— Являясь дочерью титанов, Горгона умела летать, имела свободную волю и была невероятно красива. Она очаровала Посейдона, и тот, вступив в сговор с олимпийцами, пленил Горгону и надругался над ней, в результате чего она лишилась бессмертия… От пережитого ужаса и страданий окаменел ее взгляд и почернела душа, — хорошо поставленным голосом Игоря Кириллова (диктора из современной Андрею Дмитриевичу программы «Время» времён застоя и СССР) громко и четко выговаривая слова, Димон просвещал зевающие массы. Массы не имели возможности удрать от просвещения – они были утрамбованы в минивэн, следующий маршрутом: Фетхие — Дидим — и куда-то там ещё…
Выполнивший функцию «отца-просветителя» прокурор, повелев народу образовываться в пути, громко храпел на первом сидении, заглушая голос чтеца.
Очень скоро сидящие вперемешку с рюкзаками путешественники взмолились о пощаде.
Мольба была услышана.
Димыч, поменявшись с Иваном, переместился за руль и заткнулся.
Выехав в шесть утра, в восемь путники наскоро перекусили хот-догами на заправке и, не теряя времени, продолжили путь.
К девяти солнце, «ни свет ни заря» выкатившееся из-за горизонта алым сияющим пятном, раскочегарилось окончательно и, превратившись в белый карлик, старательно прожаривало шоссе.
— Август, — пыхтел Витёк, старательно направляя на себя чёрный кружок решетки кондиционера.
— Немедленно верни его взад, собственник, — хором возмущались близнецы.
— Как будто пробежал марафон, — стонал Сашка, обмахиваясь кепкой.
— Мистер Ре… Ри… Хенрик, — вопрошал любопытствующий Леха. — А Вам совсем не жарко?
Последний загадочно улыбался и завидующий медитирующему непосредственный Леха шёпотом вздыхал: «Фаши-и-ист…»
По обочинам дороги то и дело мелькали переплетения восточных кривых улиц, жилых домов с плоскими крышами, каких-то сомнительного вида грязных складов и заводиков, оставляющих впечатление заляпанной грязью помойки. Окружающий ландшафт убедительно констатировал победу прогрессивного человечества над златокудрыми арфистами, некогда проживавшими в этой области и устраивающими здесь свой нехитрый быт.
Наконец, показалась табличка с лаконичной надписью «Дидима» и арендованный рафик замер на стоянке.
Группа быстро выкатилась и застыла на солнце.
— День сурка, — бурчал при этом работник правопорядка. — Ещё два года в отпуск не пойду. Какой-то кошмар! Повторенье — мать ученья!
После чего огляделся и со вздохом и жестом «Ленин на броневике показывает путь трудовому крестьянству к светлому будущему» указал направление движения.
***
Они шли мимо груд булыжника к храму, каменная кладка которого давно заросла пыльной серой августовской травой и зимним плющом, пробивающимся между живописно разбросанными камнями.
Впереди из развалин вздымались в небо три гигантские чудом уцелевшие колонны. Они казались улетающими в бессмертие ракетами, которые вот-вот должны были оторваться от плит космодрома.
— Почти Баальбек, — шептал восхищенный Хенрик.
— Матом-то не ругайся, — наставительно советовал Андрей Дмитриевич. — Ребят, давайте, ищем, ищем… Я в этом пекле стоять не нанимался.
— Нам нужно перейти через многоколонный пронаос, туда, где во внутреннем дворике стояла эдикула. И найти остатки простильного храмика ионического ордера,— невозмутимо сообщил Димон.
— Ты умничай меньше, — вяло отметил Ванька, пиная щебенку.
Вокруг, на взгляд не обременённого пыльными знаниями архивов и библиотек туриста, старыми кучами валялся строительный мусор и огромные целые или разбитые каменные блоки, притащенные сюда неведомо кем, бесцельно брошенные и забытые.
И тишина…
Дидим свято хранил тайны и не жаловал экскурсоводов с любознательными отдыхающими в панамах.
Но вот Димыч, как хорошая гончая, вытянулся «пистолетом», сделал стойку и устремился в только ему ведомый проход.
— Дядя Андрей, — заметил он по дороге. — За нами опять… «хвост».
Прокурор резко затормозил, озираясь, а потом сощурился и констатировал, узнавая:
— Пиндостан успокоиться не может.
— Обезвредить? — с надеждой на неожиданный бонус к приключению поинтересовались безответственные близнецы.
— Наблюдать, — строго приказал служитель слепой Фемиды и уверенно продолжил путь.
Они прошли по пыльной дорожке, пересекли канавку с крутыми скатами, несмотря на жару скользкими от ила и застарелой вонючей грязи, текущей из выведенной из под земли трубы… и, наконец, пройдя мимо яркой вывески, свидетельствующей о начале экспозиции, оказались внутри некогда величественного храма.
— Помнится, я учил про дорический и ионический ордер, — вдруг пробурчал прокурор. — Однако, несмотря на разнообразие названий и привнесённые строителями незначительные отличия, все греческие храмы одинаковы.
— Пап, вот, например, крылышки в KFS что у нас в универе, что в ларьке у метро. Так и храмы эти все, и пирамиды…— уверенно перепрыгивая через живописно разбросанные валуны, начал было Иван.
Хенрик неодобрительно фыркнул и громко приступил к просвещению малообразованных славян.
— Древнегреческие храмы отличает воздушная величественная простота. Их строили как жилище Бога в человеческом обличье. Обратите внимание, это большой прямоугольный дом, наполненный воздухом и светом, сложенный как бы из двух квадратов с красивым, даже величественным крыльцом, ограниченным пилястрами и украшенным колоннами. Количество этих колонн всегда четное, чтобы центральный вход располагался в середине…
— Вань, спроси немца, чем он увлекается в свободное от работы время?
— Шахматами и верховой ездой, — поперхнулся удивленный вопросом Хенрик.
На это русский представитель силовых структур хмыкнул, ловко открыл согретую солнцем банку пива, впрочем, ухитрившись ее не пролить, и громко сообщил обозримому пространству:
— Воот! А я шахматистками и наездницами! Где ваш храмик-то, прости господи!
— Там, — Дима осторожно коснулся до локтя рядом стоящего Ивана, указывая на темнеющий провал.
***
Духота.
Духота, пыль, поднимающийся по ветру песок…
Она видит, как растопырив ноги, чьё-то тяжелое и грузное тело наваливается на нее.
Руки хватают грудь…
Рвётся и трещит пурпурный пеплос, словно окрашенная кровью морских гадов ткань спешит вернуться в такое близкое море. Блеклые, почти выцветшие от вожделения глаза смотрят в упор, поглощая ее душу. А потом хриплый мерзкий смех победителя вырывается из чёрного провала рта…
— Отвергнутая девка, тебя теперь любят! А я всегда буду угоден… богам! — слышит она, не понимая. Потом, сквозь туманную брешь в мироздании фигура делится на две половины. Громко гремят, падая в кошель, монеты, и далекий голос произносит:
— Я удовлетворён дорогой друг.
И второй, исторгнутый из слюнявой пасти:
— Обращайся, Златокудрый…
Только к рассвету она смогла смыть в тёплых волнах грязные разводы от ползавшего по ней существа и дойти до площадки.
Работы по прокладке нового тоннеля к обнаруженной рабочей вимане, способной преодолеть барьер, почти завершились.
Это был шанс. Шанс на спасение оставленной горстки их народа. Шанс улететь с проклятой войной и горем планеты.
Но жало мести, блестя черной слизью горького яда, медленно поднималось от пляжа в гору.
— Ты убил меня. Я убью надежду. Ты убил надежду. Я любила тебя…
Духота. Пыль. Поднимающийся по ветру песок. Восковые руки с обломанными в борьбе грязными ногтями….
С ней будут считаться. Даже несмотря на ее смерть…
Воронка задвоенного портала уносила ее и мощный проходчик в безвременье легенд в тот самый миг, когда люди, осознавшие, что сейчас произойдёт, бежали наперерез в последней попытке нагнать безумную.
***
Далекая подземная тьма с огненными всполохами вдруг зашевелилась.
— Они пришли на место слишком рано, Аид.
— Какое тяжелое воспоминание, моя дорогая Кора…
— Я попавшая в легенду Паллада…
— Ты спасшая от позора моего недалекого брата…
— Какое это теперь имеет значение?
— Честь всегда имеет значение, моя дорогая…
Тьма начинает хохотать и сквозь рокот бездны он слышит:
— Только любовь…
— Когда я выполнял задания в полиции, то оперативная команда, к которой я был приписан, жаловалась, что у оперов грязная работа, что даже поесть нормально некогда, что от бумаг тошнит, — задумчиво перечислял Ларс, подключившись по индивидуальному каналу к мэрьке. — Хотя на самом деле, боевые операции у них были один раз в семь-десять дней, кушали парни регулярно, особенно то, что относится к категории фастфуда. И большую часть дня занимались исключительно бумагами, а потом отчеты стали перекидывать на меня.
— Люди всегда себе выбирали работу полегче, — философски отозвался мэрька.
— Да, но я тогда думал, что они правы, — Ларс печально вздохнул: парней не хватало, и даже их вечные жалобы он бы сейчас послушал с превеликим удовольствием, хотя раньше всегда включал фильтрацию звуков. — А сейчас понимаю, что есть работа намного хуже.
— Разумеется, — послушно осгласился мэрька.
С точки зрения бонда, мэрька был идеальным сосбе6се6дником — он отлично умел вставлять нужное слово или выражение в секундную паузу и очень органично и эмоционально кивал. Интересно, такой талант к поддержанию беседы у него программный или персональная наработка — но спрашивать такое как-то невежливо. Впрочем, впереди намечается еще несколько часов грязной работы — так что, вполне возможно, что и до программных настроек и хакерских наворотов разговор дойдет.
— Ну… мы-то понятно, а вот эти люди как? — Ларс чуть заметно махнул рукой в сторону выхода. На расстоянии примерно в километр копошились другие волонтеры, добровольцы и прочие неравнодушные граждане. — Нам нужно прикрытие, а у них…
— Доброе сердце? — предположил мэрька.
— Скорее всего, — разочаровывать мэрьку в людях бонду не хотелось. Хотя другого оправдания, кроме любви к животным, тоже сходы не придумаешь. Но полсотни человек исправно копошились в грязи и говне уже шесть часов.
По официальным данным чрезвычайную ситуацию по городу не объявляли, да и площадь катастрофы, по сравнению с остальным мегаполисом, относительно небольшая — всего шесть квадратов разрушений. Жертв не слишком много, но это потому что спасатели добрались только до границ первого квадрата.
— Скажи, а как можно так строить, чтобы все взяло и рухнуло от одного пинка? — мэрька, очевидно, сам какое-то время пытался найти ответ на данный вопрос. — Ведь можно же все рассчитать, сделать запас прочности…
— Откуда у тебя… — Ларс хмыкнул. — Только не говори, что, помимо рецептов, ты еще и инженерингом коммунальных сетей увлекаешься.
— Ландшафтным дизайном, — скромно пояснил мэрька, — мне хозяйка обещала, что как разбогатеет, то сразу купим небольшой домик в каком-нибудь экологическом районе. Там если поближе к границе, она говорила, что стоит не очень дорого. И сделаем цветник и сможем садик небольшой завести и овощи посадим. А знаешь какой вкусный салат получается из домашней морковки, а не из синтезированной. Я один раз кусочек попробовал, — мэрька мечтательно зажмурился, — он такой прекрасный… тебе не описать.
— Ну да, — Ларс смахнул окно диалога, чтобы не отвлекали прилетающие сообщения. Что тут скажешь: что домашний киборг проштудировал сотни сайтов с инструкциями по прокладке водопровода, чтобы можно было организовать полив деревьев. Изучил почти всю имеющуюся документацию по строительству домов и веранд, потому что ему хотелось, пусть и на клочке в три квадратных метра, сидеть по вечерам со своей пожилой хозяйкой и пить сваренный по специальному рецепту кофе.
— Ты не хочешь разговаривать? — уточнил мэрька, после двух фраз и ответного молчания собеседника. — Мог об этом просто сказать, я еще одно нашел.
Ларс подошел ближе. За пять часов поисков — это было уже одиннадцатое яйцо. А всего с момента катастрофы — семнадцатая находка. И хотя они приехали позже, но результаты у них были больше, чем у всех остальных людей-добровольцев. И бонд откровенно не понимал, почему нельзя заслать в это море грязи киборгов — да в тех же участках всегда можно было найти две-три боевые модели, которые просто находились в режиме ожидания, — могли бы собрать по ближайшим районам штук пятьдесят, чтобы просканировать тут каждый сантиметр. Но нет, там киберов держат на всякий случай — вдруг потребуется преступника ловить, а тут гибнут ценные — по словам оператора «Защитников жизни» экземпляры.
Найденное яйцо было серо-голубым, с тонкими серебристыми то ли прожилками, то ли узорами. И относительно небольшим — легко помещалось в ладонях.
— Красивое, — восхищенно пробормотал мэрька. — Пойдем относить или подальше сунемся — вдруг там еще найдем?
Ларс оценил варианты: грязь была теплой и с частичками разносортного мусора — так что сканеры добивали на расстояние метр-полтора, причем яйца на них никах не отсвечивались и не распознавались. Так что шарить все равно приходилось по большей части вручную. У него, правда, иногда получалось проверить сканером и метра два, у мэрьки же максимальный результат добивал только на метр двадцать. С одной стороны, можно плюнуть на эту еренуду и вернуться в первоначальному плану — проникнуть под маскировкой сотрудников общества в утилизационный цех, найти необходимые для имитации детали. Но, с другой стороны, у этих звериков вообще не будет шанса спастись — хотя капсулы для зародышей и автономные, но сколько они способны функционировать без подключения к источнику питания и специальных условий неизвестно.
— Понимаете, — припомнил Ларс приветственные слова начальника центра спасения редких видов «Генети», — мы частное учреждение, существуем без централизованного финансирования. Просто неравнодушные люди помогают поддерживать зародышей и мы все вместе верим, что когда-нибудь наступит такой день, что наши капсулы пригодятся и люди смогут вырастить и бенгальского тигра, и сумчатого медведя и других. И это будут не киберзвери, а именно генетические копии. И вот они сейчас…
— Захлебываются в говне, потому что сработал человеческий фактор, страсть к наживе и банальная лень перестраховаться, — сказал это бонд негромко, но так чтобы его услышали. Наверное, возможность говорить то, что думаешь является важной привилегией людей. Жаль только, что даже люди зачастую свои мысли держат при себе.
— Да, вы правы, — согласился с бондом начальниц центра. — И да, городские службы сейчас заняты спасением промзон и технических переходов. А здесь только те, кто не может пройти мимо чужой беды. Тем более бедственного положения беспомощных существ.
Ларс взвесил свою личную беду, проблемы парней и Харальда, и понял, что он бы пройти мимо смог, но звериков жалко, да и вообще, если все зоозащитники побежали сломя голову спасать яйца, то не будет ли подозрительным то, что двое из них припрутся искать биоотходы.
— Давай, соберем эту коллекцию по-быстрому, а потом займемся своими делами, — отправил Ларс сообщение мэрьке и добавил, что, кажется, нашел ему подходящего хозяина, когда закончится вся эта бодяга с его собственным спасением и оправданием Ларри.
Всего яиц было сто семьдесят девять, а найти смогли только восемнадцать — о новой находке отчитался какой-то парнишка в общем чате волонтеров.
— Такими темпами, мы тут два дня будем копаться, а то и три, — прикинул мэрька.
— Тогда полезли, — Ларс покрутил сине-серое яйцо в руках, прислушался — но сердцебиение или было заблокировано, или настолько тихое, что даже датчики его не уловили. Интересно, кто может появиться из этого зародыша? Хорошо, если дикая кошка — он видел таких с бархатной черной шкурой и пронзительными зелеными глазами в видеофильме. Конечно, они были нарисованные, но по словам комментатора когда-то такие кошки действительно жили, прыгали по деревьям, охотились. Наверное, что-то есть такое… значимое в том, чтобы спасти чью-то еще не начавшуюся жизнь. — Я первым пошел, а ты… страхуй.
Мэрька расхохотался, а потом расплевался — потому что ржать в сплошной грязевой ванне слишком опрометчивое занятие. Но с такой страховки либо смеяться, либо рыдать — им выдали клочок веревки длиной в полтора метра. Ладно если бы это был крепежный шнур, тонкий, но способный выдержать полтонны на разрыв, а так шпаг, которым обвязывали для переноски и более надежной упаковки мешки с кормом для животных. Ларс тогда скептически потянул шпагат за кончики, потом аккуратно сложил и вежливо вернул волонтеру, который распределял инвентарь между участниками спасательных мероприятий.
— Непременно, — мэрька тоже несколько раз вдохнул и выдохнул, хотя таким воздухом легкие скорее не провентилируешь, а засоришь, и пополз за бондом под плиту. — А здесь яиц-то больше…
Ларс тоже нашел четыре штуки и также сунул под куртку. Очевидно они пробрались в то место, что сутки назад было центральным хранилищем. Но часть зародышей просто вынесло в разные стороны, несмотря на меры охраны. Хотя какие там меры — что-то похожее на кюветики с нужной температурой и уровнем влажности, чтобы зародыши раньше времени не начали развиваться.
Рыться в грязи было скучно, и Ларс методично переключал информационные полицейские каналы, пользуясь паролями парней. Чего-то нового и интересного не было, только поступила информация про грязевую катастрофу: оказывается не канализацию рвануло — как было в первоначальном варианте, а те, кто пробивал новый аэротуннель врезались пневматическим ударом в отстойник, хотя он должен быть на четыреста метров глубже, укреплен защитным куполом да и вообще состоять из очистительных и фильтрационных механизмов, которые растворяют и расщепляют поступающую биомассу на полезную для фермерской отрасли органику, чистую воду и плиты прессованного топлива. Но на самом деле там был просто резервуар накрытый бетонными плитами, который был давным-давно переполнен, как и входящие в него трубы. Трагедия обязательно случилась бы, но может спустя пару месяцев и без мощи пневмоудара закончилась бы небольшим обвалом, а так снесло часть промзон — из-за разрушения фундаментов и коммуникаций, а сверху все накрылось пластами многолетней органики.
— Общее количество находок — тридцать два, — доложил мэрька. — Мы с тобой лидирует.
— Надо вылезти и сдать урожай, — Ларс нащупал еще одно яйцо. Большое — под куртку уже не засунешь. — Потом еще вернемся и, возможно, даже сегодня успеем за расчлененкой.
— Как скажешь, — мэрька заметно погрустнел. — А ты точно меня отдашь потом хорошему хозяину?
— Я ведь не человек — я слово держу.