Звонок, как всегда, раздался в самый неудачный момент: в разгар совещания. Незнакомый номер. Мортимус? Возможно. Некоторое время Сек рассматривал экран коммуникатора — тот беззвучно вибрировал в руке, — а потом с едва ощутимой мстительностью выключил связь.
— …финансовые результаты неудовлетворительны, — закончил Омега. Он давно уже сменил внешность грузного и широкоплечего Зеда на свою собственную и вернулся к рабочему дежурству на Планете, но продолжал вести финансовые дела организации. Кажется, ему просто нравилось строить схемы.
— Мы не ради прибыли работаем, — сказал Сек. Коммуникатор опять завибрировал. Интересно, кому это он нужен так срочно и немедленно? Подождет. Сек снова сбросил звонок.
— Не ради прибыли. Но нам нужно оплачивать потребляемые ресурсы, а переводить средства из финансового конгломерата на Альфе Центавре слишком долго. И продавать «Монсанто» геном сверхурожайной пшеницы я бы не хотел.
— Продай что-нибудь другое, — предложила Эл, хитро улыбаясь. — Джею очень нравится тот коктейль, который изобрел Зилтор — «тонус мышц». Безвредно, но будет продаваться не хуже, чем ксеникал. Джей просто идеален в качестве образца типичного человека.
Коммуникатор в ладони вздрогнул еще раз. Нет, звонивший явно не собирался сдаваться. Сек поднялся из-за стола.
— Продолжайте без меня, — сказал он и вышел за дверь. Коммуникатор настойчиво дрожал, высвечивая все тот же длинный межпланетный код. Он ничего не говорил о звонившем, но начало кода — S3 — говорило о том, что тот находится на Земле. Все проще. Наверняка кто-то из агентов. Сек глубоко вздохнул и включил связь.
— Слушаю.
Динамик неприятно зашипел — словно воду вылили в расплавленное олово, потом раздался треск, в котором отдаленно угадывался голос. Знакомый голос Джека Харкнесса.
— …Надо же, взял трубку, — Джек явно был не в настроении: это внушало надежду, что дело не в простой болтовне. — Нужна…
Треск помех заглушил последнюю фразу.
— Что? Что тебе нужно? — мрачно спросил Сек. Он отошел к стене и встал, придерживая коммуникатор плечом и щупальцем; лицо чесалось, очень хотелось выключить маскировку, но в открытых помещениях, таких, как коридор возле главного зала, следовало соблюдать секретность.
Снова затарахтели помехи.
— Не слышу. Говори четче.
Наверное, звонит откуда-то из подвалов. Может, нашел какой-то очередной «артефакт» и теперь хочет, чтобы Сек снова помог ему с каталогизацией? Встреча под благовидным предлогом. Сек улыбнулся, но тут Джек снова прорвался сквозь шум:
— Помощь мне нужна. Я тут… — часть фразы сожрали помехи, но последнее слово раздалось четко и ясно: — умираю.
— Что? — переспросил Сек. — Повтори!
Коммуникатор зашипел в последний раз и отключился.
Мгновение Сек смотрел на экран, пытаясь собрать информацию воедино. Видимо, Джек действительно нашел образец какой-нибудь технологии в своем бездонном подвале. Галлифрейской технологии. Что-нибудь от Рассилона. Например, чайник. Юмор получался какой-то уж слишком черный, и Сек нажал вызов последнего номера. Звонок сорвался, хотя коммуникатор был настроен и на межпланетную, и на межвременную (при необходимости) связь.
В следующий миг Сек бежал по коридору к лифту: ТАРДИС была припаркована на нижнем ярусе, в секторе для жилых помещений. Можно было надеяться, что это очередная из милых шуточек Джека, и хорошо бы так и вышло, но анализ ситуации оказался слишком неутешительным — в комплексе с тем, что коммуникатор не смог установить связь. Сек без угрызений совести растолкал агентов, пробился в лифт первым и нажал кнопку. Если даже кто-то и возмущался ему вслед, он этого не слышал.
В конце концов, именно он руководит ими, хоть они и понятия об этом не имеют. Джек мог сотню раз издеваться над его любовью к субординации — все равно он не знал и половины, даже десятой доли не знал. Джек… Сек стукнул кулаком по стенке лифта: тот слишком медленно двигался. Нужно еще ускорить…
Лифт остановился. Сек прорвался сквозь полуоткрытые двери и побежал туда, где находилась дверь в его «квартиру» — на самом деле, в его ТАРДИС.
И никто не спрашивал, почему у агента Си на двери висит табличка «Не влезай — убьет». Агенты ЛвЧ имели право на подобные странности. ТАРДИС не стала ждать, пока он достанет ключ, и открыла дверь сама прямо перед ним; Сек благодарно кивнул, вбегая внутрь. Щелкнул замок. Консольная, полутемная до этого, ярко осветилась. Тепло. Принятие. Комфорт.
Сек не глядя положил коммуникатор в «гнездо» на консоли и начал настраивать маршрут.
— Пеленгуй последнее соединение, — сказал он. ТАРДИС ответила резким, тошнотворным неудовольствием, но Сек упрямо дернул щупальцами и приказал: — Выполняй!
Медленно, как будто нехотя, ТАРДИС выдала на экран длинный код места-времени на высоком галлифрейском — явно из вредности, и Секу пришлось несколько минут разбирать, откуда именно Джек ему звонил. Но это оказалась не какая-нибудь черная дыра. И даже не Кардифф.
Это был Вашингтон, округ Колумбия, 2011 год.
Сек глубоко вздохнул. Ничего такого… рокового в тот год в столице не случалось, это точно. Но факт оставался фактом. Даже ТАРДИС с трудом запеленговала сигнал, если, конечно, дело не в том, как именно она относилась к Джеку.
Что ж, если это шутка или просто благовидный предлог встретиться, можно и сделать это. Машина времени — очень удобный инструмент. Сложно опоздать куда-нибудь, когда она у тебя есть. Сек довольно улыбнулся. Единственным минусом можно было считать обиду Мортимуса: тот до сих пор общался с ним очень мало, а при разговоре постоянно язвил, думая, что задевает этим Сека. Но на таймлорда было бы слишком странно обижаться за такие мелочи.
Он включил дематериализацию, и ТАРДИС принялась вычислять оптимальное время старта. Чтобы темпоральный контур не «засветился» — пусть даже Галлифрей неизвестно где, а далеки не станут искать его по временному следу машины таймлордов, — нужно было тщательно рассчитать момент материализации-дематериализации. Идеально — синхронно с другими временными устройствами, материализовавшимися в то же самое время. Так как Доктор, агенты времени и прочие постоянно обретались на Земле, ожидание обычно занимало не более трех минут.
Временной ротор нежно запел, поднимаясь и опускаясь, но в тот же миг ТАРДИС затрясло, консольная накренилась, и Сек, уцепившись за консоль, в отчаянии потянул тумблер экстренной перезагрузки ротора.
Сколько бы он ни рассказывал Мортимусу об интуитивно понятном интерфейсе консоли, все-таки у того была довольно старая и давно изученная далеками модель. Схемы управления новых были слишком хорошо засекречены. Помнится, Доктор стучал по консоли своей ТАРДИС молотком — или это были только слухи? Сека обдало новой волной неудовольствия, на этот раз острого и болезненного.
— Ну же, постарайся. Что с тобой? — спросил он вполголоса. Наверное, он бы никогда и никому не признался, что разговаривает со своим кораблем — почти как таймлорд, — но сейчас его все равно никто не увидит.
ТАРДИС снова вздрогнула, пытаясь проложить маршрут. Ротор, дребезжа, застонал почти безнадежно.
— Давай! — выкрикнул Сек, цепляясь за консоль одной рукой, а второй лихорадочно и почти наобум меняя настройки. Протокольные действия? Точно не сейчас! И, кажется, что-то помогло, потому что консольная выровнялась, ротор перестал дребезжать и мягко засвистел, поднимаясь и опускаясь, потом замер. ТАРДИС прибыла на место.
Сек включил внешний экран и выдохнул. Снаружи действительно был Вашингтон — жилой район, кажется, в паре кварталов оттуда жил когда-то Мортимус. Ночь. Непривычно много мусора, но и только: возможно, праздник. Люди обычно начинали чистить улицы к утру.
А вдруг это ловушка? Сек напряженно всмотрелся в экран, переключил режимы. Никаких следов энергетического оружия, аномальных гравитационных возмущений. Нет, все чисто. Кажется. Никогда нельзя быть уверенным на сто процентов. Лицо снова зачесалось, и он вспомнил, что забыл снять голографическую маску. Но сейчас это было кстати, так что Сек, отпустив наконец консоль, пошагал к двери.
За дверью было тепло и ветрено — обычная для этого климатического пояса Земли ночь, скорее даже поздний вечер. Вдалеке шумели машины. Откуда-то доносились радостные крики: возможно, действительно какой-то праздник. День памяти? Нет, слишком холодно для конца мая. Может, день труда. Летом было бы жарче и комфортнее, чем сейчас. Но где же Джек? Сек завертел головой. ТАРДИС припарковалась в небольшом тупичке, заваленном мусором; если Джек где-то неподалеку, можно проверить это очень простым способом. Сек вытащил коммуникатор и набрал тот же неопознанный номер.
На этот раз звонок прошел. Из динамика донеслись гудки, быстрые, сдвоенные, словно древний телеграфный шифр — точка, точка, пауза. В ту же минуту за углом раздался тихий гул. Вибрация.
Сек вытащил из кобуры дезинтегратор и осторожно заглянул за угол. Посреди пыльного тротуара, прямо под фонарем стоял Джек и со странной улыбкой смотрел на экран своего телефона. Что-то в его поведении выглядело не слишком обычным, даже ненормальным, и Сек не стал опускать оружие. Шагнул вперед.
Джек, услышав шум, поднял голову.
— А-а-а, это все-таки ты, — сказал он, отчетливо проговаривая каждое слово, и, слегка покачнувшись, спрятал телефон в карман шинели. — Я думал, твои все попрятались. Закопались в землю поглубже. Как кроты.
Он развел руками и засмеялся, и Сек неожиданно понял, что с ним не так. Джек был пьян как последняя свинья. Отвратительно. Накидался, а теперь врет непонятно что.
Сек бросил дезинтегратор обратно в кобуру и раздраженно дернул щупальцами.
— О, теперь ты разозлился, — радостно констатировал Джек. — Мне нравится, когда ты сердишься. Такой… непосредственный. Тьфу, какое дурацкое слово — «непосредственный». Но тебе…
— Заткнись, — негромко перебил его Сек. Злость вскипела внутри пронзительно-белым холодом. Злость и обида.
— И не подумаю, — продолжил Джек. — А ну-ка, вспомни, гений, когда ты меня видел таким последний раз? А?
Он подошел ближе. От него отвратительно несло парами алкоголя и продуктами его переработки; мерзкая смесь. Сек сделал шаг назад, но еще до того, как отступить, понял, к чему Джек ведет.
Он никогда не напивался так — просто потому, что не мог. Организм, перестроенный артронной энергией, избавлялся от интоксикации эффективно и быстро. И значит, с Джеком действительно что-то случилось.
Но обида все равно никуда не делась.
— Чего тебе надо? — едва разжимая губы, спросил Сек.
— Побыть недельку-другую в твоей ТАРДИС. Нужно бы поправить… здоровье.
Джек наклонил голову и улыбнулся, широко, кокетливо и заразительно. Сек хмыкнул и крепко сжал губы, чтобы не улыбнуться в ответ. Дурацкий рефлекс.
— За тобой гонятся? — спросил он, глядя в сторону.
— Можно и так сказать. Наступают на пятки, буквально говоря. — Джек рассмеялся, запрокинув голову, и Сек непроизвольно дернул губами в слабой улыбке.
— Кто на этот раз?
— Смерть, — улыбаясь, ответил Джек.
— Чушь! — отрезал Сек. — Это алкоголь наступает тебе на пятки… нет, на мозги он тебе наступил. И отдавил. Хорошо. Идем. Протрезвеешь и скажешь, в чем дело.
В этот миг Джек быстро шагнул к нему, схватил за плечи и крепко обнял.
— Как я рад тебя видеть, Гаутама! — шепнул он. — А ты? Рад?
Сек вздрогнул и зажмурился; нет, запах недоокисленных продуктов этанола можно было вынести, потому что от самого Джека пахло как обычно — одеколоном, телом и почему-то сексом. А, ну конечно. Напился и подцепил кого-то.
Сек оттолкнул его и отряхнул пиджак. Хотелось разозлиться, но первая, самая яркая и сильная злость выгорела дотла, а новая получалась кислой и противной. Только усиливала дурацкую, неконструктивную обиду.
— Хватит. Идем.
Он развернулся и пошагал к ТАРДИС. Джек нетвердо, сбивчиво шел следом. На этот раз ТАРДИС не стала открывать замок, и Сек полез за ключами. Джек встал рядом, опираясь о стену плечом.
— А ты не веришь, что я стал смертным, — сказал он. — Интересно, почему? Тебя не убеждает то, что творится вокруг?
Сек наконец справился с замком, отпер дверь и втолкнул Джека внутрь.
— Я же сказал: протрезвеешь и расскажешь, в чем дело, — холодно ответил он, ловя привычное раздражение ТАРДИС. Она не любила Джека по многим причинам, в основном потому, что тот был фиксированной точкой во времени и пространстве и создавал ей чисто физические неудобства. Интересно, как на Джека реагировала ТАРДИС Доктора? Так же или все-таки иначе?
Но Джек молча вытащил руку из рукава шинели и расстегнул манжету.
— Вот, смотри. — Он согнул локоть. На предплечье темнела россыпь ссадин и синяков, разного цвета и оттенков — значит, полученных в разное время. Но это же невозможно. Невозможно.
Сек отключил маскировку и потер лицо. Нет, совершенно немыслимая ситуация. Хотя гипотетически… Артронная энергия исчерпала лимит?
— Это навсегда? — отрывисто спросил он.
Джек пожал плечами.
— Ты как будто действительно не знаешь, что творится на Земле. Или вы все вместе отбыли в свой замок из слоновой кости на краю галактики? Эдакий рой из далеко-бабочек.
— Не знаю, — сказал Сек. — И бабочки не летают роем.
— Зануда, — остро улыбаясь, отозвался Джек.
ТАРДИС будто нарочно не включала полное освещение, и на лицо Джека падали косые тени, делая его до странного, почти нечеловечески красивым. Что такое красота? Симметрия? Гармоничность? Целесообразность и функциональность? Не только. В этом понятии слишком многое заложено, и сейчас совершенно не время анализировать, что именно.
— Настал день, и никто не умер. И на следующий. Еще, и еще, и еще, — нараспев проговорил Джек, улыбаясь горько и неприятно. — День чуда. Ну? Этого хватит, или нужно рассказывать дальше?
Сек молчал. Мортимус об этом упоминал. Да. Давно. Память тут же подсунула точную дату — двадцать первое сентября 2009 года, именно тогда он услышал об этом. Чудо, которое Мортимус отменил и наложил на все, связанное с ним, секретность под грифом «4-5-6» — потому что как раз тогда они готовили партию специальных клонов. Отравленное яблоко.
— Но эта реальность не могла состояться, — сказал Сек неуверенно. — Мортимус нашел источник и…
— Она состоялась, — перебил его Джек. — Потому что вот он я, без иммунитета, без регенерации, смертный, как в день, когда родился. Представляешь, каково мне сейчас?
Сек хмыкнул и улыбнулся, не разжимая губ.
— Прекрасно представляю. Я, в отличие от тебя, смертен.
Джек скривился, потом рассмеялся, прищурив ярко-голубые даже в полутьме глаза.
— Все-таки соскучился я по тебе и по твоей неуловимой иронии, — сказал он.
— Соскучился? Мне показалось, тебе некогда скучать, и сейчас тоже.
Явно очень довольный, Джек снова рассмеялся. Он сбросил шинель на пол (ТАРДИС ответила волной отвращения) и расстегнул рубашку.
— Ревнуешь, — утвердительно заявил он. Сек подавил порыв схватить его за воротник и хорошенько встряхнуть. Никогда не поздно сделать это потом, когда (если) все наладится. А если не наладится, то… то… Не стоит этого делать.
— Ты боишься болезней? Для этого тебе понадобилась ТАРДИС — для иммунитета?
— Догадлив и умен, как всегда. В точку.
— Тогда почему не попросил кое-кого другого? У него тоже ТАРДИС, — мстительно спросил Сек. — Он тебя проигнорировал. Это же очевидно.
— А, брось, — Джек даже бровью не повел, хотя пьяного веселья в его голосе поуменьшилось. — Глупая попытка задеть. И неудачная. Я ждал от тебя чего получше.
Сек пошевелил щупальцами. Попытка, скорее всего, удалась. Но Джек теперь выглядел откровенно несчастным, хоть и пытался это скрыть, и в порыве раскаяния Сек сказал:
— Это слишком короткая линия, чтобы ты мог об этом беспокоиться. Если я не ошибаюсь, она займет не больше трех месяцев.
Лицо Джека дрогнуло — дикая смесь отчаяния и радости, и снова его яркая, необычная и страшная красота буквально толкнула Сека в живот, перехватила дыхание.
— Что ж, тем лучше, — сказал Джек. — У тебя же есть мороженое, Гаутама? Я помню, ты с ума сходишь от мороженого. Сладкого хочется — сил нет.
ТАРДИС наконец включила полное освещение, и Сек прищурился, прикрывая глаз рукой.
— Сначала в лазарет, — ответил он, сдерживая улыбку. — Я должен сделать проверку.
— Слушаюсь, верховный командующий, — отчеканил Джек, поднося ладонь к виску