«Учреждение по отправлению религиозных потребностей приветствует вас! Выберите цель визита».
Арон почесал бороду и ткнул узловатым пальцем в окошко «помощь/прошение». На «Выберите суть прошения», подумав, нажал «разрешение имущественного спора в пользу просителя». Конечно, больше всего ему хотелось справедливости, но боги иногда очень своеобразно ее толковали. Лучше не рисковать.
А вот следующая надпись озадачила уже всерьез.
— Вам что-нибудь подсказать? – поинтересовался улыбчивый бритоголовый монах.
Монах был правильный, уважающий традиции, с вытатуированными на бритом черепе пейсами и полумесяцем, с серебряным крестиком на голой груди, спиралью Бау-Ти на плече и глазом Будды на лбу, зубами Бога Акулы в ушах и массой других атрибутов и знаков, чью принадлежность Арон опознать не мог, но благоговел.
— Да вот, эта… За справедливостью мы, — откликнулся Арон с облегчением. Монах человек знающий, он поможет, и не надо выбирать самому. — То есть ну чтобы эти гады отступились от нашей половинки кладовки! Наша ведь, испокон, а они… я мальцом был, когда они въехали, и началось. Стиралку свою воткнули… Полвека судимся. Я деньжат подсобрал и решился вот… чтобы сотворили, значит, божественную справедливость. А тут вот…
На экране светились две кнопки: «ТВОРЦЫ» и «БОГИ», внизу мелко змеилось курсивное — «выберите категорию адресата».
— Кого выбрать-то? Даже и не знаю…
— Вы хотите справедливости? Тогда вам к кому-нибудь из богов, могу подсказать тех, чей рейтинг наиболее высок именно в этом качестве.
— Нет-нет, — замахал руками Арон. — Мне бы просто кладовку вернуть. Или… Я тут подумал – может, они это… ну… Сделают нам еще одну кладовку, а? Им же не трудно!
— А сами не пробовали? – монах смотрел с интересом. Ребристые бусины патерностера-рудракши мелькали в темных пальцах, успокоительно постукивая.
— Ну дык… — Арон моргнул. — Мы-то что? Им же проще! Пускай сделают, а?
— Тогда богов лучше не беспокоить, они не умеют творить ничего, кроме суда и чудес. Ну и справедливости, конечно же.
— К творцам, значит? – обрадовался Арон, которому показалось, что он правильно понял подсказку монаха. Но тот лишь задумчиво качнул головой.
— Творцы творят, да. Но творят они совершенно бездумно и бессистемно, все подряд. Любой из них может сотворить вам кладовку. Легко. А попутно – котёнка.
— Котёнка?
— Ну да. Или льва. Или десяток новых соседей. Это уж как повезет. Творцы не оценивают творимое ими, оценивают боги. Но боги не творят. Так что же вы выберете?
Арон помолчал, скребя бороду. Прищурился:
— А можно и этих, и тех? Чтобы, значит, наверняка уж…
— Можно, – монах вздохнул. – По двойному тарифу. Но при заказе комплексной услуги идет тридцатипроцентная скидка.
***
Когда проситель уходил, расплатившийся и удовлетворенный, монах смотрел ему вслед с грустной улыбкой. Вот и еще один, который так и не понял, что боги не умеют творить, а творцы – делать выбор и принимать решения.
И то и другое вместе — доступно лишь людям.
Измаил Петрович Хаханькин, горожанин в пятом поколении, робеющий от одного вида тёщиной кошки, на самом деле всегда мечтал стать фермером. Заслужив пенсию, он тут же приобрёл домик за городом и пять соток земли. В меру плодородных, с подведённым поливом от озера. Он хотел вырастить курочек.
С первым же майским теплом Измаил Петрович вскопал грядки и посадил свежие куриные яйца, купленные в супермаркете с пометкой Д (диетические). Поливал, полол… но курочки упорно не всходили.
Измаил Петрович худел, по ночам штудировал садоводческую литературу, под глазами от недосыпа набрякли мешки. Но даже светило огородного дела, Октябрина Ганичкина, ничего не писала о том, как выращивать курочек. По всему выходило, что дело это самое простое, вроде прополки сорняков, раз агротехника не вызывала у садоводов вопросов.
Деревенские подсказали бы, будь у них в ходу книжная лексика, но перед начитанным пенсионером терялись.
Соседи слабого пола посмеивались исподтишка. Соседи, укрепившие поначалу совместный с Измаилом Петровичем пол пробным распитием пива, начали сторониться.
Измаил Петрович не сдавался: три раза заново перекапывал грядки, удобрял навозом, проверял свежесть посадочного материала специально купленным овоскопом.
В середине июля, когда грядки Измаила Петровича, чернеющие посреди бушующей деревенской зелени, довели местного барыгу до валидола, который он по привычке запивал водкой, соседи не выдержали, создали из морально стойких и говорливых делегацию и отправили к Петровичу.
После дождя жирная, обильно унавоженная земля парила. Измаил Петрович рыхлил её специальной пластиковой тяпочкой, чтобы не повредить яйца.
— Ты бы это, Петрович… — нестройно начали «делегаты», а самая смелая соседка шагнула едва не на грядку.
И вдруг влажная земля у неё под ногами вспучилась, и показалась зелёная лупоглазая голова с острым носиком, слегка похожим на клюв. На носике болтались остатки скорлупы.
— Курочки? — отшатнулась соседка. — Всходят?!
— А почему зелёные? — донеслось из толпы делегатов.
— Дык… — растерялся Измаил Петрович, разом утратив городское красноречие. — На грядке же всё поначалу… зелёное. Поспеют.
Соседи зависли в когнитивном консонансе.
Лупоглазая «курочка» выпростала из земли длинное крокодилье тельце, расправила перепончатые крылышки и жалобно замяукала.
Не успели мы еще выгребтись с того трындеца с драконятами, как начался новый трындец на Приюте. Я по привычке просматривала новости любимого мира и натолкнулась на статью о первом за три года существования Приюта самоубийце. Точнее, неудавшемся самоубийце, поскольку парня откачали и привели в норму. Меня заинтересовало, почему в довольно прогрессивном мире с достаточным количеством психологов человек попытался покончить с жизнью. Это тревожный звоночек.
История этого парня — Леонида — была достаточно банальна. Прибыл на Приют месяц назад с кораблем беженцев. Мирные корабли мы впускаем в свою вселенную, тут ничего необычного. Прошел все медкомиссии и устроился на работу на сталелитейный завод. Отработал почти месяц, но случилась авария — отвалилась одна из труб, которую как раз испытывали на прочность в специальном цехе. Работникам завода повезло — во время аварии большинство было на обеденном перерыве, и никто не пострадал. Зато Леонида штрафанули за нарушение правил безопасности, повлекшее за собой аварию — он якобы задел какой-то рычажок креплений, удерживающих трубу. Самое интересное, что такая труба просто не могла упасть даже если бы отказала половина креплений, а не одно-единственное. И тем не менее, она упала.
Разочарованный Леонид дома благополучно напился и неведомым образом затопил соседей. Я вообще без понятия, что нужно было делать с бытовой автоматикой, чтобы она не перекрыла воду и не вызвала сантехников, но факт на лицо. Затопленные соседи стали требовать компенсацию на ремонт квартиры, тем самым лишив Леонида всей зарплаты. Парень с горя и решил вешаться.
Столь странное стечение обстоятельств меня совершенно сбило в толку. По отчету проверявших его квартиру сантехников, вся система водоснабжения в доме и его квартире исправна, домашний искин немедленно перекрывал воду и выключал свет, если человек покидал ванную комнату. Причину сбоя выяснить не удалось.
На заводе было еще веселее. Завод этот был построен год назад и там физически еще нечему было ломаться. Я бы поверила, если бы он простоял лет пятьдесят, оборудование устарело, а новые технологии не смогли бы управиться со старыми конвейерами. Но увы, все было чересчур подозрительно.
Пришлось делать глобальную проверку, результаты которой мне не понравились. Во-первых, выяснилось, что на заводе завелся гремлин, для которого пришлось вызывать экзорциста и изгонять пакость туда, откуда она пришла. Во-вторых, на самом заводе творилось черте что. Вместо положенных восьми рабочих часов и часа перерыва на обед и туалет, работники вкалывали двенадцать часов с двадцатью-тридцатью минутами перерыва, что нарушало все законы и нормы труда. Усталые люди гнали брак, который в дальнейшем шел на другие производства и для изготовления техники. Это увеличивало в разы количество аварий и катастроф.
Махинации с зарплатой в частности и бухгалтерией в целом ясно давали понять — работало большинство заводчан за зарплату за восемь рабочих часов, премии перестали выплачиваться уже месяца четыре назад. Зато начальство внезапно увеличило зарплату себе любимым, хотя никаких предпосылок к этому не было.
В столовой тоже творился какой-то лютый беспредел. Мясо из кухни исчезало, даже не доехав до морозильника. Холодильник, рассчитанный на три тысячи человек, работал еле-еле душа в теле. Повара жаловались, что поставляемые продукты закупались на каких-то нелегальных складах и частенько бывали прострочены.
В конце концов мои нервы не выдержали этого издевательства над людьми, и я пошла громить начальство. Директор завода, его заместитель и главный бухгалтер очень сильно удивились, когда я заняла директорский кабинет и устроила допрос. Они настолько зажрались, что забыли, кто в доме хозяин. Пришлось напомнить, что по факту планета Приют со всеми потрохами принадлежит мне, и я вольна назначать и снимать с должности руководителей по личному усмотрению. А поскольку они нарушили трудовое законодательство, написанное мной лично, то наказание было суровым.
Я сняла их с должностей и под конвоем из биоников отправила на улицу. Их банковские счета гномы почти моментально заморозили по первому требованию, квартиры и лишние электромобили были забраны обратно государством. Пришлось напомнить, что все дорогостоящее имущество: квартиры, электромобили, флайеры, заводы, фабрики, лесные массивы и все прочее принадлежит государству Приют, а значит и мне.
Не удовлетворившись обходом одного завода, я устроила проверку всех государственных заводов и фабрик, после чего изрядно приуныла. Все предприятия, управляемые людьми, устроили нечто подобное. Воровалось золото и платина, используемые для изготовления флайеров и космических кораблей. В никуда исчезало серебро для изготовления инструментов. Растворились в воздухе добытые в копях с таким трудом алмазы для хирургических инструментов и тонкой техники.
Кроме хищения государственных ценностей, особо умные граждане с помощью хитрожопых адвокатов и нотариусов пытались переписать квартиры, дачи и машины на жен, детей, родителей и прочих родственников. Увы, все сделки оказались недействительными, поскольку все это имущество государственное, отданное этим людям даром и так же забранное по первому запросу.
Производства гнали брак. Все производства, управляемые людьми, начиная от хлебозаводов и заканчивая заводами по изготовлению запчастей для космических и морских кораблей. И ладно, черствую булку еще можно съесть, но как можно летать в бракованном флайере, плавать на корабле, чья толщина стенок бортов в два раза уменьшена по сравнению с нормой? Как можно быть уверенным в исходе операции, если у хирурга в руке может сломаться скальпель и остаться в животе пациента? О каком качестве жизни может идти речь, если люди снова стали работать на износ?
Особенно меня добила история с заводским холодильником. На сталелитейный завод руководство дважды выписывало холодильники, но ни один из них не доехал до самого завода. Зато один обнаружился в квартире директора завода. В нем хранилось элитное бухло, которое сможет себе позволить не каждый, и много чего интересного из продуктов. А второй холодильник неожиданно нашелся у его зама на даче у тещи. Теща знатно прифигела, когда к ней в гости пожаловал спецназ и устроил конкретный обыск.
Честно говоря, мотаться в одиночку меня достало уже на втором заводе переработки молочной продукции. Меня особенно порадовал склад, до верху забитый просроченным молоком в пакетах. Устав бегать и перед каждым начальником доказывать, кто я и что я здесь делаю, я вызвала спецназ, подразделения которого ничего не объясняли, зато удачно укладывали мордой в пол зажравшихся директоров, замов, начальников и прочее добро. В помощь спецназу пришли и команды хакеров, быстро взломавшие все запароленные файлы на терминалах наших горе-начальников. Выяснились такие объемы хищения, что у меня волосы дыбом вставали.
Товарищи начальнички благополучно вывозили контрабандой под видом продукции то самое исчезнувшее в никуда золото, серебро, платину и алмазы. Понимая, что все это наверняка пошло в Федерацию и кануло там в карманах таких же чиновников, я просто приказала перекрыть эти каналы. Отныне все транспортники будут шмонать не по-детски на таможне не только на входе, но и на выходе. А то по документам летит этот корабль на Шаалу, а оказывается почему-то совсем в другой стороне.
Через сутки беготни я имела несколько сотен снятых с должностей начальников, которым предложили работу, не связанную с руководящими должностями и деньгами. Уборщики, монтажники, лесничие и прочие. Но вместо того, чтобы успокоиться, эти люди стали устраивать митинги, привлекая внимание СМИ. Я обнародовала все данные об их махинациях и заставила это несколько дней подряд показывать по всем каналам, чтобы все знали и помнили, чем занимались «несправедливо уволенные бедные граждане Приюта».
Митинги продолжились то под одним заводом, то под другим. Развлекались все — митингующие требовали вернуть их на должности, поскольку их очень обидела замена их любимых на гномов и биоников. Вот только на всех предприятиях гномов и ксеносов, которые я тоже перешерстила, не пропало ни грамма золота и ни единой копейки. А вот на предприятиях людей все мало-мальски ценное исчезало в небытие.
Рабочие заводов развлекались тем, что в перерывах обливали бывшее начальство прокисшим супом, молоком и всеми прочими объедками, которые образовались в результате плохой работы холодильников, залежей на складах и прочих саботажей производства.
Журналисты наслаждались грандиозным всепланетным событием и радостно снимали эту канитель, зарабатывая себе неплохие гонорары.
Я бегала между всем этим добром, периодически чувствуя себя персонажем глупой комедии. Иногда мне казалось, что в дурдоме и то поспокойнее будет.
Вершиной маразма стала фармацевтическая компания, подделывающая лекарства. Вместо дорогостоящих, но действенных препаратов они изготавливали дешевые аналоги, которые толкали по цене настоящих лекарств. Заведующий этой компанией присоединился к митингующим, на его место встал бионик. Думаю, эти ребята лучше справятся с производственными вопросами, чем кто-либо еще…
Канитель с митингами и бучами мне настолько осточертела, что как только выпал момент и нам встретились беженцы на старом раздолбанном корабле, я обрадовалась им как родным. Беженцев переправили на Апельсинку, раздолбанный транспортник подрихтовали до состояния «авось полетит», загрузили под завязку всем этим некачественным добром, которое пытались втюхать жителям Приюта, и снарядили всеми теми приборами, чей брак был неоспорим. Некачественными терминалами, глючным искином, который должен включиться после выхода из нашей вселенной, и всем подобным. В плюс загрузили целый грузовик испорченной некачественной колбасы, в которой мяса санэпидемстанция не нашла вовсе, зато обнаружила вредные для здоровья добавки.
А после на одном из митингов распылили сонный газ, собрали митингующих и погрузили все это добро на транспортник. Пусть живут так, как они хотели, чтобы жили другие. Пусть питаются некачественными продуктами. Пусть летают на развалюхе, за которую не дашь и медный грош. Пусть пользуются приборами собственного изготовления, некачественными и бракованными, ведь им так нужно было то золото. Так пусть увидят, как все будет чудесно при той жизни, которую они готовили другим людям.
Транспортник взлетел через четверо суток после начала инспекций. К этому времени я была рада, что эти людишки находятся в космосе, иначе я бы их самолично выпотрошила. Теперь мне оставалось проверить частников и навести шмон у них. А еще я поплелась к директору ТЕХ-БИО с просьбой изготовить биоников-ревизоров. Дотошных, умных, сильных и настырных, способных без мыла влезть в любую задницу и найти любое нарушение трудового кодекса.
Ревизии было обещано проводить каждый месяц рандомно. То есть, ни один руководитель не мог точно знать, когда именно нагрянет ревизор и не работает ли он прямо сейчас на его производстве.
К превеликому моему неудовольствию, мне понадобился еще и целый штат биоников для бухгалтерий. Поскольку большинство девиц, набранных туда, были способны только обсуждать журналы мод и новый маникюр. Девиц рассортировали по Приюту на совершенно другие должности, не связанные с деньгами. Я уж думала, митинги повторятся и придется искать еще один разваленный транспортник, но все обошлось.
Вывод, который я сделала для себя: людей нельзя ставить на ключевые посты и должности. Любой бионик лучше человека, любой гном с радостью станет бухгалтером или начальником отдела. А заводы, принадлежащие ксеносам, работают как часы без нареканий. Аж удивительно…