— Грозы? Две-три каждую дюжину дней. Летом чаще, зимой сильнее. Видел же, какие ставни? – Мартина мягко улыбалась и накручивала на палец кончик тугой каштановой косы. Завитушки никак не хотели ложиться ровно три в ряд, и пальцы, выпустив прядь, тут же снова начинали бесхитростное движение. Неожиданно Костя понял, что девушка с ним кокетничает. Неумело и как-то… словно выучила наизусть стихотворение на иностранном языке и теперь рассказывает, не понимая смысла.
Парень усмехнулся и отвел взгляд. Мартина спрятала руки за спину, причем на лице отразилось облегчение, как будто с плеч свалилась не очень приятная работа. Прискакала набегавшаяся Эмилия, прошмыгнула в дом и через несколько минут вышла, полностью одетая.
— Доброе утро! Чего мы все стоим? Мартина, ты завтрак принесла? Пошли завтракать с нами, — слова рассыпались горошинами в пахнущем озоном воздухе.
— Да я не принесла, старейшина Ордрик велел вас позвать к нему, там и позавтракаете. Вы сегодня к Зеркалу пойдете?
— Да, — Костя нахмурился, мысль о том, что куда они идут, знают все, показалась ему неприятной.
— Будьте осторожны – Зеркало не любит суетных желаний и выполняет их так, что потом загадавший сам не рад становится.
— Суетных это как? – они уже шли по улице и Эмилия слегка подпрыгивала, забегая вперед и заглядывая Мартине в глаза.
— Это например, захотел кто-то найти клад. Приехал, уснул с дороги, свечку уронил, дом сгорел, а под сгоревшими половицами сундук нашелся. И ладно бы с золотом, а то с платьями старыми да деньгами прошлого века. Клад есть? Есть! А пользы нет, вред один. Вот вы уже пришли, идите, старейшина ждет вас.
Старейшина в ожидании гостей неторопливо прихлебывал за накрытым столом чай из кружки, объемом, наверное, не меньше полулитра, пузатой и расписной. Эта кричащая золотом и киноварью кружка так не соответствовала его чопорному аристократичному облику, что Эмилия раскрыла рот в удивлении и замерла на пороге. Косте пришлось протолкнуть ее в комнату. На кружку же он бросил лишь мимолетный взгляд – хохлома есть хохлома, хоть в России, хоть за гранью миров, ничего нового.
Орел лаконичным жестом указал гостям на стулья напротив, неслышно появившаяся из-за спины горничная налила травяной чай из высокого чайника с нежным фиалковым узором. Поймал взгляд Эмилии, так и косящейся в сторону кружки, полыхающей ярким пятном в царстве элегантности.
— Это память, — он нежно погладил крутой бок и отставил кружку в сторону, — Вы придумали желания?
— Я – да! – гордо заявила Эмилия и впилась зубами в сэндвич.
— Я пока нет, но не особо и стремлюсь. Озарит если – загадаю, нет – не велика потеря, — Костя взял с общей тарелки облитый сиропом пончик. Ему как-то неловко было признаться, что над желанием он вовсе и не думал, не то чтобы не хотел, а руки не дошли, что ли. И поэтому сейчас стремился спрятаться за процессом поглощения еды, чтобы не приставал старейшина, не смотрела жалостливо Эми.
Пончик обиделся за предназначенную ему роль и немедленно плюхнул парню на колени липкой сладкой кляксой. Пришлось вытирать, споласкивать штанину, в общем, вопросы были забыты, чему Костя весьма обрадовался и поспешил задать свои.
— Я сегодня наблюдал странную, почти невозможную картину. Эмилия при мне перекидывалась, и я заметил у нее орлиный клюв. Я не спрашиваю, возможно ли это, я спрашиваю – как это возможно?
— Не знаю, никогда такого раньше не наблюдал, — Ордрик был озадачен, в глазах проснулось живейшее любопытство, — сами понимаете, никто раньше не попадал сюда с такими проблемами.
— Возможно ли это влияние места? Или каких-то его компонентов?
— Вполне возможно, вполне, надо бы понаблюдать.
— Может ли это быть влияние грозы? – Костя был почти уверен в правильности своей догадки и теперь поэтапно подводил к этому же решению и старейшину.
— Да, у нас грозы очень часто, близость моря, вулкан там еще этот, теплый и холодный фронт…
Мужчины перекидывались фразами, а Эмилия смотрела на Костю во все глаза, не решаясь поверить в то, что он только что сказал. Потом решительно потребовала зеркало и уединиться. Через несколько минут вышла, притихшая и светящаяся глубочайшим удовлетворением.
— Я постепенно превращаюсь в орлицу. И без всякого артефакта. Но загадать все-таки хочу. Мы пойдем? – поторопила она мужчин.
— Да, конечно, — старейшина поднялся, — если вы уже закончили с завтраком, то прошу следовать за мной.
Путь к Зеркалу начинался сразу же за околицей поселка. Дорога стало резко забирать вверх, и минут через двадцать неспешной ходьбы из-за высоченных деревьев открылись скалистые горы. Костя, разглядывая их плоские вершины, недоумевал – неужели в своих прогулках по окрестностям они не заметили такое вот бельмо на всех глазах сразу?
Ордрик только ухмылялся исподтишка.
Тропинка уперлась в крутую лестницу.
— Здесь ровно пятьсот ступеней. Сумеете их преодолеть? Я буду ждать наверху, — старейшина прямо так, как стоял, не снимая одежды, превратился в огромного орла и взмахнул мощными крыльями. Костю и Эмилию чуть не унесло в ближайшие заросли. Когда они проморгались от пыли и листвы, поднятых в воздух вихрем, то точку, обозначающую их недавнего собеседника, увидели только на вершине возле седловины.
— Очуметь – с восхищением произнесла Эмилия одно из словечек, подхваченных у друга, — не раздеваясь. Я тоже так хочу!
Костя с сомнением посмотрел на богатырскую лестницу: ступени были каждая высотой ему выше колена. И было их ровно пятьсот.
Он подсадил маленькую Эмилию на первую.
Через двадцать ступеней он велел девушке:
— Перекидывайся, поедешь на мне.
Через пятьдесят он ссадил неловко балансирующую и соскальзывающую курицу на верхнюю ступеньку. Забрался сам. Перенес птицу выше. Забрался сам…
К пятисотой не сказать чтобы Костя лег пластом от усталости, но ноги ощутимо подрагивали. Орел, свежий и невозмутимый, ждал их наверху, возле прохода между двумя скальными отрогами, затянутого полупрозрачной жемчужно переливающейся пленкой
— Быстро вы. Мало кто добирается сюда с такой скоростью. Вот оно, Зеркало Оллара – таинственное и могущественное. Загадывай, девочка, ты первая, я верю, что ты не замыслила ничего дурного.
Эмилия, уже девушкой, сделала шаг вперед и торжественно вытянулась, словно собиралась читать стихи Дедушке Морозу.
— Я хочу… Я просто хочу знать, где сейчас мой дядюшка Оддбэлл? Он ушел от своего дирижабля, и я за него волнуюсь, — она сникла, словно сдутая оболочка того же «Летящего на…», — Зеркало, миленькое, ну пожалуйста.
Жемчужная пленка будто лопнула, открыв океанской простор. Над пенными барашками летел филин, зорко высматривая в воде свою добычу. Пространство мягко стлалось под широкими крыльями, янтарные глаза были чуть прищурены – птице хватало сонара.
— Ой! – Эмилия была удивлена, — это не дядюшка, он маааленкий сычик, — для убедительности она развела пальцы не больше чем на пару дюймов.
— Сычик, говоришь, — Ордрик тоже удивился, — дай-ка я посмотрю. Он провел ладонью по скале возле самого узкого места прохода, отчего видение исчезло. Потом еще одно поглаживание камня, и пленка зарябила, по ней пробежала пестрая муть. Косте на ум пришло сравнение с ненастроенным телевизором.
— Все понятно. Ваш родственник незаконно присвоил чужую звероформу. Превратился нее в сычика, а вот в этого вот филина. И остался в этой форме навсегда. Пусть даже из благородных побуждений, но факт есть факт – воровство было совершено, человек потерял разум и остался зверем. Птицей.
Эмилия всхлипнула:
— И совсем ничего-ничего нельзя сделать? – она жалобно поглядела на Орла.
— — Можно попробовать. Не уверен, что получится, но попробовать можно.
Ордрик что-то шепча, склонился над камнем, поглаживая и пощелкивая по нему ногтями. «Шаманит с настройками», — подумалось Косте. Орел строго на него взглянул, мол, не мешай, с мысли сбиваешь.
Переливчатая пленка прорвалась, и на площадку перед Зеркалом с размаху упало человеческое тело. Ордрик моментально накинул на него свой широкий плащ. Путаясь в складках тяжелой ткани, с камней поднялся дядюшка Чудак собственной нескладной персоной – худой, всклокоченный, с полуобглоданной рыбой, зажатой в зубах.
Он гневно воззрился на возмутителей спокойствия и издал возмущенное клекочущее уханье, но через мгновение пришел в себя, с омерзением выплюнул рыбу и вытер рот ладонью. В глазах отразилось узнавание – он, несомненно, был рад видеть племянницу и даже однажды встрнеченного незнакомца, который где-то потерял своего экзотического скакуна. На обстоятельства требовали обратиться к явно главному в троице встречающих:
— Чем обязан? Ээээ, нет, безусловно я рад всех видеть, но что случилось? Впрочем, нет, я вспомнил, случилось. Зачем вы меня здесь? Как?
Целая гамма эмоций поочередно пробежала по его подвижному лицу, от недоумения до надежды.
— Никак. У вас минута. Прощайтесь, — орел отступил в сторону.
Оддбэлл повернулся к племяннице:
— Ты как, моя девочка?
Эмилия бросилась к нему на шею:
— Я хорошо, дядюшка! Я умею летать, у меня вырос орлиный клюв, от грозы, я вся стану орлицей, это Костя, он дракон, я его люблю, он самый лучший, ты как сам, тебя можно обратно, что делать?
Последние слова Эмилия договаривала уже исчезающему в Зеркале высокому мужскому силуэту. Лишь только донесся тающий голос: «Костя, установи генераторы!».
На камни свалился сердито щелкающий страшным клювом филин. Он упал неловко, на бок, перевернулся, посидел немного, устрашая присутствующих хищным взглядом, тяжело подошел к краю лестницы и, снявшись с него, заскользил вниз в воздушном потоке.
Эмилия с намокшими ресницами смотрела вслед.
Ордрик снова прикоснулся к «раме» Зеркала.
— Мне кажется, все будет хорошо, — глухо, неспешно, как бы рассматривая происходящее, произнес орел, — Душа этого несомненно, достойного оборотня исчезла из этого мира, где ей, увы, нет места. Но, преодолев границу между мирами, она в сей же момент попала в крохотную искру зародившегося тела. В положенный срок родится ребенок, мальчик, он вырастет и совершит немало революционных изобретений. Может быть, он даже будет помнить свою прошлую жизнь. Я даже вижу, что его зовут Никорла. Никола. Родовое имя вот вижу плохо – что-то похожее на «тесто».
Тут уже не выдержал Костя:
— Тесла! Никола Тесла!!!
Утром девушки проснулись пораньше, как по сговору. Несмотря на бурную ночку, в которой они повидали больше призраков, чем слышали о них сказок, сон улетучился с первыми лучами солнца.
Впереди их ждала прекрасная долина, и всем хотелось оказаться там побыстрее. В путешествиях есть особенная магия — насколько бы ты не устал скитаться, стоит из-за поворота мелькнуть чему-то новому, интересному, неизведанному, как силы сами собой прибавляются, и ноги спешат продолжать путь.
Тиль первым делом позаботилась о лошадках — напоила их и проверила сбруи. Пока Лиэль просыпалась и завтракала, наемница вплела в гривы Ковыли и Туче маленькие бусинки из четок Хушэня. В солнечном свете они красиво переливались. Марида вдела в оставшиеся бусины тонкие шелковые шнурки и повесила на шею каждому в отряде, а также прикрепила к упряжи кхаранов, а Иллана и гномы обеспечили защитой своих тархара и вепрей.
Закончив с перекусом, все оседлали своих животных и двинулись в путь. Первые часы прошли в пути по равнине, и Марида шепталась с Лиэль, выглядывая по сторонам обещанные красоты.
Тиор тихо улыбался себе под нос — он знал, что совсем скоро у всех перехватит дыхание от красоты.
— Придержите животных, — посоветовал он и велел Мариде направить кхарана прямо, на вершину большого холма, и остановить наверху. И когда остальные поднялись к нему, то замерли, глядя перед собой.
Возвышенность здесь резко обрывалась и уходила вниз, словно кто-то обрубил ее острым мечом. Голова кружилась от высоты, а перед ними, чуть ниже склона холма, парили скалы.
Как будто кто-то широкой россыпью щедро швырнул их в долину, а они, не падая, так и остались парить над зелеными, бесконечно простирающимися лугами. Каждый из путников сам, кожей, ощущал насколько сильная магия разливалась по долине Лай-Ди-Го и удерживала здесь такой невообразимый пейзаж на протяжении веков.
Их было не сосчитать. Большие скалистые острова держались в воздухе, как облака, покрытые зеленью, лесами и травами. Снизу свисали корни и комья земли, похожие на шоколадные крупные крошки. Отколовшиеся от них когда-то маленькие куски витали рядом, и казались совсем крошечными — едва ли на них умещался бы, стоя, один человек.
На каждом из них царила своя жизнь. Огромные цветы покачивали яркими головками, вокруг них кружились крылатые, осы, бабочки и другие насекомые, некоторые из которых были такие крупные, как птицы. Те тоже носились вокруг — перелетая от скалы к скале, вили гнезда на деревьях, выше которых не было, и кувыркались в теплых воздушных потоках.
Тиль восхищенно присвистнула, разглядев на одном из больших островах пробежавшее стадо золотых ланей, а совсем рядом, на одном из ближайших небольших островов виднелось озеро, в котором играли рыбки. Поверхность воды блестела, отражая солнечные лучи, и сверкала как бриллиант.
Вдали Лиэль вдруг разглядела домик, примостившийся у похожего озерка на одном из летающих островов.
— Там кто-то живет? — в голосе у нее был заметен восторг, смешанный со страхом. — Подумать только, поселиться на такой высоте!
— Я бы от страха в штаны наделал, выглянув в окошко, — прокомментировал Кьярри.
— Нашлись любители покоя, — улыбнулся Тиор. — Из такого местечка трудновато добираться до ярмарок, и за свежей выпечкой не сходишь, но я уверен, что те, кто там живет, в этом не нуждаются.
Лиэль привстала в седле, выглядывая другие домики. И заметила скоро целую цепочку больших островов, соединенных воздушными веревочными мостами. Деревянные домишки стояли, теснясь к серединкам скал, из труб шел дымок, плодовые деревья с гнущимися от обильного урожая ветвями, окружали жилища, и, если присмотреться еще получше, были заметны даже небольшие стада овечек, пасущихся на вершинах.
— Вот бы там побывать! — Лиэль мечтательно улыбнулась. Красота, которая ей открылась, казалась даже более захватывающей, чем любые королевские замки.
— Полагаю, те, кто туда забрался, не любит гостей, — хмыкнул Рауд.
— Кто знает, вдруг, мы там еще побываем. А пока нам предстоит путешествие через эту долину. К вечеру желательно пересечь ее, — пожал плечами дракон.
Тиор направил всех на ему одному знакомую тропу — она плавно вела вниз, в равнину под летающими скалами. Путники стали аккуратно спускаться — с одной стороны была почти отвесная стена, с другой — пропасть. Если до этого они наблюдали Долину сверху, то теперь словно погружались в нее, постепенно ныряя под скалы.
Лиель с интересом рассматривала их так близко, и когда они проезжали по тропе прямо мимо одного островка, который был на расстоянии вытянутой руки, она потянулась и взяла листок, запутавшийся и оставшийся в висящих вниз корнях. Она покрутила его в руках, рассматривая узорчатые жилки, и спрятала в карман, на память об этом чудесном месте.
Спуск прошел благополучно и путники начали пересекать долину. Честно говоря, это был как раз тот случай, когда было тяжело следить за дорогой и смотреть под ноги, потому что все самое прекрасное и удивительное находилось в небесах.
Девушки задирали головы, ловя взглядами лучи солнца, зеленые отблески трав и листвы, а кое-где со скал даже лились водопады, долетая до земли внизу россыпью блестящих капель.
— Интересно, откуда низвергаются эти водопады? — полюбопытствовала Марида. — Ведь источника там явно неоткуда взяться.
— Вы же видели там озерки, — скорее утвердительно, чем вопросительно сказал Тиор. — Во время дождей они переполняются и вода изливается вниз, в долину. А дожди над Лай-Ди-Го идут часто.
Но не только наверху было красиво, внизу луга тоже были прекрасны. Бесконечное покрывало сочной травы и красивых цветов укрывало все до самого горизонта. Вдалеке несколько раз промелькнули табуны диких лошадей, и Ковыль с Тучей обменялись с ними приветственным ржанием. Путешественникам также удалось вблизи разглядеть больших ярких бабочек, которые тут летали повсюду, словно оторвавшиеся от стебельков бутоны цветов.
Дорога в этот раз не была утомительной — все наслаждались пейзажем и делились впечатлениями. Ближе к середине дня Тиор скомандовал устроить привал, и это был лучший привал за все путешествие.
Животных отправили отдыхать. Лошади и тархар с удовольствием лакомились сочной травой. Вепри отыскали для себя вкусные коренья в зарослях кустарника, а кхараны неожиданно для всех стали проситься в воду. Лантирэль с Маридой расседлали своих ящеров и пустили их поплавать. Кхараны бороздили воды речки, на берегу которой расположились путешественники, гордо задрав круглые головы, а затем принялись с аппетитом уплетать растущие на отмели водоросли.
Путешественники и сами отдали должное вкусным припасам из бездонной сумки дракона, а когда насытились решили просто отдохнуть часик-другой.
Девушки не стали упускать возможность погулять по округе. Иллана и Марида нарвали цветов и сплели красивые венки себе и подругам. Тиль с азартом бегала по лугу, пытаясь поймать местных ящерок, и когда ей удалось, казалась самой счастливой, натискала ее вдоволь и отпустила. Лиэль выгуливала Льдинку, которая тут же нашла луговых сородичей-змеек и, видимо, обменивалась с ними новостями. Сама княжна бродила рядом, собирая яркие соцветия и резные листочки и аккуратно складывала их в свою суку, чтобы потом засушить.
Что говорить, даже гномы залюбовались пейзажем, и думали мечтательно о чем-то своем, развалившись на мягкой мураве и покусывая сорванные травинки. Лантирэль тоже заинтересовался местными травами, а Тиор последовал примеру Рауда и Кьярри и улегся на подстеленный плащ, пристроив под голову скатку палатки.
Через два часа путники снова оседлали своих отдохнувших и вдоволь наевшихся животных и тронулись в путь. Он был долгим – но в долине Лай-Ди-Го время тянулось радостно. Друзьям удалось увидеть заход солнца, как лучи просвечивали корни, увивающие скалы, как они заливали своим светом долину и золотили засыпающие цветы.
— Далеко ли еще до столицы? – уточнила у Тиора Лиэль, когда вечер был уже близко.
— О, еще пара дней пути. Сегодня мы остановимся прямо на краю Лай-Ди-Го.
И действительно, ночь настигла их почти на выходе из долины, когда дорога снова привела их на плоскогорье замыкающее Лай-Ди-Го, а летающие скалы уже остались позади. Впереди виднелись города и поселки, торговые дороги, сплетающиеся в узлы, и россыпи огней. Но до них было далеко и свой лагерь путешественники в который раз уже разбили под открытым небом.
А оно в долине было словно тоже особенным.
Тысячи новых, незнакомых звезд сплетались в созвездия. По-быстрому поставив палатки, все высыпали наружу, несмотря на легкий холодный ветерок. Ужинать с таким завораживающим видом, от которого захватывало дух, — это было гораздо круче, чем даже в королевских покоях, уж Лиэль это знала сама. Она жевала хлеб, задрав голову. Рядом Тиль пыталась угадывать названия созвездий. Мало кто знал реальные имена чужестранных звезд, и поэтому это быстро превратилось в веселую игру. Друзья по очереди показывали на звездном небе лошадей, птиц, ящериц и драконов, звездные хвосты, котлы с золотом. Кто что видел — не трудно догадаться и без разоблачения имен.
Наконец свежий воздух и усталость сморили всех. Кто-то уснул прямо снаружи палатки, облокотившись на теплый бок своих скакунов, кто-то ушел внутрь, кутаться в легкие пледы. В этот раз никто не выставлял караул — ждать опасности было действительно неоткуда. Даже Лантирэль не стал колдовать с защитным куполом — в здешних местах чревато было пользоваться магией, особенно чуждой им. В Долине летающих скал царило полное спокойствие и тишина. Лишь шепот ветра в ветвях деревьев, шелест трав, редкие крики ночных птиц да шумные вздохи ворочающихся вепрей нарушали ее. Но это были привычные, мирные звуки не сулившие ничего дурного. Путники заснули, хранимые слабо светящимися в темноте бусинками от четок тигриного бога Хушэня.