Триору захотелось, как в детстве, сжаться в комок — он прекрасно понимал, что в том, что с ним произошло, он виноват сам. Хотя, на его взгляд, с ним обошлись через чур сурово. Но у отца может быть совсем другое мнение. И выволочка будет знатная.
— Что ты умудрился натворить, раз удостоился такого заклятия, что Шаидэ с Орханом снять не смогли? — ровным голосом спросил Сарналос и сотворил для себя удобное кресло. — Расскажешь?
Тьеор шумно вздохнул:
— Да, отец.
Неделю назад в составе посольства Вестара Тиор Рандир прибыл в Аретириос. Своего имени и происхождения он не афишировал. И на то были свои причины.
Дело в том, что в первое время после того, как драконы изгнали захватчиков из Таурардона, а Элениель отреклась от власти и улетела с Сарналосом, новоиспеченная королева почти позабыла о сестре. Слишком много забот свалилось на нее — нужно было восстанавливать выжженые леса, отстраивать разрушенные города и селения. Антериель не ожидала, что у нее будет столько обязанностей: все проконтролировать, согласовать, раздавать поручения, присутствовать на заседаниях Высшего Совета и так далее, и тому подобное. Письма от Элениель, которые приносили магические вестники, часто оставались непрочитанными. Антериель рассудила, что сестра сама сделала свой выбор. Никто ее не заставлял соглашаться на требования Повелителя драконов. При этом нынешняя королева эльфов искренне считала, что они справились бы и сами. Возможно. Но раз уж так сложилось, то цена помощи не так уж и велика.
Элениель первое время предавалась скорби. Слишком мало времени прошло с момента гибели ее супруга. Сарналос же, несмотря на категоричное требование отдать ему Элениель в плату за помощь в войне, неожиданно проявил себя довольно деликатным. Он не стал скрывать от эльфийки, что ее красота и мужество поразили его в самое сердце, и предложил ей стать его женой, но при этом не стал торопить ее с принятием решения. Более того, через пару месяцев он объявил ей, что она больше не пленница в его владениях и может вернуться в Аретириос когда пожелает. Бывшая королева долго размышляла, но отказалась. Отрекшись от Таурардона, она уже не считала себя в праве возвращаться туда. Сарналос окружил Элениель такой заботой, с ним было так интересно, что она не устояла и по истечении трехлетнего траура согласилась стать его супругой. А через семь лет счастливого брака свершилось настоящее чудо — у них родился сын, первое дитя, появившееся на свет у высших драконов с самого их создания. Сарналос был вне себя от счастья. Другие драконы искренне разделяли радость своего Повелителя, ибо появилась надежда, что и у них когда-нибудь появится потомство. Сарналос провел ритуал посвящения своего наследника верховному божеству Оромеры — богу света и огня Оллару, который взял Тиора под свою защиту.
Элениель сообщила сестре о рождении сына, и Антериель даже навестила ее и племянника пару раз, но потом всякий раз отказывалась от приглашений в гости под всякими благовидными предлогами и к себе не приглашала. Поэтому так получилось, что она понятия не имела, что из себя представляет сын ее старшей сестры.
В своих странствиях Тиор Рандир оказался в Вестаре, легко сошелся с тамошними эльфами, а потом и в их посольство в Таурардон затесался, решив, что неплохо бы побывать на родине матери.
Нужно сказать, что Таурардонские представители Пришедших со Звезд относились к своим вестарским собратьям с некоторой долей пренебрежения. Темноволосые и зеленоглазые южане отличались от своих светловолосых голубоглазых сородичей не только внешностью, но и горячим темпераментом. Открытые, эмоциональные, они охотно шли на контакт со всеми, кто готов был с ними иметь дело. А уж об их любвеобильности ходили легенды. Вестарцы породили несметное количество полукровок, и — о, ужас! — заводили романы даже с гномами и гномками. Это было сущей правдой, потому что именно так возникли одни из самых влиятельных вестарских кланов, славящихся своим непревзойденным мастерством в ювелирном и оружейном деле. Как раз искусные мастера и потребовались королеве Антериель, которая собралась устроить кое-какие преобразования в своем дворце. А еще королева Таурардона хотела заключить договор о поставках редчайшего алогожемчуга и голубых кораллов, которые добывались в прибрежных водах Вестара.
В Аретириосе Тиор не стал сразу раскрывать, кто он такой. Небольшой морок придал серебряным волосам почти черный оттенок, а синие глаза не были такой уж редкостью и среди вестарских эльфов. Рандир присутствовал на всех приемах, пирах и балах. которые устраивались во дворце королевы Антериель, и наблюдал. Ему было просто интересно, а еще он хотел сначала составить себе мнение о своей тетушке, которую не видел с тех пор, как ему было четыре года.
В Аретириосе он впервые узрел свою кузину Альмариель. Нет нужды описывать красавицу-эльфийку, которая едва перешагнула рубеж совершеннолетия.
— Я просто потерял голову, — виновато потупившись, вздохнул Тиор, рассказывавший о том, что с ним произошло. — Я считал, что мне несказанно повезло, ведь прекраснейшая из дев ответила мне взаимностью.
— И ты, конечно, не подумал о том, какие это может иметь последствия, — мрачно сказал Сарналос.
— Я был ослеплен ее красотой, — горько усмехнулся Тиор.
— Позволь я выскажу предположения о том, что было дальше. — Дракон откинулся на спинку кресла. — Юная дева отвечала тебе взаимностью столь пылко, что однажды вас застукали вдвоем в самый неподходящий момент.
— Да, — выдавил Тиор, — так и было. Королева Антериель ворвалась в спальню Альмариель в сопровождении двух магов и десятка воинов из ее личной охраны. Меня тут же схватили и скрутили…
— Подожди, — прервал его Сарналос, — вот отсюда нужно во всех подробностях. Позволишь нам посмотреть твою память?
Тиор хотел по привычке обменяться взглядом с матерью, но ничего не вышло, и он только досадливо поморщился.
— Так надо, сынок, — мягко сказала Элениель. — Мы сможем лучше понять, что за заклинания были применены.
— Хорошо, — вздохнул Тиор.
Старая шаманка заторопилась к выходу, но Сарналос остановил ее:
— Останьтесь, достопочтенная Шаидэ. Ваше мнение нам тоже важно. — Он сотворил для старушки удобное мягкое кресло и жестом пригласил присесть.
Шаидэ поклонилась и заняла предназначенное ей место. Тиор откинулся на подушки и прикрыл глаза. Элениель и Сарналос поменялись местами. Дракон сел на край ложа сына, положил ладонь на его лоб и сказал:
— Сними щиты с памяти, откройся, чтобы я смог извлечь виденноетобой в тот день.
Тиор полежал минуту не шевелясь, стараясь дышать размеренно, потом нахмурился:
— Я не могу, отец. Не получается. Похоже, поставили ментальный блок.
— Так значит, — задумчиво произнес Сарналос, — следы заметали. Ну, ничего, не на тех напали.
Он сделал несколько пассов руками, свел кончики пальцев вместе. Вокруг кистей рук дракона возникло голубоватое свечение. Он разомкнул пальцы и коснулся висков сына, тот вздрогнул и со стоном выгнулся дугой.
— Потерпи, еще немного, — сказал Сарналос. затем отнял руки. — Вот и все.
Тиор вытянулся на своем ложе, успокаивая дыхание.
— Можем продолжать, отец. Я готов.
Бобыль глубоко вздохнул и откатился на свою половинку огромного ложа, набитого, по настоянию его Богини, гречишной соломой. И действительно, матрас мягко пружинил и, неуловимо, но приятно шелестел.
Хорошо!
Хотелось вскочить, обернуться и помчать, куда ведёт нос, или, прикрыв близорукие звериные глаза, выть на ночное светило. Его, в который раз, накрыло невероятное тревожное чувство возможной потери такого близкого, но ещё не до конца познанного счастья. Пробежаться… пробежаться и вытряхнуть, наконец, тревожные мысли из головы.
— Марик, — вздрогнув, услышал он. — А Вожак-то умё-ё-он. Как ловушку поставил! И сработало так безукоризненно. Я ведь учителкой была. Нищей… Понимаю.
— Ты о чём, Яга? — выбросив мысли о пробежке по никем не тронутой утренней росе, повернул голову Бобыль.
Лежащая рядом самка расхохоталась.
— Таисья Сергеевна я. Тая. Для тебя. Нашёл тоже, Ягой-то звать.
Бобыль потянулся, было, к её тёплой груди, но женщина, легко отпихнув ладонь, и, не позволяя вновь увлечь себя утренними ласками, смеясь, продолжила:
— Сподобилась! На старости лет Ягой стать!
***
Много оборотов назад, когда он недопёском утверждался в стае, отец взял драчуна-сыночка к далёкому морю. После изнурительного пути в дикий, жаркий и какой-то тревожный утренний час он увидел… стихию! Огромные тёмные водяные валы вздымались в воздух, неудержимо мчались вперёд и рушились на камни и скалы. Пусть, они разбивались о каменные стены утеса — всё равно было понятно, что даже эту гранитную преграду, со временем, разобьёт могучая сила необъятной тяжести вод.
А на следующий день океан превратился в спокойную водную плоскость, сквозь голубую прозрачность которой проступали очертания быстро снующих загадочных морских обитателей. Его Хозяйка напоминала ему распахнутую в пустыню дверь, через которую врывался лёгкий морской бриз, способный в мгновение ока обернуться штормовым ветром в бушующей бездне вод.
Бобыль был очарован, он осознавал всей своей волчьей сутью, какое великое таинство произошло между ним и этой странной, неподатливой человеческой волчицей. Он любил. Безоглядно. Бездумно. Волшебно.
— Моя… — одним дыханием прошептал он. И, совсем глубоко запрятав звук, произнёс:
— Йаааагааааа…
***
Летняя пора клонилась к закату, и наступала пора свадеб.
Волки любили это время года. Сытая осень хотела праздников и радости. Не умеющие выть недопёски собирались в стаи и, бегая в виде серых теней, подсматривали за невестившимися волчицами. Прохладными вечерами на густой, жёсткой, в конце лета, траве, так пряно пахнущей жирными мышами, так легко пружинящей под лапами, волки собирались парами и решали жить вместе.
Именно в это благодатное, урожайное время Бобыль повёл раскрасневшуюся и смущенную Ягу в Храм.
Накануне важного события, мучительно решая, звать ли богатую оборотниху к себе в «мёртвый» клан, лишённый счастья бегающих волчат, он почти не спал. И вот, перед рассветом, как-то незаметно для себя, задремал.
Марку снился его родной лес.
…Он ведёт смешного рыжего недопёска на первую охоту, заранее объяснив, как важно идти с подветренной стороны, чтобы не спугнуть косулю и застать легконогое животное врасплох.
Наконец, он подталкивает щенка, и тело того сжимается маленькой смешной кривоватой пружинкой, а клацающие зубы смыкаются на шее жертвы. Звук борьбы, стон-выдох. Через минуту Марк слышит страшный хруст ломаемого позвоночника и понимает, что волчонка подминает падающая на него туша… Дикий ужас вновь охватывает всё существо оборотня, но тут кто-то тёплый и мягкий касается его, и, в ответ на эту ласку, Бобыль выныривает из ада смерти.
— Ты ещё не умер, — говорит кто-то тихим шёпотом.
— Он мёртв… У него нет шансов, — чудовищно ровный голос из страшного сна.
— А это, мы ещё посмотрим, не мешай…
И яркий луч, упавший на подушку, прерывает кошмар.
В это утро Бобыль решился.
***
Свадьбы в волчьем клане происходили на поляне, среди вросших в густой влажный мох серых камней. Когда-то на этом месте стоял храм. Именно сюда приходили умирать старые заслуженные волки, не проигравшие ни одной битвы за свою долгую жизнь, и в этом месте происходило чудо рождения новой волчьей семьи.
Здесь не было ни запахов, ни звуков. Но чуткие волчьи носы знали: если семья угодна Миру и её принимает Лес, то в сумрачной прохладе среди старых влажных камней повеет свежестью и чистотой.
Покрепче сжав в своей лапе маленькую женскую ладонь, Марк, не оглядываясь, сделал глубокий вдох и пошёл вперёд. Трижды обойдя каменный круг, они остановились и поклонились месту, лесу и миру. Солнечный луч коснулся двух напряжённых лиц, и Яга, посмотрев на оборотня, вдруг тихо произнесла, вдохнув полной грудью:
— Благодать-то, какая! Ландышами пахнет… а вроде ж, осень.
***
Если бы полгода назад Косте сказали, что он, того гляди, превратится в огнедышащего дракона — не обратил бы внимания на дураков. Но дракон он, или нет, ему все ещё было не ясно. А вот то, что единственно близкий и почти родной ему человек оказался волчицей, совершенно не укладывалось в голове.з
В день свадьбы они тихо посидели за большим «семейным» столом. Клан знал о случившемся в Храме. Брак был подтверждён, но никто из волчьей стаи не поторопился поздравить молодожёнов.
Мир вокруг играл сине-зелёными красками, люди вокруг назывались оборотнями, но, по сути, жизнь в общем-то оказалась похожей на прежнюю, несмотря на отличающийся цвет листвы. Марку завидовали… Бобыль привёл в разрушающееся поместье богатство, узаконив странную связь с бездетной владелицей хладного железа.
Обладавший устойчивой психикой и имевший от природы весьма рассудительный характер, Костя быстро сообразил, кто здесь лишний. Но, не определившись, куда ему уходить и, главное, как выжить — быстро влился в кипучую восстановительную бабкину деятельность и, стараясь не думать о завтрашнем дне, трудился в настоящем.
***
В роковое утро хозяйственный парень пытался сторговать гвозди и, давясь от смеха, с удовольствием, слушал тираду наглого продавца.
— Сподобился, трудился, семь потов сошло, пока довёз, а между тем, я, как почетный член … — пытался убедить Костю пухлый торгаш.
— Положим, я тоже член… — важно отвечал ему обладатель немереных средств, в виде огромного куска хладного железа, украшающего имение Бобыля.
Весь уезд знал об упавших с небес и заламывал три цены пришлым богатеям. Вот и сейчас…
— Это не просто скобяное изделие, — разглагольствовал барыга. — Это вещь нашего местного прикладного искусства, и расценивать сей предмет по-другому — оскорбительно. Высокое творческое начало и душа были вложены в его изготовление…
— Слышь, мужик, а ты над каждым гвоздём молиться будешь, или только над этим? — медленно начиная закипать изнутри, интересовался покупатель. — Мне ведь не меньше трёх сотен надо.
— Молодой человек, — вздыхал предлагающий данное произведение искусства: — Я не молюсь, это грех, я воспеваю облик этого предмета.
Наконец, торговля поштучно надоела обоим, и Костя, привыкший к быстрому решению вопросов в правовых рамках государства, давшего ему путёвку в жизнь, коротко бросил:
— Сколько?
В отличие от покупателя, продавец никогда не проживал в России. Или не обладал инстинктом самосохранения. Он возвёл глаза к небесам и назвал цену… назвать её далекой от реальности – значит сильно преуменьшить!
В общем и целом, ориентировочная стоимость трёх сотен гвоздей равнялась стоимости земельного надела Бобыля и прилегающих к нему окрестностей.
В другое время Костя нашёл бы слова и, посмеявшись над барыгой, купил бы товар на следующий день, уже по более привлекательной цене. Но гвозди были нужны сегодня, и внутри разгорелся маленький огонёк возмущения.
— Я иду сразу к старейшему клана. Он устанавливает цены, общие для всех, разница между одноимённым товаром не должна превышать четверти.
Торговец скосил голову к правому плечу, глаза, почему-то — к левому, и выразительным шёпотом пояснил:
— Я иду на площадь и сообщаю добропорядочным гражданам, что некий молодой дракон третий год терроризирует окрестности. И мне поверят, а вам нет… Поэтому, справедливой ценой будут полторы и половина…
Ничем не снимаемое кольцо вдруг стало нагреваться на Костином пальце, дракон мигом вспомнил эти ощущения и заранее стал дуть на ладонь. Ему стало временно не до гвоздей, и парень начал оглядываться, в поисках воды. Кольцо, тем временем, резко меняло цвет, нагреваясь, а оторопевший продавец скобяных изделий, зная наверняка, что такое золотые драконьи кольца, как-то сразу зажмурился и сжался.
— Конечно-конечно, — с удивлением, услышал Константин, — Минус полторы части от минимальной стоимости — и гвозди ваши…
***
Вечером, ужиная, вконец расстроенный парень тяжело вздохнув, сообщил:
— Марк, Таисья Сергеевна, мне уходить надо. Сегодня кольцо нагрелось, завтра я всех пожгу. Решил. Точно. Ухожу.
Роджер
Ну что, опять сегодня появлялось?
Винни
Тед Гризли полагает: привиденье
Лишь пьянки нашей следствие, и в глюки,
Представшие всем нам, увы, не верит
Во избежанье ссоры, пригласил
Его со мною ночку скоротать,
ведь если глюк пожалует на «стрелку»,
То Гризли его может и послать.
Тед
Чушь, чушь, не явится.
Роджер
Давайте сядем
И свежую лапшу, что для ушей
Уже сварили, тут начнем всем вешать
Тед
Короче, Склифосовский.
Винни
Прошлой ночью,
Когда вон та бутылка, что в углу,
Наладилась уж донцем мне светить,
Которым блещет и сейчас. Я с Фрэнком
В час этот темный сутки лишь назад…
Входит Призрак
Роджер
Молчите оба, вот же он идет!
Винни
Совсем такой, как Станислав Федотыч.
Роджер
Ты, чокнутый; окликни его, Лендер!
Винни
Похож на капитана? Тед, взгляни!
Тед
В ужасном я смущенье, но… о, да!
Винни
Он ждет вопроса.
Роджер
Говори с ним, Тедди!
Тед
Кто ты, что в час ночной на космодроме
Напялил нам родной и вечный облик,
В котором повелитель мозгоедов
Ступал когда-то? Заклинаю, молви
Роджер
Он оскорблен.
Винни
Смотри, шагает прочь!
Тед
Постойте, Станислав Федотыч! Поздно…
Уходит он
Призрак уходит.
Роджер
Ушел — и не ответил.
Винни
Что скажешь, Лендер? Ты дрожишь и бледен?
Вот видишь, это не похмелье вовсе.
Тед
Клянусь Пресветлым, к Темному взывая,
Сказал бы: брешешь ты, когда б сей глюк
Не видел сам.
Роджер
Похож на капитана?
Тед
Похож! Как сам ты на себя похож.
Такой же китель был на нем в тот вечер,
Когда с кичливым бился заолтанцем,
Когда на складе, Казака в плену,
Аайдину взрывчатку растворил.
Как странно, непонятно и тревожно!
Призрак возвращается.
Но тише, видите? Вот он опять!
Иду, я трепки не боюсь. Стой, призрак!
Когда владеешь речью, не утратил,
Свой арсенал армейский многословный,
Отдай команду!
Слышна полицейская сирена.
Роджер, задержи.
Роджер
Из бластера пальнуть?
Тед:
Стой, призрак! Стой!
Призрак уходит.
Тед
Он будто в чем-то виноват пред нами.
В глаза не смотрит и ступает шатко.
Он, полагаю, нынче не вернется,
А мы скрывать не станем то, что ныне
Своими с вами видели глазами
От Дэна. Это будет неразумно:
Клянусь, ему тот призрак, к нам немой,
Ответит, не чинясь. Согласны ль вы,
Чтоб мы ему сказали?
Винни
Да, согласен!
Роджер
Я знаю точно, где его найти.
СЦЕНА 2
Пультогостиная Космического Мозгоеда. Трубы. ВходятКазак, Майк и Шуруп. На голоплатформе появляется «Маша».Присутствуют также Дэн, Вениамин Игнатьевич, Михалыч.
Казак
Пропажа дорогого капитана
Еще свежа, и подобает нам
Несть отрезвин в сердцах и всей команде
Махнуть один стакан того раствора,
Однако разум намекает споро,
что, с мудрой скорбью помня об ушедшем,
Мы думать полагаем о себе.
Поэтому корабль и голодеву,
искина аватар непревзойденный,
Мы, как бы с превеликим одолженьем —
Одним кривясь, другим стебаясь оком,
Уравновесив долг и сладкий профит, —
В подруги взяли, в этом опираясь
На вашу глупость, бывшую нам верной
Пособницей. За все — благодарим.
И мы хотим, чтоб ты, Шуруп, и ты, Майк,
Что отморозок есть из отморозков,
Свезли посланье старому авшуру.
И быстро! Так что вам придется гнать
во все движки, пиратское отребье!
Шуруп и Майк
Да че ты, капитан, мы как рванем!
Казак
Что, бородач, расскажешь нам теперь?
О чем ты нас хотел просить, лохматый?
Я, правда, ни хрена так и не въехал.
Одних согласных выстроился ряд.
Повторный шанс! Так излагай яснее,
Иначе будешь говорить руками.
Михалыч
К(о)з(е)л в(о)н(ю)ч(и)й, извращенец хренов
Д(о)зв(о)льт(е) мн(е) в м(а)ш(и)нн(о)е в(е)рн(у)ться;
Отт(у)д(а) пр(и)б(ы)л я ск(а)з(а)ть лишь то,
Чт(о)б ш(е)л к(у)д(а) п(о)д(а)льш(е). А Т(е)п(е)рь
Исп(о)лн(и)в д(о)лг, стр(е)мл(ю)сь уйти (о)бр(а)тн(о)
Чт(о)б дв(и)г(а)т(е)ль пр(ы)жк(о)вый з(а)п(о)р(о)ть
И в ч(е)рв(о)т(о)ч(и)не т(е)бя угр(о)б(и)ть.
Казак
Что он такое мелет, а, Игнатьич?
Вениамин Игнатьевич
Он будет докучать вам, капитан,
Своею благодарностью и лестью,
Пока вы не скрепите их согласьем,
И не сошлете этот экземпляр
В машинный душный склеп. Я вас прошу —
Позвольте удалиться.
Казак
В добрый час,
Иди в движок залей побольше масла! —
А ты, мой рыжик, навигатор милый…
Дэн
(в сторону)
Что рыжик — пусть; но уж никак не милый.
Казак
Ты все еще в обиде за «семерок»?
Дэн
О нет, мне маловато их на завтрак.
«Маша»
Бельчонок, милый, перестань же дуться,
Взгляни как друг на душку капитана.
Нельзя же день за днем, процессор гробя,
Пропавшего Федотыча искать.
То участь всех, увы, пенсионеров:
В парк, на скамейку, голубей кормить.
Дэн
Я обязуюсь вам, искин, служить.
Казак
Вот киборга послушного ответ;
Будь здесь, как мы. — Искин, пароли мне;
В согласьи рыжего, покорном и охотном, —
Хозяину услада; и сегодня
На «Мозгоед» везут сгущенки банку.
И на нее, всем прочим в назиданье,
Поставят знак, светящийся, огромный,
Что лакомство в паек армейский входит
И киборгу навечно отдано.
Идем же, Майк, Шуруп, нам сверить карты
Игральные неплохо пред дорогой.
Трубы. Все, кроме Дэна, уходят.
Дэн
О, если бы процессор в мозге этом
Расплавился, растаял, проржавел!
Иль если бы программу сохранения
Забыли проабгрейдить! Байт священный!
Каким безвкусным, пресным, несоленым
Мне кажется все то, что на столе!
О, кормосмесь! Белок и жир, дающий
Ты силу киборгу, однако крайне мерзкий
На цвет, на запах и к тому же вкус.
Я это ем. Вот до чего дошел…
Неделю как пропал! Нет, меньше даже.
Единственный достойный капитан!
Сравнить их, Казака и Петухова.
Он нашего искина сберегал,
И вирусам ни разу не позволил
Ее программ коснуться. О, квазар!
Мне ль вспоминать? Она к нему тянулась,
Как если б наноголод возрастал
От микросхем. И вот уж через сутки —
Стереть бы память! Голограммой ты
Зовешься, женщина! Что ж видел я?
Еще и кластеров не износив,
В которых капитану ты служила,
Как Котька, исстрадавшаяся, ты…
О мегабайт, старинный калькулятор
Скучал бы дольше! — ныне с Казаком,
В тандеме ты с мерзоидным пиратом,
Что на Федотыча похож не боле,
Чем я на Западло. Всего лишь сутки!
Прошли тогда с пропажи капитана!
Нет и не может в этом быть добра. —
Но смолкни, мой процессор, мой язык!
Входят Тед, Роджер, Винни.
Тед
Приветик, рыжий!
Роджер
И от нас привет!
Дэн
Вас опознал я, полагаю, точно, —
Тед? Или врет детектор?
Тед
Нет, не врет
Я это, рыжий, твой пилот безумный.
Дэн
Мой друг и чокнутый пилот; взаимно,
Но почему ж ты не на Сигурэ? —
Тед
По склонности к пиратству, полагаю.
Дэн
В геологи решили вновь податься?
Я не поверю этому навету
Вы не пират, вы полицейский, Роджер.
У вас дела? Иль просто так сюда?
Кроме яичницы, готов вас научить
Готовить суши.
Тед
Рыжий! Прекрати!
Роджер
Я гнал во все движки, когда услышал.
Ваш капитан…
Дэн
Пропал средь бела дня,
Корабль Казаком захвачен, а «Маша»
Ему в любви до грома поклялась.
Роджер
Да, рыжий, быстро все свершилось как-то.
Дэн
Троян, троян, приятель! В капитанской
Каюте проживает это чмо
Она ему дала ключи и доступ
Ко всем паролям и архивным базам.
О, лучше б мне с глушилкой повстречался
Отъявленный дексист, чем этот день!
Как Станислав Федотычу в глаза мне
Теперь смотреть, когда его я вижу?
Тед
Где, рыжий?
Дэн
Да в архиве личном, Тед.
Роджер
Он настоящим капитаном… был.
Дэн
Он человек был, человек во всем;
Ему подобных мне уже не встретить.
Тед
Слушай, Дэн… его я ночью видел.
СЦЕНА 3
Космодром. Входят Дэн, Тед и Роджер.
Дэн
Тут воздух щиплется. Как будто в морозилке!
Тед
Прохладно в самом деле. Пива бы.
Дэн
Тебе бы все про пиво… Час который?
Тед
Уж полночь близится. Федотыча все нет.
Роджер
По среднегалактическому есть.
Тед
Уже? Уже…Тогда сейчас придет.
Трубные звуки и выстрел из гранатомета за сценой.
Что это значит, рыжий? Что за звуки?
Дэн
Казак сегодня с бандою кутит,
Издал он писанину и пирует;
Одну бутылку чуть опорожнит,
Как вой сирен и плазменных зениток
Разносит весть по всем окрестным барам
Об этом подвиге.
Тед
Таков обычай?
Дэн
Давно, еще с разбившейся «Звезды»;
По мне, однако, — хоть я и служил
И к нравам пообвык, — обычай этот
Для графоманов следует нарушить.
Входит Призрак.
Тед
Дэн, посмотри туда! Он появился!
Дэн
Хранят нас под прикрытьем федералы!
Хмельной ты или трезвый дух, овеян
Ты пивом или же колевкой дышишь,
Приказов злых или добрых ты исполнен, —
Твой образ так загадочен, что я
К тебе взываю: Станислав Федотыч,
Космодесантник, старшина, ответь!
Не дай сгореть процессору в нагрузке!
Что это значит? Ты, в своей фуражке
Вступаешь вновь на поле-космодром,
Ночь исказив; нам, бедным мозгоедам,
Реальность потрясая кулаком-
нарядом на уборку груз.отсека?
Скажи: зачем? К чему? И что нам делать?
Призрак манит Дэна.
Тед
Тебя он манит следовать за ним.
Дэн
Так я иду. Чего бояться мне?
Что киборга возьмется он искать?
Так он нашел в степянкинском лесу.
Когда за Балфером я гнался и разбился,
Он ссуду взял, свой заложив корабль
Исполню долг. Прочь руки! Не удержишь.
Иди, я за тобой. А вы останьтесь.
Другая часть площадки. Входят Призрак и Дэн.
Дэн
Куда ведешь? Я дальше не пойду.
Призрак
Так слушай.
Дэн
Я готов.
Призрак
Уж близок час мой,
Когда в палату я вернуться должен.
Дэн
О бедный призрак! Бедный капитан!
Призрак
Нет, не жалей меня, но всей душою
Внимай мне.
Дэн
Говори, я буду слушать.
Призрак
И должен отомстить, когда услышишь.
Я – капитан твой. Это мой приказ.
Приговоренный по ночам скитаться,
А днем в беспамятстве лежать, покуда
Следы того проклятого спиртного
Не выжгутся дотла. О, слушай, слушай!
Коль капитану верен был…
Дэн
О Байты!
Призрак
Ты отомсти за гнусную подставу.
Что всех гнусней и всех бесчеловечней.
Дэн
Скажи скорее мне, чтоб я, не медля,
В режиме боевом со взором красным,
Помчался к мести.
Призрак
Вижу, ты готов;
Но даже будь ты Mary неуклюжий,
Кокетка Irien иль хитрый Bond
Ты бы теперь воспрянул. Слушай, Дэн;
Идет молва, что я, хлебнув колевки,
Чрезмерно «плазмой» злоупотребив,
Словил делириум и «Мозгоед» забыл.
Поддельной басней о моей болезни
Обманута команда; только знай,
Мой навигатор верный, милый Дэн:
Делириум, сразивший капитана,
Зовется Макс.
Дэн
Я знал! То Макс Уайтер!
Призрак
Да, жалкий вор, пират, работорговец,
Волшбой трояна, хакерства коварством —
О гнусный код и гнусный вирус, властны
Так обольщать! — склонил к постыдным ласкам
Доверчивую «Машу», что была;
Верна мне столько лет и без изьяна.
Мой мирный час Уайтер подстерег
С проклятым соком сбраженной сивухи
И тихо мне в стакан высокий пива
Влил опьяняющий настой, чье свойство
Так глубоко враждебное рассудку,
Что, быстрый, словно дурь, он проникает
И в кровь, и в память и в воображение
И обращает круто и внезапно,
В виденья жуткие все лица и предметы,
В ночной кошмар. Так было и со мною.
Стрелял из бластера я, резал и рубил
Покуда санитары не скрутили.
Так я во сне от подлого вторжения
Утратил все: себя и «Мозгоед»;
Я признан был хронически безумным,
Врасплох, без комма и без позывных;
Не развезя заказов, безымянный,
Под вой сирен больничных. Ужас! Ужас!
И коль себя считаешь человеком —
Не дай пультогостиной «Мозгоеда»
Стать лежбищем пиратов и бродяг.
Но, как бы это дело ни повел ты,
Не запятнай себя, не умышляй
На «Машу» никогда; с нее довольно
Троянов, что живут в ее системе,
Язвя и жаля. Но теперь прощай!
Уже Юпитер всходит на востоке
И санитар пускается в обход;
Пора мне уходить. Прощай! И помни,
я буду ждать тебя у проходной.
Дэн
Ах, из архива памяти моей
Все лишние программы удалю,
Все книжные слова, все голоснимки,
Что прежняя неопытнысть блюла;
И в книге мозга моего пребудет
Лишь твой завет да боевой режим.
Я клятву дал. Уайтер не пройдет!
— Вася, следи за трассой… – от волнения Нина стала повторять DEX’у давно известные ему инструкции. Он слушал молча, включив запись, но она, не зная этого, повторяла снова: — …а если в деревне встретятся киборги… постарайся с ними поговорить. Вероятность встретить такого, как ты, разумного, чрезвычайно мала. Но есть. И… есть вероятность, что Змею придётся драться с Лютым или с Сивым… с Сивым я не знакома, и не уверена, что он разумен… скажи Змею и Лютому… нужна постановочная показуха… жаль, нет у меня прав управления на Лютого… от прямого приказа хозяина он увернуться не сможет…
— Понял… — совершенно спокойно отвечал Василий. — Сейчас сигнал сети поймаю и передам… когда над посёлком пролетим.
— Хлеб выносишь и подаёшь ты, это мужской ритуал.
— Помню. Вижу тучу, зонт взял. Да всё нормально будет, я знаю обычаи… подсказать смогу и им, и Вам… при необходимости.
Вася посадил флайер на берегу реки и рядом с флайером заповедника, вышел и помог выбраться Нине, и вместе с ней поприветствовал её брата и его DEX’а.
***
После завтрака быстро собрались, Змей сначала погрузил в лодку сделанного идола и две лопаты, потом помог сесть Малёне, Лютый впрыгнул в лодку сам – и через несколько минут все трое стояли у капища.
Змей в качестве подношения положил на алтарь три рыбины, но огонь разводить не стал:
— Солнце за нас! Род, Сварог, Перун! Велес и Ярило! Мара и Жива! Мы сами справимся, но будьте рядом.
Парни вкопали идол Макоши чуть в стороне от уже стоящих – а Малёна повязала на идола богини свой пояс:
— Теперь можно ехать домой. Нас уже ждут.
Домой? Если и ждут, то, скорее всего, для наказания – скутер-то Лютый сломал, и его перевозить на берег надо флайером… что-то будет… дома.
Ехать надо… но как же не хочется!
***
Деревня, состоящая из шести больших тёмных домов и одного немного недостроенного – старика и женатых старших сыновей с женами и детьми — и с пристроенными к ним амбарами и банями, показалась Нине какой-то нереальной.
Дома большие, на подклетях и в два этажа, с хлевами и сеновалами под одной крышей, выстроены на берегу озера фасадами к воде, в длинную линию. Между домами расстояние не меньше полусотни метров, а, возможно, и больше, от домов до берега далеко – можно ещё десяток флайеров поставить, — и в загородке во дворе ходят куры, и где-то вдали бродят десятка полтора коров и не меньше двух сотен овец.
Деревня продолжена примерно в паре километров фундаментами ещё двух домов – для сыновей, собирающихся жениться.
Чуть в стороне от домов – но в зоне видимости от стоящего на берегу флайера – стоит недавно купленный и установленный стандартный модуль медпункта, хозяйничает в котором Искра, жена Невзора.
Первым в ряду стоит большой дом – по типу «шестистенок», на подклетях, с высоким крытым крыльцом, с десятком небольших окон на фасаде (четыре на первом этаже и шесть на втором) и с длинным узким балкончиком, опоясывающим второй этаж.
Входы в подклети – снаружи, со двора.
Подклети с хозяйственным инвентарём и первый этаж, где расположены жилые комнаты парней и киборгов, а также помещения для скота, кормов и первичной обработки молока, построены из вполне современного материала – искусственного камня, формой похожего на очень большие кирпичи, и покрашен в белый цвет, второй этаж, в котором живут родители и единственная дочь, построен из местного дерева.
Остальные дома ненамного меньше размером и тоже о двух этажах на подклетях.
***
Сидящий на вёслах Змей грёб осторожно и неспешно, словно оттягивая момент знакомства с роднёй девочки. Он видел, как из домов на берег не спеша вышли её родители и старшие братья.
Дар на деревянной доске нёс полкаравая хлеба – гости явились нежеланные, и целый каравай подавать много чести.
Чуть в стороне, между домами и берегом, стояли два знакомых флайера – на одном явилась хозяйка с Василием, на другом Степан с Лазарем.
Стоящие у флайеров люди так же медленно двинулись на встречу приближающейся лодке.
***
Лютый помог девочке выйти из лодки, и радостная Малёна сразу стала рассказывать, как она переночевала в домике егеря, и какая у него замечательная сестра, и что теперь у неё есть ещё и подружка, которая будет жить в её комнате…
Но – к её удивлению – родные люди встретили её очень холодно и пропускать к дому не спешили.
***
По пути к лодке Нина снова взглянула на дом, и на высокой украшенной коньком крыше дома увидела две трубы – и удивлённо замерла. Неужели здесь до сих пор топят печи… дровами?
Но едва подумала, как Степан очень тихо ответил на незаданный вопрос:
— Печи… да, есть… ты ведь о них подумала, глядя на трубы? Но… по-настоящему топят их только по великим праздникам… в основном… а так… поддерживают священный огонь… традиция есть традиция. Отопление домов от единого генератора… он за домами, не на виду… но… мы не за этим здесь. Где твой… герой?
— Ждём… лодка приближается, — чуть слышно ответила Нина. — Ты знаешь о предсказании? Так вот… как я понимаю… её… ну, и его тоже… просто подставили… странно, что нас не встретили… и никто не подошёл.
— Мы сейчас сами подойдём. Пока из окон смотрят… нет, уже выходят… надо же, хлеб уже початый несут… нас если и ждали, то вряд ли радостно…
***
Тем временем к берегу причалила лодка и из лодки выбрались два парня и две девушки, одна из которых была в камуфляжном рабочем комбинезоне, с непокрытой головой и в берцах.
Нина с досадой подумала, что надо было всё-таки приказать Агнии надеть платье! Или — юбку подлиннее!
Оно, конечно, в комбинезоне ей намного удобнее и привычнее… но… как к этой одежде отнесутся местные жители? Насколько они соблюдают традиции – допустимо ли у них девушке так одеваться? И… как они отреагируют? Да ещё и без платка… и волосы огненно-красные… ведь не поверят, что свои такие… а по традиции красить волосы нельзя… если, конечно, традиции соблюдаются все.
Сама Малёна была в совершенно жуткой явно шерстяной тёмно-серой кофте и длинной тёмно-синей юбке поверх длинной льняной рубахи, без платка на голове и с одной только узкой синей лентой в косе – и это насторожило и озадачило Нину. Это – явно домашняя одежда, в лес или на работу в такой не ходят! Значит, девочка так быстро рванула за ягодами, что не успела – или не догадалась? – переодеться? Чего же такого сказал ей брат на самом деле?
***
Мрачный отец долго смотрел то на неё, то на Агнию, стоящую рядом с ней, то на парней у лодки, и, наконец, сказал, но так… словно кто-то ещё стоял рядом:
— Где была, уже знаем… и то, что и этот егерь кибер, тоже уже в курсе… и что оба наших… не совсем машины… тоже. Можно не стараться лгать, это все уже знают. И так называемая сестра его тоже… машина. Но… это кто ещё явился? Девка ли парень? Кто такая? Почему она в штанах?
Нина с Васей и Степан с Лазарем слушали, как радостная девочка начала говорить… и что ей ответил отец – и, не дожидаясь приглашения, подошли поближе.
Змей, озадаченный перспективой драки, был одет в клетчато-синюю косоворотку, на поясе — ножны с ножом, на ногах высокие мягкие сапоги (работа Златы). Когда Малёна с Агнией вышли вперёд, он остался у лодки.
У дома стоят глава семейства и его жена, их старшие сыновья с жёнами и с десяток детей в возрасте от восьми лет и младше.
Чуть в стороне стоят два парня в рабочих комбинезонах – местные DEX’ы, Лютый и Сивый.
Нина встала рядом с Малёной и ответила вместо неё:
— Здравы будьте! Агния киборг, DEX-6. И с этого дня личный телохранитель Малёны.
***
А на голографиях хозяин и хозяйка большого дома выглядят помоложе! Не ожидала Нина, что отставной офицер окажется почти седым и настолько бородатым!
Глава деревни всё-таки неспешно повернулся в сторону гостей, в упор не замечая Нину и обратился к Степану:
— Здрав будь, Степан Иваныч! А это кто с тобой? Ладные парни… оставил бы одного нам… нашли бы, чем занять.
— И вам не хворать… — также неспешно ответил Степан, словно и не замечая внимания отца семейства к киборгам. – Парни самим нужны… а это сестра моя. И хозяйка вот этого… героя. И этой девицы… тоже.
***
Тем временем Вася попросил доступ на связь у Змея и местных киборгов. Лютый и Сивый настороженно молчали, а Змей доступ дал и скинул все записи гостевания Малёны и Лютого и продублировал на планшет Нины.
В ответ Василий снова скинул Змею аудиозапись речи хозяйки о вероятности драки с Лютым – радости эта запись не добавила, но Змей поблагодарил за предупреждение и переслал файл Лютому.
И оба стали продумывать варианты такой драки, чтобы и зрелищно, и безопасно.
***
— День добрый! Здравствуйте! – запоздало поздоровалась Нина. Старик по-прежнему её в упор не желал замечать, но что-то надо было говорить, раз уж она заговорила первой, и она продолжила: — Что здесь произошло?
— И вам того же! Это не моя дочь. Она не войдёт в этот дом. Малёна у Даны… а эта… и этот… ваш… тоже… хорош!.. и кого к нам привёл? Подменили… девку… другая пришла…
Нина изумлённо подняла на него глаза – неужели он всерьёз в это верит? И у него два высших образования? Да не может такого быть!
Или… это ритуал?.. представление… для невидимого кого-то… для Даны?.. или часть ритуала… отработка сценария ритуала?.. но вообще-то… в воде происходит смена статуса… и смена имени… и это должно быть обозначено как-то.
Вода очищает от ошибок прошлого и обновляет настоящее… чтобы не совершать ошибок в будущем.
Дана – богиня воды. И все водяные – её подданные. Сейчас разлив рек и озёра частично выходят из берегов, водяные в силе и им приносят жертвы… но жертву бросают в воду живой – водяной должен суметь взять её!
Что это было? – они действительно верят в существование Даны… или это часть ритуала?
Любое погружение в воду – теоретически – должно сопровождаться ритуалом… просто так купаться дозволено только в течение одного месяца в году: от Купала (двадцать третьего июня) до Перунова дня (двадцать второго июля). И чем дальше от этих дат, тем сложнее ритуал… неужели здесь его соблюдают? И это всё – игра на невидимо присутствующего одного зрителя… Дану?
Но… раз уж сунулась в разговор, то надо продолжать играть… по местным правилам.
— Она мне не дочь! – снова повторил старик, глядя куда-то в сторону. – Моя дочь у Даны…
***
Малёна стояла перед родными — и не понимала совершенно ничего! Она не ссорилась с Даной, приносила её водяным подношение, когда это было необходимо… причём тут Дана?
Водяным во время разлива жертвуют лошадь… топят в полночь – утонет, значит, сумел водяной взять жертву… а если не утонет и выплывет на берег… считается, что водяной отпустил лошадь к людям и что это – лошадь водяного… водяная лошадь… на ней можно работать, но нельзя к реке или озеру подводить, чтобы она к хозяину-водяному не вернулась… и не утащила с собой всадника.
А порой водяной утаскивает к себе взрослых девушек!
Но она-то ещё подросток!
Обряд взросления не пройден – и на вечеринки с подружками ходить не разрешено, ленты на подолы сарафанов и юбок не нашиты, бусы — из дешёвого стекляруса, серёжки – только маленькие… но вот пояс отдала идолу… и… раньше ей никто не запрещал ночевать в лесу или у реки.
Тогда – почему отец так сказал?
***
Нину словно подхлестнули – так знакомо и так страшно прозвучали слова отца семейства!
Она уверенно встала между Змеем и Малёной и сказала старику, пытаясь подыграть ему в этом странном ритуале:
— В воду упала ваша дочь Малёна и её больше нет. Она у Даны. Но от Даны вернулась похожая на неё девочка… по имени Мира… это невеста моего сына… ей сейчас пятнадцать лет… и… он на ней женится через три года, когда ей исполнится восемнадцать. А до свадьбы он останется здесь, в деревне, но без прав управления, будет учиться работать на земле. Но… пока… останется егерем, пока некем его заменить на острове…
Родители и братья слушали странную гостью молча, Дар так и не подал хлеб – все были шокированы её словами… ну да, в воде происходит смена статуса… и смена имени… богам говорят что-то вроде: «Прежнего человека уже нет с нами, он ушёл и теперь не здесь, а это появился другой человек и его имя теперь такое…», но так принято говорить! Всегда так делается! Все местные знают!
Но откуда знает об обряде городская?
А вдруг… знает? Оделась-то правильно, в платье с рукавами и в платке… и говорит дельно… но что-то не то.
Глава большой семьи растерялся от такого напора приехавшей — и это сестра Степана?.. и сам Степан молчит… но… говорит-то она правильно… знает, что сказать надо…
А Нина продолжала:
— …она появилась из воды. И я прошу вас всех, всю вашу семью, приютить её до совершеннолетия, на три года, и обучить всему, что должна знать и уметь девушка. Я не буду возражать, если девочка захочет посещать посиделки-вечеринки, девичьи праздники или участвовать в смотринах, это её право. После получения паспортной карточки она вправе решить сама, хочет ли иметь мужем киборга. Если согласится – хорошо. Если откажет – настаивать не стану. Если после школы захочет учиться далее, могу помочь с поступлением.
Змей в шоке замер, мысленно готовясь к бою – как же так? Она сказала – «невеста моего сына»? Она, конечно, для местных считается его матерью… но… когда его считали человеком. Теперь они знают правду, и она это знает… неужели согласна… и готова усыновить по-настоящему?
Благодарю Alyona Andreevaза портрет Змея, готового к бою