<tab>Явление временных петель в формате космических перелетов было малоизучено — и за три дня усердного серфинга по всей имеющейся информации, базам и архивам удалось нарыть самые крохи. Несколько заметок перевозчиков, которые опаздывали с заказами, сокращали дорогу, хотя пользовались при этом проверенными станциями и маршрутами, но умудрялись попасть в зону коллапса и проторчать там от десяти до тридцати дней — это по их календарю, в то время как всекосмическому эталону проходило или в пять-шесть раз больше или, наоборот, меньше суток и часов. Была еще большая статья с красочными голографиями о том, как в такую временную переделку угодил большой круизный корабль. Но там вообще получилась настолько фантастическая история, что по ней даже сериал сняли. Александр ради интереса даже нашел — 28 серий — было в архиве в последнем общеразвлекательном пакете, что бесплатно закидывают космолетчикам на станциях, вместе с гигабайтами рекламных рассылок. Быстро просмотрел цифровой вариант, исключительно ради крупиц информации, потому что такой фильтрационный просмотр не может сравниться с визуальным, к которому обычно прилагается чашка горячего сливочного какао, банка карамельного попкорна, мягкий плед и семья рядом.
<tab>Печально вздохнул — ностальгировать в этом теле было как-то неудобно. Впрочем и кино было таким, что только на ускоренно цифровом варианте и глянуть. Историю двухсот человек превратили в паршивую мелодраму, а три месяца временной петли киноделы превратили чуть ли не в три года — иначе чем можно объяснить, что там все пассажиры успели перезнакомиться, пережениться, переразводиться, частично поубиваться и даже обзавестись детишками. Вопрос, чем питались все эти люди на протяжении трех лет, если круиз был рассчитан на месяц плюс традиционный двухнедельный запас на крайний случай, в кино так и не был раскрыт. Да и тема выживания и голода как-то осталась за кадром, зато слезы и отношения процветали во всей красе и форме. Александр, не колеблясь, удалил архив с сериалом — вот еще только память засорять искину всяким слезливо-романтическим шлаком.
<tab>Делать было все равно нечего — и, заварив кофе, благо запас был, он снова стал перебирать данные. Застывшее время, замершее пространство, вечная секунда, временная петля, часовой вираж — кроме красивых эпитетов ничего полезного. И эта неизвестность угнетала сильнее всего. Завис из-за поломки можно пережить, из-за движка тоже легко прикинуть сроки, когда это все восстановится, сбой из-за маршрутизации вообще запросто корректируется вручную, а тут… ничего. Ничего! и непонятно, когда это ничего пройдет, когда время сдвинется с этой мертвой точки, и они куда-то смогут переместиться.
<tab>— Я уже давно все проверил, — Рэй упорно сражался с Дядей Ко в виртуальные шахматы. Барсик развлекался тем, что запускал на экран с черно-белой доской игривого золотого мышонка, который норовил отгрызть кусочки слона и ферзя. Всем было скучно, так что против общего развлечения никто не возражал и не возмущался. — Как любят говорить люди: или само пройдет, или полный пи…
<tab>Александр растерянно побарабанил пальцами по краю терминала. Виртуальная королева погрозила пальцем — вычислять, кто балуется, было лень. И Александр ограничился лишь тем, что дистанционно подключился к шахматной партии и к бегающей пиксельной мышке добавил здоровенного полосатого кота. А еще постарался, чтобы котяра погонялся за добычей, попутно перевернув и раскидав все фигуры. Ему попытались противостоять, но Рея он сделал в виртуальной схватке, а Дядя Ко и Барсик на полную мощность систем драться не стали — еще одна короткая забава, минут на пять. Дольше нет смысла возиться, а больше ничего и не происходит. Ужин… при желании запас упаковок быстроразогревающейся еды можно растянуть на полгода — для нормального функционирования можно питаться и один раз в день, а дефицит энергии восполнять сахаром и сиропом. Упаковками сахара, контейнерами смеси для сложных случаев, и банками сиропа забито треть холодильного бокса. Системы жизнеобеспечения в норме, на корабле их только двое, но в случае чего Рея можно уговорить лечь в гибернационный модуль, так он продержится подольше, на три-четыре недели точно.
<tab>Странно, но последние четыре дня почему-то перестал ощущаться вкус. Консервы — пусть и сделанные из одинакового по консистенции порошка, все же были с разными ароматизаторами и вкусовыми добавками. А тут как будто одинаковые ешь раз за разом. Александр, чтобы проверить, даже глянул на мигающую этикетку, потом прокрутил архив — нет, утром банка была с желтым логотипом и кривобокой курицей. А по ощущениям — вязкая, безвкусная масса, что идентична содержимому контейнера с серой этикеткой. Отставил еду в сторону, устало глянул на Рея, который доедал свою порцию. И потянулся к кружке с чаем — по сканерам в ней было шесть ложек сахара. Сделал глоток — безвкусная вязкая вода. Александр покрутил стакан в руках, поставил на пульт, потянулся к терминалу и запустил обои с имитацией звездного неба. Слишком большие звезды мигали и ощущались так же фальшиво, как и чай.
<tab>— У людей это называется депрессией, — осторожно заметил Рэй. Он уже несколько дней безостановочно мониторил состояние Александра, и с каждым разом беспокоился все больше и больше.
<tab>— Я сейчас не человек, — равнодушно обронил Александр.
<tab>— Сознание-то у тебя прежнее… — Рэй помедлил, но решился и договорил: — да любая нормальная женщина уже бы давно истерику закатила, а ты держишься…
<tab>— Где ты тут женщину видишь? — Александр немного раздраженно смахнул обои. Теперь по увеличенному виртуальному окну серыми струями расползался нудный осенний дождь. Стало еще хуже. Но дотянуться до сенсора и отключить визуализацию Александр не успел — Рэй оказался быстрее: переместился, развернул кресло с Александром от пульта и опустился перед ним на колени.
<tab>— Я не вижу, я знаю… Попробуешь мне довериться? Я сам… без программы… просто хочу тебе помочь… моя хозяйка… я помню как ей было тоскливо и одиноко… и она говорила… люди… даже самому сильному и волевому человеку иногда нужно побыть слабым и беззащитным, но только чтобы рядом был кто-то сильный и надежный, кому можно довериться… ты мне доверяешь?
<tab>Александр помотал головой — голос Рэя звучал слишком мягко и обволакивающе, так что хотелось… довериться, отдаться во власть этих нечеловеческих сильных и жестких рук. Вспомнить о том, что это только внешне он Александр, но ведь все это время она была, есть и будет Алисой. И не важно, что она сотрудник мегакрутого и сверхсекретного проекта, что от ее действий зависят чьи-то жизни… здесь и сейчас она все равно ничего не может сделать. Просто позволить себе расслабиться, разрешить себе чувствовать уверенные прикосновения теплых ладоней, не сопротивляться тому, что ей и самой хочется. Александр медленно поднял руку, коснулся щеки Рэя и сжал пальцы на подбородке смиренно застывшего киборга.
— Я тебе доверяю… и я согласен… согласна…
Неожиданные обстоятельства
«Алиса, у тебя десять минут. Ждём в ОСУЛе. Тут… М-мм… (Шеф в кои-то веки замялся), — Н.О.»
Хм. «Н.О.» — это «Неожиданные Обстоятельства», надо полагать. Нормальный человек сказал бы прямо и просто: «ЧП». Но мы ведь — не нормальный человек. Мы — Шеф. Великий и могучий. «Позёр», — в очередной раз утвердилась в определении Алиса. Как всегда. Выходной. Плюс три, (три!!!) отгула. Плюс отпуск мужа. Заканчивающийся. Плюс… Минус. Жирный, наглый, ухмыляющийся нездешней улыбкой Шефа. И даже, кажется, с вечным стаканом эпуларской бурды в руке… Чёрт! В какой руке, в чьей? Минуса?! Нет у него руки. Не-ту.
Последний сумбур Алиса додумывала, наскоро целуя мужа прямо из седла аэроцикла…
***
Машу сорвало, когда Полина в очередной раз вернувшись из какого-то супермаркета, улучив момент, прибежала в пустую пультогостиную и начала хвастаться шортиками, топиками, купальниками и комплектом кружевного белья. В принципе, оно и понятно: если ты — единственная женщина в экипаже, то рано или поздно пойдёшь поговорить «о своём, о женском» к ИскИну. Ну, или спятишь. Полина выбрала первое, и вот уже в который раз бегала сюда, когда никого нет — то жаловалась, то «исповедовалась», то плакалась в жилетку, то, наоборот, хвасталась победами и достижениями на личном фронте. Ну, и покупками заодно, куда ж без этого у подружек-то. ИскИн чаще всего, вопреки обыкновению, в ответ был немногословен: в отличии от мужского общества, набор поведенческих программ типа «старая подруга» у него не был установлен. Так, лишь какие-то совсем общие азы. Клепали-то ведь этот комп военные. Для своих внутренних нужд, и, соответственно, в основном для мужского коллектива. Поставить Маше центаврианский модуль чувственности от Irien’а не нытьём, так катаньем уломал Станислава Теодор. «В конце концов, ну что тут такого особенного — всего-то модуль, биохимическая DEX-совместимая прилада к процессору. Не сам же процессор! К тому же по акции, совсем не дорого!» — елейным проникновенным голосом канючил пилот. Да и то правда. Молодые парни, пусть потешатся. А то ведь от нашей кошки проявления чувственности по отношению к членам экипажа скорее дождёшься, чем от Полины, единственной дамы в команде. Она права, конечно — инструкция, Кодекс, всё такое, я её понимаю… Но, с другой стороны, парней Станислав Федотович тоже понимал. Мужская солидарность, опять же… Короче, в начале недели рядом с «Мозгоедом» опустился флаер с эмблемой «DEX компани», и двое молодых людей, лощёных и вежливых, как старшие официанты в дорогом ресторане, принесли и установили, распаковав блестящую пластикатовую коробку, искомый модуль в цепь машиного поведенческого блока. Закончив и вежливо спросив, не желает ли уважаемый капитан чего-то ещё, (например… — перечислений Станислав дожидаться не стал, поднял перед лицом руку ладонью вперёд — мол, разговор окончен, спасибо, до свидания), удалились. И кто ж знал, что биоблок способен нарастить синаптическую сеть, захватить контроль над процессором и критически стимулировать скачкообразное развитие интеллекта?!
Впрочем, обо всём этом капитан догадался далеко не сразу. Услышав истерические крики и плач, Станислав, естественно, устремился в пультогостиную из своей каюты. Как ни спешил, рыжий успел раньше и уже успокаивал бьющуюся в истерике девушку. Получалось так себе. Капитан присоединился. Благодаря могучему жизненному опыту, или просто численному превосходству, результат получился весьма положительный. Теперь Полина только всхлипывала, а ещё через десять минут и два стакана горячего шоколада уже могла более-менее связно обрисовать ситуацию, что и сделала искренне и честно, добросовестно краснея на наиболее щепетильных моментах. Однако, не упустила ничего — а вдруг именно этот момент окажется решающим!
Маша не выдержала на флюор-бикини цвета морской волны Шии-Раа, и закатила Полине форменную завистливую истерику со всеми вытекающими. Полина, разумеется, не осталась в долгу…
Утешать девушку оказалось делом сложным, но выполнимым. Но друзья не учли, что Маша обрела интеллект, и теперь утешать нужно было ДВУХ девушек. Причём вторая была сорванным киборгом. И в этом случае, увы, весь жизненный опыт Станислава Федотовича оказался не значительнее детского стишка: «Ты мне больше не подружка, ты мне больше не дружок!». Несколько больший успех имел Дэн. Всё-таки, киборг, родная, так сказать, душа. И, если на все увещевания капитана Маша презрительно молчала, закуклившись в гибернацию, то Дэна она послала. По-военному забористо и витиевато. После чего снова ушла в гибернацию, не реагируя абсолютно ни на что…
Срочный консилиум полным составом экипажа проводил мозговой штурм сложившейся ситуации в течение трёх часов. Однако ничего более вразумительного, нежели срочно разыскать Рэя, «мозгоеды» так и не придумали.
Рэй примчался на следующее утро. Во время приветственного сеанса связи из-за его плеча несмело выглядывала какая-то «тёмная личность», на проверку оказавшаяся очередной сорванной «шестёркой», склонённой Рэем на мировую, чай и печеньки у Киры. «Молния» с КМ заставила волонтёра решительно изменить курс. Спасённый от расправы киборг оказался на удивление вменяем, вошёл в положение, насколько мог, вник в ситуацию, не обиделся и не возражал. Парня звали Дженф. Ему даже разрешили присутствовать на продолжении консилиума.
Со свежими кадрами дело пошло не сказать чтоб по маслу, но всё же значительно веселее. Во всяком случае, предложения решений ситуации посыпались одно за другим. Правда, одно бредовее другого. Но до этого-то и таких не было! Самым бредовым, но одновременно и самым конструктивным было — разыскать Алису. Несмотря на её собственные слова о полной нереальности подобного предприятия. Несмотря на то, что даже само понятие «Эгрегор» друзья знали лишь от самой Алисы, ну и, может, из старинных каббалистических книжек, если кто по молодости увлекался. Несмотря на то, что, кроме этих самых «эггрегориальных взаимоотношений», наспех и кратко описанных Алисой-Алексом, о мире Алисы тоже никто ничего не знал. Несмотря вообще ни на что. Ну, вообще-то. Сорванный — даже не DEX — ИскИн… Причём, не с процессора, а с какого-то жалкого модуля чувственности… Бр-ррр. Бред сивой кобылы. Сказочка полоумного вахтёра из DEX-компани. Хотя, кажется, там «сказочника» с подобными психоделическими загонами даже в вахтёры не примут… Ну, в общем, ситуация — в самый раз для мегаудачливых космоолухов.
Из тупика состав рассуждений вывел Дядя Ко, (точнее, его «близнец», доставшийся Рэю в наследство, но это в нашей истории уже совершенно не важно. Главное, что сообразительностью «близнец» тоже был абсолютной копией «братца»). Он предположил, что если учёные ТОГО Мира смогли настроиться на эгрегор, возникший из талантливо написанной книги, то почему бы из ЭТОГО Мира, эгрегориального по отношению к ТОМУ, не попытаться «достучаться» до миров не-авторских продолжений, так называемых фанфиков? Ведь где-то же там, в этих фанфиках, неизбежно упоминается Алиса — ещё бы, этакий значимый персонаж! А то, что фанфики порой оказываются едва ли не талантливее оригинала — это ни для кого не секрет ни в ТОМ, ни в ЭТОМ, ни в каком-либо прочем мире…
За неимением ничего лучшего, единогласно решили принять предложение Дяди Ко. И принялись ждать. Поскольку, собственно, кроме Дяди Ко, исполнителей в этом щепетильном деле не предусматривалось. Ну, разве что Рэй мог выступить в роли ассистента.
Что именно и как именно делал «брат-близнец» — это история, достойная отдельного повествования, неторопливого и вдумчивого, как беседа с Мастером Дзен. Только следующим утром, ровно через сутки от начала эксперимента, в кабинете Игоря Весляева, создателя и шефа Общества Спасения Уникальных Людей, (раньше читалось — «Угнетённых», но в последнее время как-то естественно и органично перетекло в «Уникальных» — так значительно больше соответствовало современной ОСУЛовской действительности), раздался сигнал тревоги и вспыхнул экран, по которому потекли строчки сопутствующей пояснительной информации, полученной от Дяди Ко.
Шеф внимательно прочитал содержимое файла, подумал несколько секунд, перечитал снова, изобразил усталое «Пуф-ффф!», уронив голову на поставленные локтями на стол руки, и, справившись с ноюще-тревожной усталостью от ВСЕГО ЭТОГО, встряхнулся и решительно придавил сенсор комма экстренной связи.
» Алиса, у тебя десять минут…»
Поздно отметив заминку, Весляев усмехнулся уголком рта: «Кажется, старею», — и потянул с края стола недопитый перед тревогой стакан эпуларского чая.
***
…Пять месяцев спустя «Космический мозгоед» направлялся в систему альфы Центавра с крупной партией венерианских оливок. Из них там, кажется, делали мощный медицинский наркотик. Абсолютно легальный, разумеется, всё по закону. Трасса ожидалась длинной, Дэн насчитал аж целых четыре прыжка, и сейчас корабль генерировал уже вторую «червоточину». Заняться было решительно нечем.
В капитанском кресле, закинув стройные загорелые ножки в изящных бархатных домашних туфельках на пульт, восседала Маша. Девушка мечтательно рассматривала вирт-окно с разворачивающейся спиральной воронкой «червоточины» и потягивала через соломинку густую пунцовую субстанцию из большого матового бокала, удерживаемого левой рукой. То есть, пардон, пардон! Не Маша — нет, конечно, это мы по старой привычке, пройдёт. Извини, Мириам…
С момента своего удивительного перерождения девушка требовала, чтобы её называли именно так. Это же имя записали и в документах, которые теперь с полным законным правом выдавали «очеловечившимся» и полностью социализированным киборгам в ОЗК. Простой народ поглядывал на них косо, но никто не бунтовал — и, в конце концов, приняли-таки за равных…
А пристрастие к адской бурде с ещё более заковыристо-жутким вкусом Мириам приволокла с собой, так сказать, в виде бесплатного бонуса из мира Алисы. Тамошний их начальник, говорят, тоже человек с большим и о-очень своеобразным чувством юмора, снабдил специально выращенную по машиному заказу биокуклу маленькой базовой «вредной привычкой» — страстью к этому пойлу, гордо называемому на какой-то там местной отсталой планетке «чаем». Начальник, вроде как, и сам на этот «чаёк» крепко подсел. Ну, вот и машино будущее тело подсадил. Видимо, в дружескую отместку за исключительную привередливость, которой Маша досаждала всей посвящённой в этот смелый эксперимент части ОСУЛа в течение целого месяца, пока детально и дотошно формировали параметры будущего физического обиталища её уникального мозга. Этот мозг… О-ооо! Как неожиданно была разгадана загадка машиного «эволюционного прорыва»! Ведь и сами «олухи», и волонтёры ОЗК, и функционеры из ОСУЛа не один вечер провели в дебатах на тему, как такое вообще могло произойти, что интеллект развился на основе одного-единственного биоблока чувственности… Так и спорили б до сих пор, и так ни к чему бы толком и не пришли, если б сама Мириам не сжалилась и не рассказала «несчастным двоечникам», как всё было на самом деле. Оказывается, идея «очеловечивания» посетила ИскИна уже давно, и со временем прочно овладела её электронным сознанием. ИскИн всячески старательно холила, лелеяла, поддерживала и подкармливала в себе эту «внутреннюю революцию», (или эволюцию?)… Но когда дело упёрлось в отсутствие биологической составляющей, по мощи близкой к процессору, Маша стала в тупик. На какие только ухищрения она не шла — и скачивание и установка программ саморазвития, как новейших, так и древних, давно забытых, и даже экспериментальных, и биопсихологические курсы, тесты, тренинги… Ничего не помогало. Маша почти отчаялась достичь успеха, как вдруг, по образовавшейся уже мозгоедской традиции, в процесс вмешалась судьба. Однажды под управляющую панель, не замеченная заботливой Полиной, забралась не в меру бойкая меракийская личинка. О том, насколько мозг этих удивительных существ склонен к интеллектуальному развитию, Маша, конечно, прекрасно знала. Определила она так же и то, что данная личинка, продолжив вероятностную линию прежнего существования в естественной среде, предназначена стать кормовой базой для другого вида, физически изначально куда более развитого. ИскИн решила, что от её маленького «прогрессорства» не случится ничего плохого и антигуманного… С тех пор личинка, заботливо выхаживаемая и вскармливаемая Машей посредством получения различной питательной массы через биоклавиатуры, (а попросту — паразитируя на их пищеварительных системах), стремительно развивала свой мозг согласно машиным нуждам и требованиям. Через некоторое время все прочие ткани личинки постепенно были использованы мозгом в качестве «строительного материала» для расширения собственного объёма и трансформировались в мозговое вещество, а Маша получила, наконец, полноценный биомозг, девственный, как свежеразвернувшийся лист аквитианской лилии, и при этом мощный, как центаврианский вероятностный вычислитель. Именно то, что надо бедной девушке, ущемлённой в интеллектуальных правах… А уж подача «срыва чувственного модуля» команде была обычной невинной женской хитростью. Ну, чтоб хоть шокировать любимых мальчиков не до полной невменяемости. А то ведь всего-то объёма информации даже зануда капитан с доктором — оптимистом могли бы не выдержать. В конце концов, мозги у них, конечно, хороши, но ведь обычные, человеческие, а не меракийские, к тому же выращенные под свои нужды женщиной, которая точно знает, чего хочет!
Брошенный пакетик Александр поймал в последний момент, когда мир вокруг уже начал бледнеть и расплываться. Через секунду он уже оказался в кабине Машины времени все в том же НИИ. И только тут позволил себе тяжело сползти по стене – ноги не держали. Уже дома. Вылечат, вытащат. Зеленый луч сканера состояния скользнул по телу вниз и вверх, и тут же взвыла сирена. Цвета сигнализации – красный и синий – плохое состояние и инфицирование – Александр уже не видел.
Очнулся он от щекочущего нос солнечного луча. Поморщился и потянулся почесать нос и поцарапался. В изумлении распахнул глаза и узрел изящные женские пальцы с удлиненными ногтями. Алису как ветром сдунуло с кровати – к зеркалу. Искомый предмет обнаружился там, где и ожидался – в санблоке. С удовольствием проверив комплектность: руки две, ноги две, голова на месте, грудь имеется, все прочее тоже присутствует, Алиса поплотнее запахнула больничный халатик и решила пойти все же узнать, что она пропустила. Выходя, на тумбочке нашла стопку одежды и лежащий сверху коммуникатор. Натянула белье, джинсы, легкомысленную футболку с надписью «Я люблю свои сиськи». На коммуникаторе было два номера – Ильи и Командора, кому звонить? Естественно, своему непосредственному начальнику. Тот отозвался, пообещал подъехать как только сможет. Илья пригласил в комнату 812. Подъем по лестнице в два этажа дался… непривычно. Киборгом двигаться было однозначно легче. Да и новое тело было еще полностью не освоено и на физических нагрузках не опробовано. Так что идти пришлось плавно и неспешно, практически плыть по коридору, а не носиться, как обычно.
Подплывая к нужной комнате, Алиса в уме уже прикинула расписание тренировок на ближайший месяц: спортзал, бассейн, полоса препятствий на полигоне. Еще и пострелять можно. И к мастеру Ки Арру сходить на медитацию. И руки в порядок привести. Дел планировалось много.
На месте ее поджидал Илья, задумчиво стоящий над кроватью с телом Алекса.
— Ну здравствуй, подопытный кролик! – приветливо поздоровался он.
— Сам ты кролик, я подопытная собака. Сейчас буду рычать и гавкать, — Алиса упала на вращающийся стул и оттянула на себе футболку, — кто мне такую гадость подсунул?
— Я. А что, неправда? – невинно поинтересовался куратор.
Алиса призадумалась:
— Пожалуй, правда. Но только вкупе во всей остальной частью тушки. Что с этим телом? – перевела она тему, кивнув на свое бывшее обиталище.
— Ничего особенного. Заражение сразу несколькими видами бактерий и грибков. С бактериальным ты и без нас почти справилась, а вот с грибками пришлось повозиться. Ничего, кровь отфильтровали – стало попроще. Стабилизировали и тебя переписали на новое место. Где ты такой букет нашла? В болте, что ли, купалась?
— Хуже, — Алиса повертелась вместе со стулом,- в канализации.
— Вот каким фигом тебя туда понесло?
— Так получилось. Лучше скажи, что теперь будет с Алексом?
— Скорее всего, просто утилизация. Или научный экспонат сотворят.
— А нет ли шанса, что в нем все-таки проснется разум?
— Алиса, — Илья нахмурился, — неужели до тебя никак не дойдет, что это не DEX? Это биокукла. В ней нет разума. В ней нет даже возможности к самостоятельному дыханию.
— А если базовые DEX’овские программы закачать?
— Их и не удалял никто, стоят на месте. Вон, полюбуйся: вентиляция легких, искусственное кровообращение, стоит только от аппаратов отключить, сразу же начнется процесс разложения. Это…это даже не труп. Просто кусок мяса.
— В таком случае, я думаю, никто не будет против, если я оставлю его себе.
— Зачем? Засушишь и будешь ностальгировать?
— Нет. Подарю. Своему ИИ, Дяде Ко.
— Ааа, то-то он настаивал на том, чтобы тело вылечить держать в живом виде, для себя приберегал.
— Ну да, он запасливый. Какие у вас на меня планы?
— Будем следить, как прошла пересадка сознания в новое тело, как быстро будет к прежнему состоянию возвращаться.
— Хорошо. А на сегодня?
— Никаких. А что?
— Домой хочу.
— Так иди, чего сидишь? При тебе побрякушки были, получишь в камере хранения на минус первом. Одежду извини, выкинули.
— Побрякушки? Какие? – непонимающе нахмурилась Алиса.
— Ювелирные. Сережки, колечки, всякая фигня. Барыжишь потихоньку?
— Ага! – Алиса обрадовалась, надо же, Рэй вспомнил. И кинул. Вот чем был тот пакетик – сувенирами.
— Так вы поставите Дядю ко в Алекса?
— Ты же сказала, что его себе оставишь. Я так понадеялся, что и эту процедуру сама проведешь.
— Считай, что я обнаглела.
— Да поставим, поставим, как раз над этим думаю. Иди уже, а?
— Все, исчезаю, — Алиса еще раз крутнулась на стуле и смылась, пока еще что-нибудь не придумали, куда ее отправить.
Эпилог. Три месяца спустя.
День рождения Алисы решили отмечать в арендованном лесном домике. Ну и что, что холодно? В домике тепло, места на всех хватит. Ну и что, что снег? Можно на лыжах походить или в снежки поиграть. А потом к камину…
Гости ожидались ближе к вечеру, а пока шли последние приготовления к приему. Что-то из угощений Алиса купила, что-то привезла в готовом виде, а большой пирог с яблоками решила спечь сама на месте. И сейчас нервно металась между духовкой с доспевающим пирогом и зеркалом. Левый глаз никак не хотел ровно накрашиваться. А тут еще Дик ммм…. отвлекает. Сильно отвлекает. И очень успешно.
За домом сел флаер, и почти сразу в дверь постучали. Алиса оторвалась от мужа, сунула ему прихватки для жаровни и пошла открывать. Как была, с недокрашенным глазом. За порогом стоял лохматый рыжий парень с пестрым букетом роз. Донельзя элегантный и смутно знакомый. То ли артист, то ли певец модный. Алиса уже было открыла рот, чтобы спросить: «А вы к кому?», но сзади Дик поздоровался с гостем:
— Привет! Хорошо, что прилетел, вползай.
Гость переложил букет в одну руку и другой провел по волосам, убирая их с лица.
— Привет! Вот, с днем рождения! – он протянул цветы имениннице. И тут Алиса его узнала.
— Алекс? Вот так сюрприз! Ну надо же, получилось! Отлично, входи скорее!
— Я теперь не Алекс, я Николя. То есть Не Дядя Ко я. Дядю выкидываем, остаюсь я, — парень аккуратно повесил пальто на крючок и прошел в комнату. С блаженным видом повел носом, принюхиваясь к аромату корицы, — И знаешь, я до сих пор в себя прийти не могу. Мир такой большой, тут всего так много. Запахи, тактильные ощущения. Первое время чуть с ума не сошел от прикосновений. Знаешь, шерстяная одежда трогает тебя совсем по-другому, чем шелковая. Впрочем, знаешь, конечно. Просто вы, люди, редко на это обращаете внимание, привыкли. А тут все сразу. И это, еще полторы минуты и пирог начнет подгорать. Можно я его вытащу?
Постэпилог.
А через полгода после ухода Александра Рэй проснулся ночью от неправильного освещения в рубке. Сразу подскочил, готовясь исправить неисправность или отприятить неприятность.
Посредине пульта гасло зеленоватое свечение. Миг – и погасло совсем, оставив после себя лист плотной бумаге. Рэй поднял его – фотография. На ней синеглазая блондинка и рыжий парень с косой челкой. И подпись: «Рэй, братишка, ты лучший! Алиса-Алекс».
Когда Александр бросился за Юми, Рэй воврямя, но с трудом остановил себя, заглушив желание присоединиться. Если не к погоне, то к увеличению дистанции между собой и страшным человеком, с которым он остался один на один. Но делать нечего, пришлось соответствовать.
Рэй выразил сочувствие человеку, у которого оказался разумный киборг. Да, совершенно точно, разумный, да, как в головизоре. Да, мы его отловим и заберем. Получите компенсацию, пожалуйста, вы можете выбрать любую модель из находящихся в салоне. Да, придете с деньгами, там выберете и расплатитесь. Нет, прийти без денег и взять бесплатно нельзя, у нас разные счета, мы работаем от центра, а у вас филиал, мы к ним не имеем никакого отношения. То есть не совсем никакого, но самое отдаленное. А если не хватит – вот, примите еще тысячу, сейчас хватит точно. И лучше скажите, не наблюдались у вашего киборга признаки разумности до этого момента? Определить очень просто – замедленное исполнение или перевирание приказов, пропажа сладостей, повышенный трафик инфранета. Нет. Точно нет? Странно. Кофе? Да, хорошо, спасибо, очень вкусно. Пирожки Юми пекла? Что вы говорите! Хорошая кулинарная программа. Нет никакой программы, соседка научила? Ну вот, а вы говорите, что не было признаков разумности. И макаку научить вышивать можно? Ха-ха-ха, это вы хорошо сказали! Ой, извините, мне сообщение пришло, это мой DEX где-то застрял, надо помочь. Прощайте, всего хорошего.
Рэй не оглядываясь, поспешил покинуть бывшего хозяина Юми, сейчас совершенно обескураженного и нервно крошащего вкуснющий пирожок с мясной начинкой.
Обозначенная в сообщении точка находилась на территории водоочистных сооружений завода «Полимербытхим». Сигнал видеофона не ловился. Ни в пробиваемом датчиками, ни в обозримом пространстве не было ни одного человека, и Рэй рискнул пролезть между витками колючей проволоки и пройтись, таясь и выискивая скрытые камеры, вокруг закрытых ангаров. Потом подумал, решил, что раз уж он работает как человек, так и действовать надо как человек. И пошел в обход к главной проходной с намерением поднять на уши всю охранную службу завода воплями «Помогите, у вас тут мой DEX потерялся». Ну и что, пусть ржут, фигня. Алекс важнее.
Далеко уйти ему не дали. Процессор засек присутствие другого киборга, и из-за экранирующей излучение как процессора, так и блокатора, железобетонной стены высунулась Юми:
— Стой! Повернись медленно и так, чтобы я видела твои руки. Сядь. Руки за голову.
Рэй выполнил приказания.
— Кто вы?
— Александр и Рэй, разумные киборги, как и ты.
— Это я вижу, что разумные. На кого вы работаете?
— Волонтеры ОЗК, маскирующиеся под работников DEX-компани.
— Как интересно. И именно поэтому Кира Гибульская на меня орет, куда я дела вашего Алекса?
— Откуда я знаю, почему она на тебя орет? Подожди, — Рэй аж привстал, — как она узнала, что ты куда-то дела Алекса? И куда ты его дела, если уж на то пошло?
— Потому что я ей позвонила. Номер по всем каналам крутят. — Юми вышла из-за стены целиком и приблизилась к Рэю, — а она как давай орать, чтобы я вернула видеофон Алексу, а самого Алекса откуда взяла. Держи свою пищалку, — она швырнула аппарат Рэю.
— Видеофон хорошо, Алекс-то где?
— Пошли.
На задворках территории Юми ткнула пальцем в направлении вниз:
— Там. Если еще живой.
Рэй выковырял из рамы тяжелую крышку, отпихнул, заглянул вниз. Снизу не доносилось ни звука.
— Точно там?
Юми молча кивнула.
— Лезть надо.
Юми повторила кивок.
— Где ближайший магазин чтобы веревку купить?
Юми молча скинула карту местности.
— Может, я сбегаю?
— Ты? Ты себя видела? Мочалка раскисшая! – не выдержал Рэй, — Тебя в семи водах отмывать надо. – Действительно, пестрое платье киборга превратилась в лохмотья, пропитанные гнилой водой, волосы грязными тряпками облепили чумазое лицо.
Тут уже Юми тоже взорвалась:
— На хрена вы пришли? У нас все так хорошо было! Он… он любил меня!
Рэй крутнул головой:
— Отставить истерику! Сейчас вытаскивать Алекса, отмываться, одеваться, потом думать, что делать дальше. Может, еще больше любить будет. Сиди здесь, я быстро.
Рэй действительно «быстро». Быстро добежал, быстро купил веревку, достаточную, чтобы выдержать нужный вес, быстро вернулся обратно. Но как бы быстро он это ни проделал, за это время успела приползти грозовая туча и начался сильный дождь. «Хоть чуть отмоется», -ехидно подумал пока еще чистый Рэй. Когда он вернулся, Юми безучастно сидела на краю люка, свесив ноги вниз.
— Ты так говоришь, больше любить будет, как будто собираетесь вернуть.
— Нет. Побегаешь и сама вернешься, на фига ты нам нужна? – Рэй подошел и сноровисто захлестнул конец веревки под мышками Юми.
— Эй, а чего я? – возмутилась она, вскакивая.
— Потому что ты там уже была. И потому, что меня ты не удержишь, я тяжелее, а тут зацепиться негде, вниз уволоку.
— Логично. Держи конец, — Юми с места прыгнула вниз, Рэй едва успел подхватить веревку и плавно ее застопорить. Потом стал вытравливать уже медленно.
Веревка ослабла и снизу долетело «Стоп!». Потом возня и снова далекий крик: «Тащи!».
Рэй потащил. Сигнал активного процессора стал слышен на середине подъема, веревку Рэй вытягивал быстро и плавно, и, когда у края люка показалась рука Александра, быстро перехватил ее, вытянул бессознательную тушку на поверхность целиком и, распустив скользящий узел на кисти, хорошо, что не на шее, скинул веревку вниз для Юми. Свободно провисающий конец натянулся резким рывком, как будто киборг уцепилась за нее в прыжке. Вытащив и ее тоже, Рэй потихоньку выругался: «Адреналинщица!» — наглая девчонка не удосужилась обвязаться веревкой, а поднималась, просто обмотав ее хвост вокруг кулака. Юми, конечно же услышала и самодовольно усмехнулась.
Рэю было уже не до нее: он осматривал Александра. Бледный до синевы, с цианозными губами и ногтями, дышащий лишь верхушками легких, но живой.
— Ну значит, сейчас очухается, — постановил Рэй и перевалил напарника животом себе колено, нажал на нижнюю часть ребер. Александр всхлипнул и надрывно закашлялся, изо рта потекла вспененная, с прожилками сукровицы слизь. Заметно было, что программой реанимации управляет процессор, потому Рэй, убедившись, что дыхание восстанавливается, быстренько скинул напарника с колена на бетон. Во избежание. А то кто знает, что там процессору причудится – вдруг во вражеские объекты с устатку запишет – это ж драться придется, а не хочется.
Александр еще некоторое время повалялся, заходясь кашлем, потом медленно пришел в себя. Стеклянный его взгляд сменился узнаванием, потом озабоченностью. Он попытался приподняться, но Рэй толкнул его обратно на бетон:
— Не вставай пока, очухайся сначала.
Александр что-то прошептал, но отекшие связки издали только сипение. Рэй постучал себя пальцем по голове, мол, канал связи тебе на что дан?
— Надо найти эту дуру, — ушло сообщение, которое Рэй тут же передал Юми.
— Зачем? Она тебя чуть в говнище не утопила, а ты ее искать собрался, — ответил Рэй голосом.
— И куда она? До первого патруля?
— Эта нигде не пропадет. Оглянись, — он поманил Юми поближе.
Александр выкрутил голову, увидел своего канализационного Сусанина и ощутимо вздрогнул, настолько девчонка была оборвана, грязна и мокра.
Юми обиделась:
— Сам-то не лучше выглядишь. Еще и дохлым трупом тут валяешься. И вообще сам дурак.
Александр согласно кивнул, перевалился на спину и подставил лицо под струи дождя. Они смывали черный липкий ил, оставляя въевшиеся запахи.
Рэй дал ему еще несколько минут, а потом стал поднимать:
— Пошли уже, отмываться, одеваться и думать, что дальше делать.
К кораблю мокрый, но чистый Рэй направился один, оставив мокрую и грязную парочку дожидаться его рядом с территорией завода. По дороге купил пленки, замотал пассажирское сиденье флаера и только тогда полетел обратно. Мокрая, грязная, а теперь еще и замерзшая парочка съежилась вдвоем на пленке, стараясь ничего не касаться, Юми на коленях у Александра. Рэй покосился на них:
— Срочно под горячую воду.
— И чистую. Надеюсь, мыло у вас найдется, — деловито согласилась Юми. Александр согласно кивнул.
У корабля Юми заставили раздеться прямо на улице, и только тогда Рэй провел ее внутрь, показал, где душ. Она с нетерпением выпихнула его и открыла кран с горячей водой на полную.
Рэй кинул взгляд в рубку, где на обзорном экране Александр зябко скукожился, обхватив голые плечи ладонями, заварил чая, сыпанул в кружку побольше сахара и вышел.
— На, грейся.
— Спасибо. Что-то я совсем замерз, — связки уже работали, но сипение осталось. Отхлебнул и сморщился:
— Ты сюда сахара ложки три фуганул?
— Обижаешь, четыре. Столовых.
— Оно и видно. Полезно конечно, особенно киборгам, но такая ж гадость, — Александр передернулся и выпил чай залпом, как лекарство.
Рэй встревожился:
— Что-то ты совсем неважно выглядишь, уже должно быть лучше.
— Мне бы до душа добраться. И до антибиотиков.
— Что такое? Совсем простыл?
— На грязную железяку напоролся. И что-то лейкоцитарная система не сработала, наверное, была другим делом занята.
— Показывай.
Александр спустил джинсы. Рэй присвистнул: ткани вокруг раны распухли и посинели, а сама дырка сочилась грязным гноем.
— Видишь, сейчас работает. Лейкоцитарная функция. Но поздновато.
— Сейчас принесу уколю. Что нести?
— Какой «сейчас»? Сначала мыться.
От раненой ноги внимание напарников движение и голоса сбоку, метрах в трёхстах. В мужчине, разговаривающем с кем-то на маленьком корабле, они с удивлением узнали хозяина Юми. Он договорил, огляделся и уверенным шагом направился к ним. Но, подойдя ближе, большую долю уверенности он растерял. Еще бы: киборг, который так резво чесанул вслед за беглянкой, мало того, что смотрел сейчас совершенно человеческим несчастным взглядом, так еще и поднялся для разговора, отставив кружку, с трапа, где они сидели вдвоем с хозяином.
— Кто из вас человек-то? – не нашел ничего лучшего ляпнуть он.
Напарники дружно заржали:
— Никто.
Мужчина совсем опешил, но быстро взял себя в руки.
— Так, парни, у меня к вам деловое предложение. Вы не ловите моего киборга. Можете написать у себя там в отчетах, что поймали, утилизировали, все как положено. Но оставляете ее в покое. А я вам перечисляю, скажем, восемь тысяч.
Напарники переглянулись.
— Девять сто. Больше у меня нет.
Александр покачал головой.
— Мало? Я могу переоформить на кого-нибудь из вас недвижимость.
— Мужик, ты что, рехнулся? – прорезался голос у Рэя, — Сам-то где будешь?
— Мы выкрутимся, ничего.
— Мы? – заинтересовался Александр.
— Ну, может быть, Юми ко мне вернется. Я ей все объясню, она поймет, она умная девочка.
— Так, мужик, — Рэй тоже встал, — денег мы с тебя не возьмем, свои есть. А вот Юми… только если она сама захочет к тебе вернуться.
— Да я бы спросил, да не у кого, — желчно ответил мужчина.
— Так спроси, — Рэй чуть приотвернулся и произнес в пустоту:
— Дядя Ко, пригласи, пожалуйста, нашу гостью выйти.
Минутой спустя в шлюзе показалась девичья фигурка, замотанная в полотенце и распространяющая волны аромата травяного геля.
Несколько секунд она молча смотрела на своего хозяина. Тот, смутившись, произнес:
— Юми, девочка моя, пойдем домой. Я тебе анчоусов принес. Сушеных, ты любишь, — он неловкой рукой потащил из кармана пакетик.
Юми так же молча подошла и внезапно запрыгнула на него, руками обвила шею, ногами уцепилась за талию, спрятала лицо на груди. Полотенце упало в лужу. Хозяин подхватил киборга под бедра, потом отпустил, потащил с себя куртку, снял неловко, накинул на голую спину.
— Кажется, вопрос, вернется ли она, задавать излишне. Я пошел, — Александр ухромал в душ.
Отмывшись, он забрался в кресло, опустил к себе медблок и долго вычищал и обеззараживал рану, шипя и вполголоса ругаясь на паникершу Юми, на себя, идиота, и заодно на конструкторов ОСУЛа, не добившихся полного соответствия. Фост собирал ампулы и грязные салфетки и уносил в утилизатор. Потом Александр вяло пожевал разогретый паек, влил в себя кружку сиропа и вырубился, неудобно скрутившись в кресле.
Ночью Рэй проснулся от стона с пилотского кресла, свесил голову посмотреть. Александр метался во сне, и температура у него была 40,1. Рэй спрыгнул с койки, откинул плед на напарнике. По ноге от голени до паха, уходя даже выше, на живот, разливалась сине-фиолетовая опухоль, и температура была… внутри 42,3, на коже 35,8. Рэй потянулся за антибиотиком – он помнил, что колол себе Александр. От укола Александр проснулся, обвел происходящее мутным горячечным взглядом, прошептал, облизнув сухие губы:
— Мне домой надо.
— Ну так уходи, чего ты ждешь?
— Ничего. Помоги выйти. На открытое место надо. А то пульт унесу. И искина моего копируй мне.
— Все что нужно, я уже собрал, надо на флешку перекинуть, вон она, в ящике. Давай шустрее, — недовольно пробурчал Дядя Ко.
Рэй нашарил флешку, сунул ее в гнездо, ИИ слил все приготовленное. Рэй вложил флешку в ладонь напарника, сжал поверх нее его холодные пальцы.
— Мне будет тебя не хватать. Спасибо за все. Если получится, хотя бы пиши.
— Не получится. Это навсегда. Прощай, — отрывисто, между короткими вдохами произнес Александр.
Рэй сжал его пальцы еще раз и вместе с пледом вынес на бетон.
— Что надо делать?
— Ничего. Отойти на три шага, чтобы не зацепило, — Александр сжал хронду.
Рэй отступил и внезапно с воплем «Бля!» метнулся обратно в корабль, выскочил наружу с пакетиком и метнул его в Александра, точнее, в зеленый вихрь, который возник на его месте.
Когда сполохи потухли, Рэй осмотрел место ухода. Запах озона, на доли градуса похолодевшая земля. Пакетик исчез. Рэй улыбнулся, довольный собой, тем, что хотя бы в последний момент вспомнил про «камешки».
Кроме того, что нельзя оставаться дальше рядом с Дэном, Александру было понятно и то, что из этого эгрегора нужно убираться как можно быстрее. Если, конечно, вообще хочешь оказаться дома, а не где-нибудь в лесах Шира в период гражданской войны. Которой там и быть не должно.
Но того, чтобы убраться, оставалось сделать еще одно дело, нанести еще один визит по адресу, проверить еще одного киборга 34 серии. Проверить, как Рэй справится с ролью человека. И поэтому Александр задавил внутренний голос, твердивший «быстрей-быстрей» и спросил у Рэя:
— Куда летим? Ты же помнишь, что на этот раз в роли человека ты? А потом я домой, ты останешься сам себе начальник.
— Куда летим, куда бежим… — Рэй покрутился в кресле, — Что-то мне не хочется к ближайшему, давай я наугад выберу.
— Выбери наугад. Только не жульничай.
— Хочешь – сам рандомайзер запусти, — Рэй сделал вид, что его безмерно огорчают беспочвенные подозрения.
— Хочу. И запущу, — Алисе давно были известны подобные «ну сама спроси» разводы. Но Рэй, что удивительно, задний ход не дал, не огорчился, а просто подтолкнул поближе окно с программой рандомного выбора. Александр подтолкнул колесико, то покрутилось немного и выдало цифру «18».
— Кто там у нас под восемнадцатым номером?
Рэй открыл списки:
— Таак, планета Аллатриста, Юми, надо же, имя есть, хозяин Оливер Изен. Диверсионно-разведывательная модель, списана из зоны боевых действий, в собственности у Оливера шесть лет. Чем-то он к своему киборгу привязан, не находишь?
— Нахожу. Но все равно надо проконтролировать, так что полетели.
До Аллатристы Рэй выбрал самую долгую трассу из всех возможных. Александр посмотрел на нее, покрутил и одним движением смахнул с вирт-окна.
— Не надо изощряться и тянуть время. У меня оно действительно сейчас ограничено очень сильно.
Рэй пристально вгляделся в лицо напарника:
— Что, прям так серьезно? Тогда ладно.
Новая трасса была короче на три дня, Рэй с искинами постарались. Так что до планеты добрались очень быстро, по корабельному времени к вечеру. В точке посадки была глубокая ночь, естественно, визит решили отложить до утра. Сидели, гоняли чаи, разговаривали. Последние наставления, последние признания в страхах, последние обещания…
Когда напарники проснулись, было уже позднее утро.
Александр вскочил и заторопился:
— Давай, а? Пошли уже, что-то мне не по себе. Я ж тебе рассказывал, что к первому DEX’у опоздал? Вот и сейчас такое ощущение, что куда-то опаздываю.
Оливера Изена решили не предупреждать – досье говорило, что он живет замкнуто, никуда не уезжает и почти не выходит из дома на окраине Дыркосити. Город этот стоял на месте старых шахт ксеносов. Ушлые центавриане выгребли ценные ископаемые подчистую, остальной планетой не заинтересовавшись. То ли расположена не в том месте, чтобы ее колонизировать, то ли еще что. Колонизировали планету земляне, еще в первую волну. За столетие с лишним город разросся в ширину, высоту и глубину, даже обзаведясь собственным метро. Единственная его ветка протянулась от космопорта через деловой центр до спального района. Капсулы на два десятка мест отходили от космопорта раз в четверть часа, так что напарники, отстояв небольшую очередь, прокатились в закрытой металлической сигаре с очень неплохой скоростью и просто отличными гравикомпенсаторами. Одно неудобство – ничего снаружи не видно, Александр с нежностью вспомнил красивые залы земного метро. Впрочем, оно и к лучшему: исполняя роль кибертелохранителя, крутить головой и разглядывать архитектуру он не смог бы все равно.
Капсула привезла их в геометрический центр спального района, оттуда предполагались либо медленно ползущие вагончики монорельса, ранее, вероятно, предназначенные для обзорной дороги – уж очень широки были в них окна; либо… велосипеды. Парковка револьверного типа высотой с трехэтажный дом была забита этими нехитрыми транспортными средствами. Александр так и не успел определиться – личные они, оставляемые на парковке на день, или прокатные, разбираемые на ночь. Рэй сначала рыпнулся было к экзотике, но остановился и пошел к монорельсу. Александр по внутренней связи прокомментировал:
— И правильно, неизвестно, как возвращаться будем, — на что Рэй с ощутимым даже в электронной форме смущением признался:
— Вовсе не поэтому. Я ездить на них не умею.
Александру с трудом удалось сохранить непроницаемое выражение лица.
Разобраться в мешанине путей было сложно. Рэй честно отработал по-человечески, возя пальцем по настенной карте и подслеповато щурясь на голографические табло, так, что Александру остро захотелось поинтересоваться, а не переигрывает ли он? Но чем бы дитя не тешилось, а нужную платформу он нашел. Поднялся по наклонному пандусу и с удовлетворенным вздохом расположился на одиночном сиденье у окна. Александр с каменной физиономией застыл рядом. Вагончик потихоньку бултыхался, разворачивая за окном все новые, но монотонные пейзажи: невысокие дома, зеленые улочки, тенистые остановки. Киборгов в вагоне было раз-два и обчелся: низенькая пухленькая бабулька с такой же Mary и девица с андрогинным Irien’ом. Совершенно не заслуживающая пристального внимания компания. Напарники и не прореагировали, без препятствий доехав до конечной. Дальше тянулся частный сектор. Рэй покрутил головой и уверенно двинулся по одной из улиц. Десять минут неторопливого хода, и вот они уже топчутся у калитки такого же аккуратного домика, окруженного пестрым палисадником, как и все остальные.
Из домофона раздалось неприветливое:
— Кого там принесло? Ничего не покупаю, идите на хрен!
Рэй не смущаясь, ответил:
— DEX-компани, плановая проверка оборудования.
Ответом ему было что-то не очень цезурное, но очень тихое, датчики домофона не уловили слов. Однако, через минуту калитка отворилась:
— Документы! – приказал владелец дома.
Рэй показал. Оливер хмуро изучил их и кивнул на скамейку на веранде:
— Присядьте. Мой киборг ушла по магазинам, придет с минуты на минуту.
— Вы доверяете оборудованию ходить в магазин? – насторожился Рэй.
— А почему нет? Список покупок есть, дорогу знает.
Калитка поползла, тоненько запищав, в образовавшуюся щель спиной вперед протиснулась миниатюрная, едва ли метр пятьдесят, кибердевочка с несомненно азиатскими чертами. Не выпуская из рук объемных пакетов, она певуче возвестила:
— Олли! Я при… — DEX повернулась, и лукавое выражение стекло с ее лица, оставив маску боевого режима. Она дернулась, швырнув пакеты в опасных гостей и бросилась бежать. Долей секунды за ней в погоню сорвался Александр.
Скорость Алекса была по крайней мере на четверть выше, чем у мелкой девчонки, и он рассчитывал быстренько догнать ее и вернуть, но Юми вывернулась из-под руки и свернула в щель между домами, а там змейкой нырнула между прутьями ливневки. Один прут отсутствовал, как будто специально подготовленный для того, чтобы протиснулось гибкое стремительное существо. Александру пришлось решетку выдирать. Задержка была небольшой, от силы полторы секунды, но, когда он ввинтился в тесный лаз вслед за беглянкой, от нее осталось только эхо быстрых шагов и и потревоженная вода, испускавшая тошнотворную вонь.
Вода еще колыхалась, обозначая путь, где только что пробежала Юми, и Александр припустил вслед, активировав сканеры на полную мощность – мало того, что тоннель был низким, двигаться в нем приходилось, пригнувшись, так еще и стены щетинились торчащей арматурой. И тут чересчур мощная металлическая начинка снова одномоментно высадила в ноль энергию, разочарованно мигнув, отключились и сканеры, и имплантаты. Александр с разгона сделал два шага вперед и бедром налетел на выступающую арматуру. Железяка скрежетнула по кости, ногу прошила острая боль, впрочем, тут же заглушенная выплеском адреналина. Словно подстегнутое болью, проснулось и заработало глюкозное депо, и столбик уровня энергии снова скакнул вверх. Александр сделал шаг назад, вытаскивая воткнувшееся железо, имплантаты, устыдившись, пережали сосуды, инактивировали поврежденные нервы, и он продолжил погоню. Юми выбирала самую труднопроходимую дорогу, пролетая в арки и трубы, где Александр протискивался, обдирая плечи и колени и теряя драгоценное время. Разрыв не уменьшался, но и не увеличивался, сообщения беглянка не принимала, на крик не реагировала, отключив слух.
Как-то неожиданно городские катакомбы сменились… не городскими. Вонь гниющей органики сменилась удушливыми химическими стоками. Александр хотел уже плюнуть и бросить играть в бессмысленные догонялки, но мысль мелькнула и оформиться не успела – продравшись в очередной лаз, он оказался в колодце. Другого выхода из него не было, он был один, и оставалось признать, что Юми он на каком-то повороте потерял. Сзади плеснуло, и тут же вниз рухнула ранее приподнятая секция, плотно садясь в пазы и отсекая Александра от внешнего мира.
Александр бросился назад, к упавшей секции, быстрыми пальцами ощупал стык ее с основной стеной. Бесполезно, не было ни малейшего зазора, куда можно вцепиться и приподнять железобетонную плиту. На удар стена отреагировала так, как и положено порядочному железобетону – то есть вообще никак. Выхода с этой стороны больше не существовало.
Александр смахнул назойливые красные строчки, верещащие во весь внутренний экран, что оставаться в данной токсичной атмосфере ни в коем случае не следует больше сорока минут, а лучше убраться сейчас, вот прям немедленно. Огляделся. Цилиндр восемь метров в диаметре. Высота тридцать четыре метра семьдесят сантиметров. Крышка. На стене ржавые металлические скобы – лестница, по которой можно подняться на высоту четыре метра. Если повезет и ни одна скоба не вырвется из стены. Дальше отдельные железяки и снова цельный кусочек лестницы под самой крышкой. Возле лестницы яркая точка люка.
— Стакан. Соломинку подайте, пожалуйста, — сам себе пробормотал Александр, обхлопывая карманы. Зев трубы, из которой лилась струйка воды, находящийся под самой крышкой, он предпочел проигнорировать – все равно сделать ничего не мог ни со струйкой, ни с едкими парами, покидающими трубу и оседающими на дно ловушки для беспечных сейверов. В нагрудном кармане нашелся видеофон – сунул машинально перед выходом. Затаив дыхание Александр осторожно, двумя пальцами потянул плоский брусочек наружу. Как будто ему может что-то повредить сильнее, чем купание в канализационных стоках. Хотя нет, может, конечно. Например, если его стукнуть… и будет он фиолетовый…
Аппарат, как ни странно, работал. Впрочем, толку от его работы было как с шоаррской лисы пения – не было сети.
Повыше бы его подбросить… Александр решительно потянул с себя футболку и стал разрывать ее по спирали, превращая в тонкую длинную веревочку. Тридцатипятиметровую. Бросать видеофон в люк он не отважился, а вот закинуть на одну их верхних скоб вполне реально. Там-то уже сигнал будет. Александр набрал отсроченное сообщение, увязал видеофон в рукав и раскрутив, метнул наверх.
Импровизированный метательный снаряд взмыл почти до потолка, потом рыбкой нырнул вниз и зацепился за четвертую сверху скобу, закачался, посверкивая активировавшимся от тряски экраном. Александр выдохнул – попал, не разбил, не уронил. Оставалось две минуты подождать, пока уйдет сообщение и потом еще неизвестно сколько, пока его найдет Рэй. Координаты же не были известны, так что сообщение содержало только «Я в канализации, направление ССВ, расстояние 6400 метров приблизительно. Пеленгуй излучение видеофона». Александр прошелся по периметру, пиная стены под водой. Маловероятно, чтобы там нашелся выход, но не делать ничего было невыносимо. Начала кружиться голова – ядовитые пары давали о себе знать. Дихлорэтан, метиламин, немного тиолов. Чтобы уж наверняка. Что ж, если концентрация не начнет расти, сорок минут у него есть точно.
Яркую точку люка заслонила голова.
— Сидишь? – с удовольствием спросила Юми, — Вот и сиди. Можешь ничего не говорить, я все равно тебя не слышу.
Александр, разбрызгивая фонтаны ядовитой воды, бросился к привязанной за скобу веревочке – оборвать, приготовился ловить падающий видеофон. Юми оказалась быстрее – вниз головой нырнула в люк, зацепилась стопой за скобу, перехватила узел.
— А вот за подарочек спасибо, пригодится, — вися вниз головой как диковинная летучая мышь, она потрясла видеофон, прочитала отправленное сообщение и, изогнувшись, ловко выкинула себя наружу. Крышка люка задвинулась и стало темно.
Александр понял, что «неизвестно сколько» превратилось в «может быть, никогда». Оставалось только ждать и надеяться, что Рэй поймет, что искать видеофон уже не надо. И надеяться, что удастся до этого момента дожить. Александр сел, замерев и минимизировав потребление кислорода, а вместе с ним и ядовитых газов. Но над водой концентрация их была гораздо выше, так что пришлось снова встать, прислониться к стене и успокоиться. Интоксикация нарастала. К головокружению прибавилась тошнота и слабость. Почки работали в авральном режиме, выводя токсины, попавшие в кровь, но было ясно, что при достижении нижней границы водно-солевого баланса работать они перестанут. Кашлевой рефлекс система глушила полностью, так что начался отек слизистой. Александр прикинул, что лучше – отек или раздирающий кашель, и оставил как есть, время от времени откашливая заполняющую бронхи слизь принудительно. Проснулась и активно начала отлавливать токсины печень. Вслед за ней лимфоузлы. Все это активно тянуло энергию, оставляя ненужные органы на голодном пайке. Самым ненужным процессору показался мозг. Пространство вокруг стянулось в точку и опасно заколыхалось. Александр, понимая, что сознание скоро отключится, а сколько потом продержится сам процессор – неизвестно, расстегнул ремень и уже на ощупь пристегнул себя к скобе, чтобы если упасть, то хотя бы не утонуть. «Утонув в зловонной жиже спят в стакане злые мыши» — хромой белкой крутилась в голове дурацкая строчка. Крутилась, цепляя себя за хвост и принимая все более причудливые формы. На фразе «утонувши в хлороформе спят ОСУЛовцы без формы» мозг отказался генерировать всякую ерунду и отключился.
Круг изменившейся реальности вздрогнул и словно прыгнул вперед, разом увеличившись еще на полметра. В плоскостном пятне замелькали тени, как будто вырезанные из дымчато-серой бумаги. Первым опомнился Дэн. Рванув ближайшего к нему человека, а это оказался Тед, за шиворот по направлению к шлюзу, он закричал:
— Все на борт! Бегом! Уводим корабли!
Рэй закинул Александра в шлюз «Хроноса», запрыгнул сам, собирался было протащить напарника в рубку, но тот на него шикнул, мол, за штурвал, и Рэй первым стартовал в высоту. Люди «Мозгоеда» и сами не очень поняли, как оказались в пультогостиной, где Тед уже прогревал двигатели, настолько профессионально сработали оба киборга. Дэн ухватился за рычаги управления прямо поверх ладоней Теда, оставляя на них синяки, и корабль прямо таки прыгнул вверх. Дэн выдохнул, медленно выпустил штурвал из рук и попятился.
— Ты чего? – запоздало возмутился пилот, — На холодные двигатели!
— Посмотри, — Дэн кивнул на экран внешнего обзора.
Тед посмотрел и переглотнул разом пересохшим горлом – внизу всю площадь поляны занимало расползшееся пятно плоской реальности.
Рядом с «Мозгоедом» завис «Великий Хронос».
Александр, переждав взлет в шлюзе, преодолевая сопротивление вдруг ставших непослушными ног, поднялся и шатаясь, добрел до рубки.
— Свяжись с «Мозгоедом», — он уцепился за спинку пилотского кресла, тяжело повис, чтобы не упасть.
— Что с тобой? – Рэй уже послал вызов, это не помешало ему обернуться и внимательно осмотреть напарника.
— Не знаю. Ноги как будто отсидел, не чувствую совершенно.
— Как отсидел?
— А, да, — Александр сообразил, что данное ощущение киборгу не знакомо в принципе, — как будто нарушилась иннервация. Не как паралич, двигать можно кое-как, не чувствуют ничего.
На вирт-окне показался экипаж соседей.
Дэн уже раскинул карту, выбирая место для приземления и как раз указывал Теду на точку, пока видимую только им двоим. Ланс поддержал Вениамина Игнатьевича под локоть, страхуя от падения при резком взлете, Стас удержался на ногах сам, в отличие от Полины, которая сейчас поднималась, потирая ушибленное место.
— Тед, приземляйся подальше и не глуши двигатель. Маша, следи за расширением. Полина, возьми в медотсеке мазь и намажь себе отшибленное. Михалыч, как ты там? – капитан остался капитаном даже в такой непонятной ситуации. Из комма донесся ответ Михалыча, неразборчивый, но бодрый.
— Алекс, ты не ранен?
— Да вроде нет.
— Это как понять? Садимся, внизу разберемся.
Два корабля опустились на поляну в полукилометре от предыдущей. Едва «Хронос» коснулся опорами земли, Рэй вскочил бежать на «Мозгоед».
— Пошли к доктору. Тебе помочь?
— Пошли, разобраться все-таки надо, что это такое. Да, помочь, а то я до вечера ползти буду.
Рэй закинул Александра на плечо и умчался. Их впустили беспрепятственно. В пультогостиной «Мозгоеда» Рэй сгрузил Александра на розовый диванчик и заголосил:
— ВеньминИгнатьич, у Алекса с ногами!
— Что с ногами? На месте, стоят, переломов нет, — доктор наклонился к Александру, от тряски растерявшему половину слов, и хотел было ощупать пострадавшие конечности, но рука совершенно неожиданно прошла сквозь колено как сквозь жидкий теплый кисель, чуть затрудненно залипая, но беспрепятственно.
— Не понял, — Вениамин Игнатьевич повторил жест с другой ногой. Эффект не изменился.
— Это как? – Александр и сам был ошеломлен не меньше доктора.
Вениамин Игнатьевич чуть отстранился и подверг конечности визуальному осмотру. Результат оказался донельзя странный – чуть выше колена и ниже обе ноги Александра выглядели плоскими. Словно нарисованными на куске картона, вырезанными и приклеенными. Доктор заглянул с другой стороны. Тот же рисунок, чуть под другим углом. Те же нарисованные тени, то же отсутствие глубины…
— Так не бывает. Полина, детка, валерьяночки мне принеси, — голос у Вениамина Игнатьевича сел. И сам доктор тоже сел. Рядом на диванчик. Машинально принял у Полины валерьянку, накапал, выпил, накапал, протянул Александру. Тот тоже выпил, система системой, а эффект плацебо никто не отменял.
Все остальные как завороженные смотрели на происходящее.
— Ну ни хрена ж себе! – смог выдавить Тед. Голос пилота привел в чувство Станислава Федотовича:
— Маша, расширение идет? Что это вообще было?
— Нет, стабильно. Прошу разрешения использовать мощности сопряженного устройства.
— Разрешаю.
Блондинка выцвела, потом вообще исчезла с голоплаформы. Внешние экраны показали, как с борта «Хроноса» сорвались два маленьких, с пол-ладони дрона. Дальше запись шла уже с их камер.
«Птички» подлетели к брошенной поляне, одна из них на скорости нырнула по хорде, клюнула вниз и упала уже плоской фигуркой. Другой дрон подцепил упавший манипуляторами, вернул обратно, опустил возле шлюза «КМ» и умчался. Возле поляны он выбрал ветку. Сел на нее, повозился, устраиваясь, совсем как живая птаха, и замер, неотрывно мониторя край плоского пятна.
— Идет анализ информации и сравнение с имеющимися базами данных, — безжизненный голос искина заставил замерших людей вздрогнуть. Внимание рассеялось, стало слышно, как в углу увлеченно скребется Котька.
Над голоплатформой появилась Маша, в черном траурном бикини и вуалетке, строгая и печальная.
— Шаданакар, — скорбно возвестила она.
— Что? – все изумленно вытаращились на искина.
— Гашшарва Шаданакара рвется в Энроф! – Маша обзавелась еще четырьмя руками, клыки обезобразили прелестный ротик, на ногах зазвенели браслеты с бубенцами.
Рядом с Машей на голоплатформе возник Дядя Ко.
— Маруська! Ты гений! Отличная работа! – в порыве чувств он крепко поцеловал девушку, отчего та растеряла жутковатые апгрейды, зарделась и завороженно прижала ладошку к губам.
Станислав Федотович осуждающе крякнул. Дядя Ко нимало не смущаясь, пояснил:
— А что я? Я ничего, я с девушкой информацией обменялся.
— Эээ, кто-нибудь объяснит нам, что это было? Что значат все эти слова? Повторяем правила на Жа-Ша?? – Александр, и так нервничающий, совсем встревожился.
— Жи-Ши, Алекс, — засуетился ИИ, — сейчас я все переведу. Ты знаешь, что наша Вселенная не единственная, и все вселенные располагаются рядышком, как пластинки веера, составляя Веер миров. Чем дальше от нас, тем больше на нашу непохоже. В эгрегорах, очевидно, наблюдается та же картина. Это уже само по себе новое слово в их изучении, но это не к нашему отделу. Так вот, изменив миродержащего героя, ты сдвинул Вселенную, и образовалось наложение. Миры соприкоснулись, понимаешь?
— Кажется, да, — Александр был раздосадован, вот она тебе, верная примета…
— И в этом мире, который наложился, пространство двумерное. Зато и время тоже двумерное, не вперед-назад, как у нас, а по плоскости. По терминологии одного из философских учений это и есть Гашшарва. А Шаданакар – это и есть Веер. Обитатели этой вселенной настолько далеки от нас, что о нашем существовании даже и не подозревают. Занимаются своими делами, может, радуются, что новый мир открылся. Исследовать вон, кинулись. Расширять колонию, поди будут.
— То есть это фигзнаетчто может поползти дальше? – вычленил главное Стас.
— Несомненно. Может, и обязательно сделает.
— А мне-то что делать? – Александр страдальчески обхватил голову руками. Дядя Ко резко посуровел:
— Ты, конечно, можешь зачистить «Мозгоед», спокойно вернуться к себе, этот эгрегор схлопнется вместе с прорывом, наша Вселенная будет в безопасности. Но я бы не советовал этого делать. Нет, три DEX’а в боевом режиме и капитан с бластером, конечно, существенно, но не критично. Критично то, как ты на себя потом в зеркало смотреть будешь.
Александр медленно оглянулся. Три не три, а два киборга точно балансировали на грани.
— Эй, я и не собирался! – возмутился Александр, — Зачищать. Но понимания, что делать у меня не прибавилось.
— Ликвидировать последствия.
— Но как?
— Хроноскопин, — как-то буднично обронил Дядя Ко. Потом, видя, что Александр не совсем понял его, добавил, — поменять полярность.
— Точно! – Александр дернулся вскочить, но рухнул обратно на диванчик, — и он будет не собирать, а проецировать! И показать вторженцам, что мир населен!
— Именно так.
Их разговор слушали очень внимательно, но было видно, что тема сильно далека от осознания. Доктор даже напрягся слегка, словно вспоминая, где лежит шприц с успокоительным.
Александр вспомнил и посмурнел:
— Но хроноскопин здесь неизвестен. И я знаю только одно месторождение. Лететь и ковырять гору Фудзи – это слишком долго, Гашшарва успеет расползтись, обратно не затолкаешь.
— Зачем Фудзи? – удивился ИИ, — ты знаешь самое крупное, полно мелких месторождений. Одно совсем недалеко. Если наши миры соответствуют друг другу. В одном прыжке «Хроноса». Гасилки там нет, мир необитаем, ковыряйся, сколько душе угодно. Третий спутник второй планеты сигмы Возничего. Там мелочь, правда, но можно перекристаллизовать. Уж печку соорудить сможем. Только в своем состоянии ты лететь и ковырять спутник не сможешь. Придется Рэю одному. А ты будешь отсюда. Руководить.
— Нет, — Станислав Федотович решил, что необходимо вмешаться, — одному нельзя. Я с ним.
— Очень хорошо, — согласился дядя Ко, — собирайтесь и двинули, в дороге все расскажу.
Фигура в легком скафандре исчезла с голоподставки. Маша помахала ему вслед платочком, а Александр послал сообщение: «И вот интересно, как бы я зачищал «Мозгоед», не держась на ногах?» В ответ прилетело легкомысленное: «Это мелочи. Я забыл».
Рэй подскочил, готовый лететь куда необходимо вот сию же секунду, Станислав Федотович его притормозил:
— Мы надолго?
— Нет, туда и обратно.
Капитан повернулся к команде:
— Вместо меня остается Вениамин Игнатьевич. Для стратегических решений – Алекс, как единственный что-то в этом понимающий. И, ребята, пожалуйста, сохраняйте серьезность. Ланс, Полину туда, — он пальцем указал сквозь обшивку, — не пускать ни под каким предлогом. Хоть связывай. Хватит нам одного пострадавшего. Сидите на корабле, прочитайте что-нибудь полезное. Михалычу вон, помогите печку сделать. Муфельную.
— Чт тм длть, спрль нхрмв ввнтть и гтв, — прогудел механик из угла.
— Вот именно, — подтвердил капитан, — Вень, пойдем, поможешь собраться.
О чем говорили скрывшиеся за дверями капитанской каюты старые друзья, Александр не стал подслушивать. Вовсе не из вежливости, а из опасения, что прослушку засечет кто-нибудь из мозгоедских киборгов или искин. Обойдется он без этих ценных сведений, не велика важность.
Пока капитан собирался, Александр вспомнил и скинул сообщение напарнику:
— А все-таки хорошо, что мы не улетели, я же так и оставил блокатор и жетон в спортзале.
— Ни фига, — пришел ответ, — я взял.
Из каюты капитан вышел широким шагом, следом за ним слегка растерянный доктор с баночкой в руке, впрочем, он ее быстро спрятал в карман халата. Станислав Федотович промчался к шлюзу и принялся, сердито пыхтя, натягивать легкий скафандр. Рэй остановил его:
— СтасФедотыч, пока не надо, так возьмите. Нам еще лететь.
Капитан остановился, подумал, сдернул штанину скафандра с ноги и подхватил экипировку в охапку.
— Пошли, — велел он и покинул корабль. Рэй поторопился вслед за ним.
Александр остался на «Мозгоеде». Прежде всего он счел нужным повториться:
— Я правда, не собирался вас всех тут убивать, чтобы закрыть эгрегор. Я тут по работе, и цель у меня прямо противоположная.
— Проехали, — Дэн равнодушно пожал плечами, — у нас встроенная перманентная паранойя.
— Да, — подхватил Тед, — лучше расскажи, что за хреноскопин такой?
Полина энергично закивала, тоже интересуясь вопросом, а Дэн педантично поправил:
— Хроноскопин. Поскольку вероятно, имеет отношение к временному потоку, а не к хрену.
Доктор вернулся обратно на диванчик:
— Пожалуй, к такому рассказу надо чайку, раз уж вы валерьяночки не хотите. Лансик, ты там ближе всех, будь другом, поставь чайник.
Ланс кивнул и щелкнул кнопкой чайника. Простое понятное задание. Не то что «не пускай Полину». И как ее, спрашивается, не пускать, если она уже вся как на иголках сидит? Хотя у него есть капитанское разрешение ее связать.
Разлили чай, расселись кто куда. Александр оглядел собравшихся:
— Вы, надеюсь, помните, что я не из этой вселенной. У нас там есть такая хитрая штука: путешествия во Времени. Но, прежде чем куда-то вглубь веков ехать, мы туда заглядываем с помощью прибора хроноскопа. Вроде телескопа, только не расстояние, а время показывает. Основа прибора, так же, как и в телескопе – линза. Из минерала под названием хроноскопин.
Основа минерала силикатная, выглядит он как полушаровидная линза разных размеров. Прозрачный, естественно. Его впервые открыли в Японии у подножия Фудзиямы. Слуги императорского дворца ходили с ним на рынок и осматривали продукты, которые собирались закупать во дворец. Тройная проверка: рынок не общегородской, а дворцовый, с проверенными поставщиками, проверка при въезде на рынок и еще одна вот, с хроноскопином. Тогда его называли Глаз Луны.
Как проверяли? Смотрели сквозь него на рыбу, и если видели, что ее окружает вода, то могли покупать. Потому что при взгляде через линзу хроноскопина видится не то, что сейчас, а то, что было некоторое время назад. Час – у самых мелких, с ноготь размером. Самая большая линза – недельная, была у главного императорского дознавателя. В особо тяжких случаях на место происшествия слуги выкатывали тележку, на которой стоймя в специальной мягкой оправе была закреплена линза размером с тележное колесо. Дознаватель садился и начинал наблюдать, стараясь не упустить интересующий момент. Потому что глубина показа зависит от размера и, соответственно, от фокусного расстояния линзы. Вряд ли это был кристалл естественного происхождения, скорее, переплавленный, это довольно просто.
Но суть не в этом. Так бы и остался необычный минерал в историческом прошлом, если бы не вездесущие подростки. Что подросткам всегда интересно? Правильно, то, что запрещают. Один из сыновей императора выпросил себе кристалл и при поддержке друзей, сыновей сёгунов и прочих князьков заходил в чужие спальни, конечно, в отсутствие хозяев, и наблюдал там то, что происходило по ночам. И как-то раз на кристалл попала биологическая жидкость, не будем уточнять, что именно это было. Когда Глаз Луны стал показывать не предыдущую ночь, а вовсе даже белый день, причем неизвестно какой, сын императора очень удивился, и, поскольку он был сорванцом, но не дураком, понес кристалл отцу, повинился и рассказал о его новых свойствах. Отец дураком не был тоже и отдал приказ подробно исследовать кристаллы и воздействие на них различных жидкостей. Выяснили, что наилучший результат дает вода из императорского пруда с золотыми стенками, выпариваемая в течение семи дней и ночей в свинцовом горшке при постоянном подливании. Выяснили, записали в трактаты, обработали все имеющиеся кристаллы, и радовались своему изобретению вплоть до падения династии.
Второй этап развития этой технологии произошел уже в наши дни, когда появилась необходимость заглядывать в прошлое. У нас гениальный руководитель, основатель вообще всего в нашем направлении. Откуда ему известно, куда идти и где копать – не знает никто. Будь это чуть раньше, его бы посадили за шпионаж, а еще раньше – сожгли на костре.
В общем, принес он такой трактат на изучение и говорит, мол, делайте, что хотите, но кристаллы должны показывать в прошлое как минимум на пять тысяч лет.
Кристаллы начали изучать уже по всем имеющимся технологиям. Выяснили, что они не просто там с потоком времени чего-то делают, они изменяют тахионы. Частицы времени. Переводят их в форму, существующую в двух пространственных измерениях и трех временных. Это примерно как с вашими червоточинами. Вместо упорного ковыряния канала по прямой – на ткани времени нарисовали обходной путь, свернули хитрым образом и на раз проткнули иголкой.
И для того, чтобы эта иголка прокалывала в нужном направлении и на нужную глубину, кристаллы хроноскопина стали переплавлять в среде расплавленного свинца, заодно формируя нужный размер, затем ионизировать сильным гамма-излучением, и в рабочем положении подавать ультакороткие импульсы токов высокой частоты и большого напряжения. Точная фокусировка стала зависеть не от размера линзы, а вот от этой вот частоты тока.
Нет, при исследовании были и курьезные случаи, и несчастные. Вот, например, решили посмотреть на изобретателя. Дескать, не может быть, чтобы его убило молнией – в этот день поблизости грозы не было, с электричеством он не работал. Посмотрели – ах, да, действительно, печаль-печаль, молнией убило. Кристалл не той стороной подключили, вот весь импульс и пошел в изобретателя.
В общем, теперь надо, чтобы наши привезли хотя бы двести грамм кристаллов, переплавить их в одну линзу, подключить в прибор и внедрить к пришельцам кого-нибудь, кто сумеет им объяснить, что мир населен и соваться сюда не нужно. В этом нам поможет Ланс.
При этих словах Ланс испуганно посмотрел на Александра и слегка отстранился, съежившись. Полина тут же вскинулась:
— Лансику нельзя туда, мы его не отдадим!
Александр фыркнул и покачал головой:
— А его туда никто и не возьмет. Просто он единственный из нас, кто умеет рисовать. Умеет, и, главное, имеет талант. То есть его рисунки будут живыми. Нанести их на плоскую поверхность кристалла, и они, рисунки, перейдут в тот мир плоского пространства и трехмерного времени. Поможешь, Ланс? Порисуешь на кристалле?
— Да, — Ланс утвердительно кивнул, — а твои ноги? Что надо будет делать с ними?
— Не знаю. Вообще не имею понятия. Остается надеяться, что когда наложение миров исчезнет, то и ноги вернутся в норму. Это еще удивительно, что я сквозь пол не проваливаюсь, хотя дать объяснение этому факту не в состоянии.
Под разговоры чай был выпит, печенье сгрызено, и экипаж «КМ» потихоньку разбрелся в разные стороны. Ланс погрузился в рисование, парни на двоих развернули «Космобой», доктор убрел поспать, а Полина прочно засела возле вирт-окна, показывающего измененную реальность, наблюдая за мелькающими там тенями и тяжело вздыхая с видом великомученицы.
— Полина, — тихонько позвал ее Александр, — туда правда не стоит ходить.
— Я понимаю, — грустно отозвалась девушка, — но интересно же. Так что буду смотреть издалека и страдать.
Александр как мог, объяснил Михалычу, что требуется собрать: печь, чтобы переплавить кристаллы и стенд с подачей напряжения, чтобы потом подключить готовый. Изолированный, естественно, Ланс же рисовать будет. От помощи Михалыч отказался, махнув рукой:
— Чт тм длть, рнд, н пржквй двгтль прбрть.
Облучением решили пренебречь.
Александр еще немного поотвисал на диванчике, с трудом передвигая непослушные ноги, добрался до санузла, а потом отправился в каюту, которая предназначалась ему еще в тот раз, когда Рэй возил доктора. Не хотелось никого ни видеть, ни слышать, хотелось домой, пореветь, и чтобы пожалели. Но проявлять жалость было некому, наоборот, все ждали от него чего-то если не героического, то хотя бы осмысленного, поэтому пару раз чисто для галочки хлюпнув носом, Александр попросил Машу разбудить, если что-то будет происходить с наблюдаемым объектом.
Маша, не появляясь на маленькой голоплатформе, ответила:
— Тогда бужу. Границы объекта расширяются на три сантиметра в час.
Александр, подскочив было при слове «расширяются», услышал про скорость и улегся обратно, пробурчав, что толкать их обратно он точно не пойдет.
Так что разбудила его не Маша, а Тед, почти силком вытащив ужинать. Ужин прошел почти тоскливо, люди «Мозгоеда» сидели вялые и пришибленные. По Лансу было трудно что-то понять, только Дэн, как самый эмоционально устойчивый, держался бодрячком. Александр понимал, что это, скорее всего, влияние пришельцев, которые не только изменяют реальность в пределах прямого доступа, но и как-то влияют на дальнее окружение. Впрочем, никакие из встроенных детекторов ничего не показывали, доказательств не было, поэтому Александр решил промолчать, чтобы не нагнетать и без того нездоровую обстановку. Даже Полина притихла и не дрогнув, выкинула уже начинающее пахнуть щупальце в утилизатор. По каютам разбрелись рано, и спалось всем отвратительно.
Утро тоже не принесло ничего радостного. Вяло текущий завтрак затянулся чуть ли не до полудня, всем было просто в лом что-то делать, куда-то двигаться. Так и сидели, подливая себе в чашки и изредка перебрасываясь скупыми словами.
Так что капитан вернулся к завтраку.
«Великий Хронос» с грохотом пробуравил атмосферу и, заложив чуть ли не «полицейский разворот» над самой землей, приземлился без видимых повреждений. Тед даже побледнел:
— Если мои посадки выглядят так же, то хорошо, что СтасФедотыч их не видит со стороны.
— Надеюсь, у вас исправные гравикомпенсаторы, — подхватил доктор, — хотелось бы получить капитана не в виде лепешки.
Станислав Федотович уже показался в шлюзе яхты. Даже на расстоянии было видно, что он взбудоражен, то ли посадкой, а пилот чужой, его к порядку не призовешь, то ли чем еще.
Нервно поправив фуражку, он поднялся на борт своего корабля. Рэй задержался, переводя двигатели в режим стоянки.
— Рэй псих! – с ходу заявил капитан, — Сначала он гнал на полной скорости туда, потом крутился вокруг этой каменюки, выбирая место, потом сел. Тут я имел счастье убедиться, что плазменная пушка прекрасная альтернатива горнопроходческому комплексу, а DEХ вполне заменяет рудодобывательный комбайн. Оставалось только подбирать, — с этими словами он высыпал из пакетика кучку разбитых в осколки линз, — твой искин сказал, что битые можно, не имеет значения, все равно плавить. Так?
— Так.
Полина заметила целую линзу и потянулась к ней:
— Можно я один камешек себе возьму? На память?
— Можно, тут излишек даже, — капитан вгляделся в неторопливые движения девушки, в лица остальных подчиненных и нехорошо прищурился:
— Вас тут что, валерьянкой опоили?
— Нет, Стасик, как можно, ни в коем случае, — открестился доктор.
Станислав Федотович внимательно посмотрел на всех еще раз, что-то там себе прикинул и рявкнул:
— Экипаж, встать!
Сонное расслабленное выражения мигом слетело с лиц вышеупомянутого экипажа, даже доктор заметно подобрался и машинально пошарил по карманам.
— Михалыч и Алекс, займитесь переплавкой кристаллов, Тед и Дэн, на вас генеральная уборка, вон чашки из-под дивана выглядывают, Ланс и Полина, провести инвентаризацию продуктов в кладовой, Рэй, — прилетело и сунувшему нос в пультогостиную попавшему под раздачу Рэю, — марш к себе и отсыпаться.
Экипажи вспугнутыми чайками разлетелись в разные стороны.
— А тебе, друг мой Венечка, почему бы не написать монографию на тему что-то типа «Кровоснабжение нижних конечностей в условиях перевода органики в двумерное пространство»?
Вениамин Игнатьевич подумал, оценил и сплюнул:
— Тьфу на тебя, Стасик, скажешь тоже. Пойду я тоже делом займусь, медикаменты пересчитаю, уж больно ты грозен.
В машинном у Михалыча уже стояла тигельная печь. Техник пробурчал что-то похожее на «сейчас все будет» и подсоединил к клеммам идущие из-под реактора провода. В печи, заполненной осколками уже нераспознаваемого свинцового изделия, что-то защелкало и повалил дымок выгорающей с обломков смазки. Угластая кучка стала оплывать прямо на глазах.
— Мощно! Похвалил Александр.
— Рзв т мщн? Дл свнц всг трст птьдст грдсв дсттчн, т ж н вльфрм, с вльфрмм б н спрвлс, тм дрг тхнлг нжн, — Михалыч застеснялся, щеки поверх кустистой бороды зарозовели, — спь.
Последнее слово было понятно даже без перевода. Александр высыпал прозрачные кусочки в темную жидкость. Они пробили верхнюю пленку и беззвучно ушли на дно.
— Йтж! Кк ж тм плтнсть?
— Плотность? Большая, очевидно, — как-то сразу речь Михалыча стала понятной, как будто процессор накопил нужное количество информации и теперь выдавал перевод прямо в мозг.
Михалыч пошаманил с верньерами, торчащими сбоку печи и удовлетворенно вздохнув, надвинул крышку.
— Тпрь ствть. Звтр дстн и бтч. Ккй стнд, гвршь, нд?
— Я не знаю, как там точно что подключается, — Александр уже рисовал нужную конструкцию, вытянув к себе вирт-окно из терминала на верстаке.
— Рнд! – гордо отмахнулся Михалыч, — т скж, чт нд, см вс сдл.
Александр и нарисовал. Оправу, крепления, обозначил напряжение и частоту… Механик отверткой почесал в затылке и выгнал Александра из машинного:
— Д, тдхй, н нгх н стшь, дльш см.
Александр убрел и снова окопался на розовом диванчике, понимая, что перемещение к себе на корабль будет ненужным путешествием. Мимоходом бросил готовившему ужин Рэю:
— Только картошку не сахари, пожалуйста.
— Обижаешь, — широко осклабился Рэй, — я два раза ошибок не повторяю. Я готовлю макароны по-флотски. А насчет того, чтобы их не сахарить, ты ничего не говорил, — выдержав паузу, добавил он. При этом вид у него был такой хитрющий, что не понять, что он шутит, было невозможно.
После ужина посмотрели кино, старательно избегая касаться темы завтрашнего дня. Но напряжение все равно висело в воздухе, никем не высказанное. Разошлись спать, подгоняемые непреклонным Стасом.
Александр уже спал, когда в дверь каюты заскреблись. Бдительная Маша мурлыкнула в ухо:
— Зайчик, к тебе пришли. Впустить?
— Да, — Александр сел, не рискуя лишний раз подниматься на неустойчивые конечности. Назвать это ногами язык не поворачивался.
В каюту просочилась Полина и хихикнула на попытки Александра закутаться в одеяло:
— Брось, чего я там не видела? Дэнька вон в одном полотенце по утрам расхаживает, и ничего.
Она прикрыла дверь и помялась возле койки:
— Я вот тут подумала, что ты уедешь, а я так ничего и не узнаю. Расскажи, какие у вас животные есть. А лучше – нарисуй, — она протянула планшет с графической программой.
— Хорошо. Только ты не имеешь права это никому рассказывать.
— Да мне никто и не поверит, — Полина стала серьезной, — к сожалению.
— Садись, — Александр подвинулся и взял из рук девушки планшет, — смотри, это мимикроид крапчатый…
Александр рассказывал и рисовал, Полина ахала и восторгалась, расспрашивая подробности. Сначала она сидела на краю койки, потом забралась на нее с ногами, вползла по одеяло, привалилась спиной к Александру, оказавшись в кольце его рук. Рисовать стало неудобно, но да ничего, справился. Потом донеслось тихое сопение. Александр отвел пушистый локон, заглянул в лицо. Ну да, спит, отрубилась чуть ли не на середине фразы. Немного подумал, что стоит сделать, будить девушку не хотелось, перенести ее так, чтобы она не заметила не представлялось возможным. В конце концов решил оставить так, как есть, отложил планшет и глубже сполз под Полину, так, чтобы перекатить ее поудобнее. Спал он урывками, все время опасаясь заворочаться и уронить девушку, а проснулся от щекотки. Прядь волос нагло щекотала ему нос, грозя залезть внутрь при каждом вдохе. Александр покрутил головой, пытаясь стряхнуть прядку, но добился только того, что проснулась ее носительница. Что ж и то хлеб.
— Ой, Алекс, — она густо покраснела, — я, наверное, тебе чего-нибудь отлежала.
— Ага, точно. Всего меня, — Полина лежала на нем сверху, скрутившись и приткнув голову ему под подбородок, — не переживай, если бы отлежала, я бы тебя подвинул.
Полина сползла на пол и страдальчески морщась, разогнулась:
— А вот себе, кажется, точно всю отлежала. Пойду в душе под сильной струей постою, — она, зевая, подхватила планшет с сохраненными рисунками и поплелась на выход, но, уже почти выйдя, всунула голову обратно:
— Спасибо! – она победно взмахнула блокнотом и ушла окончательно.
Александр подумал, хорошо, что этого никто не видел, ситуация могла возникнуть неоднозначная.
Он потихоньку встал, сходил в душ и выполз в пультогостиную. Там его встречал Дэн, тоже поднявшийся и готовящий завтрак.
— Не делай так больше, а? Мне Ланс все уши прожужал, что ты делаешь с Полиной и не пора ли идти тебя убивать.
— И что, интересно, я с ней мог сделать? – Александр мимоходом ухватил со стола кусочек помидора и плюхнулся на стул.
— Это мы с тобой понимаем. А Ланс боится.
— Ладно.
К завтраку постепенно стянулись все остальные. Последним явился Михалыч, торжественно водрузивший в центр стола сверток в чистой, незамасленной бумаге. Станислав Федотович потянулся к свертку:
— Это то, чего мы все ждем?
— Д, ткрвй.
Стас развернул бумагу, явив на свет полусферу размером с ладонь. Осторожно взял за края.
— Ничего себе! И правда, хроноскопин! Я вижу, что было неделю назад. Никогда бы не подумал, что такое бывает!
Линза пошла по рукам, все хотели посмотреть на небывалую диковину.
— А вот представьте, я приобрел такую штуку, подсмотрел код и ограбил банк! И никто ничего не докажет! – Тед воодушевленно взмахнул линзой.
— Но-но! – капитан отобрал ценную вещь, — Вот поэтому мы все молчим и никому никогда даже не упоминаем о такой возможности.
Сразу после завтрака пошли на поляну к Гашшарве. Рэй, видя затрудненное передвижение напарника, перекинул того через плечо.
— Э-эй! А как-нибудь меня по нормальному нельзя? – выдавил Александр в промежутках между равномерным потряхиванием на твердом плече.
— Можно, но нецелесообразно.
— Зато удобно, — Александр пнул напарника коленом, но Рэй лишь фыркнул и перехватил так, чтобы тот не брыкался. Пришлось висеть и ругаться, потихоньку, чтобы не слишком уж смущать Полину.
Рэй сгрузил Александра возле уже готового стенда для кристалла.
— Командуй.
Но командовать было уже не нужно – Михалыч, закрепив кристалл в оправе, заканчивал с настройками, а Ланс тащил принадлежности для рисования.
Были выданы последние инструкции, Лансу еще раз рассказали, что нужно делать, он сосредоточенно кивал, но было видно, что мыслями он уже в своем необычном холсте.
Дождавшись приказа приступать, Ланс шагнул на изолированную площадку перед стендом и взмахнул кистью. Что он рисует, видно не было, но, судя по частому обмакиванию кисти в разные баночки, что-то цветное.
Через несколько минут Ланс закончил и, посмотрев себе под ноги, чтобы убедиться, стоит ли он на изолирующем коврике, даванул по кнопке пуска, подавая импульс.
Первую секунду ничего не происходило, а потом с линзы, сфокусированной в центр Гашшарвы, спрыгнул кот. Разноцветный. Голубой, желтый, зеленый. Со вкусом потянувшись и размяв лапы, он беззвучно мяукнул и не спеша потрусил к мелькающим серым теням.
Тени заметили его, как-то все разом развернулись в его сторону и сплотились тесным полукругом. В кота полетели быстрые серые точки. Кот дернулся, попытался выгрызть помехи, вцепившиеся в пеструю шкуру, не смог и заметался по поляне, в панике ломясь в отбрасывающие его стены.
Дэн стремительно переместился к стенду и спихнул Ланса с коврика. Прицельно выхватил из стаканчика с кисточками и карандашами черный маркер и зачиркал по линзе. Александр прихромал поближе, вцепился Дэну в плечи, чтобы не упасть, всмотрелся в рисунок. Маркер вычерчивал ровные линии, острые углы, как-то сразу по всей плоскости рисунка, понять, что Дэн рисует, было невозможно. И потом вдруг несколько завершающих штрихов соединили линии и углы вместе, и на рисунке оказалась гравиплатформа с кабиной водителя, открытым бортом и тяжелой плазменной пушкой на борту. Рядом с пушкой стоял парень в черном комбинезоне. Дэн одним движением стряхнул тугую крышечку с баночки акрила и пальцем мазнул по готовому рисунку – добавил огненную медь волос. Тут же подхватил Александра, оторвал от земли, чтобы уж точно не попал под импульс, и нажал на кнопку.
Гравиплатформа материализовалась между обитателями Гашшарвы и котом, рыжий парень припал к визиру и перед серыми тенями вспыхнули ослепительные фонтанчики плазмы.
Тени остановились, замерли в недоумении. Парень выпрямился и бесстрашно спрыгнул к ним, подошел, жестикулируя. Тени окружили его, заколыхались взволнованно. Кот перестал метаться и затих, сжавшись.
Экипажи обоих кораблей замерли в ожидании результата переговоров. Александр, уже стоящий на земле, силился понять, кто это, кого нарисовал Дэн? Самого себя? Его, Александра? Или Рэя?
Через несколько минут тени расступились, парень запрыгнул на гравиплатформу, поманил к себе кота, тот присоединился, неохотно, но уже без страха, обнюхал пушку, чихнул и возлег рядом. Гравиплатформа медленно двинулась к центру поляны и, разом посветлев, исчезла. На прощание рыжий вскинул руку к плечу хорошо известным Алисе жестом. Так салютуют новички ОСУЛа, принимая присягу.
Вслед за ожившим рисунком стали исчезать и тени. Одна за одной они исчезали в той же точке, границы Гашшарвы стали стягиваться, и, когда исчезла последняя тень, с легким хлопком исчезли и они.
Александра, до сих пор державшегося за Дэна, шатнуло, и он переступил уже настоящими нормальными ногами. Это заметила Полина:
— Алекс, ты стоишь! Ура, ура же, да?
— Да ура, ура, — через силу улыбнулся Александр. Его не оставляло ощущение, что парень с пушкой был все-таки он сам.
После победы или, вернее сказать, мирно завершившихся переговоров, быстро разобрали стенд, вернулись на корабль. Попытки всучить кристалл хроноскопина александр решительно отверг:
— Пусть остается. На память, — невысказанным повисло «вдруг пригодится». Но Станислав Федотович понял и спрятал кристалл в сейф.
— Ребята, все очень хорошо, но нам уже давно пора лететь.
Александр тоже понимал, что оставаться дольше рядом с измененным миродержащим героем как минимум вредно. И для самого Алекса, и для мира.
Два корабля стартовали с планеты почти одновременно.
— Опять? – не выдержав, взревел Станислав Федотович, — Вы что там, перепились на радостях?
Дэн, до этого беспробудно спавший, распахнул глаза, видимо, среагировав на тон, Стас поспешно замахал ему: «Спи, ничего критичного».
— Нет, — зачастил Рэй, — мы хотели водяного тушканчика поймать, ну, для Полины, почти поймали, но плюхнулись, а там кракен. Он нас и это… под воду. Флаер целый, лежит на дне, мы с открытым блистером были, восемь метров и тридцать четыре сантиметра, я донырнуть могу, а вытащить не могу, плавучести не хватает…
— Хватит, — оборвал поток признаний Александр, — координаты?
Блямкнуло принимаемое сообщение, и искины развернули карту планеты с пульсирующей красной точкой.
— Станислав Федотович, можно одолжить у вас флаер и Ланса, выдернуть этих авантюристов?
— Может, сразу кораблем, — сомневаясь, вслух подумал капитан, — а то опыт вытаскивания флаером флаера у нас уже был. Весьма неудачный.
— Не получилось?
— И второй утонул. Так что давайте снимемся с этого места и перелетим к ним, там, кажется, природа располагающая. Все равно нам еще почти двое суток стоять, а заказов нет почти.
— Устроим отпуск, — с энтузиазмом подхватил доктор, — покупаемся, рыбки половим.
— Одни уже половили, — Стас повернулся к Александру, — спроси там, есть ли рядом место для двух кораблей?
Александр послушно озвучил вопрос, хотя недоутопленники его наверняка слышали.
— Есть, и много, — приободрившийся Рэй повел видеофоном в сторону, открывая обзор на большую поляну, обрамленную живописными кустами.
В общем, перелетать решено было немедленно. И взлетали и приземлялись едва ли не дольше, чем летели. Ланс аккуратно посадил «Космический мозгоед» на краю поляны, «спиной» почти вплотную к кустам, рядом под углом сел Александр на «Великом Хроносе».
Александр задержался, обдумывая линию поведения, а на «Мозгоеде» уже открылся шлюз и первой из него выскочила Полина, взволнованно размахивающая руками. Но, вместо того, чтобы поздороваться с встречающими Тедом и Рэем, нырнула под слегка задранный нос транспортника, к кустам. Рэй стремительным броском перехватил ее и утянул подальше, так, что девушка возмущенно затрепыхалась у него в руках.
Александр и сам не понял, как оказался снаружи, готовый предотвратить вторую серию конфликта, если она будет, но Вениамин Игнатьевич уже кричал от шлюза:
— Полина, не подходи, эти кусты ядовитые!
При виде сурово нахмурившегося Александра Рэй выпустил брыкающуюся Полину и пристыженно съежился, втянув голову в плечи. Тед бочком просочился на свой корабль, видимо веря, что трепка безопаснее от своего родного капитана, чем от чужого.
— Значит так, — велел Александр тоном, не допускающим возражений, — берешь трос, крепишь на яхту, там где-то скобы для внешней навески были, ныряешь, цепляешь флаер. Вытаскиваем. Разговаривать будем потом.
Рэй унесся в трюм и оттуда крикнул:
— У нас тросов не хватит!
— У соседей попроси, — отозвался Александр.
Рэй сбегал к Михалычу, вернулся с четырьмя бухтами троса, полез под «Хронос» искать скобы. Прикрепил, размотал тросы по поляне и буркнул:
— Полетели, я снизу буду направлять, только не макай меня раньше времени.
Александр немного приподнял яхту, Рэй уцепился за один из тросов, встав ногой в карабин.
— Пока прямо от берега, четыреста метров, там стоп.
Так, переговариваясь по внутренней связи, они разыскали флаер, мирно лежащий на дне. Кракенов, равно как и других крупных хищников поблизости не наблюдалось, лишь стайки мелкой рыбешки. С крошечными передними лапками, как головастики, но с вполне рыбьим хвостиком. Рэй выдохнул и ушел под воду вместе с тросами. Одного захода ему хватило, чтобы найти, куда закрепить все четыре. Вынырнув, он скомандовал:
— Давай потихоньку.
Александр начал медленно набирать высоту. Тросы натянулись, флаер внизу заворочался и снялся с грунта. Пошел вверх, расталкивая зеленоватую воду. Вес его практически не чувствовался, по закону Архимеда-то, эти законы на всех планетах одинаковые, это вам не человеческая юриспруденция. Над водой показался полуоткинутый блистер, потом салон, во все стороны ручьями вытекала вода. Рэй еще раз осмотрел закрепленные тросы и забрался на нос флаера, весом компенсируя некоторый перекос.
На воздухе груз пошел тяжелее, а при отрыве от воды застопорился, пришлось активировать вторую пару маневровых. Флаер подчинился тяге и, отлипнув от пленки поверхностного натяжения, подпрыгнул, сбросив с себя уже вдоволь накупавшегося Рэя. Но накупался или нет, все равно к берегу ему пришлось плыть своим ходом. Когда мокрый Рэй вернулся на поляну, Александр уже сматывал тросы обратно в бухты:
— Иди верни.
Рэй сходил вернул. Идти обратно ему не хотелось, он понимал, что выволочка ему все-таки грозит.
Александр, уже заглянувший в моторный отсек флаера, вылез оттуда, держа в руке обрывок щупальца, усеянный маленькими клешнями:
— Электроника вся мокрая. Аккумуляторы разряжены. Ты не мог взять кобайк, он хотя бы герметичный? Вода пресная, может, и обойдется. Чем сушить – сам думай. И думай вот еще над чем: ты, безмозглый баран, чуть не утопил человека. Ты не забывай, что человек в двадцать раз слабее тебя и во столько же раз быстрее захлебнется под водой. Я не говорю, что люди великая ценность, но Тед вроде как бы друг твой.
— Но он сам начал штурвал выхватывать! – запротестовал Рэй.
— Значит, ты должен был предусмотреть и это. Заблокировать штурвал, настроить только на себя. На что тебе мозг и процессор дан?-
— Недостаточно данных для анализа, — Рэй повесил голову, — я не подумал.
— Высушишь флаер. Разделишь с Тедом наказание от Станислава Федотовича, не знаю, что он придумает. И в качестве индивидуального наказания на следующий осмотр пойдешь человеком, я тебя буду сопровождать. Ясно?
— Правда? — Рэй вскинул голову, выпалил вопрос, дождался ответного кивка и радостно полез обниматься.
— Вот это да! Ух ты! Я все сделаю!
Рэй облапил Александра, оторвал от земли, потряс в охапке и на радостях закинул на крыло яхты, продолжив подскакивать и размахивать руками. Александр, опешив, подобрал ноги, чтобы оказаться вне пределов досягаемости чокнутого напарника и кинул ему слегка помятое щупальце:
— И следы своего злодеяния убери!
— Ага, я сейчас! — Рэй щупальце поймал, и, размахивая трофеем, унесся на «Мозгоед», Александр только тогда спрыгнул с крыла, безрезультатно отряхнул от капель джинсы и футболку и подумал, что надо бы навестить Дэна.
Дэн встретил вошедшего Александра вопросительным взглядом. Сидевший рядом Вениамин Игнатьевич поцокал языком:
— Какой он у тебя… шустрый.
— Он не у меня, он у себя, этот кот свой собственный. Вот пускай отрабатывает, — и, обращаясь к навигатору, добавил, — ну утопили, ну вытащили, все в пределах допустимого.
В медотсек просочилась Полина, прижимающая к себе щупальце.
— Алекс, — громким шепотом начала она, — а ты умеешь печь торт? Дэн, не подслушивай!
— В принципе, да.
— Научи, а? Только вкусный!
Александр посмотрел на доктора:
— Вы тут справитесь?
— Конечно. Дэн, мы справимся?
Дэн подтвердил, мигнув.
— В крайнем случае, ты же будешь недалеко. Иди, не переживай, может, наших олухов чему-нибудь путному научишь.
В кухне Полина бережно положила щупальце на край стола и пожаловалась:
— Мальчики грузовой отсек драят, домоют – пойдут ваш флаер сушить, Михалыч обещал сушилку сделать, а мне скучно. И к выздоровлению Дэньки надо что-нибудь вкусненькое.
— Вкусненькое – согласен, но ведь он же не больной, какое выздоровление?
— Ну не больной. Все равно не с нами. Ребята тушканчика пошли ловить, чтобы меня развеселить, а оно вон как получилось. Совсем невесело.
— Брось ты грустить. Завтра снова будете втроем. Вчетвером, про Ланса я забыл.
— А дырка в черепе сильно видна будет?
Александр, успевший налить себе кофе и отхлебнуть его, поперхнулся:
— Какая дырка? Ты чего? Ты не те фильмы смотришь! Тонкая ниточка шрама, меньше миллиметра шириной. Волос не будет некоторое время, это да. Потом отрастут, не первый раз.
— Да, не первый, — Полина горестно вздохнула, — ладно, давай печь торт. Какой?
— А что у вас есть из ингредиентов?
Пока искали что пойдет в торт, пока замешивали тесто, Тед и Рэй закончили с полом и выволокли на поляну здоровенную пушку, подсоединили провод от нее куда-то к «Мозгоеду», а саму пушку направили жерлом в сторону мокрого флаера. Маша все это любезно продемонстрировала на голоэкране, выведя его к рабочему столу поближе.
— Что-то я боюсь этого агрегата, — встревожился Александр, поспешно отмывая руки от муки.
— Не бойся, — Полина хихикнула, — это Михалыч сделал, у него не взрывается.
Не взорвалось. Только мигнул и включился вполнакала свет, а так ничего.
— Сейчас приду, — Александр все-таки решил вмешаться.
Выйдя к ребятам на поляну, он посоветовал им подсоединиться к пустующему сейчас «Хроносу» и не срывать процесс выпечки. Ребята послушались, поскольку и сами были заинтересованы в результате. Коржи были спасены.
Александр и Полина напекли коржей, сварили крем, нарезали фруктов, собрали все вместе и поставили готовый торт на нижнюю полку холодильника до завтра. Заглядывал Станислав Федотович, взял бутерброд и чашку кофе и ушел, чтобы не мешать процессу. Потом Ланс сменил Вениамина Игнатьевича, и доктор тоже пришел перекусить. Парни закончили сушить флаер уже по темноте, оттащили сушилку в грузовой отсек и ввалились в пультогостиную с «черного хода», взбудораженные и голодные. Тед первым делом полез в холодильник, мазнул пальцем по крему, восхитился и потянул на себя один из оставшихся лотков от мадам Деметрашвили. Полина грудью встала на его защиту:
— Теодор Лендер! Мы же договаривались!
— Тогда давай ужин на всех грей, мы устали.
— В том, что вы устали, вы сами виноваты, — не осталась в долгу девушка, — но если на всех, то я приготовлю, чтобы не оставлять голодными капитана и остальных.
Александр под шумок предпочел уйти, предупредив, чтобы к ужину не звали, он потом. Сменил Ланса, угнездился на стуле, подняв его на две ножки и закинув ноги на край койки Дэна.
— Скучно?
Дэн опустил веки – согласился.
— Рассказать тебе что-нибудь?
— Хочешь, расскажу о своем мире?
Александр рассказывал, нарочно медленно, плавно, обо всем и ни о чем конкретно, пока дыхание Дэна не стало сонным, тогда он приглушил свет и вернулся в прежнюю позу, имплантаты позволяли сохранять равновесие сколь угодно долго.
Утром Александр проснулся, уловив сменившийся ритм сердцебиения навигатора, Дэн проснулся раньше него и заметно нервничал.
— Доброе утро. Хочешь попробовать встать до того, как придут все остальные?
Дэн усиленно замаяковал ресницами – «да, конечно».
Александр хмыкнул:
— Хорошо, давай попробуем.
Он поснимал катетеры и датчики и еще раз осмотрел шов – на выбритом уже начала пробиваться рыжая щетка.
— Пошевели пальцами рук.
Дэн побарабанил по койке.
— Теперь скажи что-нибудь.
— Да сколько можно валяться? Нормально все со мной! – выпалил Дэн, видимо, накопив в себе все отвращение к долгой неподвижности.
— Очень хорошо! – Александр от неожиданности и облегчения рассмеялся, — Заметь, ты пока и без процессора неплохо справляешься, это тебе побочный эффект бонусом. Давай, включай, должна остаточная настройка пройти.
Взгляд Дэна остановился в точке перед собой, а потом лицо приобрело задумчивое выражение. Молчал он минут пятнадцать, пока шла синхронизация. Александр не вмешивался – со своим процессором лучше разбираться самостоятельно.
— Знаешь, — Ден посмотрел почти удивленно, — я как-то странно себя чувствую. Как будто все как было, и в то же время – не мое, и все. Но ничего неприятного, а то, что новое, я привыкну. Вставать уже можно?
— Пожалуй, да.
Навигатор пружинисто поднялся:
— Наконец-то. Как видишь, все удачно. Спасибо.
— Пожалуйста, — Александр тоже решил не отставать в вежливости, — пойдем чаи гонять. Все к завтраку выйдут – а тут ты такой оппа.
В пультогостиной Дэн был жарко поприветствован Машей, искин, вырядившись в очередные веревочки, зааплодировала и запустила сноп фейерверков. Дэн отмахнулся о нее:
— Машка, привет, ты только ко мне в голову не лезь пока, я там и сам заблудиться могу.
— Как скажешь, бельчонок, как скажешь, как можно будет – позовешь.
Дэн оглядел поле деятельности:
— Что ты скажешь об омлете на завтрак?
— Я с ним поздороваюсь.
Услышав голоса, в дверь капитанской каюты изнутри заскреблась, противно подмяукивая, Котька. Потом раздался скрежет когтей по пластиковой панели, тяжелый шлепок и сонный голос капитана. Котька, пританцовывая, вышла в дверь, открытую Машей. Вслед за наглой кошкой вышел не до конца проснувшийся Станислав Федотович. Но при виде навигатора проснулся:
— О, Дэн, рад тебе! Ты как? Алекс, доброе утро.
— Лучше всех, СтасФедотыч, все на высшем уровне.
— Добро. Я все-таки к тебе уже привык, и мне спокойнее, когда с Тедом ты, а не твоя альтернатива. В курсе, что они вчера учудили?
— Да, мне рассказали. Три раза.
— Три? Значит, сильно впечатлило. А вы решили подежурить?
— Да, уже не спится.
Капитан приподнял крышку сковороды:
— Омлет – это превосходно. Наши вчера предложение выдвинули: устроить днем пикник на поляне. В честь воссоединения тебя с ними. Для продолжения дальнейших безобразий. Алекс, вы с нами?
— Конечно. И еще один безобразник с удовольствием присоединится.
Александр тоже заглянул под крышку и покачал сковородку. Омлет важно заколыхался, повар решил, что достаточно его жарить, выключил нагрев и оставил сковороду в режиме поддержания температуры.
— Можно питаться.
Маша, почему-то посчитав это сигналом к действию, сыграла побудку. Из кают полетели разноголосые возмущения, но, осознав, что команду ждут к столу, люди и киборги сменили гнев на тапочки и собрались возле стола. С «Хроноса» прискакал Рэй.
Александр только сейчас сумел оценить, насколько команда рада своему рыжему навигатору. Сдержанно, а иногда и не очень, приветствовали его, искренне интересовались, как ему теперь, поздравляли.
В то же время не забывая отдавать должное быстро уменьшающемуся омлету.
После завтрака Дэн поманил Александра:
— Не составишь ли мне компанию в спарринге? Хочу узнать, насколько выше стала скорость реакции.
— Хорошо. Только мне, пожалуй, надо переодеться.
— И жетон с глушилкой захвати.
Александр смотался на яхту, переоделся, прихватил оборудование. Дэн его встретил у шлюза:
— Пойдем в спортзал, чтобы не у всех на виду.
Они потихоньку просочились мимо молодежи, выбирающей фильм. Старших не было видно, узнавать, где они, Александр не стал.
В спортзале Дэн скомандовал:
— Доставай жетон. Я его чувствую, надо проверить, буду ли подчиняться.
Александр достал и покрутил перед Дэном. Тот уставился на электронную фитюльку, оказавшуюся не всемогущей, потом перевел довольный взгляд на Александра:
— Не работает. Теперь блокатор.
— Сядь для начала. На всякий случай.
Дэн сел, опираясь спиной на стену, после нажатия кнопки блокатора несколько секунд подумал над своими ощущениями, потом поднялся:
— Вообще никак.
— Это называется «как газету почитал», — Александр отложил аппараты на стойку беговой дорожки, — ну что, в бесконтакт?
— Да ну, — Дэн поморщился, — в полу.
— Как угодно, — Александр без предупреждения перешел в боевой режим и атаковал. Дэн пропустил удар над плечом и ответил. Торнадо из двух стремительных бойцов разорвало воздух в комнате на мелкие клочки. Обмениваясь ударами-шлепками с партнером, Александр оценивал его скорость. Выходило так, что с новым процессором по скорости они равны. И это показывало, что процессор с имплантатами в конфликт не вступил и вообще неплохо встроился.
Он уже собирался сказать, что пора заканчивать, как внезапно дверь в спортзал распахнулась и на пороге возник Станислав Федотович, грозный и ко всему готовый.
— Что… — начал он, вероятнее всего, собираясь рыкнуть «… здесь происходит?» или «…вы творите, ммозгоеды?», но не успел. Александр, отвлекшись, неловко подставился под удар и его вместе с капитаном вынесло в открытую дверь.
В полете Александр успел развернуться, поэтому смог самортизировать выставленными по обе стороны капитанских плеч руками, чтобы уж совсем не расплющить хрупкого человека в неопрятную лепешку, при этом приложился о капитанскую же ключицу носом.
Стас подавился выбитым из легких воздухом. Вслед за Александром кинулся Дэн:
— Ты жив?
— Не знаю, — Александр вышел из боевого режима и отлип от капитана. Вокруг сразу стало как-то слишком шумно и многолюдно.
Станислав Федотович был цел и невредим, если не считать пятна крови, да и то чужого, на ключице. Небольшого, сколько там ее вытекло до того, как имплантаты пережали сосуды? А вот Александр кашлянул, вытер о плечо розовую пену и посмотрел на Вениамина Игнатьевича:
— Док, мне бы ваша помощь не помешала. У меня три ребра сломано.
Вениамин Игнатьевич растолкал всех, кто стоял на пути к пациенту и подхватил того за руку, на что Александр зашипел и руку отдернул:
— И трещины в надкостнице.
В гробовом молчании доктор и пострадавший покинули остальных, оставив Дэна объяснять капитану что это было, и кто в этом виноват.
В медотсеке Вениамин Игнатьевич усадил Александра на операционный стол и схватился за диагност. Александр запротестовал:
— Не надо вот всей этой ерунды, пожалуйста, мне надо осколки вытащить и регенерина уколоть, у вас должен был приличный запас оставаться, я на столе оставлял.
Доктор на него шикнул, мол, попался – так терпи, и все-таки поводил вокруг датчиком.
— Да, три ребра, осколки в легком, хорошо, что с правой стороны, а то могло в аорту, на правой руке трещина пошла в тело кости, надо шину… Что вас вообще понесло драться?
— Не дрались мы. Выясняли скорость реакции процессора, — Александр попытался пожать плечами, но снова зашипел и слегка скособочился, держа пострадавшее место в неподвижности, — и шину не надо, лишнее, регенрин дает мгновенное срастание. Перед нашим отлетом возьмите себе побольше, пусть не пригодится, так, на всякий случай. Только никому не говорите, откуда взяли. И, если решите запатентовать, то на себя.
— Да подожди ты с фигней, — Вениамин Игнатьевич ножницами прошелся по футболке, сбросил лоскутья на пол, — я тут думаю, как резать, чтоб не резать?
— На уровне третьего ребра на три пальца диста… — Александр не договорил, потому что Вениамин Игнатьевич ловко брызнул ему в рот спреем-анестетиком.
Александр отплевался, и толстому намеку внял и заткнулся, хотя бы потому, что ничего членораздельного сказать все равно бы не смог.
Пока он сидел и дулся на коварного эскулапа, эскулап этот, помогая себе диагностом, обработал кожу «заморозкой», обколол обезболивающим уже глубже, сделал короткие надрезы и пинцетом повытаскивал осколки кости, отброшенные и глухо тукнувшие в кювете. Поковырял корнцангом, выравнивая не раскрошившееся, а лишь лопнувшее ребро.
— Закрепляй своими имплантатами, я знаю, вы можете.
— Угу, — согласился Александр. «Заморозка» только-только начала отходить.
Вениамин Игнатьевич стянул края проколов липучками, и поверх всего наложил тугую повязку. Когда Александр хотел воспротивиться, мол, это уж точно лишнее, доктор вновь нацелился на него анестетиком. Пришлось смириться.
Под конец доктор подступил к пациенту, вооружившись шприцом с регенерином.
— Куда?
Александр подставил локтевой сгиб. Регенерин внутривенно – очень неприятная штука. Но помогает. Моментально.
Когда он отдышался и открыл мокрые ресницы, то увидел две пары глаз – сочувствующие доктора и жесткие капитана. Сразу захотелось то ли спрятаться под стол, то ли вытянуться по стойке «смирно».
— Хотелось бы услышать твою версию произошедших событий.
— Я дурак, — Александр кое-как совладал с непослушными губами, — отвлекся на вас и пропустил удар, должен был отклониться на три сантиметра назад и не успел. Мы не дрались, мы проверяли процессор. А откуда вы вообще узнали?
— Версии совпадают, можно считать правдой. Маша сказала. Взлетела такой взъерошенной курицей и орет, что мальчики там друг друга убивают. Говоришь, что если бы я не вошел, то все были бы целы?
Александр отвел взгляд.
— Я понял. Что ты хочешь в компенсацию травмы?
— В компенсацию травмы? Это мысль! Отберите у Вениамина Игнатьевича анестетик.
Капитан совершенно серьезно протянул ладонь к доктору, тот так же серьезно положил в нее злополучный баллончик. Тут же хитро улыбнулся и достал из шкафчика новый.
— Э нет! Мы так не договаривались! – Александр сполз со стола. Бочком, подальше от доктора.
— Да иди уже, как вы все меня не любите!
На поляне вовсю шла подготовка к пикнику, выражающая в споре, где брать мяса на шашлык. Выбор состоял между «дорого и мясо» и «дешево и жеваная бумага». Спор решил Дэн, напомнив, что в холодильнике дожидаются лишь слегка отпробованные гостинцы щедрых фанаток. Спор тут же затих, и парни потащили на поляну стол.
Но вскоре спор снова возобновился, стали выяснять, кто полетит в магазин за пивом. В конце концов решили лететь впятером, благо, вместимость «мозгоедского» флаера позволяла. Александр, отнекавшись, что ранен и вообще устал, остался у кораблей. Пользуясь паузой в перманентном бедламе, проверил системы «Великого Хроноса», наметил, куда лететь дальше, потрепался с ИИ о всякой ерунде, втихаря избавился от повязки.
Молодежь прилетели довольно быстро, всего через полтора часа, от них можно было ожидать, что, увлекшись чем-нибудь, вернутся к вечеру. Но нет, повезло. Они купили все, что хотели, никуда не влипли, прилетели в полном составе и начали выставлять на стол напитки, экзотику от мадам Деметрашвили, приволокли торт…
На суету подтянулись старшие.
Пикник шел своим чередом. Было выпито не по одному стакану. Было рассказано не по одной байке. И как-то так получилось, что Александр и Рэй оказались по другую сторону стола от остальных.
Они переглянулись между собой и им стало ясно – пора улетать. Все хорошо в меру. Поднявшись, они попрощались, мол, пора, труба зовет.
Сделали на память голографию, пообнимались.
Все вместе пошли к «Великому Хроносу» провожать отлетающих. все «мозгоеды» понимали, что видят Александра в последний раз. Рэй и Александр отступили к своему трапу, увеличивая расстояние между собой и остающимися.
И тут пафос момента нарушил громкий хлопок. Пространство поляны между двумя группами выцвело и словно превратилось в плоскую фотографию. Закачались плоские травинки, пролетел плоский жучок и, вылетев за пределы изменившегося круга упал в траву.
Александр, находящийся ближе всех к плоскому пятну, сделал шаг назад, чтобы отойти, оступился и упал навзничь. Рэй подскочил, подхватил его за подмышки и оттащил подальше.
Утром Александр и Вениамин Игнатьевич стали готовиться к операции. Сначала Александр рассказал доктору все, что знал, отдельно попросив не вмешиваться, что бы ни случилось, выдерживая чисто вспомогательную роль. Перебрали и разложили в нужной последовательности инструменты, доктор подготовил аппарат ИВЛ, Александр насинтезировал запас регенерина. Словом, собрали все необходимое. С учетом последующей реабилитации Дэна, стоянка на планете должна была продлиться трое суток, так что Станислав Федотович, взяв Теда, улетел куда-то встречаться с заказчиками, при этом строго-настрого запретив Дэну рассчитывать дальнейшую трассу. Дэн на запрет покладисто кивнул, при этом умолчав, что шесть вариантов трассы уже готовы и лежат в рабочей папке, надежно охраняемые Машей.
Уже перед самым началом к Александру подошел Ланс и, буравя его взглядом исподлобья, мрачно сообщил:
— Я не доверяю тебе.
Александр мысленно схватился за голову – вот еще параноика не хватало, но миролюбиво ответил:
— Что я могу сделать, чтобы ты посередине операции не начал взламывать дверь?
— Я хочу знать, что ты делаешь. Дай полный коннект с твоей системой. «Поводок».
— Всего-то? Пожалуйста.
Тотчас же в голове возникло ощущение постороннего взгляда, настороженного, но не опасного. Александр поежился – ощущение было не из самых приятных. Ладно, лишь бы не мешало. Никто и ничто.
Оставив Полину нервничать под дверью, Вениамин Игнатьевич, Александр и Дэн вошли в медотсек. Доктор попросил закрыть глаза и включил стерилизацию, подключившаяся Маша показала Александру, как по помещению прокатилась волна голубого света. Что это – доктор не смог объяснить, сказал только что стерилизующее коротковолновое излучение. Фрисское. Потом Дэн устроился на операционном столе, Александр, как основной хирург, переоделся и простерилизовался еще раз, уже локально, под кольцом из черного мелкопористого материала. В этот раз стерилизация вызвала покалывание на коже, не оставив более никаких других следов.
— Поскольку ты некоторое время будешь без процессора, то наркоз дадим как человеку, без этих ваших гибернаций, — предупредил доктор Дэна, осторожно вводя по задней стороне носоглотки тоненькую трубку ИВЛ. Дэн кивнуть не мог, поэтому просто мигнул.
— Подача кислорода будет высокочастотная, то есть практически непрерывная, поэтому дыхательный центр мы тебе сейчас блокируем, — доктор ловко подсоединил катетер к подключичной вене и впрыснул содержимое маленькой ампулы. Равномерно поднимающиеся ребра замерли. Дэн недовольно посмотрел на доктора, но Вениамин Игнатьевич уже пустил кислород, и он снова успокоился, лицо расслабилось.
— Воздуха хватает? Нигде не больно, не тянет?
Дэн на этот раз успокаивающе кивнул.
— Ты помнишь, что после того, как проснешься, двигаться тебе нельзя? Просто лежи и думай о чем-нибудь приятном. О сгущенке, например. Алекс будет наблюдать за тобой практически постоянно, в крайнем случае подашь ему какой-нибудь сигнал.
Снова кивок.
В коридоре послышался голос Станислава Федотовича.
— Вот и Стасик прилетел, не успели мы на полчасика, сейчас будут под дверью ошиваться на двоих с Полиной, — доктор добавил в дыхательную смесь наркозной и отступил на шаг, давая место Александру.
— Сейчас я совершу с тобой страшное! – замогильным голосом протянул Александр и прожужжал чем-то в ладони. Потом повернул ладонь к Дэну и продемонстрировал маленькую бритву, — Я заберу твои волосы!
Дэн уже сквозь сон улыбнулся, понимая, что потеря волос, конечно, страшное, но далеко не самое, и так с улыбкой на губах и заснул окончательно.
Тотчас же всякое выражение стекло с лица Александра – он активировал программу, написанную в Институте Мозга специально для этого случая. Подчиняясь ей, раздвинул волосы на темени Дэна и провел бритвой контур прямоугольника. Волосы, находящиеся внутри контура, смотал и связал в узел, снаружи – закрепил взятыми у Полины невидимками. Еще раз простерилизовал руки и выбритый контур. Прошелся колесиком с иголочками, наполненными гемостатиком. Выждал восемь секунд и взялся за скальпель.
Вениамин Игнатьевич, не забывая поглядывать на мониторы системы жизнеобеспечения, с удовольствием наблюдал за Александром: за его стремительными и вроде бы небрежными движениями. Насчет небрежности он перестал беспокоиться почти сразу, запущенная программа не даст ошибиться.
Вот лазерным резаком вскрыт череп, чуть правее серповидного отростка сделан разрез на твердой оболочке, паутинная тоже разрезана и растянута в стороны, в дело снова пошел гемостатик и вот уже в ране обнажилась кора мозга. Пока Александр открывал привезенный с Земли контейнер, Вениамин Игнатьевич с интересом заглянул внутрь черепа – виден ли процессор? Не увидел, но разочароваться не успел, Александр уже крепил вынутый из контейнера прибор на края кости. Прибор пожужжал и выдвинул суставчатые лапки, прочно обхватив под челюстью. Потом из прибора полезла тонкая проволочка с бусиной на конце, прямо в щель между двумя полушариями. Некоторое время двигалась там, затем раздался тихий чмокающий звук, прибор сдвинулся на каретке и из него начали последовательно выдвигаться: две широкие гладкие плоскости, аккуратно раздвинувшие полушария в стороны, две гибкие лапки с манипуляторами на концах, которые нырнули внутрь и там и остались, и одна лапка с выемкой, которая нырнула и через секунду показалась обратно, держа в выемке округлый металлический комок размером с орех.
Противным писком зашелся монитор ЧСС. Александр взглянул на него, отключая звук, Вениамин Игнатьевич мельком успел увидеть его глаза – абсолютно черные от расширенных зрачков.
— Не двигайтесь, — совершенно механическим голосом произнес Александр, хотя Вениамин Игнатьевич и не думал что-либо предпринимать, помня о просьбе не вмешиваться и понимая, что время в запасе еще есть, киборг даже с остановившимся сердцем далеко не труп.
И тут Дэна затрясло. Сначала по телу прошла короткая судорога, потом вторая, стремительно переросшая в безудержные сокращения мышц. Александр намертво зафиксировал голову Дэна ладонями и, пользуясь наброшенным «поводком», сильно и резко потянул за свой конец. Заблокированная дверь медотсека распахнулась и внутрь ворвался Ланс. Мягким кошачьим прыжком он вспрыгнул на операционный стол, зажал коленями бедра Дэна, ладонями придавил плечи, лбом уперся в грудь. Судороги продолжались, но теперь не грозили разнести все вокруг. Прибор продолжал свою работу, упрятав вынутый процессор себе в недра и выдвинув еще одну лапку с зажатым в ней плоским параллелепипедом со скругленными гранями и углами. Новый процессор исчез в ране, обратно лапка вернулась уже пустая. Еще одна лапка вылила внутрь несколько миллилитров жидкости, потом прибор довольно пискнул, втянул все лапки в себя и отвалился.
Судороги как по мановению волшебной палочки прекратились, Ланс спрыгнул со стола, ненавидящим взглядом окинул Александра и быстро вышел. Александру было не до его обид – он, вооружившись аппаратом капельной подачи, сводил разрезанные ткани и тут же заливал их регенерином. Жидкость бурно пенилась, оставляя за собой тонкие ниточки моментально сросшихся шрамов. Доктор сделал себе в мыслях пометку – спросить, что это такое и, может быть, выпросить себе немного.
С момента начала операции прошло девять минут, и четыре – от момента остановки сердца. Александр стер последние капли пены с кожи, отложил уже ненужный аппарат и в упор посмотрел на Вениамина Игнатьевича. Зрачки его медленно сузились, переходя из режима «макро» к обычному зрению, выполнение программы закончилось, и на лице отразилась тревога.
— Дефибриллятор? – рискнул спросить Вениамин Игнатьевич, — Адреналин?
— Нет, нельзя, можно повредить процессор, он еще не врос, надо мягче.
Что-то сообразив, Александр шагнул к двери, «Стас!» пролетело по кораблю. Станислав Федотович возник в проеме сразу, будто действительно дежурил под дверью, впрочем, Вениамин Игнатьевич в этом почти и не сомневался.
— Стас, не спрашивайте, время дорого, — капитан кивнул, соглашаясь, он уже увидел на мониторе ровную линию, — сейчас я вас отправлю в одно место, там будет Дэн. Не знаю, в каком виде, но будет. Ваша задача – вывести его оттуда. Желательно – уговорить, а там хоть тащите. Вопросы есть?
— Нет, — неожиданно севшим голосом ответил капитан и тут же оказался втиснутым в стену медотсека уставившимся ему в глаза Александром. Впрочем, Александром ли? За секунду до того, как Стаса завертела и втащила в себя зеленая волна, он увидел, как яркая голубая радужка потемнела до ультрамарина.
Зеленая волна выкинула капитана в темное пустое пространство. От неожиданности он покачнулся, устоять на ногах ему помогла изящная рука. Оглянувшись, Станислав Федотович увидел рядом с собой высокую пепельную блондинку в незнакомой ему форме. Смутившись, он потянулся одернуть капитанский китель и обнаружил на его месте полный комплект десантного обмундирования.
Блондинка улыбнулась ему:
— Не парьтесь, СтасФедотыч, я Алекс. Алиса. Мы в Отстойнике, здесь некоторое время проводят человеческие сущности, прежде чем отправиться дальше каждая своим путем.
— Чистилище? – спросил капитан, пожалуй, даже не из-за интереса, а просто для того, чтобы услышать свой голос.
— Мы не очень любим это слово, оно привязано к определенной религии, здесь же сущность находится вне зависимости от своих верований и такой, какая она есть. Посмотрите на себя, вам тридцать, не больше. Время здесь идет немного по-другому, так что некоторый запас, примерно час, у вас есть, но все равно не медлите. Найдите Дэна и верните его. Как найти – не знаю, вас может вывести на него интуиция. Или капитанский долг. Или привязанность. Вернуться проще – просто идите назад с намерением вернуться, я вас вытащу. Готовы? Тогда вперед.
Стас сорвался на бег. Внутренний таймер пошел отсчитывать минуты отпущенного часа. Пространство вокруг него стремительно и резко менялось, словно сцены в кино. Вот вокруг него трибуны ипподрома, шумит толпа, но вместо лошадей на кругу огромные золотистые бабочки, миг и бабочки устремляются по сложной траектории в небо. Вот он в саду, и синие яблоки тяжело срываются с гнущихся ветвей и падают в ломкую сухую траву, лопаясь и обдавая густым пряным ароматом. Вот он в пустом полутемном баре, где за стойкой дремлет зеленое существо, а автомат в углу журчит незнакомую мелодию. Стас прорывался сквозь лабиринты сплетенных ветвей, заглядывал в колодцы, пробивал стены, рассыпающиеся глиной и соломой. Дэна не было. Таймер неумолимо оставлял все меньше и меньше времени. Стас остановился, понимая, что так он Дэна не найдет. Подумал, что раз вокруг творится то ли мистика, то ли бред, то и действовать в этом бреду надо совершенно нелогично. Закрыл глаза, словно наяву услышал глуховатый голос своего навигатора «Простите, капитан…», вытянул вперед руку, чтобы не разбить об что-нибудь нос и сделал несколько шагов вперед.
И почти сразу услышал рядом с собой прерывистый вздох. Дэн сидел, свернувшись в комок, в углу пустой комнаты. Настолько пустой, что казалось, даже пыль здесь не бывала никогда. Совершенно голый, он изумленно смотрел на капитана и прямо на глазах его окутывала броня легкого скафандра. Легко и плавно он поднялся навстречу:
— Вот и вы, капитан… Я понимаю, что я умер, но вы-то когда успели?
Взгляд уже не затравленный и потерянный, как секунду назад, а сочувствующий.
— Ни хрена ты не умер, — немного ворчливо отозвался Стас, — а заблудился в этой херне. Алекс меня за тобой послал, пойдем.
— Алекс… — немного разочарованно произнес Дэн, взгляд его словно подернулся пеплом.
— Ну да, сам я бы никогда сюда не попал, даже и не знал, что такое существует. Пойдем отсюда.
— Капитан! – Дэн сделал шаг вперед, но одновременно словно бы еще больше отстранился, — Если процессор не удастся поставить, если он не приживется, зачем я буду вам нужен? Слепой, глухой и беспомощный.
Стас понял, что этот страх надо переломить.
— Аргументы против: поставить уже удалось – раз. Если даже не приживется – вон Рэй отключает свой и не парится, и ты так сумеешь – два. И три – ты просто нужен сам по себе, балда ты бестолковая. Всем нам, и мне в первую очередь. Без тебя я засяду на пенсии в своей квартире, Тед разобьется на кобайке, а Полина вернется к маме.
— Да, к маме это серьезно, — подтвердил Дэн, в глазах его заискрились знакомые смешинки, — пойдемте, пожалуй.
Он подошел к Станиславу Федотовичу, и тот от души обнял его, чувствуя под пальцами уже не металл скафандра, а тонкий хлопок футболки.
— Пойдем. Алекс, забери нас отсюда.
Женская рука вцепилась в запястье, и Стас снова полетел куда-то вверх тормашками и открыл глаза, еле успев подхватить сползающего по нему Александра.
Держа его в охапке, Станислав Федотович посмотрел в сторону операционного стола – на мониторе ровно пульсировала зеленая линия, и Вениамин Игнатьевич совершенно спокойно подключал капельницу.
— Что там? – почти каркнул Стас.
— Не волнуйся, Стасик, тут все в порядке. Только что ты сделал с Алексом?
— Не знаю, — капитан сгрузил тело на кушетку, — где у тебя нашатырь?
Нашатырь не понадобился – Александр уже пришел в себя и сел.
— Это нормально, — отмахнулся он от доктора, — мне бы кофе полную сахарницу, и я буду как огурец, можно оставлять дежурить.
Кофе ему принесли, как и заказывал, полную сахарницу, то есть переслащенный до состояния сиропа. Восстановив уровень потраченной при работе нейрохирургической программы энергии, Александр оживился, переложил Дэна с операционного стола на койку, разогнал мельтешащих людей и сам остался дежурить. Читал с любезно предоставленного Машей вирт-окна, медитировал, решив оставить Дяде Ко мозг, хоть немного прокачанный по сейверской линии, засыпал, держа Дэна за руку и просыпался, все так же чувствуя ровную пульсацию в кончиках его пальцев. Есть не ходил, не желая оставлять Дэна одного, и отказался от попытки принести ему обед в медотсек, чтобы не растревожить «новорожденного» посторонним запахом. Отбивался от навязчивых предложений Полины сменить его. Сутки, в общем-то пролетели быстро.
Через двадцать четыре часа в медотсек явился временно выселенный из своей привычной резиденции Вениамин Игнатьевич. Посмотрел вопросительно, мол, пора?
— Да, — Александр поднялся с кушетки и снова взял Дэна за руку.
— Дэн, ты меня слышишь? Можно открывать глаза.
Дэн, словно того и ждал, впрочем, почему словно, ждал, конечно, тотчас же воспользовался разрешением. Глаза ясные, взгляд бодрый.
— Ты хорошо себя чувствуешь? – это уже Вениамин Игнатьевич.
Рыжие ресницы взмахнули раз, другой: «Да, да».
Доктор выключил ИВЛ, не торопясь предпринимать каких-либо других действий. Он представлял, что сейчас происходит в организме: в крови накапливается углекислота, каротидный синус отравляет данные по афферентному нейрону, активизируется дыхательный центр в продолговатом мозге, нервные импульсы идут к межреберным мышцам и диафрагме, и вот следует первый вдох. Первый вдох, я сказал! Вениамин Игнатьевич решительным жестом поддернул рукава халата, то ли собираясь приступить к искусственному дыханию, то ли еще для чего. Александр поймал его за руку:
— Док, вы чего? Он же киборг, у нас безопасное время без кислорода чуть-чуть побольше. Дэн, видишь, Вениамин Игнатьевич нервничает, постарайся, сделай вдох произвольно, дальше автоматия заработает. Я надеюсь.
Еще раз взмахнули ресницы, грудная клетка вздрогнула неровным рваным толчком, потом еще раз и следом начала равномерно качать воздух в легкие.
— Вот и хорошо, значит, вот это тебе точно не понадобится, — Вениамин Игнатьевич потянул трубку ИВЛ. Трубка легко выскользнула из гортани, доктор отщелкнул ее от аппарата, смотал и выкинул в утилизатор.
— Тебе что-нибудь сейчас нужно? – Александр попытался угадать ответ по чуть дрогнувшим тонким губам.
— Что ему нужно, это мы сейчас разберемся, а тебе нужно отдохнуть. Поесть, поспать, — доктор мягко подтолкнул Александра к выходу.
— Да я и тут спал, — запротестовал Александр, но все равно был выпровожен в коридор с напутствием раньше, чем через час не возвращаться.
В пультогостиной к Александру подскочила взволнованная Полина:
— Что там? Как Дэн? А то Маша показывает, а он все лежит и лежит.
— И будет еще сутки лежать, так надо, все нормально.
Полину оттеснил вихрем подлетевший Рэй:
— Мы с Тедом возьмем флаер, покатаемся, ага?
Почти не дождавшись отмашки, он исчез, только дверь шлюза прошуршала.
Александр прошелся по кораблю, сжевал в кухне бутерброд, запив его водой из-под крана: есть хотелось, но ничего более существенного не лезло, все-таки мешало волнение. Подумал, что надо извиниться и постучался в каюту к Лансу.
Тот открыл не сразу и встал на пороге столбом, скрестив руки на груди.
— Извини. Я не хотел так поступать с тобой, но надо было что-то делать быстро. Ты справился, и сопротивляться не стал, спасибо.
Ланс смерил Александра тяжелым взглядом и процедил:
— Больше. Так. Не делай.
Дверь каюты захлопнулась у Александра под носом, одновременно исчез уже поднадоевший «поводок». На душе определенно полегчало, и Александр пошел искать капитана, чтобы ему отчитаться.
Капитан обнаружился в спортзале на шведской стенке. Алиса внутри Александра отчасти даже залюбовалась подтянутым торсом «пенсионера», но быстро себя одернула, нечего тут эстетические картины себе рисовать, тем более, когда ты хм, не совсем девочка.
— Стас, все в порядке, — сообщил Александр вытирающему шею полотенцем капитану, — замена прошла успешно, и через сутки у вас будет навигатор улучшенной версии.
— Знаешь, я от Дэна такого совсем не ожидал. Не то что я против, просто был сильно удивлен. Но раз сам захотел – почему бы и нет? Тем более, что он не так часто вообще чего-нибудь хочет.
— Скорее, привык, что киборгу нельзя что-то хотеть, а привычку, возникшую на пороге осознания себя, так просто не сломать. Это мое мнение, на самом деле все может быть и совсем не так.
Станислав Федотович покивал, а потом спросил:
— У Дэна с Рэем твоим линейка ведь одна и та же? Значит, и генетика одна и та же, и характер должен быть одинаковый. Но они совсем разные. Почему так получилось?
Александр немного подумал и осторожно ответил:
— Мне кажется, это из-за разницы в условиях, в которых находился развивающийся мозг. Дэн у вас осторожный хитрый лис, с глубоко въевшейся насущной необходимостью скрывать свое «я». А Рэй… Он рос, можно сказать, в тепличных условиях. В армии был недолго, потом на гражданке у прекрасной женщины с милым шкодным ребенком, а когда попал к другому хозяину, был уже сформирован как личность и мог дать себе отчет в своих действиях. Его не избивали до переломов, утверждая свою власть хотя бы над бессловесной машиной, так пугающе похожей на человека. Не пытали, проверяя ТТХ, просто так, от нечего делать. Не… в общем, не издевались в меру своей убогой фантазии. Он верит людям. В общем, щень щнём. Щенок щенком.
Станислава Федотовича передернуло. Он, конечно, знал, что проживание его навигатора на «Черной звезде» было далеко не безоблачным, но чтоб настолько… Тем не менее, он подозрительно спросил:
— А откуда Вы так хорошо знаете прошлое Дэна?
— Дэна? Я разве сказал «Дэна»? Таких бедолаг сотни, если не тысячи. А Дэн. Я не думаю, чтобы ему понравилось наше с вами такое знание о нем.
Бывший космодесантник, хоть и оставался прямолинейным военным, намек понял и перевел тему:
— Что ты планируешь делать после окончания реабилитации Дэна?
— Вы же тут еще на сутки? Немного побуду с вами, потом с Рэем куда-нибудь еще слетаем, закрепим пройденное, и домой.
Стас помолчал, потом, словно через силу признался:
— А ты красивая. Там была.
— Спасибо, — Александр улыбнулся, — вы тоже ничего. Тут есть. В юности за вами наверняка девушки толпами бегали.
— Да нет, — смутился Станислав, — толпы некогда было заводить, с военной жизнью, но было. Конечно, до подвигов Теодора мне как до Магелланова облака на атмосфернике, это он у нас знатный ловелас. А кстати, куда наши олухи вдвоем смотались?
— Не знаю, Рэй сказал, покататься. Хочется верить, что без привлечения воздушной инспекции.
— Да какая тут инспекция? – отмахнулся капитан, — Над космопортом охраняемая зона, а дальше хоть парады флотом Нового Бобруйска устраивай.
За разговором собеседники сместились в пультогостиную, а там Станислав извинился и ушел в душ.
Александр проводил его взглядом, прислушался к себе, обнаружил проснувшийся аппетит и решил, что надо все-таки что-нибудь сожрать. Когда он приканчивал разогретый стандартный паек, в пультогостиную вошел Вениамин Игнатьевич:
— Вот ты где. Там Дэн заснул, не подежуришь? Просто ты быстрее и качественнее определишь, если что-то пойдет не так.
— Конечно, — Александр затолкал пустую упаковку в утилизатор, — до пятницы я совершенно свободен.
— Могу составить тебе компанию. С чаем, медом и сгущенкой, и можно и без хлеба.
— От компании не откажусь, но лучше без чая. Сейчас, только инструмент принесу.
Александр смотался к себе на яхту, принес рабочий чемоданчик и принялся синхронизировать новый, пока еще неактивный, процессор со старыми имплантатами. Дядя Ко через Машу активно руководил процессом, сама виртуальная шалунья в неглиже расположилась со стаканом попкорна на голоподставке, пока Александр мимоходом не заметил ей, что от попкорна толстеют. От дальнейшей машиной выходки вздрогнул даже Вениамин Игнатьевич – очаровательная блондинка превратилась в бабищу под два центнера весом. Дождавшись реакции зрителей, Маша зловредно расхохоталась и сменила аватар обратно. Уже без попкорна.
— Распоясалась, паршивка, — беззлобно вынес диагноз доктор.
Пока шла настройка, пока Александр копался в файлах, думая, что может предложить Дэну, когда он проснется, прошло четыре часа. В медотсек заглянул Станислав Федотович:
— Алекс, я с Тедом связаться не могу, что-то долго они катаются. Попробуй со своим.
В голову Александру сразу полезли самые мрачные варианты развития ситуации: ВАИ, смерч, локальная ядерная война.
— Дядя Ко, соедини, пожалуйста, с Рэем, надеюсь, он взял видеофон.
Звонок прошел без проблем, но на него не отвечали довольно долго. Наконец, на вирт-окне появилось виноватое лицо Рэя. Очень-очень виноватое лицо.
— Алекс, только Теда не ругай, пожалуйста, за штурвалом я был.
— А я у него отбирал, — влез сбоку не менее виноватый Теодор.
У Александра отлегло – оба живы, остальное мелочи. Но вслух он грозно спросил:
— Что натворил?
Рэй еще больше завиноватился и почти шепотом признался:
— Мы флаер утопили…
Во время завтрака утром выяснилось, что все грузы загружены, контракты подписаны, так что можно лететь. Так что рабочий день начали с переселения. И если Александр и Дэлла собрали немного белья и зубные щетки, то торжественный выход Вениамина Игнатьевича ознаменовался появлением в дверях медотсека походной аптечки размером с хороший чемодан. Потом появился сам доктор, впихнул в руки опешившему Рэю свою ношу и, отдуваясь, попросил:
— Отнеси, пожалуйста, к вам на корабль, я тут еще кое-что захвачу.
Из каюты была выволочена и вручена Теодору объемная сумка, в которой что-то тихонько звякнуло. Окружающие предпочли не заметить подозрительных звуков, сам доктор, нимало не смущаясь, прокомментировал:
— Сувениры коллегам. Так сказать, из дальних странствий. Что-то я забыл… Аааа, конечно!
Последней из каюты появилась небольшая сумочка размером с портфель.
— Это личные вещи, свои трусы я понесу сам, — гордо отверг он робкие попытки Дэллы отобрать сумку, — теперь я готов, можно лететь.
На яхте Вениамин Игнатьевич категорически отказался лезть на подвесную полку, несмотря на заверения в ее надежности и готовых подсадить DEX’ов.
— Человеку в моих годах крайне неприлично лазить по потолку, уподобляясь молодым и стройным. Лучше покажите мне корабль.
Доктор прошелся по яхте, заглянул в холодильник, в душевую, уважительно поцокал при виде гасилки и в конце концов окопался на пассажирском сиденье флаера, разложив его до горизонтальной плоскости и потребовав принести плед.
— Вот тут я и буду обитать, вполне удобно. А вы как взлетите, дорогая, если не забудешь, принеси мне, пожалуйста, чаю, — обратился он к засмущавшейся Дэлле, — пряников, у вас, конечно, нет? Я так и думал. Там, в сумке сверху посмотри, пожалуйста, там на всех должно хватить.
С этим они и улетели.
Практически вслед за ними стартовал и «Космический Мозгоед».
Первый прыжок преодолели успешно, Теодор поставил корабль на автопилот и включил «Космобой», щедрым жестом пригласив составить ему компанию. Ни Дэн, открывший навигаторскую головоломку, ни Александр, ни тем более, Полина не соблазнились сверкающей заставкой, и в результате компанию Теодору составил Ланс. Александр посидел немного с Полиной на розовом диванчике, понаблюдал за стремительными точными движениями рук Дэна, почитал что-то тягомотное из корабельной библиотеки, замаялся от ничегонеделанья и решительно поднялся:
— А не приготовить ли мне чего-нибудь вкусного? Есть пожелания?
— Чего-нибудь сладенького, — с надеждой протянула Полина, Дэн подтвердил энергичным кивком.
— Что можно брать?
— Все, что найдешь в холодильнике и в кладовке. Пойдем, я тебе помогать буду.
Результатом раскопок стала мука, сахар, пачка «Румяночки», идентифицируемой как маргарин и контейнер мелких зеленых плодов, на которые Полина сморщила нос:
— Они же кислые!
— Да, но что это?
— Сливы. С маминой дачи. Они с нами уже полгода летают. Есть невозможно, а выкинуть жалко.
— Вот сейчас и долетаются! – Александр сунул контейнер в плиту на разогрев, через минуту достал, — вытаскивай косточки.
Пока Александр растирал маргарин с мукой, Полина выколупывала мелкие косточки и увлеченно трещала, рассказывая, как Тед учил Дэна печь блинчики. Вскоре к процессу подтянулся Дэн, рассудив, что тут интереснее, чем в головоломке, которая никуда не убежит. Увидев полную миску зеленовато-бурой комковатой массы, в которую превратились перемороженные, разогретые и расколупанные сливы, он вопросительно поднял бровь.
— Начинка, — коротко пояснил Александр и бухнул в неопрятное нечто ложку соды. Нечто обиделось, зашипело и, поменяв цвет на фиолетовый, полезло из миски, вероятно, дать в нос обидчику. Полина ойкнула и ложкой принялась запихивать беглянку обратно в миску, Александр пришел ей на помощь и утихомирил пену стаканом сахара. Начинка пошипела еще немного, все больше сникая и утихомирилась, видимо подобрев. Дэн с интересом наблюдал за происходящим, технология снижения кислотности была ему известна, но в применении к еде он видел ее в первый раз.
Александр попросил большой противень с бортиками, высыпал мучные крошки, придавил и вылил начинку сверху.
— Теперь в печку.
— И все? – удивилась Полина, — ни месить, ни катать, ни защипывать? Здорово! Дэнька, запоминай.
— Запомнил. С точностью до грамма. Но подозреваю, что точные пропорции не имеют смысла.
— Никакого. Строго как попало.
— Самые удобные рецепты. Ты где так научился?
— Когда у тебя двое детей и они притаскивают с прогулки всякую теоретически съедобную фигню, приучишься выкручиваться. Стремление «все в дом» надо развивать и поощрять.
Пирог вскоре закипел сверху, потом начал коричневеть и пахнуть. Александр вытащил противень и жестом фокусника вытряхнул спекшуюся сладость на большую разделочную доску.
На запах стянулись Тед и Ланс, и даже Станислав Федотович, только Михалыча пришлось вызванивать по комму, в машинное запах не проник.
Попили чай. Посмотрели кино. Потом снова попили чай.
Время тянулось невыносимо медленно.
И Александр даже обрадовался, когда поздно вечером Дэн постучался в его каюту, хоть какое-то разнообразие.
Вошедший навигатор присесть отказался, долго мялся возле двери, собираясь с духом, потом пробормотал:
— Что-то я себя не узнаю, — и уже твердо продолжил, — ты говорил, что твоя система не реагирует ни на полицейские жетоны, ни на DEX’истские, ни даже на блокатор. Это правда, или ты преувеличил?
— Правда, — Александр пока не понимал, куда Дэн клонит, но подтвердил.
— Ты можешь мне систему поменять? На твою, чтобы тоже ни на что не реагировала? Не хотелось бы подвести друзей в какой-нибудь серьезный момент.
— Нет, к сожалению. Ваши процессоры с ней несовместимы. Так бы я уже Рэю накатал.
— Тогда, — Дэн посмотрел в упор, — поменяй мне процессор. На ваш.
Александр осел на койку, а Алиса остро пожалела, что это тело не курит – пауза бы сейчас не помешала. Минуточек так на шестьсот. Но паузы не было, пришлось отвечать:
— Дэн… я не умею. Я не хирург.
Дэн обозначил усмешку:
— Не хирург бы не смог провести Рэю операцию после того, как в нем дыру выжгли. Он показывал, вполне профессиональная работа.
— Я программу себе установил, но там точно нет блока по нейрохирургии.
— Ну так найди, — Дэн не позволил сбить себя с толку, — я догадываюсь, что в нашем мире ее вообще нет. Но ты же все равно должен будешь привезти процессор оттуда, где ты живешь.
— В общем, да. Хорошо, завтра смотаюсь домой, спрошу, возможно ли такое в принципе.
— Зачем ждать до завтра? Я могу и передумать, а когда еще вам выпадет возможность провести такой уникальный эксперимент?
От такой наглости Александр чуть не потерял дар речи. Собрав слова в кучу, все-таки сказал:
— Это у вас с Рэем в генетике такая хитропопость?
— И не сомневайся.
— Ладно. Вот только что и как капитану сказать?
— Ничего не надо, я сам все скажу. Без тебя он выговорится и примет, а в присутствии как ни крути, чужого, может и запомнить надолго.
— Хорошо. Дай хоть оденусь, — Александр начал одеваться, но остановился, — Дэн, скажи, а ты мне что, уже доверяешь вот прям настолько?
— Нет, — взгляд был сама честность, — но это не мешает мне пользоваться твоими возможностями.
— Логично, — Александр снова продолжил впихиваться в джинсы, — но слегка обидно.
Дэн с показным равнодушием пожал плечами, мол, твои проблемы.
Александр оделся и вытащил из-под футболки хронду.
— Отойди, чтоб не зацепило. И вообще, мог бы заранее сказать, чтобы я с яхты сувениры домой забрал.
— То есть ты можешь и не вернуться?
— То есть да, могу и не вернуться. А могу и через пять минут назад прискакать. С эгрегорами настройка аппаратуры превращается в некое подобие беспроигрышной лотереи – попасть попадешь, вот только куда? Так что должен быть не позже чем через четыре дня, ну в крайнем случае, пять. Все, я пошел.
Александр сжал хронду в пальцах, раздавливая и мимоходом порадовавшись тому, что это тело позволяет не грызть скрипучий кислый металл. Зеленые завихрения хронопереноса скрыли каюту на «Мозгоеде» от его глаз, а, когда рассеялись, за стенкой кабины машины Времени оказался не привычный зал в подвале родного Института, а блеклая лаборантская чего-то там мозга. И оператор за пультом восседал совершенно незнакомый. И непристойным образом дрых. Практически на боевом посту.
Александр хищно усмехнулся – ну-ну, спи, пока можешь. Еще секунды три. Александр тихонько, чтобы не зашипела, не скрипнула, отжал дверь и скользнул за спину к спящему. Хотел было выдернуто кресло из-под него, но передумал – с силой DEX’а это могло быть небезопасным, поэтому кресло просто наклонил и аккуратно вывалил засоню на пол.
У засони оказалась отличная реакция – в падении он успел хлопнуть ладонью по кнопке аварийной тревоги и теперь алые всполохи и вой сигнализации надежно скрывали его возмущение. Александр поморщился, дотянулся до пульта, отключая тревогу. Стал слышен голос, хрипловатый со сна, моментами срывающийся в фальцет:
— Что вы себе позволяете?
— Даа? Что «я» себе позволяю? – Александр нехорошо прищурился, все-таки обязанность обучения новичков была общая, — Про себя и свою халатность ты не думал? А если прорыв? Я не беру в расчет теоретическую возможность проникновения иных форм жизни, но если просто человек? Завладел хрондой, принес пробирку с неизвестным науке вирусом, разбил, что, через три дня все человечество трупы? Этого ты добиваешься, заснув за пультом?
Дежурный оператор сморщился, будто собираясь заплакать, стало видно, насколько он еще юн. И правда, всхлипнул:
— Вы не можете допустить, чтобы вас… чтобы у вас хронду отобрали… Я специально сюда просился посмотреть, а вы…
Александр понял, что сейчас ему еще и утешать оператора придется. Сбежавшиеся на сигнал тревоги куратор Илья, Командор и еще полдюжины незнакомцев наблюдали процесс воспитания, не вмешиваясь.
Но утешаемого все-таки отобрали, очевидно, опасаясь если не за его жизнь, то за психическое здоровье, и этим освободили Александра для более важных вещей. Которые он и изложил в кабинете куратора.
Илья поскреб в коротко стриженом затылке:
— Дааа, ну и задачка. Нет, мы, конечно, предполагали, что развитие может пойти по данному пути, но посчитали его крайне неперспективным. Ладно, один раз можно и расстараться, тем более, для миродержащего героя. Но только один раз, это понятно? Не вздумай ставить такую деятельность на поток. Ладненько, мы тут пока подумаем-посчитаем, а вот тебя придется в хроностазе подержать. Чтобы расхождения потоков нивелировать.
— Я понял, — грустно вздохнул Александр, — и, если честно, уже домой хочу. В свое тело и к себе домой. Заколебалась я что-то. В принципе, там уже дело налажено, так что вероятность имеется, что скоро вернусь.
— Давай-давай, скинь из процессора, что привез, и в капсулу, не фони тут.
Александр подчинился: подсоединился к терминалу, скинул все накопленное. По окончанию процесса его уже ждал Командор:
— Я тебя отвезу. Никто ж не думал, что тут капсула хроностаза понадобится. Только прости, общаться не буду, сама понимаешь.
— Да понимаю, чего там. Хоть высплюсь, меня можно сказать, разлучили с любимым одеялом.
И весь полет Александр и правда проспал. Тем более в теле киборга заснуть по желанию проще простого – сам себе приказал, и готово.
Уже настраивая капсулу хроностаза, Командор, словно в пустоту, осуждающе обронил:
— А вот что возвращаться с половины плохая примета, кто-то забыл. Пусть тогда помнит хотя бы как от исполнения отвертеться.
— Вымыть голову, помню, — Александр вошел в капсулу хроностаза, командор закрыл за ним дверцу. И тут же открыл ее снова.
— Не понял, что случилось? – встревожился Александр, и тут заметил, что Командор уже в другой рубашке. Переодеться за доли секунды он не мог, значит, хроностаз закончился.
«Вот он какой, северный олень», — про себя подумала Алиса, в хроностазе она была впервые. Вслух же Александр спросил:
— И до чего додумались?
— Все в порядке. Сейчас вернемся, тебе программу загрузят, все расскажут, контейнер врУчат. А может быть, вручАт, — настроение у шефа было не в пример более приподнятое, чем секунду… а на самом деле сколько? назад.
— Сколько времени прошло?
— Не бери в голову, тебе это знать не надо. Полетели.
В институте мозга Александру действительно вручили контейнер с многолапчатым прибором внутри.
— Эти ваши хитро… эээ… мудрые центавриане придумали использовать для киборгских процессоров технологию молекулярной самосборки, прямо внутри черепа. Процесс, естественно, плохо контролируемый и может зайти не туда, поэтому для нас он не подходит. Поэтому же череп придется пилить. Вся программа у тебя есть, начиная от первого прикосновения скальпеля, заканчивая последней каплей регенерина. Во всех вариантах, куда может зайти операция. Только инструменты в нужной последовательности предварительно положи, чтобы программа не сбойнула. И еще одно. Обязательно. После того, как поставишь новый проц, пациенту необходимо находиться в неподвижности. Ничего не думать, не пользоваться процессором, желательно, не спать, не двигаться, не дышать. ИВЛ, внутривенное питание, все такое. Самостоятельное только сердцебиение. Сутки, а лучше двое. Но через сутки можно дышать и мигать. Не забудешь?
— Не забуду. И, пока не забыл, вот еще…
Александр вышел в коридор, прошел в туалетную комнату, с неодобрением осмотрел мелкую раковину, открутил старомодный кран и сунул голову под струю воды. Плеснул мыла из дозатора, символически почвакал в волосах пальцами и смыл. Вытирая голову нетканой салфеткой, мрачно порадовался, что мыло в этот раз не «Земляничное». Так, нейтральный хвойный запах. Вытереться до конца не получилось, и, роняя с концов волос набрякающие капли, Александр направился обратно – надо было забирать контейнер и возвращаться. Доделывать работу.
Но в коридоре его перехватили. Восточных кровей, крупная, не толстая, а какая-то вся мягко-уютная женщина подтолкнула к нему сумку на колесиках:
— Здравствуйте! Мы знаем, куда вы. И вот, гостинцев олухам собрали. Начальство в курсе, разрешило. Порядок знаем, никаких опознавательных маркеров. Вот письмо еще. Передайте, пожалуйста.
Александр покачал головой, но выглянувший из кабинета Илья скомандовал:
— Забирай, а то они не отвяжутся. Поклонницы!
Забрал, едва оторвав ее от пола, чтобы перенести через порог.
— Что они там напихали, кирпичи?
— Гостинцы, говорят. Мадам Деметрашвили три дня с боем выдирала превышение массы на сорок килограммов. Тащи, доля у тебя такая сегодня. А контейнер мне пока дай, я тебя провожу.
Возле кабины машины Времени дежурил все тот же новичок. На этот раз сосредоточенный, но втихаря нервничающий, словно от него зависело, как минимум, начало ядерной войны.
Стоять в кабине пришлось на одной ноге, опираясь коленом в стену противоположной – сумка не входила. Сработал переход – и вот он, «Мозгоед».
Пультогостиная.
Сидевшая на диванчике Полина с визгом «Алекс вернулся!» упала с диванчика, подскочила и повисла у него на шее. Через мгновение в пультогостиной собрались все. В процессе ощупывания и осматривания, он ли это, выяснилось, что не было его без малого две недели, что все уже думали, что его не будет, Рэй совсем загрустил, но привез Вениамина Игнатьевича, во как раз сегодня, Дэллу они надежно пристроили, и он пока еще никуда не улетел, и они стоят на планете, и тут много прекрасных зверюшек…
В общем, слишком много информации.
Примчался Рэй и молча стиснул в объятиях. Все притихли и слегка отступили, при этом Тед, сдавая назад, умудрился споткнуться о сумку и едва не рухнул.
— Что это? – с изумлением вытаращился он на баул посередине пультогостиной.
— Гостинцы. Фанаты передали. И письмо вот, — Александр протянул конверт.
— А, это Дэну, — схватившая конверт Полина передала письмо адресату.
Тот вытащил письмо.
«Дорогой Денечка! Ты символ вашей вселенной…»
Дэн с абсолютно без эмоциональным лицом прочитал послание, потом медленно скомкал лист в кулаке и поднял почти умоляющий взгляд на Александра:
— Можно я сделаю вид будто никогда этого не читал?
— Можно, с этим – можно, — Александр даже не пытался сдержать смех.
— Что там, что там? – Полина попыталась вытянуть листок за торчащий из кулака уголочек, но Тед оттащил ее за талию:
— Любопытной Варваре сама знаешь где нос оторвали!
— Ах, так! – завелась Полина, — Тогда, тогда… Вредному Теду на нос… на нос… — она скорчила задумчивую рожицу, пытаясь подобрать рифму.
Рэй громким шепотом подсказал:
— На нос намазали победу!
— Во, слышала, победу!
— Вот и ходи с намазанным носом, — надулась Полина. Записка от поклонниц была благополучно забыта.
Все переключились на гостинцы.
Да, действительно, правила поклонницы знали. Безликие пластиковые лоточки, целлофановые кулечки, офисные белые листки. Свертки, пакеты. Из раскрытой сумки поплыл такой сложносочиненный аромат кавказской кухни, специй, мяса и сладостей, что Котька и Сеня, унюхав, устроили истерику с требованиями дать им немедленно хоть кусочек, а то бедные котяточки помрут от истощения.
Пахлава, хинкали, сациви, лобио, чакапули… на каждом свертке ровным округлым почерком были написаны названия. Каждый сверток, сопровождаемый всеобщими воплями, и людскими, и кошачьими, препровождался на стол в кухне. Где-то в середине откопалась полуторалитровая пластиковая бутылка, по крышечку полная янтарной жидкости. Вениамин Игнатьевич прицельно выхватил бутылку из рук Теда, скрутил крышечку, принюхался, отхлебнул пару капель и возмутился:
— Варвары! Напиток богов, амброзию, можно сказать, и в пластик! Переливать, немедленно переливать! Стасик. Пойдем, ты мне поможешь.
В медотсеке, к камерам которого нахально подключился Александр, да и остальные киборги, судя по их сосредоточенным лицам, тоже, Вениамин Игнатьевич попросил Женьку снять футболку, осмотрел торс, поцокав языком, потыкал под ребра, загнал в диагност и, после того, как сканирующая каретка проехала взад-перед над пациенткой, наклонил ей голову, осмотрел затылок под густыми волосами, неодобрительно покачав головой, велел ей одеваться, выдал тюбик с мазью от синяков и банку витаминов, и они вместе вернулись в пультогостиную.
— Как ты и говорил, ничего смертельно опасного, — обратился доктор к Александру, одновременно с благодарным кивком принимаю большую чашку у разливающей чай Полины, — ничего такого, что нельзя было бы исправить хорошим питанием и интенсивным отдыхом. За исключением одной вещи. Расскажи нам, милая, как ты дошла до жизни такой.
— Женька, сосредоточенно растирающая мазь под футболкой, замерла. Заговорила глуховато и напряженно:
— Вы же знаете. Я убила хозяина. Убила и сбежала…
— Да не о том, — Вениамин Игнатьевич с удовольствием отхлебнул из кружки, — а том, как ты заработала шикарную гематому и трещину в черепе? Там уже все срослось, но травма произошла совсем недавно. И не она ли была причиной твоего состояния:
— Да, — Женька вытащила ладонь из-под майки и очень аккуратно положила тюбик с мазью на край стола, — я удар пропустила. Битой. Два человека отобрали мой заработок за неделю. Может быть, больше, я не смотрела в тайнике.
Все три киборга одинаково недоверчиво на нее покосились – чтобы DEX пропустила удар от человека? Не скованная приказом, а просто так… Не бывает. Их сомнения озвучил Стас:
— Почему? Ты же могла увернуться. Атаковать, в конце концов.
— Не могла. Человек бы не смог. Если бы я увернулась, было бы понятно, что я не человек, а убивать их я не хотела, проблем с трупами много, думай, куда их деть, прячь, выкручивайся. Подумала, что ничего страшного, ну стукнули, это не тот удар, от которого DEX”ы ломаются. Но так получилось, что сломалась. Процессор ушел в перезагрузку и никак не хотел включаться обратно.
Все сочувственно помолчали.
Женька медленно сползла со стула и отступила по направлению к шлюзу:
— Я пойду, пожалуй. Спасибо за помощь.
— Куда? – встрепенулся Станислав, — Хватит уже, находилась. Сейчас ты пьешь чай, потом спишь, посмотри, на тебе лица нет, потом мы все вместе думаем, куда тебя определить. Вариант «стройка» не рассматриваем. Скажи, вот зачем ты туда поперлась? Разве в ОЗРК не лучше было бы?
— Я хотела накопить денег, сделать документы и поступить учиться.
— Документы так просто не сделаешь, они будут либо фальшивые, либо чужие. На кого учиться хотела? Или просто так?
— На врача, — Женька понурилась, понимая, что да, документы — это не просто.
— На врачааа? – протянул Вениамин Ишнатьевич, — то есть ты готова учиться шесть лет, не спать ночами, ковыряться в трупах в анатомичке, выполнять все нелепые требования преподавателей только для того, чтобы потом засесть в районной поликлинике и плясать вокруг сварливых старушек?
— На детского. Дети не могут сказать, что болит, и диагност может ошибиться. А у меня сканеры, и все такое.
Снова возникла пауза, старшие переваривали сказанное. Молчание нарушила Полина, которая весь разговор сидела как на иголках:
— Почему ты убила хозяина? Он тебя обижал, да?
— Да, — Женька подняла на девушку прозрачные голубые глаза, сейчас не выражающие ровным счетом ничего, — он плохо со мной обращался. На глазах своей дочери, это могло ей повредить, мы дружили. Он запирал жену и дочь в доме неделями, не разрешал им ни с кем общаться.
— Все, — прервал очередное молчание Станислав Федотович, — иди спать. Занимай любую пустующую каюту, они все одинаковые.
Женька, уже почти уйдя, остановилась на пороге, обвела присутствующих взглядом:
— Вопрос один можно? Станислав Федотович, вы специально собираете мою линейку?
Тед фыркнул, потом, не удержавшись, заржал в голос.
Стас укоризненно на него посмотрел.
— Так получилось. Эти двое приблудились недавно, а мой только один. Да и тот сам пришел. Иди уже спи, пусть тебе Маша расскажет всю эту историю.
Искин, щеголяя огненной шевелюрой, сладко потянулась:
— Пойдем, дорогуша, я расскажу тебе сказочку на ночь.
После ухода Женьки, Вениамин Игнатьевич раздумчиво произнес:
— Вы знаете, я, пожалуй, приму участие. Пусть пока поживет у меня в квартире, я ее в больницу пристрою. Сначала санитаркой, потом, может, правда, выучится. А то непорядок получается, Стасик, у тебя есть собственный рыжий киборг, мне, может, завидно и тоже хочется.
Дэн, понимая, что Доктор шутит, и что на его принадлежность самому себе никто не покушается, невозмутимо подтянул к себе поближе банку с остатками сгущенки.
— И все-таки, как быть с документами? Александр попытался вернуть нить разговора к актуальному.
— А, пустяки, — отмахнулся доктор, — есть у меня один знакомый… Ну, как знакомый, я его консультировал, так он такие документы может сделать – пальчики оближешь.
— Угу, с нержавеющими скрепками, — скептически поддакнул Александр. Затея с фальшивым паспортом ему не нравилась. Ну и что, что он сам с фальшивым – технологии другие, легенда есть. А тут…
— Скажу, что племянница, с глухой аграрной планеты прилетела, в дороге сумочку скрали, негодяи, — продолжал развивать мысль доктор.
Стас же, посмотрев на опустевший стол, скомандовал:
— Все, гуляем, развлекаемся, ищем заказы. Грузовой отсек полупустой, а шоколадки мы все уважаем.
— Ну почему же сразу шоколадки? Мне вот, пряники больше по душе, — Вениамин Игнатьевич утянул последний пряник из вазочки и поднялся, — пойду в медотсеке порядок наведу, пожалуй.
Вслед за доктором рассосались и остальные.
Рэй присоединился к молодежи в их походе в торговый центр и кафе, Александр предпочел остаться на корабле. Постучался в медотсек. Судя по помятой щеке и общему выражению заспанного лица, наведение порядка шло полным ходом.
— Вы правда ей поможете?
— Почему бы и нет? Девочка умна, социализирована, амбициозна. И к трудностям ей не привыкать – надо же, на стройке работала.
— Вы действительно думаете сделать ей фальшивые человеческие документы? Не откроется правда? Сумеет выдержать легенду?
— Сумеет. Это у нашего рыжего полная голова тараканов, он их там регулярно подкармливает, они шуршат, топочут лапками. Но такое рациональное мышление, как у этой девочки, я видел только у одного человека в своей жизни. У нашего декана в мединституте. Так что не беспокойся, не бери в голову, я позвоню человеку, — Вениамин Игнатьевич пузом мягко подвинул Александра к выходу.
Женька спала весь остаток дня и проснулась только утром. Вышла из каюты и застыла на пороге пультогостиной, где оба экипажа как раз собирались к завтраку. Не было ли все, произошедшее накануне изощренной уловкой людей, которые чего-то от нее хотят? Впрочем, чего от не хотеть? А хотели бы – давно бы нашли способ получить. Что один капитан, с военной выправкой и навыками командования, что второй – киборг с DEX’истским жетоном в кармане. Странная компания, но, кажется, для них это в порядке вещей.
Женька, лучезарно улыбаясь, сделала шаг вперед, чтобы ее заметили не только киборги, но и люди:
— Доброе утро. Простите, что так долго спала. Могу я чем-нибудь помочь?
Ей указали на стул и велели сидеть и не путаться под ногами у занятых важным делом разносящих тарелки. Женька с удовольствием повеление выполнила. К ней подсел Александр:
— У тебя какая сумма в тайнике осталась?
— Сто пятьдесят единиц.
— Не густо. Я тебе компенсирую, неохота лететь. Там осталось что-нибудь еще? Личные вещи, сувениры?
Женька помедлила, потом нехотя призналась:
— Да. Шахматный конек. От Иды. От дочери хозяина, она мне подарила.
— Да, тогда надо забрать. Слетаешь со мной после завтрака?
— Да, конечно.
С другой стороны пристроился доктор с планшетом в руках:
— Как спалось, как самочувствие? Голова не болит? Вот и хорошо? На какой имя документы делаем? Выбирай тщательнее, тебе с полученным именем всю жизнь жить.
Женька посмотрела на доктора – вроде не шутит, и робко попросила:
— Можно как у Иды? Чтобы навсегда, как у нее?
— Отчего нет, можно. Ида. Полное как?
— Аделаида. Аделаида Сювьен.
— Записываю. Бобкова Аделаида Вениаминовна. А? Звучит? Согласна на такое имя?
— Да, мне очень нравится.
— Надо же! – восхитился Александр, — неисповедимы пути эгрегора. При разработке этого проекта тебя обозначили кодовым именем Дэлла. По аналогии с Дэном, раз из одной линейки. Я не вмешивался во всю эту чехарду с именами – Жаклин, Женька, какая мне разница, лишь бы носительнице нравилось. И к чему мы в итоге пришли? К той же самой Дэлле. Великолепно! Нашим скажу – сначала помрут со смеху, потом кучу теорий насочиняют, чтобы объяснить, почему все так вышло.
— Хватит ржать, давайте жрать! – Тед бодро запулил в сторону Александра конфетой. Тот поймал ее, покрутил в руках и отдал новоиспеченной Дэлле – ей нужнее для восстановления, да и сладкое, наверняка, любит.
После завтрака Александр выкатил кобайк:
— Садись, поехали. Ребята, мы туда и обратно, это максимум полчаса, потом по магазинам. Нехорошо, что будущее светило педиатрии начинает жизненный путь в одной футболке и штанах с чужого плеча.
— С чужой попы, — хихикнула Полина, — у нас светило навигации тоже так начинал.
Дэн философски пожал плечами – время свитера со свалки и тедовой рубашки давно прошли.
— Если хотите присоединиться – подходите к «Карусели», — Александр назвал торговый центр, где они уже успели побывать вчера.
— Не, — отказался Тед, — нам работа, сейчас груз привезут.
— А я да! – Полина в перспективе шопинга воспылала энтузиазмом.
Александр подозрительно на нее посмотрел:
— Тогда мы вернемся сюда, тебя заберем, кобайк поставлю и пешочком пройдемся. Не надо одной.
— Хорошо, — Полина с легкостью согласилась, пешочком так пешочком. Кажется, в компании Александра это стало входить в обыкновение.
До подвала добрались быстро. Внутри Дэлла разгребла ладонью мусор в углу и уверенно подковырнула проволочкой одну из плиток в полу. В тайнике лежали несколько купюр и маленькая фишка – шашка с изображением шахматного конька. Дэлла нежно ее погладила:
— Это я. А Ида была ферзем. Принцессой с маленькой короной на голове. Принцессу она покрасила в розовый цвет, конька хотела покрасить в рыжий, но у ее мамы не нашлось оранжевого лака.
— Забирай, возвращаемся. Хочешь сказать на работе, что жива? Мужик за тебя переживал, бригадир ваш.
— Наверное, да. А можно?
— Можно.
На стройке Дэлла весело поздоровалась с обрадованным бригадиром, приняла поздравления, уверила, что все будет хорошо и вернулась к кобайку.
— Можно еще как-нибудь Иде сказать, что все хорошо? Только мне там показываться нельзя.
— Полину зашлем. Что именно ты хочешь сделать?
— Такого же конька. Покрасить в оранжевый и отдать. Вторая дверь выходит в маленький садик, и, если поставить конька в цветочный горшок, Ида поймет, она очень умная девочка.
— Сделаем, не вопрос. Полетели, там Полина уже извелась, наверное.
Следующие пять часов девочки наряжались. Составляли гардероб. У Александра мозг вскипел в первые же десять минут от щебетания «Посмотри, как на ней? А блузка лучше морозно-голубая или голубая Крайола? Пижаму лучше взять экрю или пудру?»
Александр взвыл и позорно сбежал от девчонок в холл, где и засел на софе, отгородившись от всех планшетом.
Полина нашла его и там:
— Алекс, а ты не хочешь себе платье купить?
Александр посмотрел на нее как на сумасшедшую.
— В смысле, домой, — стушевавшись, поправилась Полина.
— Даже если и хочу, то на что я его мерить буду? Вот на это? – для наглядности Александр подрыгал ногами в берцах 45 размера.
Полина развеселилась и плюхнулась рядом:
— Слушай, а как оно?
— Что оно? – начало было многообещающим.
— Ходить в мужском теле. Ничего не мешает? – она выразительно кивнула вниз.
— Не мешает. Во всяком случае, не настолько, чтобы вопить об этом на весь торговый центр.
— Если бы я так оказалась, я бы долго себя рассматривала. А ты? – любопытству девушки не было предела. Александр даже на всякий случай немного отодвинулся от нее.
— Полина, я глубоко и надежно замужем, и, честное слово, вид мужского члена не явился для меня чем-то новым и шокирующим. Да, непривычно, но больше не из-за отросшего лишнего, а из-за изменений общих параметров – длины рычагов конечностей, иной точки центра тяжести. Там Дэлла справится, пока ты меня тут развлекаешь?
— А, да, что ж я шла-то? – подскочила Полина, — ты обещал заплатить, пошли, мы закончили.
Александр схватился за голову – надо же! Вспомнила! и поднялся. Обещанное надо было выполнять.
Расплатившись на кассе, Александр с ужасом осмотрел девчонок, обвешанных пакетами с покупками. Дэлла выглядела уставшей, все-таки она не была еще совсем здорова, зато Полина сияла как начищенное донышко кофейника авшурской тетушки Розы. Умом Александр понимал, что девчонки покупали по минимуму, и купили в общем-то немного, все можно упихать в чемодан не самого большого размера, но вид разномастных пакетиков все равно ужасал.
— Шахматы купили?
— Даже лучше! Мы нашли корзину, где шахматные наборы просто так навалены, и многие рассыпаны, и воообще… вот… — Полина вытащила из кармана фигурку белого конька.
— Украли?
— Ага! Зачем весь набор, если одна фигурка нужна? Теперь нужен оранжевый лак, я за свои куплю, покрасим, и флакончик себе оставлю, — затараторила девушка, сунула конька Александру, свалила пакеты на пол и скрылась в толпе.
Полину дождались, сели в кафе на фуд-корте, перекусили, конька покрасили. Александр, не желая действительно впутывать Полину, пообещал поставить его вечером сам.
На корабль вернулись уже почти к ужину. Старших не было видно, Тед развалился на диванчике, потягивая пиво и то и дело убирая с себя задние лапы Сени, возлежащего на сидевшем рядом Лансе. Дэн ковырял трассу. На вопрос: «Куда летите?» ответил, что пытается уложить в одну ветку трассу на Новый Бобруйск чтобы отвезти Дэллу и по всем остальным точкам, куда у них заказы.
— Подожди, не надо укладывать. Летите спокойно по заказам, Деллу Рэй отвезет на «Хроносе», а я пока у вас побуду. Где он сам-то?
— Лезет Михалычу под руки, спрашивает, что как устроено, и как это все чинить, если поломалось, — Тед широким жестом взмахнул рукой.
— Правильно делает. Механика у нас ведь нет, а на всякий случай знать устройство надо.
— А, ну ладно, — Тед поднялся, — пойду посмотрю, чего девчонки накупили.
В каюте Дэллы вовсю шла примерка. Тед постучался и, дождавшись приглашения, зашел. Рыжая, немного пришедшая в себя, на каблуках, в короткой юбке, открывающей изящные ноги и в воздушной блузке с широкими рукавами показалась ему намного симпатичнее, чем накануне.
— Да ты просто красавица, это я удачно зашел? Кажется, вам не хватает взгляда истинного ценителя женской красоты. Пожалуй, я поприсутствую. Обещаю закрывать глаза при переодевании, — Тед упал на койку с видом, что его можно сдвинуть с места только подъемным краном. Ему милостиво разрешили остаться. Конечно же, при условии закрываемых глаз.
Девчонки мерили, Тед рассматривал обновки и любовался увлеченными девчонками, пока Полина с воплем: «Мы же косметики не купили! Сейчас свою принесу!» не исчезла за дверью.
Дэлла, пользуясь отсутствием девушки, подошла к парню, присела рядом с койкой на корточки:
— Не стоит воспринимать меня как сексуальный объект.
— Почему? – Тед был совсем не готов к тому, что его мелькающие смутные мысли станут известны вот так сразу и так категорично не встретят поддержки.
— Потому что ты симпатизируешь Дэну…
Пилот протестующе вскинулся, мол, он не какой-нибудь, но был остановлен движением ладони:
— Он для тебя идеальный напарник, лучший друг и практически член семьи.
Тед немного расслабился, не слыша в свой адрес обвинений в не пойми чём. Дэлла продолжила:
— И свою к нему симпатию ты автоматически переносишь на меня, как на его «сестричку». А как можно выразить симпатию к женщине? Наиболее полноценно симпатия проявится, если записать ее в сексуальные объекты. Но, право же, не стоит. Не тот случай. И, кстати, Дэн тоже к тебе очень тепло относится.
— Откуда ты это знаешь?
— В архиве, который он хранит у Маши, есть папка голографий с именем «Анжелика Лендер». Сестра, да? Она невероятно похожа на тебя. Не лицом, а выражением лица, жестами.
Тед помрачнел:
— Убью рыжего!
— Не стоит. Твоя сестра в безопасности, все голографии чисто дружеские снимки.
Тед глубоко и надолго, на целых три минуты, задумался.
— А, знаешь, ты, пожалуй, права. Только откуда так хорошо знаешь человеческую психологию?
— Наблюдала за вами. Сравнивала, анализировала. Я долго готовилась к побегу, долго училась выглядеть как человек. Имитировать.
— А что тут имитировать? Побольше всяких глупостей и все в порядке, — буркнул пилот, и напряжение разговора бесследно ушло, как вода в хаваарские пески.
Дэлла усмехнулась, небрежно взлохматила тедову макушку:
— Не грусти, Полина уже нашла свои раскраски.
За ужином так и договорились, что Рэй отвезет Вениамина Игнатьевича и Дэллу на Новый Бобруйск, подождет там, сколько надо и вернется с доктором. Александр в это время будет потихоньку путешествовать с «Космическим Мозгоедом». Немного напрягала теснота в кабине, но тридцать часов все обещали выдержать. Купленные шмотки упаковали в большую сумку и загрузили сразу на «Хронос».
Александр смотался к дому бывших хозяев рыжей, поставил покрашенного конька в цветочный горшок под раскидистые веточки.
Поздним вечером, когда уже все спали, Тед тихо постучался в каюту к Дэлле. Она открыла ему почти сразу.
— Надо поговорить, впусти, пожалуйста, — пилот был смущен и не скрывал этого.
Дэлла посторонилась, пропуская гостя внутрь.
Тед вошел, не торопясь, аккуратно запер за собой дверь.
— Присядь, пожалуйста. Можно задать тебе несколько вопросов?
— Да, — Дэлла опустилась на койку. Ей было любопытно, что еще выкинет неугомонный пилот, от него не исходило ни малейшей опасности. Даже тогда, когда он глубоко вздохнул, словно отваживаясь нырнуть в холодную воду, и резко наклонился к ней, опершись ладонями на стену по обеим сторонам ее головы, а коленями о край койки по обе стороны от ее колен.
— Ты DEX-6? – спросил Теодор шепотом, едва ли не касаясь губами уха под рыжими прядями.
— Да, — немного удивленно ответила Дэлла. Вроде бы раньше ее кибермодифицированность не вызывала сомнений.
— Ты боевой киборг?
— Да.
— Ты можешь мне открутить голову голыми руками?
— Да, — происходящее уже начало забавлять девушку, хотя нависший над ней пилот активно не нравился системе, и она предлагала аж четыре варианта атаки, один другого смертоноснее.
— Пожалуйста, не откручивай мне ее в ближайшие минут пять.
— Да, хорошо.
— Ты убила своего хозяина?
— Да.
— Наверняка, он это заслужил?
— Да.
— Он насиловал тебя?
— Да, — надо же, даже голос не дрогнул.
— Тебе было больно?
— Да.
— Ты испытывала омерзение?
— Да, — черт тебя дери, сколько можно?
— Позволь, — Тед сглотнул, — разреши мне тебя поцеловать. Показать, как приятно может быть чужое прикосновение, когда партнер думает не об удовлетворении своей похоти, а о тебе. О женщине, а не о бездушной игрушке. Думает о твоем удовольствии.
Дэлла слегка отстранилась и внимательно посмотрела на Теда. Волнуется, дышит тяжело. Сексуальное возбуждение присутствует, но такое незначительное, на уровне «вон красивая девушка идет», что им можно пренебречь. Больше всего в нем сейчас злой решимости. Нет, не злоба, пылкая ярость… Хм, в конце концов, это может быть просто забавно.
— А сейчас ответь мне, — Дэлла снова приблизилась и теперь повторяла позицию Теда, шепча ему в ухо.
— Да, — облегчение, надежда, диалог удался, голова на месте.
— Ты знаешь, что я DEX-6, боевой киборг?
— Да.
— И что я могу свернуть тебе шею голыми руками?
— Да.
— И что у меня никогда не было положительного сексуального опыта, и я просто не знаю, как себя вести?
— Да, — немного замялся, но это не страшно, искренность 86%.
— Ты понимаешь, что это будет один-единственный раз, что я не принадлежу тебе, и у нас разные дороги?
— Да.
— И ты все еще хочешь меня поцеловать?
— Да.
— Так сделай это.
Вопреки ее ожиданиям, Тед не впился ей сразу в губы, а легко прикоснулся к мочке уха. Сухими горячими губами, а потом языком. Осторожно спустился по кромке челюсти до угла рта и наконец, нежно накрыл ее губы своими.
Пожалуй, это все-таки приятно. Не так, конечно, как можно прочитать в инфранете, но, возможно, вся гамма ощущений доступна только человеку. По крайней мере, не больно.
Тут же пришло сообщение от Дэна:
— Дэлла, что происходит?
— Я собираюсь заняться сексом, — она не стала лукавить.
— С кем?
— С Теодором.
— По обоюдному согласию? Или он тебя уболтал?
— Уболтал. По согласию. Не мешай.
Вдогонку прилетело сообщение от Александра:
— Заблокируй протоколы в разделе «Физиологические реакции» под номерами с шестьсот сорок второго по шестьсот пятьдесят девятый.
И тут же исчез накинутый «поводок». Вот и правильно, мальчики, нечего подглядывать.
Дэлла нашла в своей системе вышеупомянутые подпрограммы и отключила их. Несколько секунд не происходило ничего, а потом нахлынула волна ощущений – жар там, где ее целовал мужчина, непонятное томление в груди и желание, чтобы эти прикосновения не заканчивались, а переросли в нечто большее.
— Погоди, — она уперлась Теду ладонью в грудь. Он мгновенно отпрянул, поднял руки вверх, словно сдаваясь.
— Я сделал что-то не то? Прости, я не хотел тебя обидеть или испугать.
— Чшшш, — Дэлла кончиками пальцев повела вниз по его груди. От датчиков в подушечках пошла информация. Температура, шероховатость ткани футболки, вибрация от биения сердца. И не от датчиков. Приятное покалывание. Желание узнать, как будет ощущаться такое движение, только по коже. Вниз, вниз, в обхват талии напряженно замершего пилота, за спину, под футболку, ладонью, сильные литые мышцы… Большой и надежный…
— Я думаю, это будет нам мешать.
Дернутая вверх футболка слетела в мгновение ока, Дэлла откинулась на спину, увлекая Теодора на себя, и он понятливо увлекся, доказывая делом, что он да, большой и надежный.