8–10 июля 427 года от н.э.с.
Инда глубоко вдохнул лёгкий, прозрачный воздух звёздной летней ночи. Как прекрасен этот мир!
Как хорош запах скошенной травы, как приятен ласкающий лицо ветерок с Лудоны, от которой не воняет гнилью и тиной… Как красиво солнечные камни освещают старую крепость Храста – и как весело перемигиваются огни в его окнах.
И звёзды, какие яркие звёзды!
Иногда стоит побывать в Исподнем мире, чтобы заново оценить всю прелесть Верхнего… И как Красену не надоест сидеть там безвылазно?
Явлен бывает в Славлене гораздо чаще, когда надо и не надо, Красен же предпочитает и отдыхать в своем хстовском особняке. Может, пригласить его на балет? В хорошую ресторацию? В варьете? Надо выяснить, какие ресторации Славлены сейчас в особенном почете…
Направляясь к своему авто, оставленному возле особняка чудотворов, Инда чувствовал удивительную лёгкость: плечи развернулись, словно с них свалился тяжёлый груз, он едва не пританцовывал на ходу. Как прекрасен этот мир!
Жаль, что жить ему осталось так недолго – и от этого он кажется ещё более прекрасным.
Сухой, насыщенный воздух действовал подобно веселящему газу: Инда понимал, что его приподнятое настроение ничем не оправдано, но никак не мог сосредоточиться и хорошенько подумать. А подумать стоило: где «сказочник» пересечёт границу миров? Где ожидать его и Йоку?
Если бы не лёгкая эйфория, Инде никогда бы не пришла в голову следующая мысль: а зачем? Зачем искать оборотня и Врага? Зачем вообще что-то предпринимать? Может, всё идёт своим чередом?
Ведь у чудотворов больше нет стратегических целей, что Инде и продемонстрировали ненавязчиво в Афранской Тайничной башне. И «взрежут непрочный щит» вовсе не крылья нетопыря, а целенаправленные броски разъярённого зверя – Внерубежья.
До Светлой Рощи Инда добрался, когда зарево на северо-востоке погасило звёзды, а эйфория сменилась головной болью. От мыслей о бесполезности его миссии ничего не осталось: и оборотня, и мальчишку Йелена надо держать в поле зрения в любом случае, независимо от стратегических целей Афрана.
И возможно, стоит позволить им добраться до профессора Важана, не чинить им препятствий на этом пути. Важан наверняка займётся тренировкой парня, а это – колоссальный сброс энергии в Исподний мир.
В конце концов, если Афран не пойдёт на радикальные меры по сокращению расхода энергии, свод рухнет – и тогда лишь прорыв границы миров спасет Обитаемый мир от полного разрушения.
А вот девочку-колдунью стоит прибрать к рукам: это позволит и давить на её отца, и правильно расходовать энергию в Исподнем мире. Зачем нужен свет солнца над болотами Сизого Нетопыря? Красен просто ещё не понял, что на сегодняшний день тактические цели важней стратегических. Что сейчас важно поддержание статус-кво, а на большее чудотворов просто не хватит.
Рассуждая подобным образом, Инда не очень-то верил самому себе: сколько времени можно лишь поддерживать статус-кво? Чего дожидаться?
Никакого внезапного улучшения ситуации не будет, только ухудшение: может, медленное и планомерное, а может – резкое и катастрофическое.
Инда не пошел в Тайничную башню, направился домой – хотелось немного поспать. Нигде ему не спалось лучше, чем в собственном доме на краю Буйного поля: ни в духоте афранских ночей, ни, тем более, в сырости Исподнего мира. Но прежде, чем отправиться в постель, он дал телеграмму в Исид, приглашая аналитика Ламиктандрийской Тайничной башни в гости на метеостанцию возле трещины.
Ему вдруг непреодолимо захотелось с кем-нибудь посоветоваться и обменяться опытом – исидский эксперт должен был понять и разделить его опасения. И ответ из Ламиктандрии пришел уже в восемь утра – аналитик с готовностью принял предложение Инды и собирался немедленно выехать в Брезен, а значит, через двое суток нужно было организовать встречу на метеостанции.
Вслед за телеграммой из Исида пришла телеграмма из Тайничной башни: после длительного пребывания в Исподнем мире врачи рекомендовали отдых, покой, свежий воздух, и хотя бы сутки акклиматизации. И Инда воспользовался рекомендацией, потому что вместо вчерашней эйфории чувствовал сонливость и апатию, – и уже на следующее утро проснулся бодрым и полным сил.
Сам воздух Обитаемого мира, его раннего летнего утра показался бодрящим, вселил жажду действия – Инда поднялся с постели в прекрасном настроении. Он опасался только, что посещение Тайничной башни развеет его оптимизм, и потому прежде решил заглянуть к Йеленам.
Если повезет, то поговорить с Ясной наедине, если нет – напомнить Йере: тот обещал немедля сообщить чудотворам о появлении Йоки. Ему не повезло – двери открыл Йера.
За романтическими погонями на болотах Исподнего мира Инда совсем позабыл об идиотском докладе Йелена на последнем заседании Думы. Шумиха в прессе уже улеглась, а Инда, листая утренние газеты за чашкой кофе, не счел необходимым просмотреть даже вчерашние новости, не говоря о субботних. Напрасно…
Ясны не было в доме – это стало понятно, стоило переступить порог. Почему-то в брошенных домах иначе разносятся звуки, иначе падает свет из окон. Казалось бы, ничто не должно измениться, но сразу видно – этот дом покинут, пусть и на время.
Инде не раз доводилось отправлять семью на отдых, оставаясь в Афране, – дом сразу становился иным. Он не менялся, если жена вела мальчиков в театр или в парк развлечений, но стоило упаковать чемоданы, в доме селилась пустота. Такая же пустота была за спиной Йеры Йелена, когда он встретил Инду на пороге гостиной.
– Что тебе нужно? – спросил Йера холодно, без раздражения и обид.
– Пришел напомнить о данном тобой обещании.
– Я не давал тебе никаких обещаний. Это ты пообещал мне, что в случае ареста Йоки вернёшь его домой. Собственно, я только поэтому не уехал отдыхать вместе с семьей.
– Они в Элании? – как бы между прочим спросил Инда.
– Нет, они уехали в горы. И, наверное, ты понимаешь, что причина не только в малолюдности лыжных курортов летом.
– Да? Разве? – Инда широко улыбнулся. – Наверное, ты считаешь меня слишком проницательным, я вообще не вижу причин летом ехать на лыжный курорт.
– Горы Натании дальше всего отстоят от границы свода. Тебе ли этого не знать. Разве не туда отправят население Славлены по гениальному плану эвакуации, разработанному чудотворами?
– А, вот ты о чем… – Инда изобразил унылую усмешку. – Эти мысли подтверждают диагноз доктора Чаяна: параноидная схизофрения.
Что-то за спиной Йеры показалось ему неправильным, и он приподнялся на цыпочки, чтобы взглянуть ему через плечо. Из люстры в гостиной были вынуты солнечные камни! А вместо них, криво и неуклюже, поставлены свечи!
– Ты, наверное, разобрал и телеграфный аппарат? Выбросил на свалку авто? – Инда едко усмехнулся. – И как прислуге нравится спать без ночников?
– Оставь свой сарказм при себе. Я могу принимать решения за себя, но не за прислугу. И прекрасно понимаю, что без телеграфа и авто мне не обойтись. Я не могу остановить славленские заводы, а значит всё, к чему я прикасаюсь и чем пользуюсь, – так или иначе украдено. И ты это знаешь лучше меня.
– Я бы посоветовал тебе заглянуть в школьный учебник и освежить в памяти основной постулат теоретического мистицизма. А также вспомнить правовые нормы, регламентирующие вмешательство нечудотворов в герметичные науки. Вдруг твои утверждения слышу не только я? Утешает только одно: никакой суд не признает твоей вменяемости, клеймо юродивого даёт тебе возможность нести любую чушь. Ты этого добивался, Йера?
– Я знал, на что иду.
Инда поморщился: он не любил глупцов, а тем более высокоморальных глупцов. Если человек хочет быть услышанным и понятым, для этого совсем необязательно превращать себя в посмешище.
И в этот миг что-то произошло. Вот только что за спиной Йеры была пустота покинутого дома, и вдруг в один миг всё изменилось. В ночь на первое мая, стоя под окнами Йеленов, Инда тоже ощутил то, что не должен был ощущать, – как два мира прикоснулись друг к другу, установили контакт. Теперь прикосновение миров друг к другу было заметней, ясней.
И снова Инда не смог бы ни доказать, ни даже пояснить сделанного вывода – он чуял его нюхом, как гончий пёс чует присутствие зайца: Йока Йелен пересек границу миров, он в доме. Не надо было так откровенно издеваться над Йерой, теперь будет гораздо трудней войти…
– Заметь, я говорю с тобой как друг, ты же всё время усматриваешь в моих словах насмешку. А я лишь хочу помочь тебе выбраться из той ситуации, в которой ты оказался, – обиженно сказал Инда. – И у меня есть к тебе конкретные предложения…
Никаких конкретных предложений у Инды не было, и он начал выдумывать их на ходу. Было бы глупо уйти сейчас, не воспользовавшись этим удивительным совпадением.
– Я не нуждаюсь в помощи. – Йера чуть приподнял подбородок.
– Я бы помог тебе только ради моей давней дружбы с Ясной. И если тебе наплевать, в каком положении оказалась твоя семья, то мне – нет.
– В это положение мою семью поставили чудотворы.
– Не надо считать, что все чудотворы думают и делают одно и то же, подчиняясь некоему коллективному разуму, как муравьи в муравейнике. Чудотворы – это организация со своей иерархией и со своими интригами. Так вот, я в этой иерархии занимаю очень и очень высокое положение. В моей власти сделать так, что завтра все газеты принесут извинения честнейшему человеку Йере Йелену и сделают его героем дня. Вот поэтому ты сейчас пригласишь меня в библиотеку, предложишь чашку кофе, после чего мы и поговорим.
– Мне вовсе не хочется пить с тобой кофе.
Нет, Йера не заметил перемен в доме, не почувствовал, что ситуация изменилась. Он лишь продолжал ломать из себя гордеца, невинно пострадавшего за свои принципы.
– Я тоже предпочел бы более подходящую мне компанию. Но я пришёл, Йера, и этот разговор тебе гораздо нужней, чем мне.
– Впусти его, Йера Йелен, – вдруг раздался голос с лестницы. – Очень хочется, чтобы он ответил за свои последние слова.
Йера похолодел и медленно оглянулся, тогда и Инда увидел оборотня – тот спускался по ступенькам, обнимая за плечо Йоку, оба они были одеты в богатые плащи с меховой оторочкой – по моде аристократов Исподнего мира.
– Выдумать предлог, чтобы проникнуть в дом, несложно, – невозмутимо продолжал сказочник, в то время как Йера остолбенело смотрел на появившуюся парочку. – А вот выполнить обещанное… Итак, Инда, завтра все газеты должны принести извинения честнейшему человеку Йере Йелену и сделать его героем дня. Я правильно тебя понял? И что ты хочешь взамен? Ты же не от широты души бросаешься столь привлекательными предложениями.
– Отчего же? – улыбнулся Инда. – Я вполне бескорыстен. Мне не безразлично будущее семьи Йеленов. Впрочем, газеты могут писать что угодно, доктор Чаян вряд ли обратит на них внимание, когда Йера расскажет, что к нему в дом явился бог Исподнего мира в опереточном наряде.
– Не вижу в моем наряде ничего опереточного, нормальный летний плащ; замечу, из дорогой вощёной замши, тонкой и почти невесомой. Он стоил мне три золотых лота. И мех не какого-то там болотного бобра, сиречь крысы, а самой настоящей ласки. Не думаю, что в Славленском театре оперетты есть хоть что-то похожее по качеству и стоимости.
Йера продолжал стоять истуканом, загораживая проход.
– Вряд ли доктор Чаян это оценит… – сказал Инда и боком протиснулся в гостиную.
– Йока! Йока! – раздался голос из столовой, и вскоре показался старый дворецкий Йеленов. – Мальчик наш дорогой! Ты дома!
Парень посмотрел в его сторону и тут же отвел взгляд, стесняясь появившихся на глазах слез.
– Дома, дома. И очень хочет есть, – ответил за Йоку оборотень.
Дворецкий обнял мальчишку, нисколько не обращая внимания на его странную одежду, и тут наконец очнулся Йера.
– Йока… Откуда ты? Как ты вошел? Дверь через кухню заперта…
– Ах, господин Йелен, какая разница! – всплеснул руками дворецкий. – Вы слышали? Мальчик хочет есть. Сейчас, у меня как раз готов завтрак.
– Что у тебя с головой? Зачем повязка? – бормотал Йера.
– Кстати, я бы рекомендовал пригласить доктора, – язвительно вставил оборотень. – У Йоки Йелена сломан ушной хрящ, и было бы неплохо заполучить на этот счёт какую-нибудь официальную бумажку, потому что эту травму ему нанесли в Брезенской колонии…
– Не думаю, что из этого что-нибудь выйдет, – ответил ему Инда. – Никто не видел, как Йока получил эту травму. Вполне возможно, он подрался с кем-нибудь уже после побега из колонии.
– Да, конечно… Я дам телеграмму доктору… – растерянно сказал Йера. – Но, в самом деле, откуда эта одежда?
Суета, во время которой Йока не сказал ни слова, продолжалась ещё с четверть часа. Инда никак не мог понять его молчания, пока не догадался: он хочет что-то сказать отцу, но не знает, как его назвать…
Ведь это их первая встреча с тех пор, как мальчишка узнал о своем усыновлении.