Там наверху весёлый Зефир чем-то рассердил искалеченного жарой Нота. И жестокий южанин из глубин мрачных пустынь принёс в погибший край самум, засыпая, огненные частицы радиации. Горги сидела на приступке площадки и слышала, как вокруг неё будто заплескалась, обнимая, вода.
Сколько девушка находилась в таком пугающе приятном забытьи, она не знала, но, очнувшись, и, резко подняв от прохладного камня голову, она почувствовала себя отдохнувшей.
Наконец, Медуза смогла посмотреть на тонущую в темноте громаду корабля, и решимость растеклась от груди к шее, заполняя голову. Ощутив каждый стук сердца, она чувствовала, как повышая давление, организм с силой доставляет живительный кислород в ее воспалённый мозг. Непостижимо обострёнными чувствами Медуза решительно потянулась своим разумом туда, за плотную оболочку виманы. Застонав от напряжения, тело выгнулось дугой, глаза закатились, и из груди вырвался дикий всепоглощающий крик, а ещё вложенное в него кодовое слово, и боль, и горечь, и отчаяние загнанного усталого существа.
Сквозь глухое покрывало бессознательности она всё-таки смогла расслышать неясный шум. Это почти беззвучно разъехались створки. Корабль был мёртв. В последней битве его разум был уничтожен, и только крохи рассыпающихся связей у почти разумного искина смогли доставить на базу умершее железо. Теперь она входила в него новой жизнью, решив отдать ему свою душу.
Перед тем как сделать последние шаги, Горги неподвижно стояла несколько минут, словно знакомясь со своим будущим телом, а ему, этой огромной неживой оболочке, предлагала полюбоваться собой.
Медуза вдруг обрела уничтоженный, почти год назад, внутренний покой и своё растоптанное в песке у моря достоинство, которое не боится оскорблений, унижений и заносчивости.
Она глубоко вздохнула, поправила непокорные волосы и медленно пошла. Боль и усталость покинули её. Вся походка, прямая спина, стройность линий невероятной женской фигуры «пели», и, как тягучее пламя костра, как масляные волны глубокой лагуны, вливались в умершее железо.
Пространство вокруг медленно осветилось. Загорелась центральная панель. Переплетающиеся буквы поплыли по бледному металлу. Вимана оживала, забирая в себя отдающее жизнь существо. Ещё не проснулся разум, но оболочка легко откликнулась на прикосновение той древней красоты, которая нигде не имеет возраста и зовётся женской живительной силой!
Наконец, всё было закончено. На ступенях серой пылью остался лежать некогда бесценный свадебный пеплос…
К утру над равниной вновь, как двадцать лет назад, взвилось в потемневшем небе титаническое пламя. Нетронутые балки дворца плавились, стекая ручьями жидкого камня и застывали огромными раскалёнными багровыми лепёшками. Предрассветное небо потухло и обуглилось от слепящей огненной стихии.
Над этой раскалённой могилой высоко над землёй висел лик худой четверорукой синекожей богини, матери всех миров, с всклокоченными волосами, напоминающими шевелящихся змей. В одной руке она держала меч, в другой лук, а на поясе была приторочена живая голова, удивительно напоминающая голову златокудрого Феба. Мусагета — предводителя муз. Сауроктона Кифареда — хранителя стад. Аполлона Лучезарного — Бога света и солнца.
— Я Кали! — прогремело вокруг.
***
— Во всём масоны виноваты, — вздохнул Андрей Дмитриевич, выходя из-за стола. — Спасибо, Наташа.
— А я считаю, что они от того и выдающиеся, что правильную партию организовали. Вот если бы коммунисты в своё время историю изучили, то и Ельцин бы, может, не продался. — Парировала тёща.
— Он не продался, мать, он всё продал масонам. Все эти Рокфеллеры, Трампы все они на наш хлеб зарятся.
— Ну, не скажи. Евреи — народ трудолюбивый…
— Вы ещё скажите, что они Россию с колен подняли.
— Куда кого подняли не скажу. Но ты мне, дорогой зятёк, объясни, чтобы я поняла, что это за масоны, по-твоему, такие?
Прокурор задумался на минуту, смутно догадываясь, что из-под его незыблемой версии вот-вот выбьют почву.
— Сразу о масонах не расскажешь, — уверенно начал он. — Есть много теорий, написано десятки исторических хроник, множество памятников архитектуры рассказывают о жизни этого тайного общества…
— Тайное, это когда знает один, если два, то уже секрет. А если про твое общество бездельников книги понаписали, то и трепачи они очередные, как и все твои знакомцы. Евреи же в пустыне благодатную землю организовали, в отличие…
Тёща тоже встала из-за стола, посмотрев в окно на разрушенную теплицу, и гордо проследовала на террасу.
— Ну, что прокурор, уели? — хихикнула подлая Наташка. — Это тебе не в суде сроки оглашать.
— Оглашает судья, — огрызнулся супруг и вздрогнул от оглушительного телефонного звонка.
***
На древней площади арабы с понурыми осликами ждали туристов. Маленькое уличное кафе любезно приглашало посидеть в тени прохладных каменных стен и выпить пива. Пахло навозом, пиццей и цветами.
— Папа нас доконал, — констатировала Катрина, вытянув стройные ноги под столиком, случайно коснувшись пальцами Ванькиных лодыжек.
— Есть маленько, — согласился приятель. — Зато как классно погуляли.
Для него, всё в этот день было насыщено авантюрным духом приключения, с романтической ноткой и желанием целоваться где-нибудь в одном из каменных закутков старого города, ещё хотелось съесть бургер и основательно отмыться от всё ещё ощущаемого тонкого запаха болота…
Хенрик сделал заказ и последнюю отметку в фолианте.
— Сколько же здесь путей! — восхищённо резюмировал он. — Великий город!
Компания выпила пива и заказала ещё. Солнце, опалившее за день город, уже отключило топку, но огненные камни подло продолжали нагрев атмосферы снизу. Клонило ко сну. Молчавший всю дорогу Димон поёрзал на стуле и решился:
— Я обратил внимание на то, как за нами внимательно наблюдают наш американский знакомый агент, тот который с инфарктом, и представитель Моссада на пенсии…
Хенрик закашлялся, подавившись пивом, а Ванька, мирно растиравший усталые икры подруги, расположенные у него на коленях и медитировавший, вздрогнул, чуть не упав.
— И ты молчал всё это время? Димыч, ты дурак?!
***
Сев в кафе, Дима сразу обратил внимание, как полускрытые за чахлой пальмой пожилые мужчины фотографируют их.
Между тем, на тихой площади ослики объедали чахлую растительность. Один, совсем маленький ушастый, смешно встав на задние ножки, пытался дотянутся до особо сочного листа.
Рядом, в каменной нише, грязный ручей, полузасыпанный серой щебёнкой пытался пробить себе путь к бесконечно далёкому морю. Какая-то злая болезненная безжизненность исходила от этой струйки воды. Дима поёжился. Так замерев, он тихо сидел, пока не принесли заказ, и не захотелось его съесть. Тогда парень взял бургер и смело откусил передними зубами, (как ослик!), большой кусок. Долго жевал, пытаясь продлить удовольствие, и, обдумывая создавшееся положение. Наконец, решительно перевел свой взгляд на две серьёзные фигуры и решил поделиться с друзьями.
Реакция хозяина последовала незамедлительно! Иван был недоволен. Внутри киборга болезненной пружиной согнулся подлый страх: «Не угодил. Не вовремя. Мог бы и промолчать. Объекты могли быть нейтрализованы мгновенно. Можно тихо их уничтожить, и всё. Хозяева дали право решения мелких проблем самостоятельно. Что теперь будет со мной?», — пронеслось голове.
На счастье уже, было, отчаявшегося парня выход из тупика нашёлся раньше, чем страх взял верх над разумом.
***
Последние три недели археологически настроенный профессор истории наслаждался. Всё, что происходило с ним не удивляло, а восхищало. Вот и сейчас в его ушах будто звучала мелодия то ли флейты эллинской эпохи, а, может, мандолины из Египта, а, может, гудели свирели и киноры хасидов. Хенрик представлял, сколько он сможет посмотреть и описать. Как замечательно будет перемещаться по миру таинственного и чудесного. Какая у него выйдет статья, и какие он предоставит материалы в научный отдел. Правда, немного пугали мысли благоразумной Ирен. Но он обсудит с ней всё предварительно.
Подогретый жарой и пивом профессор, помечтав ещё немного, решительно встал и направился к сидящим за пальмой, по дороге приказав молодежи:
— Парни, давайте-ка домой. А я пойду, пообщаюсь с друзьями. Марк, ты сидишь, как приклеенный. Катрин следит за братом.
***
Бристон, не ожидавший действий со стороны компании, вздрогнул, практически перед собой, увидев Хенрика.
В это же самое время Агей, заинтересованно хмыкнув, проследил, как дружно молодые люди встали из-за стола, собираясь уходить, и, со словами: «Я вас оставлю на некоторое время», — отбыл.
Дживс же развернул стул, рассматривая искренне улыбающееся лицо историка, который громко интересовался:
— Надеюсь, вы не собираетесь меня добить?
— Я даже не пытался, — удивлённый такой напористостью ответил агент. — А есть за что? Если дойдёт до дела, то не на этой многолюдной площади. Я не захламляю города… Вам кофе? Пива?
— Кофе, пожалуйста. Мне хотелось бы знать, для каких целей Вы собираете портфолио на меня и моих детей…
Они поговорили о погоде и перешли к обсуждению семейных ценностей:
— А я вот так и не женился, — сообщил Брикс.
— А я вот женат…
— Вы счастливы в браке? —Хенрик почесал кончик носа и глубокомысленно сообщил:
— Ирен считает, что да…
Прошел час. Тени завладели старым городом. Стало легче дышать.
Брикс набрал Агея. Приятный женский голос сообщил, что очередной его знакомый оказался вне зоны доступа сети. У агента заломило в груди, и он решительно приступил к допросу.
***
Ещё на подходе к тренькавшему мобильнику прокурор понял, по ком звонит колокол…
На экране высветился неизвестный код, и в висках застучали тревожные барабаны. Выслушав сумбурную речь на скверном русском языке, в исполнении Марка, он сумел разлепить сухие губы и сказать только одну фразу.
— Ждите.
Разговор прекратился, а он так и остался стоять, сжимая во вспотевшей руке уже молчащую трубку.
— «Больной, просыпайтесь, — вдруг громко продекламировал Андрей Дмитриевич. — Сейчас мы Вам сделаем укольчик и поставим свечечку». «Не надо, доктор, мой подсвечник ещё болит после вашей вчерашней свечи».
— Ты перешёл на анекдоты?! — спросила точно так же обеспокоенная внезапным звонком жена.
— Где шляются твои дети?! — вдруг заорал он… и, грузно осев на крыльцо, обхватил голову руками.
Утром двадцать четвёртого января наконец-то прилетел Степан за киборгами на большом флайеробусе заповедника. Вместе с ним прилетела свекровь Веселины – Арина Неждановна – с младшей дочерью-школьницей семнадцати лет, и программист заповедника Боголеп.
Нина напоила гостей чаем, затем передала всех мэрек и обоих DEX’ов – они уже достаточно поправились, чтобы лететь в деревню. Степан подал каждому принесённые Лазарем утеплённые комбинезоны, Лазарь тем временем принёс коробку с ботинками и шапками, а Нина, пока киборги одевались, спросила, не возьмёт ли Арина Неждановна ещё и Irien’ов. Она так посмотрела на Нину, словно та сказала что-то совсем неприличное, и ответила:
— Этих… как их… кукол для этого самого?.. нет, не возьму. Хватит и одного, и кабы не Велимысл, и его бы не взяла… а ещё и усыновить пришлось… и женить сразу. А иначе внуков от неё не дождаться было бы…
— Это про Игоря? Он кому-то навредил? Кого-то попытался совратить? Кого-то обидел?
— Нет, конечно! Что ты! Он само смирение и спокойствие! Но… он же… для секса киборг… вот в наше время таких не было! В наше время…
— Были… но не такие. Ладно, не берёте, так отправлю на остров. Степан, отвезёшь их к Фролу? Там, конечно, тесновато… но пусть найдут место. И пусть Фрол сразу мне позвонит.
Степан согласился, Нина выдала Irien’ам из запасов утеплённые комбинезоны, зимние ботинки и шапки, гости и киборги погрузились в флайеробус и улетели.
***
В доме резко стало пусто – только Нина и три киборга. И после обеда Нина стала звонить Светлане – пришла пора Златко возвращаться к основной хозяйке.
Сам Златко уже вроде и привык к временной хозяйке – еды вдоволь, одеваться можно как захочется, и рисовать можно всё, что захочется, и волосы можно забирать в хвостик… но спать на верхней полке было и неудобно, и страшновато, так как лежащий на нижней полке DEX затребовал доступ на связь и после получения доступа закидал жуткими видео, спрашивая, что будет дальше и что такое деревня. Златко ответить не смог, но через Кузю связался с Василием и перенаправил вопрос ему. Далее DEX’ы общались без него.
Златко приходу Светланы явно обрадовался, но, когда она подала ему пакет с купленной для него курткой и он развернул его, радость исчезла. Куртка явно была тесна и коротковата, а он успел привыкнуть к просторной одежде. К тому же Нина успела позвонить торговке Зосе, и та уже принесла целый огромный баул с одеждой на гравитележке, сказав, что весь товар со скидкой и оплатить можно позже – и Златко успел себе подобрать куртку, приличный спортивный костюм, шапку, ботинки, бельё, пару рубашек и брюки, а Нина дала сумку, в которую всё это поместилось.
Нина постаралась исправить ситуацию, но получилось не очень:
— Златко уже выбрал себе куртку вообще-то…
— Ничего страшного, — ответила Светлана, — кому-нибудь другому подойдёт… у Эстер размер меньше, а куртка унисекс, ей подойдёт.
Нина пригласила гостей за стол – Светлана пришла с Бернардом – и сразу позвонила Змею и Фролу, узнать, как устроены привезенные Irien’ы и познакомить своих DEX’ов с Бернардом. Змей был вне зоны доступа сети, и Фрол пообещал передать ему информацию. Нина уже знала, что Родион купил Бернарда в том же клубе, в котором был куплен Змей – но в её доме Бернард был впервые и с Фролом и Фридой на видеосвязи тоже был в первый раз.
Фрол отчитался по размещению и сообщил новости:
– …пришлось потесниться, но поместились все, новые парни разместились в столовой, пришлось из неё спальню делать. Я выпросил на турбазе ещё один акваланг с гидрокостюмом, нашли на дне напротив Славного острова ещё один скутер, с трудом, но достали… Степан Иванович в курсе и помог с документами, так что после ремонта можем продать… а можем и себе оставить. Достаём со дна камни, ближе к лету продолжим строить дамбу, если получится, было бы неплохо готовые дамбы расширить… начали сдавать рыбу в заготконтору, отплачивают сразу, что ещё? Проверяем, как зимуют жемчужницы, всё в порядке, но, если надо, можем жемчуг извлекать из раковин и начать обработку… Сопка стоит спокойно, Квинто её иногда выгуливает потихоньку, плющеный овёс купили, корову купить думаю… козы в порядке, пух вычесали, платки и варежки в лавку на турбазе сдал, деньги придут на Ваш счёт на днях… глины накопали, к лету сувениры будут на продажу, керамику к Масленице привезу сам… вроде всё. Вечером звонить?
— Звони. Будет время, прилечу. До вечера.
После лёгкого обеда гости распрощались и улетели домой.
***
Златко вошел в знакомую уже квартиру хозяйки и замер в прихожей – что-то изменилось, что-то было не так, как раньше… уменьшилось количество картин на стенах в коридоре, исчезли антикварные настенные часы с кукушкой и огромное резное деревянное панно с видом Ново-Московского Большого театра… и чувствовался запах краски и свежих обоев.
С разрешения хозяйки Златко снял куртку и ботинки, надел тапочки и прошел дальше в квартиру.
Следом за ним снял куртку и ботинки Бернард. Охранять Irien’а было делом привычным – но что будет делать именно эта хозяйка именно с этим Irien’ом, он даже не представлял. Хозяйка обращалась с этим Златко, как с чем-то очень хрупким, что по неосторожности легко может сломаться – и это было странно, непостижимо и непривычно. Irien – тоже киборг, и сделан специально для того, чтобы служить людям. И сломать его неосторожным обращением очень сложно. Но если ей так хочется беречь этого Златко – то он не будет вмешиваться и сообщать ей, что этот её киборг намного крепче, чем ей кажется.
— Проходи, мой хороший… теперь всё будет по-другому… — сказала Светлана, глядя на замершего Златко, — вот твоя комната, то есть… спальня на вас двоих с Бернардом… осмотрись… осваивайся. Теперь и у девочек своя спальня, и у мальчиков своя…
В огромной квартире был только что сделан ремонт – самая большая комната, бывшая до вселения в квартиру Светланы гостиной и превращённая ею в танц-зал, осталась неизменной, но две большие гардеробные (изначально – гостевые спальни) были превращены в спальни для киборгов. Комната побольше стала спальней для четырёх кибер-девушек, а комната поменьше – для парней.
В спальне для парней стояли две кровати, две тумбочки, платяной шкаф, два стула, стол, кресло… и мольберт. На одной из кроватей лежал плюшевый мишка, на другой – плюшевый пони. В спальне девушек было мебели немного больше: четыре кровати, стул, два кресла и шкаф с зеркалом. И большая коробка с мягкими игрушками.
Златко запросил у искина места нахождения остальных киборгов – «Жизель» сообщила, что три мэрьки заняты на кухне приготовлением праздничного ужина, а Эстер пока в ОЗРК, но скоро Родион её привезёт.
— Ты можешь рисовать всё, что захочешь. Если тебе надо будет куда-то сходить, только скажи… Бернард тебя поохраняет, побудет с тобой. Вы теперь братья, и Бернард как старший и сильный будет охранять и тебя, и девочек. И вот ещё… — Светлана подала ему коробочку, в которой находился инфокристалл. — Это Большая Энциклопедия пород лошадей. Бери… это тебе. Рисуй… если это тебе так нравится. А сейчас… проходи дальше, не стой в дверях. Свои вещи можешь разложить в шкафу, если чего-то не хватит, завтра купим… а картины я на благое дело решила пустить… проведём аукцион в пользу ОЗРК. Может быть, ещё кого-нибудь сможем выкупить.
Ошалевший от такого подарка Irien тихо сказал:
— Спасибо… — подхватил свою сумку и прошел в комнату.
Бернард, которому особых указаний насчет Златко дано не было, прошел в комнату вслед за Irien’ом, и сообщил по внутренней связи: «Я эту кровать у окна уже занял, твоя вот эта, у входа. Мишка мой, а это твоя игрушка. Зачем они нужны, пока не знаю. Потом спрошу у Змея».
— Ладно, — ответил Златко голосом, одновременно по внутренней связи отправляя сообщение Бернарду: «У Змея я и сам могу спросить, видел его на мониторе. А игрушкой можно играть. А лучше всего играть двумя или тремя игрушками сразу. Ворон сам игрушки делает из глины».
Златко положил на прикроватную тумбочку коробочку с кристаллом, достал из сумки и сразу убрал в тумбочку планшет и видеофон, и только после этого стал раскладывать на отведенные ему полки шкафа подаренную Ниной Павловной одежду. Лишь бы хозяйка не забрала или не приказала выбросить то, что ей не понравится – а за то время, пока он изображал из себя самого правильного киборга на свете, чтобы хозяйка не захотела продать его, Златко успел узнать, какой может быть Светлана Кирилловна. Обе мэрьки, привезённые ею ещё с Новой Москвы, многое поведали Irien’у о характере Светланы – и он уже не понимал, радоваться такой её перемене или уже начинать бояться. Сначала она считала его человеком и принимала ухаживания, как от человека – но это не мешало ей платить за него в кафе или покупать билеты в конный театр. Потом она узнала, что он киборг, и поведение её резко изменилось – кормосмесь и коврик. И снова перемена в поведении – надолго ли? Она хочет видеть его живым – неужели программы недостаточно? Как он должен себя вести сейчас – включить ИЛ-ку или быть собой?
Златко взял в руки игрушку. Впервые у него в руках была его собственная и только для него купленная игрушка! Лохматая мягкая коричневая зверюшка приятно согревала и руки, и душу — и так хотелось верить, что всё плохое осталось позади, а впереди будет только хорошее.
Пока он так мечтал, Родион привёз Эстер, попрощался и улетел, а две старые мэрьки собрали на стол в гостиной – их имена изменились, и уже не Мася и Муся, а Маша и Даша, — и новая Mary по имени Гуля позвала его ужинать. Златко положил пони обратно на кровать с сожалением – как дала хозяйка игрушку, так сможет и забрать обратно – и покорно направился в гостиную.
Ужинать в компании со всеми своими киборгами Светлане Кирилловне было непривычно и странно. До этого для ей и в голову не могло прийти, что у Маси или Муси могут отрасти мозги! А Родион уверял, что и они могут быть потенциально разумными и что им тоже нужны развивающие игрушки и книжки, так как психологический возраст её мэрек не более трёх лет! Она вдруг реально поняла, что внутри у каждой машины в виде человека спрятан ребёнок – маленький запуганный ничего не понимающий ребёнок, которому прежде всего нужна мама. Но у неё самой никогда не было матери, которая помогала бы и учила!
Светлана, с младенчества выросшая в детдоме и пробивавшая себе путь в жизни потом и болью, никогда не любившая всерьёз и никогда не рожавшая, вдруг ощутила себя матерью большого семейства – и это было неожиданно, одновременно и приятно, и пугающе. Маша и Даша, Гуля и Эстер, Бернард и… Златко. С виду взрослые люди – и совершеннейшие дети по психическому развитию. Что же им пришлось пережить?
Маша и Даша видели её и склочной скандалисткой, и великодушной меценаткой. Для Эстер и Златко она – то ли подруга, то ли учительница, то ли хозяйка. Бернард… прошёл войну и спортклуб, убивал наверняка… и его убивали – и не один раз. Но плюшевому мишке он радовался так искренне! Или это имитация личности такая? Родион сказал, что надо всех проверить на сканере, но так, чтобы сами согласились, а не по приказу… а Карина говорила, что психологический возраст важнее и фактического, и физиологического. По результатам собеседования психологически Бернарду примерно восемь лет… а фактически семь с половиной, у Златко оба показателя примерно равны – пять лет… им ещё в игрушки играть, а не на войне быть и не в борделе.
Светлана осмотрела своих киборгов – а ведь они почти как семья… братья и сёстры. Вдруг защемило сердце, скакнуло давление – Златко метнулся за таблетками и водой, и после принятия лекарства Светлана с улыбкой сказала:
— Теперь всё будет хорошо. Теперь мы одна семья и будем помогать друг другу. Как только смогу, оформлю на всех опекунство… и мы будем вместе гулять в парке, ездить на отдых. Будем жить дружно…
Она сама верила в то, что говорила – и детекторы киборгов показывали стопроцентную правду. Но Златко всё равно сомневался – она сама говорила, что хочет видеть его прежним, таким, как был до костра… живым. Но был он в это время фактически её любовником, а никак не ребёнком, и относилась она к нему, как ко взрослому. Будет ли брать его на ночь? Или – не будет?
— Златко, о чём задумался? О рисунках? Вот станет на улице потеплее, слетаем с тобой на конюшню…
— Он думает, где спать будет сегодня! – выпалил осмелевший Бернард. – Он же Irien, и по программе обязан спать с хозяйкой.
— Вот оно что! – рассмеялась Светлана. — Спать ты будешь в своей комнате на своей кровати. И ко мне ты не придёшь, пока не повзрослеешь, — она посерьёзнела и повторила, — пока ты психологически не станешь взрослым. Я сначала считала, что ты человек и любишь меня по-настоящему, потом узнала, что ты киборг… а в сервисном центре, где тебя ремонтировали, сказали, что с их продукцией… именно так и сказали «с продукцией»… нельзя обращаться, как с человеком. Теперь только я поняла, что, если хочешь, чтобы киборг ожил, надо обращаться с ним по-человечески… так что, Златко, играй в игрушки, отыгрывай детство, которого у тебя не было, взрослей… и мы снова будем вместе. А теперь давайте, наконец, поедим… а потом будет торт и чай. Еда без ограничений, можно есть всё, что нравится.
Златко заметил некоторую растерянность Светланы – и понял, что она тоже не понимала, как себя вести. Сначала она была его любимой женщиной, потом – хозяйкой… а сейчас кто она? Уже не хозяйка, но ещё не подруга – как поступить правильно? У кого спросить? «Снова будем вместе» — а в качестве кого или чего он будет с ней рядом? Машиной она его видеть уже не хочет, человеком он стать ещё не может… он обязательно спросит у неё, но… не сейчас. Светлана хочет праздника – так пусть будет праздник, будет радость… а потом можно будет и поговорить… наверное.
После обильного ужина и куска торта ему было разрешено пойти в «свою» комнату и активировать инфокристалл. По стенам побежали голографические лошади и строки текста о породах – и он старался ничего не упустить и всё запомнить. Просто не верилось, что будет возможность когда-нибудь активировать этот кристалл ещё раз – и он смотрел и смотрел, и запоминал, и записывал, как двигаются лошади… пока не пришёл Бернард, помогавший мэрькам убирать со стола, и не отключил кристалл:
— Пора спать, завтра досмотришь. Здесь можно спать долго… шесть часов! И рисовать будешь завтра.
Златко с сожалением убрал кристалл, расстелил постель, переоделся в пижаму, лёг лицом к стенке, и только после этого ответил:
— Спокойной ночи!