Сначала отвезла Василия – и он вошел в маленькую дверь с надписью: «Служебный вход» и через пару минут позвонил уже из кабинета и отчитался: «К охране приступил».
Дома сразу навалилась такая усталость, словно весь день тяжести таскала.
Сначала Вася новостью огорошил, потом полет за киборгами и обратно… у одного Irien’а имя оказалось… значит, можно предположить, что хотя бы один из четырех разумен.
Да ещё и остальные киборги… Степан явно недоволен – мало того, что полутрупы, так еще и Irien’ы! Надо ему позвонить… но – он позвонил сам.
— Как долетела?
— Надо же! Как мысли сходятся! Только собралась тебе звонить. Всё нормально… отвезла всех на остров к Змею, немного поправятся и Змей отвезёт их в модуль на Жемчужный остров. Только что домой зашла. У тебя как?
— Райво молодец у вас… и там с дексистами разговаривал, как свой, и тут Леню этого увёз… пока ты грузилась, он мне свой флайер на автопилоте прислал. Так что всех вывезли… шестерых посадили в флайер Райво, четверых он увёз с Лёней, четверых увезла ты… остальные поместились в флайеробус.
— Но… я думаю, что… если вы кормили киборгов в пути, то они должны были хоть немного поправиться. Ты говорил, двое в криокамерах?
— Пришлось нанять грузовой таксофлайер… и везти их в криокамерах. Разбудили на медпункте обоих, криокамеры отправили на такси обратно.
— И теперь эти два киборга у Ираиды Петровны?
— У неё. Ты её знаешь?
— Познакомились. У нее мой Irien из привезённых… назвала она его… как в мультфильме. Азиз.
— Вот их тебе и привезут… когда они сами ходить смогут. Парни. Аренду почему оформлять не хочешь?
— Давай не сегодня я тебе расскажу? Я жутко устала… и хочу спать. Но… если хочешь знать… чтобы не было проблем с налоговой и полицией.
— То есть?
Нина потёрла ноющие виски, но всё же попыталась объяснить:
— У меня уже сколько киборгов? Змей в аренде у заповедника, Вася и Петя в музее… при моей зарплате кто-нибудь да и заинтересуется, откуда у меня деньги на такое количество киборгов… боевых киборгов… и придётся объяснять, зачем мне столько. По музейным Ильяс Ахмедович поможет… скажет, что они в музее остаются, пока я работаю… программы охраны у них музейные. Змея мне Фома подарил… тоже может сказать, что вроде как для себя тренажер содержит. А по остальным? Столько киборгов…
— А зачем тебе столько киборгов?
— Чтоб были. Давай потом обговорим всё это? Мне надо бы ещё с вашим юристом встретиться… спросить, как оформить документы на такую ораву техники законно. Не хочется без самой крайней необходимости связываться с Тамарой.
— Хорошо. Я ему передам твой вопрос… пусть думает. Пока.
— Пока.
***
Пора спать. Сначала просмотреть почту, ответить на письма… если они есть.
Письмо есть – Воин-Славный интересуется, почему Змей Горыныч зелёный?
Ну и Змей! Вот ведь… киборг! Не забыл!
Что ж, надо отвечать.
О магах и кактусах
Сделать хотел грозу, а получил козу
Розовую козу с желтою полосой
Вместо хвоста нога, а на ноге рога.
Я не хотел бы вновь
Встретиться с той козой
Даром преподаватели
Время со мною тратили
Даром со мною мучился
Самый искусный маг…
Ног оказалось не три пары. Больше. Просто не все спускались привычным способом: кое-кто слевитировал, а кто-то просто-напросто съехал по перилам.
— Привет, — жизнерадостно заявила стая детишек, пожирая гостью – пока только глазами. Лина посчитала головы… и мысленно простонала: количество будущих родичей перекрывало все ожидания. В случае чего и не выберешься.
— Привет-привет, — протянул Вадим, как-то странно рассматривая младших братьев и сестер.
Удивительно… Лёш тоже как-то не слишком обрадовался – не положено малышне спускаться, что ли? Но темные брови парня сердито сдвинулись:
— Та-а-ак… — протянул он, окидывая выводок пристальным взглядом. – И что это значит?
Стайка неловко затопталась.
— Э-э… ну… Леш, мы так… а?
— Что – а?
Неизвестно, что бы выдал в итоге смущенный выводок, но тут сверху, прыгая через две ступеньки, примчался еще один «ребеночек», рыжеволосый мальчик лет десяти-одиннадцати в перекошенных очках.
— Привет, я что-то пропустил?
— Подзатыльник, — любезно улыбнулся Вадим.
— А невеста? – мальчишка, ничуть не испугавшись обещанного подзатыльника, торопливо поправил съехавшие очки и уставился на Лину, — Невеста тут? О-о… А она правда…
— Игорь!
— Что? – искренне изумился рыжик, — Мы ж на минуточку… Мы мешать не будем.
Эти слова словно плотину пробили. Стайка тут же загомонила:
— Мы только посмотреть! – заверила веснушчатая девчонка.
— Мы одним глазком только!
— А это точно не приворот?
— А она та самая?
— А меня Марина зовут…
— А меня Костик!
— А меня… Ой, Леш, не сердись, мы ж только так, познакомиться!
И невзирая на некоторое несогласие старших, мелочь с энтузиазмом продолжила задуманное знакомство. Только подключив тренированную память своего альтер-эго, Лина смогла запомнить, кто есть кто, кто будущий страж, кто просто маг, кто родственник, а кто заскочивший на огонек гость, и кто кем кому приходится из собравшихся. Марина оказалась младшей сестрой Лёша и Дима, неулыбчивый подросток – каким-то родичем, двое чернявых мальчиков-близнецов – сыновьями Маргариты, остальные знакомыми, друзьями, одноклассниками…
Выяснив же, что девушка Лёша – ведьма, выводок возрадовался и перестал стесняться абсолютно.
Обрадованное пополнением в своих рядах, младшее поколение засыпало Лину вопросами, нарассказало, какой замечательный парень Лёш, и как ей с ним повезло, посоветовало не смущаться и есть побольше и просто возликовало, выяснив, что она — танцовщица. Выяснилось даже, что Марина и Тина посещали клуб «Златая цепь» и видели ее танец!
— Что-о?! – поперхнулась Мила.
— Мам, я ничего!
— Мы только смотрели!
— Лина, а нас научишь?
— Тот фламенко – чудо что такое!
— А ты долго училась?
— А это трудно?
— А можно завтра начать? А во что одеваться?
Лина не успевала отвечать, и от скорости разговора у нее начинала кружиться голова. Это когда она дала согласие показать двум девчонкам основные па фламенко? Память ехидно заявила «Понятия не имею» и взяла тайм-аут…
И к лучшему. Три девчонки и двое мальчиков-близняшек стрекотали так, что попытайся она запомнить, кто где учится, кем подрабатывает, кто с кем бегает на свидания, кому папа запретил пользоваться гламором и кто недавно разнес кухню, ошибившись на последнем ингредиенте зелья – и ей пришлось бы плохо..
И все-таки… было хорошо. Может быть потому, что под столом рука Лёша тихонько держала ее ладонь, может быть потому, что волшебницы, даже переругиваясь, были удивительно незлобные… А может, просто потому, что за этим столом было удивительно тепло. Здесь любили друг друга… И поэтому она расслабилась, и убрала защиту… несмотря на настороженность, веявшую от матери Лёша…
Посреди интереснейшего рассказа о том, как Вадим недавно отловил какого-то странного демона, оказавшегося не кем-нибудь, а трансморфером, то есть меняющим облик существом, в комнате что-то легонько зазвенело. Как виолончель, только слабее.
— Пап, заходи!
— Дядя Александр, иди свободно!
— Можно! – возопили несколько голосов.
Что-то легонько стукнуло, прошуршало…. Мила, извинившись, встала и двинулась к кухне, но тут в дверном проеме возник светловолосый мужчина.
— Я… извините, что задержался. Скоро это кончится… Лёш, а где…
И замер, увидев Лину.
— Нет! – вырвалось у Александра… — Нет. Не может быть…
И инстинктивное движение рук – навстречу угрозе.
Семейство вскинулось:
— Эй!
— Пап, ты что?
— Дядя Александр!
— Александр! – Мила каким-то образом оказалась рядом с… с кем? Кто это, в таком характерном бело-синем одеянии? Адское пламя, ну скажите мне кто-нибудь, что это не Страж, пожалуйста! Страж из Координаторов, или, как их еще называют, Доверенных. Те, кто определяют судьбы мира. Ведь не может Координатор заявиться в дом к ведьмакам на семейный ужин? Ведь нет?
Мольба осталась не услышанной зловредными небесами – увы, светловолосый мужчина в живописной хламиде действительно оказался из Доверенных Стражей (временно – как он торопливо подчеркнул, всего на полтора года, пока новый коллега не наберется опыта), более того, он оказался мужем Милы и…. отцом ее детей. Вадима, Марины и… Лёша.
Лина замерла, как птичка перед змеей…
Ведьма и Координатор.
«Ты ведь феникс? Ты.. пьешь силы, правда? Хочешь такую силу, каких на Земле всего три? Всего три, представляешь? Я отдам его тебе!» — снова забормотал в ушах голос покойного Властима.
Таких сил всего три.. Лина мало знала о традициях-обычаях Стражей и тем более, их Совета, но то, что Направляющие Координаторы не выходят на землю из своего Свода и не должны иметь связи ни с кем из живущих, знала. А тут… значит… Лёш?! Вот тебе и молодой музыкант… вот так…
Вот это да…
Ох, Пламя, что мне теперь делать?
Мила что-то тихонько проговорила своему необычному мужу – что-то, отчего он успокоился и сняв свое сине-белое одеяние (под ним обнаружились обычная белая рубашка и светлые брюки), сел за стол.
При желании Лина б могла услышать, что именно было сказано, но если честно, было не до того. В каком-то ступоре она сидела за столом, автоматически отвечая на вопросы и реплики, где-то даже улыбаясь… а сама думала, во что ж это все теперь выльется?
Во всяком случае, за жизнь Лёша теперь опасений поменьше… Если Анна узнает, что клан феникс может получить крупные неприятности в виде гнева Стражей, она крепко подумает, стоит ли дальше связываться. Но сказать надо обязательно Анне, только она сможет что-то втолковать упрямой Лиз. И то… без гарантий. Пока есть чего опасаться. Стоит быть поосторожней.
— Лина, ты зря.. волнуешься, — Лёш наклонился, и теплый шепот пошевельнул прядку возле уха…- Доверенные совсем не такие страшные, как говорят слухи..
Эмпат… несчастный. Ох, Лёш, ну что мне теперь делать.
Она постаралась ответить шуткой:
— Надеюсь.
— Иногда очень даже страшные, — вдруг вмешался в разговор Александр, — Смотря для кого.
— Пап! – Вадим почему-то укоризненно уставился на отца.
— Что? А-а… — непонятно почему смутился папа-Координатор, — Прости, сынок, я не об этом. Просто… сегодня Энтони опять практиковался в сопряжении потоков…
— О-о! – оживились присутствующие.
— Тот самый Энтони?
— Опять? Супер!
— Расскажи, пап!
— Уборщиков вызывали?
Александр улыбнулся.
— Уборщиками тут не обошлось. Мы все вынуждены были спуститься в эту пустыню и буквально песок просеивать!
— Расскажи, пап!
Координатор, не торопясь, отпил кофе, чуть прищурил глаза и знакомым лешкиным движением охватил чашку, точно грея ладони о ее горячие бока. И начал рассказывать…
Как выяснилось, помянутый Энтони был стажером на роль Направляющего Стража. Александр как раз и привлекался Сводом, когда на горизонте маячил многообещающий талант и надо было его соответственно воспитать. Как говорится, каждому свое, и Стражи, которые были (по кое-каким прорывавшимся намекам) в общем-то мудры, сильны, ответственны, испытывали определенные проблемы с понятиями «терпение» и «такт». Проще говоря, Белые Владыки, прожив сотни лет, поневоле забывали, каково было ступить в Белый Зал первый раз, и ожидали от нового собрата чересчур многого.
Тогда на помощь приходили Лаура (в прошлом необычайно одаренная учительница), и Пабло (в прошлом алхимик), которые первые пару лет терпеливо возились с новичком, показывая, объясняя и вдохновляя, когда у него что-то не получалось. А лет… э… шестнадцать назад (Александр почему-то взглянул на Лёша и явно скорректировал цифру) Свод призвал для помощи и Александра. Он стал Доверенным не так давно, да и Координатор из него был не слишком активный (он больше любил работать с людьми, чем с массами), но опыт воспитания у него хороший, и новые Доверенные потом неоднократно с благодарностью вспоминали его знаменитое терпение и поддержку…
Сейчас вот Александру поручили Энтони.
Талантливого и очень ответственного мага Энтони готовили на заботу о живой природе. Было таких «природников» немного, все-таки кризис экологии назрел, по меркам Стражей, недавно, — всего лет пятьдесят-семьдесят назад. В последние годы маленькая группа постепенно выросла до трех Координаторов. Энтони был четвертым.
Поначалу «экологи», как прозвали себя кураторы живой природы (или «зеленые» как их поименовал Энтони), попытались сами воспитать нового члена группы. Но их хватило ненадолго.
Деметра, основательница группы «экологов», расписалась в своей неспособности воспитать достойного Коодинатора уже на третий день. Когда вместо бабочек, призванных спасти какой-то редкий цветок методом дополнительного опыления, у новичка непонятным образом материализовались змеи. По отзывам десантировавшихся на место скандала Стражей, зрелище вышло апокалиптическое – полянка у поселка в сибирской тайге, где произрастал нуждавшийся в спасении вид, была сплошь усеяна розовыми змейками с радужными крыльями. Змейки прекрасно себя чувствовали, перепархивали с места на место, закусывали местными пауками и испытывали, судя по всему, живейшую благодарность к своим создателям – по крайней мере, именно симпатией можно было объяснить настойчивые попытки неудавшихся бабочек опылить не что-нибудь, а именно Стражей…
Деметра не оценила трепетной любви лже-бабочек к своей прическе и удалилась на срочную медитацию (дабы не испытывать неподобающих Стражу негативных эмоций).
Второму «зеленому» Наставнику хватило уссурийских тигров, внезапно заговоривших на человеческом языке. Хотя, может, если б тигры сказали что-нибудь более приличное о своих спасателях, а не «сынок, это мясо не едят», он бы так не сердился?
Третий, по имени Клод, доблестно пережил ежиков, получившихся из редкого вида варанов, стаю перелетных ящеров, едва не возродивших языческое верование в Змея Горыныча, и совершенно невообразимую траву, которую самонадеянно сотворил стажер «для очистки воздуха» (трава росла с ужасающей быстротой, хамски относилась к тротуарам, дорогам и водопроводам, нагло влезала на стенки домов и совершенно заплела все провода и антенны, за день превратив подмосковный городок в подобие дикой сельвы). Сломался он на рутинной процедуре очистки воды в заливе, непонятным образом уменьшившей местную популяцию китов. Уменьшившей в прямом смысле слова – на глазах у потрясенного Стража кит стал стремительно терять в размере, пока не стал примерно с собаку… Следующие часы незадачливый воспитатель и растерянный стажер провели в ударном труде, вылавливая деморализованных китов по всей акватории залива… О брачных играх несчастные млекопитающие забыли начисто, и, слезно взмолившись Александру о помощи, Клод отправился приводить в порядок китов и их нервы…
Ну а Александр (которому коллега для убедительности напомнил и про его выдающийся педагогический опыт, и про колоссальное терпение, и про доброту) в очередной раз проиграл сражение со своей репутацией, уступил и отправился в Свод к стажеру. Последующие дни были исполнены то восхищением добротой и мощью нового коллеги, то здоровым смехом, когда тот что-то в очередной раз путал, то отчаянным сражением с результатами очередной путаницы.
Например, сегодня…
Наученный горьким опытом, Александр для очередного занятия избрал пустыню, максимально удаленную от человеческого жилья. Рассчитывал, что там будет проще почистить в случае чего… Тем более, урок предполагался сравнительно невинным – сопряжение силовых потоков — и живую материю в принципе затрагивать не должен был.
Но куда там…
После первой же попытки Александр протер глаза и недоуменно уставился на ближайший кактус. Показалось, что массивный цереус, проторчавший в песках минимум сотню лет, сдвинулся…
Надо ж какие шутки выдает усталость и воздух пустыни… Александр уже собирался извиниться и перенести занятие на следующий день (а то от усталости уже невесть что кажется), но…
Но тут оказалось, что вовсе не «кажется».
Кактусы и правда… вон, вон, еще один шевельнулся! И еще!
Спустя минуту Стражам стало совсем не смешно – кактусы, вообразившие себя муравьями, целеустремленно пошли на отлов… Зрелище было то еще! Штук тридцать зеленых гигантов, осторожно переползая по песку извилистыми корнями, широко расставляли ветки и время-то времени резко сближали листья, точно хлопая в ладошки.
Бррррр.
Кого именно собирались отловить мутировавшие растения, осталось неизвестным – Стражи, справедливо опасаясь утыканных иголочками листьев, живенько переместились в другое место – на песчаный холмик.
Разочарованные в своих надеждах, шипастые обитатели пустыни попытались поохотиться на кого-нибудь помельче, но единственный, кому пришло в голову высунуть нос в такую жару, был осторожный суслик. И завидев новых хищников пустыни, офигевший зверек заверещал так, что местная живность попряталась в полном составе. В считанные секунды пустыня точно вымерла.
Сбитая с толку отсутствием добычи, ожившая растительность ненадолго притормозила.
Пока Координаторы пытались разобраться, что именно пошло не так с сопряжением потоков (причем Александр пришлось еще и утешать-успокаивать будущего коллегу, полностью расстроенного результатами своего неудачного применения магии), кактусы целеустремленно рыскали по песку, чуть ли не вынюхивая будущую добычу…
Наконец, вняв увещеваниям наставника (терпение Александра, натренированное воспитанием сыновей-магов, подверглось новому серьезному испытанию) Энтони попробовал сосредоточиться и повторить свое магическое действо, но с обратным знаком, дабы вернуть цереусы в первоначальное состояние.
Спустя минуту Александр спешно прервал действо, ибо с неба хлынул ливень. Сначала из воды, потом вроде как к воде примешалось что-то непонятное типа конопляного масла, а потом сопряжение потоков вылилось в град из мааааааленьких оранжевых черепашек. Александр с тоской вспомнил о воспитании сыновей – такого у них не получалось, даже когда оба ребеночка начинали колдовать одновременно, и наложившись друг на друга, заклинания порождали нечто невообразимое!
— Уж прям-таки! – проворчал Вадим.
— Ну почему, – в серо-зеленых глазах Стража прыгнула смешливая искорка, — Вспомнить хотя бы день рожденья, где ты пожелал торт побольше, а Лёш захотел лошадку!
— О да! – усмехнулась Марго, задумчиво помешивая на блюдечке кофейную гущу, — Запоминающееся вышло зрелище – торт размером со стол и с лошадиными ногами.
— И бегающий! – уточнила хихикающая ведьмочка Марина.
Лина представила копытный торт и улыбнулась. Вадим усмехнулся:
— Подумаешь. А у тебя гламурное зелье вылилось!
— Ну и что?
— То! Я до сих пор помню, как мышка таращилась в зеркало и пыталась побрызгаться мамиными духами.
— Зато у меня не получалась говорящая мебель, — ехидно парировала Маринка, — До сих пор помню, как мы тогда подумывали переехать в гостиницу, пока заклинание не отменится.
— Почему? – чуть удивилась Лина, — Бросить дом из-за мебели?
— Да это был просто ужас! – поделилась девушка, — Представь, подходишь ты к холодильнику, а он тебе заявляет, что мама запретила трогать мороженое и дверцу он не откроет!
— Тебе хоть про мороженое! – вздохнула вторая девочка, — А мне сказал, что на месте родителей он давно посадил бы меня на диету!
— А диван, который вещает, как вредно лежать в дневное время и как полезно заняться фитнесом?
— А кровать, которая вслух прямо при парне спрашивает, обеспечила ли ты себя индивидуальными средствами защиты и рекомендует лучшую, по ее мнению, позу? – хмыкнула черноглазая девчонка лет пятнадцати и запихнула в рот блинчик с вареньем. В ответ на шокированные взгляды она покраснела, — Что? Нам тетя Маргарита рассказывала!
Все посмотрели на Марго, и слегка покраснев, ведьма решительно предложила всем отвлечься от воспоминаний и дослушать Александра. Неодобрительный взгляд Милы, похоже, огорчил чародейку еще больше – по крайней мере, свою чашку, отобранную Маргаритой под свежую порцию кофе, Лина обратно не получила. Кофе прибыл уже в другой чашке, похожей, но другой – на золотом ободке не было знакомой царапинки. Перепутала?
Александр подождал, пока стихнет хихиканье, и продолжил повествование.
Когда дождь прекратился, Координатор предложил младшему коллеге объединить силы и потренироваться в снятии колдовства вместе…
Лучше б он этого не делал.
Силы Энтони были вполне мощными, в отличие от умения, и результат совместного наложения магии совершенно отличался от задуманного… Ненормальная активность растений никуда не делась, просто сменила направленность. Вместо охотничьих возобладали инстинкты продолжения рода.
Проще говоря, кактусы принялись… э…
— Размножаться! – радостно закончил дуэт из двух мальчиков-близняшек, — Ух ты!
Семейство расхохоталось:
— Марго, они целиком и полностью в тебя! – наконец сквозь смех проговорил Вадим … — Пап, а ты еще говорил, что Координатором работать скучно!
— Сегодня я точно так не думал, — Александр отхлебнул кофе, — Когда мы просеивали песок на площади в гектар, собирая черепашек и кактусят…
Город Урд от моря ступенями поднимался на холмы. Нет, не зря Есеня так хотел его увидеть, не зря! И хотя промозглый ветер нес с собой мокрый снег и под ногами чавкала отвратительная смесь грязи, снега и воды — как в Олехове в конце марта, — все равно было ясно: это величественный, огромный и богатый город, который давно вырвался за пределы крепостной стены, расползся по холмам мелкими белеными домишками и вознесся над морем высокими каменными дворцами.
Море Есеня увидел не сразу: река, распавшаяся на множество проток, петляла между холмов. Однажды вдали мелькнуло что-то свинцово-серое, Полоз привстал в лодке и показал Есене вперед.
— Море… — выговорил он. — Единственное, по чему я скучал, — это море. Знаешь, оно меня приворожило. Этот ни с чем не сравнимый запах, эти горы воды, разбивающиеся у твоих ног, и соленые брызги в лицо…
Полоз попросил лодочника подойти к морю как можно ближе и даже доплатил ему за это несколько лишних медяков.
— Успеем. Городской стены нет, ворот нет — всегда найдем, где переночевать. Море издали — это неинтересно, туман сейчас, снег идет. А вот вблизи…
И Есеня понял, чего хотел Полоз. Он понял это, едва они перевалили через холм, за которым причалил лодочник.
Оно ревело и грохотало. Оно простиралось до горизонта и где-то там, в туманной дали, сливалось с небом. Оно дыбилось, и пенилось, и дышало пронзительным ветром, который рвал шапку с головы.
Полоз подвел Есеню к полосе прибоя: целые горы воды, подбежав к берегу, на миг застывали, а потом рушились на него, падали, скручивались и шипя ползли по песку, и каждая хотела дотянуться и лизнуть сапоги. Или укусить?
Есеня стоял и смотрел, разинув рот. Он и на секунду не мог оторвать взгляда от серо-зеленых волн, огромных, как дом — нет, как городская стена! Он чувствовал их тяжесть, их могущество, он видел, как море, отползая с берега, тащит за собой песок и круглые камни, словно делает вдох перед новым броском на сушу.
— Когда я увидел море в первый раз, я думал: надо насмотреться на него на всю жизнь, ведь все когда-то надоедает. И ты знаешь, я так и не насмотрелся. Все надоедает, а море — нет. Особенно в шторм. Чувствуешь? Солью пахнет…
— Разве соль пахнет?
— А ты понюхай. Так пахнет соль, — Полоз подобрал из-под ног извивистый сук и прижал его к носу. — Вот, он пахнет морем.
Есеня взял палку в руки — она оказалась неожиданно легкой, как кора сосны, и изъеденной, словно жучком. Но он безошибочно понял: не жучок. Эту палку грызло море. Грызло, сосало, терло. И соль пропитала ее насквозь.
Они стояли долго, и Есеня не чувствовал ни холода, ни озноба, пока Полоз не обнял его за плечо:
— Пойдем. Это только кажется, что в Урдии теплая зима. На самом деле здесь сыро и ветрено, а это хуже, чем мороз. Пойдем быстрей, на ходу согреемся.
— Погоди, — попросил Есеня.
— Увидишь еще. Пару недель-то точно тут пробудем. Сегодня поищем ночлег, а завтра город посмотрим и сходим к моему учителю. Он нам что-нибудь посоветует.
Море грохотало, когда они двинулись вдоль берега в сторону порта, и Есеня все время спотыкался на ровном мокром песке, присыпанном снегом, и выворачивал шею, чтобы видеть, как волны падают на берег.
А потом они перебрались через мыс, который выступал далеко в море, и в глубокой бухте Есеня увидел корабли: толстобрюхие парусники и юркие галеры.
— Полоз! Это корабли? — Есеня остановился и стиснул руку верховода.
— Ну да.
— И на них можно плыть по морю?
— Иногда можно.
— Полоз! Давай поплывем куда-нибудь, а? — выдохнул Есеня.
— Уймись. Мы не за этим сюда приехали.
Есеня вздохнул — действительно, об этом он не подумал. Но оказаться там, далеко, где море сливается с небом…
— Слушай, а почему они не подплывают к берегу? — спросил он, слегка охолонув.
— Их разобьет о причал. В бухте, конечно, тише, чем в открытом море, но волна все равно высокая, посмотри.
— А как же тогда плыть?
— Корабли не плавают, а ходят. Только попробуй сказать что-нибудь подобное в порту: в лучшем случае, надерут уши. Сейчас шторм. Море не всегда такое бурное, иногда бывает и гладким, как река.
— Да? — Есеня задумался и попробовал представить себе эту картину.
Они остановились на шумном постоялом дворе: Урд оказался дорогим городом, и Полоз выбрал самый удобный вариант из тех, что были им по карману. Трактир кишел людьми: сюда заходили и те, кто искал ночлег, и те, кто не собирался ночевать. В большом зале стояли длинные, грубо сколоченные столы и плохо оструганные скамейки. Пахло кислой капустой, копченой свининой и дешевой рыбой. В комнате, которую выбрал Полоз, едва умещались две кровати, очаг и сундук.
— Без очага в два раза дешевле, — сказал Полоз, — но тут топят еще хуже, чем в Кобруче, и я решил, что топить мы никому не доверим. Дрова дорогие, зато вино почти ничего не стоит: медяк за две кружки.
Такого вина Есеня никогда не пил: легкое и чистое, как слеза, немного кисловатое и свежее, как колодезная вода зимой. Он не заметил как опьянел, и хмель от этого вина не имел ничего общего с пивным: он веселил, но не оглуплял. Осмелев и почувствовав себя своим в этой разношерстной толпе, Есеня незаметно ускользнул от Полоза и нашел себе компанию поинтересней: трех очаровательных румяных продажных девок. Теперь у него были свои деньги: во-первых, горсть медяков, заработанных в мастерских, а во-вторых, пять серебреников, полученные от Полоза на случай, если с ним снова что-нибудь произойдет. Девки стоили не намного дороже вина, — пять медяков за час и пятнадцать на всю ночь. Есеня пересчитал деньги и понял, что медяков на всех троих ему не хватит. Но если позвать Полоза…
Впрочем, девки позволяли себя тискать и бесплатно, и у Есени быстро пошла кругом голова.
— Молоденький, хорошенький, — одна из них, темненькая, поцеловала его в макушку, — кто тебе щечку поцарапал?
— Это ножом, — снисходительно ответил Есеня: от осколка, стрельнувшего в лицо, остался шрам. — Мы с моим товарищем защищали обоз от разбойников. Их было пятнадцать человек, между прочим, а нас — только двое. Ну, Полоз, конечно, постарше, десятерых на себя взял, а остальные мне достались…
Девки рассмеялись и принялись целовать его щеки со всех сторон. Есене явно не хватало рук, чтобы щупать их коленки, пощипывать пышные бедра и запускать пальцы в широкие вырезы присборенных рубашек. Он гордо купил четыре кружки вина, чем снова привел подружек в восторг, и постарался пропустить мимо ушей фразу: «Ну прямо как большой». Одна из них стояла сзади, обнимая его за шею, а две других пристроились с обеих сторон.
— Ну что, балуешься? — как Полоз оказался сидящим напротив, Есеня не понял.
— Ага, — кивнул он.
Полоз поманил пальцем ту, что стояла позади Есени, и она мгновенно оказалась на другой стороне стола.
— Не пей больше, — Полоз многозначительно кивнул, — на девок силы не останется.
— На девок у меня всегда сила есть, — Есеня стиснул обеих за пояса: они радостно взвизгнули.
Ночь прошла весело, зато утром тошнило от одного воспоминания о вине — оно уже не казалось легким и свежим. Полоз поднял его довольно рано и, как Есеня ни ныл, вытащил на улицу.
Издали доносился грохот моря, и в каждом уголке Урда чувствовалось его влажное дыхание. За ночь подморозило; унылый, серый, ноздреватый снег покрывал крыши домов и нехоженые полоски улиц вдоль заборов; под ногами же мокрый снег был утоптан и превратился в скользкую ледяную корку.
Есеня и Полоз поднялись на самый верх высоких холмов, к подножью крепостной стены с прямоугольными башнями.
— В крепость не пойдем, — сказал верховод, — хлопотно это, а смысла никакого.
— А кто там живет?
— Во-первых, градоначальник, во-вторых — урдское войско, судьи, казначеи, в-третьих — там находится монетный двор, тюрьма и площадь для городских собраний.
— А зачем городские собрания?
— В Урде многие дела решаются всем городом. Собираются горожане, шумят, говорят речи друг перед другом, и то решение, за которое громче свистят, считается верным. Градоначальника, кстати, тоже выбирают всем миром.
— Да ну? — Есеня не поверил, но ему понравилось. — Слушай, так это же здорово!
— Ну, в общем-то неплохо, — вяло согласился Полоз.
Сверху город был виден как на ладони, только море пряталось в густом тумане. Порт протянулся по берегу вдоль всей бухты; Полоз показал Есене, где находятся доки, где идет перегрузка товаров на лодки и телеги, где расположились рыбаки, где — купцы с востока, а где — с запада.
— А вот в той части города, — Полоз показал на запад, — живут мудрецы. Нет, они не обязательно все живут там, но там их больше всего. Мы скоро туда пойдем. Я там учился.
— Полоз, а где ты взял деньги, чтоб учиться?
— Э, тут все оказалось проще, чем я думал. В Урдии считается, что знание, так же как и мудрость, нельзя продавать за деньги. Не все мудрецы имеют учеников, но если уж мудрец хочет создать свою школу, то денег за это не берет. Если хочешь, можешь прийти на занятие и слушать, только вести себя надо прилично — тихо и скромно, иначе другие ученики побьют и выгонят. Не понравился один учитель — можешь перейти к другому. Опять же, обучение идет в несколько ступеней. Сначала грамматика, риторика и логика: если их не освоишь, то не сможешь перейти к геометрии и астрономии, просто ничего не поймешь. Еще изучают музыку и графику, а потом переходят к главному: философии, праву или медицине. Ворошила изучал медицину, а я — право. И напрасно: право в лесу мне совсем не нужно, а вот Ворошила, как видишь, оказался очень полезным.
— Здорово! Это каждый, кто хочет, может стать ученым? И денег за это платить не надо?
— Примерно так. Ну, на жизнь, конечно, приходится зарабатывать, бесплатно кормить тебя никто не будет. Но в порту всегда есть работа, особенно летом. Мы жили, конечно, бедно, спали в жутком клоповнике, но зато очень весело: утром — занятия, днем в порту корячились, а вечером пили и гуляли. Такой разгул, бывало, устраивали — стража сбегалась.
Урд, в отличие от Олехова и Кобруча, имел несколько базаров: хлебный, мясной, рыбный, платяной, железный. Сверху базар сразу можно было отличить от других строений, только одну странную площадь Есеня за базар не признал.
— А это что? — он ткнул пальцем в широкое открытое пространство.
— Это? — Полоз хмыкнул. — Это невольничий рынок.
— Как это?
— Здесь продают невольников. Рабов.
— Кого? — Есеня, конечно, слышал о невольниках, но почему-то считал, что это выдумки. Если такое где-то и есть, то очень далеко, за морями.
— Рабов. Видишь ли, в Урдии за деньги не продают знания, но зато продают людей. Хороший раб стоит примерно три-четыре золотых, рабыня — один-два.
— Это как лошадь, что ли? — лицо Есени вытянулось: он пытался понять, зачем это потребовалось жителям Урдии.
— Ну, породистая лошадь и пятьдесят золотых может стоить… — усмехнулся верховод. — Но, в общем, так и есть.
— Полоз, а зачем? Какой в этом прок? Лошадь — понятно, она телеги возит, пашет. А человек-то зачем?
— Ты в мастерской работал? Вот и представь: ты работаешь, а тебя только кормят за это и ничего не платят. Здесь каждый ремесленник имеет двух-трех рабов, а иногда и рабыню — для работы по дому.
— А жена тогда на что? Если рабыня по дому?
— Жена — чтобы наряжаться, воспитывать детей и командовать рабыней, — Полоз улыбнулся и указал на восток, на высокие белокаменные дворцы и башни. — А вот в тех домах рабов держат до сотни и больше. Даже у мудрецов есть рабы. На постоялом дворе, где мы живем, работает шестеро невольников. Во всяком случае, я насчитал шестерых. Готовят, убирают, ходят на рынок, разносят вино и еду.
— Но почему они не убегают? Зачем они соглашаются?
— На лбу у раба выжжено клеймо, и где бы он ни появился, всем будет ясно, что он — раб.
— Но у нас бы никто не догадался! И в Кобруче тоже!
— Видишь ли, я знал несколько случаев, когда раб бежал в Кобруч, а потом возвращался к хозяину. К зиме, как правило. В Кобруче люди живут немногим лучше рабов, а то и хуже. А у нас… Среди вольных людей есть несколько беглых невольников, но это исключение, а не правило. У хозяина раб сыт, одет, обут, у него есть теплый кров. А то, что его могут в любую минуту наказать, как собаку или лошадь, так в мастерских ведь то же самое, на своей спине знаешь. Так что бегут единицы, те, кому совсем невмоготу такая жизнь. Кому свобода дороже миски с кашей.
Дома мудрецов утопали в маленьких ухоженных садиках. И хотя черные ветви яблонь и вишен на фоне серого подтаявшего снега нагоняли уныние, Есеня с легкостью представлял, как уютно летом в белых ажурных беседках, и как над дорожками сплетается зелень ветвей, и как цветут эти садики, далеко распространяя сладкий запах и роняя на траву бело-розовые лепестки.
— Полоз, мудрецы — такие богачи? — спросил он, заглядывая за красивую резную ограду одного из садиков.
— Нет, едва ли богаче твоего отца.
— А откуда такая роскошь?
— Видишь ли, в Урде земля стоит намного дешевле, чем в Олехове. Олехов весь помещается за крепостной стеной, и там особо не развернешься. В Урде же — строй сколько хочешь. Ближе к порту или вдоль реки, конечно, так просто дом не купишь, а тут — пожалуйста.
Они свернули на широкую улицу, поднимавшуюся вверх, и вскоре вышли к одному из садов — может быть, чуть большему, чем остальные.
— Вот тут живет мой учитель, его зовут Остроум, — Полоз толкнул калитку и пропустил Есеню вперед. — Пойдем к дому, сейчас у него должны сидеть ученики.
Дом мудреца Остроума, как и большинство домов Урда, был сложен из камня и выбелен известью. Есеню это удивляло: урдийские дома напоминали ему кухонные печи. И крыши у них не поднимались круто вверх, чтобы зимой сползал снег, а, наоборот, оказались плоскими, сделанными из смеси глины с соломой и покрытыми дерном. Наверное, летом на них росла трава.
— Когда становилось тепло, мы занимались в беседке, — Полоз показал на нее рукой, — а зимой теснились в комнате.
Мудреца Остроума дома не было. Но многочисленные ученики — ребята чуть постарше Есени — сказали, что он вернется через два дня. И насчет «теснились» Полоз сильно преувеличил: комната, в которой они собирались, показалась Есене огромным залом, по трем сторонам которого в три яруса выстраивались широкие высокие ступени, на которых ученики и сидели. На четвертой стене, напротив окна, висела аспидная доска — Есеня учился писать именно на такой, только маленькой; впрочем, маленькие доски были у каждого ученика.
Ему было интересно, зачем ученики собрались здесь, когда их учитель отсутствует, но спросить он не решился. Полоз поговорил с ребятами, и лицо его стало задумчивым и немного печальным, словно он тосковал о том времени, когда сам сидел на этих ступенях с грифельной доской на коленках.