Сообщение о том, что у Кати в квартире выбита дверь, а сама она пропала, застало Ивана, её старшего брата, в Шерегеше, на горнолыжном курорте. Он с друзьями и со своей девушкой Ириной поехал покататься на сноубордах. На склоне, Иван хотел сделать Ирине предложение, а друзья должны были ему помочь – устроить флешмоб. Планировалось подняться в креселке на вершину горы Зелёная, там собраться всем в круг, построить пирамиду и пропеть серенаду, пока Иван, упав на колени – преклонить одно колено, не отцепляя сноуборда, невозможно, – предложит Ирине руку и сердце. А потом все дружно скатятся по пухляку через лес. И всё это будет заснято на камеру, смонтирован фильм под романтичную музыку… с фонтанами снега, прыжками с горки, с соснами, сугробами, с любовью… День святого Валентина очень подходил для таких событий.
Иван стоял на лбу горы, ждал, когда поднимутся друзья и Ирина, и любовался на красивейший вид, который открылся ему, – много неба, горы, лес… Душа Ивана расширилась от такой красоты и пела от любви и радости.
И природа отозвалась на его радость – в небе сияло гало – удивительное по красоте явление: огромный, в полнеба, светящийся нимб вокруг солнца. Касался земли он в том месте, где лежал посёлок Шерегеш, и там, где солнечный нимб соединялся с землёй, в небо поднимался огромный столб света…
И тут зазвонил телефон.
Иван не сразу сообразил, о чём ему толкует плачущая мама, понял только, что в их семью пришла беда – мама приехала к Кате домой, дверь выбита, а Кати нигде нет. Вызвали полицию, но…
Пока Иван разговаривал с родителями, друзья и Ирина поднялись к нему на гору, уже готовые к запланированному действу. Но обнаружили там встревоженного и растерянного Ивана. И остановились рядом с ним, ожидая его команды к началу…
А Иван не знал, как быть. В голове его шумело. И мир, такой широкий минуту назад, схлопнулся до размеров телефона, который Иван всё ещё сжимал в руке, не представляя, что делать с телефоном и с новостью, которую тот принёс. Осталась только чернота провала и нить-пуповина беды, которая тянула Ивана сорваться и бежать, лететь домой, к семье. Потому что он, Иван, сейчас нужен там…
– Да что случилось-то? – прервала нависшую глухую тишину Ирина.
– Катя пропала, – выдавил из себя Иван, почувствовав в голосе своей любимой тонкую ниточку надежды, что всё обойдётся.
– Что же теперь? – спросил кто-то из друзей, Иван не понял кто.
– Ехать надо, – ответил кто-то другой.
– Кто ж сегодня в Барнаул поедет? – спросил кто-то третий.
– Ну да, наш водитель точно не поедет. В автобусе же не только мы, но и другие приехали на покатушки… Им-то облом такой не по душе будет… Они ж тут ни при чём.
– А чем ты там сможешь помочь? Полиция ж ищет, – предположил ещё кто-то, и Иван поглядел на говорящего, не узнавая его.
– Она ведь его сестра! – накинулась Ирина, заступаясь за Ивана. – И там же его мама с папой, им поддержка нужна!
– Ну да… – согласился тот, кого Иван не узнал. – Раз так, Ване надо ехать.
Фраза, разделившая друзей, была произнесена. На вершине горы Зелёная повисла тишина. Мимо проходили, проезжали отдыхающие: и взрослые, и дети, и женщины, и мужчины… Они смеялись, разговаривали… Но теперь это было так далеко – в другой жизни.
Иван стоял, соображая, что делать: идти на подъёмник и спускаться там или всё-таки съехать. Съехать казалось теперь неприличным – в доме беда, а он раскатывает… Друзья тоже стояли молча – ждали его решения.
Наконец Иван спросил:
– Как вы думаете, где сейчас можно найти машину до Барнаула?
– Рейсовый? – предположил кто-то.
– Лучше попробовать на «Бла-бла-кар», – предложил другой.
Иван смотрел на друзей и не видел их. Он видел Катю. Да, он в детстве по праву старшего брата часто обижал её, не хотел с ней играть – вот ещё, водиться с девчонкой! Вместо того чтобы «возиться с этой рёвой и соплюшкой», старался побыстрее сбежать с друзьями на великах. Он налегал на педали, а она упрямо бежала следом и кричала: «Ваня, падазди!». И ему приходилось останавливаться и ждать сестру, чтобы она не потерялась.
Бывало, он, хитро сощурившись, говорил: «Катька – дурак!», а Катя краснела от возмущения, топала ножкой и кричала в ответ: «Я не дулак! Я дула! Я зе не мальчик, а девочка!» Иван был счастлив.
А потом дома они играли в ядовитый океан. Диван и стулья были островами, и нужно было перебраться с одного «берега» на другой, не касаясь пола, то есть воды. Иван на ходу менял правила, особенно если ему было сложно пройти какой-то участок. А Катя возмущалась, но сама правил не нарушала и почти всегда проигрывала. Когда у неё появлялся шанс прийти первой, Иван тут же предлагал новую игру…
Ещё они из стульев, коробок и одеял строили «бобрятник», и там при свете фонаря Иван читал страшные сказки. Катя потом просила его проводить в туалет, потому что боялась привидений, и брат с гордостью провожал малую. Заодно и сам… чтоб дважды не бегать…
А потом были компьютерные игры и жёсткий график: час играет Катя, час – Иван. Час Ивана частенько длился дольше.
И тем не менее Иван любил сестру. Помогал ей разбираться в математике, решал ей задачи, объяснял теоремы и аксиомы.
А потом, когда Катя выросла и стала дружить с Гирей, Иван ревностно следил, чтобы Гиря не обижал сестру, и готов был отлупить любого, кто на Катю косо глянет.
Правда, до сих пор Катя справлялась сама. А теперь вот…
Иван беспомощно огляделся и увидел, что Ирина листает страницы на смартфоне, перебирая возможные варианты попутчиков, зарегистрировавшихся в сети на сайте «Бла-бла-кар», а друзья помогают ей советами – какой запрос лучше вводить. Ирина ёжилась, закрывалась от ветра, да и ребята старались встать к ветру спиной.
Ветер. Да, на вершине горы дул ветер. И теперь он пробирал до костей. Иван почувствовал, что уже продрог, – он ведь раньше всех поднялся…
Наконец Ирина подняла на Ивана виноватый взгляд.
– Никто не хочет сегодня ехать в Барнаул. Ближайшая попутка завтра утром…
Но Иван не мог ждать до завтра. Решение пришло сразу.
– Поеду автостопом, – сказал он как отрезал.
– Я с тобой, – не задумываясь, отозвалась Ирина и быстро добавила: – Что я тут без тебя делать буду?
– Кататься, – пожал плечами Иван и поёжился от острого взгляда Ирины. – Понял! – сказал он и добавил, обращаясь к друзьям: – Вы-то, надеюсь, останетесь и докатаете наши скипасы? Что ж деньгам зря пропадать?
Потом Иван надел сноубордические защитные очки, поправил маску, закрывающую от ветра лицо, махнул друзьям и со словами:
– Встретимся внизу, – покатился по лбу горы.
Внизу, пока он отцеплял сноуборд, к нему подкатили друзья и Ирина. Иван отдал пропуск на подъёмник, подождал Ирину, пока она отцепила сноуборд, и позвонил водителю, который привёз их в Шерегеш. Нужно было завезти борды и ботинки на квартиру, где они остановились, взять необходимый минимум вещей – остальное друзья обещали привезти потом – и идти на трассу голосовать попутку.
Водитель выслушал их и извинился, что не может сам отвезти, – кроме Ивана и Ирины с ним приехало ещё шесть человек. Но предложил отвезти их на трассу, чтобы они не теряли времени. И даже постоять немного, чтобы убедиться, что они уехали, а не мёрзнут на ветру.
Заправили термос. Положили в контейнер сделанные Ириной по-быстрому бутерброды – кто знает, что там будет в дороге, а перекусить – вот оно, с собой – готово! Заправили термос и сложили всё в небольшой трекинговый рюкзачок, который Ирина надевала, когда каталась, – дополнительная защита на спину. В рюкзачок она вставляла две хобы – поджопники. В результате падать на спину было мягко. Сейчас хобы были пристёгнуты снаружи – мало ли, придётся где-то посидеть на снегу… Взяли деньги, документы, запасные тёплые носки, запасной свитер… Остальные сумки приготовили, чтобы друзья забрали, когда поедут домой.
Водитель довёз Ивана и Ирину до трассы и молодые перешли на другую сторону дороги.
Первой остановилась «Тойота Венза». Водитель ехал в Белово. Договорились, что довезёт до Новокузнецка и там оставит на трассе. Но по дороге разговорились, и водитель, войдя в положение, сделал крюк и оставил Ивана и Ирину за своротком на Новокузнецкий аэропорт – так было больше шансов поймать попутку до Барнаула. И денег с пассажиров не взял, хоть Иван и предлагал.
Здесь пришлось посидеть. Машины проходили не останавливаясь. Ветер усилился, и Ирина с Иваном быстро продрогли. Тут-то и пригодились и чай, и бутерброды.
Ирина поделила еду на две части. Половину съели, а половину убрали в рюкзак – может, ещё не скоро попадут домой.
Следующая машина – фура – довезла их только до посёлка Томское. Там водителю нужно было дожидаться хозяев и ехать с ними на погрузку – куда скажут.
В Томском зашли в придорожное кафе – попить чай и сходить в туалет. Долго сидеть не стали – наступали сумерки. В темноте водители их не увидят, и уехать будет намного сложнее.
Едва вышли на трассу, как рядом с ними остановилась потрёпанная «Рено Логан». Водитель предложил либо оставить их в Тогуле, либо довезти до Бийска. В Барнаул он не ехал.
Иван решил ехать в Бийск. Хоть из Тогула до Барнаула и ближе напрямки, но дорога там не очень и попутку будет сложно найти. А из Бийска в крайнем случае и на рейсовом автобусе добраться можно.
Ехали молча. Ирина глядела в окно. Иван же был далеко в своих мыслях…
У них с Катей разница в возрасте три года. И повзрослели они как-то одновременно – вдруг раз, и Катя перебралась от родителей. Именно тогда Иван собрался съезжаться с Ириной – они решили попробовать жить вместе, встречались-то уже около года. Но встречи от случая к случаю стали напрягать.
Иван всё не решался поговорить с родителями о том, чтобы пожить в бабушкиной квартире, поэтому они с Ириной, прикинув и посчитав совместный доход, сняли комнату на Лазурной. Не успели обжиться, как Катя попросила брата помочь с переездом.
Иван тогда удивился, что сестра выросла достаточно, чтобы жить самостоятельно, восхитился и немного расстроился, потому что Катя рискнула подойти к родителям с просьбой, на которую он сам не осмелился. С другой стороны, почему квартира должна пустовать?
Мысль о том, что «нет денег – живи с родителями и не дёргайся», он даже не рассматривал. И не потому, что родители были плохими, нет! Иван и Катя считали, что им очень повезло с родителями, которые никогда не ограничивали в свободе больше, чем это было необходимо. Ни мама, ни папа никогда не решали проблемы вместо детей, но всегда помогали принять решение и выполнить взятые на себя обязательства. Не делали за, а именно помогали, поддерживали…
Мысли Ивана перекочевали с Кати на родителей – как они там?
Иван представил маму, сидящую на диване и плачущую. Вот она раскачивается из стороны в сторону, вытирает платочком глаза – такая маленькая и беззащитная. А папа, наверное, ходит, пытается что-то делать, у него ничего не получается, всё падает из рук…
Иван вспомнил, как однажды ушёл с друганом Славкой, соседским пацаном, в Нагорный парк, на обрывистый берег Оби – тогда его ещё не начали укреплять, но людей из домов в оползневой зоне уже расселили, и там были заброшенные огороды. В одном выросла самосевкой тыква. Иван со Славкой выбрали по тыкве и притащили домой. Мама тогда смеялась и хвастала всем, какой у неё сын добытчик. А было ему всего лет семь, не больше. Ну да, только что в первый класс пошёл… Иван до сих пор помнит, как тяжело было тащить, но он приволок. Мама подняла и забеспокоилась – не надорвался ли? Иван по-взрослому ответил, что всё в порядке, не надорвался. Хотя живот у него побаливал. Но что он, не мужик, что ли?
А отец тогда ничего не сказал. А что говорить? Мужик – всё правильно сделал! А там точно огороды ничьи?.. Ну, смотри… Если что, сам понимаешь…
Иван усмехнулся – он понимал. Если спёр, то будет наказан. Но совесть его была чиста.
Когда уже подъезжали к Бийску, снова позвонила мама:
– Катя нашлась, только ничего не понятно, что произошло, кто дверь выбил. Она уже едет к нам. Придёт, узнаем, позвоню, расскажу…
Голос мамы был усталым, радостным и встревоженным одновременно.
После её звонка Ивану стало легче, но тревога осталась. Было что-то во всей этой истории странное. При чём здесь выбитая дверь? Куда сеструха вляпалась?
Ирина, после того как Иван положил трубку, погладила его по плечу и сказала:
– Главное, живая! С остальным разберёмся.
Иван боялся, что Ирина начнёт упрекать его, что вот всё с Катей в порядке, а они из Шерегеша уехали… А могли бы кататься.
Но Ирина, словно прочитав его мысли, добавила:
– Ты правильно сделал, что поехал. Она ж сестра твоя.
Иван погладил руку своей невесты и улыбнулся – хорошую девушку выбрал!
В Бийске водитель довёз Ивана и Ирину до автовокзала. Раз Катя нашлась, то можно немного расслабиться и попытаться уехать на рейсовом автобусе.
И действительно, они успевали на транзитный из Горно-Алтайска до Барнаула. Подождать нужно было совсем немного.
Посидели на лавочке, доели бутерброды и допили чай. Ирина устала и приникла к Ивану, он обнял её. Скоро полночь и скоро закончится День святого Валентина. Скоро они сядут в мягкий автобус и доедут до Барнаула, возьмут такси – ночью общественный транспорт не ходит и доедут до родителей. Там выяснят, что к чему, и… а дальше видно будет…
Да, не так Иван планировал сегодняшний день. Сегодняшний день должен был стать особенным…
Иван усмехнулся и покрепче прижал Ирину.
«Хотя, с другой стороны, мы сами можем выбирать, какой день станет особенным!» – подумал Иван и аккуратно, чтобы не потревожить любимую, расстегнул куртку и достал из внутреннего кармана бархатную коробочку. И, рассматривая коробочку с разных сторон так, словно он в первый раз её видел, сказал:
– Я хотел, чтобы это было более романтично, но откладывать ещё на год, до следующего Дня влюблённых, не буду. Представь, что мы на вершине горы Зелёной, светит солнце, вокруг него волшебное гало. Кругом искрящийся снег… Сосны укрыты белоснежными… Именно белыми и снежными шубами… Нет, мантиями… Я в рыцарских доспехах… опускаюсь перед тобой на одно колено… Доспехи слегка поскрипывают, надо будет оруженосцу поставить на вид, чтобы смазывал получше… хм… В общем, я становлюсь на одно колено, несмотря на скрипучие доспехи… Ветер слегка теребит когда-то шикарный, а нынче потрёпанный в неравной схватке с соперником плюмаж на моём шлеме… Я полон достоинства и любви, протягиваю тебе вот это кольцо… Любимая, ты выйдешь за меня замуж? – Иван раскрыл бархатную коробочку и протянул Ирине.
– А я стою перед тобой вся такая… – подхватила Ирина, – …в красивом платье, в короне… Гордая и прекрасная. У меня бархатные туфельки, украшенные жемчугом, платье из редкого китайского шёлка, расшитое белошвейками… Причёска… О! Какая у меня причёска!!! И я счастлива, что победил именно ты! Потому как твой соперник был хам и от него дурно пахло. И говорю тебе: встаньте, сэр рыцарь! Вы доказали на турнире свою доблесть и честь. И прекрасная дама, то есть я, благосклонно принимает ваше предложение. Я люблю тебя, Ванечка!
– И я тебя, моё солнышко, моя Иришка. Теперь ты моя невеста, – сказал Иван, любуясь, как в свою очередь Ирина любуется колечком, которое он надел ей на безымянный палец.
– Да, – подтвердила Ирина.
Вокруг гудел ночной автовокзал, в свете фонарей сновали пассажиры, уставшие, озабоченные и немного ошалевшие, – ночь так метит тех, кто вопреки законам биологии отправляется не спать, а в дорогу.
А для Ивана и Ирины светило ласковое солнце, порхали бабочки, мир цвёл и благоухал.
Подошёл белый «мерседес», и молодые с неохотой вернулись в этот мир… лишь для того, чтобы переместиться в мягкий комфортабельный солон междугороднего автобуса.
Места были, и даже удалось сесть рядом, хотя и не совсем – через проход. Но Ирину и Ивана это не сильно огорчало. Они всё равно были вместе…
Ещё одни звонок от мамы застал их незадолго до своротка на Новоалтайск.
– Ванечка, сынок, – плакала мама в трубку, – Катя исчезла.
– Она же нашлась, – удивился Иван.
– Да, нашлась, пришла домой. А потом пришли Коля и Паша. Они сначала сразу пришли, а потом ушли. А потом снова пришли, замёрзшие все. А потом Паша взял Катю за руки, и они засветились. Так ярко, что глаза заболели. А потом исчезли… Совсем. Оба, и Катя, и Паша. А Коля… – Мама зарыдала.
– Что Коля? – спросил Иван.
– Коля кинулся к ним, когда они светиться только начали. И его отбросило… Он головой об угол стола ударился и теперь без сознания лежит. Совсем без сознания… Что делать, сынок?
– Скорую вызвали?
– Да.
– А папа где?
– Папа на улицу пошёл, там какие-то типы возле нашего дома ошиваются… А вот! Папа зашёл… Что там? – Мама немного помолчала, видимо, выслушивая папин ответ, а потом продолжила в трубку: – Папа говорит, стоят. Замёрзшие все и снегом заметённые – у нас тут метель. Папа окликнул их, но они даже не отреагировали.
– Бред какой-то. Что у вас там происходит?.. Мама, мы уже подъезжаем, скоро будем. Ты успокойся, а то давление поднимется. Если свалишься с гипертоническим кризом, то Кате точно не поможешь. Выпей таблетку от давления. И успокоительное… Давай, всё! Скоро будем! – сказал строго Иван и нажал кнопку отбоя.
Ирина через проход сжала руку своего жениха. До Барнаула оставалось ещё целых полчаса!
Такси, вопреки ожиданиям, нашли не сразу. Таксисты, что стояли у вокзала, заламывали втридорога, словно ехать не минут пятнадцать по ночному проспекту, а до аэропорта и обратно по колдобинам и в пробке.
И всё равно Иван согласился бы, но у них с Ириной на двоих не было такой суммы. Пришлось выйти к кинотеатру «Мир» и уже там вызвать такси.
Пока ждали машину, Иван, обняв продрогшую Ирину, думал о том, что же там, дома, произошло.
Стояла глухая ночь. То самое время суток, когда даже свет фонарей вязнет во мгле. Но вокруг Ивана и Ирины почти явственно ощущалось тёплое, нежное сияние. И Иван смотрел на мир сквозь это сияние. И мир был прекрасен, потому что рядом была Ирина.
Наконец подошла машина, и водитель, посадив пассажиров, стартовал, словно на гонках.
– Тут ведь у вокзала целая мафия, – пояснил таксист свои действия. – Они очень не любят, когда у них пассажиров из-под носа увозят…
Иван слушал водителя, но слышал в его словах только то, что тот побыстрее доставит их до адреса…
Рассчитавшись – дороговато, но по-божески, – Иван стукнул в освещённое окно родительского дома. В других домах на улице окна не светились нигде. И фонари, кстати, тоже не горели. Когда поднялись в Гору, Иван спросил у таксиста, не знает ли он, почему фонари не горят, неужели такая сильная метель была? Сейчас-то ветра почти нет… Но тот с удивлением глянул на Ивана и ответил:
– Они тут никогда ночью не горят…
Иван устал с дороги и спорить не стал – ему ли не знать, что в Барнауле все улицы, по которым ходит общественный транспорт, ночью всегда хорошо освещены. А уж что касается улицы Аванесова, он тут вырос и знает, что даже после бурь, когда сильным ветром валило деревья и рвало провода, аварийно-ремонтные бригады восстанавливали сеть в считанные часы. Он сам после окончания политеха работал в такой бригаде в горэлектросети…
Мысли не успели даже перейти в размышления, как во дворе загорелся свет, распахнулись ворота и стремительно вышел отец – небритый, в странных, с вытянутыми коленками трениках и в задрипанной телогрейке, накинутой на застиранную майку.
– А, это ты!
От отца заметно пахло перегаром.
Пропустив Ивана во двор, отец подозрительно оглядел улицу и, прокомментировав:
– Надо же, свалили куда-то… словно и не было, – закрыл ворота.
На кухне на табуретке сидела, сжавшись, мама. В каких-то странных обтягивающих штанах, в вульгарной кофточке с широким вырезом, с крашеными волосами, с фингалом под глазом и с потёками туши на лице. Она раскачивалась из стороны в сторону и с ужасом смотрела на тело, лежащее на полу, – вокруг головы уже натекла лужа крови.
Ирина прошла первой и вскрикнула, увидев Колю. Иван поспешил за ней на кухню.
– Бог ты мой! – Иван наклонился к телу молодого человека и попробовал на шее нащупать пульс. – Вы скорую вызвали?
– Да, вызвали. Ещё час назад, – ответил отец, протискиваясь мимо сына и перешагивая через Колю. – Их же вечно не дождёшься…
В раковине лежала гора грязной посуды, полы тоже были не мыты, причём создавалось ощущение, что их или не мыли совсем, что просто невозможно, или специально рассыпали и разлили что-то, а потом старательно растоптали.
Но Иван видел родной дом, испуганную маму, встревоженного отца… Видел их так, как видел всегда – чистыми, уютными, доброжелательными. И только Коля был безнадёжно мёртв…
В окно требовательно затарахтели, и Денис Владимирович пошёл открывать. Спустя минуту в кухню ввалились два дюжих мужика в синих куртках с надписью на спине «Скорая помощь».
– Что тут у вас? – спросил тот, что был с чемоданчиком.
Ему не успели ответить, как он увидел Колю.
Не выпуская из рук чемоданчика, мужик пощупал пульс, поднял Коле веки, глянул на зрачки и с ненавистью в голосе сказал напарнику, который уже подпирал косяк в кухне:
– Вызывай полицию, – и, кивнув на Колю, добавил: – Готов. Склеил ласты. Похоже, мы становимся похоронной бригадой, третий труп за смену.
Алла Игоревна потихоньку завыла.
Мужик с чемоданчиком посмотрел на неё так, как будто только что увидел и, пробормотав:
– Будем делать сериал, – поставил чемоданчик на стол, предварительно брезгливо сдвинув тарелки и рюмки в сторону. Недопитая бутылка водки слегка покачнулась, но устояла.
Мужик нырнул в чемоданчик и вынырнул с флаконом настойки валерианы.
– Дайте стакан с водой, накапаю даме кошачьих капелек, – обратился он к Ирине.
Ирина бочком перешагнула через тело и, не поворачиваясь к нему спиной, прошла к кухонному шкафу. Чистых кружек не оказалось, и Ирина взяла грязную со стола, обмыла под краном, налила в неё из чайника воды и подала мужику с чемоданчиком.
Он накапал в воду пятьдесят капель и протянул Алле Игоревне.
– Вот, выпейте.
Потом достал из чемоданчика бланк карты вызова и ручку и начал заполнять.
Денис Владимирович стоял рядом и честно отвечал на все вопросы. Когда он сказал о свечении и о том, что Колю этой вспышкой отбросило на стол, мужик с чемоданом и мужик у косяка понимающе переглянулись.
Едва Денис Владимирович расписался, как в окно снова затарахтели – полиция на вызов отреагировала оперативнее.
– Ну, чем порадуете? – не обращая внимания на хозяев, спросил полицейский у мужика с чемоданчиком.
– Висяка не будет, дело, думаю, живое, – усмехнулся мужик с чемоданчиком. – Чистая бытовуха в энэс – нетрезвом состоянии. Ну, мы тут закончили, передаём вам эстафету. Адью!
И бригада скорой помощи направилась на выход.
Провожать их пошёл Иван. Денис Владимирович стоял побледневший и смотрел на полицейского, как кролик на удава.
Полицейский же прошёл на место мужичка с чемоданчиком. Положил на свободную часть стола папку, сверху бланк и, бросив тоскливый взгляд на недопитую бутылку, пошевелил плечами, потянулся и приготовился писать.
– Ну-с, господа, я весь внимание, – сказал он и улыбнулся Денису Владимировичу.
От его улыбки Денис Владимирович опустился на табуретку.
Полицейский задавал вопросы, Денис Владимирович честно отвечал. Полицейский бесстрастно записывал. Алла Игоревна уже не плакала, но всё ещё сидела на табуретке и горестно смотрела на тело Коли.
Ирина начала было мыть посуду, но полицейский остановил её:
– После.
Тогда Ирина придвинула вторую табуретку, села рядом с Аллой Игоревной и обняла её за плечи. Алла Игоревна склонилась к невестке и снова заплакала.
Иван остался в дверях, там, где ещё недавно подпирал стенку мужик из бригады скорой помощи. Он стоял и бессильно наблюдал, как машина правосудия набирает обороты. И ничем не мог помочь отцу – он даже свидетелем не был. Что подтвердили случайно сохранившиеся в кармане билеты.
Наконец, когда все вопросы были заданы, записаны, подтверждены подписью, что «с моих слов записано верно», полицейский встал, потянулся, снова бросил тоскливый взгляд в сторону недопитой бутылки и распорядился топтавшимся в коридоре помощникам:
– Жмурика в морг. Подозреваемого в браслеты и – в «обезьянник».
0
0