Второй облом случился уже под вечер. Когда они наконец добрались до гостиницы.
— Геев не принимаем! – отрезал мужчина за стойкой, и Дин, только что еле передвигавший ноги, почти подпрыгнул:
— Приятель, а ну возьми свои слова обратно!
— Эй, послушайте… – Сэм попытался успокоить обе стороны, но напрасно: стороны мерили друг друга взглядами, как коты перед боем.
— У нас тут нет мест для таких как вы!
— Я тебе сейчас объясню, кто тут гей!
Какая муха укусила Дина? Мог бы уже привыкнуть, не первый раз. Но если учесть…
— Гарри! – вмешался в разговор новый голос, и по лестнице сбежала невысокая рыженькая женщина. – Гарри, ты грубиян! Обидел молодых людей… Вы ведь не сердитесь на него, мальчики?
Сэм облегченно вздохнул, но рано: женщина, видимо, хозяйка, с сожалением развела руками:
— К сожалению, мы не можем вас принять…
Вот это да!
— Почему? – Винчестер-младший невольно оглянулся, — У вас не висит надпись «Свободных номеров нет».
— Мы не можем позволить себе принять э… лиц с нетрадиционной ориентацией… – извиняющимся тоном проговорила хозяйка гостиницы, подыскав, с ее точки зрения, более корректную формулировку.
— Что?!
Сэм не поверил своим ушам: да это вообще Америка? Да в их стране не имеют шансов на уважение только нищие и очкарики-ботаники… Все остальное было легко исправить с помощью кредитной карты.
— Мы приносим извинения, — с нажимом сказала хозяйка, указывая на дверь, — У нас нет одноместных номеров. Вам лучше не рисковать, ребята.
— Нам не нужны неприятности! – вставил Гарри.
— Нас устроит двухместный номер. И мы не голуб…
— Хоть зеленые в крапинку! – оборвал грубиян-хозяин, — Мы таких не принимаем, ясно?
— Гарри…
— Вот говорил же тебе, Сэмми, что мы неправильно повернули, — вдруг прозвучал голос на удивление молчаливого Дина. – На указателе было ясно указано: гостиница налево, психушка направо. А ты свернул не туда.
— Я?
— Младшие братья такие упрямые, — «поделился секретом» Дин с негостеприимными хозяевами. – Ладно, пока, ребята, передайте привет вашему психиатру, и не горюйте, вы точно скоро поправитесь.
— Психушка?! – наконец дошло до Гарри…
— Дин! – возвел глаза к небесам «упрямый» младший брат, опасаясь, что сейчас старший все-таки нарвется…
— Младший брат? – сообразила хозяйка… – Стоп, ребята, Гарри-Гарри, тихо… Ребята… Можете показать документы? Что вы родственники…
Искупая вину, хозяйка лично провела их в весьма красивый номер на первом этаже, с зеркалом, изящной мебелью без единой царапинки и даже со свежими цветами… Представилась как миссис Бонн, оставила на столик тарелку с бутербродами и домашним печеньем (!), вручила ключи, показала, где лежит телефонный справочник, умилившись их «замечательной профессии», отрядила двух своих сыновей помочь перенести часть груза из машины в номер… и тараторила, тараторила, тараторила без умолку!
Ее интересовало все: сколько еще детей в семье, живы ли родители, насколько доходна профессия коммивояжера, когда они начнут продажу и можно ли рекомендовать их товары подругам, женаты ли они…
К концу этого разговорчика у Сэма кружилась голова и шумело в ушах, как при нападении баньши… Дину, судя по его усталому голосу и ответам без всяких шуточек, пришлось еще хуже. У него же не было тренировки совместного проживания с женщиной больше пары дней.
— Что-нибудь еще нужно? – наконец спросила гостеприимная до предела миссис Бонн.
— Пристрелите меня, — буркнул Дин еле слышно…
— Что?
— Спасибо, миссис Бонн, мы просто очень устали.
— О боже, уже половина одиннадцатого! Спокойной ночи, мальчики. Если вам что-нибудь понадобится…
Наконец она закрыла дверь (Сэм на всякий случай повернул ключ, да еще и стулом подпер!) и стало ТИХО…
— Думал, она никогда не уйдет! Дин?
— Я в ванной, старик.
Разумеется. Сумки с аптечкой, кстати, нет. Спорим на памперс, что мой упрямый старший братец сейчас занимается перевязкой? Проигравший надевает памперс… Господи, что за бред? Сэм встряхнулся, собираясь пойти к Дину и помочь, но лоб вдруг заломило, ледяные пальцы сдавили виски…
Видение…
Чуть размытое, в бледных слаборазличимых цветах, оно оскалилось десятками клыков. Беззвучно рявкнув, казалось, прямо в лицо молодому экстрасенсу, кошмарная пасть оборотня исказилась, задрожала и стала меняться, превращаясь в лицо человека. Молодой женщины. Оборотень! Чееееерт! Хищница погасила свет – в темном зеркале глаза ее отражения сверкнули серебром – и мягкими, крадущимися шагами двинулась в глубь комнаты, где под голубовато сияющим ночником на постели спал ребенок…
Нет!
— Сэм!
— М-м-м…
— Открой-ка глаза, принцесса…
— Отвали, Дин, — пробормотал младший Винчестер, но глаза все-таки открыл. О-о… Это стоило увидеть!
Дин возвышался над ним греческой статуей. Почему греческой? Во-первых, у всех этих Геркулесов была такая же мускулатура, а во-вторых, одежды на Дине было не больше, и наспех обернутое у талии полотенце вполне сходило за набедренную повязку. Только статуи обычно не держат в руках пистолет.
Осовремененная статуя наклонила над его головой бутылку со святой водой и сердито осведомилась:
— Воскресить, причастить или упокоить?
— Что?
— Я к тому, что некоторые зомби не такие зеленые, как ты, приятель, — заявило изваяние, и чтоб прекратить сомнения, Сэм выдернул бутылку и хорошенько приложился к святой воде. Из глаз Дина исчез вопрос «это-правда-ты-или-какой-нибудь-урод-из-подземки?» и появилась привычная смесь облегчения, тревоги и досады. Рука с пистолетом опустилась.
— Эй, полегче! – Дин отобрал бутылку, — Сэмми, если тебе плохо, как насчет святого пива? У нас водицы не так чтобы мно…
— Женщина… – пробормотал Винчестер-младший, и старший брат широко открыл глаза.
— Э-э… не хотелось бы тебя огорчать, приятель, но с моим полом ты малость промахнулся. Говорил я тебе, что воздержание…
— Женщина в моем видении – оборотень! – привычка Дина хохмить по любому поводу иногда просто выводила Сэма из себя.
— Сэмми, хоть раз в видении можно увидеть кого посимпатичней? Например, блондинку с…
— Заткнись, а? Если ее не остановить, она загрызет ребенка!
Дин вздохнул. Без предупреждения дернул братца с пола, помогая встать, отконвоировал на койку и присел напротив.
— Сэмми, твои видения… Старик, они пугают меня до смерти. Я всегда побаиваюсь, что…
— Что?
— Ладно, поподробней можно?
— Дин!
— Ладно… – голос Дина был непривычно серьезным, — Ты плоховато выглядишь после них, Сэм. Иногда я… ну, боюсь, что… что тебе станет совсем плохо.
— Размечтался, — буркнул Сэм. Ну не знал он, что еще сказать. В минуту серьезности старшего братца на язык ничего не лезло! Слишком это было нечасто – такая вот минута откровенности. Только что-то по-настоящему крупное могло заставить его вот так вот заговорить. Кажется, Дин понял его как-то не так – он перестал ерошить волосы, положил рядом пистолет и опустил глаза, принимаясь за тысячекратно проделанную процедуру разборки-чистки оружия. Каждый щелчок детали — точно щит-перегородка между ним и братом. Сэм спешно дернул себя за язык, но было поздно.
— Так что за видение?
— Дин, я…
— Проехали, чувак. – беззаботно улыбнулся старший, — Расслабься, моя мечта – не ты, а те пять девочек из кабаре, где мы выгоняли призрак проповедника. Помнишь? Две блондиночки, итальянка, азиатка со змеей… Неделя с ними, и…
Он даже глаза прикрыл!
— Это не мечта, это кошмар, — отрезал Сэм, — Дин… выслушай, а? Дин… знай, я понимаю! Ты мой старший брат, ты обо мне заботишься… Я твоя вечная головная боль, и…
— Нет. Заноза.
— Что?
— Ты не головная боль. Ты заноза в заднице! – Дин отложил пистолет и улыбнулся насмешливо и… как-то… словно застенчиво. У Сэма потеплело на душе…
Мир.
Стоп-стоп… Заноза?! В эту улыбку немедленно полетела подушка, пущенная меткой рукой несостоявшегося юриста. Дин перехватил метательное орудие на лету, и в зеленых глазах блеснула тень шутливой угрозы:
— Полегче, Сэмми, а то я решу, что ты меня любишь!
Ну и что на это можно сказать?
Только запустить вторую подушку.