Козёл быстрый зверь. Мало того, что ног у него четыре, а у Ыыха две, так к каждой ноге у козла ещё каменюка внизу приделана. Чтобы по камням прыгать и ноги не ушибить. Ыых погнался за козлом, споткнулся на камне и палец ушиб. ЧуднО, палец самый маленький, а боль большая!
И козёл ушёл. Теперь ни мяса жареного, ни тёплой шкуры. Без мяса ещё прожить можно, от вчерашнего зайца уши остались и Вау корешков насобирает. А вот как без шкуры? Это всё Громкие. Так шкуру саблезубого изгадили, что Вау ее в речке мыла. Теперь шкура мокрая, противная. На такую не ляжешь. Вау ее на солнце повесила, сохнуть.
Теперь до завтра не высохнет. А как Вау на шкуру позвать, когда шкуры нет?
Хоть бы самого маленького зверя найти, всё равно кого, только со шкурой. Тогда можно мягкой травы накидать, а сверху шерсти — получится как шкура. Не совсем, конечно, шкура. Но, может, Вау не догадается?
Только нет никого. Разбежались от Ыыха, одни лягушки орут и страха не знают. Им-то что, они не пушистые. И рыбы стаями носятся. Смотрел на них Ыых, смотрел и вовсе опечалился. Сел на берег, ноги поджал, подбородком в колени уткнулся. Где же найти шерсть?
И тут чувствует: коленям-то тепло. Вот она шерсть, на лице растёт! Не так много, как козлиная шкура, но выбирать не приходится. Соскрёб шерсть острым камнем. Заячьей тоже добавил, чтобы побольше. И поверх травы на место шкуры положил. Как раз успел, когда Вау с корешками вернулась.
Она увидела и сразу прибежала. Довольная, урчит, по лицу гладит. То место, где шерсть росла, облизнула и удивлённо так:
— В-а-а-ау…
Оторопел Ыых. Теперь он Вау? Нет, не может быть! Ыых почувствовал как протест в нём поднимается, поднимается… и потащил Вау на шкуру. Всю ночь доказывал, что он Ыых! И доказал, Вау от восторга все слова забыла.
Наутро Ыых пошёл охотиться в обход соседской пещеры. На всякий случай. Он-то, конечно, Ыых! Но сосед большой. У него руки — во! И зубы.
Ему поди докажи, что не Вау.
По дороге потерь.
Еженедельные совещания у Координаторов проходили по-разному. Кое-что оставалось неизменным всегда – например, рассадка по кругу и шар в паутинке серебряных нитей – но кое-что менялось. Традиции…
Например, если сбор проходил в первые три дня месяца, то собираться надлежало в саду. Зелень умиротворяющее шелестела, Координаторы невольно приглушали голоса, а Деметра молча вытаскивала светляков из прически и веретениц из-за воротника (насекомые пламенно обожали эколога и постоянно норовили подобраться поближе и погреться в лучах любви). На вторую неделю месяца Координаторов «приветливо» встречала голая площадка на самом верхнем этаже Свода и бушующий ветер… А Сборы в июньское полнолуние обязательно требовали присутствия Стражей на берегу реки, причем в месте впадания оной реки либо в озеро, либо в море. На худой конец, годились ручей и болото. Правда, заседания на берегу болота обычно были самыми краткими – при всей любви к живой природе даже Координаторы не в состоянии были долго терпеть проявления комариной любви, а Лаура этих серых вампиров уничтожать не разрешала!
Однако, самыми экстремальными были даже не эти сборы…
Традиции, конечно, не всегда были так безжалостны – нормальных совещаний, в более привычной обстановке, проходило не в пример больше. Правда, иногда требовалось сидеть на кошмах или циновках, а порой на неудобных, очень низких табуретах, но по сравнению с остальным это были сущие мелочи!
Юные ученики, конечно, сначала слегка столбенели, застав почтенных магистров, к примеру, в бассейне кипучей воды или на циновках, но потом привыкали и долго азартно строили самые невероятные догадки, с какой стати сбор происходит в таких странных условиях…
Причина, однако, была простой и совсем не такой веселой, как казалось.
Просто некогда состав Координаторов был куда шире. Входили в него не только потомственные Стражи, но и эльфы, и представители морского народа, и сильфы, и айяны, давшие миру стольких магов… Потому заседания и собирали в более привычных для них условиях, чтобы каждый народ мог на время побыть хозяином, «принимающей стороной».
Как же давно это было…
Ныне айяны исчезли вместе со своей культурой. Их остров исчез в одну ночь, вместе с городами и людьми, и море мгновенно отвоевало место, где он располагался. Сильфы постепенно вышли из Совета – у них перестали рождаться маги.
И остались Координаторы лишь с традициями, хранившими память о прежнем круге дружеских лиц… С памятью о прежней силе, прежнем могуществе… С памятью. Но не силой. Главный, самый мощный источник магии пропал вместе с островом айянов. И, судя по тому, что от него не осталось ни следа, ни остаточного тока сил, дело было не в природном катаклизме, а в Сопределье. С тех пор прошли тысячи лет… а уцелевшие Доверенные Стражи так и не смогли восстановить прежнюю численность. Наоборот, бесконечное противостояние с Уровнями пожирало жизни и ресурсы слишком быстро для естественного восполнения. Силы оставшихся источников едва хватало на повседневные нужды, а третий работал слишком хаотично и непредсказуемо. И теперь нельзя, как раньше, просто выбирать достойного человека и наделять его магией. Нельзя… Не хватает сил. Надо, чтобы будущий Страж имел хоть небольшую долю магической крови. Надо, чтобы он хотел стать Защитником. Надо… Как-то даже вносилось предложение пополнить ряды Стражей за счет магов Уровней. Проще говоря, найти способ забирать к себе детей, которые все равно там гибнут. А воспитать их должным образом – не такая уж большая проблема. Наверное. Только кто поручится за успех? Да и моральная сторона вызывает сомнение. Кое-кого спасти все-таки попытались. Как говорил этот мальчик – или помогать целиком, или… Спасенные растут под заботливой опекой, сформированы две экспериментальные группы. При удаче они смогут пополнить ряды стражей… И все-таки, как же мало нас осталось.
Так мало…
И от этого Координаторов иногда охватывала безнадежность – что будет дальше? Когда-нибудь они не смогут дальше сдерживать Уровни – демоны ринутся на поверхность. Вампиры махнут рукой на правила, забудут про все свои усилия создать себе положительный имидж, обедая всеми, кто попадется под руку. Когда-нибудь Координаторы не смогут поддерживать барьер – и люди ринутся на исследования в другие миры. А потом где-то кто-то нарушит правила или не обратит внимания на странности – и на мир снова рухнет эпидемия. Или новое нашествие драконов. Или… Люди так неосторожны. Любопытны, неосторожны и агрессивны. Взрывчатая смесь.
Что будет дальше? И сколько их останется лет через сто? Двадцатый век выдался тяжелым. Координатор Эндрю убит на сорванных переговорах с Уровнями. Сложила голову, замыкая прорыв из мира Тарконессо, Зинаида. Стало не по силам бессмертие Августу… Две мировые войны подорвали его веру в будущее.
Но, сколько б их ни осталось, никто не мог снять с их плеч груз ответственности. А значит, нужно работать
— Итак, сегодня у нас несколько проблем для рассмотрения. Кто первый?
— Я, — Нинне, задумчиво перебиравшая воздушные бусы, оставила цветную нить висеть в воздухе и переплела пальцы. – Я… именно я и попросила всех собраться. У нас очередной всплеск.
Савел тяжело вздохнул:
— Так. Что произошло?
Нинне мало походила на классический образ Стража, мага или Координатора. Невысокая, полненькая, вся уютно-округлая, она скорей напоминала моложавую бабушку-сказочницу. Но несмотря на внешность, Нннне была воистину незаменима на своем месте. И одна из ее обязанностей была отслеживать работу экстрасенсов. Провидческие сны, пророчества, результаты трансов, гадания. Работа немаленькая, а учитывая противоречивость таких видений, неопределенность вероятностей и хрупкость самих экстрасенсов, то и вовсе трудная. Особенно с всплесками. Недобрый знак… Всплески возникают обычно незадолго до периода каких-то массовых возмущений. Войны. Эпидемии. Прорывы. Катаклизмы.
— Снова назревает военный конфликт? Сможем погасить?
— Нет… не знаю. К сожалению или к счастью, но это не обычные человеческие проблемы. Немного терпения, я сейчас покажу…
Синее море в золотых бликах. Над улицей курорта вдруг начинает дрожать воздух, прорезанный странно-прямой серебристой нитью. Нить расширяется в мерцающую щель, зависшую в полуметре над плиточным тротуаром.
Привлеченные зрелищем, у щели начинают скапливаться курортники. Оживленно перешептывающиеся девушки, любопытные мужчины. Подозрительно щурится старушка.
А через секунду они, ахнув, отшатываются – из щели выскальзывают и прыгают на тротуар люди! Нет, не люди.. У них серая кожа и красные глаза. И когда первый «серый» поднимает руку, люди… начинают… падать.
Ветерок мягко трогает золоченые осенью листья, воздух прозрачен и чист, и деревья плотно обступили небольшую полянку, словно поймав бредущих по ней людей в золотую сеть…Но люди, кажется, вовсе не чувствуют себя пойманными – молодая пара в легких куртках шагает по траве, точно по облакам, и в ее волосах рдеет кисть калины, в его – целая корона из сплетенных листьев. И лицо девушки полно радостным ожиданием чуда, а он… он бережно греет ее руки и, кажется, готовится сказать те самые древние слова, от которых каждая девушка оказывается в сказке…
Когда воздух вдруг расступается перед группой серокожих незнакомцев, влюбленные успели их увидеть… и даже испугаться успели – парень попробовал заслонить девушку и схватиться за сережку экстра-вызова.
Но больше ничего не успели. Так и остались лежать на золотой поляне, все-таки поймавшей их в ловушку…
Небольшая комната, заполненная аппаратурой. Двое мужчин в теплой одежде. Свист вьюги за обледенелым окном. Метеорологическая станция? Люди ведь не могут спросить сильфов о погоде… Один из мужчин озабоченно смотрит на часы, второй со вздохом поднимается, натягивает теплую куртку, надвигает на лицо капюшон…
И дверь распахивается, впуская в человеческое жилье снег и холод. И смерть.
— Что это? – Светлана зябко поводит плечами. – Кто они?
Пабло молчал. Александр не отрывал взгляда от замершего изображения.
— Я не знаю, — качнула головой Нинне. – Вы знаете моих подопечных, они не самые жизнерадостные и легкие в общении люди… Таков отпечаток дара. Будущее редко показывает им хорошие знамения. Но сейчас они в тревоге, какой давно не бывало. Нас ждет что-то очень плохое.
— И ясно, что. – Пабло задумчиво шевельнул пальцами – шар чуть подрос, сфера изображения расширилась. И снова поплыли картинки сверкающего моря, снежинок в клубе пара… падающей короны золотых листьев.
Наконец над столом замерло изображение нападавших. Красноглазые, серокожие, в темно-серой, почти черной одежде. В наборных поясах из разноцветных пластин. С оружием…
— Таких нет в классификации. Это не Уровни… К тому же… вы видели телепорт? Ашхи немного похожи, хоть глаза у них не красные, но они передвигаются телепортом «площадка». Остальные просто «прыгают». Это не Уровни. Это… если б не барьер, я бы сказал, что это прорыв.
— Но как же…
— А это, кажется, вторая плохая новость. – Даниэль поднял голову, — Барьер слабеет. Не знаю, сколько ему осталось, но он не принимает чужую подпитку и не в силах поддерживать себя сам.
Комнату наполнило подавленное молчание. Новости и впрямь были плохими. Уперся взглядом в стол Авдий, закаменел лицом Даихи. Савел положил обе руки на стол и уже собрался попросить коллег высказаться, когда заметил, что Даниэль еще не закончил.
— Так. И еще, коллеги… должен признаться. Я никогда не считал себя провидцем или предсказателем, но в последнее время мне уже несколько раз снился один и тот же сон. И должен сказать, что он меня немало тревожит.
Терна
Когда Аргон исчез во тьме, Терна снова вернулась под бок посапывающего зверя. Лилос обычно спал очень чутко, но погоня утомила его, и он не смог учуять присутствия призрака и пробуждение хозяйки. Что ж, это к лучшему – по крайней мере, он выспится.
Девушка решила, что путешествие к деревне может потерпеть до утра. Мало кто будет рад таким странным гостям, как девчонке на коптархе, глубокой ночью! К счастью, было слишком тепло чтобы замерзнуть, и можно было заночевать прямо в поле. Вокруг было тихо и абсолютно спокойно.
Терна запрокинула голову, полулежа на боку коптарха, и взгляд ее уперся в звездный небосвод. Если лежать вот так, когда даже не видно шумящих трав, можно представить, что плывешь на облаке. Высоко, там, где никто тебя никогда не достанет.
Терна заулыбалась и прикрыла глаза, мгновенно проваливаясь в счастливый, легкий сон.
Сегодня ей не колола бока ненавистная сухая солома, а холодные камни не упирались в бок. Теплая земля, выстланная травой, и теплый бок Лилоса были даже мягче, чем черная королевская постель. Сегодня она не приснилась ей – во сне Терна плыла среди трав, в воздухе, который был залит солнечным светом и была абсолютно счастливой.
А где-то там, далеко, принц уснул, сидя в своем кресле. Усталость настигла его сразу же, как только он вернулся от Терны после завершения ритуала. Он прикрыл глаза на минутку и остался сидеть. Бедняга принц бы совсем не выспался, но в этот раз ему снились бескрайние медовые поля.
Когда Терна проснулась, солнце уже было высоко. В небесах сновали юркие птицы, вылавливая мошек, ветер мягко шелестел травами. Лилос, который проснулся гораздо раньше, уже сжевал всю траву, до которой смог дотянуться, но тревожить хозяйку не смел.
Девушка сладко зевнула, потянулась, взъерошила гриву коптарху и сразу вскочила на ноги. Несмотря на то, что она давно уже стала отлично высыпаться благодаря Аргону, такой живой с утра она ощущала себя первый раз. Солнце слепило ее глаза, и казалось, мир напевает какую-то мелодию, под которую хотелось пуститься в озорной пляс.
Кстати, голодной себя девушка совершенно не ощущала, разве что, немного хотела пить. Законченный ритуал уже давал о себе знать в мелочах – пока один из связанных кровью сыт и напоен, второму смерть от голода не грозит при любых обстоятельствах.
Однако путешествие в деревеньку лучше было не откладывать. Как минимум потому что именно этого Терне хотелось меньше всего.
Девушка попросту не знала, что будет делать, встретив очередного живого человека. Она уже не могла вспомнить кого-то кроме Овода и его слуг, которые окружали ее с самого детства. Это были единственные люди, с которыми ей приходилось общаться. Был ли кто-то менее осведомленный, как и чем живут люди в округе близ фермы? Разве что, Аргон, но тому в этом просто никогда не было нужды.
Терна не придумала еще, будет ли просить помощи, наймется на работу, просто попросит ночлега и отправится дальше, или что-то еще. Она предполагала, что о своем происхождении ей точно лучше соврать и прикинуться нищенкой – с ее одеянием это получится убедительно. Однако, в таком случае Лилоса нужно было оставить на подходе в деревню. Коптарх не пропал бы, а вот она?
В любом случае, нужно было быстрее покончить с этим делом и не откладывать его больше. Терна огляделась, увидела дымок в стороне, и подозвала наевшегося досыта коптарха.
— Давай, я надеюсь ты сыт. – она легко запрыгнула на спину животному — Нам бы добраться с тобой до вон той деревушки, — Терна указала рукой, и Лилос неспеша направился в нужном направлении, похрапывая на реплики хозяйки — Мне надо поесть, привести себя в порядок и подумать, что будем делать дальше. Но я думаю, тебе стоит подождать меня рядом с деревней, а я, как разведаю, приду к тебе и сообщу что и как.
Лилос согласно качнул головой, встряхнув гривой. Со стороны беседы девушки со скакуном могли показаться странными, но Лилос понимал ее настолько, насколько мог.
Они не спеша направились в сторону небольшой деревушки, расположенной на опушке очередного леса. Вся местность вокруг Фатрахона была весьма лесистой.
Терна по пути немного проверила свою одежду, вытащила застрявшие соломинки, кое-как собрала руками спутанные волосы в хвост. Она проверила, цела ли на ней рубашка – помимо шрамов на ее спине, под лопаткой, было кое-что более неприятное – клеймо раба. Его поставил самолично Овод, и боли от этой процедуры Терна давно не помнила. Зато хорошо знала, что это – ее верная дорога обратно к хозяину. На клеймах обычно была вся информация о том, откуда раб, какой он по важности и сколько стоит. Кстати, исходя из клейма Терны, ее можно было бы даже не возвращать хозяину, а просто убить, потому что ее стоимость в сравнении с всей фермой и даже с одним битым коптархом была просто ничтожной. Поэтому девушка искренне надеялась, что ее клеймо останется ее маленькой тайной.
До деревни они добрались меньше, чем через час. Лилос не очень торопился, а под конец нырнул в лесок, чтобы довезти свою хозяйку как можно ближе к деревне незамеченной. Когда из-за деревьев уже виднелись дома, но все еще не было ни одного человека, Терна остановила скакуна, спрыгнула с него и поцеловала в нос.
— Потеряйся где-нибудь недалеко. Свистну, придешь. Я постараюсь пораньше, как только узнаю что-нибудь нужное.
Лилос фыркнул и быстро исполнил указ хозяйки, нырнув за кусты и поцокав обратно в поля.
Девушка перевела дыхание, оглянулась вокруг себя. Видно было, что в этой части леса уже много и часто ходили – деревенскими были протоптаны целые тропки. В чаще, вероятно, часто охотились, а еще рядом должна была быть река. Кое-где на ветвях висели ленточки, Терна приметила даже несколько игрушек в траве. Это вселило в нее уверенность – пейзаж не казался зловещим.
Она потихоньку обошла один из домов и оказалась окруженной деревянными постройками.
Деревней это даже было трудно назвать – это было скопление ютившихся бочком друг к другу домишек. Кривые, покосившиеся, они даже стояли не на равнине. Деревня была вытянутая, и это выглядело примерно, как овал, по контуру которого кривенько стояли жилища. У домов не было дворов, перед каждым стояла пара скамеек, шесты с веревками для сушки шкур и белья, стояли и валялись бадьи и инструменты. Терна сразу отметила, что до сих пор не было видно ни одного человека. Однако, в конце деревни стоял большой, более ладный дом, и оттуда доносился галдеж – видно, вся деревня собралась на каком-то празднике или собрании. Даже девушке это показалось опрометчивым. Но видимо, в этих краях нечего было бояться, раз деревенские побросали свои дома без страха.
Терна решила пойти туда же, по крайней мере, подкрасться и поглядеть. Она шла по деревеньке, разглядывая домкишки и утварь внутри через распахнутые окна. Ей сразу показалось странным отсутствие крупной скотины – даже Овод держал нескольких коров, а здесь только бегала толпа куриц, которые, судя по всему, были общие.
В прочем, было видно, что люди живут не богато. Более чем. Каково тут было зимой, Терне вообще не хотелось представлять – в любом из этих домишек вряд ли было теплее, чем у нее в стойле. Хотя конечно, в домах были печи.
Однако, жизнь людей в Фатрахоне выглядела совсем иначе. Терна помнила запах выпечки и мяса, который дразнился, пока она проезжала город в карете на церемонию. Здесь она чувствовала только запах чего-то алкогольного. Ни запаха хлеба, ни жарящейся дичи.
Если бы девушка действительно знала, как живут люди, то не удивлялась бы так. Иллюзия богатой жизни была только в городах – но только иллюзия. Когда она проезжала по улицам, то все нищие были разогнаны к приезду принца, главные улицы вымыты. Все, что сулил большой город обычному смертному – это бесконечные налоги, помои из окон, болезни и затхлость. В деревнях было больше свежего воздуха и свободы – но зато нищета там царствовала с удвоенной силой.
Темны король забирал с своих земель Маадгарда все, что могли отдать жители, а что не могли – брал силой. Поэтому жизнь в округе замка была довольно безрадостной, и отсутствие скотины неудивительным. Обычно люди жили собирательством, охотой и рыбалкой, с этого, по крайней мере, здесь еще не было налогов.
Девушка уже почти подошла к зданию, и собиралась заглянуть внутрь, как двери дома распахнулись. Видно, это был дом старосты, и из него на улицу высыпал гудящий народ. Терна сразу расслышала мужскую брань и сразу рефлекторно юркнула за стену дома. Мужчины активно выражали свое несогласие с чем-то, услышанном, видимо на собрании, а женщины вздыхали. Только детишки, рассыпавшись с порога горстью бусин, были счастливы, что их наконец выпустили на свет божий, и сразу разбежались играть.
Терна замерла, глядя, как оживает деревня. Ей срочно нужно было что-то придумать и как можно безобиднее выйти из укрытия – ждать, пока ее раскроют было опасно. Подумают еще, что она воровка.
Она уже хотела выходить, но сделав шаг в сторону, внезапно наткнулась на сухонького старичка.
— Ай, что творишь, девчонка! – возмутился старик, и Терна чуть не поседела от его хриплого возгласа. Ей показалось, что это должна была слышать вся деревня – но все занялись делами, не особо обращая внимания на то, что творилось за домом старосты.
— Извините, я не хотела, — пролепетала девушка и замялась – старик смотрел на нее бельмами обоих глаз и был, кажется, абсолютно слепой. – Дедушка, как вы подкрались так незаметно?
— Я слепой, хожу медленно и тихо, — доверительно сообщил старик, опираясь на клюку. Он сам был маленький и сухой, как старый сухарик, завалившийся за скамейку, и совершенно безобидный. Его седая борода спускалась ему до колен – когда-то, наверное, это была густая бородища.
— А как вы догадались, что я девушка? – не удержалась и уточнила Терна.
— Нога у тебя легкая, наступил бы мне на ногу мужчина – раздавил бы косточки. Ты не местная? Голоса не узнаю.
Терна решила, что вряд ли ей стоит бояться старого деда и кивнула.
— Я, в общем-то, бездомная, наткнулась на эту деревеньку и хотела попросить работы и ночлега, но все были на этом собрании.
— Авось сперла чего? – все с той же довольной улыбкой уточнил дед, и добавил – Ничего, главное, чтобы не из моей хаты.
— Не крала я ничего! – возмутилась Терна
— Тогда хорошо. Говоришь, нужна работа? Иди ко мне в девки-помощницы. Будешь моими глазами. У меня, видишь ли, сил нет готовить уже и за скотиной смотреть. А без ласковой руки курица то у меня так и помрет! Будешь выручать меня, а кров и еда – проблемой не будут.
Терна оглянулась вокруг. Старик, видимо, действительно нуждался в помощи, раз звал к себе первую встречную. То ли по-стариковски наивен был, то ли мудр, но ей было важнее найти какой-то кров, чем вдаваться в детали.
— А в деревне не будут против?
— Будут! – заверил ее дед – Надо было лучше за стариком смотреть, чтобы ему не пришлось чужаков нанимать. Подумаешь, против. Иди за мной, хату покажу.
Она захромал на обе ноги, тыкая в почву кривой палочкой, и пошел уверенным шагом куда-то мимо девушки.
Терна покачала головой и выдохнула. Это было, кажется, слишком просто?