Бруклин, Нью-Йорк
30 апреля 2012 г.
С этим заказчиком Диане Годдард, можно сказать, повезло.
Во-первых, он не задавал лишних вопросов. Во-вторых, задаток от него, достаточно щедрый для первого раза, почти незамедлительно поступил на офшорный счет, который невозможно было отследить. И это влекло за собой «в-третьих». Она не давала ему номер счета.
Именно поэтому Годдард шла по давно не метенной дорожке к угловатому и старомодному зданию неподалеку от въезда в туннель Бруклин-Бэттери. Обычно она работала только с проверенными заказчиками, но сейчас… С реки дул ветер, нес газетные обрывки и прочий мусор, путал и без того спутанные волосы. Здание возвышалось над ней с издевательским спокойствием, надпись на фасаде «Департамент мостов и туннелей» казалась еще одной тщательно выверенной ноткой в этой симфонии.
Она подошла к двери, и та, как по команде, открылась. Это было ожидаемо и банально, поэтому Годдард даже удивилась, когда увидела в дверном проеме человека. Казалось очевидным, что заказчик продолжит глупую мистификацию и за дверью никого не окажется. Но нет.
— Мисс Годдард, — сказал скучного вида мужчина, какой-то белесый — светлые брови, бесцветно-серые волосы, тусклые глаза, весь словно пылью припавший, — в черном костюме и галстуке. — Следуйте за мной.
В сверхскоростном лифте у Годдард заложило уши; ее спутник молча протянул ей леденец, но Годдард покачала головой. Хватит ей на сегодня унижений.
Лифт открылся прямо в небольшой зал для совещаний, стекло-хром-металл, все так же типично и банально, как и остальное. Круглый стол, несколько человек вокруг — в одинаковых черных костюмах, как у белесого… кроме одного, темнокожего и почему-то в дерюжном халате. Годдард остановила взгляд на нем, а он, словно почувствовав, поднял голову и посмотрел на нее.
К черту, он просто услышал лифт.
— А, мисс Годдард, — сказал он. — Вы кстати, моя дорогая. Подходите, садитесь. Короткое совещание, а после приступим к делу. Вы не против немного подождать?
О, хоть в чем-то этот человек профессионален. Банальная проверка, что из услышанного ею всплывет, где и как; Годдард наконец решила, что ее позвали не зря. Хотя задание наверняка тоже проверка, тоже какая-нибудь банальщина, а настоящее ждет ее впереди.
— Не против, — коротко ответила Годдард и села в неудобное яйцевидное кресло, стоявшее поодаль от стола.
На нее никто не обратил внимания — значит, действительно проверка.
— Ты уверен, что мы не сможем раскрыть нашему брату его истинную природу? — спросила женщина средних лет — немного странная, с желтушной кожей, темными близко посаженным глазами, и голова ее казалась непропорционально крупной. Женщина стояла возле кресла, опершись о спинку локтем, остальные сидели. Белесый устроился в кресле рядом с ней.
— Абсолютно, — ответил слишком юный для такого общества кудрявый парень, похожий на студента-отличника. Его пухлые и розовые губы двигались будто отдельно от лица — то было совершенно бесстрастным, а губы кривились, как две пиявки. — На его зов придет помощь, но совсем не та, на которую он рассчитывал. Это зафиксировано в паутине времени… Я прав?
— Да, мой дорогой Эс, еще как прав, — отозвался темнокожий.
Розовые пиявки губ на лице Эса — или это какой-то буквенный шифр вместо имени? — дернулись и замерли в кривой улыбке.
— К сожалению, Бета, эту ситуацию невозможно изменить. Мы можем только убрать фактор риска, и мы это сделаем.
— Но мы не можем рисковать нашими людьми, — сказал белесый мужчина.
— Мы и не будем.
— Эта цепь событий мне кажется слишком эфемерной, — сказала Бета, и в ее глазах блеснула вдруг явственная угроза. — Но твоему другу виднее, мы не станем спорить со специалистом.
Белесый сложил руки перед собой, словно в молитве.
— Но можно ведь просто атаковать его бункер, зачистить помещение, воспользоваться нейрализаторами…
— Нет! — возмутился Эс. — Это поставит под угрозу все будущее нашей организации! Даже само ее существование. Мы не можем привлекать ни штатных агентов, Омега, ни правительственных служащих.
— Хорошо, — Омега вдруг кивнул, словно и не спорил до сих пор. — Я должен был убедиться.
Они говорили друг с другом слишком по-книжному и формально. Годдард неожиданно для себя заинтересовалась этой компанией. Банальные прозвища в виде букв — греческих, словно это какой-то студенческий клуб с претензиями, а не серьезная организация, — и двое из четверых больше похожи на инопланетян, переодетых людьми. Нормальным казался только чернокожий тип в хламиде — но Годдард знала, что он-то и есть у них самый главный псих.
— Мне все равно кажется слишком сложным то, что ты задумал, — сказала Бета чернокожему.
— Пустое, — бросил он, и откинулся на спинку кресла, вытянув ноги. — Это не сложно. Точная хирургия, микроскопический разрез, а скальпель уже здесь, с нами. Помнится, как-то раз, еще до того, как мы с вами познакомились, я вернулся из путешествия, а тут какой-то кошмар. Крематории, диктатура, вирус бессмертия… Пара столетий работы псу под хвост! Вот тогда было сложно, и то… В общем, пустяки. — Он довольно рассмеялся. — Достаточно найти единственно нужную точку приложения. Сейчас она у нас есть, и мы решим проблемы с разглашением и артефактами малой кровью.
— И в чем было дело? — спросил Омега.
— В смысле?
Годдард поерзала в кресле. Разговор постепенно превращался в тарабарщину, но она все равно слушала и запоминала. И пыталась понять. Разглашать содержание не обязательно, но она покажет себя с хорошей стороны, если продемонстрирует это знание заказчику.
— В чем было дело с крематориями и вирусом?
— О, ерунда, какая-то инопланетная субстанция, я не стал вникать… Достаточно было вернуться к истокам, устранить двоих организаторов и перекупить третьего. И кое-что запечатать.
Эс, который довольно долгое время сидел молча, повернул голову и посмотрел на Годдард пристально и внимательно. Годдард ответила ему таким же пристальным взглядом, и он неожиданно улыбнулся ей — одними уголками розовых губ.
— Хорошо, — сказала Бета. — Мы будем полагаться на твое экспертное решение.
Они ушли как-то слишком быстро: Годдард в какой-то момент поняла, что не заметила их отсутствия. Она захлопала глазами и мотнула головой, но в зале остались только она сама и чернокожий. Заказчик, как она и предполагала.
— Я знаю, мисс Годдард, что вы специализируетесь на решении проблем, — сказал он.
— Именно, — ответила она. — И не нужно было стирать мне память, чтобы я молчала. Это включено в изначальные условия контракта.
— Это не мое требование. — Чернокожий улыбнулся и мягко повел рукой. — Итак, к делу. Оно покажется вам, надеюсь, интересным. У нас есть проблема. Необходимо устранить одно нежелательное лицо.
Годдард едва не зевнула. Нельзя быть банальным в мелочах и интересным в главном — это правило никогда ее не подводило. Что ж, он платит, но есть кодекс.
— Я не занимаюсь убийствами, — вежливо улыбаясь, ответила она. — Вам стоило обратиться к киллеру, мистер Бертрам.
— Вы и имя мое знаете? — он улыбнулся и посмотрел на Годдард пристально — словно просветил рентгеном насквозь. — Приятно осознавать, что я в вас не ошибся. Но вот вы ошибаетесь. Я не сказал — убить, я сказал — устранить. Совершенно различная семантика, дорогая моя, и вы не могли не почувствовать разницы.
О, это просто. Годдард смерила чернокожего — Бертрама, чье имя значилось в числе собственников этого здания и еще в кое-каких списках — равнодушным взглядом. Пробное задание перед настоящим делом. Что ж, она сможет показать класс.
— Вы, мистер Бертрам, — сказала она, — уроженец Ки-Уэст, Флорида, отец — хронический алкоголик, безработный, мать — продавец кладбищенских услуг. Вам сорок семь лет, разведены дважды, детей нет, окончили Гарвард — за стипендию, которую получили за выдающиеся способности, приводов не имеете, но в юности подозревались в нелегальной торговле оружием. Оказываете спонсорскую помощь республиканской партии, владеете пакетами акций Дженерал Электрик и Эппл, это если не касаться мелочей. Мне коснуться?
Бертрам театрально вздохнул, и Годдард заочно возненавидела его за любовь к дешевым, показным эффектам.
— Я поражен вашими знаниями. Потрясающе. Вы буквально взяли меня с поличным.
Годдард не могла отделаться от мысли, что он просто-напросто издевается, но открывать более засекреченные данные о нем не стоило, что бы она ни говорила до того. Это была третья, самая тщательно скрываемая биография — и она наверняка была подлинной. Все признаки указывали на это.
— Назовите цель, — сказала наконец она.
— Вам говорит что-нибудь название «ГеоКомТекс»? — спросил Бертрам. — И имя — Генри ван Стаатен?
Годдард хмыкнула.
— Кто его не… — и осеклась.
Довольная улыбочка медленно выползла на лицо Бертрама и устроилась на нем поудобнее.
Задание оказалось куда интереснее, чем можно было подумать.
— Заметано, — ответила Годдард. — Но сумму придется удвоить.