Джордан Дживс Бристон отлично знал, в чем состоит разница между участием в оперативной работе и руководством этой самой работой из отдела, расположенного на другом конце земного шара. Начальники подразделений разведки могли не вникать в детали, когда в штате имелось достаточное число сотрудников для этих целей. Тем не менее, слегка очухавшись, Бристон не поленился сообщить о несоответствиях в произошедших при нем событиях и о найденной объектами наблюдения в развалинах амфитеатра странной металлической детали, которую он не успел сфотографировать.
Как и полагал Дживс, сообщение ушло в никуда, а ему оплатили продленную медицинскую страховку и пожелали успешно вылечить больное сердце.
Лёжа в палате турецкого госпиталя, старый оперативник самостоятельно свёл все «за» и «против» и занялся поисками ответов во «всемирной паутине».
***
Феликс Хассель проснулся от резкого телефонного звонка, который словно ударил, заставив подскочить. Всю ночь ему снились какие-то кошмары про бегство в бесконечном чёрном коридоре, и резкая трель вырвала его из липкого сна. Тренированное тело, пребывавшее в холодном поту ночных предчувствий, выбросило себя с кровати и бессознательно направилось к лежащему на столе мобильнику.
На другом конце знакомый голос старого друга, тоном, не предусматривающим отказа, сообщил:
— Снял, наконец, трубку, старый черт. Ты мне нужен. Жду тебя. Центральный госпиталь. Фетхие. Турция. Я в кардиологии. Срочно нужен. Тебе будет очень интересно.
Разъединившись, Феликс посмотрел на часы: было пять утра. Что-то пискнуло, и в окне открывшегося ватсапа показался авиабилет. Время вылета 11.15.
«Собирайся!», — гласила подпись под ним.
***
Через шестнадцать часов, перелетев океан и преодолев кучу часовых поясов, мистер Хассель, наконец, проследовал за любезной медицинской сестрой в затемнённую одноместную палату кардиологии.
— Ну, — поприветствовал он приятеля. — Делай свое заявление.
Бристон встал с кровати и сообщил:
— Инфаркт. Интрамуральный. Левожелудочковый. Боковая стенка. Вот, стенд поставили…
— Все это ты мог сообщить мне по телефону. Но мне сказали, что Турция предоставляет не только террористов, но и широкий спектр услуг отельного морского отдыха… А я как раз бы искупался. Жара…, — вздохнул Феликс.
— Итак, наши общие друзья из центра полагают, что мои сообщения не имеют ценности, что у меня мало данных. Дело закрыто, мне пояснили, что это все неинтересно. Можно не комментировать. Я пенсионер.
— Да… познакомился с началом истории, пока летел, жду продолжения.
— «Совершенно случайно» в отеле встречаются немцы и русские, которые якобы никогда не видели друг друга. Пьют, едят, купаются в море и по истечении трёх дней такого уничтожающего печень отдыха едут за знаниями по истории. На экскурсию. Вроде все нормально. На дне старого колодца они теряют грошовый амулет на кожаном шнурке, и я оказываюсь с инфарктом в реанимации. Пока меня спасают, интернациональная бригада получает звонок с озера Ван и стремительно едет в ту сторону, делая от Газиантепа крюк и посещая какие-то раскопки. Там группа разделилась. Старший группы, русский прокурор, продолжает движение по намеченному маршруту, а трое сопровождающих его бесследно исчезают. Но уже через двое суток по карте, принадлежащей сыну, приобретаются два авиабилета из Канкуна в Москву и еще один, в Германию, по карте, принадлежащей профессору археологии.
В районе Чичен Ица эти трое туристов снимают отель на двое суток. Смотри, вот их фотографии. Паспорта подлинные. Зафиксировано обращение к врачу по поводу перелома предплечья у одного из членов группы. Вот рентген. Вот счет из больницы. Перелом подлинный.
Из города Вальядолид почтой уходит в Колумбию, в крупнейший картель, посылка с необработанными изумрудами очень хорошего качества. Посылку отправляет вот этот человек.
Через сутки на их счета приходят деньги, без малого пятьдесят тысяч долларов, которые делятся на троих.
Одна треть средств поступает на счёт прокурора.
После продажи изумрудов и приобретения авиабилетов компания появляется в полном составе в Стамбуле и перелетает в Анталию, после чего воссоединяется с семьей.
При этом у пострадавшего – того, с переломом — рука выглядит абсолютно здоровой.
Точно установлено, что в Мексику никто из них не вылетал. Из Мексики никто не возвращался.
Между тем прокурор и выехавшая к нему в помощь на дополнительно арендованной машине жена привозят в отель молодых людей, которые предоставляют на ресепшен паспорта российского внутреннего образца. Группа выглядит спортивно и весьма напоминает спецназ ГРУ. В настоящее время все продолжают активно отдыхать… Что скажешь?
***
Небо, выгоревшее на солнце и блестящее золотистыми пятнышками отшлифованной искусной рукой ювелира драгоценности, загадочно мерцало сквозь тёмные очки загоравших. Дети отсутствовали на пляже, не появившись на завтраке (продолжительная дискотека часто дает такой побочный эффект). Немцы мокли у берега. Наталья Николаевна, возбужденная разговором с мамой, намазав спину, загорала под тентом.
Пребывая в гордом одиночестве, всеми забытый работник правоохранительных органов пил пиво в баре. Перед ним, развернув на большом экране телевизора активную пропагандистскую деятельность, вещало CNN. Сзади возникла тень, и Андрей Дмитриевич, убежденный в приходе мало спящего Димона, не оборачиваясь сообщил:
— Пиндосы совсем распоясались!
— И не говорите! – отозвались сзади. На русском. С небольшим западным акцентом.
Выяснилось: любитель русского звался Феликсом. Любознательный путешественник, журналист на пенсии, вчера приехавший в отель, чтобы писать.
Плотный, среднего роста, с коричневатой бородкой, напоминающей скорее модную ухоженную небритость, в дорогущих очках, с фирменной черепаховой оправой, обладатель тихого меланхоличного голоса и знаток то ли пяти, то ли семи языков, включая русский и фарси.
Персонаж, однако, болтливый…
— Сам-то откуда?— вяло полюбопытствовал прокурор, любезно пододвинув ему второй, нетронутый стакан «Эфеса».
— Соединённые Штаты Америки, — последовал бодрый ответ, и рука сцапала стакан, а в глазах блеснула хищная волчья улыбка.
— Чин-чин — сообщил со вздохом Андрей Дмитриевич и, сделав мощный глоток, прокомментировал,— Значит, Пиндостан. Вы здесь с женой, или, как это теперь принято у вас, с другом?
Представившийся Феликсом хмыкнул, но не ушел, а наоборот, подвинулся поближе и сообщил:
— Раньше у меня было желание жить вечно, и один очень мудрый человек посоветовал мне жениться. Я спросил его: неужели если я женюсь, то никогда не умру? «Нет! — ответил мне мудрец, — у Вас просто пропадет это желание!»
Выдав это высказывание, новый знакомый залился бодрым смехом и, поприветствовав русского стаканом, допил пенный напиток.
— Значит с другом, — вздохнул прокурор и отправился к жене под тент. Подальше от разговорчивых знакомых. На всякий случай.
Наконец пришли ребята и отвлекли его от подозрительных и грустных мыслей.
Димка нырял лучше всех и где-то на песчаном дне обнаружил колонию толстопузых длинных сарделек, имеющих сморщенную коричневую шкурку и прозываемых почему-то морскими огурцами. Собранные им экземпляры, стоило их вытащить на воздух, выстреливали соленой водой, и мальчишки, умело целясь, устроили морской бой под визги Катрин и жалобный скулёж Марка, вспомнившего о своей принадлежности к «зелёным» защитникам окружающей среды. Впрочем, огурцам, видимо, не вредил свежий морской бриз и, отстрелявшись, они отправлялись обратно в морские глубины.
После продолжительного купания тела отдыхающих расслаблялись, и к часу дня туристически настроенные граждане начинали двигаться в сторону главного ресторана на обед.
Ванька с Димоном подошли к размышлявшему на тему «надо ли смывать морскую соль в номере или, надев рубаху, идти сразу есть» отцу и, заговорщицки скосив сразу четыре сияющих глаза, сообщили:
— Едем в Дидим!
Эмилия задумчиво покачала головой:
— Если и есть, то я о них ничего не знаю. Но перо страусиное, это точно. Получается, нас с Дэвгри напугал… страус?
— Получается, что так, — Костя отобрал перо у Ворона, покрутил в руках, хитро поглядывая на пригорюнившуюся Эмилию, потом протянул руку с целью заложить ей перо за ухо, но девушка мотнула головой, и находка проскользнула в волосы, застряла, зацепившись очином за объемную вязку свитера и закачала над макушкой пышным кончиком.
— Так тоже пойдет, — легкомысленно объявил парень, — а вот мы что-то никуда не идем, хотя пора бы. Показывай, где твоя кобыла лежала и потом убежала.
Вместе они нашли куст, к которому была привязана Дэвгри. Обломанная тоненькая веточка ясно показала, что повод был резко с силой сдернут, а взрыхленный грунт – что лошадь, пытаясь вскочить, в страхе била копытами.
— Следов крови нет, это радует, может, и правда страус. Они, говорят, большие. Ночью-то со сна могла и напугаться, — пробормотал Костя, едва ли не на четвереньках изучая место происшествия. Эмилия с любопытством заглядывала ему через плечо, сверху свешивал заинтересованную морду Ворон. Ему-то было очень хорошо видно, что вкусная еда лежала, потом подскочила и убежала вон туда.
Устав ждать, когда люди наговорятся и займутся делом, ящер потихоньку потопал в направлении, куда уводил след. Хозяин бдительно перехватил свое транспортное средство за проплывающий мимо хвост:
— Куда это ты?
Ворон укоризненно посмотрел на него, мол, «Туда, неужели не понятно?» и продолжил движение, нимало не затруднившись волочащейся следом хозяйской тушкой. Ругнувшись, Костя выпустил чешуйчатый хвост и приглашающе махнул Эмилии, поторапливая идти следом.
Саквояж, выпачканный в земле и с лопнувшим ремнем, обнаружился за ближайшими же кустами. Эмилия, издав обрадованный писк, кинулась к своим вещам, вытащила какие-то шмотки и скрылась за кучей веток.
— Ворон, стой, — Костя присел возле саквояжа, — подождать надо.
Кожаная сумка была грязна, как будто ее протащили по влажной земле и поцарапана, но цела и даже не вскрыта. Костя поворошил вещи – сухие, роса не проникала. Значит, лошадь ее просто потеряла.
Из-за куста выбралась Эмилия. Затянутая в глухое платье, она сразу стала казаться старше, отстраненнее. Костя с неприязнью к переменам в ее облике подумал, что теперь ей бы подошло слово «барышня», чужое и ранее не применявшееся. Потому что было не к кому.
— Возьми, — девушка протянула ему аккуратно свернутые свитер и штаны, — спасибо. Пойдем дальше?
— Да, конечно, — Костя заспешил в лесную чащу чуть ли не впереди своего ящера. Платье, потерянное с седла, нашлось в полусотне метров от стоянки. Зацепившись подолом за ветку, оно вольно раскинулось, кокетливо помахивая рукавами. Эмилия кинулась к вещи, ощупала ее и, торжествуя, вытащила из кармана колечко. Тут же надела на палец. Костя внутренне скривился – вот девочка, сразу за цацку схватилась. Свернутое платье отправилось в саквояж, а путешественники отправились дальше в поисках Дэвгри.
Жалобное ржание первым услышал Ворон, насторожился, обрадовался и потянул хозяина побыстрее пообедать. Дэвгри зацепилась поводьями за толстый сук и за прошедшее время объела и вытоптала всю растительность вокруг себя. Освобожденная, она сию минуту потянула вбок, к протекающему ручью. Долго пила, отфыркиваясь и кося на отирающегося вокруг ящера.
Ворон ходил вокруг, примеривался, потом, то ли не выдержав, то ли решив, что еда уже достаточно отмылась изнутри, поскреб круп лошади клыком. Дэвгри всхрапнула и прыгнула вперед, в надежде удрать, но Костя бдительно перехватил ее за повод, не дав даже выбраться из русла. Ворон, получив вместо конской ляжки хлопок по носу, презрительно фыркнул.
— Здесь придется ночевать, надо дать лошади отдохнуть, а ящеру покормиться. Слышал, зверюга, охота! – Костя на поляне снял с ящера седло и дал ему тычка в сторону леса. Ворон с удовольствием передернул шкурой и подставился боком – вот тут, хозяин, почеши еще. Получив еще несколько попинываний, фыркнул и ушел.
— Он вернется? – обеспокоенно спросила Эмилия.
— Куда денется! Поймает кого-нибудь и придет. Иногда я думаю, что эта хитрая сволочь умнее меня.
Эмилия тихонько хихикнула.
Развели костер, вскипятили чаю. Сварили кусок кабаньей ноги, пожертвованный вернувшимся довольным Вороном. Уже вечером, Эмилия, разглядывая свою руку, доверительно произнесла:
— Хорошо хоть ИКо нашлось.
— Что нашлось? – Костя приподнялся на локте.
— ИКо. Идентификационное кольцо. Когда я в звероформе, показывает другим, что я разумная, чтобы не перепутали. И принадлежность к роду. У тебя ж такое же есть.
— У меня? – парень недоверчиво осмотрел свои пальцы. Нашел только драконье кольцо, и никакого ИКо, — Это?
— Ну да. Тут даже твоя звероформа нарисована.
Костя покрутил металлический ободок на пальце. Вот оно как, звероформа, оказывается.
— Ты ведь тоже оборотень, да? А кто? ИКо змея, на шее амулет волков. А на самом деле?
— Знаешь, я пока сам не определился, — попытался отшутиться Костя.
— Как так? – девушка охнула, тревожно затрепетали ресницы.
— Я до недавнего времени жил совсем далеко отсюда. Там, где оборотни только в сказках. А ты зачем к своему орлу идешь? – поспешил сменить тему парень.
— Там разобраться надо. То ли он наш род проклял, то ли само так нечаянно получилось. В общем, надо мне к нему обязательно. Давай уже ложиться, спать хочется, — девушка ненатурально зевнула, тоже не желая рассказывать всей правды.
***
Путь до столицы оказался неожиданно приятным и коротким. Нескучное общество, ночевки у тлеющего костра под горячим боком ящера, и даже испортившаяся погода не могла нарушить хорошего настроения. Проезжая мимо деревни, Костя раздобыл для Эмилии кожаный плащ, не новый, но добротный, он скрывал всадницу от кончика носа до мысков сапожек.
Уже когда показались городские дымы и на дороге стали все чаще попадаться телеги, груженые всяким барахлом и продуктами, нарядные коляски и даже локомобили, Эмилия занервничала. Потом решительно остановила лошадь:
— Извини, я тебе соврала. Нет у меня в столице никакой тетки.
***
— Нет, нет, и еще раз нет! Ты остаешься дома, — Генри решительным жестом прервал готовящуюся возразить жену, — я не буду говорить, что это слишком опасно, тебя все равно опасность не остановит. Но подумай о том, что будет с Эмилией, если она вдруг решит вернуться, а дома никого не окажется? Не думаю, что наше отсутствие улучшит ее психологическое состояние. Которое будет и так, мягко сказать, неважным. Потому что вернуться ее заставит только что-то из ряда вон выходящее.
— Да, — с гордостью кивнула Луиза, — наша девочка упорная, она пойдет до конца. Пожалуй, ты прав, надо предусмотреть все ее возможные пути. А ты полетишь с Сэмюэлем? Тогда надо собрать тебе теплую одежду, в облаках жуткий холод, — Луиза поднялась, готовая действовать.
— Постой, не надо. То есть надо теплую, но с твоим братцем я не полечу. Ты сама сказала – все возможные пути, поэтому я поеду вслед по суше. Буду с почтовых станций слать тебе письма.
Луиза всплеснула руками, не готовая принять факт, что муж тоже будет скитаться где-то в зимних лесах, но внятных возражений не нашла.
— Ты поедешь один? – в голосе прорезалась тревога теперь уже и за мужа.
— Разумеется, нет, Со мной поедет Том. Кому я еще могу доверять такое серьезное дело – сопровождать меня в странствиях и скитаниях?
— В крайнем случае, он сам ее вынюхает, — Луиза нервно хихикнула – егерь Том в звероформе представлял собой странную светло-рыжую собаку, крепкую и выносливую. При этом свою звероформу он очень любил и нередко совершал лесные обходы, перекинувшись. Злые языки доносили до Генри, что у Тома есть несколько подруг среди волчиц, а особо ядовитые языки намекали на сучку из соседского поместья. На все сплетни Генри только суровел и советовал сплетникам почаще читать научно-популярные книги, например, «Антропологию» или «Психологию разумных». Собеседники, как правило, озадачивались, замолкали, но при чем здесь «почитать» понимали далеко не всегда.
— Решено, — Генри встал, — сейчас я съезжу к Оддбэллу, сообщу, что поеду сушей. Как раз до вечера управлюсь. А ты пока проконтролируй сборы, пожалуйста. Лишнего ничего не берем, все по минимуму.
***
Оддбэлл встретил Генри на пороге дома.
— Ты так быстро и без вещей, что случилось? Эми вернулась? – от расстройства он чуть не выронил пучок обрезков проволоки, которые держал в руках, перебирая и сортируя между пальцами.
— Нет, я сейчас обратно. Поеду низом. Буду расспрашивать встречных, прослежу, чтобы ничего не случилось. На глаза, понятное дело, показываться не буду. Луизе буду с дороги письма слать.
— Значит, низом, — Оддбэлл выложил проволоку на придверную полочку и задумчиво покачался с пятки на носок, — бедная моя сестричка. Пойдем, есть у меня одна занятная штуковина. Пойдем, пойдем, надолго не задержу.
В лаборатории Одбэлл подошел к стеллажу, заставленному приборами и провозгласил:
— Вот оно, новейшее торжество технической мысли! Мгновенная передача информации, возможность держать руку на пульсе всей Оромеры! Телеграфный аппарат!
С этими словами Оддбэлл сдернул чехол тисненой кожи с конструкции, включающей в себя несколько металлических узлов, из которых Генри узнал лишь магниты, и увенчанной бобиной с намотанной на нее бумажной лентой. В целом конструкция была узнаваема – десятистраничный «Вестник» регулярно приходил в поместье.
Генри непонимающе перевел взгляд на шурина:
— И что ты этим хочешь сказать?
— Я хочу, чтобы ты взял его с собой. Будешь слать Луизе депеши, это гораздо быстрее и удобнее. А, Великий, у тебя же электричества нет. Ладно, электрофорную машину я дам. И шифр Мурзе… Но ты им пользоваться не умеешь…
— Хоть и электричества нет, но я все-таки тетерев, а не ископаемый дронт. Рассказывай.
Троица во главе с духом, который еще изрядно уменьшился, чтобы своим могучим телом не крушить природу вокруг озера, уселись в тени деревьев. Лиэль и Тиль подыскали себе бревно, чтобы не промочить ноги и одежду, потому что земля была очень сырая, а змей прямо так, вытянулся, разлегся, кольцами, но хвост по-прежнему держал в озере.
Белые змеюшки так и скакали вокруг, восхищено вытягивая головы, но дух посоветовал не обращать на них внимания. Зверье маленькое, впечатлительное… А тут такие гости.
От чего-то он придавал больше значение визиту Лиэль, и она сама смущалась, когда он говорил с ней, как с кем-то значимым. Конечно, она была княжной, но эти людские меры не имели для духа значения, а следовательно, он считал девушку важной по каким-то своим причинам.
Их подругам и натерпелось узнать.
Змей же не торопился с рассказом.
— Все склоки людские, большие их проблемы и маленькие -лишь попытка противостоять судьбе. А судьба уготовила для нашего мира решающий поворот. Давным-давно было предсказано, что к исполняющему волю, волшебному Зеркалу Оллара придет человек. Будет он не самым хорошим и не чист помыслом, но пройдет испытания, загадает желание и получит его исполнение. А пожелает он – боли и смерти, войн и болезней для этого мира.
— Вы думаете, что это я? – преждевременно перебила змея Лиэль, и по взгляду духа сразу поняла, что сморозила глупость.
— Тебе отведена другая роль в этой истории, зло здесь само по себе.
Девушка кивнула и выразила готовность слушать дальше и не перебивать.
— Узнав о пророчестве, светлые умы решили, что кто-то должен будет противостоять дурному желанию, отправившись к Зеркалу со своим, хорошим. Точное время было предсказано, и несколько магов решили, что выберут судьбу спасителя одному из младенцев, чьи родители погибнуть в разгоревшейся неподалеку войне. Ты знаешь, какое сражение было за несколько лет назад до твоего рождения?
— Война с горными племенами? – Лиэль хорошо знала эту историю, как и сказ о том, как путник проклял ее, маленькую девочку в колыбельке. Догадка сразу же сверкнула в ее голове – Так это был тот ребенок? Тот ребенок, которого нашел мой отец?
Змей удовлетворенно кивнул.
— Твой отец не виноват, что в его жизнь вмешались замыслы свыше. Этот ребенок должен был пройти свои испытания, под защитой твоего отца, взрасти, имея свои желания, и захотеть отправиться к Зеркалу Оллара, и спасти мир. Все нити были схвачены. Но горные племена узнали об этом. Им завсегда хорошо, когда мир пылает в огне, а может быть, кто знает, именно об их отпрыске говорится в пророчестве. Они выменяли ребенка на окончание битвы у твоего отца. Кто знает, что стало с младенцем.
Лиэль поежилась и шмыгнула носом. История, до этого казавшаяся странным бредом, шуткой, недосказанной легендой, обретала очертания, становилась все понятнее и логичнее. Ребенка было жаль. Вряд ли мальчик остался в живых, если его существование настолько кому-то мешало.
Но одного княжна не могла понять – при чем тут она? Дух оглядел ее хитрым прищуром и зашипел довольно, видя, как мысли буквально ворочаются в головах девушек.
— Кто-то же должен был прийти на место мальчишки? Твой отец не выполнил обещание, нарушил ход событий, испортил план по спасению мира – и поплатился. Замысел все равно будет исполнен, и не важно, что теперь его будет исполнять княжеская дочурка.
— И поэтому тот проходимец проклял меня? – девушка почувствовала себя странно, словно попала в злую шутку, где кто-то вот так легко распорядился ее судьбой.
— Это не проклятие, глупышка, а дар. – Змей извернулся боком, сверкнув чешуей – Теперь на твоей стороне весь змеиный народ, и я думаю, что мы тебе еще пригодимся.
Словно в подтверждение его слов рядом снова показались маленькие змейки и согласно зашипели из травы.
Тиль по привычке шарахнулась их, потом выдохнула и села, сложив руки на коленях. Она не вмешивалась в беседу, но слушала внимательно, запоминая каждый фрагмент диалога.
Лиэль в это время пыталась сложить все факты у себя в голове. Как ни странно, она не чувствовала обиды и злобы, на то, что ее жизнь превратилась в поиск лекарства от странной болезни, и начала смутно догадываться, что проклятие и вовсе не несло ей никакого вреда. Змей словно читал ее мысли.
— Пришлось немного припугнуть твоего нерадивого отца. Раньше он и не догадывался о таком количестве целителей, а потом повидался, кажется, с каждым из них. Оставался только один шанс, и он всегда был один – отпустить тебя к Зеркалу. Но даже для этого понадобился пинок!
— Тот старик? Который уговорил отца? – Лиэль вспомнила их последнего гостя.
— Да, он тоже в этом замешан. Мало кто хочет, чтобы наш прекрасный мир растворился в войнах и крови, поэтому в судьбе его и твоей участие приняли все, кто мог.
— Значит, я не умру, когда чешуйки полностью… полностью покроют кожу?
— Нет, и не должна была. Но что-то наверняка произойдет. – Змей заговорщицки подмигнул.
Лиэль хмыкнула. В голове у нее полностью выстроилась картина. Но теперь маячил еще более странный вопрос. Она шла к Зеркалу Оллара, чтобы загадать желание и избавиться от своего проклятия. В этом ведь и был весь смысл. Зачем теперь ей проделывать такой путь, чтобы исполнять чью-то волю, предназначение и замысел? Просто поверив, что иначе все рухнет? А с какой стати она могла бы подобное предотвратить?
— Зачем вы решили мне это рассказать? – девушка не стала медлить с вопросом – Я ведь теперь могу просто не пойти к Зеркалу, раз меня не ждет ничего опасного от моего заклятия.
— И ты не пойдешь?
Змей как обычно задал встречный вопрос, и девушка стушевалась. На самом деле она не горела желанием возвращаться в родовое гнездо, и все это приключение виделось ей по своему прекрасным.
Дух не торопил с ответом, и вовсе лежал с таким видом, словно сам давно все знает.
Тиль тоже заметила эту заминку. Она понимала – княжна изначально не очень верила в смерть. Это был хороший предлог чтобы вырваться из-под опеки отца, но избавление от проклятия не было бы причиной возвращаться обратно. Но Лиэль колебалась – да и сложно дать какой-то ответ, когда тебя досрочно записывают в спасатели мира. Ей хотелось побыть просто путницей. Южанка потянулась, зевнула и как бы невзначай вздохнула –
— Эх, жаль, если мы не увидим Поднебесные земли. Я слышала, что там жутко красиво.
Княжна беспомощно надулась, а змей улыбнулся.