Я просто хотел реветь в голос! Я просто хотел реветь от злости, как дикий взбешенный зверь, когда тебя забрали. Всех убью! Проклятый бездной Эдвин!
Норт, я очень хочу забыть, что ты мне нужен для свержения короля! Я сегодня точно-точно просто обещаю тебе, что убью! Зарвавшиеся мальчишки! Они думают, что помогают тебе, но ничего не смогут сделать с реальной угрозой.
Очередная дядина пакость
Дядя опять всех поставил на место, решив судьбу моей любимой женщины.
Так смешно смотреть, как бесится Дастел. Я же всегда знал, что Герон делает что-либо пакостное, чтобы посмотреть — решится ли кто нарушить его волю.
Он ищет коварного неподчинения, достойного наследника трона. Его предложение свадьба и трон — это скорее издевательство надо мной. Ни того, ни другого не получу. Но вот если запру в замке и обставлю Дастела — никто слова не скажет. Зато мальчишки решили, что я не враг.
Уже в этот момент я просчитывал очередную пакость. Любовь Норта сыграет с ним злую шутку — нельзя так открывать душу. Сильные эмоции, злость, тревога, страсть — скоро начнется трансформация! А когда с тобой происходит неведомое — ты считаешь истинным другом того, кто это уже пережил, того, кто подскажет и поддержит.
Твой отчим Кассиан Даге, отказавшийся подписать помолвку с Дастелом уже скоро будет доставлен в мой Обитаемый дом в Седьмом королевстве. Тарн отослан к родне доучиваться в академию Визериуса Молниеносного. Он просто недостоин тебя и слаб. Я просто и доходчиво объяснил, что сколько раз и как я могу сделать с тобой на его глазах, а он даже не сможет пальцем шевельнуть. Злые слезы сына дома хладных мечей. Он просто сдался. Это было мудро. В игре участвуют титаны. Всё уже продумано и учтено. Ты, Риаллин — уже почти в моих руках.
Тайная свадьба
О, это была самая правильная лордовская свадьба — я похитил тебя порталом. Надел кольцо. Вроде как нехотя, лишь бы не досталась бесславным подарком принцу Танаэшу.
Да, я сам тебя убью, лишь бы ты не досталась этим гнусным Рханэ! Ташши выгодно женится на тринадцатой ведьмочке. Она влюблена в другого — странного низкорослого темноволосого Инара. Безответно. А принц Танаеш ищет утешения в чужих объятьях. Он, узнав о подарке, уже не отпустит! Мой долг все знать обо всех. Особенно о тех, кого планирую убить. Когда в финале Культяпка выйдет на бой — именно Танаэш останется лежать на полигоне.
А мое кольцо невидимо, снять его ты не сможешь — практика показывает, что это хороший выход! А как только мы проведем ночь, то ты уже не сможешь скрыть, что ты моя. Никто не посмеет связаться со мной. Я — твоя защита от шантажа Дастела, от тихой тайной любви Харна, от посягательств отчима и любого другого мужчины. Но в этой игре мои правила — сейчас ты уйдешь и будешь верить, что мне не нужна.
Спалил до выгорания
Вот, вроде бы, все шло по плану. Я тренирую команду, невзначай соблазняя тебя своим телом. (Ты ведь помнишь библиотеку, Риаллин?), я беспокоюсь о скандалах с газетчиками. Просто тренер. Просто ответственный ректор. Просто защитник.
А потом это нападение на тренировочном полигоне. Тебя хотели убить, а со мной не договорились! Я пустил измененную нежить под воротами, чтобы тренировка вышла интересней. Просто еще раз показать мальчишкам, что им тебя не защитить. Деда держал под рукой. Может, Дастел, наконец, поймет, что брать тебя на Мертвые игры — плохая идея? Не смогут они тебя отстоять! А тут бесконтактный бой, затем молнии — это скаэн!
Я знал о расколе в рядах отступников, знал, что ими правит полубог. Знал также, что захвачено уже много людей, магов, некромантов, властей в человеческих государствах. Но то, что скаэны ему подчиняются — было неожиданностью. Говорили, что полубог даже не человек, а дроу. Как бы с ним договориться? Но ты снова в опасности. Что же такого Шерарн спрятал в твоей крови?
Мальчики заняты газетчиками. Ты в комнате Дастела. Я, как ответственный тренер, просто обязан проводить тебя в свою комнату. Я уже вижу, что Норт производит впечатление. Скоро благодарность за спасение от меня, газетчиков и место в команде ты будешь воспринимать, как симпатию, а Дастел не дурак. Почему бы не поцеловать или приобнять, чисто на дружеских основаниях? Вот такой, мол, я хороший, люблю без взаимности, но ничего не требую…
Надо уже ссорить вас. А пока хватит меня бояться! Защита ей не нужна! Да я жизнь свою перечеркиваю, ссорюсь со всеми, рискую, на все готов ради этой сумасбродной девчонки, а она отказывается от единственной защиты, что с ней может быть везде?! Не зря Кеалир так хотела это кольцо. Не зря отдала его Тадору, видимо, помогая в масштабном ритуале. Да, может быть, даже именно создавая твою кровь, Шерарн использовал защиту кольца, чтобы ты не умерла? А она отказывается!
Дышать было нечем. Всё засветилось. Задымилось. Я не мог потушить, от этого еще больше злясь! Сейчас так наследить в комнате Дастела, сейчас погубить самую любимую девушку? Это еще больше злит и не помогает даже осознание опасности.
И тут ты обняла. Это все решило. Это то, чего я хотел больше всего всю свою жизнь — понимания, поддержки. Просто не быть одним, когда разрушаю все вокруг и превращаюсь в подобного монстра! Ты ненавидишь меня сильного, но жалеешь, когда слаб? Меня никогда не жалели.
Но вот минута, вторая. И я понимаю, что сотворил непоправимое. Риаллин, я сделаю все, что возможно, я помогу, я поддержу, я не брошу тебя, буду заботиться. Я увезу тебя в замок на Эринэйском море, там моей душе всегда было хорошо. Ты оживила меня, мое сердце, сердце Некроса — как символ всей моей жизни, а теперь потухла искра магии в тебе самой. Как же я виноват! Я закопаю кости своей жены на горе у моря, а мы будем жить в том самом замке, где я всегда мечтал состариться с любимой женщиной…
Что значит к Норту?!
Да он откажется от тебя! Да он ничем не поможет! Ты его любишь?! Ну, пусть сейчас еще больше горя свалится на твое сильное сердечко, когда Дастел отвергнет тебя, зато больше ничего тебя здесь не удержит. Как, оказывается, просто решается вопрос — нет магии, нет Мертвых игр, покушений и опасности. Мы просто уедем! С минутной заминкой.
Опустошающая боль ревности
Норт все понял, но схватил и унес. Куда ты тащишь ее?! Всё тщетно!
Его любви, как и его магии хватит на вас двоих? Да, Риаллин, ты действительно коварная дрянь! Ты сделала правильный выбор. Я магию вернуть не могу. А целитель – Норт может. Привязав тебя к себе, или сделав вас любовниками. Как же к месту твой страстный и благодарный поцелуй. О, бездна! Я никогда не мог даже надеяться на такой поцелуй, а он получил его. Не могу смотреть. Даже гореть сил нет! Просто пустота. Просто обида. Просто уйти и не думать.
Хотя… план в силе. Сильные эмоции. Трансформация. Я уже готов. Пора выводить Вейлар. Норт разобъет твое сердце, даже не сразу поняв, что происходит.
Месть без сахара
И вот Риаллин, ты идешь от Норта по венам Некроса. Значит, к тебе снова вернулась магия. Стало быть, вы теперь вместе. Вы провели ночь. Но нет и следа слез. Ты улыбаешься. Тебе счастье, а у меня еще одна новая способность. Я могу подчинять: вот сейчас ты не соврешь. «Сердцу не прикажешь» — хороший ответ… действительно. Так не обессудь.
Странно. Весьма странно. Что-то не выглядит Дастел счастливым влюбленным. Коварные женщины! Узнаем все подробнее чуть позже. А пока о трансформации.
Дезинформация — лучшее оружие королей. Норт, ты превращаешься в могучего воина, мага, в темного лорда. Ты, обладая огромной волей, сможешь обуздать свои страсти, которых лишены обычные слабые люди. Сейчас тебе нужно активно действовать: воевать, убивать, идти на войну, на мертвые игры, резвиться в постели… Д-да, Норт, тебе просто необходим покой — иди отсыпайся…
Уна Вейлар — замечательная девица, я сам учил ее ласкам и нежностям, она уже получила от меня твое платье Риаллин. Она уже спешит в общежитие Норта, одетая в форменную мантию, так похожую на твою. Лицо скрыто капюшоном. Конечно, ее пропустят без вопросов. А Норт с ума сойдет от запаха, от твоего запаха на платье. Всё произойдет быстро. А потом — ты ведь не умеешь прощать!
Осталось все рассчитать по времени.
И вот мы все стоим на полигоне. Ты гладишь Яду. Слёзы блестят на ресницах. Я сыплю остротами, а радости нет. Гоблин раздери эту невзаимную любовь! Но настроение мы тебе подправим. Ты ведь так хотела на бал. Мы там будем вдвоем. Остальных отвлечем.
Танцующий утешитель
Риаллин, ты издеваешься?! Вот на минуту оставишь одну, а ты уже в компании первого бабника Седьмого королевства. Сказать, что ли, что это его возможный приз? Или убить на месте. Обоих.
Снова неловкие подлые попытки… не допустить моей ссоры с Танаэшем!
Интересно, а ты точно меня не узнала? Я расскажу тебе все, что знаю об этом чудесном и древнем месте. Я устрою самый впечатляющий бал для нас двоих!
Ты не воспринимаешь меня в штыки, ты улыбаешься, ты раскована в танце, как же я счастлив сейчас с тобой! Если бы не эта иллюзия! Ты меня не узнала. А слова о том, что я хороший учитель — они резанули по сердцу! Почему же мы не можем быть ровней, почему тебя всегда надо опекать и что-то тебе запрещать, почему тебя надо подлостью привязывать к себе? И я коварный кукловод, а ты, будто игрушечная лошадка, с завязанными глазами, мчишься прямо в пропасть. Как же все это надоело! Как же хочется просто остаться с тобой здесь. Я бы, наверное, хотел и умереть прямо здесь с тобой в танце, лишь бы забыть о том, что тебе не нужен и не любим тобой. Превратности судьбы.
А помнишь, библиотеку? Я только что подделал приказ рода. Ты же не выйдешь за Дастела, если тебя не приемлет род? И тут я — великий спаситель. Уже накупил много подарков, зная о наступающем дне рождения.
Я даже не сразу понял, что это ты, а не плод моих фантазий! Да, там ты тоже уже стала смотреть затравленно, отбиваться и говорить: «Пожалуйста, господин ректор, не надо…». Уймись, уймись, тьма!
Ты меня удивила, Рия! Поднялась, скинула мантию прямо на пол… я уже не мог ни о чем думать. Хотелось увидеть на полу рядышком платье и те кусочки белья, которые подобны клетке для юного горячего тела. Хотелось схватить, задушить, сожрать, если не будешь послушна!
Слезы! Нет, это на меня не действует, с этим мы справляться умеем. Вина? Слежу внимательно. Еще вина? Хорошее вино, только оно способно бывает отключить меня от очередного приступа злости и страсти, да оторвать от очередной книги о крови и той самой страсти. Что я делаю? О, я очень хорошо знаю, что я хочу сделать. И ты теряешь контроль и страх.
Я впился в твои губы, как усохший путник в пустыне. Руки скользнули по платью. Ты не отбиваешься. Покачнулась. Милая, я твоя опора. Хватайся. И я прижал, и ты обняла. Вжалась в мою грудь, как маленькая. Нет, мы с тобой будем взрослыми людьми. Твои руки хватаются за меня, пытаясь прижать. Интересно, ты потом вспомнишь, как порвала мою рубашку?
И вот ты уже на столе. Книги на полу. А я, как боевой паук, плету свою сеть. Я целую каждый сантиметр твоего тела, платье больше напоминает пояс, не мешая действиям ни сверху ни снизу. Я наклонился над тобой, я прижимаюсь сильней и сильней, пока не доверяя реальности происходящего. Тело знает лучше. Оно среагировало еще на упавшую мантию. Я просто не буду мешать своему телу.
Тягучая болезненная истома. Я трогаю твою грудь, я глажу ее, целую, жестоко целую — нет сил контролировать. Пусть все видят следы — пусть все знают «моя!». Брюки уже сильно мешают. Я прижимаюсь тазом к тебе. Я вжимаюсь в тебя, я хочу точно ощутить, что все это правда. Что все это мое. Что сейчас будет моим! Я буду владеть твоим телом до истощения! Снова и снова! Пульсирующее желание. Нет сил контролировать.
Рукой начинаю жадно гладить выпирающий бугорок под треугольничком белья. Пусть тебе будет приятно. Сейчас сорву и уже не смогу медлить. Я глажу, а ты отзываешься. Выгибаешься мне навстречу. Просто отодвинуть эту мешающую ткань. И вся горячая и влажная ты в моих руках. Я сотрясаюсь, все дрожит и пульсирует. Даже не понимаю, что делаю — как-то интуитивно пальцы танцуют по тебе вверх-вниз, иногда чуть углубляясь, иногда задевая одной тебе прежде известные изгибы. Вторая рука сжимает грудь.
Сегодня ты познаешь самое большое удовольствие. Сейчас я ворвусь в тебя.
Я прижимаюсь к горячей возбужденной тебе, толчок за толчком. Ты содрогаешься от желания. Тебя бьет крупная дрожь, а меня это возбуждает еще больше. Я с ума схожу, от соприкосновения с везде оголенной тобой. Прижимаюсь тазом: вверх-вниз, плавные страстные движения на грани силы воли. Толчок за толчком я вжимаюсь в тебя…
И вдруг пронзает страх! Я отрываюсь, так и не сделав тебя женщиной. Полностью застегнутые брюки мешают подняться окончательно тому, что хочет погрузиться в тебя целиком. Но я отделяюсь, оправляю твое белье, спускаю юбку.
Тебе сейчас должно быть хорошо. Ты даже не поняла, как это бывает: удовольствие без постели.
Вот опять упреки, истерика, обвинения. А я не могу отделаться от мысли, что счастье, такое желанное и близкое, снова в опасности. А вдруг, сейчас, после ночи любви, ты бы не проснулась? Да тебя каждый день пытаются убить — что я могу сделать? Как уберечь? А, может, ты думаешь, что стала женщиной? Хорошая идея!
Теперь, как благородный человек, я должен сделать тебе предложение. У тебя так много выбора — что я могу предложить? Жизнь — примкнешь ко мне, я вытащу тебя из передряги с вечными. Но это говорить нельзя. Деньги, влияние, земли, власть. Ты должна быть рада, что властвуешь надо мной, что получила такую крупную рыбку в свои сети. Тарна обезвредил Дастел, но ты ведь не знала?
Пусть ваша дружба и доверие пошатнутся!
Да, милая, я подожду. У меня уже три дня гостевая комната ломится от подарков тебе на день рождения. Я подарю тебе кольцо, которое могло спасти мою супругу. Ты, и только ты, будешь моей женой. Идите прахом, отступники, игры и король с репортерами!
А когда ты обманула меня, когда прислала свою бумажку с отказом, я взбесился. Я понял, что зря не сделал того, чего хотел. Ты — моя, я имел полное право. Пусть ты еще не поняла своего выбора. Вытащил прямо с лекции, утащил прямо в спальню. Ты же помнишь то, что было вчера, но уже знаешь, чего я не допустил. Бездна подери этих всеведающих целителей. Я просто сделаю тебя женщиной – сразу без разговоров и объяснений. Норт не женится на опозоренной девице. Об удовольствиях будем думать ночью, когда пройдет боль, и утихнет характер. Когда ты поймешь, что единственный путь — выйти за меня. Снова отпор? Изумительный браслет! Да меня еще больше заводит то, что ты не даешься мне так упорно!
И тут появляешься ты, Риа! Лич тебя раздери! Гадкий утёнок Некроса!
Сколько ты у нас проучилась до Мёртвых игр? Два месяца? И уже победа!
Я всё никак не мог понять историю кольца в руках Тадора – я ненавидел всех женщин за одно единственное предательство любимой, стоившее ей жизни, ведь именно кольцо могло её защитить. А тут ты, со своей смешной победой, но гордым упорным взглядом! Эта непонятная история дружбы и заботы того самого Шерарна.
А брат! Этот мальчишка – он вдруг решил на всё плюнуть и объявил о помолвке! Что-то в этом было от моего! Я отчётливо видел, что ты не любишь, но видел его кольцо на твоем пальце. Он его отдал сразу, не перед свадьбой и не во время. Он влюбился, хотя ещё сам этого не понял! А я ждал подвоха!
Но когда ты упала в обморок в венах Некроса – такая беззащитная! Ты лежала, почти не дыша, но, в отличие от Кеалир, тебе я мог помочь! Я мог спасти! Я мог. Теперь мог. Моё умершее сердце в тот момент стало биться по-другому. Твои объятья, ищущие помощи, твоя надежда, что моя мантия спасёт твою жизнь от меня же… Эта скромность и простота простолюдинки. Да я всю жизнь ненавидел благородных леди! Но лишь однажды встретил и стоящую моего внимания простолюдинку. Росток какой-то светлой надежды проклюнулся в моей чёрной душе. Но тут пришёл приказ Вечных: убить тебя!
Борьба страсти и смерти
Во время тренировки ты должна была перенапрячься, а когда бы уходила в одиночку, носом пошла бы кровь. Я сделал пролом в периметре ограждения и ушёл. Не хотелось на это смотреть. Но ты коварно решила жить, выманив толпу нежити на полигон во время тренировки.
Позже Заэк не выдержал и напал сам в этот же вечер – вечные не умеют проигрывать. Но тебя спас артефакт Сирилла. Вы сидели в моем кабинете, а я был зол. Зол что ты жива и нужна. Зол, на то, что мог сразу лишиться тебя, даже не узнав. Зол, что ты так помешала вечным, на то, что решили действовать мимо меня, на то, что меня к тебе всё больше тянет, а это оскорбляет память моей жены; злился на то, что мысль о её воскрешении уже не казалась такой обязательной. И что я могу повременить с воскрешающим артефактом, пусть отступники поумерят свой пыл. Мальчишки как-то сразу подумали, что нападение из-за мёртвых игр. Наверное… Я должен узнать.
Сны и привидения
Время шло, а я сгорал от страсти. Ты снилась мне, лежащая на моих руках. В белье лежащая. Постанывающая в моих объятиях. Мне снилось, как я сдираю с тебя чёрный, холодящий тело, шёлк, как сажаю на стол в своем кабинете, как обнимаемый крепко-крепко, врываюсь в тебя стремительно, порывисто! Как мы качаемся на волнах наслаждения, толчок за толчком. Как горячо и узко. Как твои губы краснеют от поцелуев и страсти, как румянятся щёки, а грудь вздымается и опадает, как стол складывается в груду ненужных досок, но это нас не останавливает! Стена! Я стою, придерживая тебя руками, вжимая тебя в стену, а ты обнимаешь меня, и наша страсть пульсирует в твоём нутре, и наши тела понимают лишь язык страсти… Чёртовы привидения рода Дастел, да как же вы меня достали!
Сны изводили меня! Я хотел тебя! И тут ты флиртуешь с первым бабником Некроса – Риком Тарном! Я снова решил тебя уничтожить, чтобы успокоиться, и чтобы не портить отношения с мальчишкой Нортом. Именно я изменил Культяпку. Он должен был тебя задушить, а потом, на играх, напасть на другого неугодного мне, но проклятая бездной игрушка сломалась. Мне было не ясно – что случилось. Я поднял древнее захоронение орков, чтобы скрыть свои направленные на определённого орка действия, чтобы отвлечь Норта и компанию… Чтобы даже случайно убить. Либо ты, либо они.
Невольный информатор
Но я же и сорвал операцию, найдя внезапного собеседника. Никто про тебя ничего не знал. Ни с кем я не мог говорить о тебе открыто, а он сам начал разговор. Я хочу его слушать, узнавать всё больше и больше. О, тьма! Бездной проклятая девчонка! Что ты делаешь со мной?! Выходя из склепа, разорвал скелетов, не упокоив, но это лучше, чем прибить дознавателя Нардаша сразу.
На следующий день ещё один изменённый орк тебя чуть не убил. Молодец, неугомонный Заэк, чтоб его угомонило! Мне просто надо тебя постоянно спасать – именно поэтому и надо чаще видеть… наверное.
Страстный отворот
А твой бесталанный отворотный артефакт! Я уже перебрал кучу книг про измененную кровь! Я понял, что ты – эксперимент Шерарна. Как же хотелось думать, что это только действие крови! И тут твои «спасительные» поцелуи двоим прямо на улице!
Ты в моём кабинете, сидишь, потупившись, я тебя целую. Это так странно! В своих фантазиях я зашёл куда как дальше, а тут просто поцелуй, но всё так сложно – будто непреодолимая пропасть! И не действует! Да я прямо сейчас сожгу тебя своей страстью, но ты даже не представляешь, что играешь с огнём!
Не выдать себя любой ценой
Потом в таверне. Да это единственный раз, когда я себя чуть не выдал сразу! Ты стоишь и умираешь, Кхело грызёт вену под рукавом, Тхаш горит над головой, наполненный силой. А ты стоишь и, бездна подери! Боишься меня больше, чем всего этого вокруг! Норт проклятым спасителем является, уводит. Да что ты можешь, щенок?! Вмиг падает кровососущий браслет, а я себя слишком мало контролирую, чтобы оставить здесь Норта, молодец, что вышел. Я спрашиваю тебя, хотя сам всё знаю. Это единственный способ привести в чувства.
В тебе столько власти над мужчинами! Отчим, Норт, Эдвин, еще Рик и первокурсник с записками, даже дознаватель Нордаш о тебе грезит – лично примчался. Ты, наверное, думаешь: «что мне какой-то ректор?!».Ты – ничтожный эксперимент Шерарна, ты – ничто. Только твоя кровь – проклятый тьмой магнит! Слова говорят одно, а я уже не владею собой. Доля секунды – касаюсь губ, но самообладание всё-таки просыпается, а я отстраняюсь.
В голове просыпается мысль, что ты лишь маленький запуганный комочек, а я грязный страшный человек… как я могу портить и пачкать дитя самой богини?
Достаю очередной платок – смываю следы своих губ. Тонкие элегантные платки и шёлковые рубашки разных цветов и покроя, с запонками, на все случаи жизни – так учил меня дядя. И я был благодарен ему. Может, ты уже собираешь коллекцию моих платков? Вытираю тканью твои губы. Это просто ещё несколько касаний, которых ты уже не так боишься, а в моей голове сонмы картинок… вдруг, ты знаешь о своей крови что-то большее – потрудись сделать артефакт. Срочно. Или всё это покажется тебе сущими мелочами, девочка.
Странная неожиданность
Они убили отступника, потому, что были пьяны?! Да вы смеетесь?! Сижу, пытаюсь скрыть гнев и не загореться. Почти семь лет не горел, но сейчас отчётливо понимаю близость пожара. Кровь на постели. Нордаш с инфарктом.
Неужто Норт всё-таки посмел? Ты бледная и вся трясешься. Что делать? Если я сейчас его убью – будет слишком людно. Да и непонятно, за какой бездной сглупил отступник? Хочется кинуть заклятье Смэшроугтомтомун, а потом просто выйти из комнаты, полной пепла и обо всём забыть. Жаль, что это заклятье считается давно утерянным и мне неизвестно…
Разберёмся с проблемой и решим, кто не переживёт рассвета. Ты почти опустошена, чуть не выгорела. Просто взял на руки и перенёс порталом. В свою спальню. Хорошо, дед зашёл вовремя.
Девушка, значит, ох, какие хорошие новости! Может все и выживут.
Захожу к ней в спальню ночью. К ней в свою спальню. Как же это хорошо!
Хорошо всё, кроме троих сторожей у входных дверей и Тарна на пороге дома. Но сегодня я снова чуть тебя не потерял! Хочется убедиться, что ты тёплая, живая. Моё светлое созданье! Глажу щёку, чуть касаюсь губами, что-то думаю, что-то вслух говорю, а ты лежишь. И снова есть надежда на взаимность. Будто сейчас откроешь глаза на прикосновение, улыбнёшься, потянешься, как кошечка, и притянешь к себе. Улыбаюсь. Может, разбудить? Схожу за водой, чтобы был повод…
О, бездново дитя! Да ты всё слышала и не подала виду! Смотрит затравленнои– да убить легче, чем влюбить!
Общение с магами не было радостным. Я нужен был им, как наследник трона, они хотели мной манипулировать, но благодаря Шерарну меня вычеркнули из списка наследия. Он будто помог мне в этот нелегкий момент. Я много раз думал – что же я мог сделать еще, но, определенно, склеп – был самым мудрым решением.
Потом около месяца я переживал трансформацию. Я горел, сжигал мебель, одежду, отрастали ногти, волосы черными лианами липли к пояснице, мышцы и суставы выворачивало, я умирал от боли. Но трансформация была успешной: я не стал бесконтрольным монстром.
В самые тяжелые моменты я вспоминал жену. Мою Кеалир. То, как она гладила меня по голове, успокаивая, как согласилась стать моей, вспоминал ее нежные неумелые ласки в единственную брачную ночь. И огонь тускнел. Я получил способности лорда, но от перерождения меня в монстра спасла Кеалир. Я сохранил свою личность, чтобы вернуть жизнь моей жене.
Отступники помогали неохотно. Информацию приходилось вырывать по крупинке.
Я периодически впадал в гнев, апатию, или отчаяние. Отступники приставили ко мне мертвых братьев, которые маскировались под обычных умертвий, сопровождая меня даже по кабакам, а в минуты просветления, я в родовом доме в столице Седьмого королевства, подальше от дяди, проводил ритуал за ритуалом из запрещенных книг – и все безрезультатно! Не помогли даже запретные знания Листара.
Отступники однажды рассказали о талантливом мастере, сумевшем создать воскрешающий артефакт – я сумел захватить его потомка, запер его, заставил работать. Но тут влетел этот чертов Рханэ, и мастера больше у меня не было. Я был зол. Я хотел схватить обоих, но вечные снова остановили, пообещав, что вместо одного трона и мертвой жены, я получу два королевства и жену живую, и что самому Рханэ его поведение аукнется смертью. А пока следовало затаиться.
Надо было найти отвлеченную цель и подождать семь-восемь лет, пока действующий оживляющий артефакт заполнят энергией и привезут ко мне. Я вспомнил о своем брате. Поскольку никто не подозревает, что я хочу занять трон – почему бы не заняться его воспитанием? Был бы хороший помощник, чтобы прижать дядю.
Через неделю весь двор потрясло мое предложение руки и сердца. Дядя посмеялся и сказал, что запретный плод сладок, но для наследника можно было бы найти более полезную жену, если я уже готов жениться.
Мое желание не приняли всерьез. В этот же вечер познакомили с избранной для меня девушкой. Я горел от злости. И загорелся! Главный зал дворца нескоро отстроили заново. Выгодная невеста отказалась от брака даже в случае угрозы ее жизни. А моя Кеалир вдруг прониклась ко мне чувствами.
В этот вечер, когда я переодетый, отмытый, но все еще пахнущий гарью, пришел в ее комнату, она не стала избегать меня, а обняла, прижала к себе, долго гладила по волосам. А когда я, наконец, расслабился и даже осознал, что мутность во взгляде — это влага моих собственных слез, то она тихо и уверенно сказала: « Я согласна». В этот же момент я решил надеть ей кольцо. Она как-то неуверенно вздрогнула, попыталась сказать, что это сейчас уже не самое важное.
На следующий день состоялась небольшая свадьба. Дядя не мешал, но выглядел весьма задумчивым. Я был счастлив и слеп. Свадьба скорее напоминала репетицию, чем реальное событие. Не так скромно выглядят свадьбы наследников трона. Уходя в опочивальню, мы получили от слуг бутылку рубинового густого вина, больше похожего на кровь. С фразой «Подарок короля на свадьбу» — слуга поспешно удалился. А когда за полдень я проснулся, то горю моему не было предела!
Осознав, что девушка, подарившая мне ночь, судьбу, честь… не проснется живой больше никогда, осознав причину отравления, я изо всех сил старался не сжечь все вокруг — я вышел в коридор, передо мной как-то сам собой возник портал, (новая способность от темной крови), а затем я просто очутился в спальне короля.
Я бы убил его тот же час. Но меня остановил Тадор Шерарн! Именно он сказал, что смерть короля не воскресит Кеалир, но вечные могут помочь. Он, сам какой-то бледный и шатающийся, отдал мне мое же обручальное кольцо. Не ответив на немой вопрос, просто предложил переместить Герона к его давно почившей первой жене в запертый склеп — авось там и останется. Я черканул пару слов на гербовой бумаге, открыл портал. Оставляя дядю в склепе, увидел, как Тадор махом руки снял заклинание стазиса.
Шерарн сказал мне, что мы вряд ли увидимся, потому, как именно из-за таких невинных жертв он не хочет сотрудничать ни с властями, ни с самими отступниками. Поэтому в дальнейшем приходил уже другой связной.
Однажды, я, раб собственных слуг, со спокойной миной будущего короля, ускользнул от охраны и просто пошел гулять по столице. Я рассматривал людей, дома, жизнь, я бродил по рынку, поедая немытое яблоко. Я добрался до пристани под вечер. И сразу заметил ее.
Она спускалась в синем льняном платье по тонкой дощечке с пришвартованного, но покачивающегося суденышка. Черные распущенные волосы арканом зацепили мой взгляд. Тонкий стан заставлял задуматься о сладострастных объятьях, а то, что я нагло рассматривал шею и грудь незнакомки, ведьмы — в чем отпали всякие сомнения — ей не понравилось.
Я не мог просто взять и вернуться во дворец один, я не мог и искать с ней встречи, тайком сбегая из дворца каждый раз. Это были истинно-лордовские чувства: «Моя женщина!». Я попробовал действовать честно: подошел и предложил вместе пообедать. Сначала она не была в восторге. Но потом я достал обручальное кольцо, показал ей, как знак серьезности моих намерений и предложил подумать, как мы можем все подстроить так, чтобы мне — наследному принцу, разрешили жениться на самой прекрасной и гордой ведьме на свете.
Кеалир сначала смотрела на кольцо редко мигая, и о чем-то задумавшись.
Потом взглянула на меня, будто вспомнила о моем существовании. Кивнула, и мы пошли туда, где могли обговорить детали. Через месяц при дворе по инициативе самого дяди была представлена мне Кеалир Дас Эмоа — небогатая дворянка из приграничья. Королю было забавно, что скромная девушка контрастировала с моими обычными девицами. Я играл холодного и избалованного наследника, а она действительно не позволяла ни на секунду забыть о ее чести.
Перед боем оставалось еще часа два-три. Я укрыла спящего Норта одеялом, а сама пошла к себе, села на стул к окну и достала отданное мне Гаэр-ашем.
Первая книга принадлежала перу Принца Роана. Там он рассказывал историю создания мира, а потом об уничтожении империи Хешисаи. Все было адресовано не обычному читателю, а его горячо любимой девушке. Такая нежность и трогательность была в этих простых и древних словах, будто принц все еще был жив и сейчас мог бы встать и обнять свою горячо любимую избранницу. Но любовь, судя по всему, была не взаимной. Дочитав небольшую, изобилующую живыми магическими картинками книгу, я с тяжелым сердцем приступила к блокноту Гаеэр-аша.
«Риаллин, считай, что это неотправленные письма» — гласила торопливая, добавленная позже сверху, надпись. Дальше читаю скрепленные исписанные твердым уверенным ректорским почерком листки. Некоторые были отделены и озаглавлены. Некоторые писались явно во время эмоционального всплеска — буквы танцевали, будто выдавая волнение или злость ректора.
Начиналось все со слова:
«ПРИЧИНЫ»
Когда я был еще мелким мальчишкой, семья часто гостила во дворце у дяди Герона IV. Дядю боялись все: из-за его способностей темного лорда, таких как порталы, подчинение воли, и, даже, из-за его особой нечеловеческой жестокости. Герон не любил детей. Поскольку Тьма не одарила его собственным сыном, он часто в приказном порядке звал всю свою родню в гости. Присматриваясь к детям — кого выбрать своим наследником. Но детям он при этом не нравился еще больше. Ничем хорошим общение с королем не заканчивалось.
На меня он сначала не обращал никакого внимания. Но однажды на очередном шумном приеме наши взгляды встретились. Что уж он прочел в моих глазах — не знаю, может огонь темной крови мелькнул, может, заметил отсутствие страха, но с этого вечера моя жизнь изменилась.
Меня разлучили с семьей, и теперь я жил во дворце. Со мной занимались лучшие некроманты, сам глава рода Харн учил меня фехтовать. Отец Эдвина. Поэтому-то, я и знаю несколько больше, чем отец успел передать собственному сыну. Мне давали азы целительства, проклятий и артефакторики. А однажды дядя даже подарил мне моего собственного отступника. Вот уж не знаю, как его пленили, но над волей поработал дядя Герон: подчинение было настолько глубоким, что затронуло матрицу сознания, а специальный браслет блокировал любые намеки на мысли причинить вред членам королевской семьи. Об остальных обитателях дворца дядя не сильно волновался. Да никто нас и не видел, никто о подобных затеях не знал!
Именно Танаиран открыл мне глаза по-настоящему. Он учил меня создавать грандиозные разрушительные заклинания с минимумом вкладываемых сил, он учил обходить основные законы некромантии, добиваясь невиданных результатов, он открывал самые темные из тайн истории. Сначала на занятиях присутствовал дядя, слушая в пол-уха, занимаясь бумагами, потом ему надоело. И никто не заметил, что разлученный со своей семьей на пять лет, и, не нашедший истинной любви, дружбы или доверия, в лице Герона, я сдружился со своим же слабым плененным учителем. Я надел маску золотого мальчика, сноба и бессердечного ублюдка, каким хотел видеть меня дядя. Никто не ждал от юного человека такой проницательности и мастерства держать лицо. Никто не знал, что на самом деле тревожит и радует мое сердце, потому, как слишком рано я понял, что дядя, видя мои слабости и радости, давит именно на них! «Сильный король должен быть один» — вот, что всегда хотел объяснить мне дядя Герон. Но добивался абсолютно противоположного!
Танаиран не хотел мне зла, поэтому браслет дяди не сработал, учитель хотел показать меня общине вечных. Он хотел ввести меня в круг, как своего настоящего единственного ученика, познакомить со старейшинами. Ни он, ни многие другие отступники тогда еще не знали, что управляет отступниками кое-кто совсем иной, нежели горстка старейшин.
Но мы прокололись. Танаиран был горд, и не рассказывал, что каждый день дядя допрашивал его: о том, чего мы выучили, о чем говорили, дословно, что я отвечал ему. Учитель что-то врал, что-то умалчивал. А когда я случайно зашел во время такого допроса и швырнул в дядю Тэдиэрэшахш — волну тьмы, которая должна была лишить сил как физических, так и магических до конца дня, то Герон понял, что я знаю больше, чем он надеялся. Дядя просто коснулся браслета, а Танаиран рассыпался серой пылью. Мой единственный друг и наставник.
Видимо, теперь из меня захотели выкорчевать любовь к отступникам. Потому, как их просто убивали. И я там был по приказу моего дяди. Я находился между двух огней — не мог спасти одних, не мог не помогать и не спасать других. Харн и Эриар даже по одному могли бы легко прекратить мою жизнь. Я был уже неплохим некромантом, но во мне еще не было цели, порядка, опыта. Двоих отступников убили в моем присутствии. Я увидел жестокость как тех, так и других. Меня не убивали ни те, ни другие. Дядя, видя месть вечных, забеспокоился и запер меня во дворце еще крепче.
Постоянно была охрана. Меня мало что радовало. В какой-то момент стали подсылать девиц. И откровенных и невинных, и веселых и задумчивых. Я знакомился, общался, брал без радости и без жалости. Не испытывал никаких эмоций, когда ту или иную, к которой я начинал привыкать куда-нибудь ссылал король. Я держал лицо. Я старался не привязываться. Тогда я стал понимать, что мое «королевское воспитание» скорее успешно, чем нет. Дядя действительно делал из меня такого наследника, какого хотел, и ему было все равно, что я испытываю лично к нему.
Норт тихо спал в нашей комнате. Все ещё слабый, но уже вне опасности.
Остальная наша команда сидела в столовой. Мы с Даном были ещё все красные от нападения микро-нежити. Удивительно, что эльтаимы не восприняли это облако микро-насекомых за нападение. Слишком неопасные создания задавили нас числом. Эдвин думал. И был, как всегда, суров. Все ждали моего решения.
Я, ничуть не страшась, высказалась, что бой должен состояться. Всё дело в том, что этот бой должен произойти сегодня, а как выйти без Норта в нашем угрюмом составе – мы не знали.
— Ребят, я сейчас почти неуязвима. Шагриус, ныне покойный маг смерти, сказал, что подвергаясь нападению, я только стану сильнее магически. Они там просчитывают возможности моей крови на пределе. В лучшем случае, меня не тронет ни одна нежить — лишь ластиться подойдут, а заклинания я просто перехвачу, создав для вида что-нибудь общеизвестное.
Подмигивать, во время создания заклинаний врагам одним глазом, наблюдая за плетениями — вообще оказалось не только удобно, но до смешного угрожающе! Другие команды уже шепчутся, что мне невозможно причинить вред, потому, что я призрак, который остался и управляет нежитью, ради командной победы.
— Вы еле пережили первый бой — кто знает, что вам ещё приготовили! — отрезал Эдвин.
— Ты не прав. Я уничтожила гнездо отступников там, в осеннем лесу Некроса. Это я превратила нашу страну в вечно-ледяную пустыню… нет ордена отступников — лишь жалкие недобитые и разрозненные маги, которых не оказалось в замке во время нападения. Их было больше сотни, Эдвин! Что они нам теперь могут сделать? Нет Гаэр-аша. Нет больше его подавления воли. Я полностью уверена в победе. Риска нет. Вот только говорить министру Рханэ, пока что не хочется, да, наверное, и никогда не захочется.
— С одной стороны я согласен, — проговорил Дан, — но с другой… Риск есть всегда. Мы еле выжили в прошлый раз. Мы, с эльтаимами, сильнейшие из адептов Некроса: некромант, тёмный лорд и магианна смерти. Нельзя позволять самоуверенности застить глаза. Но с другой стороны, если боя не будет — не будет победы! А в случае проигрыша, Рию отдадут в подарок, опозорив на оба королевства. Танаэш — парень неплохой, с ним можно договориться, но я не уверен, что такая сила, как магия смерти, для пользы королевства не перевесит чашу весов. Да и симпатии тоже нужно принимать в расчёт. Мы должны победить — по-другому нельзя никак.
Я очутилась прямо рядом с дверью, где, лежа на постели, умирал Норт.
Все муки совести, привкусы грусти и толики симпатии к ректору тут же улетучились!
Я сделала то, что должна была попытаться. Я рывком открыла дверь, прошла мимо опешивших целителей, рванула рукав платья, прежде, чем кто-либо что-либо предпримет, чтобы помешать — резанула руку острым краем синего огненного амулета на цепочке. И пока никто не успел меня остановить, просто приложила истекающую кровью руку прямо к кровоточащей ране на груди Норта Дастела — моего единственного любимого и безмерно необходимого жениха.
Прошла, вероятно, целая вечность. Целители стояли, молча, и ошарашено глядели на меня.
Но Дастел вдруг открыл глаза! И вздохнул полной грудью. Рана стремительно затягивалась. Пока только кожей. Внутреннее повреждение так быстро не лечится. Норт выживет! Ректор хотел его убить, но он же и подсказал, что я могу его спасти.
Тут меня вывели из комнаты, кажется, это был Эдвин. Я прижалась к нему и долго ревела в голос, выплескивая все те, накатившие за эти два дня, эмоции. Я просто дала волю слезам, последний раз вспоминая жалость к ректору, страх за Норта, жуткую бойню в древнем замке Некроса — то, что никогда больше не захочу вспоминать!
Норт выживет, но ему потребуется кое-что посущественней моей порезанной руки. Кажется, я уже готова к этому. Как же мне надоело, что любящие меня мужчины умирают! То, что произойдет — всего лишь маленькое терпимое неудобство для меня. Жизнь Норта я оцениваю гораздо дороже.
***
Наконец-то появилось время и настроение заняться Габриэлем. Я, с удивлением, обнаружила, что артефакт Кхада и плетение с древними рунами Хешисаи — сделали свое дело! Магии во время схватки хватило не просто оживить кожу, как в прошлый раз. У Гобби восстановился верхний круг кровообращения.
Теперь Сердце стучало, мозг работал, глаза вместо зеленых провалов были коричневыми и вполне живыми! Восстановились даже волосы на голове — серовато-русые и густые. Изменения были потрясающими! Габриэль уже мог бы жить среди живых людей, не привлекая внимания, не требуя магической подпитки — кровь питала ожившие органы!
Я могла бы написать диссертацию! Могла бы прославиться! Но теперь мне это было совершенно не нужно: талантливых артефакторов запирают в башне и безвылазно заставляют работать. Сильных и талантливых магов убивают из страха и непонимания! Мне это было не нужно.
Кроме того, я вдруг осознала, что теперь не избежать вопросов от министра Даргаэрша Рханэ — по поводу моей крови, оживившей Норта Дастела и по поводу моей боевой нежити, которая уже совсем не нежить. Или нежить не совсем.
А Культяпку у нас забрали и до игр не допустят.
Внезапно стена стала биться, будто вена Некроса. Я отчетливо увидела пульсирующую линию. Таких еще не встречалось, но я почему-то точно знала, что это каналы отступников. Я сидела и наблюдала, будто в гипнозе, а из этой вены вдруг появился лич! Он повернул на меня свое лицо с черной выцветшей кожей, дыры глазниц полыхнули темно-зеленым. Ужас охватил меня.
Вечный как-то издевательски помахал мне рукой с длинными крючковатыми пальцами и черными когтями и начал пить.
Мы были рядом: я и Норт. Я со всей уверенностью поняла, что у меня есть шанс спастись, а он погибнет.
Отбросив слезы усилием воли, я просто взяла и будто сжала горло вечного издали. Отступник такого ответа явно не ожидал! Он хотел убежать и нырнул обратно в вену, но и я рванула за ним.
Чуть не задохнулась от злости, осознав, куда он меня привел! У них здесь, видимо, была основная база! Щелкнула пальцами, по наитию, инстинктивно, и вечный просто осыпался серой пылью. Это не обрадовало, ни огорчило. Я все еще не могла выбросить случившееся в нашей палате из головы. Не покидало чувство, что возвращаться уже не к кому. Это чувство заползало ватой в глаза, в уши, в сам мой мозг. Я делала то, чего не осознавала, подчиняясь инстинкту.
Вот, на меня мчится целая армия поднятой измененной нежити — вечные заметили мое появление. Но я вскинула руку, будто отмахиваясь, и теперь на месте той армии были лишь лужи зеленой зловонной жижи. Противно не было. Было все равно. Уже один раз поднятые драконы, снова показались в небе, но сразу растворились сиреневым неопасным облаком. Сила новой магии все равно не радовала.
Я тронула рукой уже знакомые деревянные ворота с резными деревьями и листочками. Ворота-артефакт, как убеждал меня эльф номер два. Как убеждал меня Гаэр-аш, коварно закрывшись личиной эльфа, уже тогда предполагая растоптать и уничтожить всю мою жизнь!
Я касаюсь ворот, и мою руку покрывает серебряное сияние. Оно расползается от руки по всему телу. Вот наказание! Я снова та симпатичная милая эльфийка, которая танцевала с ректором на балу. Что, неужели это вся сила древнего замка?!
«Активация защиты — четко и безразлично сказала я, — цель — уничтожить базу отступников!».
Почувствовала молчаливое согласие всего волшебного замка.
Вот, ирония судьбы! Я всю жизнь боялась сильных магов, ужасалась при мысли о том, что здесь произошло во время битвы вечных с магами смерти, хотела узнать тайну. А здесь, отброшенная далеко в прошлое, натворила дел именно я.
Поздно думать, что бы было с Некросом, без вечной зимы и мертвого леса. Это уже данность. Какая разница, что это только сейчас произойдет. Это уже история.
Я прошла в просторный холл. Вечные со злыми и немного недоуменными взглядами стояли полукругом, явно что-то готовя. Мне было все равно. Я просто превратила всех в прах одним движением. Битва даже была скучной! Но чуть замешкавшись, я, все же, вошла в тот самый бальный зал. Спокойствие слетело с меня вмиг!
Уже срывающимся голосом, чувствуя, как душат слезы, я сказала то единственное, что хотела сказать эти два дня: «Зачем?!».
Гаэр-аш неожиданно грустно и нежно улыбнулся. Глубокие морщинки залегли под его серо-стальными глазами. Я вижу, что ему тоже нелегко дались эти дни. Он, молча, протягивает мне толстый блокнот в твердом переплете. А потом, подумав, еще потертую черную книгу, на древне-человеческом наречии там значилось: «Теория Хаоса».
Затем сказал на языке вечных: « Эсса аргоха тагхар» — и книги стали втрое меньше. Я, не задумываясь особо, сунула их туда, куда лишь и могут что-то спрятать девушки в бальном платье, напрочь лишенном карманов.
— Мы все — заложники судьбы и часто совершаем то, чего даже не могли себе представить. Ужасные вещи, Риа! Я пытался убить брата, и ты сегодня в руины превратишь этот прекрасный замок, создашь здесь ледяную вечную зиму. Это уже написано. Уже произошло и необратимо. Как же это ужасно, Риаллин. Знала ли ты? Нет. Вот и я умру сегодня от твоей руки. От руки той, которую люблю больше жизни. Исполни, пожалуйста, мое последнее желание.
Тихо заиграла мелодия синора. Гаэр-аш взял меня за руку, нежно, бережно, как стеклянную куколку. Я чувствовала его страх. Страх, что я просто не захочу его видеть, с ним говорить. Страх быть отвратительным чудовищем в моих глазах.
Но в палате лежал Норт, и, возможно, мне уже не к кому возвращаться. И поэтому, я хочу выслушать — почему же так жестоко растоптали и уничтожили мою жизнь, убили человека, который просто поселился в моем сердце неожиданно незаметно и занял его все. Я стояла и ждала его слов.
— Я люблю тебя, Риа. Больше жизни. Больше чести. Больше долга. Ты день за днем делала меня лучше, но я, не обретя счастья взаимной любви, опять все портил и запутывал! Я виноват перед тобою, любимая моя девочка. В моем блокноте ты прочтешь все, что я никогда не хотел раскрывать. Прочтешь, если захочешь… когда меня не станет.
Рано или поздно, ты осознала бы, что не только можешь дать мне отпор, как и отчиму. Ты осознала бы всю мою браваду. Я ничего с тобой не могу сделать без кольца. То, что спасло бы жизнь моей жены, помогло бы мне связать и погубить тебя. Жестокая ирония судьбы.
Я хотел любви. Норт мешал. Его так кстати приказали убить. Чтобы снять с себя подозрения, я велел вам доверительнее относиться друг к другу. Нужно было, чтобы Норт поверил во взаимность, чтобы он кинулся на смерть, решив, что тебя больше нет. Ведь твой эльтаим не сможет защитить того, кто сам не захочет жить. А вместо фиктивных отношений ты действительно поняла, приняла и полюбила Норта. Тебя хотели втоптать в грязь — ты научилась давать отпор. Тебя хотели убить — ты научилась выживать. Я хотел тебя пленить, но ты разорвала оковы. О тебе заботились — ты научилась заботиться о других. Норт любил тебя — ты научилась открывать свое сердце в ответ. Твою жизнь выпивали — ты сама научилась выпивать взглядом и развеивать в пепел. Ты сильна! Ты будешь свободна! Ты уничтожишь меня и любого, кто попробует тебя ограничивать.
«Дядя Герон говорил: «Я не даю женщинам нашего королевства прав и свобод, поэтому они часто плачут, но я всегда даю страждущим женщинам платок, так они остаются нежными, а иногда бывают и счастливыми. Сильные женщины не бывают счастливыми никогда». — Хотя…- Гаэр-аш задумался, — я уверен, что ты и Норта успешно восстановишь, как сердце Некроса или Гобби. Если не своей кровью, то … Хотя, ты уже сама догадалась.
— Вы думаете, что Норт еще жив, после того, как подослали к нам лича?!
— Риа, я в ордене отступников далеко не главный. Ими управляет даже не человек. Меня шантажировали. Выбирая во время боя на арене, я видел лишь два выхода — твоя жизнь или жизнь Норта. Большего мне не было дано. И, да. Я думаю, что он все-таки жив. Ведь ему есть ради кого жить.
Такая странная картина: два врага, два несчастных почти человека, которых судьба вечно подталкивала действовать совсем не так, как велело сердце. Они старались в этот момент просто забыть все то, что им мешало быть счастливыми друг с другом. В этот последний предсмертный момент.
Он — красивый, стройный, сильный черноволосый мужчина и она — юная, хрупкая, нежная прекрасная девушка — танцевали, еле-еле касаясь пальцами друг друга. Риа уже не могла отменить того, что сделала. Неконтролируемый выброс чистой силы мага смерти — он сметет все живое, как только она покинет замок. Гаер-аш останется. Останется навсегда в ее памяти. Самый противоречивый человек, которого она встречала. Он всегда казался таким мудрым, правильным и сильным… Жизнь была сильнее и жестче. А Гаер-аш, несмотря ни на что, всегда держал лицо.
Как ни крути, она тоже виновата. Слабая девушка выживала, как могла, заботилась о своих близких, но вот почему Гаэр-аш всегда оказывался на противоположной стороне?
— Артан… — (Гаер-аш даже вздрогнул от неожиданности) — вы мне всегда очень нравились. Любая девушка, особенно одинокая и беззащитная, мечтает о таком защитнике, как вы! Любая тайно провожала вас взглядом, у любой заходилось частым стуком взволнованное сердечко, когда вы смотрите так — прямо в глаза.
Я сама была немного в шоке, говоря это, вытаскивая из души эту тайну, осознавая ее только сейчас.
— Поступая в Некрос, я уже была очарована вами, только увидев. У меня не было смелости признать свою симпатию до Мертвых игр, а потом я искренне хотела попросить у вас помощи, столкнувшись с угрозами и шантажом. Но я испугалась. Боялась вашего гнева, боялась выдать артефакторские навыки и попасть в тюрьму, боялась разницы положения, возраста, опыта. Боялась ваших агрессивных попыток овладеть мной — просто сломать меня — недолговечную игрушку. Все было не так.
Лишь когда я перестала бояться, когда вы — мой опекун — стояли совсем рядом в городском заснеженном саду и, улыбаясь, грустно говорили, что поцелуев больше не будет, а мое счастье для вас приоритетно — только тогда я поняла, что мне, наверное, жаль. Если бы не обстоятельства, мои обязательства перед Нортом, если бы все сложилось совсем не так!.. Вы меня столько раз пытались заставить вас полюбить, что, когда это случилось, для любви уже не было места! Я даже не уверена, что это была любовь в благодарность, или любовь к старшему наставнику и спасителю. Уверена скорее в обратном. Страстная и нежная любовь к мужчине. Но…
Я — невеста Дастела, Артан. Я благодарна ему за то, что он всегда понимал меня, поддерживал, даже наперекор всему миру, за то, что он заставил всех считаться с тем, что никому меня не отдаст. Норт полюбил меня, изначально забывая о своих интересах, пытаясь сделать меня счастливой. Он готов был делиться всем, включая магию, он защищал меня от меня самой, оградив от Рика. Мое чувство к Норту такое правильное, спокойное, доброе и единственное. Все остальное разрушительное, пугающее и требующее жертв — не задержится в моем сердце.
Сейчас, когда вы уже обречены на смерть, а я на почти вечную несчастную жизнь, я хочу сказать вам о своих чувствах — может быть, они сделают вас чуточку счастливее.
В этот момент Риа дрожащими руками притянула Гаэр-аша к себе и поцеловала нежно, страстно, с явным соленым привкусом слез на губах. Он ответил не сразу. Как-то неуверенно, будто не веря в реальность и слов, и действий. Он целовал, нежно обнимал, ничего не требуя, ни на что не посягая. Совершенно обреченно.
Потом они бесконечно долго, но бесконечно мало для них обоих, стояли, обнявшись, просто, чувствуя нежность друг друга. Чувствуя жизнь так ярко, как никогда раньше. Боялись даже дышать, чтоб не спугнуть это волшебное ощущение.
Но вот, ректор властной рукой отстранил ее:
— Адептка Каро, вы совершенно безответственная особа! Что вы себе позволяете?! Вы понимаете, что необходимы сейчас совсем в другом месте?! Или вам мало смертей?
Риа встрепенулась. Это вернуло ей на минуты потерянный разум. Она отшатнулась, оправила платье, стерла слезы. Снова взглянула на Гаэр-аша. И снова прижалась к его сильной и надежной груди:
— Артан, пойдем со мной. Пожалуйста! (Этот темный лорд, даже умирая, умел держать лицо!).
— Риа, ты слишком добрая. Это очень хорошо, что доброта уже вряд ли тебя погубит. Рядом с тобой нет места двум любящим тебя мужчинам. Я довольно сделал зла, и полностью осознаю это. Мне не нужна больше моя страсть, она разрушила меня, разрушила наши жизни. Мне теперь держать ответ. К тому же, это ведь было предрешено еще до нашего рождения. Я остаюсь.
Оба, не сговариваясь, еще раз посмотрели вокруг. На стеклянный купол бального зала, на зеркальные стены, на эльфийские руны, звездами горящие на гладком полу бального зала.
— Риа, ты — удивительный маг смерти, даже убивая, ты делаешь меня счастливым. А теперь вон!
И он каким-то образом отбросил меня прямо в портал. Услышала за спиной лишь сумасшедший громкий шорох листьев в закрывающемся огненном переходе.
Некрос умирал, а вместе с ним умирал гордый сильный темный лорд, который был прекрасным наследником своего королевства и умел держать лицо.