До черной стены леса драконица зигзагами, но долетела — благо поле, опоясывающее град, было небольшим, — и, задыхаясь, рухнула в подлесок, ломая собой и телегой молодую лесную поросль. Рядом плюхнулся и маг — но человек оказался привычный, постанывая и ругаясь, он быстро поднялся и умудрился не только растолкать умирающую от усталости драконицу, но и заставить ее бежать подальше от города. Хорошо, что тропинка была достаточно широкой и телега свободно катилась, подпрыгивая на выпирающих корнях деревьев. Телега?! Драконица остановилась, оглянулась — она действительно бежала, придерживая передними лапами оглобли, а маг развалился сзади, то ли без сил, то ли окончтательно обнаглев.
— Грррррррррррррр-ххххххрррррррррррр! — Струя пламени получилась мощной, но человек даже ухом не повел.
— Не свети, а то мало того что догонят, так еще и быстрее, чем ты думаешь, — недовольно проворчал маг, сел и свесил ноги на краю телеги. — Чего остановилась? Давай дальше лапами шевели…
— А не пошел бы ты! — рявкнула драконица, умудрившись одновременно и разозлиться и обидеться.
— Могу и пойти, — мирно согласился маг, — но ты все равно бежишь намного быстрее, я тебя просто не догоню.
Драконица подавилась дымом, сердито бросила на землю оглобли и зашагала прочь — сейчас передохнет немного и полетит в свою пещерку.
— Да погоди ты! — Сзади послышалось тяжелое сопение и тоскливое громыхание катящейся телеги. — Мы же ее все равно сперли, так зачем же бросать вот так? В хозяйстве ведь пригодится… и я ее для тебя воровал, чтобы мы могли ненужные безделушки продать…
Маг попытался тащить телегу за оглобли, но та даже трогаться с места не спешила, тогда он, обежав телегу, приналег сзади плечом.
Драконица удивилась, обернулась. Ради нее еще никто телег не воровал, хотя ведь можно было просто сходить в деревню и купить этот воз за один или два рыцарских меча, а заодно и коня. Если бы этот… недальновидный человек рассказал ей свою задумку — она бы так и сделала, но… тогда не было бы ни опасного полета через город, ни покорения высоченной стены…
— А куда ты собрался железяки-то продавать? — Драконица почесала когтем под нижней челсютью. — Тебя ж в городе колесовать хотят.
— Так я переоденусь, — беззаботно усмехнулся маг, — впервой, что ли? Ну что, идем?
— А давай, — махнула лапой драконица и ехидно предложила: — но теперь твоя очередь меня катить на телеге!
Мага она заприметила сразу — тот крался огородами, перелазил через плетни и перебирался через частоколы, заглядывая в сараи и конюшни. И выскакивал обратно на тропинку все более мрачный и решительный. Но в одном сарае задержался — видимо, нашел что хотел. И точно: вскоре высунулся на улицу, огляделся, откинул крюк ворот и выкатил из сарая огромную, обитую кованой цепью телегу. Та величаво громыхала, похрустывала боками и дребезжала железячками — в унисон какофонии звуков стали рычать и подвывать цепные псы. А тут уж и самые ленивые хозяева принялись зажигать свечи да лучины и выглядывать из окошек да высовываться во дворы с вилами, топорами да дрынами. Маг поднажал, уволакивая телегу к воротам — но не рассчитал угол поворота и застрял: ни вперед, ни назад. Да и сам умудрился попасть между оглоблями и стеной дома, что не выбраться.
Медлить больше было нельзя — уже собиралась толпа, грозная и беспощадная. Драконица резко пошла на снижение, молясь ветрам и поминая драконьих богов, чтобы не впилиться в стены узкого проулка, но проскочила, едва успев затормозить перед краем телеги, подхватила ее задними лапами и усиленно замахала крыльями. Деревянный тележный довесок оказался мало того что неудобным, так еще и увесистым. Но подцепить человека она все равно не могла: слишком мало места для маневра и велика опасность порвать его когтями. Поэтому драконица и рассудила, что пока она будет отвлекать внимание — как же, дракон воруют телегу! — маг сообразит куда-нибудь спрятаться или в суматохе улизнуть. Он действительно сориентировался: ухватился за перекладину воза и резво засеменил ногами, подпрыгивая и отталкиваясь от заборов, сараюшек, стен домов. Взлететь с двадцатипудовой телегой, к которой прицепился еще нехилый человек, драконица не могла. Только и получалось шпарить по проулкам, то чуть поднимаясь выше, то снижаясь так, что телега катилась по улочке, а маг бежал или волочился следом за ней, но рук не разжимал.
Погоня набирала обороты, сначала лишь в центральной части поселения зажигались факелы да народ, прихватив у кого что есть из оружия, выскакивали и присоединялись к охоте. Не успела и лучина догореть, как все от мала до велика уже с дикими воплями и замысловатыми угрозами несся следом за улепытывающей драконицей. Телега жалобно скрипела, маг воодушевленно подбадривал, драконица из последних сил пыталась взлететь. Улочка заканчивалась какими-то хибарами, прилепившимися к сторожной стене.
— Давай, милая, взлетай! — хрипло заорал маг, делая вид, что толкает телегу, хотя больше на ней болтался. — Я в тебя верю!
— А я в себя нет, — огрызнулась драконица. Рявкнуть, чтобы этот придурок отцепился — у нее язык не повернулся, а потому и бросить телегу она не могла. Но если сейчас не получится перевалить через гребень частокола, то охотникам достанется неплохая добыча. Жаль, что она так никогда и не узнает, сколько дорогих и весьма полезных ингредиентов можно получить с молодой и глупой драконицы. Правильно, была бы умной не полезла в селище, сидела бы в своей пещерке, игралась бы с драгоценностями да рыцарскими побрякушками, нет — приключений ей захотелось. Вот и доприключалась! Можно только надеяться, что эти самозванные драконоборцы ее сначала прибьют, а потом уже примутся потрошить на зелья, эликсиры и прочие фрагменты. Хотя шарлатаны все равно намешают ерунды всякой и будут еще полсотни лет продавать бутылочками и мешочками с настоящими зельями, рассказывая, как охотились на дракона и что все самое настоящее, подлинное — ибо сами выковыривали.
От подобных раздумий захотелось взвыть, да еще и в лапу заднюю что-то вонзилось, дополнив острой болью мысленно примеряемые картинки разделки на ингредиенты — драконица рванулась, бешено задвигала крыльями и взлетела над гребнем городской стены. Телега цепанулась за торчащие частоколины всем, чем только могла, но тоже перевалилась. Маг, судя по гневному воплю, тоже порядком ободрался, но спасительную перекладину так и не отпустил.
Мысль о грядущем обогащении совсем не радовала — драконица практично представила кому придется все барахло тащить на базарную площадь. Зато маг воспылал нездоровым энтузиазмом и развил бурную деятельность по сортировке остатков и отходов от рыцарей, заглядывавших к драконице на огонек. Драконица вытянулась на солнышке, вслушиваясь в деловитое бормотание и громыхание, доносящиеся из пещеры. До самого вечера маг, позабыв про голод и отдых, шуршал по драконьей сокровищнице, зато на закате гордо продемонстрировал драконице две горы рассортированного барахла, оружия и доспехов. В гору поменьше он отобрал действительно ценные вещи и оружие лучшей ковки, а возле порога возвышался целый горный хребет из железяк качеством похуже, местами заляпанных чем-то подозрительным и в налете копоти и гари.
— Это на продажу, — маг устало присел на валяющийся шлем. — А вот то ты потом разложишь красиво.
Драконица присмотрелась, принюхалась — судя по размерам куч, маг действительно обшарил все уголки пещеры и выгреб все ее имущество.
— Молодец, добрый молодец, а теперь сходи наломай веток во-он с той березы, да пыль вымети. И потом на чистое место перетащишь то мое имущество, которое решил не продавать.
Спорить маг не стал, но сопел и пыхтел так сердито, что и без слов были понятны его мысли насчет уборки. Драконица обошла отложенную для торга кучу — действительно мусор, кроме, пожалуй, того куска пластины на грудину и меча. Сентиментальной себя драконица не считала, но сберечь для потомков память о первом рыцаре, жаждущем заполучить голову и прочие ингредиенты молодой дракоши, было бы, пожалуй, правильно. Она тогда даже огнем дышать не умела и ростом была лишь до плеча здоровенного человека. Это сейчас маг ей всего лишь до пупа — и то она еще расти будет лет четыреста.
Маг, громко чихая и тихо ругаясь, вымел наружу очередную порцию пыли и грязи. Пошваркал березовым веничком на пороге и зашвырнул ветки подальше в траву.
— Вычистил пол, проходи, сделай милость! — Он по-скоморошьи расшаркался и раскланялся.
— Вот удружил, так удружил! — Драконица приветливо оскалилась и украдкой поинтересовалась: — А ты уже придумал, как потащишь это добро в город? Я-то все не подниму, да и не собираюсь. У меня в роду гужевых тяжеловозов никогда не водилось. Да и в целом… эта куча раза в два меня тяжелее.
— Значит, точно не поднимешь. — Маг вздохнул, смерил взглядом кучу и взъерошенную драконицу. — Ну тогда потащишь, жди — я скоро.
Драконица подождала. Маг и правда скоро вернулся.
— Слушай, подкинь до ближайшей деревни? А? А то пока я туда добегу, пока сопру… то есть попрошу нужное…
Фыркнув, драконица потянулась, перехватила мага пастью поперек туловища и побежала, разгоняясь. Надо отдать парню должное — болтался в зубах молча, даже не пикнул. Лишь когда драконица приземлилась и выплюнула его наземь, буркнул что-то отдаленно похожее на благодарность, да, недовольно морщась, принялся оттирать ладонями подмокшие от драконьей слюны штаны и рубаху.
— Все, будь тут! — Маг махнул рукой на пригорок и, таясь в тени, побежал к деревне. Драконица махнула хвостом и уселась ждать, но долго не выдержала и взлетела — с высоты поглядеть всяко интереснее, чем просто сидеть и скучать.
Драконица рассмеялась и побежала. С грузом взлетать ей еще не доводилось да и маг даже отдаленно не походил на хрупкую девицу — легко понять, почему драконы предпочитали катать на себе именно девушек, выбирая тех, которые потоньше, полегче и повоздушнее. Но получилось: рывком оттолкнулась от земли, раз тяжело махнула крыльями, другой, поднялась повыше, ловя воздушное течение, сливаясь с ветром и сама превращаясь в ветер, живой, стремительный, безумный. В это мгновение драконица забыла и про своего всадника, и что еще ни разу не кувыркалась в небе с седоком, и что парень вообще первый раз летает. Это счастье нестись вперед, переворачиваться, чтобы небо перемешивалась с землей, кружиться, взмывать ввысь, разрывая легкое кружево облаков и пикировать вниз, выходя из виража почти над самой травой. Летали они долго, пока драконица не почувствовала, что крылья не просто болят — а отваливаются. Мягко приземлилась и тут же распласталась на травке.
Маг с трудом одеревеневшими руками распустил туго затянутые петли стремян, неловко сполз по драконьему боку и рухнул как подкошенный — ноги не держали, голова кружилась от восторга, а по щекам скатывались слезы. Кое-как перевернулся — ему хотелось видеть небо. Небо, в котором он только что побывал. Небо, которое влилось в его кровь и бешено стучалось в сердце. Небо, которым он сейчас жил и дышал. И он снова хотел оторваться от земли и парить, кружить, мчаться наперегонки с ветром.
— Ты как, живой? — Драконица повернулась на бок. Катать всадника и выделывать пируэты оказалось тяжело, и она просто устала, а крылья и спина немилосердно болели.
Маг простонал что-то невразумительное, поднялся, опираясь руками о землю, пошатываясь подошел к драконице, неожиданно обнял и смачно поцеловал прямо в нос. Драконица, мягко говоря, удивилась — даже не стала сопротивляться и постаралась не дышать, пока ее лобызали от избытка чувств.
— А можно ты меня еще покатаешь? — волнуясь и запинаясь спросил маг, приостановив поцелуи.
— Хорошо, — согласилась драконица и тут же пожалела — на нее набросились с такими сердечно-удушающими объятиями, что сделали бы честь любому отпетому драконоборцу. — Хорош! Хорош! Покатаю! — Мягко отбивалась от радости мага драконица. — Мне в город надо… за провизией.
— Я с тобой, — маг выпустил слегка помятую драконицу из рук. Вскочил, глянул на пещеру, перевел взгляд вдаль: отсюда до града было почти день пешего пути. — Слушай, а мы ведь можем в город слетать — быстрее будет…
— Пожалуй… — Драконица вздохнула. Тащить мага на себе всю дорогу было грустно и напряжно.
— Я готов, — маг сбегал в пещеру за парочкой кинжалов и коротким мечом. — Слушай, а тебе эти доспехи нужны? Их ведь продать можно… знаешь, сколько выручим?
Маг с диким энтузиазмом бросился на дракониц, и даже, подпрыгнув, умудрился ухватиться за гребень, но безуспешно — сполз по гладкому боку. Тут же попробовал снова, и опять… Драконица, повернув голову, ехидно наблюдала за попытками.
— А теперь слазь, — приказала она, когда запыхавшийся парень наконец-то забрался ей на спину и бессильно улегся животом на пластины гребня. Взгляд мага был такой, что нищие, клянчащие пропитание у главных ворот, обзавидовались бы.
Маг несколько раз моргнул, закусил губу, аж кровь выступила и, перекинув ногу через гребень, скатился по крылу на землю. Медленно и печально побрел к пещере, спотыкаясь на каждом шагу, словно даже не видел, куда шагает.
— Ноги быстрее переставляй, а то долго ждать не буду, — крикнула вслед драконица. — И без веревки не возвращайся.
— Принесу, не сложно, а зачем? — Маг остановился, оглянулся.
— Потому что я не коник — и если ты на лошадке покатаешься без седла, то, падая, себе чего-нибудь переломаешь. А если с меня слетишь в процессе, то переломаешь себе все… — О том, что привязанного седока сбросить сложнее, если что-то пойдет не так, драконица предпочла не говорить. И не думать.
Маг, поняв, что его не обманывают, рванул в пещеру, аж пыль взвилась. Драконица хорошо помнила все вещи и предметы, что лежали у нее в сокровищнице — приличной веревки там не было. Но маг вернулся быстро и при этом тащил в руках нечто длинное и скрученное из ремней и ремешков от рыцарских доспехов. Причем старательно выбрал именно те, что посвежее и покрепче, а не истлевшие. На удивление ловко связал из этой вереницы удушающую петлю и попытался набросить ее на драконицу. Повеситься или повесить себе на шею человека драконица не планировала, поэтому дернула головой, уклоняясь. Маг азартно раскрутил веревку и попытался снова заарканить драконицу — та отскочила. После третьего броска предупредительно дыхнула огоньком. Маг остановился, отдышался — ему-то пришлось побегать и попрыгать вокруг, а не просто отодвигаться или уворачиваться.
— Ты же сама велела привязаться! — возмущенно высказал маг.
— Между привязаться ко мне и меня придушить есть существенная разница. — Драконица подцепила когтем петлю, разорвала, улеглась и стала распоряжаться. — В моих ощущениях, например. Сделай накид под брюхо и обвод перед передними лапами. Да пополам и конец выпусти. А теперь посередке пропусти снизу, затяни и сувай, вытаскивай. Хорошо. Еще раз! Засунь получше, и закрепи и подергайся. Ну как, хорошо? Не жмет? Отлично. Теперь сзади давай так же: сунул, вынул, закрепил, пропустил, повторил. Все, молодец! Теперь петли накидные для своих ног и полетели.
Маг быстро взбежал на спину драконице по подставленному крылу, как по дощатым мосткам, сел, уютно устроившись между пластин гребня, пропустил ноги в петельные стремена и покрепче вцепился в обвязку вокруг драконьей шеи.
— Летим? — неуверенно поинтересовался маг.
Я сидел на раскладушке, с видом смертника наблюдая за сменяющимися цифрами на экране часов. Дракон лапами катал по полу рулетку. Самое паршивое, что он с этим хвостом и крыльями в дверь-то не пройдет. Так бы выпер его на свежий воздух, чай не замерзнет — спрячется где-нибудь. И будет сидеть, пока на него не наткнется очередной придурок.
На меня подышали сверху теплом, а потом мне на колени улеглась драконья морда. Я машинально почесал под нижней челюстью — ну когда в доме водятся собаки, то гладишь все, что попадается и подсовывается под руку чисто на автомате. Хотя, чему тут уже удивляться: ну глажу я дракона, и что? Ну, подумаешь, большой. Ну, подумаешь, дымом шпарит. Ну, подумаешь, скоро придут люди и мне как-то придется объяснять, откуда на вверенном мне объекте взялся дракон. Ну, подумаешь настоящий огнедышащий дракон, недавно вылупившийся, в строительном котловане в двадцать первом веке… И тут я действительно подумал о том, что могут сделать люди с драконом, тем более маленьким, который нихрена не может, а от его дымовых струек из всего причиняемого вреда только кашель.
— Надо что-то делать!
Мысль была правильная, только не понятно что делать и как? Я поглядел на дверь, на дракона, снова на дверь. Тут задача из категории пропихнуть невпихуемое. Либо дверь раза в два расширить, либо с дракона срезать что-нибудь лишнее, но могу побиться об заклад, что эту идею он не одобрит. Разобрать бытовку тоже не вариант — будь она просто из досок, мог бы успеть, но она же поверх железными листами обшита. Я покосился на голову дракончика, на погнутый потолок — пожалуй, этот «маленький» и сам может разнести бытовку, пробивая себе путь на свободу. Но тогда мне придется продать почки, сердце, печень, мозги (хотя мои даже за рубль никто не купит) и прочие органы, потому что компенсацию за обшарпанный строительный сарайчик мне выставят как за пятизвездочный евроотель.
— Дракоша, послушай, а ты можешь вспомнить, что ты делал, когда превратился? — в умоляющих интонациях я поднаторел, клея девчонок, на них по крайней мере работало, только там я еще слегка закатывал глаза. На дракона не подействовало — вместо того, чтобы размякнуть и со всем согласиться, он, наоборот, подобрался, насторожился, с морды стерлись все признаки благодушия.
— Дррррррррррррэээээээээг! — коротко сообщил дракон.
Я уже почти привык к его манере разговора и даже понимал сказанное. Можно сказать, наше общение стало приближаться к уровню взаимопонимания, но этот рявк я расшифровать не смог. Даже если убрать все рыкающий и горловые звуки получалось какое-то странное слово. Я переспросил, и еще раз, и снова. Дракон скривился, ткнул кончиком хвоста себя в бок и повторил свое раскатистое «Дррррррррррррэээээээээг!», затем указал хвостом на мою ногу и категорически объявил: «ддддддэээээээээббббббббббииииииииилллллллл!».
— Понял, не дурак. Дурак бы переспросил, а умный бы послал, — проворчал я, потом двумя руками попытался приподнять башку дракончика, чтобы посмотреть в золотистые глаза. — Будешь обзываться — укушу! — На собак работало, особенно если не бояться и ответно цапнуть за нос.
Дракон открыл пасть, легко приблизился к моему лицу и выдохнул.
— Я-а-а-а-а ууууу-ку-у-у-у-у-шшшшшшшшшш-у-у-у-у!
Почему-то в его обещание я поверил больше. Пусть и маленький, а зубки с мой указательный палец. Но проверять, кто кого покусает на таком расстоянии было глупо, так что я сделал вид, что намек не заметил. Демонстративно принюхался.
— Между прочим, от собак приятнее пахнет.
— Я-а-а-а-а-а-а дрррррра-а-а-а-к-оооооооооооонннн!
— Да вижу, что не шавка. Значит, зовут тебя Дрэг? Да не рычи, мне без разницы, сколько у тебя там рррррррр! Тебе месяц от роду. Ты родился, скорее всего, где-то в земле рядом с котлованом, иначе тебя элементарно пришибли бы экскаваторами или пневмомолотками. Ты можешь меня понимать, разговаривать и выглядеть как человек, и как дракон. — резюмировал я, убеждая себя, что все нормально и со мной тоже все в порядке. Подумаешь, просто сижу, разговариваю с драконом. И даже сам не верю в то, что это глюк. Глюк не может быть таким тяжелым, масштабным и разрушительным. — Если тебя увидят в этом облике другие люди, то поймают и посадят в клетку!
Дракончик выразительно подышал дымом.
— Да не плюйся ты, — я помахал рукой у него перед носом. — Это даже не огонь. Вреда от него ноль. Стоп! — я наконец-то припомнил, что ляпнул перед превращением дракона. — Дракон! А покажи мне человека?
Чуда не случилось. Трансформация не началась. Зато дракон ткнулся в меня носом — спасибо, показал. До начала неприятностей оставалось минут двадцать.
— Ломай бытовку, скотина. Надо выбираться! — Приказал я. Тут даже нечего выбирать: живой дракон — это намного круче должности ночного сторожа стройплощадки. — Быстро.
Дракон спорить не стал: выпрямился, развел крылья в стороны, головой наподдал вверх. Я только и успел прикрыться руками от полетевших во все стороны обломков. К ночным синякам добавилось несколько свежих. Дракончик чихнул, встряхнулся и выжидательно уставился на меня. А я отчаянно боролся с жабой, которая способна удушить половину жителей земли, так что справиться с со мной для нее не проблема: выпускать дракона из поля зрения не хотелось, но надо решить вопрос с местом работы, а делать это лучше без наглых драконьих морд.
— Летишь туда! Понял? Там лесок, затаишься там и сидишь тихо, я… — как мне его потом искать сам еще не придумал. Не бегать же по опушке, выкрикивая «Дрэг! Дрэг! Ко мне, зараза!»? Хотя в таком ракурсе вполне могу сойти за собачника-любителя, вряд ли кто-то во мне признает драконовладельца. Но тут еще вопрос, кто кем владеет. Дрэг рыкнул, и снова полез со своими обнюхиваниями. Так… Дракон, конечно, не собака, но ведь не глупее же, а псы и то могут разные полезные вещи по запаху находить: хозяев, еду, взрывчатку. — А ты меня можешь по запаху найти? Ну, если я буду от тебя далеко, ты меня найдешь? — Морда у дракона стала несчастной — кажется, я не оправдал его ожиданий. — Пойми, я впервые вижу дракона, я не знаю, что ты умеешь делать. И вообще не представляю, как ты разговариваешь со мной пастью!
— Я-а-а-а-а-а аааааа-нннааааа-лл-лли-иииии-ззззззз-и-и-и-иррррррррррр-рууууу-уую!
— Хр-р-рр-р! — По пещере раскатился рык. Удержаться от смеха она не смогла. Маг насупился еще больше — кажется, он угадал о чем она подумала.
— А между прочим, если продавать дракона — то можно выручить еще больше, — мрачно заметил маг. — У тебя же не только ценной шкуры несколько пудов, но еще и клыки, сердце, кровь… камешки эти…
— Мало того, что сидишь в моем доме, так еще мной и торговать вздумал! — Драконица уже откровенно хохотала..
— Да, как-то некрасиво, ну… пойдем на двор, что ли…
— Там дождь.
— Не подумал… но я ведь изначально предложил кнесинку выкрасть…
Картинка требования выкупа за дочку кнеса дополнилась отрядами солдат, стражей и наемников, атакующих пещеру и стремящихся проникнуть вовнутрь через любую щель. Драконица аж передернулась.
— Спать ложись, тать доморощенный. Кнесинку ему подавай, там город от твоих зелий еще не отмылся и не отругался как следует, сама видала. А ты уже летишь впереди ветра.
— Ну скажи, а вот почему ты не соглашаешься? — Маг заполз обратно под крыло, прижался к теплому драконьему боку.
— Потому что мне кнесинка не нужна! Совсем! — раздраженно рявкнула драконица. — Я не питаюсь девственницами, у меня аллергия на женские истерики, и я не дракон!
— А кто? — Маг выкатился из-под крыла, мгновенно очутился на ногах перед драконьей пастью и даже попытался, чтобы убедиться в реальности дракона, ущипнуть своего собеседника за грудь.
— Драконица, придурок!
— Да? — Маг присел на корточки, проверить. — Знаешь у всех животных есть… ну… чтобы самку от самца отличить можно было!
— Нас тоже можно, — драконица наподдала лапой назойливому человечку, который ощупывал ее брюхо. — Драконы намного крупнее, агрессивнее, у них более яркая раскраска. И да, они не против девственниц, а очень даже за.
— Вот гадство… — Маг попятился. — Я это, хочу сказать, что я это… вернее, не это… короче, я тебе не подхожу…
— Не подходишь, — согласилась драконица. — Сил и жизненной энергии в тебе маловато. Да и думать ты не умеешь, иначе подумал бы о том, кто в пещере, до того, как завалиться сюда прятаться.
— Ладно, но если тебе кнесинка не нужна, то сопри ее для меня, — оживился маг. Драконица застонала, а человек продолжил свои убеждения: — просто, если я ее украду, это преступное деяние, за которое снимут голову. А если ты, то это легенда.
— У меня голова тоже снимается. — Драконица носом толкнула мага, повалив наземь и положила сверху на него голову. Так и правда было удобнее и гораздо тише — разговаривать парень перестал, а принялся сосредоточенно пыхтеть, то ли пытаясь выбраться, то ли пробуя приподнять драконью голову. Раздавить человека драконица все же не планировала — забавный он, пускай живет. Может, завтра даже слетает в город — раздобудет этому магу пропитания.
— Ладно, считай я сдался и заткнулся, — выдавил маг.
Вот, даже сообразительный, — драконица пыхнула дымом и сдвинулась, выпуская чеовека. За три сотни лет от одиночества можно здорово устать, а она еще очень молода по драконьим меркам. А на людской взгляд, если прикинуть, — так вообще почти ребенок, едва заневестившаяся девочка. Самоцветные камешки, впрочем, тоже неплохие игрушки, но человек — живой и теплый, а еще болтливый. Хорошо, что хоть на ночь заткнулся, пока спал.
Ловили самозваного мага тогда всем миром — про эту эпичную погоню даже она, драконица, была наслышана. Пуще всего лютовали даже не те, кто от зелий шибко пострадал, а кто бежал следом за жаждущими мести. И еще градоправитель, которому пришлось сначала отбивать поклоны и каяться перед кнесом, что тоже побывал на празднестве и получил незабываемые впечатления, а потом еще и отчищать град, причем не только площадь и улицы, где гонялись за продавцом зелий, но и заодно все навозные кучи и выгребные канавы. Градоправитель собственноручно ходил и проверял чистоту, наказывая нерадивых. Зато поля вокруг городской стены удобрили наилучшим образом лет на пять вперед.
— Скажи-ка, — драконица сделала несколько глубоких вдохов, чтобы не разрываться от хохота — градоправителя, ратующего за чистоту обществненых мест, она видела и то, как он подобранной где-то метлой мотивировал людей на уборку, тоже, — а что ж за зелье такое люди брали? Да еще так много…
— Хм… любовную силу, — пожал плечами маг. — Мужики для стойкости, девицы для чувств, вдовицы — лишь бы урвать.
— И все с одного болотца? — Драконица когтем смахнула выступившие от смеха слезы.
— С одного, только ж я разным разбавлял. Свекольным соком для цвета — как раз за трактиром нашел кучу прошлогодней, она чуть подгнила, но отжать как раз сгодилась. Черники набрал да выжал, — принялся объяснять маг. — Травы перетер да водицей залил. Одного цвета да от всех дел да хворей — так никто ж не поверит…
Неудивительно, что парня с такими талантами четвертовать обещали. Драконица негромко кашлянула, выдыхая дым.
— А ко мне чего ты сунулся? Ведал же, кто в пещере обитает.
— Да рассудил, что хуже все равно не будет. Ну, схарчишь ты меня — так это все равно лучше и быстрее, чем на колесе дух испустить. А к тебе те, кто за мной гонятся, не сунутся. Говорят, ты зело злобный. — Маг помолчал, кулаком почесал драконице бок и почти жалобно повторил: — Давай ты все-таки кнесинку украдешь, за нее выкуп дадут…
—Гр-р-р, так дадут, что сам не обрадуешься, — проворчала драконица. — А я, между прочим, если захочу выкуп, могу за тебя потребовать… как думаешь, во сколько твою тушку оценят в граде?
— Хочешь — сдай. — Маг криво усмехнулся, отодвинулся. — Знавал я, что драконам жертвы приносят, но вот чтобы дракон приволок жертву людям… будет нечто новенькое. И об этом непременно сложат легенды пьяные от вареной медовухи менестрели.
Драконица прижмурила веки — картинка действительно выходила презабавная. Стоит она такая посреди городской площади, на лапе держит этого злополучного мага, а на уровне ее живота прыгают горожане во главе с градоправителем и выкрикивают за сколько монет готовы купить для растерзания зельеварщика, какую-то его часть или голову.
Маг помолчал немного, поводил пальцем по песку, вырисовывая какие-то загадочные узоры, и вдруг заговорил, очень тихо. Не каялся и не признавался, просто равнодушно, словно о ком-то чужом, рассказывая свою историю. То, что он ни разу в жизни не видал своего отца — было обычным делом: через порубежье часто проходили наемничьи отряды, оставались на ночевку, а отказать воинам дорог не смела ни одна девица — ибо наемники вместо слов и уговоров используют кожаный ремень от кистеня или меч. Мать, как мальчишка подрос, отвела малого в город в работу, пристроила к какой-то дальней родне — это тоже было понятно: в те годы голод сильный пошел, сложно стало прокормиться, а в городе хоть обозы ходят да в тавернах половые всегда кусок еды получают. При постоялом дворе мальчишка задержался ненадолго, а потом одной темной ночью вынужден был бежать, спасая свою жизнь.
— Понимаешь, я тогда не воровал… сам не воровал… — Он говорил глухо и головы не поднимал. — Меня хозяин подсылал у приезжих кошели потрошить. Добычу всю я ему честно сносил — он за это мне мяса кусок давал, что от гостей богатых оставался. И ему при этом хорошо: лишние монеты в сундук себе ссыпал, и, ежели чего, то он, мол, ни при чем, а виноват малец, который сам залез. Пару раз ловили, драли чем ни попадя, трактирщик тогда и сам обещался проучить мерзавца, прилюдно меня костерил, а потом, когда я отлеживался, вкусности приносил. Я же молчал, не признавался, что это он меня подговорил.
Драконица согласно рыкнула — правильно делал, что не сознавался. Однозначно никто бы мальчишке не поверил, все равно отлупили бы, так еще и трактирщик бы потом выгнал на все четыре стороны без куска хлеба и без копейки заработанного.
— Ты не думай… — Маг встрепенулся, неправильно растолковав драконий рык. — Я ж не только крал, я правда работал: на кухне управлялся, дрова колол, воду таскал, котел грел, печку топил, пол да столы шкрябал, за вертелами глядел. Все я делал, что надо было. Да и по кошелям и сундукам приезжих шарить не хотел, лишь когда хозяин заставлял.
— А сбежал-то от него чего, раз тебе там так хорошо жилось? — полюбопытствовала драконица.
— Да гонец кнеса, будь ему неладно, прискакал. Богатый весь из себя такой, плащ серебряной нитью вышит, да с челядниками в сопровождении. Ну поглядишь на него: путник как путник, а он послание вез. — Маг помедлил и признался. — Я его обчистил, отнес хозяину все, что добыл. Но тот гонец прытким оказался, отследил меня да разбор учинил. А у него не только монеты пропали, но и послание на камнях было. Камешки-то точно не я, кто-то еще расстарался, но он только на меня показал. Думал я тогда, что прибьет, но не добил, утомился, отложил на утро разбирательство. А меня в подполе запереть велел, но там лаз давно был прокопан — так что я выбрался и ушел, слава Локсу.
— Так а в маги тебя каким ветром занесло? — Драконице стало действительно интересно.
— Как сбежал из града, пришлось поплутать по дорогам, подряжался то в обозы, то в корчмы. Драться-то я неплохо навострился, а плату просил небольшую — вот меня и брали. А потом заприметил одного мага, тот чудеса показывал да побрякушки и зелья продавал. Ну я его того…
— Что, убил? — ахнула драконица.
— Как можно? — удивился маг. — Грабанул только. Да я совсем немного взял, чтобы поглядеть. Купить-то денег не было, а просто так точно бы не дал. И ничего там в безделушках особенного не было: узелки из ремешков навязанные, водичка разноцветная в маленьких глиняных бутылочках, палочки с росчерками, из лучин вырезанные. Ну я также навязал, настрогал, намешал. нашел одеяние поприличнее и пошел по градам амулеты да снадобья продавать.
—И много заработал? — с интересом, мысленно подхихикивая, уточнила драконица.
— Четвертовать обещали, — поразился вопросу парень. — Тут возле града ни реки чистой не было, ни озера, ни ручья не отыскалось — пришлось болотной водички для бутылочек набрать… а болотная водица сама по себе не беда, худо, что пробрало всех, кто зелья глотнул, моментально. Там празднества великие, люд гуляет, торговля бойко идет — а тут мои покупатели прямо там, где стояли…
— Неужто померли? — Драконица чуть икать от сдерживаемого смеха не стала.
— Да уж лучше бы померли, — вздохнул маг. — С животами их понесло. Да так, что от духа аж у всех. кто на площади был, очи заслезились. А наторговался я тогда изрядно…
Она уже почти заснула, когда почувствовала, как маг подобрался к ней под бок и, немного повозившись, подергал ее крыло, устроив над собой наподобие шалашика. Возмущаться уже не стала — все равно если человечек ляжет спать отдельно на охапке притащенного валежника, то будет постоянно вскакивать и прыгать, чтобы согреться. А ей что, просыпаться каждый раз? Нет уж, пускай действительно дрыхнет под крылом — там ему точно будет теплее. Но просто так спать человек не собирался: полежал немного, а потом ладонью похлопал ее по лапе.
— Ну, коли ты совсем не хочешь на подвиги ради славы летать, то сгоняй хотя бы за жратвой, — угрюмо предложил маг.
— Град там. — Драконица указала когтем в сторону выхода. — Сам сходишь да раздобудешь.
— А тебе чего, влом, что ли? — Маг вдруг погладил ее по боку, как раз там, где за лапой самая чувствительная шкурка. Ей понравилось, даже лапу передвинула, чтобы еще почесал. — Ну слетай!
Нет, все-таки люди невыносимые создания. Драконица чуть повернулась и хвостом смахнула человека вон из пещеры — как раз метко получилось, маг вылетел под дождь, как выбитая затычка из кувшина с вином. Удовлетворено вслушивалась в приглушенный шлюп падения-приземления — перед входом в пещеру растеклась огромная лужа, — и с удовольствием растянулась на сухом и приятном песочке. Маг долго не показывался обратно, но все-таки воротился — соскучиться она не успела. Вода с него стекала потоком, словно он промок до основания, и вдобавок еще и промерз — посиневшие губы приметно дрожали.
— Как же ты мне надоел, — простонала драконица и запрокинула голову вверх, раздувая бока. В горле заклокотало золотое пламя.
Маг понял, побледнел, но даже не отшатнулся — так и остался стоять, напряженный, словно натянутая до предела тетива, и одновременно удивительно спокойный. Так же хладнокровно он встретил вылитую на него струю пламени. С места не соступил, взгляд не опустил, лишь прищурился, когда жар коснулся лица.
— Храбрец, — пламя взвихрилось вокруг человека и мягко погасло, оставив после себя в пещере сухое тепло и аромат подсушеного сена. Драконица наблюдала за человеком, такого, чтобы не заорал, не попытался убежать или закрыться от открытого драконьего выдоха — она ни разу еще не видела.
Маг удивленно поднял руку, оглядел себя, даже лицо потрогал. Недоуменно глянул на дракона.
— Ну что, согрелся? Одеяние высохло? — Откровенно смеяться драконица не рискнула, хотя и хотелось: в ее нынешнем обличье смех напоминал бы грозный рев.
— Да, благодарствую. — Маг вдруг низко поклонился, выпрямился и опустился на песок, обхватив колени руками. Ноги ощутимо подкашивались. — Я думал: испепелишь.
— Х-ха, — выдохнула драконица, — мы можем извергать больше полусотни разных видов пламени: начиная от того, каким на раз расплавляется железо и криничная руда, до согревающего тепла летнего дня.