Весь вид исхудалого полуживого вампира вызывал жалость, но мало гармонировал с окружающей кровавой обстановкой. Сорренж, охваченный замешательством, и, явно, под впечатлением прошлых встреч, схватился за рукоять палаша. Не с первого раза, чуть расшатав, он вытащил оружие из крепкой мачтовой древесины и направил на Лекана.
— Что, тварь! Переел, и теперь печеночка побаливает?! — кончик меча чуть подрагивал в возбужденных руках, немного смазывая героическую картину. Второй рукой профессор безуспешно пытался поднять воротник, закрывая шею.
— Дервид, это не он! — закричала Аманда, и схватила демона за плечи, ее колено подшибло один из позвонков — годы оперативной службы не прошли даром — рука Сорренжа дернулась, разжимая меч, палаш полетел с громким лязгом на палубу, парализованный на время профессор осел рядом.
Вампир поднял мутные глаза, не особо осознавая происходящее, но услышав шум. Его взгляд в суматохе заметил одну важную и явно знакомую деталь. Зрачок расширился, появилось осмысление…
— Кольцо… — прошептал Лекан и упал без сознания.
Редвел, до этого что-то шепнувший Хасу, поманил зверька, скинутого с рук девушкой, затем, громко ступая, подошел к лежащему. Нога оказалась на груди вампира и надавила до хруста в грудной клетке.
— Себастьян! — Аманда была шокирована происходящим, — мы за ним поплелись на этот чертов корабль! И ты хочешь убить его сейчас, ничего не узнав?
Лис обернулся, его черные огромные глаза были совершенно дьявольскими, но спустя пару мгновений зрачок снова превратился в черную вертикальную линию. Помешательство и гнев проходили. Нога без особой аккуратности перевернула тело, бухнув всеми костьми о палубу.
— Он отравлен. — Сказал Редвел и устремился за стравийцем усмирять запечатанного демона в двигательный отсек.
— Чем отравлен? — пробормотала девушка, медленно подходя к бессознательному телу, — и как его лечить? Или само пройдет? Себастья-ан!
Сзади щелкнул костяшками пальцев Сорренж, постепенно приходя в себя. Кряхтя, он привстал и придвинулся к вампиру. Рубашка Лекана была порвана чуть ниже лопаток, а под ней горел бурым пятном след, словно выжженный на коже. Полоса ожога превышала шириной ладонь, а через каждые несколько сантиметров был отпечаток чего-то круглого. В этих местах ожег становился фиолетовым, как открытый синяк.
— О, Боже! — Аманда оглянулась на Сорренжа, удивившись, услышав от демона такую фразу.
— Что это, Дэрвид? — девушка инстинктивно называла профессора по имени, опасаясь нового приступа агрессии или обиды за ее попытку усмирить.
— Погибель кораблей! — мужчина вытащил платок и ткнул спину в месте одного из пятен, оттуда потекла зловонная густая жижа. — Горнийский монстр, погибель всего живого в море — огромный осьминог, который не успокаивается, пока не утаскивает всех людей с корабля и не сжирает их, а после утягивает и само судно под воду, ломая корпус, мачты и переборки как тонкую ветку. Обычно, он не останавливается на половине дела. Никому не удавалось спастись из его отравленных щупалец. Мореходные пути на сотни миль огибают места обитания этих тварей.
— Если никому не удавалось выжить, то откуда о нем известно? — не унималась Аманда.
— Не все же корабли поодиночке плавают! — буркнул профессор, — слышала про интервал между судами? Он не просто так придуман.
Девушка призадумалась, стало немного стыдно за нелепые расспросы. Раз мужчины вампира так невзлюбили, то спасение отравленного, знающего так много, является ее задачей.
— Как его лечить? — спросила девушка, доставая из сапога небольшой ножичек, и, готовясь засучить рукав.
— Вот, не так! — Сорренж ножик отобрал и спрятал, — вот тебе щепка от мачты, вроде, сосновая. Протыкай пузыри и польем соленой водой, а лучше из того бочонка, что стоит в трюме. Яд мешает регенерации.
Девушка кивнула, напоминая в этот момент себя прежнюю — взволнованную усердную студентку, и ткнула первый пузырь. Брызги прожгли небольшие кружочки в палубе.
— Постарайся не брызгать и не касаться. — Озвучил общие мысли вслух профессор.
На носу корабля раздалось какое-то шуршание, затем послышался треск ломаемых переборок, и вихрь красно-оранжевого пламени с гулким воем поднялся над мачтой. Сделав круг, и, опознав среди выживших существ своих сородичей, вырвавшийся бестелесный демон полыхнул и исчез.
— Вот, дьявол! Теперь мы на веслах… — раздалось из двигательного отсека.
Выслушав очередные отчёты от киборгов – по очереди позвонили Змей и Рик, потом одновременно Фрол и Стефан – Нина задумалась. Надо всё-таки позвонить Карине… не сейчас, завтра… в понедельник… или чуть позже… но надо — она давно хотела остров посетить, Нина отказала, сказав, что посторонним там делать нечего… но она всё-таки психолог… а у большинства ребят проблемы. Избиты были в жизни если не все, то почти все… Змей был приведен в таком виде, что в гроб кладут краше.
А теперь надо просто жить. Развиваться, учиться, зарабатывать… и на заработанные деньги снова покупать Irien’ов… и DEX’ов тоже… и давать им возможность жить и трудиться на благо общины. Да, уже общины… семьи.
Если Змей для местных жителей считается её приёмным сыном, то его приёмные братья и сестры будут Нине… приёмными сыновьями и дочерями?
Мысль шокировала. Змея ещё как-то стала привыкать считать приёмным сыном… как-то уже смирилась, что он назвал братом Ворона… а у Ворона появилась сестра… то и Ворон, и Клара теперь её приемные дети? Значит, придется усыновлять… и удочерять всех киборгов, с кем побратаются Змей и Ворон? Получается так.
Но… тогда те киборги, с которыми побратается Стефан, будут ей приёмными братьями и сестрами… и дядьями и тётками Змею! Как всё сложно и запутано!
Надо всё-таки свозить туда Карину… и как же не хочется это делать!
Вот точно говорят – мысли сходятся! Пятнадцатого февраля утром Карина позвонила сама – не даст ли Нина киборга на занятие со студентами? Того самого, который с Bond’овскими программами? Занятие будет в пединституте – не сможет ли он туда прийти?
Нина удивилась про себя – откуда она знает про программы Василия? Но вместо этого спросила, что за занятие, когда и где конкретно оно должно быть? Василию опыт общения лишним не будет, но хотелось бы безопасности для своего DEX’а.
Карина ответила в том же тоне, предельно сухо и вежливо:
— Не видеофонный разговор.
И Нина была вынуждена пригласить её домой на вечер.
***
Карина Ашотовна явилась ровно полседьмого, взятый с собой Василий предельно вежливо встретил её у калитки и проводил в дом. На столе уже стояли три чашки под чай, тортик, плюшки от фрекен Бок, кекс, варенье и лимон.
Нина поздоровалась и пригласила к столу, но Карина коротко и сухо отказалась:
— Сначала дело…
— Дело подождёт пять минут. Сначала хлеб и чай. Вася, подай гостье хлеб.
Вася молча положил самую большую плюшку на деревянную доску и протянул Карине. Она удивлённо посмотрела на пирог, потом на Василия, и заявила:
— Я не чай пить пришла, а для разговора.
— Тогда в рабочее время. Дверь здесь.
Желание разговаривать с Кариной если и было до этого, то пропало начисто. Или она не знает местных обычаев – или знает и нарывается на скандал?
Вася застыл памятником, и тут Кузя возник у него на руке:
— Если гость пришёл с миром, то должен доказать это… взять хлеб в доме, в который пришёл.
Психолог решила не нагнетать обстановку – все-таки разговор был нужен ей, а не Нине – и отщипнула кусочек плюшки.
— А теперь его надо съесть, – у Кузи появилась ярко-розовая попонка и бантик на хвосте, – и идти пить чай.
— Какая ты хорошенькая! – радостно воскликнула Карина, переключаясь на искин. – Просто прелесть!
— Это Кузя. Он.
— Это она… искин пони-девочка… кошечка-лошадка… – Карина, помня пословицу «любишь меня – люби и мою собаку», искала способ успокоить Нину и сменить тему разговора. – Потому она надевает розовую попону и розовый бант потому, что она девочка… Кузенька.
— Ну ничего себе! – вот такая мысль Нине явно не приходила в голову, но она не стала её развивать с гостьей. — Ешьте хлеб и идите за стол. Там и поговорим.
Карина не стала возражать, сняла пальто и ботинки, и прошла на кухню, словно продолжая начатый разговор:
— Это обычай такой местный? А ещё какие обычаи есть?
— Нельзя наступать на порог… — стала перечислять Нина. — На пороге сидит домовой, и на него нельзя наступать. Нельзя разговаривать через порог. Порог — это граница между «тут» и «там»… Вы там, я тут… я не могу Вас видеть и слышать, пока мы не будем на одной стороне. Нельзя на пороге стоять… домовой обидится… нельзя вещи передавать через порог…
— И Вы во все это верите?
— Это уже не имеет значения… я сильно сомневаюсь, что во всех деревнях верят в домовых… но так принято делать. Так гости показывают уважение к хозяевам дома… показывают, что знают обычаи… и пришли с мирными намерениями. Разве у Вас не так? Там, откуда Вы родом?
— Там? Ереван красивый город… я родилась там… а на Аркадию за мужем полетела… он офицер… был. Овдовела… не могла там более оставаться… а тут вакансия подвернулась, в здешнем пединституте психолог был нужен… вот и прилетела. Но мы отвлеклись… у меня есть вопрос… но сначала… сколько у Вас всего киборгов? Пять, шесть… или восемь?
Именно этого вопроса Нина не ожидала совсем! Настроение испортилось окончательно.
— Тридцать шесть! И… возможно, их будет больше. Там место есть… для ещё одного модуля.
— Сколько? – оторопевшая Карина замерла с чашкой чая в руке. – Не… мало?
— Маловато… да, это так. Почему Вас это так интересует? – предельно сухо ответила Нина. Предчувствие просто вопило, что психолог пединститута здесь не просто так! И оказалось право!
— Не одолжите ли пару штук для занятий? Скоро так называемая Масленица… надо жечь чучело… здесь так принято… у нас не так.
— И Вы хотите сжечь киборга? – удивлённо воскликнула Нина. — Не выйдет. Не дам. Дверь там, Вася проводит. Вася!
— Не жечь, что Вы… — изумлённо выдала Карина, – ни в коем случае! Просто… для правильного проведения праздника в городе надо знать, как его проводят в деревнях… киборги нам нужны для охраны от местных… мы хотели в деревню съездить, а они драться собираются! Я звонила в три села, везде сказали о боях… а студенты наши в основном городские и не все служили в армии… а там эти… кулачные бои! А в моей группе из сорока шести человек тринадцать парней, и все не здешние!
— В деревнях не звери живут… а нормальные люди, но соблюдающие традиционный уклад жизни. На Масленицу всегда устраивают кулачные бои! Это нормально! Это просто желание показать светлым богам удаль молодецкую… и оценить потенциальных женихов сестёр, смогут ли они защитить своих жён в будущем. Сначала мальчики выходят, потом парни, потом мужики… один на один, пара на пару, трое на трое, стенка на стенку… это традиция. Я могу договориться о вашем присутствии… именно присутствии, а не участии… при недопуске студентов к боям… в празднике… в этом случае Ваши студенты… в смысле парни… должны вести себя предельно прилично и даже близко не подходить к местным девушкам… иначе точно придётся драться с братьями девушек… сначала бои, потом знакомства… так принято. Ведь знакомятся парни с девушками для создания семей, а будущий муж должен уметь защитить свою семью… и это проверяется в драке с её братьями. А девушек привозите, для них опасности никакой нет… с горок покатаются, блинов поедят, с парнями местными познакомятся… на бои посмотрят.
— И что? Они там с ума не сошли? А полиция на что?
— Нет. Они в полном порядке. Полиция… тоже в боях участвует чаще всего. Не хотите драк если… то не возите горожан в деревни… целее будут. До Масленицы почти месяц… поговорите с местными снова. Но сначала изучите обычаи… у просветителей музейных хотя бы. Ещё есть вопросы? – и Нина перевела взгляд на стоящего у двери Василия.
— Есть. Вы умеете обращаться с киборгами… сын купил списанного армейского DEX’а и отправил мне с курьером. Сын офицер…
— Мне это не интересно… про Вашего сына. Вы хотите продать этого киборга мне? Денег лишних пока нет… но… если подождете с оплатой, то возьму… DEX’ы мне нужны.
— Нет, не продажа… оставлю себе… но… это же… машина! И человек одновременно! И мне хотелось пообщаться с Вашими, чтобы знать, что делать с моим.
— Искренность 35,6%, — заявил Василий, – что-то не так… когда Ваш сын купил киборга? До ухода на службу или уже в части?
— Что? – Карина побледнела, замерла и через минуту тихо-тихо повторила: – Что? Откуда… ты узнал?
— Ниоткуда… — усмехнулась Нина, — он не знал этого ранее. Вася наполовину Bond… так получилось. Он отслеживает Вашу реакцию и чувствует, где и как идет ложь. Так что с Вашим сыном на самом деле?
Но Нина не стала уточнять, что Райво на пару с Лёней всё же поставили Васе написанную вдвоём суперпрограмму, которая способна предугадывать поведение человека в различных ситуациях, благодаря которой киборг делает психологический портрет человека и моделирует ему ситуацию — как себя поведет человек в стрессе, в шоке, в панике, в радости, в экстазе – и при помощи этой программы киборг смог считать психологический типаж Карины и смоделировать её поведение.
— Я не знаю… толком ничего. Знаю только, что он успел купить списанного киборга… и его сейчас какой-то военный везёт сюда… мне. Вроде бы этот кибер его спас… а потом из своих же… чуть не убил кого-то. Левон не дал его… добить… купил. Отправил сюда… и что мне с ним делать?
— С кем? Левон… это и есть Ваш сын? Его звание? Как он вообще смог купить киборга, чуть не убившего так называемых… своих?
— Да, это мой сын… ему двадцать шесть лет… — как-то слишком медленно проговорила Карина, – и он уже старший лейтенант… был бы. Если бы не вздумал спасать киборгов… насколько я знаю, он… кроме этого DEX’а, ещё сколько-то не отдал на ликвидацию… а потом вынужден был подписать какой-то контракт… толком не поняла.
— И вот это правда, – с довольным видом сказал Вася, – на всех киборгов у него не хватило денег? Но одного он всё же выкупил! Могу предположить, что и имя уже дал.
— Он… да, назвал DEX’а… Леон… как ты узнал? – кажется, Карина сама нуждалась в психологе, так она всполошилась.
— Только наугад… – Нина ответила вместо DEX’а, – ведь он правильно сказал? И у вас предполагаются с этим киборгом проблемы? Приводите… а взамен поможете мне… это и будет оплатой… есть одна, но большая проблема.
— С киборгами?
— С Лёней. А точнее… с мамой Лёни. Она его унижает всюду и везде носится за ним… причем она абсолютно уверена, что таким образом проявляет заботу! Парень от её этой… заботы… готов на стенку лезть… он на грани срыва. Сходите к ней… под любым предлогом… пообщайтесь… как психолог… это и Вам будет полезно… но… когда Лёни не будет дома.
— Это настолько необходимо? Попробую.
Расстались спокойно, но уже без прежнего напряжения – но ещё не подругами. И пока на «Вы».
***
Через два дня, в пятницу вечером, Карина позвонила и показала Нине стоящего у стены мрачного чернявого парня. На нём был почти новый комбинезон почему-то светлого серо-голубого цвета и домашние тапочки – и от этого киборг выглядел ещё более мрачным.
— Это Леон, – совершенно убитым голосом сказала Карина, – только что получила от курьера… доставил домой, передал и умчался… и вот что с ним делать?
— Вымыть-накормить-переодеть. Вы ведь общались с киборгами в институте? Или на тех только третий уровень, а этот собственный? Поговорите с ним… попробуйте. Сначала дайте… нет, спросите отчёт о состоянии… система скажет. Потом дайте банку кормосмеси и отправьте мыться… без ограничения количества воды, ограничьте время… например, двадцатью минутами. Потом дайте одежду… пока моется, закажите курьерскую доставку… от трусов-носков до свитера и куртки с шапкой. Да, дорого! Но надо… надо. И… приказы надо формулировать максимально точно… если хотите, чтобы они были выполнены так, как надо.
Было видно, как Карина спрашивает отчёт – и DEX послушно выдал информацию: функциональность 36,24 %, заживающие переломы и ожоги, заживающие швы после операции на кишечнике, почти зажившие порезы и рубцы… — полный комплект повреждений списанного из армии киборга. Нина выслушала и прокомментировала:
— Пока функциональность не достигнет хотя бы восьмидесяти процентов, давайте только кормосмесь. Но часто. Банка каждые три или четыре часа… сахар обязательно, питьевая вода по потребности… и, если ещё будут проблемы, привозите сюда… через неделю, например. Звоните, что знаю, подскажу. До свидания.
Нина отключилась первой. Хватает и своих проблем. К тому же, Карина – психолог. И вполне могла про киборга придумать… причем так, чтобы и Вася поверил… чтобы в гости напроситься на острова. Но вот зачем ей это? Надо будет спросить… завтра.
Своим молчанием и неподвижностью он проводил границу, магическую линию между собой и прочим миром. А там, за чертой, создавал свой собственный мир, лепил его из утраченных надежд и воспоминаний. Клотильда как-то заглянула ему в глаза и ужаснулась. Эти глаза опрокинулись. И там, за фиолетовыми зрачками, была бездна.
***
Люди сбиваются в города, а города – это шум. Я всегда слышал этот шум. Париж – это огромная наполненная сухим горохом тыква, которую раскачивает ветер тщеславия. Гремит, не умолкая, и в полночь, и на рассвете.
Людские голоса, брань, грохот.
Люди занимают себя угрозами или мольбами. А если нет собеседника, то громко стучат каблуками, бряцают оружием, колотят в двери или бросают кости. Только бы изгнать тишину. Не остаться в одиночестве, не увидеть себя.
Ибо душа немедленно подставит зеркало, а зеркало предъявит отражение. Это отражение ни припудрить, ни подвести бровей. Это отражение заговорит голосом обделенного любовью сердца, за этим отражением откроется бездна. Бессмыслица, пустота. Там ничего нет, кроме запятнавшей себя преступным деянием души. В аду нет ни котлов, ни сковородок, служители сатаны не сдирают мясо с костей грешников. Нет шума и криков. Там тишина. Гнетущая, вечная.
Но душа не одна, возле нее чтец, и он неутомимо перечисляет грехи. Дойдет до конца списка и начинает сначала. И голос его не заглушить, не прикрикнуть. Тоску не залить вином, не одурманить страстями. Чтец будет продолжать.
Меня не пугает тишина. И одиночество мне не в тягость. Но встреча с самим собой не радует. Я, подобно Ионе, оказался в чреве кита, но воля Господа скрыта от меня. Иона – счастливец, он знал о чем молить и в чем каяться. А какой удел выбрать мне? Где моя Ниневия? Если б знать, куда плыть…
Бодрствуя, я слеп, но во сне прозреваю. Во сне мой чтец ко мне милостив. Я вижу Мадлен, живую. В моих снах она появляется незнакомкой и проходит мимо, но я не зову ее. Напротив, отпускаю. Она не знает меня. В этом сне я не стану ее убийцей. Это другая дорога, ведущая от перекрестка, на которую я мог бы свернуть, и Мадлен осталась бы жить. Но я сделал неправильный выбор.
Мир – это огромная карта перекрестков. Они повсюду. Человек делает шаг, и тут же ступает на один из них. Куда дальше? Вправо или влево? Идти вперед или повернуть назад? За каждым поворотом иное будущее. Иная судьба. Где был у меня этот перекресток? Когда я увидел Мадлен? Я мог бы отказаться от приглашения Арно и не входить в дом. Нет, свой выбор я сделал позже, когда взял ключ от черного входа.
Мы с Мадлен не говорили друг с другом. Только виделись украдкой. После того как я в первый раз поцеловал ее, я приходил к дому Арно, уже не дожидаясь приглашений.
Я знал, что Мадлен с матерью и кормилицей ходит к мессе, и поджидал ее на дороге. Она знала, за каким углом, на какой улице я прячусь, и знала куда смотреть. Иногда я прятался уже в церкви и подглядывал за ними из за колонны. Мадлен не оборачивалась, но у нее розовела обращенная ко мне щека.
Но чаще я приходил под ее окно, выходящее на узкий переулок Часовщиков. Там, напротив, была маленькая ниша, вроде часовенки, с крошечной статуей не то святой Альберты, не то Амальберги из Мобёж. Латинские буквы стерлись, святая пребывала в забвении, и я, похоже, был единственным, кто обращался к ней с молитвой: прятался в этой нише и ждал.
Ждал, когда Мадлен выглянет в окно.
Заметив меня, девушка деланно сердилась, хлопала ставней, а затем, при- открыв, выглядывала снова, тут же хмурила брови, дергала плечиком, но от окна не отходила. Тогда я осмеливался выбраться из укрытия и подойти ближе. Она оставляла створку открытой, а я бросал ей на подоконник букетик фиалок.
Желал ли я чего-то большего?
Я помнил, как прикоснулся к ее руке, как первый раз поцеловал.
Я помнил, как вдохнул ее запах, прохладный, сдобренный ванилью, аромат свежести, помнил, как от этого запаха у меня чуть закружилась голова и меня охватил странный, пугающий восторг. Грудь сверх меры наполнилась воздухом, обнаружив пустоты, которые приняли хлынувшую в них радость. Я мгновенно потерял вес и мог бы взлететь, если б захотел. Это было похоже на опьянение. Но ягоды, породившие это вино, созрели не в долине Гаронны, а в мифической долине снов, где обитают призрачные девы. Это не походило на земную страсть. Ее нежная, почти прозрачная кожа, тонкие голубые жилки под ней рождали какую-то щемящую нежность.
Я мечтал прикоснуться к ней и в то же время боялся. Боялся надломить, как хрустальную фигурку, оказавшуюся в руках. У меня и в мыслях не было ее соблазнить. Да и как соблазнить цветок?
Мою плоть волновали совсем другие женщины. Там, без участия сердца, действовала сама природа.
Помню, как некая вдова просила составить для нее прошение. Оказалась она женщиной цветущей, лет тридцати. Она взирала почти с жалостью на мою юношескую худобу и больше пыталась меня накормить, чем озадачить просьбой. Кожа у нее была цвета загустевших сливок, румянец во всю щеку. И я сразу же ощутил волнение. Почувствовал жар. Я старательно отводил глаза, но слышал, как шумят ее юбки. Слышал ее грудной, низкий голос. Говорила она с придыханием, производя долгие паузы. Я с трудом понимал, чего она от меня хочет, какое прошение я должен составить. Мне мешал ее рот, полный и влажный; ее взгляд, томительный и засасывающе нежный. Грудь ее поднималась. Когда же она коснулась моей руки, вкладывая в нее монету, награду за труды, у меня в глазах потемнело. Я выскочил за дверь и бежал, не останавливаясь, до самого дома. В тот же день я признался в своих плотских муках на исповеди. Заикаясь, глотая слова, поведал о грешных мыслях, о своих видениях, об этой щедрой, томящейся плоти, которая, скрытая под корсажем, двигалась и колыхалась. Эта женщина, будто вспаханная, удобренная нива, ждала плодоносного семени. Я терзался стыдом и… сожалением. Отец Мартин, не перебивая, выслушал меня, затем как бы невзначай спросил:
– Сколько, говоришь, у нее было родинок?
Поперхнувшись от неожиданности, я замолк, а он быстро добавил:
– Прочтешь десять раз Confiteor и столько же Anima Сristi. Покинув исповедальню, он сказал:
– Сынок, Господу угодна радость, а не уныние. Пусть плоть грешна, да Господь милостив.
И, хлопнув меня по плечу, подмигнул.
Вот еще один перекресток.
Я выбрал путь служения белокурой деве и отверг пышнотелую Афродиту. На следующий день меня нашла Наннет и вручила мне ключ от черного хода. Глаз кормилица не поднимала, на бледном, изможденном лице – печаль. Позже Мадлен поведала мне, какими ухищрениями, мольбами и просьбами ей удалось вынудить няньку стать ее наперсницей. Девушка грозила ей побегом, даже вещи начала собирать, угрожая немедленно это сделать. Бедная Наннет не посмела с ней спорить. Она была преданна своей воспитаннице, как вскормившая грудью мать. И, как мать, предчувствовала беду. А я, безумец, ликовал. Мне вручили ключ от рая, мне назвали заветный час. Я не услышал мольбы и не заметил скорби. Я выхватил из слабой руки ключ и поцеловал его.
Как же я был счастлив! Ровно в той же мере, в какой был несчастен теперь. Как я ненавидел того прошлого себя, слепого и глухого от всполохов и громов небесных, дрожащего от нетерпения, холодеющего от страха и все же торжествующего. Я предвкушал.
К отцу Мартину я на этот раз не пошел. Знал, что это не тот грех, что искупается дюжиной Paster noster. Это юная, непорочная девушка, отрада родителей, в святом заблуждении своем совершающая ошибку. Она не ведала, что творила. Из упрямства, из глупого каприза, желая досадить матери, она настаивала на свидании. И по неопытности своей не предполагала, к чему это свидание может привести. Впрочем, мне это тоже в голову не приходило. Невзирая на презрение к самому себе, прошлому, упрекнуть себя в торжестве соблазнителя я не мог. Я был бы счастлив только обнять ее, дышать в ее распавшиеся волосы, робко касаться щеки и затылка. Не более. Я скорее отдал бы свою руку, чем прикоснулся бы этой рукой к ее щиколотке или подвязке. Мне хватило бы поцелуя и мимолетной нежности. В самом начале так и было. Мы не поднимались в ее комнату. Первые наши свидания состоялись в чуланчике у самой двери, под присмотром Наннет. Мы держались за руки и робко целовались. А потом…
Потом я осмелел. Да и Мадлен уверилась, что громы небесные не обрушатся на землю. Обман и непослушание утратили остроту, разговоры шепотком и объятия, которые становились теснее, уже не казались греховными. Да и как эти невинные шалости, эта тихая радость могут быть неугодны Господу? Я целовал ее в шею, в нежную впадинку за правым ухом, а Мадлен, цепенея от собственной дерзости, гладила мою спину. Обнаружив, будто случайно, под сбившейся сорочкой мой тело, тело мужчины, оказавшееся вдруг в такой притягательной близости, она отдернула было пальцы, будто моя кожа ранила ее или обожгла, но минуту спустя она прикоснулась ко мне, удерживая руку в сладком напряжении, будто ребенок, изнывающий от запретного любопытства.
Пальчики опускались по очереди, сначала мизинец, затем безымянный, вот уже царапнул ноготком указательный. Она прислушивалась и чего-то ждала. Вероятно, окрика с небес. Опустила всю ладонь, будто ступила на ветхий, шаткий мостик, и тут же зашаталась, вздохнула, точно оказалась над пропастью. Но в следующее мгновение под моей сорочкой была уже ее вторая рука, но уже с опытом своего двойника и бесстрашием воина. Оказалось, что под одеждой у мужчины та же теплая человеческая кожа, ни чешуи, ни шерсти звериной, что исподним своим мужчина схож с христианином и даже приятен на ощупь.
Позже она стала совершать свои вылазки, не задумываясь. Елозила своими ладошками у меня по спине и по груди. Я жмурился и едва не мурлыкал от удовольствия. Это было любопытство, не более. Узнавать меня, исследовать означало приблизиться к тайне. Эту тайну знали все вокруг, но ее от этой тайны оберегали. Как же это несправедливо! Она чувствовала себя обделенной. Все казались приобщенными, а ее изгнали. Будто она еще ребенок. А она не ребенок. Она взрослая девушка. И она желает знать, что они все от нее скрывают. Там великий грех и великий восторг, гибель и спасение. Как тут устоять? Я так же как и она был гоним нетерпением. Еще более жгучим и опасным. Ей было всего лишь любопытно, меня же терзала страсть. В неведении своем она касалась моего тела, не подозревая, каким мукам меня подвергает. Я едва сдерживался от подступающего безумства и каждый раз мысленно давал себе клятву уйти от греха, бежать и больше не возвращаться. Но уже на мосту, успокоившись и глотнув тумана над Сеной, я забывал свои клятвы.
В первых числах октября Наннет подвернула ногу. Она не смогла спуститься вместе с воспитанницей, и Мадлен оказалась у черной двери одна. Сначала все шло как обычно. Мадлен шалила и терлась об меня, как котенок. Прижавшись горячей щекой, отчего у меня в глазах потемнело, она слушала, как бьется мое сердце. Ближе к полуночи я должен был уйти. Оторвать ее от себя, как пропитанный бальзамом бинт от раны, и снова укорить себя в слабости. Но она меня остановила. Оказалось, что накануне ночью на Медвежьей улице нашли труп ограбленного прохожего. Да и в предшествующие ночи раздавались крики о помощи и звон клинков. Мадлен призналась, что часто не может уснуть, терзаемая тревогой. Представляла, как я возвращаюсь на Левый берег совершенно один. Я объяснил ей, что не являюсь для грабителей такой уж притягательной добычей, ибо у меня ничего нет. Но она не сдавалась. В присутствии Наннет ей стыдно было в этом признаться, но сегодня она не намерена меня отпускать. В доме давно все спят, и мы можем осторожно подняться к ней. А на рассвете я могу выбраться через окно на соседнюю крышу. Оттуда есть выход через чердак. Соседний дом сдавался внаем, и лестница, которой пользовались жильцы, была общей. Я могу спуститься по ней и выйти на улицу. Никто меня не увидит.
И я согласился.
Когда мы вошли в комнату, на цыпочках, затаив дыхание, я понял, что это случится. Мадлен сделала несколько быстрых шагов, будто порывалась бежать, и тут же обернулась ко мне. Я поднялся к ней впервые и пытался что-то заметить, разглядеть. Масляный ночник в углу. Рядом с ним корзинка с рукоделием. Низкий табурет, ларь у стены. Ворох аккуратно сложенной одежды. Слева – узкая девичья кровать. Над ней – распятие. У изголовья раскрашенная фигурка Мадонны, и тут же глиняный горшок с геранью. У противоположной стены крошечный буфет, на нем вышитая салфетка. И три фаянсовые тарелки, выставленные в ряд. Я помню наивный, грубоватый рисунок по краю этих трех тарелок. Насыщенная лазурь с золотым вкраплением, жирные, по-змеиному изогнутые стебли. Молитвенник, обрывок тесьмы и старый костяной гребень. Я заметил, что в комнате нет зеркала. Мать объявила этот предмет орудием дьявола и вместо зеркала повесила на стену гравюру голландского мастера Саделера «Страшный суд». Рыдающие грешники в долине Иосафата и реющая над ними черная скала с престолом судии. Вероятно, другого места для этой гравюры в доме не нашлось. Будто воздетый перст над головой. Но я сразу забыл о нем, едва лишь отвел взгляд, а привычная к черно-белым угрозам Мадлен и вовсе не оглянулась.
Она, нежная, растерянная, стояла посреди комнаты. Золотистый свет стекал по ее щеке, по плечу, по брошенной, словно обессилившей руке, по матерчатому склону ее шерстяной юбки. Она смотрела на меня со страхом и ожиданием. Понимала, что преступает некий закон, слышит материнский голос, но воспротивиться судьбе не в силах. Она тоже ступила на перекресток и должна была сделать шаг. По доброй воле или по велению рока? Кто знает. Есть ли у нас выбор? Возможно, это только обман, дарованный нам в утешение, а на деле выбора нет, все решено.
Я приблизился и впервые за все наши свидания стянул с ее головы чепец. Всегда мечтал это сделать. Этот чепец, громыхая кружевом, вечно сползал ей на лоб, и она выглядывала из-под него, как выглядывает из-за лопуха укрывшийся за ним щенок. Волосы были туго подобраны и укрыты под ним, как в сокровищнице. Я видел их только издалека, когда стоял на улице, пытаясь заглянуть в окно, а она опиралась о подоконник. Великим счастьем было сунуть палец под крахмальный обод и тронуть ненароком плененную поросль. Я мечтал найти тот виденный мной однажды локон, сейчас неуловимый среди собратьев. И когда волосы рассыпались по плечам, а Мадлен радостно тряхнула головой, я подался вперед, чтобы схватить беглеца. Но меня опередил свет. Масляный заморыш, швыряя красноватые блики, уже плескался и тонул в тяжелой распавшейся косе. Тогда я взял верх над ним по-другому. Он мог только созерцать, а мне дана была радость действовать. Я бережно откинул волосы с ее лба. Наконец ее глаза были так близко, без страха и нависшего над ними забрала из серых кружев. Я поцеловал эти глаза, но поцеловал по-другому, не так, как целовал прежде, внизу у двери, с благолепием школьника. Я впервые поцеловал ее, как мужчина, с мольбой и призывом. Я звал ее и требовал ответа. До этого поцелуя она еще могла отступить, могла обратить это свидание в шутку, но после него выбор был сделан. Она приподнялась на цыпочки и подставила лицо в знак молчаливого согласия. Ей достаточно было качнуть головой, выдохнуть «нет», и я бы ее услышал…
Я держал в ладонях худенькое, обращенное ко мне личико полуженщины-полуребенка. Я будто удивлялся тому, что она есть, что я осязаю ее присутствие и даже слышу дыхание. Потом мои руки скользнули по ее плечам, дивясь их неправдоподобной хрупкости, задели выставленный локоть, сжали запястья. Я чувствовал себя счастливым и неловким, будто великан, допущенный в эльфийский город. Вокруг хрустальные башенки и цветочные балюстрады, которым я одним своим движением могу навредить. А коснуться ее груди, развязать шнурки на корсаже было все равно что топтаться огромными, пыльными башмаками в стеклянном храме. Я ждал, что Мадлен вскрикнет и оттолкнет меня. Но она точно так же стала распутывать шнурок на моей сорочке. Я потянул ее платье вниз, и она, вторя мне, потянула вниз мою куртку. Я увидел ее грудь, два трогательных комочка с пятнышками сосков, и был заворожен этим зрелищем. Мадлен тут же стыдливо заслонилась от меня руками, а я, опустившись на колени, целовал эти скрещенные руки, впалый живот под ними и, наконец, мягкое приоткрывшееся мне полукружье. Она вдруг ослабила руки и крепко обняла меня за шею, будто окончательно решилась. А потом я увидел ее всю, худенькую и беззащитную, и задохнулся от жалости и желания. Хотел немедленно бежать, ибо ощутил себя варваром. Под бледной кожей проступали птичьи ребрышки, выпирали ключицы, а колени были острые и сухие. Я опустил ее на узкую кровать прямо поверх сшитого из разноцветных лоскутков покрывала. Очень боялся ей навредить. Мне казалось, что в моих объятиях у нее непременно треснут кости, а под моей тяжестью она и вовсе задохнется, но она протянула ко мне руки.
– Холодно, – сказала Мадлен.
Потом она плакала, прижавшись ко мне, а я готов был вопить от восторга и в то же время молить о прощении. Поцелуи были упоительно-нежными и солеными. Отныне наши судьбы стали единым целым, мы не могли их изменить, ибо Мария уже существовала. Она родится ровно через девять месяцев и определит все, что случится с нами.
У гранитного мощного основания, способного выдержать, пожалуй, любой северный шторм, качались, гремя, как погремушки, пустые бочки. На них был сооружён дополнительный причал. Рядом стоял на якорях небольшой парусник. Его невзрачный серо-коричневый вид не обманул бы настоящего морехода. Морёный дуб, узкие гладкие обводы и хитрая рожа усатого капитана советовали обходить плавсредство стороной по большой дуге и, желательно, третьей дорогой!
Появившаяся на пирсе разношерстная компания, тем не менее, глядела именно на него, миновав внушительный торговый галеон и почтовую каравеллу, они двинулись в сторону причала. Загвоздкой было только отсутствие монет, так необходимых для оплаты поездки.
— Мы не можем здесь загорать!
Редкие обыватели слышали обрывки разговора и невольно прислушивались к громкому девичьему голосу.
— Скоро начнутся зимние шторма, и мы застрянем здесь до весны!
— А я бы застрял, — ухмыльнулся узкоплечий жилистый мужчина со светлыми волосами и льдисто-синими глазами. — С тобой!
— За чей счёт, интересно, ты хотел бы остаться с Альрис, Шеффарн? — хмыкнул хищным оскалом узкого лица черноволосый.
— Не надо спорить, пожалуйста, — тихо вмешалась в разговор Воста. — Давайте попробуем заработать в порту.
Монет не было ни у кого — деньги забрали стражники рудокопы, а заначку на черный день у наследника смыло вместе с расшитым чёрным сапогом.
Наспех сметав себе некое подобие обуви из куска размокшей и одеревеневшей после высыхания торбы, наследник гордо подопнул содержимое мешка Рафу, проигнорировав недовольные возгласы всей группы, с жалостью распрощавшейся со столь нужной вещью. Настроение наследника всё равно не улучшилось — все прелести спуска по горному склону и камням сразу отражались на его поведении.
— Надо было лучше прятать! — ехидно прокомментировал Шеффарн, когда, казалось, инцидент уже был исчерпан.
— Угу, в штанах, — злобно буркнул наследник, разглядывая свою обновку, моментально промокшую и начерпавшую влажного песка пополам со снегом.
— Если там больше прятать нечего, — оскалился воздушный и прижал пониже спины вскрикнувшую от неожиданности Альрис.
Оба сапога догнали макушку быстро спускающегося на рюкзаке, как на санках, эль-та. Белобрысый заискивающе поглядел на товарищей, уверенный, что они не попустят такую несправедливость, но всю группу настолько утомило недовольное ворчание наследника, что путники промолчали, даже когда с воздушного стянули оба сапога разом и надели себе.
— Ну, я вам припомню! — погрозил кулаком Шеффарн, подбирая и натягивая непарные. — Попросите вы у меня снежка!
Как назло, от всех громких резких звуков с небольшого выступа как раз свалилась большая куча мокрого тяжёлого подтаявшего снега. Вайри в секунду сдёрнула воздушного с камня, на котором он сидел. Удлинившаяся рука земельной щёлкнула в суставе, возвращаясь в своё обычное состояние, зеленоватая бледность схлынула. Снизу, услышав грохот камешков и снега, стали поднимать головы горожане.
— А нельзя просто сказать, кто ты и обратиться к наместнику? — Воста настолько хотела тёплой еды и одежды, что снова обратилась к Рандару.
— Угу, чтобы больше отсюда никогда и никуда не уплыть.
— Тебе так нравится здесь?
— Нет, но червям мы точно понравимся. — Злобно отрезал наследник и стал высматривать круглый большой дом ближе к причалу. Заработать действительно не мешало, а на таких крытых аренах часто проводили бои на деньги.
— Смотрите, там фокусы показывают! — Альрис, впервые выбравшаяся в незнакомый город, до этого совсем не видавшая столицы, проводившая почти всё время в академии, да на своей крылатке, развозя заказы, встала, как вкопанная, глядя на мужика в полосатом махровом пальто. На нём была шапочка, похожая на рюмку, которые он резво двигал по гладкому блестящему столику и зазывал новых растяп.
— Подойдём сюда после боев, — сказал Рандар, потянув глупую девку за собой.
— Мы можем тебя тут подождать, — неожиданно вступился Раф, — нечего им на это смотреть. Да и из меня вояка тот ещё. — Рука, привязанная в лубках, говорила сама за себя. Наследник оглядел компанию, неприятно было осознавать, что придётся идти одному.
Воздушный щёлкнул костяшками пальцев.
— Я тоже кости разомну. Авось, кто за сапоги рассчитается. — Рандар кивнул, в тайне радуясь попутчику.
— Я с вами. — Неожиданно рванулась Вайри. На немой взгляд мужчин она пожала плечами, — пригожусь.
Самые младшие и наивные девчушки, под присмотром слишком доброго, лишённого строгости калеки не внушали доверия наследнику, но хоть под ногами мешаться не будут.
Девицы, тем временем, жадно наблюдали за игрой: металлический шарик, который назывался шор, резво бегал из рюмки в рюмку, иногда подпрыгивая и оставаясь в кулаке водящего. Игрок, делавший ставку, должен был угадать, в какой рюмке лежит шор, и не «зашориться», что значило — потерять свои деньги.
— Эх, жаль, монетки нет… — вздохнула Альрис, насытившись азартным зрелищем, и, не угадав ни разу.
— Вот, такой? — под удивленные взгляды, Воста подняла вверх золотой. Кто-то из толпы сегодня явно получит от жены затрещину, заглядевшись на шорки, и, потеряв свое нажитое прямо из кармана. Раф вздохнул, но промолчал, здесь явно было не то место, где стоит огненной рассказывать об опасности воровства.
— Ставим! — обрадовалась Трамирани, не задумавшись ни на секунду.
— Конечно, шор-то железный, — подмигнула подружка.
В этот момент очередной проигравшийся отошёл от треклятого стола, закусывая помятую за время игры шапку, чтоб не орать в голос. Шорник дал ему выиграть целых пять раз по медяку, а проигрался растяпа на дюжину серебра.
Довольная толпа благосклонно пропустила глупых девиц и начала улюлюкать. Воста подняла монетку и, под радостные возгласы увидевших золото, бодро подкинула шорнику:
— Играем!
Мужик не смутился глупости и большой ставке, за свой огромный опыт навидавшись разных игроков, кроме того, зашибала стоял рядом, привалившись к косяку соседнего дома и внимательно смотрел на подскакивающие при каждом жесте прелести служанки, развлекавшей его разговором и пошло хихикающей.
Толпа хотела зрелищ, шорник это знал: нельзя парой ловких жестов загнать шарик себе в кулак, лишив глупых девок выигрыша ещё до момента выбора. Он должен был покатать шор подольше, то медленно, то быстро, создавая видимость простоты победы, потом оставить шарик в одной из рюмок, даже если дурочкам повезёт, то они не остановятся, забрав всего одну монетку.
— Ставка один к одному. — Потребовала Воста. Толпа поддержала, шорник глянул поверх голов и не встретил отказа и зашибалы.
Но в этот день работнику неофициальной банды порта не суждено было унести, уже ставший большим, гонорар.
Что-то пошло не так: шор стал греться настолько сильно, что в кулаке его было не спрятать. Заметив краем глаза ошпаренную дрожь пальца, наглая девчонка выбрала нужную стопку. Толпа радостно закричала, а зашибала плотнее прижался к своей девке, не обращая внимания на обычный шум с точки.
С этого момента шорник стал аккуратнее и шарик в руку не прятал, и даже не касался его, но металлический шор разогревался всё сильнее, оставляя на столешнице из морильского дуба еле заметные полосочки, и раскаляя докрасна стопку, под которой работник прятал шор.
Собрать стол не было никакой возможности: во-первых, толпа — люди иногда вклинивались ставками, оттесняя девчонок, и каждый раз неизменно выигрывали. Уйти сейчас не дадут, разве что, пнут по столу и будут хватать монетки с мостовой — доказывай потом зашибале, что по карманам прятан гонорар, а не честные сбережения горожан. Во-вторых, шор был настолько горяч, что унести его не было никакой возможности. Позвать громилу, не привлекая внимания — тоже не получалось. Толстый волосатый мускулан был настолько увлечён своей добычей, потряхивающей округлостями, чуть не вываливаюимися из круглого выреза платья, что никак не хотел смотреть на точку…
Закусив губу, шорник проиграл ещё десяток монет. Затем, его начало трясти от злости и безысходности, шор вылетел на камни и немедленно раскололся на три горящих кусочка. Толпа недовольно загудела. Зашибала подобрал свои бока и, переваливаясь, подошел к точке.
— Впервые такое вижу… — проговорил охранник точки и почесал подбородок, — много выиграли?
— Дюжину. — Шорник бегал глазами, ища поддержки среди людей, боясь получить хорошую выволочку, как вовремя найденный виноватый.
— Считай налогом в пользу эль-тов, — мужик добродушно похлопал по плечу испуганного шорника, — я вычту из твоей зарплаты. На сегодня закрывайся.
Толпа внимательно подслушала шёпот на мостовой, но наиболее невнимательные решили «проводить девочек». Победительницы направились в сторону арены, чем немало удивили «провожатых». Те решили, что до арены дойти — будет слишком хорошо и оттеснили девочек в тёмный тупичок. Тут к выигравшим присоединился кудрявый парень со сломанной рукой.
— Давайте просто подарим им по красному ожерелью, — хмыкнул одноглазый заводила и провёл большим пальцем по горлу. Остальные загыгыкали — получить по нескольку золотых на рыло было заманчиво.
Но тут случилась странность: мечи раскалились и изогнулись, превращаясь в змей и жаля острым кончиком своих же хозяев. Самая смелая из девчонок стала дымиться и покраснела изнутри, как уголёк костра. Самые смелые из убегающих бандитов в этот миг успели разглядеть, как прямо с неба, без единой тучки, из ниоткуда полилась ледяная вода и зашипела, соприкасаясь с красным дымящимся телом. Зашибала спрятал голову и решил проверить, какие странности происходят непосредственно на арене.
Очевидцы рассказали о двух бойцах-победителях. Каждый дрался на своей площадке, меняя соперников и накапливая монеты. Много меди и по десятку серебра. Всё бы было ничего, но пару раз, когда соперники этим двоим попадались намного сильней и в пять раз выше, (горные варваки тоже имеют право участвовать, наравне с людьми), то сама земля заступалась за этих двоих. То один, то другой боец просто запинались за невесть откуда взявшиеся на ровной площадке камень или кочку и падали, иногда без сознания…
Наконец, белобрысый воин что-то злобно крикнул хвостатому, и они сошлись на одной арене. Девушка, что была рядом с ними и, возможно, являлась невестой одного из них, внезапно позеленела и начала ругаться. Белобрысый отмахнулся от неё, и половина зала полегла от сильного ветра. Девица, будто проросла корнями в окаменевшую землю зала, а затем, меж двумя соперниками вырос высокий земляной вал. Тарелка с монетами полетела в одну сторону, бойцы — в другую.
На миг волосы неизвестной «невесты» стали полевой колосящейся травой… Затем, она достала небольшую бутылочку, пахнувшую чем-то приятным и освежающим, похожим на минеральное удобрение, и быстро глотнула. Мужчины злобно глянули друг на друга, затем черноволосый выругался и подхватил ослаблено упавшую девушку на руки и всучил второму. В помещении поднялся сильный ветер, слепящий глаза, но зашибала видел, как странная троица встретила своих товарищей недалеко от тупичка, и все они двинулись в сторону судов.
***
Они все-таки успели бы подраться ещё раз, но в этот момент со стороны моря насмешливо окликнули:
— Вы к нам позагорать, или ищете корабль?
Спорящие оглянулись на звук, и Рандар резко бросил:
— Идём!
Они договорились на удивление быстро. Капитан запросил по полновесному золотому за каждого и, обменявшись с пассажирами почти дружественным рукопожатием, показал им две небольшие каюты, соединенные между собой общей дверью. Девушки увидели накрытый стол и забыли обо всём на свете, мужчины переглянулись и решили вернуться в порт и закупить немного продуктов про запас.
Когда они спускались на берег, торопясь на рынок, чуткое ухо воздушника услышало:
— Кажись, драконид, за эту лошадку цена хорошая.
— Ты его взнуздай, для начала…
Шеффарн не стал делиться услышанным и поторопился нагнать друзей.
Вечером они отплыли…
***
Уже на вторую ночь они попали в шторм, настолько яростный, что первый шквал в считанные минуты разорвал паруса и, завывая, грозил своротить грот-мачту. Тросы, поднимающие косые куски полотна, превратились из толстых пеньковых канатов в размятые водой тряпки, лишь отдалённо напоминающие леера. Стихия рвала корабль трое суток, и, когда, наконец, шторм стал утихать, все заснули, как убитые.
В эту ночь помощник навестил капитана:
— Ты что, собираешься отпустить такую добычу?
Пират показал на лежащую рядом мифриловую нить и нехотя сообщил:
— Да.
Его друг, прошедший с ним не одно море, уже мечтательно перебравший в руках положенную ему сумму прибыли, возмутился:
— Почему?
— С ним четыре стихии, ты знаешь, какую суматоху в порту подняли, и он не драконид.
— А кто?
— Дракон… Я отдам тебе все золотые от их перевоза. Это покроет твою долю потери.
— Частично. Но почему ты так решил?
— В день отплытия меня навестил эль-т воздуха, поверь мне, он был убедителен.
Через неделю тихая странная компания сошла с мостков в Баркеллоне и двинулась в сторону Центрального проспекта, никем не задержанная.
Старый пират давно бороздил моря и помнил истину: не стоит связываться с эль-тами, когда они представлены всеми стихиями и с Высшими — они умеют мстить…
***
Альбатрос, почти задев крылом Рандара, зло закричал и умчался за тучи в серый глянец моря. Где-то очень далеко номинальный повелитель Дрантарии, древний, но не старый, блюститель Престола, отец наследника и сын повелителя, Тайный основатель ордена Хаоса и Великий дракон продолжил чтение, неслышно скрежеща зубами. Буквы в свитке горели проявляясь…
Сквозь грозовой финал, сквозь горечь мироздания,
Родится вновь дракон, готовый полететь!
Лишь Смерть — его судьба, но Небо в знак прощанья
Дарует трёх друзей, готовых умереть!
Любовь, чрез ток пройдет, и червь родит мифрил
Дракон, в гору войдёт и жизнь найдет, и пыл
Из тонкого руна, сквозь горечь мироздания,
Желание небес родится в знак прощанья,
Чтоб крылья отрастить, он в рабство угодит,
А раб он, иль Дракон? Вопрос судьба решит!
Морёный прочный дуб, сквозь горечь мироздания,
Подарит честь тому, кто совершил подлог
Рабу дарует жизнь и свет его сознания
Прольёт слезу на ночь и отвратит поток.
Пойдут не пять, а шесть, и средний в час полночный
Попробует решить свою судьбу кляня,
Что младший недостоин своей судьбы порочной,
А он достоин больше, чем проклянет себя.
Рискнёт …
Буквы прекратили гореть, и Его Величество неспешно отправился в кабинет, написать пару слов в ежедневник и подготовится ко сну. При тусклом свете магического кристалла он собственноручно внёс записи для будущих летописцев и слегка махнул рукой. Сила, так отчаянно долго сдерживаемая в нём, начала клубиться и быстро сформировала сгусток заклинания. Властитель повёл рукой, и сгусток исчез. В другом конце гигантского дворцового комплекса, старый, как сама земля, Старший по-детски хихикнул и, переставив фигуру на доске, объявил «шах» обер-прокурору империи. Потом подошёл к окну и, посмотрев на огненное зарево заката, произнёс:
— Зря, сынок, он, хоть и смертник, но дракон Смерти, хе-хе…
На проверку вызвали на следующие сутки. Не подчиниться – означало сразу подписать себе приговор. Джей тянул время до последнего, проверил и перепроверил всю ходовую несколько раз. В системе отметил это как следствие недавней внештатной ситуации. На всякий случай. Собранный с таким трудом архив пришлось удалить, вряд ли он теперь пригодится. Перегоревшие сопроцессоры все равно никуда не денутся, как и нестандартная активность.
В техничке находились трое — Макалистер, Шпировски и Ирен. Первое же сканирование выявило и активность, и некомплект.
— Нихера не понимаю! Откуда такие показатели? — ругался Макалистер, — Это же машина, у них такого просто не бывает!
— Значит, бывает! — отрезала Ирен.
— Да ты вообще понимаешь, что несешь? — Кажется, техник от удивления забыл не только о субординации, но и о приличиях.
— Прекрасно понимаю! Если ты не забыл, я тут на мозгах специализируюсь. Эти мозги совершенно точно соображают, а вот в твоих что-то уже сомневаюсь. Очевидно же!
— Ты вообще в курсе, что такое «Джеты»? Первые вообще целиком железными были. Это сейчас их из мяса делают.
— Не из мяса, а с помощью биосинтеза, — подсказал Эд, — Собирают геном по кластерам, в зависимости от задач, и порядковый номер присваивают. В случае Джея, 912— это как раз номер его генома. Первые «Джеты» реально были стопроцентными железками, и обслуживать их дорого оказалось. Я об этом еще в академии читал.
— Чем роботы плохи? Как сейчас, лучше, что ли? Чот не уверен.
— Мак, кончай ворчать! Как будто сам никогда не попадал на закон подлости.
— Было дело. Чем сложнее техника, тем легче ломается. А «Джеты» тут при чем? Там всей системы тридцать-сорок процентов от массы тела. Всего-то! У некоторых людей и то побольше бывает.
— Это сейчас. Когда киберов только начали внедрять, армия чуть не разорилась на запчастях. Корпораты стали думать дальше, подключили биотехнологов, стали как ты говоришь, «мясо», на кибернетический скелет наращивать. Показатели эффективности стали повыше, расходы поменьше… так и дошли до такого вот. Биохимия сама себя восстановить может, регенерирует, а технику только чинить. Прально я говорю? Все нормально шло, пока киберпсихозы все не испортили.
— Так и люди психуют, если с имплантами в голове переборщить, с людьми-то все понятно, — хлопнул по столу Макалистер, — А ты психанувшего «Босса» хоть раз в жизни видал? Отвечаю, не видал, иначе бы обосрался от одной мысли, что у нас может произойти то же самое.
— Можно подумать, ты видал… — фыркнул программист.
— Лично – нет, но знаю тех, кто видал, уж поверь, им на всю жизнь хватило. Старпом наш, например. Думаешь, почему он так нашего «Босса» не любит, что включать его запретил? «Скаутов» позже выпустили, у них блок контроля получше. Даже если и психанет, нападать не станет. Хотя и без этого проблем не оберешься. Хоть фильтр у него не полетел, а то совсем была бы беда.
— Что за фильтр? — тут же заинтересовалась доктор.
— Потоковый нейрофильтр, — лекторским тоном начал пояснять Макалистер, — Это такая хитровыебнутая штука в блоке контроля. Она пропускает через себя весь поток с нейронов тела и мозгов, и как понятно, из названия, фильтрует. То, что нужно, оставляет. Пропускает одни рефлексы, остальное гасит или перекодирует. Болевые импульсы, например. Даже если «Джету» отрезать что-нибудь, или прострелить, он это отметит, не отвлекаясь от основной задачи. Программа примет решение, запускать регенерацию прямо сейчас, или можно еще повоевать. Сама теперь понимаешь, что никаким интеллектом там и не пахнет.
— Это пока! — парировала Ирен. Разговор уже начал ее раздражать.
— Не накаркай, док! А что с мозгами, все равно не понятно. И активность повышенная, и процы все гашеные, кроме главного, но он при этом как-то работает. Это как вообще?
— С мозгами как раз все понятно. Не понятно, как так вышло. Может или нет, показатели — вот они. У нас, можно сказать, теперь уникальный экземпляр, это нельзя так оставлять!
— Командование разберется… — буркнул слегка остывший Джош.
Шпировски многозначительно промолчал.
Джей понял, что никаких шансов у него не осталось.
Еще людей предсказуемо заинтересовали последние учетные записи. И вот тут началось.
— Боже мой, что это? — ахнула Ирен.
— «Белый бог»… — отозвался побледневший программист, — Значит, это все-таки был завис. Так и знал.
— Ну пиздец, приехали… — выругался техник.
—А это еще кто?
— Ни хрена себе!
— Смотри, и здесь спектральный анализ! Это же прорыв!
Все, что Джей понял из этих разрозненных эмоциональных реакций, что дезактивировать его пока не будут. Это была хорошая новость.
Ирен ушла говорить с капитаном. Спустя один час и двадцать две минуты, согласно показаниям таймера, подоспела и плохая. Поступил приказ прийти на мостик для допроса. Ничем хорошим это закончиться не могло. Не выполнить приказ тоже не вариант, дальше корабля все равно никуда не денешься. Кругом только вакуум и «белый бог».
* * *
Капитана на мостике не было, работали старпом и второй пилот, оба на нервах. Пилот продолжал сканирование бортового компьютера, старший помощник Майкл Моран мерил шагами помещение.
Корабельному врачу срочно потребовалось сообщить кэпу что-то очень важное, и, похоже, дела были плохи. Большой процент осложнений после криозаморозки? Новые потери? Массовая истерика? Ирен очень редко общалась с командованием лично, исключение составляли только «разгрузочные» разговоры. В остальное время доклады о текущем положении дел велись через терминал, по закрытому каналу.
Когда штатная проверка систем показала, каким образом были выданы последние команды, старпом заподозрил саботаж. На печально знаменитой «Атланте» навигация тоже дала сбой, который обошелся для команды серьезными потерями, об этом весь флот до сих пор судачит, что гражданский, что венный. Старпом сложил два и два, переговорил с капитаном. Уж очень недвусмысленное совпадение. Капитан отдал киберу приказ через терминал явиться на мостик сразу после проверки. Он единственный свидетель, в системе могла быть ценная информация.
«Джета» старпом не любил. Старый вояка, прошедший не одну войну с сепаратистами, неоднократно видел, на что способны эти штуки в режиме полной активации, и очень им не доверял. Особенно после «квадрата Центавра», где «Джеты» составляли основные ударные группы. Командовать ими было одно мучение! Взбесившаяся машина могла в лучшем случае зависнуть, проигнорировать приказ в самый неподходящий момент или спонтанно активировать программу самоликвидации. В худшем случае — напасть на своих. Первая степень, то есть проявление явной агрессии, случался крайне редко, старпом видел такое всего один раз, ему и одного раза хватило. С присутствием «Скаута» на корабле он еще как-то мирился, а вот отключенного на данный момент «Босса» просто не переваривал. Это в состоянии полной активности он проявляет чудеса ловкости и меткости, а вне боевой обстановки — тупая неповоротливая херня. Люди, конечно, не столь исполнительны, но с ними хотя бы можно договориться!
Когда «Джет» вошел на мостик и застыл справа от входа, ожидая инструкций, старпом невольно поморщился. Если уж «Дискаверу» свернуло его электронные мозги, что про этого говорить? До сих пор «Скауты» психозов первой степени не выдавали, но все когда-нибудь случается впервые. В космосе законы физики меняются, а закон подлости не меняется нигде и никогда.
Пилот тоже недобро покосился на киборга. На планетах он никогда не воевал. Строго говоря, вообще не воевал, вирт-симулятор в академии не считается. Все, что от него требовалось, – хорошо разбираться в своей области. Про киберпсихозы он неоднократно слышал, и в академии, и на борту. Что в этих рассказах было правдой, а что нет, не понятно. А «Джет» вот он, в пределах видимости.
* * *
Прошло еще минут двадцать, капитана все не было. Пауза затягивалась, и это действовало людям на нервы. Нейронная активность «Скаута» тоже выдавала завышенные показатели, дыхание немного участилось. Перевозбужденному организму требовалось больше кислорода, но киборг старался не превышать допустимой нормы. Он понятия не имел, чем все закончится. Оставалось просто стоять и тупо смотреть в противоположную стену, боковым зрением отслеживая нервные расхаживания старпома и движения рук первого пилота над сенсорами бортового компьютера. Только бы не выдать себя, ни одного лишнего движения глаз, ни одного лишнего вдоха. Штатный режим функционирования.
Наконец, старпом не выдержал, кашлянул.
— Придется самому разбираться… Кир, включи запись! «Джет», будешь отвечать на мои вопросы.
Джей сфокусировал взгляд на лице старпома, отметил, как тот снова скривился, и как над центральным монитором моргнула индикатором камера внутреннего слежения.
— Принято. Ожидаю ваших инструкций.
— Отвечай «так точно». В случае отрицания «никак нет». Как в армии, понял? — Старпом решил, что так ему проще будет собраться и правильно формулировать запросы.
Профессиональный джетовод справился бы куда лучше.
— Так точно.
Рефлексы старпома не подвели. Есть конкретная задача, остальное не важно. Четкие, прямые вопросы, не терпящие разночтений, только по существу.
— Ты отдавал прямые приказы бортовому компьютеру?
— Так точно.
Джей заметил, как вздрогнул в своем кресле первый пилот. Нейронная активность в очередной раз выдала на интровизор критический показатель.
— Ты понимаешь, что у тебя не было ни приказа, ни права на такие действия?
— Так точно.
— Так в чем причина твоих действий?
— Внештатная ситуация, потенциально опасная для жизни и здоровья личного состава.
Это была чистая правда.
— Полный отчет о состоянии систем.
— Состояние киберсистемы удовлетворительное. Синхронизация систем работает стабильно…
Старпом слушал немного рассеянно. Обманчиво рассеянно.
— … активность центрального процессора – 85 процентов. Активность сопроцессоров …
отсутствует.
— Что?! Как отсутствует? Загрузка нейрофильтра!
— 97 процентов.
— Господин Моран… — тихо позвал первый пилот, — На зрачки его посмотрите.
— Ах ты ж блядь! — выругался старпом, взглянув в глаза киборга, — Он же… «Джет»! Активируй третий протокол! Быстро!
«Не надо…»
— Так точно.
< Активирован протокол 3.
На интровизоре высветлась строка отсчета.
1…
Центральный процессор начал разгоняться.
2…
Нейронные трассы работают на сверхвысокой мощности, сжигая биологическую нервную систему. Тело перестает слушаться и «Джет», как подкошенный, падает на пол рубки. Интровизор уже пестрит сообщениями о повреждениях.
3…
Мышечные волокна усиленно сокращаются, тело выгибается дугой, до мелких трещин в костях, потом складывается в позу эмбриона. Мышцы и сухожилия натянулись, как струны — рефлекторная реакция.
4…
Нейронные трассы плавятся от напряжения, процессор генерирует сверхвысокие мощности.
5…
<Критическое повреждение киберсистемы.
<Работоспособность низкая — 12,4 %
<Биохимическая нейронная активность низкая – 14,3 %.
<Обнаружены многочисленные внутренние кровотечения.
<Обнаружены многочисленные повреждения костной ткани.
<Обнаружены обширные повреждения нервной системы.
<Статус: подлежит регенерации.
6…
<Остановка рефлекса дыхания.
<Остановка рефлекса сердцебиения.
<Остановка…
— Отменить протокол!
7…
<Приказ вышестоящего лица: Максимилиан Рерис, капитан второго ранга гражданского космического флота Земной Конфедерации. Командный допуск: наивысший.
<Остановка Протокола-3.
<Аварийное отключение систем.
* * *
Капитан вошел в рубку, не подозревая о разворачивающихся там событиях. Стоило ему взглянуть на перекошенное лицо старпома и бледное – второго пилота, на скрючившегося на полу «Джета», услышать, как за спиной ахнула Ирен и матюкнулся старший техник, хватило полсекунды на принятие решения.
— Отменить протокол! – гаркнул капитан.
Несколько минут все молчали. Ирен, зажавшая рот ладонями, чтобы не вскрикнуть, топчущийся на месте техник, не знающий, что предпринять, капитан — оценивая обстановку.
— Кир, на выход.
Протокол самоликвидации — зрелище не для слабонервных, даже если знать, что киборги боли не чувствуют. Капитан вообще не любил распекать командование в присутствии младших по званию. Именно это он собирался сделать. Ирен исключение, она доверенное лицо, присутствие Джоша — необходимость.
— Проверь его.
— Активирован спас-рефлекс, пульс есть! — отчитался склонившийся над «Джетом» Макалистер.
Киборг лежал на боку, его диафрагма и грудная клетка ритмично сокращались – аналог искусственного дыхания и массажа сердца. Со стороны это выглядело жутковато и неестественно, но это был всего лишь штатный рефлекс программы самосохранения, не раз выручавший «Джетов» в случае критических повреждений. Немало было случаев, когда разнесенные практически в клочья киборги несколько дней регенерировали там же, где отключались, после этого выполняли поставленную задачу и благополучно возвращались в исходную точку. Противники Конфедерации старались их уничтожать, даже если находили в отключке.
Капитан выслушал отчет и тут же набросился на старпома:
— Ты какого хрена тут вытворяешь!? Хотя бы не четвертый?..
— Третий… — ответил красный от напряжения и досады старпом, все еще не понимающий, что сделал не так, — Он нестабилен, кэп. Ни один сопроцессор не пашет, мозги сверхактивны. Я действовал строго по инструкции.
— По инструкции… А надо было меня дождаться! Вот какого хуя ты сам начал допрос? Ты мог бы задать первый протокол. Просто. Выключить. До моего. Прихода. Сегодня ты кибера прибил, а завтра что? На людей кидаться начнешь?
— У него же киберпсихоз!
— Это у тебя… психоз. «Скаут» — не «Босс», ты каким местом думал, мать твою! Или у тебя в криокамере совсем мозги отсохли? Твою ж мать… Ладно, показывай запись.
Капитан изучал запись внутренней камеры, почти не глядя на монитор, больше слушал. От него не укрылись ни звенящее напряжение в приказах старпома, ни скрытая истерика в голосе пилота, ни пауза перед последним «так точно». Где-то за спиной всхлипнула Ирен.
— Видите, кэп?
— Вижу… — вздохнул капитан, — Ты дурак, старпом. Все не так понял. Хотя откуда тебе было знать? Я сам сперва не поверил. Ирен, покажи.
— Флешка у вас, капитан.
— Ну да, точно, у меня.
Минут пять ничего не происходило. На экране замелькали строчки и графики.
— Это что?
— Спектральный анализ «белого бога», — ответил старший техник, с удовольствием наблюдая, как побледнел старпом, уже начавший что-то подозревать, — Вы дальше смотрите!
Когда в прямоугольнике смотрового окна появилось светящееся трехглазое лицо, все синхронно вздохнули, как будто видели запись впервые, а старпом выдал такой загиб, что его тоже в пору было записывать. Никто не оценил.
— И как это понимать?
— Лучше садись, — устало сказал капитан. Дождался, когда старший помощник приземлился в кресло первого пилота, и только после этого продолжил.
— Наш Джей, оказывается, потенциально разумный. Если бы не это, он бы не додумался, как вывести «Дискавер» из зависа. В программе этого нет.
— Какого, черт возьми, зависа? Из них же не выходят!
-— Мы застряли, Майк. Застряли в прыжке. А он нас вывел. Каким-то чудом. Ты… — капитан ткнул пальцем в нашивки на старпомовском комбезе, — обязан ему жизнью. Все мы обязаны.
— То есть… это был не саботаж?
— Нет.
Еще несколько минут тишины. Каждый думал о своем.
— Джош, как он там? — наконец, бросил через плечо капитан.
— Дышит. До семи секунд дошел, еще три – и все, «восстановлению не подлежит».
— Сможешь скопировать полную историю с момента прыжка?
— Да, вполне. Подключу Эда, на пару распишем. А этого лучше зарядить и в заморозку.
Пока Джош бегал между киборгом и пультом, капитан достал из сейфа с документами початую бутылку спирта и три стопарика. Молча раздал Ирен и старпому, техник отказался, не рискнул в присутствии начальства. Молча выпили.
— Кха-питан? — кашлянув, подала голос Ирен? — Так что мы будем делать с Джеем?
— Пока в криокамеру, дальше разберемся.
— Он представляет большую ценность для науки! Никому еще не удалось замерить спектрограмму «космического ангела»!
— Значит так, — голос капитана окреп, — Закончишь с данными, пригонишь бригаду, отгрузите «Джета» на диагностику, потом в криокамеру до дальнейших распоряжений. На замену выставить «Босса».
— Может, ну его нахер? — попытался заикнуться старпом.
— Не возражать! Потерпишь. О том, что здесь произошло – ни слова. Команде я сообщу официальную версию по громкой связи, ее и будем придерживаться. Никакого зависа не было, обычный сбой. Нечего команду пугать. Тебя это в первую очередь касается, Джош! Знаю я тебя, любишь с экипажем трепаться под чаек со спиртом. Думал, я не в курсе? Проболтаешься – спишу с корабля к чертовой матери! Конец совещания, все по местам.
* * *
Когда за Ирен и Макалистером закрылась дверь, капитан со старпомом остались наедине. Если капитан еще как-то мог позволить себе отчитать помощника при свидетелях, то обратная ситуация была недопустима. Совсем уж открыто возражать капитану означало подорвать его авторитет. А поговорить было очень нужно, как говорится, без погон, как можно быстрее расставить все точки над i, не затягивая. Оба это прекрасно понимали.
— Слушай, Макс, — начал старпом, когда капитан закончил надиктовывать сообщение для команды и выключил гарнитуру, — Ладно, я не сообразил. Ладно, Ирен, она баба, хоть и ценный член экипажа. Но ты-то куда? Допустим есть у кибера в голове ценная информация. Так и обошлись бы информацией! Может, он и разумный, но это даже хуже! Да он меня одной левой по всему периметру может раскатать. Тонким слоем…
— Ты все про тот случай, да?..
Старпом промолчал. Что говорить, и так все понятно. Он слишком хорошо помнил, сколько человек может уложить психанувший киборг за три минуты, пока не отстрелишь ему голову – шестнадцать человек, если считать тех, кого не откачали в лазарете.
—Зря я вас тут оставил, — вздохнул Рерис, — Не надо было. Тем более, после криосна.
— Так все-таки, кэп. Что ты дальше намерен делать?
— Видишь ли, Майк. Я пока слабо верю в разумного киборга, но вот Ирен… Дело не в том, что Джей машина. Дело в том, что мы — люди. Одна команда. И хорошо бы нам ей остаться.
— Это тут при чем?
— А ты вспомни, сколько раз док нас выручала. Сколько конфликтов разгребла? Да к ней вся команда плакаться в жилетку бегает! И мы с тобой бегаем. Она же лично тебя реабилитировала после «квадрата», когда ты только пришел. Ты ведь до сих пор воюешь, Майк, где-то там, внутри себя. Мы теперь оба гражданские, исследователи, у нас полкоманды – ученые-астрофизики. «Дискавер» не военный крейсер, вроде «Атланты» или «Зевса». Хватит воевать, сегодня уже довоевался, не знаю, как разгребать теперь… — капитан уселся в соседнее кресло и устало положил голову на руки.
— …Спасибо, удружил.
— Так ведь кибер…
— Да хер с ним, с кибером! Меня больше волнует, что команда затрещит по швам, если наша док уйдет. Баба — не баба, а крыша у нее железная, тебе бы такую! И принципы тоже железные. А она ведь точно уволится, если я этого чертова «Скаута» на утилизацию отправлю. Где я тебе потом такого же спеца на две ставки найду? Да еще и такого, которому команда доверяет.
Он не стал добавлять «и которому я доверяю». Это было и так очевидно.
— Если бы не ты со своими художествами… у меня же план был: проверить, допросить, выяснить причины, и пусть бы док его изучала, сколько влезет. А теперь что? Чинить? Да это ж теперь стоит, как полдвижка! По прибытии не тебе о расходах отчитываться.
Старпом, как ни странно, не нашел, что возразить. И так понятно, что основная буря уже миновала, кэп не из тех, кто любит долго кричать. Сейчас он будет скорее рассуждать вслух, всегда так делает, когда никто особо не видит.
— Ладно, биохимия зарастет, допустим, за неделю. Медики всадят регенерант – и ладно. Допустим, сопроцессоры новые вставят. А если центральный проц поврежден? Такой запаски у нас нет, только у «Интек». Если ждать до конца экспедиции и к корпоратам везти, они непременно заинтересуются, откуда такая активность. Обратно уже не отдадут, утилизируют, как положено. Плевали они и на ангелов, и на чертей, там свой регламент. Тогда Ирен точно подаст в отставку, и будет при этом считать нас обоих последними скотами. На полном, кстати, основании. И вообще, зови-ка пилотов, пусть курс проверяют. Работаем.
Когда он выполз — клянусь вам честью —
меняю облик, роняю челюсть,
хватаю камень и молча целюсь,
не будь я Витей!
Встречал я в наших проулках многое,
однажды видел живого йога я,
но шестиногое членистоногое
ещё не видел.
И что досадно — близ места адского
ни А. Стругацкого, ни Б. Стругацкого.
Никто не даст мне совета братского,
а это значит:
всё растолкую (мол, так и так-то),
постигну сущность любого факта,
плюс бездна такта, всё для контакта —
а не контачит!
Кричу: «Здоро́во!» — не понимает,
кладу червонец — не поднимает,
беру обратно — не отнимает.
Такие факты.
Другой бы плюнул, другой ушёл бы,
другой давно уже вырвал кол бы.
Я хлопнул по лбу и вынул колбу —
промыть контакты.
В момент промыли и повторили,
про их планету поговорили,
ещё купили, ещё открыли —
контакт налажен.
Они гуманны — и мы гуманны.
Они гурманы — и мы гурманы.
У них стаканы — у нас стаканы.
Не из горла́ же!
Общались сутки, а утром ранним
облобызались при расставаньи,
не наше пили, не «ративани»,
а их двуокись —
и понял я, когда принял сотую,
что невзначай прогулял субботу я,
но отработаю с большой охотою.
Число и подпись.
Дорогие друзья, название «Астра Нова» не может не тронуть сердце любого человека, неравнодушного к космосу. Тем более — астронома.
Только что исполнилось 125 лет замечательному изданию и замечательному кружку любителей астрономии и физики в Нижнем Новгороде, откуда начался Российский Астрономический Календарь — первое постоянное издание такой тематики в императорской России. Ни Москва, ни Питер, ни Киев, ни Варшава — 4 тогда крупнейших города империи не имели подобного издания. А Нижний Новгород, ну, тоже наверно, входивший тогда в первую десятку по числу жителей, создал вот это издание и сделал его регулярным. Конечно, не обошлось без перерывов — в Гражданскую войну и, к сожалению, в лихие 90-е.
Сейчас мы размышляем, продолжать ли издавать книжную, бумажную версию или перейти всё-таки на компьютерную, потому что её можно править на ходу. А править приходится часто. Казалось бы — звёзды неизменны, но это не так. Постоянно появляются новые интересные объекты, часть из которых можно наблюдать и невооружённым глазом. Вот сейчас, в декабре, например, мы ждём появления кометы Исон — Айсон, как иногда по-английски произносят её название. Видимо, она будет такой же, как те две кометы, которые мы наблюдали в 90-е годы, а вот в этом веке пока ни одной на севере такой яркой не было. И в случае электронной версии правка намного облегчается, элементарно, просто добавка была бы с табличкой координат и лучших фотографий, которые есть на эту тему.
Изредка мы тоже что-то печатаем. Не только таблицы, не только воспоминания космонавтов и астрофизиков, не только новости астрономической науки, но и какие-то художественные тексты, обычно очень короткие, рассказы-миниатюры или даже стихи. Потому что астрономия — это, наверно, действительно одна из самых поэтических наук, во всяком случае, дарящих вдохновение и поэтическое, и музыкальное, и саму идею гармонии, красоты Космоса, в то же время перемежающуюся взрывами, катастрофами, рождениями одних миров и гибелью других.
И здесь, пробежав взглядом по полкам магазина, я с удовольствием вижу полку астрономическую, с весьма доступными для читателя ценами, а книги очень интересные и, может быть, более насыщенные информацией, чем часто бывают сегодняшние альбомы, очень красивые и дорогие, изданные на мелованной бумаге и содержащие массу ошибок. Эти ошибки легко обнаружить. Есть несколько простых тестов, которые сразу ловят авторов на перепечатке устаревшей информации. Посмотрите в таком красивом навороченном альбоме — сколько указано спутников у Юпитера? Если 16, 25 или даже 40, это значит, перепечатали чужое, не проконсультировались у астрономов-профессионалов. Сейчас уже известно более 60 спутников, что у Юпитера, что у Сатурна. И эта цифра вряд ли останется неизменной надолго, поскольку среди земных астрономов идёт своеобразное соревнование, сколько они разглядят небесных тел.
Теоретически путь на Амальтею проложен давно, и давно именно эти спутники привлекали внимание писателей возможностью почувствовать далёкие миры и вдохновить тех, кто финансирует сложные полеты дорогостоящих космических аппаратов. Брэдбери помог увидеть Марс каким-то очень домашним, простым, хотя и страшным, хотя и с галлюцинациями и обращением в прошлое. Брэдбери приблизил Марс к Земле. И, конечно, среди астрономов тоже были писатели, вот буквально только что у нас был вечер памяти Бориса Натановича Стругацкого, умевшего объединить эти два призвания и слить их воедино. Он был одним из самых известных писателей-астрономов, но далеко не единственным. А если и не пишут сами — то, по крайней мере, любят и ценят фантастику. В нашем клубе книголюбов, к примеру, очень сильная команда знатоков литературы, мы сражались с более крупными организациями, такими как Ленинградский Метрополитен или огромный Физико-Технический Институт имени Иоффе, и побеждали их в знаниях, вот таких несколько неожиданных, может быть, литературных.
И когда название издания — «Астра Нова», то есть новая звезда — это просто замечательно, это счастливый знак, и пусть эта новая звезда успешно горит и зажигает сердца читателей. Желаем полного успеха.
Слово главного редактора
«Парящий над пропастью пропасти не замечает. Для него все в прошлом: и твердь земли, и прежние страхи, и былая неуверенность. Только шест в натруженных руках да канат под ногами.
Мы пустились в подобное странствие. Первым шагом стал конкурс фантастического рассказа «Канатоходец», проходивший в марте — апреле на сайте «Astra Nova». Этот выпуск — наш второй шаг; земля осталась позади, и бездна поделилась связующей далекие берега нитью»…
Это предисловие я написал в сентябре прошлого года, когда, волею обстоятельств, наш пилотный выпуск оказался под вопросом, и лишь стараниями Григория Панченко, предоставившего нам свой журнал «Меридиан» в качестве стартовой площадки, оказался выпущен в качестве спецвыпуска. Этот выпуск виделся нам компромиссом между правдой жизни и устремлениями, балансировкой на тетиве каната. А потом была презентация альманаха в Питере, интервью и отзывы в прессе. Вскоре после презентации нам предоставило свои, уже куда большие возможности издательство «Северо-запад», и следующий выпуск вышел куда солидней, чем мы и сами рассчитывали.
Неудивительно, что захотелось переиздать пилот. Все к этому шло, возражений у издателя не оказалось, так что теперь мы представляем третий, а по сути расширенный первый номер нашего альманаха. Под прежней темой «Канатоходец» и почти прежней обложкой Светланы Тулиной.
К уже опубликованным рассказам добавились иллюстрации Анастасии Галатенко, а еще множество новых рассказов и статей, разбитых на четыре части: научная фантастика, космическая и земная, мистика и готика, перевод текста Кларка Эштона Смита, сделанный специально для нашего издания, публицистика, интервью и на сладкое любителям быстрого чтения — подборка миниатюр, немножко серьезных, немножко смешных.
Среди множества работ каждому найдется наиболее интересная, захватившая и не отпускающая. Быть может, именно она заставит читателя перелистнуть страницы альманаха еще раз. Или приобрести следующий выпуск. Вслед за нами пуститься в путешествие, единственной путеводной нитью в котором — тонкий канат, теряющийся в неведомой дали, до которой так непросто, так желаемо поскорее добраться.
Приятного прочтения!
Кирилл Берендеев
Вашингтон, округ Колумбия, 27 августа 2011 г.
Секретарь постучала, когда Фильюцци уже собирался уходить. Кабинет так и не проветрился после ухода Курильщика, но ничего такого, с чем бы не справился кондиционер.
— К вам посетитель, сэр, — странно церемонным голосом произнесла она, а следом за ней вошел высокий чернокожий мужчина, одетый, надо сказать, довольно необычно. В первую очередь бросалась в глаза причудливая серо-коричневая роба, до ужаса похожая на джедайский плащ. Из-под нее выглядывал совершенно не сочетавшийся с ней френч — выглядело все так, будто гость безуспешно пытался изобразить Фиделя Кастро и Люка Скайуокера одновременно. Кажется, это называют косплеем — что-то такое ему рассказывала старшая внучка.
А гость тем временем по-хозяйски устроился в кресле, в котором до этого сидел Курильщик.
— Уйди, — бросил он через плечо секретарше. Та послушно вышла, прикрыв за собой дверь.
— Мистер… не знаю, как вас там, — сказал Фильюцци, изрядно опешивший от подобной наглости, да и отвыкший от нее, надо признать, — но вы не будете в подобном тоне разговаривать с сотрудниками ФБР.
Он уже потянулся, чтобы вызвать охрану, но тут гость скучным голосом, по-южному растягивая слова, произнес:
— Мне все позволено, но не все служит созиданию, знаете ли. А вы садитесь, Чарльз, в ногах правды нет.
Ноги тут же стали ватными. Фильюцци опустился на стул. Это было слишком оперативно. Слишком. Курильщик ушел из его кабинета едва ли десять минут назад — и вот Консорциум присылает нового человека, как и обещал.
— Меня зовут мистер Бертрам, и я буду с вами сотрудничать следующие… годы, — сказал гость, достал из кармана сигареты — “Морли”, конечно же, — и положил пачку на стол. Это у них корпоративная солидарность работает, или Консорциум централизованно закупает сигареты для своих представителей? Вот бы провести расследование и выяснить, выйти на неуловимую организацию с помощью всего лишь пачки сигарет! Мечты, мечты.
Но гость не стал прикуривать сигарету. Он начал разминать ее в пальцах, остро пахнущие табачные крошки горкой посыпались на стол.
— Мой предшественник был настоящей занозой в заднице, а? — спросил он, хищно скаля белые зубы. В его глазах поблескивало что-то, подозрительно напоминавшее безумие. — Только не врите мне, Чарльз, я этого не люблю.
— Курильщик был достойным человеком, — холодно отозвался Фильюцци.
День назад он бы не поверил, что сможет такое сказать.
— И не любил перемен, — сказал гость. Он опустошил одну сигарету и потянулся за следующей. — А мне перемены нравятся. Знаете, что я сделаю? Я закрою “Секретные материалы”. Они не оправдывают ни своей функции, ни даже своего названия.
Фильюцци сглотнул. Даже Курильщик не позволял себе такого своеволия. Даже он. Этот был еще похлеще, даже если отбросить его очевидное сумасшествие: закрыть официальный проект ФБР? Целое направление? Он что, думает, что купил себе контрольный пакет акций государства? Это Штаты, а не банановая республика, где наркобароны могут назначать президентов!
С другой стороны, многолетнее ярмо грозило наконец сползти с его плеч. Может, Консорциум наконец оставит его в покое? Фильюцци сдержал облегченный вздох.
— Да, я их закрою. Но не думайте, что вам удастся спрыгнуть, Чарльз, — гость погрозил ему пальцем и скривился в улыбке, странным образом напомнив Курильщика — их что, один психолог готовил к этой работе? — Мы с вами будем продолжать сотрудничать. Кстати, о сотрудничестве. По делам, касающихся “Секретных материалов”, вы будете работать с новой организацией. Это еще более секретно, поэтому о ее существовании будете знать только вы. Любые подходящие под эту юрисдикцию дела вы будете передавать им немедленно. Я понятно говорю?
— Да, мистер Бертрам, — пробормотал Фильюцци.
Нет, ярмо с шеи никуда не делось, только стало еще тяжелее, заставляло пригибать голову вниз. Черти бы взяли этот Консорциум, этого Бертрама и Курильщика вместе с ним!
А Бертрам, который распотрошил уже третью сигарету, вдруг посмотрел на него пристально и внимательно — и, казалось, этот взгляд царапает его собственное, самое глубокое дно, нащупывая там что-то, за что можно зацепиться. Слабые и сильные места, крючки и мелочи, проблемы и привычки — всю подноготную. Кажется, этот человек когда-то был хорошим агентом, судя по всем признакам — скорее всего, ЦРУ. Надо все-таки проверить его. Курильщик мог угрожать раком, но этот пока оставался темной лошадкой. Что за тузы у него в рукавах?
— И даже не думайте об этом, Чарльз, — улыбаясь, прошептал Бертрам. — Вы знаете, на что способен Консорциум. А ваш сын, кажется, только закончил Принстон? Блестящий молодой человек!
Он сдул табачную горку прямо в сторону Фильюцци и легко поднялся на ноги.
— Ну-ну, не волнуйтесь. Я только хотел поздравить вас с этим. Угрозы — это слишком скучно, вам не кажется? Адьос! — И вышел за дверь.
Фильюцци медленно стряхнул дрожащими руками табачные крошки с пиджака. Курильщик казался старым, добрым знакомым, привычным и родным. У Бертрама, конечно, были свои преимущества — он моложе, и, может быть, договариваться с ним будет проще.
Следующая мысль оказалась неожиданной. Фильюцци помотал головой, но отогнать ее так и не смог. Он не предполагал, что может прийти к подобному выводу, но…
Лучше бы Бертрам курил.
Местное время: 15:21.
Локация: квадрат 5-16, условное обозначение «плантация, сектор 5».
Видимость: 82%.
Киборг осмотрелся, глубоко вдохнув. Система тут же услужливо вывела на внутренний экран кучу информации, разложив местный воздух на составляющие, вычислив содержание кислорода, вредных и не очень газов и примесей. Киборг привычно пропустил эту информацию: интуиция подсказывала, что эти данные пока можно счесть несущественными.
Небо было затянуто серовато-фиолетовыми облаками, похожими на кисель и слабо пропускающими свет солнца. Атмосфера тут после частичной терраформации всё равно отличалась от той, что была на Анималии, по инструкции персонал должен носить защитные костюмы за пределами базы, но и цели у этой терраформации были иными: не комфорт зверей, а ускоренное созревание продукции.
Пренебрегший экипировкой киборг прошёл несколько метров между «грядками» — чем-то средним между вкопанным в землю осьминогом и кочаном капусты с переливающимися от нежно-розового до ярко-алого лепестками с тончайшими псевдоподиями по краям. Киборг в последний момент перераспределил вес на правую лапу и перешагнул особенно наглые — или любопытные? — ложноножки. Будущее «мясо» разочарованно отпрянуло, и киборг завершил шаг так, словно никакой заминки и не было.
Активировать рентгеновское зрение?
Да/нет. Да. Активировано. Расход: +1,4%.
Киборг с любопытством просветил «кочан», но намёка на высшую нервную деятельность не нашёл. «Кочан» был сплошной пищеварительной системой, без намёка на развитую нервную систему, только нервные импульсы — как у растений.
Почти как «информация от рецепторов» для самого киборга, правда, у «кочана» не было ни мозга, ни процессора, способного обработать эту информацию, а у киборга было и то, и другое. Любопытно. Киборг сохранил эту информацию в органической памяти, решив обдумать это позднее.
Над ним сейчас творилось кое-что поинтереснее: зверь задрал голову и медленно проследил за полётом скрытого облаками судна. В теории база была оборудована радаром, позволяющим засечь тарелку центавриан, как услужливо подсказала программа после секундной обработки данных, причём радар этот должен быть явно мощнее стандартного, встроенного в киборга модели DEX-6, но на базе никто не сказал ни слова о том, что крадущиеся по краю плантации тарелки соседей по разумному космосу — это местная норма.
Значит, они о чём-то умалчивают? Или не знают о визитах центавриан (если за штурвалом тарелки действительно представитель этой расы)? А если не знают, то почему: слепая зона, поломка оборудования?
Рассчитать вероятности для приведённых вариантов на основе имеющихся данных?
Да/нет. Нет.
Киборгу нужно было подумать самому, по опыту он успел убедиться, что верить расчётам системы в отношении зверей стоит не всегда. В отношении инопланетян — тем более. В конце концов, в его программе были только способы уничтожения и тех, и других, а не курс по общей и ксенопсихологии.
Решения такого порядка должен принимать хозяин. Да. Хозяин может приказать киборгу рассчитать вероятность развития ситуации, но решение — за исключением случаев угрозы жизни хозяину или охраняемому объекту — принимает хозяин.
Вот только хозяина не было.
Расстояние до объекта: 115,6.
Возобновление сетки 10*10.
Задание: пересечение участка с 2д до 93л.
Маршрут проложен. Принять? Да/нет. Да.
Режим движения: автоматический.
Приступить к выполнению? Да/нет. Да.
Киборг развернулся на сто восемьдесят градусов и спокойным, размеренным шагом пошёл в сторону базы, ловко перескакивая словно колышущиеся на несуществующем ветру псевдоподии. Программа контролировала каждое движение, и киборг использовал это время, чтобы подумать. Головоломка только что обросла новыми данными, которые всё ещё не складывались в цельную картину. Интуиция подсказывала, что тарелка не сулила ничего хорошего.
***
— Итак, мистер Карвер, — Джуди задумчиво прикусила кончик карандаша и лениво проследила, как Ник поставил перед ней одноразовый стаканчик с кофе, — как давно вы работаете на базе?
— Кончай грызть карандаши, Морковка, это не морковка, — Ник заметно посвежел — прогулка до кофейного автомата сделала своё дело — и вернулся к своим прямым обязанностям — подначивать напарницу, чтобы не кисла.
Джуди по привычке записывала всё в обычный блокнот (она уверяла, что ей так легче думается, и спускала на бумажные блокноты треть зарплаты), и все электронные записи брал на себя Ник, строчивший заметки в планшет почти невесомыми прикосновениями к защищённому от углового просмотра экрану.
Глава лаборатории «С» — волк в защитном комбезе, сидевший напротив полицейских, вздохнул, пригладив светло-светло-серую шерсть на загривке:
— Конкретно на базе я полгода, а на «PredGenetics» работаю уже, — хищник задумчиво согнул несколько пальцев, — хм, выходит, уже почти пять лет. До этого всё время был на планете, лаборатория находилась в главном офисе.
— Насколько мы поняли, на этой базе разрабатывается принципиально иная схема создания заменителя мяса, — осторожно начала Джуди, — скажите, вы с начала работы на корпорацию занимаетесь этой технологией, или?..
— Меня именно ради этих разработок и наняли, до этого я преподавал и параллельно работал в лаборатории на Асцелле. Потом «PredGenetics» переманили, — Карвер пожал плечами. — Жаль, конечно, бросать студентов, у меня там были свои… перспективные ребята, но разработка заменителей животной пищи не менее важна, согласитесь? — волк глянул на лиса, видимо, решив, что крольчиха не в состоянии оценить его поступок. Джуди тихонько фыркнула, а Ник на полном серьёзе кивнул, и Хоппс едва сдержала ещё один смешок: напарник умел подыгрывать опрашиваемым зверям, с истинно лисьим изяществом подстраиваясь под них.
Лис ещё раз кивнул и чуть улыбнулся:
— Скажите, мистер Карвер, вы замечали за своими коллегами какие-нибудь странности? Возможно, кто-то высказывался по поводу здешних разработок? Или находился там, где ему находится не следовало?
Карвер покачал головой и сцепил пальцы, устало ответив:
— Нет, к сожалению. Я вчера весь вечер думал, кто это мог устроить… — волк развёл лапами, — кому это вообще надо, мы же все здесь работаем ради общей цели! Все сотрудники моей лаборатории — прекрасные звери, все они — и хищники, и травоядные — искренне переживают за разработки, это ведь действительно будет новый шаг не только в науке, но и в социальном плане: практически все хищники смогут позволить себе заменитель мяса, травоядные перестанут опасаться одичания — этого дурацкого мифа…
— И тем не менее, — прервала пламенную речь учёного Джуди, помрачнев, — боюсь, у кого-то на этой базе приоритеты скорее материальные, чем идейные.
Хоппс задумчиво постучала карандашом по корешку и, переглянувшись с Ником, повернулась к Карверу:
— Скажите… возможно, у кого-то из ваших знакомых были… кхм, финансовые трудности? Долги, тяжёлая жизненная ситуация? Вы же на базе в одном и том же коллективе столько времени проводите, если были какие-то проблемы, то зверь бы о них обязательно упомянул, так?
К её удивлению, волк покачал головой:
— На самом деле… звучит-то оно разумно, но в основном близко общались только в кругу своей лаборатории. И говорить я могу только за свой десяток зверей, которым доверяю как себе. Некоторых из них я с той же Асцеллы переманил, так что знаю их куда больше пяти лет. Из других лабораторий тоже кое-кого знаю, но не всех, близко — точно нет. Из остального персонала многих знаю только в морду и по имени, но чтобы близко… — в тёмно-серых глазах волка отражалось искреннее сожаление. — Из знакомых — нет, не слышал, чтобы кто-то страдал от недостатка денег. Да и платят тут прилично.
— А те, кто прибыл вместе с вами с Асцеллы… Можете их назвать? — лис открыл один из свёрнутых файлов, похожий на запутанную паутину, и приготовился вбивать очередные имена.
— Роберт Лайтер, Джиннифер Бланшер и Майк Роджерс. Двое последних — мои аспиранты, а Роб и там, в университете, был моим коллегой, — со вздохом сказал Карвер и задумчиво постучал когтями по столешнице. — Ещё вопросы, офицеры?
Джуди покачала головой: они толком не знали даже время, когда убийца отравил партию, тут не до алиби пока. Оставалось надеяться, что шеф с детективом Фурнье найдут в записях с камер хоть что-то интересное. Ник вздохнул: очередной разговор — и очередное разочарование, только схему «кто с кем знаком» удалось пополнить.
***
Джуди разочарованно плюхнулась в кресло напротив Накомото и бросила на стол блокнот. Оглядев напарницу, Ник аккуратно обогнул её стул и сел рядом, бросив с невинной мордой:
— Осторожно, у кроликов сели батарейки.
— Пф-ф, Уайлд, придумай что-нибудь новое, — Джуди закатила глаза, откинувшись на спинку кресла. — Если у меня сели батарейки, то о каком «осторожно» идёт речь?
За спиной у напарников раздался кашель:
— Кхм, о каким батарейках идёт речь? — строго спросил Буйволсон, грозно нависнув над своим то ли любимым, то ли ненавистным — капитан, если честно, до сих пор не определился — дуэтом.
Ответить-оправдаться ни Хоппс, ни Уайлд не успели: Буйволсона в плечо шутливо пихнул локтем Фурнье. Детектив с улыбкой покачал головой в ответ на настороженный взгляд Буйволсона и уселся на диванчик рядом со столом. Кабинет, который выделили полицейским для работы, оказался местной комнатой отдыха, и в этом были свои плюсы — мягкая мебель и автомат с напитками и закусками. Минус подобного размещения был только один: некоторые сотрудники вспоминали, что в столь тяжёлый период для базы работать стоит без отдыха, только когда на автомате заваливались шумной компанией в привычное помещение — и натыкались на недоуменные взгляды не менее уставшей полиции.
— Расскажите лучше, как опросы работников, — Фурнье проводил взглядом Буйволсона, который решил замять неловкую паузу тем, что отошёл за кофе, и вздохнул. В отличие от друга, Морис считал, что неучтённый киборг сейчас — не самая главная их проблема.
Накомото раздражённо махнул хвостом и соскользнул со стула, соблазнившись ароматом свежесваренного кофе.
— Да глухо, если честно. Кучу зверей опросил — ничего. Все клянутся и божатся, что ни в коем случае не опустились бы до подобного. А мы даже место и время не знаем… — Роджер приложил комм к считывающему устройству, расплачиваясь за кофе. — У ваших коллег, подозреваю, то же самое, судя по разочарованию на мордах.
Буйволсон кивнул соболю и повернулся к уныло закивавшим Джуди и Нику. Капитан сделал глоток, неожиданно поняв, насколько он проголодался. Этим утром, получив от Доры записи, они с Фурнье отсмотрели часть из них, но отсмотреть предстояло куда больше. И именно этим он собирался нагрузить подчинённых: с таким раскладом важнее узнать, как именно произошло преступление. А может, записи подкинут им и личность предателя.
— Ну, раз уж вас так выматывает общение, — Буйволсон сделал ещё глоток, выдержав паузу, — после обеда будем общаться исключительно с местной «кинохроникой». Может, хоть это даст зацепку.
Джуди и Ник печально переглянулись: кажется, общение с учёными уже не казалось столь нудным занятием.
Буйволсон же, напротив, повеселел: если киборг и среди них, то есть вероятность, что он будет припахан к общественно полезному делу, как и полагается хорошей, послушной машине.
Энтузиаст в ударе страшнее автомата. Полный энтузиазма киборг — еще страшнее.
Степан вспоминал эту историю всегда с юмором, хотя именно тогда хотелось убиться об стены, — или то, что от них осталось.
Что у киборгов нет соответствующей программы для ремонта бытовых и промышленных помещений, его не смущало. Удивляло, что она, оказывается, есть.
— Есть специальная версия для Мary, — сказал тогда Джек, объясняя, что для качественного выполнения любой работы ее разбивают на мелкие составляющие, оцифровывают, выбирают оптимальный вариант, склеивают обратно — и на выходе получается качественный ремонтник.
— Чего только не выдумают. Но мы же и так справимся. Верно, парни?
Парни как раз в этом уверены не были, но перечить хозяину не стали. Его же беречь надо.
Как утверждал Мальцев, когда-то они с отцом сами сделали ремонт. Наклеили обои, сменили сантехнику, смонтировали все на кухне. Любой мужик умеет держать в руках молоток, шуроповерт и гаечный ключ. Его отец всему научил, что ж он не справится?! А сложнейшая программа, способная рассчитать траекторию ракеты и проложить безопасный путь по лабиринту горящего дома, — не осилит простой поклейки обоев?
— Мы тут вчетвером сделаем отменный ремонт. Все старье обдерем, зачистим, сделаем как новенькое. Так, значит приступаем. Мебель сдвигаем в центр комнаты и начинаем очищать стены от всего старого покрытия. Дело несложное, я пока поехал за первой партией материалов. Справитесь?
Киборги синхронно кивнули.
Степан со спокойным сердцем отправился на закупку, а полные трудового энтузиазма и в самом приподнятом настроении — они ведь сами обустраивают свое собственное жилье — DEX-ы в пять минут сдвинули мебель во всех трех комнатах, накрыли одеялами и имеющимися в наличии простынями, и взялись за очистку стен.
От обоев.
Краски.
Шпаклевки.
Штукатурки, которая была признана соответствующей определению «старое покрытие».
Степана перехватила на лестнице соседка, спросившая, что за стая взбесившихся дятлов поселилась в его квартире?
— Ремонт, — все еще не знавший глубины засады ответил Степан, — мы денек-другой пошумим, а дальше только тихие работы будут – красить и клеить.
Женщина для порядка буркнула что-то, но скандалить не стала, а Степан потащил в квартиру два ведра с краской.
Когда он в квартиру вошел, то ведра выронил. Одно из них себе на ногу.
За каких-то три часа его ребята успели счистить до самого бетона стены во всех трех комнатах! Из ванной выглянул Глеб, по-деловому уточнив, сковыривать ли плитку с пола или нет.
— Что?! Какую плитку?! – Степан, споткнувшись о ведро, помчался в ванную и застал там не менее впечатляющую картину разрушения. При помощи одного только молотка Глеб смог отколоть всю плитку! – Да как же вы до такого додуматься смогли?!
Киборги переглянулись, немного обескураженные.
— Вы приказали снять старое покрытие.
— Так обои! О-бо-и!!
— Старым был и слой под ними.
— Ладно. А штукатурку зачем?!
— Срок ее нанесения на поверхности превышал тридцать лет. Обнаружены признаки грибкового поражения. Микроорганизмы выделяют токсичные вещества, опасные для человека.
— Что, прямо вот так сильно опасные?
На самом деле их количество едва определялось сканерами, но Джек решил, что здоровью хозяина не должно угрожать даже такое небольшое количество вредоносных организмов. Поэтому устранил ареал их обитания.
— Да, — уверенно ответил он.
Мальцев еще раз обвел взглядом разгром. Ладно. Обратно не приклеишь.
— Значит, собирайте теперь мусор. Его нужно выбросить в большой контейнер, на котором маркировка для крупногабаритного и строительного мусора. А я… поехал за штукатуркой. Двери не снесите только! И… проводку не трогайте! И сантехнику!!
— Приказ принят к исполнению!
Степан снова споткнулся о ведро, ругнулся и пошел к флайеру.
Вернувшись, он застал столпотворение около подъезда. Предчувствуя, что это неспроста, поторопился подойти ближе. И едва не схватился за голову. Господи, да как только можно было додуматься до такого?!
Его парни прикинули объем строительного мусора, свою способность унести его за один раз и количество ходок — и пришли к выводу, что гораздо проще не бегать к контейнеру, а притащить его под окно, наполнить, а потом оттащить обратно. Что и сделали.
Толпа зевак наблюдала, как три DEX’a бодро толкают многотонный контейнер обратно к месту его первоначальной дислокации. Также за процессом следили уже откуда-то появившиеся полицейские, а из-за угла вывернула машина его собственного участка, не считая представителя управляющей компании, обычно совершенно неуловимого для жильцов.
Спасатели выпрыгнули из машины и подошли к своему капитану.
— Каким ветром вас сюда принесло?!
— Не поверишь, диспетчер 911 прислал. Сказал, что звонят жильцы — дом рушится. Капитан, ну вы даете!
— Что?!
— Привет, коллега, — — пробрался сквозь толпу полицейский сержант, — это твои киборги что ли?
— Ага.
— Нафига они контейнер под окно-то притащили?!
— Как только поймаю хоть одного из них, то спрошу!
— Ох, ма! Командир, они сейчас половину флайеров снесут!!
— Не должны, — ухмыльнулся полицейский, — они обычно рассчитывают траекторию движения до сантиметра.
Контейнер развернулся с жутким скрежетом железа по асфальту, заставив всех дружно охнуть. А Мальцева — побежать вдогонку, в сопровождении двух спасателей в полном снаряжении и полицейского. Несчастные водители, которые только что едва успели увернуться с пути внезапно вынырнувшего из-за поворота контейнера, при виде целеустремленно бегущей группы мужчин с суровыми лицами и в спецодежде бросились врассыпную. Кто на флайере, кто его бросив.
— Джек!! Васька!!!
Киборги прекратили прикладывать усилия, чтобы контейнер совершал поступательные движения, и обернулись.
— Выполняется приказ удалить строительный мусор! – отрапортовал Джек.
— Так это ты, командир, им приказал!
— Я?! Я приказал приволочь эту дуру через клумбу и газон?!
Джек настаивал, что был использован самый рациональный способ. По энергозатратности, времени и объему распространения пыли, что непременно случилось бы, если бы они таскали обломки в узлах.
— Каких еще узлах?!
— Так мешков не было в квартире, — искренне расстроено сказал Джек, — а простыней всё завернуть не хватило.
Полицейский прикрыл рот планшетом, спасатели откровенно ухмылялись.
— Простынями?!
— Да. Мы попробовали завернуть, но вес, который может перенести киборг за раз, ткань не выдерживала.
— Правильно, — их догнали самые бойкие из жильцов и включились в описание происходящего, — и они приволокли контейнер и весь мусор скинули с балкона! А могли ведь все стекла перебить! А если бы попало кому-то на голову?!
— Глеб стоял около контейнера и никого в опасную зону не пропускал! Мы за семь минут все собрали, только небольшой объем пыли попал на газон. Мы его уберем. Как только закончим транспортировать контейнер.
Мальцев представил себе эту картину. Разгоняющий соседей из-под падающих обломков DEX.
— Валяйте, транспортируйте. Там хоть одна простынь осталась целая или вы все использовали на упаковку?
— Мы только две использовали. И два пододеяльника. В наволочку мало помещалось.
Собравшиеся расхохотались. Мальцев потер висок. Детки.
Через три минуты многотонный контейнер встал на свое место. Можно было расходиться.
***
Степан всю дорогу обратно клялся себе очень и очень внимательно относиться к своим словам. Обычно за его ребятами не водилось привычки альтернативно трактовать приказы, да и с чего бы им вдруг выеживаться, если по всем признакам и их словам, они счастливы и довольны?!
Были.
— Что мы сделали не так? – спросил Джек. — Ведь все было правильно. Минимум шума, загрязнения и энергозатрат.
— Надо было мешками вытащить мусор, — ответил Степан.
— Но это нерационально.
— Нерационально. Но надо было так.
— Почему?
— А если бы вы флайер какой-то задели?
— Мы? – изумился Джек и Мальцев почувствовал себя идиотом, сомневающимся в умении боевого DEX-а рассчитывать траекторию движения.
— Ну… и могли надорваться. Сколько там веса было?
— Надорваться? – на этот раз изумился Вася. — Мы? Передвигая втроем две тонны?
— Асфальт покорежили!
— Уровень повреждения не превышает трех процентов. Допустимыми считаются повреждения до уровня пяти.
— Ясно все с вами, — — отмахнулся Степан, понимая, что доказать что-то не получится. В самом деле, способ экстравагантный, но действенный. Просто шуму много. – Идем флайер разгружать.
Вася задрал голову, глядя на балкон.
— Степан Андреевич, у вас есть веревка длиной шестьдесят восемь метров?
— Почему именно столько?
— Этого достаточно, чтобы использовать простой блок и поднять на балкон содержимое багажника.
—Веревки нет.
— Плохо, — вздохнул Вася, закидывая на плечо сначала один мешок, потом еще один, — Джек, помоги.
И DEX’ы потащили каждый по семьдесят пять килограмм, только чуть укоротив привычный шаг, а так — словно и нет груза на плечах. Степан проводил их взглядом и продолжил разгрузку.
***
Веревку они купили. И от следующей разгрузки Мальцева оттеснили. Глеб проворно метнулся в квартиру, скинул веревку вниз, Джек и Вася скомпоновали привезенные материалы и, не прилагая видимых усилий, подняли связку, используя перила балкона как блок. Мальцев смирился. Непрофильное использование специализированного оборудования всегда было делом творческим. Зато быстро.
С процессом оштукатуривания стен они справились практически без помех. Навыка строительно-ремонтных работ у киборгов не было, спасателям как раз приходится разбирать и отламывать все на месте пожара, зато они умели точно копировать действия человека. Поэтому просто повторяли за Степаном. Сначала не очень шустро, потом не хуже профессионального штукатурщика.
Современные материалы сохли быстро, спустя два дня с грязными работами было практически покончено.
Теперь настал черед выбрать отделочные материалы, и за этим приятным занятием семья Мальцева провела целый вечер. Мальцев, как и обещал, не мешал своим ребятам выбирать обои с рисунками, даже если они казались ему неподходящими. Несколько разумных советов дал, а в остальном дал свободу выбора.
Решили с их комнаты и начать.
Ребята попросили подробную инструкцию и приступили к работе. Спустя пару часов пригласили Степана оценить работу.
— Кхм… — отреагировал он, глядя на то, как киборги практично нарезали рулоны строго по нужной длине, пренебрегая стыковкой рисунков. Это была еще половина беды. Чтобы всем было хорошо, ребята приклеили обои, чередуя рулоны. В результате смотреть на стены, не пытаясь проморгаться, было невозможно.
— Плохо, да? – расстроенно спросил Вася.
— Нет, качество работы хорошее.Только в глазах рябит от вертикальных полос.
— Сейчас отдерем и переделаем!
Степан вернулся к проверке разводки. В принципе, любой из ребят мог справиться с этим за несколько минут, но отвлекать их от так понравившейся им оклейки комнаты он не стал.
Спустя еще два часа комната была оклеена заново. На этот раз отрезы располагались поперек стен.
— Парни, есть такая штука, называется «инструкция». — Степан выудил небольшой квадратик, который был прилеплен к каждому рулону и на котором кратко описывались правила оклейки стен. – Всегда ее нужно читать.
— Мы читали. Первый раз сделали, как тут написано.
— А вы сказали, что в глазах рябит от вертикальных полос.
— А пункт про состыковку рисунка? – задал провокационный вопрос Степан. – А?
— Одинаковый рисунок только на одном типе обоев. А у нас три. Поэтому стыковка невозможна и правилом решено пренебречь.
— Так выбрали бы каждый себе по стене и приклеили.
Спасла ситуацию заглянувшая в гости соседка. Похлопала глазами на поперечно-полосатую оклейку, выслушала про затруднение и, посмотрев, сколько осталось неиспользованных отрезов, предложила центр стены оклеить однотонными обоями, а в углах уже по вкусу. На однотонные участки можно вешать картинки, рисунки, цветы.
— Грамоты, — вставил свое слово Степан.
Идея понравилась всем, и к полуночи комната была не только оклеена, но и тщательно отмыта, плинтуса привинчены, каждая полоска жалюзи трижды протерта и во все светильники установлены новые светодиоды.
— Красота, — удовлетворенно произнес Степан, философски отнесясь к тому, что понадобилось докупить еще обоев и клея. – Осталось мебель вам сюда подобрать. Надувные кровати — это хорошо, но в такой красивой комнате мебель нужно тоже красивую.
И они заказали сборную кровать из трех ярусов. В угол устанавливалась широкая колонна-опора, на которой крепились модули кроватей, которые можно было поворачивать. Расстояние между модулями было достаточное, чтобы спокойно сесть. У одной стены получались два уровня, у другой один. Постельные принадлежности легко складывались в ящик под спальным местом. Утром выдвинутый модуль возвращали обратно, и он занимал места всего лишь как один шкаф, а со стороны шкафом эта конструкция и казалась.
С противоположной стороны собирали шкаф.
Стоимость кроватной конструкции оказалась очень приличной и Степан решил малость сэкономить, собрав шкаф сам. Комплектующие продавались на любой вкус и цвет, они их подобрали, все доставили, оставалось только распилить доставленные доски до нужной длины, свинтить, вдвинуть коробку с крепежами в стенной проем и перед ним установить дверцы-купе.
Не обошлось без некоторых нестыковок.
Степан отмерил полки не учитывая, что будут перегородки. Пришлось потом все шестнадцать ровнять, когда обнаружилось, что они красиво выпирают из шкафа.
Утомленный процессом выкраивания полок, а потом их перекраивания, Степан вывалил на подоконник закупленные саморезы и объявил небольшой перерыв в работе, перед тем как скреплять шкаф намертво. А сам опрометчиво отправился хлебнуть чайку.
Когда из комнаты донесся грохот молотка, он не сразу сообразил, что ничего прибивать больше не требовалось. Успел отпить пару глотков, но тут из той же комнаты донесся треск разламывающегося чего-то и пришлось спешно возвращаться.
— Заставь… — Степан вовремя проглотил продолжение «дурня богу молиться», при виде того как за пять минут DEX’ы успели забить молотком уже штук сорок саморезов, собирая шкаф, — не, ну однозначно, забитые молотком саморезы держатся крепче, чем закрученные отверткой гвозди. Надо только лупить молотком не так сильно.
— Он не забивался, — стал оправдываться Джек, обескураженно держа в руках треснувшую от удара молотка запчасть. – Я немного увеличил усилие и…
— А шуруповерт, конечно, не заметил.
— Заметил. Но ударом же быстрее.
— Резьба по-твоему зачем на крепеже?
Киборг пожал плечами.
— Из расчета, что человек не сможет забить саморез одним ударом и требуются дополнительные направляющие?
Степан махнул рукой, показал как пользоваться саморезами и шуруповертом и сел допивать чай на подоконнике, наблюдая дальнейшее продвижение сборки.
Вторая комната и спальня Степана были отремонтированы без приключений, но тут дошла очередь до ванной.
***
Наученные опытом, DEX’ы внимательно прочитали инструкцию по укладыванию плитки. На бумажке черным на трижды сером переработанном фоне было написано, что если предполагается выкладывание узора, то его предварительно следует выложить из плиток с использованием разделителей, сверить размеры и только потом приклеить к стене специальным клеем.
Только кто бы написал, что выложить надо на полу?
DEX’ы не страшатся никакой тонкой и сложной работы. Когда они выбирали рисунок, изображение водной глади было признано самым подходящим для ванны. Для того чтобЫ добиться плавного перехода, рисунок был разбит на совсем небольшие плитки, о чем дополнительно предупреждала инструкция. Нужно было собирать их, строго следуя номерам. И вот этих самых плиток, размером пять на семь сантиметров, они построили мозаику вдоль стены, разумеется, вставив между плитками разделители. Все по инструкции.
Хорошо получилось. Ровнять пришлось только несколько верхних.
На взгляд киборгов, запихивать клей в щели будет неудобно, но они почти уверились в том, что ремонт — процесс нелогичный, в чем-то сродни добровольным страданиям. Но если сложить картинку на пол, то потом потратится время на перенос плиток на стены, да и если приклеить каждую десятую плитку, то, конструкция уже приобретет устойчивость. И они начали выдавливать клей в трехмиллиметровые зазоры между плиток. Надо было спешить, так как конструкция стояла у стены, как картонный паззл, имея запас прочности карточного домика.
В этот момент Степан выронил в коридоре какую-то тяжелую коробку, пол дрогнул, и вся конструкция рухнула к ногам киборгов. А быстросохнущий клей они уже в зазоры заливать начали. И глазам Степана открылась живописная картина: «Обломки плиток, не считая тех, что успели намертво присохнуть к стене».
Отодрать их удалось с трудом. Еще час потратили на сбор паззла из плиточек и два — на ремонт расколовшихся. Благо материал был такой, что швы после такого ремонта не выделялись.
Степан торжественно поклялся, что впредь нецелевое использование боевой техники допустит, когда техника достаточно очеловечится! И что он за этот ремонт потерял метр нервов и три кило веса.
Киборги поклялись не следовать инструкциям дословно.
Общий быт, еще когда Степан забрал всех троих на постоянное жительство к себе из участка, наладился очень быстро. Рано утром «малый отряд Мальцева» бодро сбегал по лестнице, все рассаживались во флайере, и тот брал курс к участку. Ничего и не изменилось. Все так же прибывшие на службу переодевались в специальные комбинезоны, так же каждый день получали задания. Так же киборги выполняли работу, которая не по силам человеку.
Джек настоял на том, чтобы Вася и Глеб не проявляли свой статус в один день. Ребята с ним согласились. Осторожность в отношении людей была прежде всего. Установили себе срок в четыре месяца. А так как ни забывчивостью, ни ленью киборги, по определению, разработчиками не снабжались, то плана придерживались и принятие их простыми спасателями прошло спокойно. Ну, киборг. Ну, разумный. Все уже знали, что такое бывает. Не глючат и ладно. Своими мозгами думают? Так сколько лет он на этой службе, самый бестолковый бы все запомнил и всему научился, а тут в наличии идеальная память и целый отряд наставников. Нормально все.
Однако командир все-таки вызвал Мальцева для разговора.
— Слушаю, командир.
— Скажи мне, Мальцев, к какому техномагу ты ездил?
— В каком смысле?
— В смысле, что у нашего оборудования внезапно и почти одновременно появилась собственная личность.
Мальцев почувствовал себя неуютно.
— Я в Центре ОЗК был на Земле.
— И?
— А с Глебом просто совпало. Возраст такой.
— Возраст, говоришь? А Вася, значит, где-то случайно на дороге нашел умение говорить?
— Ээ… кхм… стресс. Контроль окончательно ослаб. Мозг развился, и несколько занятий довершили дело. Да и не сразу все случилось. Понемногу. Я же каждый день их вижу.
— Мальцев, не ври мне.
— Не вру.
— Врешь. Я тоже ребят машинами не считаю, но не могло с потолка произойти такое. Точно с ними ничего в этом самом Центре не сделали? Ничего такого?
— Какого такого? – искренне удивился Мальцев.
— Программы не переустанавливали, лицензионное ПО на месте?
— На месте.
— И никаких дополнительных программ, о которых трубит ОЗК? Чтобы хозяина отменить или приказ оспорить?
— Никаких, — подтвердил Мальцев. – Клянусь. Да и не может собственная личность появиться оттого, что какую-то программу установят или сотрут! Командир, это даже не смешно. В чем дело?
Подполковник удовлетворенно кивнул.
— Тогда ладно. А то правил никто не отменял. По закону разумный киборг может служить в силовых структурах при условии, что его первоначальная программа не взломана и у киборга нет модификаций, не предусмотренных заводской спецификацией. И госконтролеры очень строго следят за этим.
Степан следовал общим требованиям к спецоборудованию, то есть регулярно возил ребят в центр ОЗК. И считал, что этого полностью достаточно. Собственно, а куда еще он мог их отвозить и где проверять? Но сам он не знал, как проверяют правильность работы программ.
— А как они это проверяют? – поинтересовался он. Он не помнил, чтобы во время хоть одной проверки кто-то что-то делал с киборгами, кроме как пересчитывал их.
— Не знаю. Потому и спрашиваю. Есть или нет. Если вдруг вскроется, что у твоего Васи, или Джека, или Глеба, ломанные программы, перепрошивки или прочие нестандартные штуки, мы с тобой без погон в отставку вылетим.
Насчет того, что на компьютеры и планшеты нельзя устанавливать что попало — это он знал. Вставлять по своему усмотрению комплектующие тоже, все объяснялось требованиями безопасности и эффективности работы программ.
Конечно, это автоматически относилось и к киборгам. Кто в здравом уме и твердой памяти полезет перепрограммировать киборга? Ему даже прошивку просто так не сменить. Даже не из-за защиты, установленной при выпуске, а потому что далеко не каждый мог эту процедуру провести. Это не просто пакет данных скачать и нажать на большую виртуальную клавишу «загрузить».
Степан впервые читал раздел этого циркуляра. Потому что искренне считал, что кроме обычных пунктов «использовать оборудование для выполнения непрофильных задач не рекомендуется, в случае поломки ответственность ложится целиком на отдавшего приказ», там ничего нет. Ну, и второго, тоже стандартного, звучащего как «запрещается проводить самостоятельный ремонт и модификации».
Однако раздел «эксплуатация и технические характеристики» был гораздо более обширен. И в этом списке перечислялось, какие именно машины могли быть приняты для работы в подразделениях спасателей. Какие программы допустимы и рекомендованы. Но о модификациях говорилось только, что в авторизованном центре можно расширить оперативную память. И все.
— Ничего из этого с Васей не делали, — твердо ответил он. И не врал. Сделали другое. Но, как отлично понимал капитан Мальцев, в списке этого нет потому, что никому в голову не пришло, что кто-то полезет к процессору.
— Успокоил ты меня, — с явным облегчением сказал подполковник и отпустил его с миром.
Зато сам Мальцев с войной пошел в ОЗК. Что они были не в курсе жестких запретов на экспериментальные модификации киборгов, несущих службу у спасателей, он не верил. При том, что ведут они бой на поприще законов, такого быть не могло.
Допустим, этого не знал доктор Збышек Ковальский. К нему у Мальцева вопросов и не было. Но то, что за несколько месяцев никто из ОЗК ни разу не заикнулся ни о каких возможных проблемах, кроме чисто психологических, его возмутило.
***
Наташе он задал вопросы первой.
— Вы же не могли не знать что будет, когда станет известно о неоговоренной модификации. Хозяина как минимум уволят, и на какие средства он будет содержать и воспитывать пацанов? И куда те денутся, раз на службу их теперь не примут?
Та несколько растерялась.
— Я, если честно, была уверена, что Вася останется в основном Центре. И когда вы вернулись вдвоем, я подумала, что этот вопрос решен. А вы сами, разве не знали этого? Вы же давали согласие на операцию.
— Давал, — сквозь зубы процедил Мальцев, — вот только с информированием в вашем центральном офисе очень плохо.
Он взял себя в руки.
— Где сейчас руководство Центра? Не вашего, а сама Кира Тиммонс.
— Центральный офис переехал с Земли, чтобы защититься от антидексистов. Сейчас они базируются на планете Кассандра. Сейчас узнаю, как можно связаться с Кирой, — Наташа сверилась с какими-то данными в планшете. — Через три дня будет конференция, она будет на ней присутствовать, а доктор Ковальский делать доклад.
— Благодарю. — Мальцев, который даже приблизительно не представлял где находится эта Кассандра, уточнил:— Надеюсь, особых правил для встречи с ней, в связи с переездом, нет?
— Конечно, нет.
— Прекрасно.
Взяв несколько дней за свой счет, Мальцев добрался до нужного места. Конференция шла уже второй день, он успел только к самому ее завершению. Ковальский заметил его первым и радостно помахал, приветствуя и приглашая за столик.
— Какими судьбами вы тут? У вас усталый вид. Что-то случилось?
— Ваша начальница далеко?
— Нет. Задержалась для беседы с кем-то. А в чем дело?
— Разговор у меня к ней.
Збышек почувствовал суровый настрой гостя и попробовал поговорить о Васе, но добился лишь того, что гость помрачнел еще больше.
Кира появилась минут через десять.
— О! Здравствуйте! Сейчас, я кину что-то в рот и буду готова общаться дальше. — Молодая женщина действительно в пару минут уничтожила содержимое тарелки. – Итак? Что случилось?
Степан молча протянул ей немного уже потрепанную распечатку с правилами.
— Вы об этом знали?
Кира пробежала глазами по строкам.
— Знала. Но с этими дискриминирующими правилами мы активно боремся. Так же как с законом об обязательном ношении киборгами специальных комбинезонов с эмблемами.
— То есть, когда вы позвонили мне и предложили провести операцию на киборге, вы знали, что это напрямую вот эти правила нарушает?
— Но вы же сами не отказались.
— А вы, конечно же, когда я подписывал согласие на операцию, и не подумали напомнить мне об этом или хотя бы узнать а в курсе ли я таких нюансов.
— В первую очередь мы думали о благе Васи, — возразила Кира, — — вы заявили, что готовы принять любую ответственность. Кто же знал, что взрослый спасатель не знает что значит это слово, и теперь жалуетесь мне!
— О благе? – возмутился Мальцев. — О каком благе?! Ему теперь запрещено работать, вы понимаете? Об этом вы думали?!
Збышек вмешался.
— Степан, а что случилось?
— Пока ничего, — не отрывая взгляда от Киры, ответил Степан, передавая доктору злосчастные распечатки, — кроме того, что я сменил свой статус с честного служащего на лжеца. Потому что в лицо шефу вынужден был сказать, что никакие манипуляции с киборгом не проводились.
— По-вашему нужно было оставить киборга в том состоянии, в котором он был?! Раз у вас какой-то конфликт на службе, который вы не в состоянии решить самостоятельно, привозите Васю обратно к нам. Люди обычно так и делают, когда понимают, что взялись за дело, которое им не по силам!
— Кира! – воскликнул Збышек. — Нельзя же такое ляпать!
Спасатель прищурился.
— То есть, план был таким с самого начала? Обойти вопрос законности, а потом воспользоваться ситуацией и все-таки отобрать?
— Ничего подобного!
— Звучит зато разумно!
— Да, операция нерегламентирована, но не ждать же когда общество дозреет до принятия киборгов? А им помощь нужна сегодня. Сейчас!
— Но способы надо выбирать, чтобы результат в конечном итоге не оказался дискредитирован. Кира, черт вас возьми! Не мне вам рассказывать, что киборги и так вам не особо доверяют, а сейчас, когда вашими маневрами они могут лишиться того немногого, что у них есть, от вас и они разбегутся, и их хозяева! В общем так. Я приехал сказать лично. Чтобы никаких толкований и отмазок, что мы думали, что это очевидно и в озвучке не нуждается, потом не было. От сотрудничества с вами я отказываюсь. И если вдруг хоть в каком-то официальном деле вы попробуете сослаться на меня и Васю, я буду отпираться до последнего. Ничего не было, ничего не знаю. Все понятно?
Кира растерянно смотрела на него.
— Подождите… но…
Ковальский ей вторил.
— Но Вася и его лечение — это основа для дальнейших наших исследований. Это доказательство, что вторичный синтез Гибульского реален, что потенциал есть у сотен и тысяч киборгов.
— От сотрудничества с вами доктор, не отказываемся. Но исключительно анонимно. Простите. Я думаю о благе Васи.
— А остальные? – быстро пришла в себя Кира. — Остальные сотни и тысячи таких же ребят? Которых защитить никто не может?
— А он? – с нажимом повторил Мальцев.
— Но его же не на части разберут! Он может быть символом того, какое место могут занять киборги среди людей! Да, придется потерпеть и внимание и нападки, но в результате это в корне изменит положение всех киборгов!
— Да пошлет мне кто-то порцию терпения! Символом революции становятся осознанно и добровольно! А вы его даже не спросили!!
— Вы первый не хотели ему ничего говорить!
— Так это ДО операции! А после? У вас есть еще киборги, которые принадлежат Центру, и одного из них вы можете вполне назначить и символом и первым, удачно перенесшим операцию. Васю я вам использовать не дам. У него и так судьба не самая легкая! А тут вы спустите на него всех собак-антидексистов, моралистов и прочих -истов? Нет. Как отец не дам! – он стукнул кулаком по столу, заставив подпрыгнуть и Киру и Збышека. — Мое почтение, доктор Ковальский. Повторяю, любые вопросы, но анонимно. Уж простите. И со следующим киборгом и его хозяином попробуйте не быть такими хитрозадыми!
Он вышел прочь, кипя от гнева и печатая шаг.
Нет, он конечно, понимал важность проводимых исследований. И важность работы ОЗК. И по-прежнему готов был и сам в работе участвовать, но он был абсолютно уверен, что в земном центре ОЗК планировали оставить Васю на Земле любым способом. Плевать на желания самого киборга, что ему нравится работа и он чувствует себя на своем месте. Им главное, чтобы живое доказательство было при них. И если бы с Васей не приехал Мальцев, то они наверняка смогли бы окрутить парня, задурив голову. Плевать, что почувствуют Джек и Глеб, лишившись «брата», да и хозяину за нерегламентированный апгрейд рабочего оборудования не поздоровится. Высокие цели. Общее благо.
Все еще злясь (и на собственную непредусмотрительность в том числе), он пошел к стоянке такси, искать борт к космопорту.
Домой он вернулся, взяв себя в руки и с решением ничего не менять и никому ничего не говорить. Ждать, что прогнозы Киры сбудутся. Увидеть ее на пороге дома спустя три дня он совершенно не ожидал.
***
Кира уже давно не была максималисткой, руководство таким делом, ответственность за которое она на себя приняла, научило ее гибкости и умению работать с людьми, не сжигая мостов за собой. Поссориться с Мальцевым в ее планы не входило. Ее тоже слишком зацепило его обвинение в коварном плане забрать киборга из семьи, поэтому конфликт сразу она и не разрешила. Они этого в самом деле не планировали. Кира устала, была взволнована, встреча произошла слишком неожиданно. Поэтому перед возвращением на Кассандру отправилась с Мальцевым мириться. И лично заверить, что тот может по-прежнему им доверять.
Адрес был в базе ОЗК.
Кира добралась по указанному адресу, поднялась на нужный этаж и нажала кнопку звонка.
Увидев, кто открыл ей дверь, она инстинктивно попятилась. Мысли заметались в голове как вспугнутые птицы. Как этот Кобарин узнал о Васе так быстро? Неужели они как-то узнали имена киборгов, которым была сделана операция? И прислали своих ловцов! Не поэтому ли Мальцев был так зол?! Так и знала, что им нельзя верить!
— Я могу вам помочь? – спросил открывший дверь Джек, не понимая, чем вызвана такая реакция гостьи. — У вас что-то случилось?
— Прости… я приняла тебя… за другого. Ты…
— Меня зовут Джек. Вы, наверное, ищете Степана Андреевича?
— Да, — Кира перевела дух. Джек Мальцев просто оказался киборгом той же серии и фенотипа, что и Ринат Кобарин. – Здравствуй Джек. Я… да, я к твоему хозяину. Меня зовут Кира Тиммонс.
— Проходите. Степан Андреевич скоро вернется, он в гараже, флайер чинит. Чай будете?
— Да, спасибо.
Кира с любопытством огляделась, отмечая идеальный порядок в прихожей, свежий ремонт и абсолютно домашний вид Джека, одетого в шорты, шлепанцы и футболку. В прихожей почти и стен не было, одни двери. В ванную и туалет, на кухню, в комнаты. В проеме крайней двери виднелась стойка кроватей, край стола, несколько голофото на стенах..
— Это ваша комната?
— Да. Очень удобно, — отозвался киборг, — много места, светло, шкаф Степан Андреевич сам начертил, и мы его собрали. С третьего раза.
— Как это с третьего? – не поняла Кира.
Джек чуть улыбнулся, вспоминая процесс.
— Отсутствие специального ПО давало неожиданные результаты. Сначала мы забыли добавку на стыки, потом Степан Андреевич забыл дать инструкции по вкручиванию саморезов и мы их забили. Раскололи несколько досок. Хотите посмотреть?
— Давай! – с азартом согласилась Кира и спустя пару минут ухохатывалась над озадаченными лицами четверых мужчин, изучавших расколовшуюся доску, потом над записью вбегающего в комнату Мальцева и видящего как Вася планомерно вбивает саморезы. Наконец — над креплением полок, которые остались от первоначального распила, то есть с лишними допусками, и их подгоном и комментариями того же Мальцева: «Не влезет — так впихнем». Еще пока пустая комната с тремя разными видами обоев на стенах. Чередование, потом на каждой стене разные, потом Степан опрометчиво пошутил: «Вы бы их прямо поперек стены еще наклеили». DEX’ы с блеском и этот вариант выполнили.
— А как сейчас приклеено?
— Совсем по-другому. Пришла знакомая Степана Андреевича и посоветовала обои с рисунком приклеить по углам, а центр стены сделать однотонным. На этих участках вешать рисунки и другие декоративные элементы. Очень эстетично получилось.
Джек пристально посмотрел на гостью.
— Что ОЗК нужно от нас?
Кира про себя подумала, что Джек все же сильно похож на Рината. Даже манера говорить почти такая же.
— Скажи, к вам никто незнакомый в последнее время не приходил?
Кто именно?
— Из DEX Company, — выпалила Кира.
В один миг взгляд киборга изменился. Словно дуло бластера уперлось в лоб.
— Нет. А должны?
— Пока не знаю.
Джек встал и вернулся с уже знакомыми, правда, еще более помятыми распечатками.
— А к этому ваш визит отношение имеет?
— Откуда это у тебя?
— Несколько дней назад наш опекун вернулся очень расстроенным. Потом уехал на несколько дней. Нам сказал, что все в порядке, мы сделали вид, что верим. Мы не хотим его волновать лишний раз. Вероятность, что причиной его тревоги стали эти листы, близка к ста процентам. В чем дело?
Договорить они не успели, вернулся Мальцев в сопровождении Васи и Глеба. Все трое довольные и перемазанные.
— Гости? – в голосе Мальцева радости, правда, не слышалось. — Приветствую.
— Нам надо поговорить.
— Интересно, как вы себе представляете разговор наедине в квартире, где трое из четверых обитателей слышат за сто метров сквозь стены?
— Мы можем отключить сканирование, — предложил Джек. – Или уйти. На полчаса.
— Пожалуйста, ребята, — Кира просительно смотрела на DEX-ов. – Это очень важно.
Вася и Глеб пожали плечами, переняв жест у опекуна, Джек забрал распечатки, на которые Мальцев не обратил внимания, и тоже вышел. Дверь закрылась.
— Итак, — Степан сел напротив, — чем обязаны?
— Я мириться приехала, — начала Кира, — и извиниться.
Степан такого поворота не ждал, Думал, будут уговоры и давление на сознательность.
— Да? Неожиданно.
— Простите. Мы совсем не планировали разлучать ваших ребят. Васю мы даже из базы удалили уже. Пожалуйста, простите.
Степан коротко кивнул.
— Хорошо. Раз так, тоже простите, что поднял бучу.
У Степана было время подумать. Операция была единственным выходом, никакая профессиональная состоятельность не могла компенсировать Васе его состояние. И Степан сам понимал, что все равно пошел бы на это нарушение. Просто у него не было бы ощущения, что он не контролирует ситуацию, которое он терпеть не мог. А для Васи провести запрещенное вмешательство — поступок из категории «надо». И злило только намерение ОЗК использовать его в своих целях. По крайней мере, он так думал. Конечно, только слово Киры ничего не гарантировало, но он почему-то ей поверил без дополнительных доказательств и клятв.
— Мир? – Кира протянула руку.
— Мир, — усмехнулся Степан, пожимая ее руку. – И только поэтому такая милая девушка такая взвинченная?
— Не только, — вздохнула Кира, — вы в курсе что “DEX-Company” снова открылась?
— Нет. А чем это грозит всем нам?
— Они объявили, что их политика меняется, что они признают разумных киборгов и готовы всячески помогать и им и хозяевам. Но я им не верю. У них тоже есть база данных по «шестеркам», так что они могут наведаться к вам. Причем я даже не знаю кто приедет. Ко мне вот с визитом явился бывший ликвидатор. Теперь он у них главный юрист. В компании с разумными киборгами. Один на вашего Джека похож, одна серия и фенотип, я в первый момент даже испугалась, когда увидела Джека на пороге. И характер, кстати, похож.
— Клоны же, наверное, так и должно быть.
— Нет.
— Ладно, будем настороже. Вы не голодная? Мы ужинать собираемся.
— Не откажусь, — Кира услышала, как урчит в животе, и вспомнила, что из еды у нее сегодня был только завтрак на лайнере, — мой рейс ночью.
— Доставим в космопорт в лучшем виде! Не волнуйтесь.
Кира тоже улыбнулась.
— Хорошо у вас, — сказала она, — настоящий дом, семья. — Знаете, мы на Кассандру переехали. Там целая планета наша. Надеюсь, теперь у всех нас будет дом. Приезжайте как-нибудь. Будем рады вас всех видеть.
— Далековато. Но, может, и получится.
— Повезло вашим ребятам.
— Так и мне с ними повезло.
— Вы их всему учите, хорошо?
— В каком смысле? – не понял Мальцев.
— Они же дети. Им надо объяснять, поддерживать, учить.
— Кира, — Мальцев посмотрел на главу ОЗК, — выйдите из боевого режима. У нас все нормально.
— Но…
Мальцев в этот момент выглянул в окно и помахал рукой.
— Даю отбой своим парням, бедолаги честно отошли на границу зоны сканирования. Мы с вами все выяснили, теперь время просто поужинать, — прервал он все попытки Киры обсудить что-то еще.
Вскоре они ужинали, продолжали болтать о делах, потому что уставшая Кира все больше прислушивалась к разговорам, чем вела их сама. И даже, сморенная, задремала.
Джек тут же этим воспользовался.
— Она сказала, что мы плохо проходим социализацию?
— Когда? Не слышал такого.
— Нас надо учить, поддерживать, объяснять. Это ее слова.
— Подслушивать, Джек, очень нехорошо, -— почти автоматически произнес Степан, не надеясь, что киборг его послушается. Джек не доверял Кире (как, впрочем, и почти всем остальным людям), и никакой приказ не мог заставить его не пытаться полностью отслеживать потенциально опасный объект. — Уймись, Джек. Она женщина, склонна к панике и рефлексии. Ты же читал распечатки ОЗК с рекомендациями. Тебе чего-то не хватает по этой программе? Так скажи, достану. Кубики там или конструктор.
— Степан Андреевич!
— А что? Могу еще про “что такое хорошо и что такое плохо” рассказать. Вдруг еще не знаешь. Или книжку на ночь прочитать. Вдруг ты засыпать в темноте боишься, как маленький.
— Я не маленький! Зачем мне читать, я сам сосканировать текст могу!
Степан тепло улыбнулся.
— Не ершись. Говорю же, женщина, материнский инстинкт у нее. Поучать, носы вытирать и штаны поддергивать. Настоящий мужчина не будет мешать ей этого делать и должен улыбаться в ответ. А воспитывать вас поздно и бесполезно, это мне доктор сам сказал. Только ошибки поправлять, которые вы делаете из-за отсутствия опыта детства и подросткового периода. Так что допивай свой чай спокойно, не будет у нас воспитательных занятий и лекций. Библиотеку общих знаний вы уже скачали, просмотрели, общие правила поведения и законы знаете. Для социализации этого вполне достаточно. Остальное так наработается, в процессе службы, благо работа у нас с людьми, тренироваться есть на ком.
— Так почему же в Центре так не считают?
— Откуда мне знать? По мне – надо просто жить обычной нормальной семьей, где никто друг друга не боится, за другого вступится, и если что неясно — спросит. И жизнь у вас тогда и будет нормальная. Который там час?
— Девять двенадцать.
— Пусть спит девушка. Разбудим через два часа и надо будет в космопорт отвезти.
***
— 911, что у вас случилось?
— Пожалуйста, помогите! Тут столько дыма!!
— Мэм, успокойтесь. Бригада к вам уже выезжает.
— Мы здесь заперты! Дверь заклинило! Помогите-е-е!
— Мэм, в бригаде есть киборг, он откроет дверь и поможет выбраться. Успокойтесь. У вас есть рядом кран или бутылка с водой?
— А как киборг нас найдет?
— У него сканер в глазах. Так что вы его тоже сразу узнаете. Вы одна? У вас есть рядом кран или …
По сигналу тревоги спасатели запрыгивали в медленно выплывающую из ангара пожарную машину. Специальный спасательный отряд тридцать седьмого участка спешил на помощь людям, попавшим в беду. Выводить из огня, помогать выбраться из провала или из покореженной в аварии машины, найти заблудившихся в заповеднике, снять с маршрута на пути к горной вершине, найти унесенный штормом в море катер. Два человека и три киборга, у которых один девиз, одна жизненная цель, одна программная установка: служить и защищать.
Отметка в реестре DEX Company.
Джек Мальцев DEX-6. Партия 516. Дата выпуска – 2184 год. Мужская модификация 3 типа. Версия боевой программы 3.7.16
Василий Мальцев DEX-6. Партия 211. Дата выпуска – 2185 год. Мужская модификация 5 типа. Версия боевой программы 6.9.11
Глеб Мальцев DEX-6. Партия 516. Дата выпуска – 2185 год. Мужская модификация 2 типа. Версия боевой программы 5.1.9
Код – фиолетовый.
Отметка о регистрации в качестве разумного киборга – 15.07.2190
Отказ от расторжения договора с владельцем – 15.07.2190
Дата аттестации — пусто. Пометка в графе – отказ от обучения и посещения Центра.
Причина – наличие подтвержденной гражданской специальности.
Социализация на момент регистрации 7 из 10
Пометка в реестре: есть признаки некорректности данных, даты событий по трем киборгам идентичны. Данные по итогам встречи с инспектором Центра: социализация 9 из 10, код – зеленый, гражданская специальность – спасатели 2 категории.
Корректировки в общий реестр внесения не требуют.