Глава фермерского совета сидел, дик и мрачен. Хотя я бы на его месте головой подумал и индюка из себя не изображал. На «Каменном вороне» его дети в большей безопасности, чем здесь. А все остальное – война, если он не понял.
Только отлетели от города – вызвал Гарман. Успел. За городом, может, и не взялось бы уже.
– У нас тут информация кое-какая интересная, капитан!
Сквозь его веселый голос пробивались жуткие, нечеловеческие просто вопли.
– Это кто там так орет? – спросил я в недоумении.
– Так Лекус. Вы же велели.
Ну ничего себе концерт он там устроил. Он у нас что, такой тонкокожий? Или я с Абио чего-то недорассчитал?
– Выйди за дверь, я ни хрена не слышу. Он там живой?
– Да он-то живой, – крики стали слабее. – Но как заложников напугал, вы бы видели. Они решили, что раз мы со своими так… Ну и рассказывать нам тут кое-что начали.
– Мальчишки, что ли?
– Да нет, мальчишки как раз молчат.
– Не смей трогать.
– Издеваетесь, капитан? Мы и этих не трогали. Просто подвал в доме один. Потом Чес предложил во двор заложников пока, а они решили, что все – конец. Чес, он же резкий сам по себе, – Гарман фыркнул. – В общем, информация такая: самый большой «бич» мы вчера уничтожили, но у них есть еще два. Поменьше. Переоборудованы на базе…
Мой фермер так и подался вперед…
Но охранник его порыва не оценил и заставил вжаться в стенку.
-… сельхозтехники. Есть тут большие импульсные установки для скотины.
Ну, про такие установки я знал с детства.
– Мне тут сейчас усиленно пишут про мощность и частотные характеристики сигнала. Мы отъедем, прототипы на местности посмотрим?
– Мне проще посмотреть. Я уже практически в полях. И провожатый у меня компетентный, – я подмигнул фермеру. – А разговорчивым своим передай, что капитан не поверил. Приедет – сам допрашивать будет. Пусть думают.
Отключился и залюбовался на сету Дэорина.
Борода частично скрывала мимику, но глаза лихорадочно блестели, а на лбу выступили капли пота…
– Задача ясна, сету? Или повторить? – спросил я весело.
Он молчал, насупившись. Только по шумному дыханию я догадывался, что мыслительная деятельность в нем как-то идет. Я не торопил. Как выглядят фермерские бичи – и сам знал. Насмотрелся в свое время. Сейчас поднимемся повыше, найдем, где пасется крупная скотина, да и оценим все на местности.
Попросил пилота подняться, и скотинку мы почти сразу засекли. Сверху животные крупными не показались, но когда садиться стали – обомлели. Размером здешние «коровки» оказались куда больше шлюпки, с небольшой одноэтажный домик, примерно. Этакие мощные серые туши, с толстой мозолистой шкурой и маленькими хитрыми глазками. Видно, и сдерживать их было не так-то просто.
Я спрыгнул и подошел к ограде. Так и есть, везде подведены провода, а на входе-выходе – двойной импульсный блок. Намного мощнее тех, что я видел дома, и совсем другой конструкции.
Фермеры вполне могли из двух-трех десятков таких установок собрать что-нибудь креативное. Специалисты, эпитэ а матэ. Ну, так ведь и мы можем.
Мой фермер видел, что в консультации я не нуждаюсь, и помрачнел еще больше.
– Вообще-то я вам не такой уж и враг, сету Дэорин, – сказал, возвращаясь в шлюпку. – Вы сами должны понимать, что перешли все допустимые границы. Хотите, чтобы долину просто сожгли из космоса? Если нет – помогайте мне, Хэд вас возьми.
Фермер молчал, он не проникся.
– Плохой мне провожатый достался, – усмехнулся я. – Глупый, невежливый. И собственные дети ему до лампочки.
Сету Дэорин на меня даже не посмотрел. Крепкий орешек. Или – келийский? Те – только с виду твердые.
Послал бойцов разобрать бич и погрузить его в шлюпку. Сам постоял, понаблюдал за животными. Они косились на нас, но жевать не переставали. Ели, ели…
Интересно – это эндемичные животные или выведены искусственно? Уж больно тупые на вид. Но, судя по проводам вокруг, внешняя тупость обманчива.
Стал вспоминать стишки про животных, но нашарил в памяти только детскую считалку:
Уно-дона, уно-дона,
Жили два игуанодона,
Захотели разом пить —
Кто попался, тем не жить!
Глупый какой стишок. Что, я совсем стихов не помню, что ли? Дьюп как-то, столкнувшись с моей литературной незамутненностью, даже заставлял что-то выучить экзотианское.
Камень, истекающий кровью веры твоей
Кто же увидит?
Если… (забыл).
Если ты грудь свою не откроешь
Мимо прошедшему.
Я тогда спросил: «Мне должно быть стыдно, что я ничего в выученном не понимаю?» Дьюп засмеялся и сказал: «Никто никому ничего не должен. Особенно – в плане понимания. Ты же не деньги у меня занял». Я спросил: «Тебе со мной скучно, наверно?» «Мне с тобой – весело», – отрезал он. И даже не улыбнулся.
Почему я не мог его забыть? И почему, стоило мне хоть как-то привязаться к человеку, судьба меня тут же лишала его? Сначала Дьюпа, теперь – Дарама. Это что, такой навязчивый намек на то, что друзей мне иметь, по ее мнению, не положено?
Дьюп умер, но именно сегодня я особенно остро ощущал, что он рядом, а Дарам был совсем рядом, но мне казалось, что… Я что, сумасшедший?!
Нет уж, пусть сначала закончится война, а потом уже эта крыша едет, куда ей заблагорассудится. Сейчас она нужна мне здесь.
Ребята уже погрузили разобранный «бич».
– Ну, сету Дэорин, готовьтесь, – сказал я с показной веселостью. – Вы будете организатором нашей встречи с лордом Вашугом. Или как там вы его называете? Иначе детей своих больше не увидите. Солдаты армаде всегда пригодятся. Думать можете до утра, а можете отправляться сейчас – вас выпустят.
Сету Дэорин мрачно смотрел на меня, и в глазах его я выглядел последним мерзавцем. Предложи я убить его или детей – он бы мог проявить мужество. Но я предлагал всего лишь завербовать детей в армию врага. В конце концов – есть психообработка, если они будут преувеличенно против. Сету Дэорин, судя по речи, человек образованный. Не стал ему расписывать перспективы, сам домыслит.
– Тем более, я ничего невозможного от вас не требую. Вы просто должны передать мою просьбу о встрече лорду Михалу.
– Он не согласится!
(Ага, значит, где он – мы знаем.)
– Это – не ваше дело. Передадите ответ, каким бы он ни был.
– А вы устроите за мной слежку.
– На то вам и голова. Местность вы знаете лучше.
Не стал уверять его в своей честности. И так понятно: сумеем – проследим.
Фермер насупился.
Так мы и долетели: я думал о своем, он – о своем.
На подлете вспыхнул синий маячок на браслете.
Значит, у Мериса возникла суровая необходимость, и связь «продавили». Скорее всего, вывели над нами сразу четыре спутника, пирамидой. Этакий «выделенный канал». Долго это продолжаться не может, горы вокруг, но поговорить успеем.
– Слушаю, господин генерал, – я переключил сигнал на миниатюрный наушник легкого полевого шлема. Терпеть не могу это зужение в ухе.
– Разговаривать не можешь?
– У меня заложник в шлюпке.
– Так прыгай!
– Уже, – рассмеялся я, перекатываясь. Чужой пилот знал меня плохо, Рос, тот бы успел сбросить скорость. Доспехи смягчили падение, но дыхание я все равно потерял.
– Чего? – не расслышал генерал.
– Уже, говорю, спрыгнул.
Тако выпрыгнул следом за мной. Пилот, до которого только что дошло происходящее, разворачивал шлюпку.
– Потери у тебя большие? – продолжал давить на перепонки Мерис.
– Нет у меня никаких потерь, – я снова переключил сигнал на нормальный.
– Я не имею в виду сегодня.
– У меня вообще никаких потерь нет, кроме моральных, – отчеканил я.
– Это как? – несмотря на дефицит времени, заинтересовался Мерис.
– Палатку свою под Бриште забыл, почти страдал. Хорошо, дежурный догадался белье чистое захватить. Ну, и Лекусу репутацию испортил.
– Это с «Прыгающего» тебе подкинули? Вот гады, – развеселился генерал. – Ладно, потом расскажешь. Ты где стоишь сейчас?
– А сверху не видно? В Дагале стою. Пытаюсь вступить в переговоры с повстанцами.
– Вот и я к тому же. Вернулась наша «соседка», требует, чтобы ты обеспечил ее безопасность. И эти самые переговоры. Сможешь?
«Соседкой» по нашей с ним договоренности считался генерал Сэус, лендслер, формально командующий всеми наземными войсками южного сектора, а значит, и нами тоже.
– Дура твоя «соседка», – сказал я честно. – Если и вступлю в какие-то переговоры, то это будет афера куда почище грантской. Виллим, я чувствую, меня тут живьем сожрать готовы. Если «соседка» на нашей стороне – ни в коем случае ее сюда не пускай. Слышишь меня? У здешних фермеров еще две установки типа той, что мы уничтожили. Тут только боги могут безопасность обеспечить. Или – щит корабля, класса нашего «Ворона». Но корабль в долину не посадишь. Не пускай его сюда. Будет хоть какой-то проблеск – я свяжусь.
– Как?
– У меня свои способы. Лучше карты свежие сбрось. Моим – уже два часа. Нет своих – запроси у Келли, он в курсе.
– Что значит – нет своих? Ты что, совсем одичал там, малой? Кому бы на тебя пожаловаться? – фыркнул Мерис.
– Кому пожаловаться – того нету. Дараму надо было жаловаться, пока возможность была. Как там Вланка?
– Рвет и мечет. Но на тебя, вроде, не злится. В основном мне перепадает. Лови, карты пошли.
– А ты зачем ее из столицы выгнал?
– Плохо в столице. Ну, все. Один спутник почти ушел с линии. Держись там.
– Спасибо. И тебе того же.
Такое напутствие я от Мериса слышал впервые. Значит, дела в столице действительно хуже некуда. Да и он помягчел как-то в последний месяц.
Все меняется. Вот даже лендслер зашевелился, гад. Чья же эта карта? Столько придерживали ее. Как бы козыри за это время не сменились.
Я забрался в шлюпку.
– Плохо дело, – подмигнул фермеру. – Начальство велит мочить вас без разбора, если на переговоры не пойдете. На тебя вся надежда. Я сделаю вид, что мы плохо пасем тебя. И возвращаться тебе не обязательно. Просто передай мою просьбу.
Абио встретил меня возле шлюпки.
– Ужин готов, капитан.
– Потом.
Есть я не хотел. Однако взгляд Абио мне совсем не понравился. Я понял, что как только мы останемся один на один, о себе много чего узнаю. Но ведь и есть не хотелось совершенно. Трудно, когда твой подчиненный втрое старше тебя…
– Где эти разговорчивые? – спросил я у подбежавшего Гармана. – И сколько их у нас уже?
– Восемнадцать человек.
– Сколько?!
Придется поступить как при Эскгаме. Раскидать по одному-двое по шлюпкам. Не было печали, купила баба порося…
Абио за мной в подвал не пошел, пошел Тако.
– Рос где? – продолжал я допрашивать Гармана.
– У вас в кабинете.
– А Лекус?
– В сарайчике.
– С ним все в порядке?
– Горло сорвал. А так – я его медику показывал. Никто не умер.
– Молодец. Эккер тебе как?
– Мужик как мужик. Попросил его тут при мне с картами территорию проработать и отпустил. По Лекусу вы не распорядились, и я посадил его под замок – вас дожидаться.
Да, лишить Лекуса нашивок я не мог. Рейд-лейтенант – родовое звание, оно передается по наследству. Придется ему в своей форме вместе с бойцами топать.
Мы с Гарманом посоветовались и решили оставить Оби у себя, чтобы на глазах был. Но дорассказать его историю могу прямо сейчас.
Лекус прошел с моими бойцами всю долину – где на шлюпке, где пешком. После первого же дневного перехода, когда мы осваивали местные горы, он потерял весь свой лоск, а еще через пару дней – и человеческий облик. Когда сержант подвел его ко мне, грязного и небритого, в чужом поношенном кителе, я сразу и не понял, кто это и чем могу помочь.
Сержант пояснил, что этот боец приводить себя в порядок не умеет, а как на него повлиять в условиях отсутствия карцера – он не знает. (Применять другие виды наказания я сержантам запрещал.)
Пришлось снова обращаться к Абио. Я боялся, что моя просьба покажется ему неуместной, но, услышав, о ком именно идет речь, грантс неожиданно легко согласился. Оказывается, у него остались какие-то чувства к молодому офицеру.
Ветки сиреневого дерева, предусмотрительно завернутые в мокрую тряпку, в шлюпке тоже нашлись. Возможно, именно Абио их туда и положил.
Увидев родные прутья, Лекус испугался так, что я его даже пожалел. Но отступать было поздно. Попытался успокоить Оби, сказав, что в этот раз он совершил гораздо менее серьезный проступок, однако это не помогло.
Мы завели его ко мне в палатку (я тогда уже обзавелся новой палаткой), чтобы бойцы хотя бы ничего не видели. Мне на этот раз сбежать не удалось, и я с избытком насмотрелся на совершенно незагорелого, молочно-белого Лекуса. (К слову сказать, сложен он был хорошо, и с мышцами у него все оказалось как надо.) Нужно отдать рейд-лейтенанту должное, в этот раз он вел себя более прилично, из чего я сделал вывод, что наказание уже идет ему на пользу.
Бойцы группы, к которой он теперь принадлежал, пробовали проявить неуставную веселость по поводу произошедшего, но я объяснил, что получить сегодня под горячую руку могут все желающие. А самого смешливого бойца определил Оби в напарники и пообещал, что если лейтенант провинится еще раз – достанется обоим.
Когда военная компания в Белой Долине близилась к завершению, и связь у нас по этой причине более-менее наладилась, на меня вышел капитан «Прыгающего» и поинтересовался, как там его лейтенант. О проблемах с Лекусом я к тому времени совершенно забыл. Парень как-то справлялся. Его дурно воспитали, но ни трусом, ни слабаком он не был. Я ему даже пообещал, что если дослужится у меня до сержанта, то капитана ему за эту операцию точно дадут.
– Если у вас там, – я кивнул вверх, – капитан, то у меня, примерно, сержант.
– Слышал уже, – грустно сказал Оби, чем вверг меня в полнейший ступор. Вот, значит, как про меня рассказывают?
Так что, когда капитан «Прыгающего» спросил про Лекуса, я честно сказал, что командует давно Эккер, а Оби протопал вместе с ребятами вполне удовлетворительно для своей первой наземной операции.
– То есть как – протопал? – взревел капитан и осекся. Орать на меня не имело смысла, я был в том же звании, что и он.
– Вот так и протопал.
– И что? – удивился капитан. – Визга не было?
Про бабский визг Оби Лекуса по поводу и без повода мне рассказали потом. У нас он не успел тогда даже показать все свои таланты.
– Какого визга? – спросил я. (Тогда я действительно не знал, о чем речь.) – Не в курсе, что он у вас выделывал раньше, но мы его вернем во вполне человеческом виде. Если проблем боитесь – можем вместе с сиреневым деревом вернуть.
Я вспомнил, что обещал Абио не афишировать эту историю, и прикусил губу. Но капитан уже вцепился в меня.
– Что за дерево?
Я замялся.
– Традиция есть такая в Белой долине, если в семье растут мальчики – сажать возле дома сиреневое дерево. Что-то вроде талисмана, воспитывающего мужские качества. Мы какое-то время соприкасались с этой традицией в Дагале.
Потом я узнал, что весь личный состав «Прыгающего» был просто заинтригован: что же за фантастическое дерево я имел в виду, и как именно оно подействовало на Оби Лекуса. Бойцы Эккера оказались в тонкости нашего воспитательного процесса не посвящены, ну а сержанты мои молчали – я до них тоже довел просьбу Абио.
Говорят, с тех пор во флоте и рассказывают про волшебное сиреневое дерево из Белой долины, один вид которого способен в корне изменить человека.
Но, если захочется попробовать, мой вам совет – возьмите любое другое.