— Что-то не так? — спросил Ричард, аккуратно опускаясь в кресло напротив Шепарда, шефа Тринадцатого отдела. Спина ныла после того как он, вооружившись ноутбуком, банкой безалкогольного пива (с утра на службу) и половиной пиццы (вторая досталась Эйдану), весь вечер сочинял анкету для сайта знакомств. Портрет для аватарки должен был нарисовать художник-криминалист.
Ричард старался, переделывал, и в конце концов, как ему показалось, добился нужного текста в анкете. Да так и уснул за столом. Эйдан его не растолкал и даже не переместил в кровать: обиделся, что Ричард писал без него. Утром они помирились, но спине от этого легче не стало.
Ричард надеялся, что его старания принесут плоды. Дело заключалось в том, что Тринадцатый отдел расследовал очередное запутанное преступление, в котором из всех зацепок были только личные сообщения в интернете. Некто (явно не человек) находил будущую жертву на сайте знакомств, вступал в переписку, потом назначал свидание в какой-либо гостинице, по итогам которого насиловал, связывал и грабил неудачливого любителя интима. Впрочем, последнее, скорее всего, совершалось, чтобы пустить полицию по ложному следу — брать у потерпевших было практически нечего. Жертвами преступника являлись те, кого принято называть «корзинами» — мужчины за сорок, не состоящие в браке или в длительных отношениях, в лучшем случае имеющие краткосрочные подработки и сидящие на шее у родственников. Унылые эгоисты, вечно недовольные окружающим миром, который не способен оценить их гениальность и регулярно подкидывать деньжат. Именно они являлись посетителями сайта знакомств, где неизвестный преступник (или преступница?) находил себе жертв. Поэтому Шервуд поручил Норвуду состряпать анкету от лица такого пользователя. Шанс, что принцип «ловли на живца» сработает, был высок: напуганные «корзины» затаились, предпочитая одиночество изнасилованию и ограблению, и вот уже несколько дней на сайте не регистрировалось ни одного новичка. Анкета Норвуда должна была исправить это. Келли такое не поручили. Шеф посчитал, что тот ещё недостаточно хорошо знает людей — а значит, может выдать себя в личной переписке.
— Нет, по сути всё верно, — сказал Шепард, вынимая из ящика стола распечатку с анкетой. — Но, Норвуд, я бы попросил тебя не включать в текст детали, которые имеют отношение к Рэйчел… то есть, к тебе в её облике. Ты же пишешь от лица мужчины. Не женщины! И не надо слишком откровенничать с преступником. Его надо заинтриговать, чтобы он клюнул наверняка. Судя по переписке, он встречается с теми, кто кажется ему загадочным.
Ричард непонимающе воззрился на шефа.
— Вот, я исправил, — тот протянул распечатку. Ричард взял, бегло просмотрел… В ответе «Ношу кружевные трусы» оказались зачёркнуты два последних слова, а вместо них было вписано «бельё для настоящих мужчин».
«Значит, ты думаешь, что это Рэйчел рассекает в кружевах, а вовсе не Грин или не я?» — Ричард едва не подпрыгнул от этой мысли. Он порадовался, что у шефа зазвонил мобильный телефон, из-за чего тот отвернулся и не увидел, как сильно покраснел подчинённый. Если бы анкету заполняла Рэйчел, то она бы написала «трусики», а не «трусы», взяв это словечко с рекламных сайтов. Коротко попрощавшись с шефом, Ричард с пылающим лицом вылетел за дверь, очень надеясь, что Эйдан не сунет нос в анкету до того, как её автор поменяет текст в файле и уничтожит распечатку с правкой шефа. Соврать напарнику, что кружевные трусы носит на самом деле не полицейский Норвуд, а безработный сорокадвухлетний «корзина» Чарли Грин, вряд ли получится. Почему-то не хотелось, чтобы об этой стороне жизни Ричарда узнал хоть кто-то. И дело было вовсе не в желании Эйдана копаться в нижнем белье напарника. Просто он в силу юного возраста ещё не очень хорошо ориентировался в мире людей, поэтому вполне мог спросить у Ричарда, о ком тот пишет — о себе или о Грине. А потом выболтать (разумеется, из лучших побуждений) эту информацию Шепарду или кому-то из коллег. Можно было соврать про Чарли Грина, но, во-первых, Эйдан почувствует, если напарник попытается его обмануть. Во-вторых, Ричарду хотелось быть с ним честным.
— Ричард! — крикнул Эйдан, когда тот, пряча в кармане сложенную распечатку, дошёл до своего рабочего стола. — Хочешь мороженое? — В правой руке Эйдан держал вафельный стаканчик с ярко-розовой, начинающей подтаивать субстанцией. — Вкусное!
— Нет, спасибо, — отказался тот. В конторе было жарковато, поэтому он, повернувшись спиной к напарнику, снял пиджак…
В следующее мгновение Эйдан оказался рядом.
— Подтяни брюки, — торопливо прошептал он, и Ричард уловил запах клубники, исходящий от мороженого, — а то у тебя боксёры видны. Какие узоры! — искренне восхитился Эйдан. — Чёрный цвет — очень стильно, тебе идёт. Я и не знал, что существуют такие!
Точки на карте беспрестанно двигались, и если попытаться всмотреться в одну из них, то можно было разобрать крохотное имя. Азирафелю пришло на ум сравнение с личинками жуков или муравьями, и он скривился. За все годы жизни на земле он так и не полюбил насекомых.
— Ангел, это же классно! — попытался убедить его Кроули.
— Ну, не знаю, — Азирафель поморщился. — Что в этом может быть хорошего?
— Мы сможем наблюдать за всеми обитателями замка, — воодушевился Кроули.
— А зачем?
— Карта показывает истинное имя человека. Хорошо, что отца нашего Крауча зовут так же, и Поттер ничего не понял, решив, что министерский чиновник зачем-то решил навестить Снейпа. Ночью.
— А зачем Барти пошёл к Снейпу?
— Может, хотел убить? — Кроули нахмурился. — Ангел, вот только не надо делать такое лицо! Люди иногда убивают друг друга. Им это свойственно. И особенно часто они это делают из-за политических разногласий. А тут бывшие коллеги… это ж классика!
Азирафель вздохнул:
— Иными словами, карта — всего лишь игрушка. Большей частью бесполезная.
— Ангел, но она же даёт возможность…
— Кроули, замок слишком большой. Одновременно наблюдать за всеми точками — бессмысленное занятие. Посмотри сам, они просто движутся. Хаотично.
— Зато можно следить за входами! Например, в гостиные факультетов. Или в замок.
— Когда нет никакого другого занятия, то да, — Азирафель заметил, как это расстроило Кроули, и поспешил подсластить пилюлю. — Но зато во время ночных дежурств ты всегда сможешь обнаружить нарушителей.
— Именно, — обрадовался Кроули. — Поэтому я заберу её себе.
Азирафель улыбнулся:
— Значит, ты решил озадачить людей Лорда написанием отчётов? Не слишком ли мелко?
— Пф-ф! Ангел, если даже демоны умудрились погрязнуть в бумажках, подбирая слова, то смертным велел… в общем, повелело мироздание. Ты не представляешь, сколько сил отнимает написание отчётов!
— Только вот толку в них никакого. Антихриста ты всё равно потерял.
— Мы потеряли, — поправил Кроули.
— Антихрист был потерян, — согласился Азирафель, — несмотря на твои бравые отчёты.
— Можно подумать, ты не докладывал своим.
— Я просто рассказывал, что всё идёт по нашему плану.
— Угу. А в итоге этот план оказался настолько непостижимым, что я даже рад, что мы очутились здесь.
— Кроули, но как же Армагеддон?!
— Если бы про ребёнка стало известно кому-то из наших, ни до какого конца света я бы просто не дожил. У нас не пишут строгие записки, предпочитая иные методы. И могу тебя уверить — очень действенные методы.
— Кроули, но нам же всё равно не удастся здесь отсидеться.
— Я очень надеюсь, что мы вернёмся, когда до нас уже никому не будет дела, а нашему начальству только и останется, что вяло переругиваться, выясняя, что пошло не так, и почему финал настолько непостижим.
— Кроули, но твои же всё равно спросят про ребёнка…
— А у меня будет алиби! Не был, не знаю, не замечал! И пусть теперь Хастур покрутится. Я-то пропал не по своей вине, а вот кое-кто не уследил.
Азирафель окончательно запутался. Ему даже на несколько мгновений показалось, что Кроули собирается остаться здесь навсегда, но ведь это не могло быть правдой? Или могло? Это у Азирафеля там был свой дом, коллекция книг, любимые ресторанчики, а квартира Кроули никуда не делась. Как и его машина. Пропали только цветы, но это такая мелочь, а ещё здесь не было начальства, что было несомненным плюсом. Для Кроули.
— Ты не хочешь возвращаться? — голос Азирафеля предательски дрогнул оттого, что перехватило дыханье.
Кроули несколько мгновений изучающе разглядывал Азирафеля, прежде чем ответить:
— Отнесись к этому, как к каникулам. Или отпуску. По паре месяцев за каждое тысячелетие… даже мало выходит.
— Не то чтобы ты сильно утруждался.
— Как и ты, ангел, — улыбнулся Кроули. — Именно поэтому так поздно и так недолго, но нам с тобой хватит. А то, что при этом мы решим проблему Антихриста, можно считать подработкой.
— А мы её решим? — Азирафель позволил себе усомниться.
— Обязательно. Событие такого масштаба одновременно изменит все реальности. Всё будет хорошо, ангел. Всё будет просто зашибись насколько прекрасно!
В отличие от Кроули Азирафель был реалистом и прекрасно знал, что если для этого будет хоть одна возможность — то всё пойдёт не так. Но ведь в их силах это предусмотреть и предотвратить? И надо сказать, справляются они довольно неплохо. Мальчика нашли, борца с ним тоже. Оставалось лишь проследить, чтобы никто не помешал, но для этого как раз и созывается целая армия Пожирателей смерти, до которой армии ведьмоловов Шедвелла было расти и расти. И всё-таки какое-то смутное беспокойство одолевало Азирафеля. Не иначе, шалят нервы.
***
Завтрак в Большом зале был по обыкновению уныл. Не выспавшиеся студенты вяло стучали ложками и запивали традиционную овсянку тыквенным соком. К счастью, за профессорским столом была возможность разнообразить меню, чем Азирафель и пользовался. Винки ему настолько в этом потакала, что даже завела специальную тарелку для Пушка, куда крошила печенье и фрукты. Дамблдор предложил пушистику пастилу и, не скрывая умиления, разглядывал, как быстро существо поглощает угощение.
— Аластор, а что если нам всем обзавестись такими фамильярами?
— Нет, Альбус, это будет слишком накладно. Попечительский совет разорится на печенье.
— Ты слишком строг к Совету.
— Нет, я слишком хорошо знаю его председателя.
Азирафель сделал глоток какао, размышляя о хитросплетениях правды и лжи, которой каждый раз его удивлял Барти, лихо играющий роль старого вояки. И ведь его слова, по сути, были правдивы, но вот лично он наверняка вкладывал в них несколько иной смысл.
— Ангел, с ним надо бы поговорить о вчерашнем…
Кроули, как никто другой, умел сказать о проблеме открыто и при этом сформулировать так, что его слова были понятны только тому, для кого предназначались.
— Я этим займусь, — улыбнулся Азирафель. — После завтрака.
— Будь так любезен, а то у меня уроки.
Так и получилось, что проходя мимо Барти, Азирафель пригласил его «на два слова», прекрасно зная, что у того сейчас по расписанию нет уроков. И пока Барти хромал до библиотеки, Азирафель не только успел распорядиться о десерте и фруктах, но и проследить, как расторопная Винки сервировала стол.
— Опять блинчики? После завтрака? — Барти довольно правдоподобно изобразил ужас.
— Это те-самые-блинчики, — Азирафель понизил голос до таинственного шёпота, — которые помогают поддерживать любую беседу.
— Неужели на Веритассеруме? — и заметив удивлённый взгляд Азирафеля, Барти пояснил: — Это сыворотка правды. И меня всё ещё поражает избирательность ваших знаний.
— Невозможно знать всё, — Азирафель погладил корешок книги, которую отложил себе для чтения.
— Вы, как всегда, правы. Даже когда читаете сказки.
— Иногда в сказках можно найти самую важную информацию, — улыбнулся Азирафель, откладывая в сторону немного потрёпанные «Сказки барда Бидля». — Но там не написано, зачем вам понадобилось ночью пробираться в кабинет Снейпа.
Барти казался смущённым:
— Понимаете, запасы Оборотного зелья не бесконечны. Особенно, если его употреблять регулярно.
— Но я уже выяснил, это зелье относится к списку «Б», а значит, его просто не может быть в кабинете зельеварения, если его хозяин не нарушает закон.
— Конечно, он ничего не нарушает, — Барти скривился, как от зубной боли. — Это же Снейп! То есть, разумеется, он нарушает, но тщательно скрывает.
— Вы искали его тайник?
— Нет, я искал ингредиенты, чтобы сварить зелье самому.
— А вы умеете?
Судя по удивлению Барти, вопрос Азирафеля был дурацким, но кого могли смутить такие мелочи?
— Умею.
— А меня научите?
В конце концов, любопытство Кроули не было его эксклюзивным правом, и Азирафелю тоже бывало интересно попробовать что-то новое. Барти пообещал научить. Что ж, теперь можно поговорить и о более значимых вещах.