2019 3411

Пациент под номером 69696-ву мог считаться долгожителем учреждения. Если выразить более точно — долголежателем. Поначалу шкафчик, куда Антоныч определил новоприбывшего, оказался с заедающей защелкой. Ручку шуфлядки дергали и так и сяк все, начиная от дворника Степана и заканчивая сердитым главврачом Викторсергеечем, но старая мебель оставалась недвижимой. Потом по городу случилось несколько аварий и праздников — и пациентики стали поступать как на конвейере. Вобщем за всей рутиной и обильными отпусками про того мужичка и забыли. Да и сторож особо не усердствовал — поковырялся слегка кособокой отверткой, доломал ее окончательно да и плюнул на столь неблагодарное занятие. Лишь температуру ящика слегка понизил да номерок с несговорчивой ручки убрал с глаз долой — мол, задание выполнил, и тара томится в ожидании.

Так собственно прошло пару месяцев, люди отметили новый год, сдали отчеты за прошлый и стали дальше себе жить да выполнять привычные обязанности. До занятого холодильника никому дела и не было — ящиков на текущие нужды хватало. А вот дед Матвей все чаще и чаще стал на дежурстве своем к запертому шкафчику подходить да беседовать с пациентиком. Старик любил стабильность и покалякать за жизнь, но все пациентики как-то в учреждении не задерживались: денька два-три, самое больше недельку — да и убирали их то в руки безутешных и не особо родственничков, то в городское муниципальное кладбище. А этот мужичок уже давно пребывал, и как-то уютнее с ним было долгими сменами — вроде уже привычный, свой. Да и защелка так надежно заела, что и хотел бы да ящик не откроешь, разве только болгаркой вскрывать.

— Вечерочек добрый тебе, Фифа, — как по настоящему зовут запертого пациентика дед Матвей не знал, да и искать по записи в старом журнале не собирался. А имя Афанасий старику отчего-то нравилось, вот и переименовал он так своего молчаливого слушателя. Впрочем самого сторожа звали не Матвеем, а Потапом Матвеевым, но трупорезы Потапом обзывали свой самый большой нож. А два Потапа на территории маленького морга как-то уже перебор. Текучка кадров была никакая, так что за давностью лет даже суровая бухгалтерша Глаша в зарплатной ведомости стала писать Матвей. Вот так просто фамилия с именем — два в одном. — Лежишь ты себе там, полеживаешь, а мне вот… дежурить надо. А сегодня, знашь, привезли такого пациентика — мама не горюй… Одежда в кровищи! И полголовы как не было. Страх один! — Дед Матвей осторожно вытащил из внутреннего кармана засаленного пинджака плоскую фляжку, взболтнул бережно возле уха. И с нежностью вслушался в приглушенный плеск. — А мне вот теперь валерьянку глотать приходится. — И в подтверждении своих слов выщелкнул из верха крышечки желтоватую остропахнущую пилюльку. Сунул в рот, разжевал и морщась проглотил. А уже потом запил вишневым чаем из фляжки. Термосы дед Матвей не любил после того, как один лопнул в него прямо в кармане штанов. А вот фляжкам доверял — да и посудина у деда была древняя и неубиваемая. Такой даже самого отпетого хулигана можно угомонить и даже не важно куда прицеливаться для удара. — Жуть… тантрическая. — Выговорил дед Матвей невкусное слово. И дружески, словно приятеля по плечу, похлопал по запертой дверце. — Вот сижу а энтот, который без башки, кажется, на меня оставшимся глазом зырит да еще и ухмыляется. А ты там себе лежишь… Эх, за полгода-то поди у тебя там все тоже пылью заросло, даже мозги…

Сторож еще угостился чаем — вот любил он такой крепкий, заваренных на натуральных листьях, собственноручно собранных да высушенных. И заправленный цветочным медом. Оглядел подведомственную территорию — а чего там обходить всего-то две комнатки — в одной стенка из ящиков, а во второй стол с лампой, да запирающийся на навесной засов предбанник. И снова пожаловался на то, что дежурить тяжко.

— Хотя, знашь, жаловаться грех, — покачал головой сторож. — Вот я на складе рыночном по молодости караулил, так там почитай каждую ночь что-то норовили вынести. А тут хорошо: тихо, все лежат смирненько — благодать. Только вот поговорить-то не с кем. Не с этим же — полуголовым, с тобой разве только… так ты не отзываешься, а тот, жуть этакая, хоть улыбается…

— Слышь, дед, — вежливо донеслось из заевшего холодильника, — ну… если тебе так невмоготу… то давай и поговорим…

Очухавшись, я решила продолжить свой соцопрос. Удалось настроиться не сразу, но по истечении трех дней, наконец, получилось. Будете конечно смеяться и вы в своем праве. Только мне действительно тяжело переключиться из осознания себя полнейшим ничтожеством до нормального состояния. И очень сложно убедить себя, что разговоры все-таки хоть как-то отвлекут меня от дурацких мыслей. Но увы, все вернулось на круги своя… начну, как всегда, по порядку.

Первым в этот раз я решила поспрашивать Ярима. Кто не помнит — это тот самый красавец демон с фиолетовыми волосами, и. о. императора демонов. Ярим был достаточно старым по возрасту и в голове, чтобы мог нормально общаться на любые темы и не скатиться к пошлым шуткам или предложениям. Да и я не интересовала его как женщина вообще. Вот как должностное лицо заинтересовала больше.

Отыскался демон там, где ему и положено быть — в Замке, на Шаале. И занимался он тем, чем и всегда занимался — разгребал бумажные завалы. Впрочем, в этот раз бумаг на его столе было в разы меньше, зато появились горки кристаллов. Это существенно экономило время.
— С чем пожаловала, дорогая? — демон поднял зеленые глаза на меня и сопровождающих.
— Да вот, соцопрос провожу… На тему опытности мужчин в плане постельных утех. Пришла и тебя поспрашивать, — улыбнулась я. Ярим выглядел намного лучше, чем прошлый раз, видимо его подданным очень помогла пустынная трудотерапия.
— Херней страдаешь, солнце мое… Ты мне лучше вот тут и тут подпишись… — демон подал два документа о назначении на должности казначея и дворецкого каких-то ребят, потом встал из-за стола и зарылся в кучу документов на полке. — Да, и вот тут тоже, специально для тебя отложил.

Он сунул мне в руки огромный свиток и ткнул когтистым пальцем в самый низ рядом с печатью.
— Это что вообще? О чем хоть речь? — перечитывать огромный свиток, исписанный мелким почерком на демоническом языке не было никакого желания.
— А! Договор со снежными заключили, так они каждый чих с обеих сторон расписали, — отмахнулся Ярим. Ну да, снежные эльфы — это те еще бумагомаратели…
— Подпишу, если согласишься поговорить про интим, — кивнула я и временно отложила свиток, рассматривая Ярима. Немного посвежел, однако… Повеселел, даже слегка поправился, точнее, нарастил мускулов. Демоны-то не толстеют. Ему идет быть главой Замка, как ты ни крути.

— Ладно, — сдался он и уселся обратно за свой стол. — Спрашивай, чего хотела…
— Ну… я выясняю, как долго нужно мужчине тренироваться, чтобы научиться удовлетворять женщин. Вот ты сколько учился?
— Хм… где-то пару тысяч лет, — задумчиво наморщил лоб Ярим. — Вообще, научиться наука не хитрая, сложнее под даму подстроиться. У каждой свои вкусы, знаешь ли… То, что нравится одной, будет совершенно неприемлемо для другой. — Где-то я это уже слышала… — Ты, например, как отнесешься к тому, что в процессе, например, я на тебя помочусь?
— В глаз тебе врежу, — честно ответила я, представив эдакую перспективу.
— Вот! — наставительно поднял палец демон. — А одной красотке это нравилось.
— Да ну нахрен! — буркнула я, вспоминая, что некоторые любят еще больше извращения типа копрофилии. Ну и мерзость же!
— Вот такие пироги. Так что подписывай давай, я на твой вопрос ответил.

Я взяла протянутое перо и чиркнула свою выдуманную завитушку. Как ни странно, придуманная от фонаря подпись являлась подлинной и считалась подтверждением документов.
— Спасибо, — кивнул Ярим и заготовил еще стопочку документов. — Давай следующий вопрос. Баш на баш. — Он поднял стопочку и взвесил в руке. — На целый день соцопроса хватит!
— Нет, пожалуй, достаточно. А то ты еще какие-то извращения припомнишь… — поморщилась я.
— Уже не припомню. На хоть это подпиши, пожалуйста, — умоляющие глаза демона всегда действовали безотказно, и я невольно взяла бумагу. Что-то будут ремонтировать, судя по списку материалов. И что, без моей подписи ремонт не начнется, что ли?

— А я тебе так скажу… какая разница, что я там знаю и умею, если та девушка, которая мне нравится, сама предпочитает девушек? — невесело хмыкнул демон и взял очередной кристалл.
— Да уж, тебе надо с Шеврином поговорить об этом. Он мне такие же претензии высказал. Только я и девушек не трогаю.
— Везет тебе. Ладно, приложи палец вот сюда и на сегодня хватит. Я есть хочу, — Ярим подсунул мне кристалл. Что поделать, подтверждаю еще и этот документ и ухожу.

Какие-то замученные мне мужики попадаются, занятые, деловые… Надо попробовать зайти с другой стороны.

***
Другая сторона нашлась на следующий день, когда я решила продолжить опрос среди самой развращенной братии. Эродемоны должны быть достаточно опытными в любом плане, но не смотря на их врожденные способности, учиться им все же надо.

Накорабанная пентаграмма тускло засветилась. Вообще, я могла бы вызвать и без нее, но так есть шанс, что меня не сразу завалят, и я успею хоть пару слов вякнуть… Пожалуй, стоит добавить уточнение. Завитушка глифа легла в нужное место, и пентаграмма засветилась ярче легким желтоватым светом. Теперь надо точно сформулировать желание. Так, мне нужен какой-нибудь желательно знакомый инкуб на поговорить… Только на поговорить, ничего более. Ну вроде все…

Появившийся в пентаграмме товарищ был мне смутно знаком. Где-то я эту рожу видела… Рожа тоже меня вспомнила и радостно завопила, вырываясь через силовые линии:
— Какие люди! — я и оглянуться не успела, как оказалась сжимаемой в довольно крепких объятьях, а резерв пошелестел в небытие. Вызвала, блин, на свою голову… — С чем пожаловала?
— Просто на поговорить… — я кое-как высвободилась из цепких лапок и рассмотрела инкуба. Рыжий. Знакомый рыжий товарищ, с которым у нас уже были задушевные разговоры. Отлично, правда я не помню, как его звать… печаль-беда…
— Лэстер, — хмыкнул демон, представляясь. — Да, знаю, я слишком мелкая сошка, чтобы меня помнить.
— Извини, у меня с именами вообще запарка… — раскаиваюсь я, рассматривая донельзя довольного инкуба. Еще бы был недоволен — выкушал у меня треть резерва, светится теперь аки новогодняя елка, силушкой играет. Вот же… надо как-то усилить защиту от таких «друзей», а то обнимут слегка и все выпьют. И секса не нужно никакого.

— Ладно, чего хотела-то? — демон по хозяйски стер носком сапога линию пентаграммы, делая себе свободный вход-выход и расположился в кресле, всем своим видом показывая готовность слушать.
— Да вот соцопрос провожу… — повторять одно и тоже как попугай осточертело, но это ведь не драконы, которые сразу друг другу все рассказывают телепатией. К ним так просто не подберешься. — Узнала, что мужики долго, нудно и счастливо тренируются на всех окружающих женщинах в постельном плане, а потом происходит какая-то хрень, они влюбляются в совершенно левую бабу, которая вообще не хочет с ними ничего, и становятся приверженцами воздержания. Вообще, опрос был не о том, но узнала я именно это.

— Могу тебя обрадовать, у меня таких проблем нет, — рассмеялся рыжий. — А вывод верный. Большинство магических существ имеют так называемую истинную любовь. Или привязанность, или обязаловку, или еще что-то такое, что заставляет их выбрать одну женщину из множества. Или одного мужчину, что тоже недурственный вариант, — подмигнул рыжий карим глазом. Впрочем, цвет глаз у них, как и вся внешность полностью, варьируются по желанию.

— Ну это да… — я колупнула ногтем подлокотник своего кресла. — Но вообще суть вопроса была в том, как долго мужчины учатся искусству ублажать женщину…
— Дорогая моя! Какое искусство? — изумился Лэстер, едва не выпрыгнув из кресла. — Многие так называемые искусники просто фантазеры. И даже если женщина кричит под тобой, это отнюдь не означает, что она получает удовольствие.
— Согласна. Судорога ногу как схватит, заорешь так, что сбегутся все. Тут уж не до удовольствий…
— Основное искусство состоит в том, чтобы расположить женщину к себе. Настроить на секс, как бы это банально ни звучало. Мужчинам хорошо в этом плане — представил себе пошлую сценку или вспомнил былое и вот пожалуйста — стояк. А женщина может думать о тысяче вещей сразу и секс среди них вообще не главный. Он где-то там между решением политических вопросов в горном подземелье гномов и воспоминании о первом романтическом поцелуе, испорченном соседкой…
— Ты мысли читаешь? — я удивленно посмотрела на рыжего, но инкуб только усмехнулся.
— Нет, я просто это знаю. Но вот что тебе скажу: вся эта учеба — полная чепуха. Никто, кроме специально обучаемых игрушек для потели, а именно рабов, намеренно не учится ублажать женщин. Мужчины просто трахаются, в процессе приобретая опыт, где именно нужно нажимать, что крутить, куда целовать и с какой силой шлепать. У каждого свой индивидуальный опыт, получаемый с каждой конкретной женщиной. И если взять двух мужчин-долгожителей, к примеру… ну пусть будут эльфы, то у каждого будет свой опыт, неповторимый и уникальный. Ведь с каждым мужчиной женщина разная. Припомни себя, у тебя ведь было много мужчин.

— В принципе согласна… Только… — инкуб смотрит пристальным взглядом, будто оценивая мои слова. — Они все равно не ценили.
— А новая семья? — приподнял бровь он. Умеют же, гады! А я у зеркала было часа три гримасничала и ничего, кроме усталости, не добилась.
— С новой семьей мы еще не дошли до столь доверительной стадии отношений, — завуалированно высказалась я.
— Ты еще скажи, что не целовались… — хохотнул Лэстер.
— Целовались, но не со всеми.
— Весело вы живете, — подытожил он. — Хотя… знаешь, может так и лучше. Потрахаться всегда можно успеть, а вот чтоб заботиться друг о друге, вот тут загвоздка…
— Значит восемнадцатилетний человек не сможет научиться ублажать прямо всех женщин, которые попадаются на его пути?
— А мы разве говорили о людях? — удивился инкуб. — Конечно нет. Люди слишком скорострельны в таком возрасте и пока женщина начнет хотя бы подумывать о сексе, парень уже кончит. Извини, проза жизни.
— Значит книга — фуфло, — резюмировала я.
— То есть, ты ввязалась в соцопрос о сексе из-за книги? — расхохотался парень, хватаясь за живот. — Ой не могу…
— Ну да. Мне было интересно узнать мнение… более прошаренных созданий…
— Отправь эту книгу в сортир, именно там ей и место. А вообще хорошо с тобой говорить, — он довольно улыбнулся. — И энергии валом, и отдыхаешь… И рассмешила, за что тебе плюс.

     В воскресенье вечером наконец-то научная часть конференции закончилась. Часть гостей улетели, остальные в понедельник поехали по деревням – основную группу учёных сопровождала сама Илзе, и первым делом они отравились в Кузино, где открылся при школе филиал музея.
  Почти все занятые на конференции сотрудники музея – кроме смотрителей и кассиров – получили по два или три дня отгулов за работу в законные выходные дни.
 
    Кристина, приглашённая со студентками в деревню, перенесла вылет с планеты на четыре дня, в понедельник рано утром выписалась из гостевого дома и сразу наняла таксофлайер, чтобы лететь в Заручевье.
    Но сначала позвонила Нине, и та пригласила её зайти в гости ненадолго:
   — …такси можешь отпустить. Отвезу. Посидим, чаю попьём. Зато мои ребята будут вас знать и не тронут. А при необходимости и поохраняют.
 
     И потому в полдесятого утра у Нины снова были гости. Прилетевший Змей встретил их у калитки и проводил к дому.
 
   — Утро доброе! Мы же ненадолго, только поздороваться… а с кем Вы хотели нас познакомить, чтобы в деревне нам было спокойно?
 
  — Утро действительно доброе! С моим приёмным сыном. Змей, DEX-6, — Нина представила парня. — Знакомься, это Кристина Андреевна, Зоя и Алиса… при необходимости будешь обеспечивать их безопасность.
 
  Змей подтвердил, что гости в списке охраняемых объектов, и отошёл к гаражу.
 
  — Но это же… киборг! – воскликнула Кристина. — Мы видели его рядом с Вами… и как он себя ведёт!
 
   — Это да. Змей киборг. Но это не мешает мне считать его сыном. Теперь в Орлово достаточно киборгов для охраны полей и скота… и Змей вполне может при необходимости сопроводить вас в ту деревню. Если будет известно, что в деревне гостят две девушки, то есть вероятность, что парни из соседних деревень придут знакомиться. До осени хороводить дозволяется. Но… только если вы все трое будете в длинных юбках или в платьях. Вы и ваши студентки в полной безопасности. А если есть сомнение… побратайтесь с каким-нибудь DEX’ом.
 
   — Что? Вы сами-то поняли, что сказали? – совершенно искренне возмутилась Кристина. Зоя и Алиса переглянулись, и Алиса заявила:
   — Брататься… с киборгом? Я ещё с ума не сошла.
 
  — Вы знаете местные верования? Верите в реинкарнацию и законы кармы? Хотите, я приглашу волхва в деревню, он без проблем поговорит с вами. – Нина набрала номер Велимысла и он, поприветствовав гостей, сообщил им то, что они вообще-то и так должны были знать:
  — Да, реинкарнация есть. Мы так считаем, и вы должны это учитывать. Душа бессмертна, и она после смерти одного тела переселяется в другое. И в тело киборга душа человека может переместиться. И в дерево или камень. Душа твоего деда или прадеда может быть в этом киборге. Как ты обращаешься с киборгом сейчас, так другой киборг будет обращаться с твоим близким. Здесь считают, что киборги, как и деревья, камни, звери… и даже грибы… имеют душу. Которая после смерти может воплотиться в любого рождённого ребёнка или детёныша животного. И в киборга тоже. Так что… здесь братание с киборгами в норме. И местные будут наблюдать за вами… за вашим отношением к киборгам… и делать свои выводы. Так вы сейчас полетите в деревню?
 
    Кристина ответила согласием, волхв пообещал встретить гостей в Заручевье, но гостям пришлось выпить чаю и выслушать ещё одну лекцию Нины — об отношении крестьян к киборгам и о нормах поведения на деревенских гулянках:
 
  — Девушка в один вечер может прогуляться с каждым парнем до трёх раз. Если один раз – это просто знакомство без последствий. Два раза – и её братья проверяют её ухажёра в драке, тут или бесконтактный бой, или бой до первой крови со множеством ограничений при контроле взрослых мужиков. Три раза – парень обязан заслать сватов родителям девушки… если Зоя и Алиса не имеют желания выходить замуж в деревне… то обговорите это сразу, не провоцируйте парней на драки… и, девушки, не прохаживайтесь с одним парнем более одного раза, если он вам не брат…
 
   Змей, слушая это, понимал, что всё это говорится и для него тоже – придет время, и ему будет разрешено ходить на гулянки и вечёрки. И придётся драться – если у него появится ещё и сестра приёмная.
    А… вот если Майе разрешат выйти прогуляться? Тогда Май должен сопровождать её, как брат, получается? У него же нет боевой программы! Надо обговорить это с Лютым или с Вардом. Пусть уж кто-то из них будет её братом – Май защитить её не сможет при всём его желании.
                             ***
 
     Сначала остановились в Орлово, где Кристина решила познакомиться с Голубой, а Нина захотела взглянуть на двоих DEX’ов, присланных Борисом.
    После ломания хлеба, принесённого Доброхотом – сначала Змей и Василий, потом Нина как его мать, а уже за ними Кристина и студентки – Доброхот отправился обратно на сенокос, Змей пошёл за ним, Голуба пригласила горожанок пройтись по деревне, а Искра повела Нину с Василием в медпункт.
 
    Медпункт состоял из нескольких комнат (кабинет, операционная, смотровая, кладовка, аптека и одна палата) и небольшого гаража со стареньким флайером. Полноватая Искра надела белый халат поверх довольно широкого платья и такой же халат подала Нине и Василию – и все трое прошли в палату.
 
    На двух койках лежали под капельницами две бледные тени, укрытые одеялами. При появлении хозяйки оба открыли глаза и сообщили:
  — Система к работе не готова. Рекомендуется утилизация.
 
     На лицах – никаких эмоций. Чисто машины. Отчёты о состоянии не обрадовали: у парня функциональность 4,6%, у девушки 3,9%. Василий взглянул на планшет Нины, вышел и через пару минут молча принёс из багажника большую упаковку кормосмеси и поставил на стол в маленьком кабинете.
 
    — …а было ещё хуже. Змей их привез очень аккуратно, — рассказывала Искра, — сразу поместили их сюда. Май и Майя помогли их вымыть, и сейчас по очереди ухаживают. Саня прилетал с Зитой. Просканировал, сказал, что при обильном кормлении, с обезболивающим и без работы за две недели поправятся. Множество переломов, гематомы, рубцы и очень сильное истощение. Но выходим. Поправятся. Кормим понемногу и часто, регенерация много энергии отнимает. Здесь оставишь?
 
   — Могу и здесь оставить… — ответила Нина, стараясь не показывать вида, как ей непривычно слышать обращение на «ты» от двадцатитрёхлетней женщины. – Работа для них и здесь найдётся. Но только если будут комнаты для их проживания. И если сможете прокормить. Если нужны какие лекарства, дай список, Василий отправит с дроном. Имена дали уже?
 
   — Имён пока нет, прозвища… Волчок и Зима… очень уж они… битые какие-то… и серые. Лекарства у нас есть, но вот обезболивающее заканчивается… и снотворное… пожалуй, да, нужно, — и Искра открыла планшет и набрала несколько названий. Вася принял файл со списком и, подключившись к сети, сделал заказ в городской аптеке и пообещал сам встретить дрон.
 
    Нина посмотрела сначала на парня, потом – на девушку. Выглядели они так, словно прошли через мясорубку – шрамы были не только на телах, но и на бритых головах и на лицах. Действительно – серый Волчок и бледная Зима… и оба прозвища вполне могут стать именами.
 
    Оба DEX’а внимательно смотрели на хозяйку – что-то ещё скажет? Впервые они были не на войне, впервые их лечили, а не ремонтировали, впервые не было боли, впервые была настоящая еда, впервые им давали отлежаться, впервые с первым уровнем был только один человек… и всё было непривычно и даже как-то неправильно и страшно – но хотелось, чтобы так продолжалось как можно дольше.
 
    Василий запросил у обоих доступ – пришлось дать, так как оказалось, что у него прописана та же хозяйка, что и у них – и подключил обоих удалённо к Кузе и дал доступ к своим незапароленным файлам и в своё облако, давая возможность узнать, куда и к кому они попали. Волчок стал скачивать всё подряд, чтобы просмотреть позже внимательнее.
 
   Нина вышла из медпункта. Но уже на крыльце сказала Искре:
  — Они могут охранять медпункт и помогать в работе. Ты не думала о своём кабинете? Насколько я знаю, ты стоматолог, а работаешь, как участковый терапевт… — очень хотелось сказать, что Искра скоро не сможет работать (Вася успел её просканировать и прислать сообщение на видеофон – около четырёх месяцев беременности), но вовремя вспомнила, что в деревнях это принято скрывать от всех, чтобы не сглазить, и сдержалась. Сказала другое:
  — Если хочешь, пришлю программиста, и он поставит Волчку и Зиме медицинские программы. Они тогда смогут не только охранять, но и помогать, и по вызовам сами летать смогут тоже.
 
   — Невзор уже пригласил Боголепа, он будет через неделю… поставит программы. А кабинет? Да, я стоматолог вообще-то… по специализации… — смутилась Искра, — но здесь приходится лечить всё и всех… не только своих. Были бы деньги на оборудование… заявка уже отправлена…
 
  — Деньги будут. Не сразу, но будут… ребята жемчуг собирают… оно, конечно, 90% стоимости идёт заповеднику… но и медпункт у тебя не собственный. Попробую договориться… конечно, сверхсовременное кресло дорого, но наверняка в каталогах есть и доступное оборудование… пусть у тебя люди зубы лечат, а не в городе… Вася, подожди дрон здесь и помоги Майе его разгрузить. И будь на связи.
 
   И после этого Нина и Искра вернулись к дому Голубы.
                                 ***
 
     Голуба, наконец, позвала Нину и гостей войти в дом, по пути объясняя, почему так мало людей в деревне:
   — …все на сенокосе. Я осталась, чтобы вас встретить и накормить. И отвезти в Заручевье. Там лес посуше, не настолько болотисто, как здесь. Ручей только называется ручьем… он впадает в озеро уже речкой метров десяти в ширину… а у деревни и пляж есть. Но до купальников раздеваться не советую. Здесь так не принято ходить.
 
      После обеда Голуба сама повезла гостей в Заручевье, а Нина снова зашла на медпункт, где Майя меняла DEX’ам капельницы, а Василий делал вид, что помогает ей в этом. Коробки с лекарствами уже лежали на столе в кабинете.
    Искры было не видно, и потому задерживаться не было смысла. Нина только спросила Майю, чем она кормит больных. Та ответила:
   — Тёплое молоко с мёдом в основном, понемногу даётся варёная рыба и творог с ягодами. Утром и вечером каша на молоке с мёдом. Еды достаточно.
 
  — Кормосмеси здесь не было, как я понимаю? Но и этой упаковки хватит ненадолго. В их состоянии нужно банок десять в день каждому… при условии включенной на полную мощность регенерации.  Хорошо, как только смогу, пришлю с дроном. Вася, мы уходим.
 
  Василий с разрешения Нины оставил Волчку свой планшет с мультфильмами и вышел вслед за хозяйкой.
                                 ***
 
     Из деревни полетела на Жемчужный остров, чтобы посмотреть построенную дамбу. В модуле были только Саня и Зита – разбирали привезённые завхозом лекарства. На пастбище бродили уже не только козы и лошадь, но и с десяток овец с бараном. Две девушки и парень, работавшие на огороде, повернулись и поздоровались.
 
  — Все остальные тоже работают, — тихо сказал Саня, — позвать? Фрида руководит сбором ягод и грибов, Фрол на сенокосе… пока погода хорошая. В дождь опять будут камни таскать. Хотите посмотреть дамбу? Зита покажет, она уже может ходить по острову.
 
  — Спасибо, сами найдём… Зите поправляться надо.
 
   Дамба с пятью проёмами между Жемчужным и ближайшим к нему Козьим островом была построена мощно и надёжно, ширина дороги по верху – не меньше трёх с половиной метров, длина не меньше сорока метров. Прибежавший Фрол был явно доволен:
 — Здорово, правда! Для себя строили. До осени ещё до Телячьего острова дамбу протянем. Сена запасём, корову купим…
 
 — А где держать корову, ты подумал? Коз уже столько, что надо отдельный модуль ставить. Плюс лошадь. И куры. Но вообще-то… если будут корма и соберёте клюквы столько, что хватит на модуль… договаривайся. Покупай. Но не забудь документы оформить правильно и вовремя.
 
    Нина осмотрела заодно и сад рядом с домом бывшего егеря, потом Василий загрузил флайер коробками с керамикой. И к ночи вернулись домой.
                          ***
 
    Вечером следующего дня позвонил Змей, и был явно взволнован, хоть и старался этого не показывать:
   — Ратмир зовет на гулянье в Заручевье, там эти городские девушки всё ещё в гостях. Доброхот отпустил, с охраной стада справятся Вард и Самсон. Можно слетать?
 
  — Можно, – Нине и не хотелось ему разрешать, чтоб не пришиб кого-нибудь даже случайно… но Змею там жить, среди этих людей. И обычаи он знать обязан, и нормы поведения тоже должен знать. И потому повторила:
  — Можно. Слетай. Но… сначала попроси Ратмира… или любого другого из его братьев позаниматься с тобой бузой. Я видела, как ты смотрел на бузников… хотелось выйти к ним? Почему? Не потому ли, что тебе интересны местные обычаи и ты хочешь стать своим в общине, и что тебе надо уметь и драться тоже, причём так, как здесь принято… в первую очередь с Лютым, как с братом Миры?
 
    — Я не хочу с ним драться.
 
  — А придётся. Братья всегда дерутся с ухажёрами сестёр, чтобы быть уверенными, что сестра в замужестве будет под защитой. Я знаю, что ты был тренажёром, и что тебе это не нравилось, тоже знаю. Но здесь при обучении ты не будешь тупо стоять на месте, пока тебя избивают. Ты будешь двигаться. И по возможности желательно заранее отрепетировать с Лютым поединок… посмотри, как здесь принято драться. Просто показ приёмов и бесконтакт… или контактный бой до первой крови с множеством ограничений. Боевая программа у тебя есть, тебе только базовые приемы освоить и запреты при таких боях. Любой мужчина должен уметь защитить свою семью. И это проверяется до свадьбы. И ты должен понимать это. Не хочешь драться? Тогда не бери никакой еды из рук девушек, чтобы не иметь обязательств названного брата, не прогуливайся с каждой более одного раза, узнай, не побратались ли они ещё с кем-то до твоего появления… или попроси Ратмира узнать это.
 
— Узнаю. Перезвоню.
 
— Хорошо. Пока.

Солнце неторопливо ползло за горизонт. Близился закат. Ворон, вывалив язык, лениво переставлял когтистые птичьи лапы, недвусмысленно намекая на забытую хозяином-самодуром, бегущим от тёплого дома, обязанность. Кто тут должен заботиться о ездовом ящере, а? В том числе, и об отдыхе этого самого ящера! Но ночевать в лесу Косте не хотелось, и он, спрыгнув с широкой спины, упрямо шёл вперёд, не обращая внимания на плетущегося через силу динозавра, всеми силами посылающего ему в спину телепатические призывы: «Жрать хочу!».
Постепенно с обочины наползал туман. Симпатичный светлый дубовый бор, понизу обильно украшенный береклестом, приглашал на ночлег. Широкий тракт понемногу наполнили вечерние сумерки.
Идти дальше не было смысла.
Костя посмотрел на скакуна и полез распаковываться.
— Приехали, хватит вздыхать. Каша на ужин. Не ворчи. Котёл Таисья Сергеевна большой выдала, брюхо набьём.
Ночь прошла спокойно. Вековые дубы тихо шелестели пожухлой зимней листвой, а холодная позёмка, забравшись под тёплую стёганную куртку, всего один раз разбудила уютно закутавшегося в одеяло Костю. Он приоткрыл, было, глаза. На него, с ветки напротив, нагло лупал жёлтыми глазищами огромный филин. Парень зажмурился покрепче, перевернулся на другой бок и спокойно продолжил сон.
***
По безбрежному тёмному океану неба плыла яркая тарелка луны, и скалистый простор, поросший толстым мягким ковром вечно зелёного мха, казался склепом, специально приготовленным для умирающего дракона.
Когда, оттолкнувшись от балкона, тело поймало тугую воздушную струю, он, развернув крылья, какое-то время счастливо парил, ловя лёгкие зыбкие тени лун: серебряной и, спрятавшейся за соседку, голубой. Его мысли не задерживались на мелькающем пейзаже, он упивался таинственной тишиной.
Властитель мира вылетел на первую охоту.
Только очень скоро в груди появился странный, плохо различимый шум, и крылатый охотник сделал глубокий вдох, переводя дыхание… внутри заклокотало сильнее, и огромный ящер, теряя сознание, начал судорожно бить крыльями о твердеющий воздух, пытаясь выровнять падение.
Последние минуты полёта гаснувший разум уже не управлял телом, но, расправив крылья, ящер смог мягко приземлиться и лечь на вечную постель.
Умирающий мозг был спокоен. Разум оборотня доминировал над звериной сущностью, унося в вечность свою память — воспоминания счастья и великой всепоглощающей привязанности, которую поэты называют любовью.
***
Войдя через распахнутые двери зала приёмов, перед его глазами предстала, преклонив колени, женщина.
В тот момент его поразило, с какой непринуждённой грацией склонилась она: гибкая тонкая талия, не изуродованная корсетом; немного пышные бедра; гордый разворот головы; высокая грудь. Она разогнула шею, обрамлённую сверху короной огненных волос, и посмотрела на него.
Лицо обмануло ожидания толпы.
«А милочка-то некрасива!», — фыркнула сзади фаворитка, тут же отодвинутая куда-то вглубь зала.
О, нет! Природа не совершила ошибки…
Женщина была смугла от постоянного нахождения под лучами горячего солнца островов. Её большой рот казался почти мужским. Высокий лоб и прямой нос стирали классические понятия красоты, но миндалевидный разрез огромных зелёных глаз таил в себе силу и ум. Лицо, с упрямой прямой складкой рта, было лишено нежности, без которой самая прекрасная теряет страсть. Но Его Величество не видел реакции своего окружения. Он слушал её.
— Драко рода Кростер? — И гул зала, поражённого грубостью пришлой, приглушил следующую фразу. — Последняя из Драко рода Хартэд смиренно приветствует тебя, признавая Старшим!
И тогда, при немом изумлении свиты, он поклонился ей, как равной, и ответил:
— Последний из Драко рода Кростер приветствует тебя, признавая Равной!
Леди протянула ему руку, затянутую в белый шёлк перчатки, большую красивую руку настоящей светской дивы, и лицо, озарённое улыбкой, после его ответа сразу стало женственным и нежным.
Они сели за стол уже как старые друзья, как будто церемониальный завтрак — это их совместное каждодневное дело.
— Надеюсь, вы пригласили меня с самыми благими намерениями? — вновь нарушила она этикет.
— Я надеюсь, что это наша не последняя трапеза, — так же вольно ответил он, поражённый.
Потом посмотрел на вытянутые шеи свиты, боящейся пропустить даже слово этой удивительной беседы, и махнул рукой, указывая всем за дверь.
— Думаю, что не шокирую Вас, отослав ненужных свидетелей.
— Им хватит и этой информации на целый год, — улыбнулась она, соглашаясь.
И Его Величество вновь поразился выдержке этой молодой дамы, рискующей своей репутацией и титулом, оставаясь в его покоях наедине с ним. А она, привстав, смело налила ещё чаю и, протянув ему чашку, добавила:
— Мне нечего терять, я последняя в роду. Либо я возвращаюсь на свой ставший Змеиным остров, либо остаюсь и, смирив гордыню, наблюдаю за танцующим, флиртующим и крайне разговорчивым драконом, о женолюбии которого сложены легенды.
Это было откровенным оскорблением. Много позже она призналась, что тяжело ей дался этот день, и что именно эта, заранее заготовленная, фраза была самым серьёзным моментом их беседы. Ему предоставили выбор! Женщина ставила условие Верховному Дракону!
И тут он расхохотался. А потом, закусив пирожным, велел принести, наконец, настоящей еды — на завтрак!
А позже долго рассказывал анекдоты из светской жизни о том, как вот совсем недавно гостили у него две особы с Севера. А он живет по-холостяцки, с соседями ссорится и предпочитает жирную ветчину нежному омлету. Как захромал его верный друг, и он не загнал оленя. Как, разозлившись, перекинулся и не смог взлететь, застряв в кустах. И какую восхитительную игру привезли недавно с Востока.
— Шахматы? — тихо спросила она…
Вечером глашатаи объявили о помолвке Его Величества Драко рода Кростер и Её Величества Драко рода Хартэд.
***
Его выдернула из сна вздрогнувшая передняя лапа ящера. Парень открыл глаза, отпихнул дёргающуюся конечность и осоловело посмотрел на мир. Лес слегка шевелил массивными дубовыми лапами, где-то высоко наверху гасли последние звёзды, рассвело.
Он потянулся и, кряхтя, выполз из-под тёплого бока приятеля. Ворон всхрапнул, но не проснулся.
Костя совершил пару приседаний, махнул руками, изобразив спортсмена, и, пнув чёрный бок носком сапога, провозгласил:
— Вставай, соня, жизнь проспишь!
Туша не пошевелилась, наоборот, дыхание стало тише и мелодичнее. Путешественник хмыкнул и полез в одну из многочисленных бабкиных котомок. Оттуда, завёрнутый в белое полотенце с вышитыми по краю кошками, был извлечён знатный кусок сала. Костя слегка помахал им, и в кристальном утреннем лесном воздухе явственно запахло чесноком. Дыхание динозавра сбилось, и чешуйчатая морда, с огромными чёрными ноздрями, торопливо «навелась»в сторону острого духмана. Через секунду над плечом хозяина уже нависла зубастая пасть, издающая немелодичные хрюкающие звуки:
— Даааай, дааай, давай скореее, ууууууууу!
В последнем было столько разочарования, что всем окружающим, (будь они здесь, конечно), стало бы понятно: салом поманили, но не угостили. Публики, однако, вокруг не наблюдалось, поэтому, спрятав вкусняшку, Константин резюмировал сам:
— По карте мы в тридцати — тридцати пяти километрах от областного центра, тракт наезженный, но почти безлюдный. Здесь недалеко только небольшое поселение, со странным названием «Выселки», мы его обойдём. Ночи тёплые. Предлагаю не торопиться и поохотиться. Как ты, не знаю, а я мяса хочу… ну или птицы, — недобро помянул он ночного гостя — филина.
Они погрузились и свернули вглубь леса.
Постепенно дубы заменил мрачный захламлённый лес. Кроны сомкнулись, а зимнее неяркое солнце не торопилось проникать сквозь густую лиственную крышу. Стало ощутимо темнее. Ворон грустно ломился вперёд, вероятно, размышляя о превратностях засранки-судьбы, поманившей тёплым стойлом с доброй Бабой-Ягой и тут же вытряхнувшей в дикий мир, полный гниющих корней и мошек. Костя, исцарапанный и покусанный невидимыми мерзкими букашками, издавал плохо понятные нерусскому человеку звуки, продолжая свою позитивно-изыскательскую деятельность. В какой-то момент, они встретили ежа, к удовольствию последнего, признали добычу несъедобной и вышли на узкую тропинку, ведущую из ниоткуда в никуда.
Остановившись перевести дыхание, хозяин ездового динозавра опустил глаза на обочину и вздрогнул от летящего на него большого пучка перьев.
— О, вот и еда! — радостно заорал он, сцапав добычу на лету. И тут же ловко перевернул вниз головой, перехватив за лапы.
На этот раз он не обратил внимания на то, с каким недоумением рассматривает его ящер…
***
Присмотревшись к пыльному перьевому мешку, Ворон определил в нём наличие разума, и теперь, искренне недопонимал, почему хозяин развил такую кипучую деятельность по поиску подходящей стоянки. Еды-то ведь всё равно нет! Да и лес был тих и пуст. Но потом ящер прикинул наличие продемонстрированного ему утром сала, мысленно прикрепил последнее к гречневой крупе, также имеющейся в достатке, и смело свернул к небольшому водоёму, который, с некоторой натяжкой, можно было обозвать лесным озером. Кто его знает, этого хозяина, может, он решил этот «разум» тоже накормить? Мелкого оборотня же кормил? Тогда Ворон в очереди всё равно первый!
Работа между тем кипела. На месте Костя быстро набрал палок, выкопал ямку для кострища, обложил его камнями и, сделав удобный очаг, сообщил:
— Сейчас распотрошим, и в глину, запекаться, а потом, из костей супчик да с гречечкой и салом. Такой мировой закусон будет, я даж пятнадцать капель из фляги использую!
Ворон покосился с сомнением. Сознание, пропустив разглагольствования о неведомых «каплях», таки выцепило из речи хозяина слово «кости» и теперь пыталось соотнести с будущим ужином… а они никак не соотносились.
Притороченная к седлу курица, тем временем, мирно висела вниз головой, не подавая признаков жизни.
Динозавр затосковал окончательно. Аккуратно подцепив когтем хозяйскую «добычу», он порвал подвязки и, положив тушку на травку, стал ждать оборота. Но без толку, так как дурная несушка старательно притворялась трупом.
***
Серый день почти растворился в сумерках, когда из костра весело полетели трещащие искорки от сосновых дровишек и появился дымок. Костя обернулся к обеду и обнаружил… динозавра. Ящер плотоядно облизывался на тушку, аккуратно лежащую на травке. В сравнении с наглой мордой, курица казалась крохотным цыплёнком.
— Стой! — заорал охотник.
Ворон удивлённо обернулся и замер, а вот пеструха такого послушания не проявила. Она резво вскочила на ноги и помчалась прочь.
— Держи её!!! — дико завопил Костя, бросившись наперерез убегающему обеду.
Птица судорожно металась по песчаной гряде, пытаясь прорваться к тростнику и затаиться в нём. Но жаждущий сытного обеда парень взметнулся в воздухе, как цирковой акробат, и всем телом придавил беглянку. Под ним охнуло. Он, кряхтя, встал и сгрёб добычу, почему-то гладкую и оставшуюся без перьев. Подсознание, ощутившее неладное раньше разума, попыталось намекнуть, что с добычей что-то не так… Костя же нравоучительно пропыхтел: «Врёшь, не уйдешь!..» — намеки до него пока не дошли…
Сзади хмыкнул динозавр.
Доходило постепенно.
Сначала – объём, странно крупноватый для птицы…
Потом руки ощутили неправильную гладкость – совсем не перьев…
Парень опустил глаза.
Перед ним, пытаясь прикрыть себя руками, сидела абсолютно голая девчонка!
— Поели… — только и смог вымолвить он.

— А где дедушка? — воскликнула Марида. — Я же рядом с ним сидела и не заметила как он…
— Исчез, — ахнула шаманка.
Тиор вскинул голову, ловя каждое слово. Лантирель перегланулся с Сарналосом. Дракон подошел к столу, взял медальон, внимательно рассмотрел и подошел к сыну.
— Сдается мне, что это был сам Оллар, — сказал он. — Видимо, он хочет испытать тебя, Тиор. Сможешь ли ты достойно пройти выпавшие на твою долю испытания. Но совсем лишать своей поддержки не собирается, поэтому и оставил это. Здесь очень сильное магическое плетение. Скорее всего, этот артефакт каким-то образом должен пригодиться тебе в пути. Наклони голову!
Сарналос застегнул цепочку вокруг шеи сына, рассегнул его рубашку и поправил медальон на груди. Артефакт оказался точно в центре татуировки с изображением золотого солнца с серебряными лучами.
— Как к месту пришлось, — покивала Шаидэ.
— Что ж, не станем пренебрегать знаками, которые нам подают сами боги, — заключил дракон. — Нужно собираться в дорогу. Я схожу порталом в Аретириос, возьму аэрлингов для вас с Лантирелем…
— Повелитель, — вклинился эльф, — прошу прощения, что перебиваю. Оллар упоминал, что нельзя лететь в облике дракона и пользоваться порталами. Наверное, потому, что это сокращает путь. Боюсь, что по этой же причине нельзя отправляться и на аэрлингах.
— Проклятие! Ты прав. — Дракон раздосадованно стукнул кулаком по ладони. — Придется ехать на лошадях.
— С ними могут возникнуть сложности при прохождении через портал, Повелитель, — заметил Лантирель.
— А если взять кхаранов? — подала голос Марида. — Они же не только по пустыне бегать могут. И по горам пролезут там, где лошади не пройдут. И спокойно могут нести достаточно большой груз или двоих всадников.
— А вот это мысль, девочка! — одобрительно кивнул Сарналос. — Так и сделаем! Вот только сможет ли Тиор управлять ящером?
— Привязку-то провести можно, — ответила девушка. — Здесь проблем не возникнет, но, боюсь, незрячему всаднику трудно будет править туда, куда нужно. А везти и двух седоков, и груз кхаран не сможет. Можно, конечно, ехать вдвоем, а поклажу навьючить на второго ящера, но кхараны не ходят в поводу. Обязательно нужен наездник.
— Значит, придется просить кого-то из ваших воинов сопровождать Тиора и Лантиреля, — сделал вывод дракон.
— Я думаю, можно послать с ними Нарса, — кивнула Шаидэ. — Это брат Мариды.
Девушка вдруг решительно выпрямилась.
— Я поеду! Оллар сказал, что с Тиором может поехать один друг или несколько. Я могу сопровождать его и Лантиреля и помогать управляться с кхаранами. И не только.
— Девчонка вместо воина? — фыркнул Тиор. — Чтобы нам с Лантирелем пришлось еще и тебя защищать?
— А вот тут ты ошибаешься! — гордо вздернула нос Марида. — Я прошла боевую подготовку наравне с парнями и продолжаю тренироваться. И если где-то уступаю в силе и росте, то превосхожу в ловкости и скорости. К тому же я владею шаманской магией, а парни — нет.
— Браво, девочка! — Сарналос даже заапплодировал, с любопытством наблюдая за отчаянной рэйсой и скривившимся сыном. — Я думаю, будет даже лучше, если с Тиором и Лантирелем поедешь ты. А то, что отряд небольшой будет, возможно, вам же и на руку — меньше внимания привлекать будете.
— Да уж! С кхаранами мы его точно совсем привлекать не будем! Угу! — пробурчал Тиор.
— И вот тут присутствие среди вас девушки-рэйсы будет вполне обоснованным. — Дракон положил руку на плечо сына. — Ты напрасно думаешь, что Марида будет вам помехой. Из женщин рэйсов выходят отличные воительницы.
— Так она совсем еще маленькая! Куда ей наемницей ехать? — уперся Тиор.
— Во-первых, я уже совершеннолетняя, — заявила девушка. — А во-вторых, я не наемница.
— Тиор, чтобы тебе было спокойнее, я могу проверить, что умеет Марида в плане боевых навыков, — усмехнулся Лантирель. — Вот жара спадет немного, и устроим испытания. Заодно посмотрим, что ты можешь.
— Хорошо, — нехотя согласился сын дракона.
— Договорилсь! — подытожил Сарналос. — Я подготовлю все, что вам может потребоваться в пути и обеспечу доставку сюда. Вы вечером устраиваете испытания в пустыне. Утром отбираете кхаранов, на которых поедете, проводите привязку, учитесь управлять ими, днем отсыпаетесь, и следующим вечером отправляетесь. Не стоит тянуть.
После этого Повелитель Драконов отправился к себе в Серебряные горы, Шаидэ стала готовить обед, а Лантирель с Тиором принялись намечать маршрут. Рядом с эльфом примостилась и Марида. Тиор во время своих странствий по Оромере составил одну из самых подробных карт на то время. У него была великолепная зрительная память, поэтому он прекрасно представлял себе ту или иную местность, о которой шла речь.
Лантирель наметил чистым пером линию на карте.
— Я думаю, нам следует добраться до Серебряных гор, затем двигаться вдоль них до перевала Аждар. Там перейти горы и спуститься на равнину Драгханского княжества.
— Нет-нет-нет! — запротестовала рэйса. — Наши воины говорили, что на Аждаре сейчас неспокойно. Участились нападения кочевников из Южной степи и горцев с хребта Зубы Дракона на путников и гномьи патрули с перевала. Я думаю, нам не стоит соваться туда. Слишком рисковано.
Тиор, который все еще был недоволен, что придется отправляться в такое опасное путешествие в компании с девчонкой, хмыкнул.
— Вынужден согласиться. Не стоит лезть на рожон. Мы можем миновать Серебряные горы гораздо быстрее. Воспользуемся Гномьими Вратами, — сказал он.
— Ты хочешь пройти через их туннели? — Лантирель удивленно посмотрел на него. — Думаешь, нас пропустят?
— Пропустят, — уверенно кивнул Тиор. — У них с отцом свои договоренности, поэтому нас пропустят даже если мы попрем через их проходы с целым стадом кхаранов.
Марида прыснула в кулачок, представив себе это зрелище. Сын дракона снисходительно усмехнулся.
Дальше Тиор с Лантирелем единогласно высказались за маршрут вдоль реки Сарны, берущей свое начало в Серебряных горах и служащей естественной границей между Восточной Степью и Драгханом. Затем предполагалось отклониться от реки и выйти к озеру Ларханг на границе Драгхана и Ромарии, после чего двигаться почти строго на север через Ромар на Кайтан — Поднебесную империю. Высокие и круые Алмазные горы им предстояло обойти, двигаясь вдоль побережья Жемчужного моря. Дальше их путь пересекал Поднебесную через столицу империи Кодзо. А уже потом надо будет нанять корабль с командой в порту Окатто, чтобы доплыть до Огненного Ожерелья и острова Олаора. Здесь уже Марида не встревала со своими замечаниями потому, что она еще не бывала в тех краях.
Педантичный эльф аккуратно наметил на карте маршрут предстоящего путешествия. К тому времени, как они управились с этим важным делом, Шаидэ как раз приготовила обед, поэтому пришлось убирать со стола книги и свитки и расставлять тарелки и миски.

Честно говоря, Марида едва дождалась вечера, когда они все вчетвером — старая шаманка отправилась вместе с молодежью, — вышли из оазиса и удалились от него на добрые полмили. Во избежание. Ей очень хотелось показать этим высокомерным, заносчивым и самовлюбленным остроухим… нет, просто эльфам… хотя Тиор не совсем жльф… и вовсе они не высокомерные… В общем, ей очень хотелось доказать, что она ничуть не хуже любого парня умеет драться.
Для начала решили опробовать возможности Тиора — ему и самому просто не терпелось выяснить это. Оказалось, что все не так уж плохо, как они опасались. Большую часть своих умений он сохранил. Тиор метнул парочку огненных шаров, поигрался водяной плетью и воздушной петлей, пострелял по барханам каменными снарядами, которые сам же и материализовал. Затем снес воздушной волной половину бархана, подняв в воздух огромную тучу песка. Тут уже пришлось вмешаться Лантирелю и осадить эту песчаную бурю на место. В довершение своих экспериментов Тиор устроил Мариде небольшой дождик, ориентируясь преимущественно на слух. Хорошо еще, что выбрал достаточно безобидное заклинание — Шаидэ стояла рядом с внучкой и тоже немного намокла. Но Лантирель любезно высушил одежду старушки, а Марида от его предложения отказалась — не так уж часто в жаркой пустыне доведется мокрой походить.
Этот казус натолкнул парней на мысль испытать оборонительные возможности Тиора. Щиты получались отменно — хоть силовые, хоть огненные, хоть песчаные. Он также попытался раскинуть поисковую сеть, но тут было несколько сложнее — он не видел окружающей местности и ориентироваться было сложно. Сына дракона сей факт несколько огорчил, но и заставил задуматься над тем, как усовершенствовать это заклинние.
После этого Тиор стянул рубашку и протянул ее Лантирелю:
— Подержи, пожалуйста. Я хочу немного размяться.
Марида едва ли не приоткрыв рот засмотрелась на то, как он выполнял замысловатые упражнения на растяжку и равновесие. Телосложением Тиор напоминал ей парней из ее народа — худощавый, но сильный, гибкий, пластичный. Он и двишался так же быстро и легко, как ее сородичи. Под гладкой кожей перекатывались небольшие, но явно хорошо натренированные мышцы. Необычные татуировки — знаки Оллара на груди и тыльной стороне ладоней и большой дракон на спине — вспыхивали серебряными и золотыми бликами в лучах заходящего светила. Даже слепота не мешала ему разминаться. «Интересно, а сможет ли он драться, не видя соперника?» — подумала девушка.
Любопытство ее неожиданно получило ответ. Тиор остановился как раз напротив нее и поманил рукой:
— Иди сюда. Покажи, на что ты способна.
Рэйса сперва даже растерялась.
— Драться с тобой? Ты уверен?
— Почему нет? — Тиор иронично изогнул бровь. — Как видишь, я не совсем беспомощен. Разве что магией пользоваться не будем. Чтобы я не покалечил никого ненароком. Исключительно тренировочный бой. Или ты боишься?
— Я? Нисколечки. Разве что тебя покалечить не хотелось бы, — парировала рэйса.
— Не бойся. Я не настолько хрупкий, как тебе кажется, — фыркнул сын дракона.
— Хорошо, — произнесла, наконец, Марида.
Она размотала пояс, стягивающий ее талию, и сняла с рук браслеты, отдала все бабушке, оставшись в свободных тунике и штанах. Длинные распущенные волосы заплела в тугую косу и закинула за спину. Сделав несколько разминочных выпадов, приседов и махов рукаи и ногами, она встала напротив Тиора. Внутренне она ликовала — вот сейчас этот самодовольный красавчик узнает, что девчонки тоже чего-то стоят. Пожалуй, его и Лантиреля даже ждет несколько сюрпризов. Уж она постарается.
Девушка сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, успокоилась внешне и внутренне. Она выпрямилась, гордо подняла голову и уверенно произнесла:
— Я готова.

Сцена первая. Квартира Корделии Трастамара на Новой Москве.
Мартин сидит перед головизором. Идут светские новости местного телеканала БомондВижн. В развернутом вирт-окне возникает парадный зал губернаторского дома. Юная сияющая репортерша, слегка осипшая от возложенной на нее священной миссии, вещает в направленную на нее голокамеру.
«Сегодня наша съемочная группа присутствует в качестве гостей в доме губернатора Лютеции на первом балу нового сезона. По сложившейся за много лет традиции в дом князя Юсупова съежаются все столичные знаменитости, чтобы пройтись в туре вальса по знамениному паркету из геральдийского дуба, выпить по бокалу настоящего французского шампанского и продемонстрировать остроумные находки своих портных и модисток . В этом году князь открывает бал в паре со знаменитой, экстравагантной, обворожительной Корделией Трастамара, впервые почтившей бал своим присутствием».
На вирт-экране появляется высокий статный мужчина в смокинге. Он ведет под руку Корделию. Она в элегантном вечернем платье. Пара выходит на середину зала, освещенного старинными канделябрами. Звучит музыка – вальс из сюиты Свиридова «Метель». Статный мужчина церемониально приглашает Корделию на танец. Она слегка наклоняет голову в знак согласия. Начинают танцевать вальс. Кажется, что ноги Корделии едва касаются пола. Партнер безупречно ведет ее в танце. На лице Корделии явное удовольствие. Мартин мрачно наблюдает на происходящим на вирт-экране. Он перематывает запись и смотрит сначала.
Слышатся шаги и голос. Корделия говорит по видеофону. Мартин торопливо переключает головизор на другой канал. Там идет футбол. Команда фреан сошлась в полуфинале кубка Галактики с командой крамарцев.
Корделия: Нет, мама, нет! Даже не заикайся. Всего на две недели? Не всего, а на целых две недели! Куда ты собралась? На липосакцию? Мама, какая липосакция? Ты весишь сорок пять килограмм! Что? В новый купальник от Гуччи не влезаешь? Купи на размер больше! Как это нельзя? Ах, сорок второй не гламурно! А какой надо? Тридцать восьмой? Измерять будут? Кто? Мама, не мели чушь. Ты же обещала! Что? Ты другое обещала? А какая разница? Это то же самое. Нет, не уговаривай. Не возьму! Отдай его на передержку! Кому, кому… Вон, соседке своей оставь. Как ее там зовут? Лореляй? Нет? Почему? Она его лапает? Мама, да он создан для того, чтобы его лапали! Он же Irien! Если его не будут лапать, он зачахнет и умрет. Это его предназначение. Что значит – вот пусть твоего лапают… Да кто попробует, я руки пообломаю! Каждый палец в трех местах. У него предназначение другое! Да, другое. Короче, мама, проехали. Отдай его на время в ОЗК. На пару недель. Не хотят? И они тоже? А я их понимаю. Я их очень хорошо понимаю. Лучше иметь дело с толпой DEX’ов, чем с одним говорящим фаллоимитатором! И что с того, что у меня один? Одного вполне достаточно. Мама, ну ты представляешь, что они мне тут устроят? Мартин не чудовище! Нормально он реагирует… Нормально. Так, ладно, я его спрошу. Вот как он скажет, так и будет.
Корделия заглядывает в комнату Мартина. Тот делает вид, что усердно болеет на фреан. И ничего не слышит.
Корделия: Мартин, радость моя, нам тут мама очередную подляну готовит.
Мартин знает, что за подляна, но артистично изображает неведение.
Корделия: Она собирается на пару недель подкинуть нам Кешу! Мне он тут как флайеру пятое колесо, но я обещала спросить у тебя. Как скажешь, так и будет.
Мартин делает вид, что думает. Корделия в полной уверенности, что он примет такое же, как и она решение, уже собирается огласить его в видеофон. Уже набирает в легкие воздух и…
Мартин: Ну ладно, пусть поживет. Две недели потерпим. А будет выеживаться, я ему опять зуб выбью. И вообще, пусть пол моет.
Слышно, как виртуальная челюсть Корделии стукается об пол. Она торопливо ее подбирает.
Корделия: Мартин, с тобой все в порядке?
Мартин пожимает плечами.
Мартин: А что тут такого? Ну Irien и Irien. Не навсегда же.
Корделия (в растерянности): Ну ладно, как скажешь. (В видеофон). Мама, в общем, мы тут посовещались. Ладно, привози его. С вещами.

Сцена вторая. По-прежному новомосковская квартира Корделии Трастамара.
Несколько дней спустя.
Просторная кухня в квартире Корделии. Стол накрыт к завтраку. Корделия, уже в деловом костюме, стоит с чашкой кофе в руке. За столом сидят Мартин и Кеша. Оба тихие и послушные. Корделия переводит взгляд с одного на другого.
Корделия: Так, мальчики, я ухожу на работу. Надесь, когда я вернусь, в моей квартире останется кое-какая целая мебель.
Оба кивают. Подозрения Корделии усиливаются. Она внимательно смотрит на Мартина. Тот делает самое невинное лицо. Она смотрит на Кешу. Тот старательно хлопает ресницами.
Корделия: Вот чувствую, что есть какое-то подвох, а что за подвох, понять не могу.
Мартин (обратив на нее самый преданный взгляд): Все будет в порядке. Мебель не пострадает. (Потом смотрит на Кешу). Ну если только чьи-то зубы.
Корделия, бросив на них еще один подозрительный взгляд, уходит. Мартин провожает ее до дверей. На прощание Корделия целует его в щеку. Мартин возвращается и оценивающе смотрит на Кешу. Тот зябко поводит плечами.
Кеша: Что, дедовщину устраивать будешь?
Мартин: Ага. Вот раздумываю, с чего начать.
Кеша: Салаги обычно драют зубной щеткой унитаз.
Мартин: Не, унитаз зубной щеткой не надо. У тебя другое задание будет. (Перекидывает ему видеозапись) Вот так умеешь?
Кеша просматривает на внутреннем экране короткий видеоролик. Глаза его широко раскрываются.
Кеша: Ты это серьезно?
Мартин: Ну да, серьезно. Умеешь или нет?
Кеша: Конечно, умею. Это практически моя специализация.
Мартин: Меня научишь?
Кеша смотрит на него хитро и насмешливо одновременно.
Кеша: Ну ты, DEX, даешь! Оно тебе зачем?
Мартин: Не твое дело! Так научишь? Или унитаз?
Кеша: Вы, DEX’ы, все больные на процессор. Один тараканов изучает, второй картинки рисует, третий салаты режет. А тебя вон куда понесло…
Мартин активирует боевой режим.
Кеша: Да ладно, ладно. Пошутил. Надо так надо. Когда начнем?
Мартин: Сейчас. Только не на кухне.
Вечером возвращается Корделия. В квартире тихо. Все на своих местах. Оба киборга заняты каждый своим делом. Мартин в своей комнате занят реконструкцией Туманности Андромеды, Кеша смотрит по головизору мелодраму. Корделия на цыпочках обходит всю квартиру, пытаясь отыскать следы побоища. Но ничего не находит. В квартире идеальная чистота.
Сцена третья.
Проходит целая неделя. По-прежнему все тихо спокойно. Киборги ведут себя идеально, с удовольствием сопровождают Корделию по магазинам, по кафе, по мероприятиям. Но она по-прежнему чувствует какой-то подвох.
И вот в начале следующей недели она неожиданно возвращается на два часа раньше. Происходит это без всякого умысла, совершенно случайно. Корделия входит в квартиру и слышит музыку. Звучит современная кавер-версия знаменитого «Голубого Дуная». Корделия изумленная проходит через квартиру в гостину и замирает на пороге. Она видит обоих киборгов, которые, интимно прильнув друг к другу, плавно двигаются под музыку. (Да, понимаю, сейчас на меня посыплются упреки, как это два киборга не услышали шагов Корделии. Ну вот, не услышали! Авторское самоуправство.) Музыка смолкает. Корделия роняет свое изящное портмоне. Портмоне сделано из очень мягкой кожи, но в наступившей тишине грохот оглушительный. Киборги пулей вылетают из гостиной в противоположные стороны. Оцепеневшая Корделия еще с минуту стоит посередине. Постояв еще с минуту, она идет в комнату Мартина. Мартин сидит на своей кушетке в напряженной позе. Корделия на цыпочках приближается.
Корделия: Мартин, ты ничего не хочешь мне сказать?
Он отчаянно мотает головой. Корделия подходит, садится рядом и берет его руку. Он сначала сопротивляется, потом сдается.
Корделия: Мартин, я не буду тебя ругать. Я тебя любого любить буду. Что бы ты не сделал, каким бы ты не стал… Даже если ты ориентацию… то есть, линейку сменишь.
Раздается хихиканье. В дверь заглядывает Кеша и нагло улыбается. Корделия вскакивает.
Корделия: Ах ты фаллоимитатор с подсветкой! Совратил моего бедного Мартина. Да я тебя сейчас!
Кидается за Кешой в погоню.
Кеша (уворачиваясь от летящих в него предметов): Не виноватая я! Он сам пришел!
Слышатся топот, крики, звон разбиваемых и ломаемых предметов. Мартин, слыша звуки битвы, только повинно втягивает голову в плечи и жмурится. Возвращается разгоряченная беготней, взбешенная Корделия.
Корделия: Убью гаденыша! Сдам в ОЗК пожизненно!
Кеша (с другого конца квартиры, всхлипывая): Я не виноват! Он первый начал. Он сам меня просил.
Корделия (в изумлении глядя на Мартина): Это… правда?
Мартин отвечает тоскливым взглядом и кивает.
Корделия (пытаясь взять себя в руки): Ну хорошо, если это тебе так надо… Давай оставим этого гаденыша.
Кеша: Еще чего! И дня не останусь. Он мне все ноги оттоптал!
Мартин еще ниже опускает голову.
Мартин: Да, у меня не получается. Я неуклюжий.
Корделия в легкой растерянности.
Корделия : А что, для этого нужны какие-то особые способности?
Мартин (тоскливо): Видимо, да. А у меня их нет.
Снова раздается хихиканье.
Кеша (из-за двери): И чувства ритма никакого. Все время сбивается.
Мартин совсем сникает.
Корделия (пытаясь его утешить): Ну может это не ты, может это он виноват. Может, это у него чувства ритма нет.
Мартин: У него есть. Он все умеет. А я ничего.
Корделия: Ой, да что там уметь.
Кеша: Вот именно. Всего-то надо в счет попадать. Раз, два, три. Раз, два, три.
Корделия: А почему именно раз, два, три? Это теперь так модно? Я не знала. Или это программа такая?
Кеша: Потому что вальс танцуют на раз, два, три. Раз, два, три. Раз, два, три.
Кеша изящно проходится по комнате вальсовым шагом. У Корделии виртуальная челюсь снова стукается об пол. Она смотрит сначала на одного киборга, потом на другого. У Мартина вид совсем несчастный.
Корделия: Так вы… что же… вальс танцевали?
Кеша (непринужденно): Ну да. Я учил этого солдафона танцевать вальс.
Корделия смотрит на Мартина. Тот готов заползти под кушетку.
Корделия: Мартин, а… а зачем тебе вальс?
Кеша многозначительно хмыкает. И перекидывает видеоролик на голоподставку. Звучит вальс из «Метели» Свиридова. Корделия узнает себя на балу по случаю открытия сезона. Закрывает лицо руками и начинает хохотать. По лицу Мартина расползается румянец. Нахохотавшись, Корделия промакивает салфеткой выступившие слезы.
Корделия (обращаясь к Кеше): Так ты, многостаночник, еще и танцевать умеешь?
Кеша (оскорбленно вскидывая голову): Конечно, умею. Это одна из моих базовых опций. Я же элитный. Со мной хоть куда, хоть на бал, хоть в театр, хоть на светский раут.
Корделия: А танго умеешь?
Кеша: Конечно! И танго, и румбу, и чарльстон, и ча-ча-ча, и пасадобль. И даже тверк.
Корделия: И крестиком тоже?
Кеша: И крестиком… Чего крестиком? Танцевать?
Корделия (снова смеясь): Вышивать крестиком.
Кеша: Не, вышивать не умею. Это софт ставить надо.
Корделия: Ну пошли, покажешь, что умеешь. Мартин, и ты тоже.
Сцена четвертая.
В доме вице-президента Новой Москвы танцевальный вечер накануне Нового Года. Со всей планеты слетаются приглашенные. На парковке приземляется флайер с логотипом МедиаТранс. Выскочивший Мартин подает руку Корделии. Она в вечернем платье и длинной шубе до пола. Мартин в костюме, заказанном у лучшего портного. Костюм ему очень идет. Корделия берет его под руку и они идут к парадным дверям. На них все оглядываются. Один из мужчин в смокингах приближается к Корделии и галантно целует ей руку. Это сам вице-президент.
Вице-президент: Корделия, дорогая, я могу рассчитывать на тур вальса?
Корделия: Извини, Джордж, но я сегодня танцую только с Мартином.
Звучит знаменитый вальс из сюиты Свиридова «Метель». Корделия кладет руку Мартину на плечо, он осторожно берет ее за талию.
Корделия: Помнишь, что Кеша говорил? Раз, два, три. Раз, два, три.