https://litmarket.ru/reader/pavlik-i-novyy-god
Павлик молчал уже пять лет. За эти годы он растерял всех друзей, а потом и школу забросил. Павлик совсем перестал улыбаться. Когда он проходил по улице, дети и взрослые сторонились его — нет, он никому не мешал, просто люди не знали, что с ним делать и как себя вести рядом.
Единственным человеком, который продолжал с ним общаться, был его дядя Виталя, взявший мальчугана на воспитание после аварии, в которой Павлик стал сиротой и замолчал. Врачи были бессильны — никаких отклонений, мешающих говорить, у мальчика не было. Но с тех пор он лишь тихонько мычал, когда к нему обращались.
— Павлик, поди сюда, — проскрипел дядя Виталя, натягивая грязно-синий пуховик и старые валенки у входной двери. — Ухожу я на смену. Двое суток буду на складе сторожить, как раз новогоднюю ночь встречу. Я тебе котлет нажарил, они в холодильнике. Всё понял? Ключ вон, на тумбочке, если что. Ну, не скучай.
Дядя Виталя потрепал шевелюру Павлика, открыл дверь и вышел за порог. Перед тем, как Павлик закрыл за ним, он обернулся.
— Ты заходи, если что. Вместе Новый Год отметим.
Павлик кивнул и промычал в ответ.
Мысленно отсчитав до ста и сбившись, Павлик натянул полушубок и вышел. Дома было скучно: книг у дяди Витали считай что и не было, игрушек — тоже. Так что главным развлечением Павлика стали прогулки по неторопливым городским улочкам. Впрочем, сейчас даже в местной глуши царила предновогодняя суета: рабочие с завода приколачивали гирлянды к фонарям, учительница русского языка развешивала шары на ёлке возле школы, а детвора просто носилась как ветер и радовалась каникулам.
Павлик медленно брёл к центральной площади, смотрел на это мельтешение и молчал, как обычно. Прохожие, завидев его, спешили перейти на другую сторону дороги.
На центральной площади повсюду уже горели яркие огни, сияли гирлянды и алели новогодние ленточки. По центру площади залили каток, и детвора резвилась на коньках. За катком из музыкального киоска доносились советские новогодние песни, а рядом с ним две пенсионерки торговали леденцами на палочках. В воздухе отчётливо пахло мандаринами.
Неподалёку от катка стоял настоящий Дед Мороз — с белой бородой, в красной шубе и шапке, с огромным красным мешком — всё как положено. Деда Мороза окружила гурьба дошколят, которые тянулись к нему и клянчили подарки. Он охотно раздавал им безделушки за стишок или танец.
Когда Павлик приблизился, малышей словно ветром сдуло. Дед Мороз внимательно посмотрел на Павлика и произнёс из-под густой бороды:
— Здоров будь, Павлик, о-хо-хо!
На минуту Дед Мороз запнулся. Спрашивать у Павлика, хорошо ли он себя вёл в этом году, было бесполезно. Просить прочитать стишок — тем более. Наконец Дед Мороз вздохнул и открыл мешок.
— Ладно, Павлик. Есть у меня для тебя подарок. Тяни из мешка! Что достанешь — то и твоё, о-хо-хо! Только чур не подглядывать!
Пристально глядя на Деда Мороза, Павлик сунул руку в мешок и достал оттуда петарду. Красивую, большую, золотистую, с малиновыми полосками наискосок — такую даже взрывать будет жаль. Павлик схватил её и прижал к груди, точно боялся, что Дед Мороз передумает и отнимет подарок.
— Тебе есть чем поджигать-то?
Павлик промычал и покачал головой. Дед Мороз снова вздохнул, похлопал себя по карманам и выудил оттуда зажигалку.
— На вот, получи. О-хо-хо! Только осторожнее с ней, это детям не игрушка. Но ты-то уже взрослый, да?
И подмигнул Павлику. Тот, так и не улыбнувшись, спрятал зажигалку в карман, быстро закивал и попятился назад.
— Стой, Павлик! Это ещё не всё. Задание у меня для тебя есть.
Павлик остановился.
— И вот какое: загадай желание. Крепко-крепко загадай, чтобы самое сокровенное! И оно непременно сбудется. Ведь Новый Год — волшебный праздник, и все желания должны исполняться. Ну как, справишься с заданием, о-хо-хо?
Павлик кивнул и ушёл с площади, думая, что же такое загадать?
Руки приятно тяжелила подаренная петарда. Павлик сам не заметил, как добрался до окраин городка. Серое здание склада, где дядя сторожил в ближайшие ночи, виднелось неподалёку. Шумно вдохнув вечернего морозного воздуха, Павлик стал обходить здание, чтобы выйти к служебному входу.
Выглянув из-за угла, он чуть не выронил подарок. В круге света возле задней двери Павлик увидел лежащее в снегу тело. Он не видел лица, но грязно-синий пуховик и старые валенки было невозможно не узнать. Засунув подарок за пазуху, Павлик побежал к дяде.
Вдруг из склада вышли двое мужчин. Оба небритые, в синих спортивных костюмах и чёрных петушках — ну настоящие бандиты! Павлик остановился как вкопанный. К счастью, было уже достаточно темно и бандиты не заметили его. Взяв дядю за руки и ноги, они втащили его внутрь.
Павлик что было сил побежал обратно на площадь.
Прохожие шарахались от него, а Дед Мороз уже куда-то исчез. К счастью, Павлик заметил усатого человека в милицейской форме, подбежал к нему и начал теребить за рукав.
— Чего тебе, мальчик? — добродушно пробасил милиционер.
Павлик лишь замахал руками в ответ и потащил милиционера за собой.
— Не можешь говорить, что ли? Ладно, напиши хотя бы.
Он протянул Павлику записную книжку и ручку. Но на морозе ручка отказывалась писать, а пальцы мальчика быстро замёрзли. Он сумел накарябать только пару букв, и замычал в отчаянии.
— Ладно, пойдём, покажешь, что стряслось. Только быстро.
Вместе они пошли на окраину городка. Павлик бежал впереди, поминутно оглядываясь и представляя, как милиционер вяжет преступников. Потом он непременно пожмёт руку Павлику и скажет, какой тот молодец — спас городок от грабителей. И дядя Виталя тоже пожмёт руку. И Дед Мороз, конечно, тоже пожмёт. И все поймут, какой Павлик молодец, и перестанут избегать его.
Возле приоткрытой задней двери склада усатый милиционер осмотрелся и сказал:
— Да, что-то тут не так. Словно тащили что-то. И где сторож?
Павлик промычал, активно жестикулируя: мол, там он, внутри. Милиционер достал пистолет и рацию, и что-то пробурчал в неё.
— Ладно, жди здесь и ничего не делай. За мной не ходи!
И скрылся внутри.
Павлик стал ждать, когда милиционер покажется обратно, ведя скованных наручниками бандитов. И руку пожмёт, само собой. Но минуты шли и шли, а милиционер всё не возвращался.
Наконец Павлику надоело ждать и он прошмыгнул следом.
Мальчик оказался в плохо освещённом холле, прижался к стене и прислушался. Откуда-то издалека доносился приглушённый разговор. Павлик нырнул в одну из дверей и по извилистому коридору пошёл на голос. Постепенно звук усиливался, и вскоре он смог разобрать слова. Перед очередным поворотом он замер, навострив уши.
— …наверняка подкрепление вызвал! Давай быстро берём что сможем и руки в ноги! — прохрипел первый голос.
— Но это же подарки на Новый год! Глянь, лентами обмотаны. Не будем же мы детей грабить? — звонко ответил второй.
Про себя Павлик так и назвал их: Хриплый и Звонкий.
— А тебе не всё равно, чем потом барыжить? — возразил Хриплый. — Ну, возьми телек ещё, если унесёшь. А дети обойдутся. У меня в детстве вообще не было подарков. И ничего,
нормальным мужиком вырос.
Павлику на плечо легла чья-то рука, и он вздрогнул.
— Эй, мужики! У нас тут снова гости.
Павлик дёрнулся, но хватка была железной. Кто-то сильный вывел Павлика за поворот, и тот увидел двух небритых бандитов среди коробок и свёртков. Чуть в стороне на животе лежал усатый милиционер с закрытыми глазами, а из-за коробок выглядывали валенки дяди Витали.
— Мальчик, как ты тут оказался? — наклонился к нему Звонкий.
— И что нам с ним теперь делать? — добавил Хриплый, задумчиво потирая руки. — Ладно эти двое, они наших лиц не видели. Очнутся — не опознают. А вот малец всё расскажет.
— Стой, стой, не трожь его, — вступился звонкий. — Никому он ничего не расскажет. Я слышал о нём, немой он.
— Немой, говоришь…
Он ударил Павлика наотмашь. Павлик обиженно замычал и заплакал.
— Ладно, верю. В мешок его, и быстро, быстро тащим всё к выходу. Сивый, подгоняй тачку!
Державший Павлика бандит, видимо, Сивый, толкнул мальчика Звонкому и побежал обратно к выходу.
— И чего тебе дома не сиделось? — вздохнул тот. — Сам дурак. Давай, залезай в мешок, да без глупостей!
Павлик послушно залез. Звонкий закрыл мешок и завязал его. А может, это был Хриплый — Павлик не видел изнутри. Ещё пару минут он слышал шорох коробок и топот шагов, а потом всё стихло.
Что же делать? Павлик лежал в мешке и было до чёртиков обидно. И дяде не помог, и злодеев не остановил. Да ещё ведь теперь кто-то останется без подарков…
Тут он вспомнил о встрече с Дедом Морозом. Ну, конечно! Он достал из кармана зажигалку и попробовал поджечь ткань мешка. Та оплавилась, и появилась небольшая дырка. Через минуту он уже мог просунуть голову в отверстие, а вскоре выбрался из мешка. Вокруг было темно — злодеи выключили свет. Где-то рядом лежали дядя и милиционер. Павлик прислушался — вроде дышат. Но он их точно не дотащит — силёнок не хватит. Зажмурившись, Павлик загадал, чтобы у них всё было хорошо. Наверное, это и было самое заветное новогоднее желание.
Открыл глаза, и ничего не изменилось — та же темень. На ощупь он пошёл к выходу, вспоминая свой путь. Вскоре впереди показался отсвет от неплотно закрытой двери. Павлик осторожно приблизился к ней.
— Слушай, не закрывается! Примёрзла! — раздался голос Звонкого снаружи.
— Да и пёс с ней, залезай уже! — скомандовал Хриплый.
Стукнула дверца машины, и взревел мотор.
Павлик выбежал на улицу и увидел лишь отъезжающий грузовик. Он задумался. Куда они могли поехать? Выезд на шоссе только один, но для этого надо сделать большой крюк вокруг склада. Ещё есть шанс задержать их!
Павлик бросился наперерез. Бежать по сугробам было очень неудобно, в валенки набилось много снега, но Павлика было не остановить. Вскоре он выскочил к дороге и понял, что успел: грузовик только повернул из-за угла и теперь ехал прямо на него. И что теперь-то делать? Павлик посмотрел по сторонам: что же могло бы помешать негодяям? Но ничего подходящего не было.
Машина приближалась. Павлик топнул со злости. И тут его осенило.
Сунув руку за пазуху, он выхватил петарду, поджёг её и наудачу бросил в грузовик. С оглушительным хлопком петарда вспыхнула прямо перед лобовым стеклом. Взвизгнули тормоза, машина вильнула в сторону и свалилась в кювет. Кабина увязла в сугробе, а задние колёса беспомощно вращались в воздухе.
— Да-а-а-а! — крикнул Павлик и осёкся.
Он испуганно потрогал своё лицо, чтобы проверить, точно ли он издал этот звук.
— Да, да… — шёпотом повторил он. И закричал в полный голос: — Да! Да! Да-а-а-а!
Впервые за много лет он расхохотался. Не переставая смеяться, он замахал руками милицейской машине, которая показалась вдали.
На следующий день на центральной площади собралась большая толпа.
Но не каток привлёк жителей, не ярмарка леденцов и даже не Дед Мороз с большим мешком подарков. Во все глаза горожане смотрели на съёмочную группу с настоящей телекамерой в руках оператора.
Миловидная журналистка стояла перед камерой возле дяди Витали и расспрашивала его:
— Расскажите, Виталий, как всё произошло? Говорят, ваш племянник смог остановить банду, уже много лет промышлявшую грабежом. Они пытались украсть подарки у детей! А он, выходит, спас праздник!
Дядя Виталя рассмеялся и подтолкнул Павлика к камере:
— Да я-то что? Вот он, главный герой! Пусть сам всё и расскажет.
Оператор наклонился к Павлику.
— Но постойте! — возразила журналистка, листая свою записную книжку. — Вот! Нам сообщили, что мальчик не может говорить.
Павлик набрал в лёгкие побольше воздуха и выдавил, запинаясь с непривычки:
— Это чудо… Это новогоднее чудо…
Вдруг он увидел в толпе зевак Деда Мороза. Тот подмигнул мальчику.
И Павлик улыбнулся в ответ.
ссылка на автора
https://litmarket.ru/aleksandr-bogdanov-1-p1210/books
Маленькая серая мордочка осторожно выглянула из темной норки. Обычно в это время она тихонько перебегала обширное пространство комнаты и суетливо подбирала крошки возле обеденного стола. И всегда находила одну-две корочки, оброненные, будто случайно. Их мышка утаскивала в норку, про запас.
Сегодня комната была ярко освещена и, удивительное дело, кроме хозяина, здесь толпилось множество разных существ. Ну, внучка хозяина-то прибегала частенько, ее мышка знала хорошо. Но, вот, остальные… И все суетились, топали, носились из угла в угол.
«Нет, я сегодня лучше дома посижу» – подумала мышка, не убирая, впрочем, любопытный нос слишком далеко. Она внимательно наблюдала, как хозяин, который в обычные дни большую часть времени сидел в кресле-качалке с книгой, или что-то писал за столом в углу, деловито вышагивал по комнате и зычным гулким голосом отдавал распоряжения. Вокруг него суетились гномы. Они мелькали так часто, что мышка не могла понять, семеро их, или все двенадцать? То и дело вихрем проносилась внучка, неспешно топала какая-то тучная незнакомая тетка в длинном платье и чепчике. Ко всему прочему, в воздухе мелькали снегири и свиристели.
Постепенно любознательной малышке стало понятно, что происходит. Посреди комнаты стоял большущий мешок. Все дружно заполняли его всевозможными разностями. Даже птицы приносили какие-то мелочи и пихали внутрь. Яркие пакеты и коробочки, плюшевые медведи, обаятельные котики и даже книги. Наблюдаю эту картину, в какой-то миг мышь поняла, что несмотря на солидные размеры, красный мешок никак не мог вместить всего, что в него толкали… Когда мешок без заметных усилий поглотил почти метровый игрушечный автомобиль, гитару и три ноутбука, мышка догадалась, что мешок волшебный. «Этого следовало ожидать, — раздраженно подумала она, — при таком-то хозяине!»
Суета вокруг мешка продолжалась долго. Наконец, поток товаров начал иссякать и оборвался. Хозяин плотно завязал его и… мышка в нетерпении аж посунулась вперед, чуть не выскочив из укрытия… легко вскинул его на плечо.
Краем глаза хвостатая углядела шевеление на печке. И тут же в ужасе зажмурилась. Осторожно приоткрыла один глаз: нет, не почудилось! На печи сидела сова. Огромная белая, она переступала с ноги на ногу и вертела круглой головой во все стороны. Мышь задвинулась в нору, оставив снаружи только острый нос и один глаз. Любопытство было нестерпимым.
Хозяин вернулся без мешка, но привел оленя. Такого безобразия, похоже, никто не ожидал. Внучка вскрикнула и, схватив веник, бросилась выметать снег, что валился кусками с огромных раздвоенных копыт. Птичья мелочь, притихшая было на книжных полках, взвилась в воздух, гномы окружили ездового зверя. Они внимательно осматривали его копыта, ковыряли в них каким-то крючковатым инструментом, что-то пилили огромным напильником.
У мышки заурчало в животе. Она уже поняла, что ужина ей здесь сегодня не светит, придется искать пропитания во дворе. Еще раз, уже раздраженно, она оглядела комнату, развернулась и порскнула в темноту.
Вернувшись, сытая и продрогшая мышь улеглась спать, чутко прислушиваясь к суете, по-прежнему царившей в доме. Это было странно и, все так же непонятно, но очень хотелось спать. Маленькая зверушка решила оставить все загадки до завтра.
Следующий день удивил еще больше. В доме царила тишина. Высунув нос из норы, она внимательно огляделась.
Совы нет. Это хорошо.
Толстой суетливой тетки нет. Неплохо.
Гномы, птички и всякие олени отсутствуют. Замечательно.
А где хозяин? Кресло пусто, за столом никого. А завтракать? А крошек насыпать? Что, опять во дворе искать??? Ужас, трагедия!
Может быть внучка? Безнадежно. И эта пропала. Значит, корочек тоже не дождаться…
Пришлось утешиться одинокой конфеткой, сиротливо валявшейся около двери. Наверное, выпала вчера из мешка…
https://sun9-80.userapi.com/impg/c857536/v857536823/120ebf/m6ax1RmqEnk.jpg?size=750×536&quality=96&sign=1587c8256f46712606f826d4a7d3ae5a&type=album
ссылка на автора
https://vk.com/ipogonina59
— А когда часы покажут полночь, то прямо оттуда, — Анюта ткнула пальчиком в черный зев камина, — вылезет бородатый дед с мешком! Я у него попросила всем нам счастья, а еще велосипед и куклу, как у Кати. Здорово, что снова праздник! Снова, кот!
Тот очумелыми глазами взглянул на ребенка, пытаясь понять, кто научил ее радоваться таким кошмарикам. Но малышка расценила его взгляд по-своему – «Знала, что ты, Вафелька, будешь в восторге, а еще я для деда молочко налила, и печенье оставила. Вдруг, он кушать хочет?»
Варфоломей нервно сглотнул. От идеи, что из камина посреди ночи, вылезет голодный старик с мешком, он пришел не в восторг, а в ужас! Более того, кот понял, что одними печеньками, дедок сыт не будет, а потому непременно сожрет кого побольше, да поупитанней — кота!
— Не надо! – завопил кот, изворачиваясь всей своей тушкой, но при этом, стараясь не оцарапать девочку. – Не для него я бока наращивал! Помогите!
— Вот бедненький! – охнула Анютка , — ты тоже молочка хочешь, пойдем на кухню, я тебе налью. Только не крутись, а то тяжело!
Невзирая на протесты мохнатого, хозяйская дочка плеснула молоко в плошку и, чтоб кот точно понял, что это ему, даже ткнула его туда мордочкой. А затем, чмокнув в мокрые усы, ускакала к себе.
Весь дом сиял от огоньков гирлянд, а в углу комнаты, аккурат рядом с камином, примостилась пушистая, разлапистая елка. Еще несколько дней назад всей семьей ее украсили блестящими шарами, прозрачными, точно леденец, снежинками и чудными фигурками зверей и птиц.
И снова кот, ясное дело, помогал. Варфоломей полежал в коробках из-под игрушек, пару раз запутался в мишуре, попробовал на вкус дождик и даже попытался поймать гирлянду, но тут же получил шлепок по пухлому заду. Оскорбленный и обиженный он улегся на диван и уже издали, сложив лапки на Танины вышитые подушечки, наблюдал, как люди работают.
В целом, Варфоломей был благовоспитанный кот, поэтому от елки его не гнали. И ему нравилось садиться под ней и глядеть, как в выпуклых шарах отражается снова и снова кот. От этого на душе становилось теплее, а елка, конечно же, краше.
Спокойно он относился и к приходу гостей, которых встречали Таня и Андрей, нарядившись в Деда Мороза и Снегурочку. Все эти песни и пляски кот пропускал, отсиживаясь на теплом подоконнике. Но изредка, все же появлялся в комнате, чтоб попасть под ноги танцующих, или прошуршать в мешке с подарками, и сбежать, едва кто-то вскрикивал – «Снова кот!» Конечно, для развлечения, чтобы про него не забывали.
Но сегодняшнее известие о старике с мешком, как-то разволновало усатого. Опять же нервировало то, что встречаться с опасностью придется один на один. Еремей-то спит!
— Иш, что придумал в спячку ложиться, — ворчал кот, кося зеленым глазом на мирно тикающие ходики, — а ведь он — домашний дух, значит, круглый год присматривать должен! – но будить домового Варфоломей не хотел, не по-дружески это. Кому как не коту понимать значимость сна?
Между тем, отшумели гости и соседские малыши, поводив хороводы вокруг елочки, и получив кульки со сладостями, разошлись домой. Вся семья отужинала за столом, укрытым новой скатертью, красной с белами снежинками. Затем Таня уложила Анюту спать, и когда часы приблизились к одиннадцати, хозяева, глупо хихикая, в новогодних костюмах и с бутылкой шампанского сбежали к соседям, оставив кота буквально одного в доме.
Освещенный мягким мерцанием гирлянд и электрических свечей, наполненный потрескиванием шишек на елке и шуршанием мишуры, напоенный ароматами хвои и мандаринов дом замер, точно готовясь к финальному аккорду этой праздничной ночи.
Варфоломей пытался спрятаться под кровать, но там ему оказалось слишком темно, к тому же одинокий носок, потерянный Андреем неделю назад, выглядел подозрительно. В комнате малышки, кот тоже не нашел покоя. Куклы и плюшевые звери, странно таращились бусинами глаз, отчего у Варфоломея началась икота. Он, пыжась и подбадривая себя, пришел на кухню, попить воды, и тут заметил, что уже половина двенадцатого.
Как назло, в гостиной что-то зашебуршало, и нервы кота сдали. Он кинулся к часам и, дергая их за свисавшие на цепочке шишечки, взвыл:
— Еремеюшка! Проснись!
Внутри домика кто-то заворочался, но дверцы не распахнулись. Однако кот не желал сдаваться. От одной мысли, что его съест дед с мешком, он был готов на все.
— Еремей! Еремей! Еремей! – заорал Варфоломей чуть ли, не раскачиваясь на грузиках. Часы опасно накренились, и изнутри выглянула перепуганная кукушка. Увидев кота, она кукнула на него для профилактики, а после вернулась в домик. Спустя несколько секунд дверцы ходиков распахнулись, и оттуда показался сонный и взъерошенный домовой.
— Снова, кот, спать мешаешь? Ну, чего орешь? – буркнул он, не глядя на друга, — Пожар в доме?
— Хуже! Как есть хуже! – пожаловался кот, — погибель моя грядет, лютая! – и сожалея о своей ранней кончине, кот застрадал. – Я слишком молод и красив для этого, как несправедлива жизнь!
Еремей, почесав бороду, сладко зевнул и ловко спрыгнул на пол:
— А ну, погоди орать, давай выкладывай, что случилось? Отчего все плохо? – потребовал он, поглаживая шершавой ладошкой мягкий кошачий бок.
— Это все дед, — пожаловался кот.
— Какой дед? – не понял домовой, — приехал кто в гости и теперь тебя обижает?
— Ах, если бы! — воскликнул кот, — тогда я хотя бы знал опасность в лицо, а тут!.. — он, прижав уши, настороженно глянул в гостиную, — из камина полезет! – и многозначительно добавил, — с мешком.
Еремей недоверчиво глянул на кота:
— Ну, раз из камина, да с мешком, пойдем-ка, разберемся, — Еремей, потягиваясь, прошлепал в комнату, и кот, воинственно распушив хвост, проследовал за ним.
— Экое тут светопреставление! – удивился домовой, разглядывая мерцающие огоньки, — что, опять Хелуин празднуете?
— Новый год, — подсказал кот, усаживаясь рядом, — разве в твоем доме раньше не праздновали?
— Ну как сказать, — Еремей шмыгнул носом, вспоминая родную избу, — гуляли, конечно, но без всего этого, он помахал рукой в воздухе, и дерево в дом не тащили. Деревьям место в лесу.
— Дикий ты все же, Еремей, — умилился кот, — не просветленный.
— Зато ты у нас — кот ученый, — откликнулся домовой, — о, да тут печеньица припрятаны. Наверное, Анютка разбросала.
Еремей шлепнулся под елку и с удовольствием захрустел румяными фигурками, запивая молоком, — вкус такой необычный, — промычал он с набитым ртом.
— Это из-за имбиря, — подсказал кот, нервно поглядывая на часы, — ты, давай, прекращай жевать. Если верить малышке, то вот сейчас-то лиходей и пожалует!
Словно вторя коту, заскрипели стрелки ходиков. Дверцы домика распахнулись, и кукушка, выглянувшая из них, раскрыла клювик. Однако звонкое «ку-ку» не огласило дом. Кот и домовой, следящие за камином, переглянулись.
— Чей-то не кукует? – первым спохватился кот.
— Потому что время замерло, — услужливо подсказал кто-то.
— А-а-а… — успокоившись, протянул кот и тут же завопил вновь, но теперь уже с перепуга, — А-А-А!
Позади них, подле елки стоял незнакомый дед. Этого хватило, чтобы Варфоломей утратил всю свою интеллигентность и в поисках спасения сиганул на ёлку. Новогодняя красавица, не выдержав такого напора, покачнулась и наверняка бы рухнула, но старичок ловко поймал её за ствол и, вернув на место, сказал:
— Триста двадцать один.
— Чего? – не понял Еремей.
— Триста двадцать один напуганный кот, — усмехнулся старик.
— Он меня посчитал! – застонал Варфоломей, сползая с елки, — прощай, друг!
— Да погоди ты! – отмахнулся Еремей. Старик показался ему знакомым, вроде бы виделись, только давно. Да вот только свитер с оленями и расшитые валенки он бы точно запомнил.
Гость в свою очередь тоже, прищурившись, разглядывал домового:
— А ведь я тебя знаю, — обрадовался он, — ну-ка, погоди, сейчас имя вспомню. Евлампий, Егорий, Елисей. О, Еремей! Так?
— Так, — кивнул домовой.
— То-то чую атмосфера у дома знакомая. Этакая теплая, как встарь! – незнакомец потер ладоши, — Славные времена были, а ведь ты раньше в другой избе жил? Переехал?
— Снесли мою избенку, — горько вздохнул домовой. — Сначала хозяева уехали, а после все в упадок пришло. А уж сюда случайно попал, и вот, прижился.
— Вы если решили Еремея забрать, то дудки! – внезапно оживший кот выскочил вперед, распушившись как швабра и, что есть сил, топорща усы, — Уж лучше меня, вот, хватайте, суйте в мешок, я за друга готов! – Кот вздернул голову и уже тише спросил, — кстати, а где мешок?
— Снова, кот? Ну на кой мне мешок? – звонко засмеялся старик, — А кот у меня и свой имеется, Карачуном кличут.
— Карачуном, — пробормотал Еремей и вдруг хлопнул себя ладошкой по лбу, — вспомнил! Вы же Мороз Иванович!
— Он самый, — подтвердил гость, поглаживая бороду, — тоже вот переселился, пообтесался. Свитер прикупил, нравятся мне эти олени, — поделился он.
— А вы из камина вылезли? – недоверчиво уточнил кот.
— Вот еще, — отмахнулся Мороз Иванович, это моего заморского родственника забота, а я с любым сквозняком появляюсь.
— Мохнатая ты голова, — фыркнул Еремей, глядя на Варфоломея, — это ж Дедушка Мороз, тот, что подарки носит!
— Подарки! – удивился кот и заозирался, — ну тогда где велосипед, и кукла, как у Кати? Мне Нюточка все о своих заказах рассказала, — заважничал он.
— Это ей пусть родители несут, а я другим одариваю, — Мороз Иванович подмигнул, — Анюточка счастья для всех просила, вот его я и принес, а еще здоровья для Танечки и удачи для Андрюши. А для одного очень отважного усатого друга, припас веселья. Вот только не ожидал тебя тут встретить, — взглянул дед Мороз на домового, — ну да, найдется у меня и для тебя подарок.
— И оно всё с вами? – восхитился кот, утробно заурчав.
Гость кивнул и внезапно звонко хлопнул в ладоши. Еремею на миг показалось, что дом заполнили серебристые снежинки. Заблестели всюду, заплясали в воздухе, но стоило моргнуть, как видение исчезло.
— Ну вот, дело сделано. Пора время вновь запускать, — вздохнул Мороз Иванович, — кстати, чуть не забыл, Яга вам привет шлет, напоминает, что стричься пора.
Варфоломей тут же насупился и заворчал:
— Зима на дворе, нечего мне лысые бока морозить!
— Но за привет спасибо, — поблагодарил Еремей, — и ей от нас кланяйся.
— Сделано, — тут же ответил дед Мороз.
— Вы что же это, по-кошачьи, всюду одновременно успеваете? – заинтересовался кот.
— В точку, — поддакнул волшебник, — ну все, пора.
— Постойте! – взмолился Варфоломей, — я всегда хотел знать вы живете в Тайге или в Лапландии?
— На Ленина, дом пять, в городе, — ответил Дед Мороз и исчез, оборвав рассказ на полуслове. Тут же кукушка очнулась и звучно крикнула двенадцать раз. С последним «ку-ку» за окнами, темный бархат небес расцвел фейерверками, загудели огненные шутихи, бабахнули хлопушки.
В каждом доме слышался звон бокалов и поздравления с пожеланиями всех благ.
— С новым годом, Еремей, — замурчал кот, приваливаясь мягким боком к другу.
— С новым годом, Варфоломей, — отозвался домовой, обнимая мохнатого и чувствуя, как в его мятежной душе, поселяется покой. Подарок от Мороза Ивановича.
https://sun9-17.userapi.com/impg/Q3DaD7OsWmEB6Elkxfa3Ev6h6Q0upaAVogVivw/CNBzPlH2NRU.jpg?size=1492×2092&quality=96&sign=4e0e1180d75ec294362a6c5534000bd6&type=album
ссылка на автора
https://vk.com/bardellstih
Сергей не верил в чудеса. Точнее, верил давно, в детстве, но тридцатилетнему мужчине не до глупостей. А если бы верил, попросил бы у Деда Мороза в этот Новый год чудо. Или несколько. Плохо у него дела складывались. Без чудес не выбраться.
Главное, Лиля отказалась встречать с ним Новый год. Сказала, что отец не разрешает. А Сергей так надеялся! Представлял, как они останутся вдвоём в его квартире и он наконец сделает предложение. К тому шло: Лиля благосклонно принимала цветы и подарки, несколько раз ходила с ним в кино, рассказывала о себе. Хорошо бы к Новому году и предложение сделать! Но, выходит, не судьба.
На работе снова обошли при распределении премии. Премию дали, но меньше, чем ожидалось. Он всегда знал, что в институте полно блатных, которые получают премии не за работу, а за то, что они чьи-то родственники, но обидно!
Машина испортилась. Чинить её под Новый год было негде. Везде закрыто. Статью из журнала вернули. Написали, что не подходит тематика. Начинало сдавать зрение, барахлило сердце. Постоянное сидение за компьютером и нервотрёпка на работе давали знать. интернет и тот отключили. Он забыл вовремя оплатить, и теперь придётся тащиться полкилометра к ближайшему терминалу, так как его дом находится в стороне от центральных улиц.
В общем, всё было плохо, и чудес не ожидалось. До Нового года оставалось полчаса. Сергей налил вина, чокнулся с монитором, с которого смотрела улыбающаяся Лиля, и выпил «за прошедший». И тут в дверь позвонили. На пороге стоял сосед сверху с бутылкой шампанского.
– Слушай, Серёга, жена ушла с подругами Новый год встречать. Ты тоже один? Давай вместе встретим.
Сергей удивился, но не возразил. С соседом Димой он почти не общался, лишь здоровался при встрече. Не знал даже, кем тот работает.
Вместе быстро расставили посуду, нарезали сыр и колбасу. Дмитрий много говорил, рассказывая о себе. Вслушиваясь, Сергей на время забыл о собственных проблемах. Оказалось, сосед работает рекламным агентом.
– Ты прикинь, – Дима достал из кармана странную фигурку снеговичка с рожками. – Это обычная пластиковая фигурка, цена ей рублей двадцать от силы. А нужно разрекламировать так, чтобы люди за сто брали и радовались, что им досталось. Ты бы смог?
– Нет, конечно! Не мой профиль.
– Я тоже раньше не мог. А теперь научился, – Димка поставил снеговичка на вытянутую ладонь и затараторил:
– Этот необычный снеговик – лучший подарок в Год Козы. Его рожки говорят о родстве с символом года. К тому же сейчас луна находится в созвездии Козерога, снеговик может быть отождествлён и с годом, и с месяцем. А ещё он – существо волшебное, родной брат чёртика, потому и с рожками. Спешите купить – всего за сто рублей – и удача в новом году вам гарантирована.
– Здорово! – Сергей привстал от восторга. – Я куплю. Лиле подарю.
– Бери! Для тебя бесплатно.
Воспоминание о Лиле вернуло Сергея к реальности. Тут с экрана зазвучал знакомый голос – началось новогоднее поздравление Президента. Сергей и Дмитрий его внимательно прослушали, чокнулись и под звон курантов выпили.
Наступил Новый год. Вдруг Дмитрий подмигнул и таинственным шёпотом произнёс:
– Знаешь, а один из миллиона таких снеговичков действительно является волшебным!
– Шутишь?
– Нет, честно.
– А в чём волшебство?
– Он исполняет желания!
– А как узнать, не волшебный ли мне попался?
– Он сам с тобой заговорит. Если захочет, – с этими словами Дима направился к двери. – Ну, пойду домой. Квартиру я, кажется, не запер. С Новым годом!
Сергей остался один. Он посмотрел на подаренного снеговичка, будто ожидая от него подвоха. И тот не заставил долго ждать: вдруг зашевелился, замахал руками-веточками. Сергей моргнул: всего пару бокалов выпил, а мерещится такое. Неожиданно раздался голос:
– Тебе повезло. Я и есть тот миллионный волшебный снеговичок.
Голос шёл со стороны фигурки, хотя рот у неё оставался закрытым.
– Значит, ты можешь исполнять желания? А сколько? – час назад Сергей и подумать не мог, что станет обсуждать возможность исполнения желаний с рогатым снеговичком.
– Могу исполнить три желания.
– Любые?
– Абсолютно!
– А когда нужно желать? Я не соображу сразу.
– Обычно у людей всегда наготове как минимум три желания, но можешь не спешить. Мои способности сохранятся на протяжении всего года. Так что, если нет ничего срочного, с желаниями можно повременить.
– Хорошо, я подумаю.
– Договорились. А чтобы потом не было сомнений в том, что ты хотел, заявки на желания необходимо отправлять по электронной почте. Мейл увидишь, если перевернёшь меня.
Сергей поднял снеговичка и увидел приклеенный к основанию листок с напечатанным на нём мейлом.
Думал он недолго. Что требуется человеку для счастья? Любовь, деньги и здоровье. Значит, нужно пожелать, чтобы Лиля его любила, чтобы он получил много денег, чтобы стал сильным и не болел. Всё ясно! Сергей сел за компьютер, собираясь отправить соответствующий мейл, но вспомнил про отключённый интернет. А может, оно и к лучшему? Он сначала чётко сформулирует желания, а потом отправит. Куда спешить? Весь год впереди.
А может быть, что-то можно сделать самому? Тогда не придётся тратить желания. Хотя бы машину починить. Кажется, он понял, в чём дело.
Сергей решил выйти на улицу и проверить идею насчёт машины. Всё равно идти платить за интернет. Он оказался прав: почистил клеммы аккумулятора – и машина завелась.
Сергею пришло в голову позвонить Лиле: чем чёрт не шутит, вдруг она согласится встретиться с ним сейчас, когда Новый год в кругу семьи отмечен? Лиля взяла трубку сразу, будто ждала звонка.
– С Новым годом! С новым счастьем! Может быть, увидимся? – без остановки прокричал Сергей, опасаясь, что в решающий момент не сможет сказать главные слова.
– Хорошо. Заезжай! А то по телевизору скукота. Лучше поедем развеемся.
– Жди! – Сергей дал газ, и машина рванулась с места.
Через полчаса, купив по пути цветы и тортик, он стоял у двери Лилиной квартиры. Раньше он не был у Лили дома – боялся, что строгий отец, бывший военный, даст незадачливому кандидату физ.-мат. наук от ворот поворот. Но в Новый год можно и не на такое решиться. Тем более у него в запасе оставалось целых три желания! Если отец плохо встретит, Сергей пожелает, чтобы тот изменил отношение к нему – и все дела. Чего бояться?
Дверь открыла Лиля.
– Заходи! Папа давно хотел с тобой познакомиться.
– Очень приятно, – поднялся навстречу крепкий мужчина. – Вот ты какой, Сергей. Вижу, дочка в надёжных руках.
Сергей не знал, что и думать. Дела шли как по маслу. О том, чтобы так быстро завоевать расположение отца любимой девушки, он и не мечтал.
– Мне тоже приятно, Андрей Петрович! А ничего, если я Лилю заберу? Не будете скучать?
– Понятно, дело молодое! Да я спать собираюсь. Забирай!
Но Лиля сначала усадила Сергея за стол – отведать приготовленных к празднику вкусностей. Он всё попробовал, оценил и от души похвалил, помня, что дома ждёт лишь начатая бутылка вина и колбаса с сыром. Наконец молодые люди поднялись и, пожелав Андрею Петровичу приятных снов, вышли на улицу.
Всю дорогу Сергей молчал, откладывая решающее объяснение до того момента, как они окажутся дома. Не делать же предложение, сидя за рулём и глядя на дорогу! Когда машина остановилась у подъезда, Лиля предложила немного пройтись.
– Погода такая хорошая! Успеем в комнате насидеться.
Сергей не возражал. С Лилей ему везде было хорошо.
– Кстати, нужно за интернет заплатить. Давай прогуляемся до терминала.
Мелкий снежок падал на лица. Глаза Лили загадочно блестели при лунном свете. Сергей понял, что главные слова нужно сказать сейчас.
– Лиля, я тебя люблю! Выходи за меня!
Девушка почти минуту молчала, и Сергею стало казаться, что она никогда не заговорит. Подумал, что зря завёл этот разговор на улице, но Лиля всё-таки ответила.
– Я согласна. Я тоже тебя люблю, Серёжа. Лишь сегодня я поняла это точно.
Сергей привлёк девушку к себе и поцеловал. Они целовались всю дорогу до терминала и обратно, не обращая внимания на мороз, который леденил влажные губы. А чтобы лёд на губах растаял, нужно было целоваться снова и снова.
У самого подъезда их окликнули. Сергей не сразу понял, что обращаются к ним. Трое подвыпивших парней просили закурить.
– Я не курю, – резко ответил Сергей, увлекая Лилю в спасительный подъезд.
– Врёшь! Так не отделаешься! – заорали парни, бросаясь следом.
Сергей вспомнил слова своего тренера по боксу, что в уличной драке нужно бить первым, не ждать, пока нападающие организуются. Боксом он занимался всего два года, в седьмом и восьмом классах, но кое-какие навыки остались. Сергей развернулся и, заслоняя Лилю, сделал шаг навстречу вломившимся в подъезд хулиганам. Первый получил прямой в подбородок. Второму достался длинный боковой в левую скулу. Третий, мгновенно протрезвев, крикнул:
– Ты что? Мы же пошутили!
И, поддерживая друг друга, троица вывалилась на улицу. Сергей обернулся к Лиле. В её глазах читалось восхищение, пришедшее на смену недавнему испугу.
– Оказывается, ты боксёр! Не ожидала!
– Я сам не ожидал. Чего не случается в Новый год!
Теперь Сергей верил в чудеса. И он знал, что у него осталось целых три неиспользованных желания. Впрочем, кое-что можно сделать и самому. Зачем зря желания тратить?
Они поднялись на третий этаж в квартиру Сергея. Навстречу спускался сосед Дима.
– Теперь ты прославился. Ролик, где ты разговариваешь со снеговичком, увидят по всем каналам, – огорошил он Сергея.
– Что? – не понял тот.
– Мы же тебя сняли! И наш разговор, и беседу со снеговичком, и все твои дальнейшие действия. Скрытая камера. Понимаешь?
– А зачем?
– Как зачем? Реклама! Теперь все начнут покупать этих снеговичков, надеясь попасть на миллионного. И цена будет не сто, а все пятьсот.
– А миллионный действительно волшебный?
– Конечно! Ты сам проверил!
Сергей подумал, что проверить как раз и не успел. Впрочем, любовь у него есть. Сила и здоровье будут. Остались деньги. Пожелать, что ли? Нет, деньги он сам заработает. Пусть желания останутся про запас.
ссылка на автора
https://vk.com/karalek9
В предпраздничный вечер в Доме-у-перекрестка царил переполох. Каждый из живущих в нем старался подготовиться к торжеству хорошо и еще чуть лучше.
— А комнату мы украсим зеленой мишурой, — кричала близняшка с косичками.
— Елка уже зеленая, — перебивала ее сестра с хвостиками, — поэтому комнату украсим красной!
— А носки на камине какого цвета, а? – язвила любительница зелени, — так что украшаем по-моему!
— Нет, по-моему! — возмущалась близняшка, радеющая за алые оттенки.
— Не ссорьтесь, девочки, — успокаивала их бабушка, — комнату нарядим желтым! Очень люблю такой вот сырный оттенок!
Ведьма, у которой от всей этой суеты с утра болела голова, тяжело поглядела на семью и тихо сказала:
— Мама, пусть они сами решат, какого цвета украшения.
— Но ведь желтый подходит ко всему! – возмутилась старушка.
— Мама! – повысила голос Ведьма, и та тут же поджала губы.
— Делайте, как знаете нужным, — проворчала она и, громко топая деревянными башмаками, поднялась по лестнице.
— Зеленый!
— Красный!
— Зеленый!
— М-у-у, — поддержала общее безумие комолая корова.
Ведьма скривилась. Судя по всему происходящему, к ужину вместо молока у них будет простокваша, и это ладно, если крышу не снесет! Чем старше становились близняшки, тем пагубнее влияли на дом их баталии.
Уже сейчас флюгер отчаянно скрипел, подсказывая, что погода в доме отвратительная. И сам дом словно вздыхал, отчего из камина то и дело вылетали искры, как огненные светлячки.
Ведьма хлебнула кофе и решила, что неплохо бы начать готовить ужин. Упитанного гуся она купила на ярмарке еще месяц назад, и все это время они с дочками откармливали его сладостями и брусникой, готовя к праздничной трапезе.
Оставив дочерей разбираться с убранством комнат, она отправилась в сарай.
Комолая корова, увидав хозяйку, жалобно замычала, и Ведьма, не удержавшись, наколдовала ей букет клевера:
— Держи вот, бедолага, — улыбнулась она, — ты же любишь сладкое?
Корова стегнула хвостом, как бы соглашаясь с хозяйкой. Оставив буренку наедине с угощением, ведьма прошла в ту часть, где жил гусь и остолбенела. Сетка, за которой гусь сидел, обзавелась дырой. Пернатого беглеца на месте не оказалось, и остатки ягод с удовольствием грызли мыши.
— Что это значит?! – воскликнула Ведьма, топая ногами так, что пол заходил ходуном, — где мой гусь, противные мыши?!
Мыши с писком рванули прочь, но одна из них, видимо самая чувствительная, шлепнулась в обморок. Ее серые товарки не решились оставить подругу один на один с разгневанной ведьмой. Вернувшись, они сгрудились подле нее, дрожа точно осиновые листья.
Но едва Ведьма решила испепелить их на месте, как рядом возник Тузенбах.
— Не кипятись, — потребовал кот, начиная урчать необычно громко, как он делал только в особо опасных для окружающих случаях, – мыши не трогали твоего гуся.
— Тогда где же он? – Ведьма, щурясь, взглянула на кота, — может, ты знаешь?
— Я — нет, — тут же признался Туз, — но знаю, кто виноват, хотя я обещал никому не говорить, это очень тайная тайна!
Ведьма многозначительно подняла бровь, ожидая ответа. Тем временем кот задней лапой подал знак, и мыши, подхватив подругу, поспешили скрыться в норе. — Кто же? — Потребовала она ответа.
— Близняшки, — тут же признался кот, глядя на ведьму честным взглядом.
Та фыркнула, повернулась на каблуках и, негодуя, покинула сарай.
Дочери все еще спорили, отчего украшения в комнате ежеминутно меняли цвета с красного на зеленый и обратно. От такого мигания у Ведьмы голова разболелась еще больше.
— Кто выпустил гуся? – тихо спросила она, и дочери замерли, а затем, как по команде, ткнули друг в друга пальцами.
— Это она, — крикнула та, что носила полосатые чулки, указывая на сестру.
— Нет, она! – отпиралась любительница пижам.
— Но ты первая сказала, что гуся жалко! – не сдавалась та, что с косичками.
— А ты предложила его выпустить! – сердилась близняшка с хвостиками.
— И где гусь?! – прервала их спор ведьма, крикнув так громко, что в воздухе запахло грозой, с потолка посыпалась древесная труха, а все украшения приобрели траурно-черный цвет.
— Улетел, — шепнули близняшки и потупили взор.
Ведьма шумно выдохнула. Ей было неясно, как толстая, раскормленная домашняя птица могла улететь, но она абсолютно точно понимала, что к ужину гуся ждать не приходится.
— Я всегда говорила, что птица в праздник слишком банальна! – старушка, выглянув из-за спины Ведьмы, подмигнула внучкам, — поэтому лучшее блюдо — это торт!
— Мама, торт это на сладкое, — прошипела Ведьма.
— Глупости, — отмахнулась та, — на сладкое можно и мороженное съесть, а торт на основное.
— А на закуску что, пирожное?! – рассвирепела Ведьма.
— Почему бы и нет? – старушка пожала плечами.
— Потому что все детство ты мне запрещала есть сладости в таком количестве, — чуть не плача, воскликнула Ведьма.
— Ну видишь, сейчас же разрешила, — улыбнулась ей мама, — лучше поздно, чем никогда, правда, мои лапочки? – обратилась она к внучкам, и те синхронно закивали. – Тогда пойдемте готовить, и что-то тут слишком уныло, — Ведьма-бабушка щелкнула пальцами, и гирлянды, развешенные по стенам, зазолотились.
Это была последняя капля. Непослушные дочери, улетевший гусь, обнаглевшие мыши, кот интриган и вот теперь это желтое безобразие вместо красно-зеленого торжества.
— Я не могу здесь больше жить! — в сердцах воскликнула Ведьма, ощущая себя лишней в собственном доме.
Что-то звякнуло, точно разбился шар, упавший с ветки, но огорченная ведьма не заметила. Чтобы хоть как-то успокоиться, она накинула на плечи пальто и, не взирая на снегопад, пошла гулять.
Серебристые снежинки мерцали в темноте, как бы намекая, что сегодня ночь особенная, волшебная ночь. Даже воздух пах праздником. В нем смешались ароматы имбиря, хвои и жаренной дичи.
Ведьма зло пнула снег. Кто-то сейчас, возможно, готовит её гуся, готовит и радуется, что такая прекрасная птица сама пришла к нему на ужин. А ей придется давиться лимонным пирогом и заедать его малиновым мороженным.
Нет, совсем не так Ведьма представляла себе этот праздник.
Как бы ей хотелось, чтобы в доме собрались друзья, и под елкой лежали подарки. Дочки не ссорились, и гостиная сверкала рождественскими огнями.
Корова дала бы взбитые сливки, и ведьма бы украсила ими кофе, сваренное с любовью и корицей.
А потом все сидели бы у камина, рассказывая самые волшебные истории, что произошли с ними в этом году, а полешки потрескивали в камине, создавая уют. И Туз, конечно, добродушно урчал, увалившись к ней на колени.
Увы, друзей у Ведьмы не было, подарков ждать не приходилось. А как обстояло дело со всем остальным, и вспоминать не хотелось.
Поблуждав по деревенским полям и вытоптав снег разными кольцами и кругами, чтобы утром поселянам было, о чем судачить, промерзшая до костей ведьма отправилась домой.
По ее прикидкам время двигалось к полуночи, и вот-вот должен начать звонить колокол на церкви святого Витте.
Когда она подошла к дому, дверь отворилась, и навстречу ей выбежали дочки, а следом вышла мама, вытирая перепачканные мукой руки.
Ведьме стало совестно, что она так разозлилась на близких, и она уже хотела извиниться, но тут начал бить колокол.
— Смотрите, падающая звезда! – вдруг воскликнула та близняшка, что отличалась романтичностью натуры.
— Это метеор! – возмутилась другая, любительница точных фактов.
Ведьма рассеяно посмотрела вверх и едва успела разглядеть, как что-то ослепительно-яркое несется прямо на них, а затем – «Хрясь! Бам! Ба-бах!» и это что-то рухнуло на крышу Дома-у-перекрестка.
Во все стороны полетела разбитая черепица. Просвистев у самого уха, в снег воткнулся сломанный флюгер. Дом охнул напоследок, и входная дверь вместе с частью стены упала на снег.
Все ведьмовское семейство молча глядело на случившуюся катастрофу. Только мычание комолой коровы нарушало звенящую тишину нового года.
— Ничего себе, с размахом отмечаете, — произнес кто-то рядом.
Ведьма обернулась и, к своему удивлению, увидела Сатира. Замотав горло полосатым шарфом, он удивлённо разглядывал происходящее, прижимая что-то к груди.
— Зачем ты тут? – удивилась Ведьма.
— Так праздник же, я, вот, подарок принес, — Сатир протянул ей рождественский венок из хвойных лап с золотыми шишками и красными ягодами багульника. – Можно повесить на дверь, — робко добавил он.
Ведьма фыркнула и вдруг звонко расхохоталась:
— Можно, — сипела она сквозь смех, — только у меня двери теперь нет!
— Это ерунда, — улыбался Сатир в ответ, — это мы мигом починим!
— Мамочка, там что-то шевелится! – пискнула близняшка с хвостиками, вцепляясь в ее юбку.
— Оно большое и шипит! – подсказала сестричка с косичками.
Ведьма тут же перестала смеяться и уставилась на разрушенный дом. В клубах пыли шевелилось нечто огромное. Оно невнятно ворчало, изредка громко и зло шипя.
Чудовище, спотыкаясь о кирпичи и поломанные доски, выбралось на улицу, и лунный свет ослепил его:
— Сто склянок алхимика! – воскликнуло чудище, — Такой жесткой посадки у меня не было с самого детства! А детство у меня было о-го-го какое! Укуси меня дракон!
— Сейчас я по нему жахну! – пообещала старая ведьма, закатывая рукава для ворожбы.
Ведьма едва успела одернуть руку матери. Старушка уже собралась бить по незнакомцу мощным проклятием:
— Мама, стой! Это не чудище — это наш сосед!
Это и впрямь оказался соседский ведьмак, тот, у которого был свой ездовой дракон. Сейчас он виновато разглядывал собравшихся, сжимая подмышкой взъерошенного гуся.
— Наш гусь! — хором крикнули девочки и, позабыв про всякую опасность, кинулись обнимать растрепанную птицу.
— Как вы тут оказались? – удивилась Ведьма, — И откуда у вас мой ужин?
— Да тут ведь как, компас мне в котел. Приметил, что этот орел по небу летит, и вспомнил, что вы такого же покупали. Видел я вас в тот день на ярмарке, — смутился сосед, — просто не поздоровался. Ну, так я на метлу и за ним, хвать птичку за шею, и к вам, и тут меня как сшибло! Кракен меня разбери, – он потер рукой ушибленный бок.
— Кто ж летает на метле, когда церковный колокол звонит? – изумилась старушка, — вас, юноша, что, в школе ничему не учили? У вас, что, кота ученого не было?
— Ы-ы-ы! — протянул смущенно сосед.
Ведьма поискала глазами Тузенбаха и увидела, как его хвост исчезает подле сарая, усмехнувшись, она взглянула на неудачливого доброжелателя:
— Значит, это вы разгромили мой дом?
— Значит, я, — признался тот и поник головой.
— Придется чинить, — подвела итог Ведьма, — но вот только ума не приложу, где праздник встречать?
— Так у меня, у меня можно! Три сотни саламандр! – обрадовался Ведьмак. — Тут недалеко, с песнями дойдем, а я и печенье напек и дичь зажарил, и это меньшее, зюйд-вест мне в бороду, что я могу для вас сделать, — признался он.
Ведьма милостиво кивнула, и близняшки завопили: «Ура!!!»
Сидя перед камином в доме соседа, в кругу семьи и друзей, Ведьма потягивала горячий кофе с корицей и думала, что все желания сбываются, а, значит. стоит помнить, что загадывать надо только хорошее.
ссылка на автора
https://vk.com/bardellstih
Мальчик в светлом пуховике неподвижно сидел на скамейке, и на его шапке уже вырос небольшой снежный холмик.
— Ты чего тут сидишь? — спросил Серёжка.
— Я заблудился, — всхлипнул мальчик. — Отец ушёл, сказал недолго, а я не послушался…
— Значит, ты потерялся? — Серёжку снедало любопытство. Его столько раз пугали этой возможностью потеряться, что он прямо горел желанием узнать, каково это?
— Кто потерялся? — Ба услышала последнюю реплику и тут же подскочила к качелям. — Мальчик, ты с кем здесь? Граждане, чей мальчик?! — громко воззвала она к родителям на детской площадке. Никто не отозвался. — Где твой дом, мальчик?
Мальчик пожал плечами.
— Я шёл, шёл и забыл откуда пришёл.
Ба слыла женщиной решительной, поэтому скомандовала:
— Ну-ка, пойдем к нам домой, а то совсем замёрзнешь.
— А ёлка у вас есть? — спросил мальчик и быстро спрыгнул с качелей, увидев Серёжкин утвердительный кивок.
Дома Ба тут же принялась названивать кому-то по телефону, не забыв налить детям по чашке тёплого молока.
— А где же ёлка? — мальчик огляделся вокруг.
— Вот! — Серёжка гордо указал на маленькую искусственную ёлочку, воткнутую в узкое пространство между телевизором и комодом.
Мальчик неуверенно подошел, потрогал пластиковые иголки.
— Она же не настоящая!
Серёжка пожал плечами. Ну и что. Ба всегда говорит, от настоящей грязи много, а эту поставил, нарядил, потом обратно убрал и хлопот никаких.
— Какая разница?
— Такая ёлка желания не выполняет, — мальчик пошёл дальше, рассматривая мебель и фотографии на стенах.
— Желания выполняют родители, — фыркнул Серёжка. — Я ж не маленький, мне уже шесть.
— А где твои родители? — мальчик присел перед коробкой, где горкой были сложены Серёжкины игрушки.
— Не знаю, — пожал плечами Серёжка. — Уехали. В эс… в спедицию какую-то. Давно уже. И всё никак не вернутся. А Ба говорит, что…
— Если в Новый год загадать желание, то оно сбудется. Только под настоящей ёлкой надо загадывать, под этой не получится.
Серёжка громко засмеялся над глупостями, которые говорил странный мальчик. Если бы это было так, у всех бы всё сбывалось. Только что-то ничего не получается. Вон он в прошлом году хотел игровую приставку. Очень-очень хотел, даже писал письмо деду Морозу, хоть и не верил. В детском саду все писали, и он тоже написал. Только что-то ничего не вышло. Опять ему подарили машинку на батарейках, которая полчаса поездила и тихо уснула под столом.
— Ты просто неправильно загадывал, — мальчик как будто прочитал его мысли. — Пойдём покажу. Где тут у вас настоящая ёлка есть?
— На соседней улице стоит… — неуверенно промямлил Серёжка.
— Ну, давай скорее, — мальчик принялся одеваться.
Серёжка покосился на приоткрытую дверь кухни, где Ба что-то громко кому-то рассказывала, наверное, хвасталась, что нашла мальчика. Он обулся и натянул куртку. В конце концов он должен доказать мальчику, что никаких желаний под ёлкой не исполняется.
Снег сразу окутал их густой пеленой. Мальчик шёл, нисколько не морщась от снежинок, облепивших лицо.
— Вот! — Серёжка показал рукой на высокую ель в центре небольшого скверика. На ней горели огоньки и качались разноцветные игрушки.
Мальчик сорвался с места и побежал к дереву. Не успел Серёжка удивиться, как тот скрылся меж густых ветвей.
— Ты где? Эй? — безуспешно Серёжка раздвигал руками еловые лапы, но мальчик как в воду провалился.
— Давай ко мне, — из-под ветви вынырнула рука, схватила его за рукав и втащила в самую середину дерева. Серёжка и пикнуть не успел.
— Ой, где это мы?
— Под ёлкой, — хмыкнул мальчик. — Можешь загадывать.
— А ты?
— А я не могу. Мне не положено.
Серёжка услышал его вздох и нахмурился. Похоже, мальчик просто посмеялся над ним. Он представил, как Ба сейчас бегает по квартире, не понимая куда он делся, и всыплет ему потом по первое число.
— Чтобы тебя папа нашёл и наказал, — шепнул он, сдерживая слёзы.
— Спасибо! — закричал мальчик и полез наружу. Серёжка за ним.
— Ах ты ж, сорванец! — раздался громкий голос над их головами.
Высокий мужчина в меховой шапке и длинном пальто стоял, сурово нахмурив густые брови. Мальчик бросился к мужчине и уткнулся ему в живот.
— Ну, ладно-ладно! — пробурчал отец мальчика и поднял сына на руки. — Больше не будешь уходить без спроса?
— Не буду, — захныкал мальчик, — я людей хотел посмотреть…
— Посмотрел? Ну, поехали тогда.
Тут на Серёжку налетел такой снежный шквал, что он зажмурился и принялся тереть глаза, ужаленные колкими снежинками, а когда протёр их, то ни мальчика, ни его отца уже не было видно.
Ба ругалась до самого вечера, не разрешила вечерние мультики и отправила спать ровно в девять.
Ночью он проснулся от густого хвойного запаха. Посередине комнаты стояла ёлка — вся в игрушках и цветном дождике. Серёжка уселся перед ней и крепко задумался. Приставку? Как у Мишки. Гироскутер, как у Паши? В соседней комнате тонко всхрапнула Ба и стихла. Серёжка уткнулся носом в коленки и вздохнул.
Утром никакой ёлки в комнате не оказалось и Серёжка задумчиво пил молоко, когда входная дверь внезапно отворилась.
— А что это вы дверей не запираете? Гостей ждете? Ну, и правильно. Самое время!
— Мама! Папа! — крикнул Серёжка. — А я знал! Знал! Вы же не могли не приехать!
Пока родители распаковывали чемоданы и рассказывали взволнованной Ба, каким чудом, ну вот просто чудом, им удалось вырваться на Новогодние праздники, Серёжка подошел к окну и посмотрел на улицу. По ней шли высокий мужчина в длинном пальто и мальчик в светлом пуховике. Мальчик поднял голову, посмотрел прямо на Серёжку и помахал рукой. И Серёжка тоже помахал ему в ответ.
ссылка на автора
https://www.litres.ru/zhanna-bochmanova-27800831/
Николай Иванович Вилевич, по старой привычке, проснулся рано. Сорокапятилетний бухгалтер, он начал свой трудовой путь в те самые лихие девяностые, когда за хорошую работу реально можно было получить пулю. Автоматную. За компанию с хозяином.
Повезло, в числе немногих. Пронесло. И теперь опытный мастер жонглирования цифрами вел жизнь спокойную и размеренную. Доходы позволили приобрести небольшой загородный дом. Здесь он разместил любимые аквариумы с экзотической живностью – была такая страстишка у скромного бухгалтера. Раз в год (обычно зимой) выезжал на отдых в теплые страны. Попытки завести семью были не слишком удачными и, после трех разводов, Николай Иванович оставил матримониальные поползновения и спокойно жил один. Как многие современные бухгалтера, освоил компьютерные премудрости и работал удаленно. Самое горячее время было, конечно, в конце года. Декабрь месяц для господина Вилевича всегда был временем круглосуточной работы, кружения таблиц, процентов, дебетов и кредетов. И вот, сегодня, 31 декабря, все, наконец, закончилось. В ночь он отправил последние отчеты, тщательно сведя все цифры. И теперь, с чистой совестью, мог отдыхать целую неделю. Перед следующим годовым марафоном.
Блаженно вытянувшись под легким шерстяным одеялом, Николай Иванович планировал выходной предпраздничный день. Но, что-то странное и необычное мешало спокойному мыследвижению. То ли звук, то ли запах.
Приподнявшись на локте, Вилевич огляделся. Елка. Зеленая, оптимистично растопырившая колючие веточки. На том месте, где вчера стоял его компьютерный стол.
Резво вскочив, он подошел к новогоднему символу. Что-то еще было не так. Взгляд скользнул вниз… Вместо привычных синих боксеров на нем развевались широкие семейники. Ярко-красные с веселым новогодним рисуночком. Да-да, снеговик с морковкой…
Оглядевшись, Николай Иванович заметил большой красный мешок, стоявший на месте его дипломата с бумагами. Из приоткрытого шкафа…
Распахнув дверцы, он понял, что это точно чья-то шутка. Вместо костюмов и рубашек, висели три шубы. Расписные, с белоснежными воротниками. На полочке лежали шапки, внизу наличествовали валенки. Полный комплект Деда Мороза. Вернее три. На выбор: красный, синий и серебряный. Ну, конечно, сегодня же Новый Год!
Нет, надо выпить! Увы, в холодильнике оказались мандарины, мороженое и кока-кола. Вместо запасенной водочки. В голове зазвучала дурацкая мелодия: «jingle bells, jingle bells»… Задавив колокольчики в голове, Вилевич рванул в ванную. И тут наткнулся на зеркало. На него растеряно смотрел… Дед Мороз. Белая борода (как он ее сразу-то не почуял?), белые волнистые кудри. Нос, глаза и едва видные губы, вроде, свои. А, вот… Он решительно дернул бороду. Блин!!! Больно! Как? И усы, и брови и снежные локоны были настоящими.
Вернувшись в комнату, накинул халат (конечно, красный, разрисованный елочкам) и присел в кресло. Что делать? За спиной раздался негромкий стук. Отдернув плотную штору, подошел к панорамному окну, выходившему в сад.
На мангальной площадке стояли сани, запряженные тройкой белоснежных коней. Кто из них стучал? Это было не важно. Они все в нетерпении били копытами, торопясь в дорогу.
Николай Иванович Вилевич, в миру опытный бухгалтер, накинул серебряную шубу, нахлобучил шапку, сунул ноги в валенки. А, когда взял в руки посох, все сомнения исчезли окончательно…
ссылка на автора
https://vk.com/ipogonina59
Дипломное задание досталось трудное. Шутка ли, нужно сделать новогодний репортаж! Существа всех миров отмечают этот праздник через каждый земной период, то есть один раз в тридцать один миллион пятьсот тридцать шесть тысяч секунд. Но почему это происходит и откуда пошли корни традиции, никто в галактике не знает. Есть, конечно, Межгалактический центр исследования Нового года, Всегалактическое общество друзей Нового года, Межмировой фонд Нового года. Эти и многие другие организации занимаются изучением истории праздника, описанием новогодних традиций на различных планетах, но это скучно. Всё равно никто не может ничего доказать, а околонаучные споры длятся тысячелетиями. Нет, мне для успешной защиты диплома Высшей Академии журналистики необходимо выдать что-то совершенно сногсшибательное.
К счастью, разрешено взять помощника. И, ясное дело, я выбрал Ёлку. Она училась на курс младше меня, и для неё работа могла быть засчитана в качестве курсовой. Ёлка – талантливая журналистка и отличный товарищ, всегда готова помочь в трудном деле. Не отказала она и сейчас. Лишь удивлённо спросила:
– А у тебя есть идея, как сделать что-то новое?
– Есть! – самоуверенно ответил я, хотя в тот момент никаких идей не было. Но я верил в себя и в Ёлку.
Первым делом я решил опросить друзей. У нас дома Новый год отмечали, как и на всей Аскетии, то есть в течение суток до торжественного момента и суток после ничего не ели и не пили. За пять минут до встречи начинали бить куранты. Если кто не знает, куранты – это мешок с камнями с изображением курицы. Считают, что если бить его перед наступлением Нового года, станешь сильным и крепким, как камень.
После избиения курантов нужно было минуту помолчать, вспоминая всё плохое, что случилось в последнее время. Считается, что, вспомнив сейчас, уже не станешь думать об этом в течение долгого времени.
Егор сказал, что у них дома, кроме обычного ритуала, принято петь песню с припевом «Здравствуй, жопа, Новый год!» Другие слова песни он не помнил.
Мишка рассказал, что у них в семье в момент прихода Нового года выключают свет и примерно час тихо сидят, держась за руки, а куранты не бьют.
А Ёлка заметила, что её имя как-то связано с Новым годом, но как, она не знает. Имя дала прабабушка, которой давно нет в живых.
Почерпнув столь ценные сведения, я полез в галакнет и нашёл в Галакпедии соответствующую статью. В ней говорилось, что «Новый год – это древний праздник, восходящий истоками к первым переселенцам с мифической планеты Земля. По преданию, его начали отмечать на космических кораблях, летевших в другие миры, чтобы сохранить традиции предков. С целью празднования события одновременно во всех концах галактики, был выбран единый интервал времени, названный земным периодом, через который праздник должен повторяться. О том, почему был выбран именно такой период и в чём состоял первоначальный смысл праздника, сведений не сохранилось».
Это я знал и без Галакпедии. Попытки найти в галакнете что-то ещё успехом не увенчались. Оставалось обратиться в Межгалактический центр исследования Нового года. К счастью, девушка, ответившая на звонок, сказала, что, хотя они не имеют права распространять результаты исследований сотрудников, если я к ним подъеду, могут в виде исключения устно поделиться выводами. Делать нечего, пришлось лететь на Академу, где располагался центральный офис Межгалактического центра. Ёлка увязалась за мной, и через неделю мы стояли у входа в вожделенный храм науки.
Межгалактический центр исследования Нового года состоял из нескольких десятков институтов, каждый из которых изучал Новый год со своей стороны. Существовали, например, Институт истории Нового года, Институт математического моделирования Нового года, Институт новогодней биологии, Институт новогодней астрономии, Институт новогодних атрибутов, Институт лингвистики Нового года и ряд других. Самым интересным нам показался Институт празднования Нового года, куда мы и направились.
Седой профессор обрадовался, узнав, что мы с Ёлкой готовим новогодний репортаж, и согласился поделиться результатами изысканий. По его словам, традиция празднования Нового года происходит от древних народов, которые чтили культ Земли – прародительницы всего живого во Вселенной. Новый год означал рождение нового существа, которое должно было стать покровителем людей вместо умирающего старого. Период в тридцать один миллион пятьсот тридцать шесть тысяч секунд, как гласило предание, соответствовал периоду вынашивания в утробе детёныша легендарного животного – зебры. Отсюда учёный сделал вывод, что зебра и была существом, являвшимся покровителем всего живого. Что касается непосредственно празднования, профессор утверждал, что у первых переселенцев была традиция каждый раз под Новый год ходить в баню. Правда, смысл слова «баня» он объяснить не сумел, сказав лишь, что это что-то вроде музея.
Распрощавшись со словоохотливым учёным, мы отправились к другим исследователям. Не все шли на контакт. Одни ссылались на занятость, другие отвечали, что не могут разглашать сведения, составляющие Межгалактическую тайну. Тем не менее, с представителями нескольких научных направлений нам удалось пообщаться.
Директор Института истории Нового года посетовал на то, что в наше время молодёжь мало интересуется происхождением древних традиций. По его мнению, первые переселенцы зажигали в этот праздник свечи и дули на них, демонстрируя своё превосходство над стихией. Человеку, быстрее других задувшему все свечи, весь год (весь последующий земной цикл) сопутствовала удача.
Особенно понравилось нам в Институте новогодних атрибутов. При нём организован музей, все экспонаты которого так или иначе связаны с Новым годом. Здесь мы увидели соединённые проводами стеклянные шарики, обозначенные как гирлянды. Пояснение на табличке гласило, что ими украшали дом во время праздника. Другим интересным экспонатом оказалась засушенная ветка неизвестного дерева с длинными тонкими листьями, похожими на швейные иглы. К сожалению, таблички под этим объектом не было, и причина, по которой ветка попала в музей, осталась непонятной.
Состоялась у нас беседа с учёными из Института новогодней астрологии, которые высказали бредовую идею о том, что каждый новый праздник был связан с определённой звёздной системой. Наблюдаемые с Земли звёзды складывались в узоры, именуемые созвездиями, за каждым из которых закреплялся определённый год. Учёные-астрологи ещё говорили о влиянии звёзд на судьбы людей, родившихся в соответствующие временные промежутки, но у нас не было времени выслушивать явный вздор. Мы спешили на звездолёт, чтобы отправиться на Притворию, где располагалась штаб-квартира Всегалактического общества друзей Нового года.
– Что ты об этом думаешь? – спросил я Ёлку после того, как мы чудом успели вскочить в готовый стартовать звездолёт.
– Думаю, что за этим кроется страшная тайна, разгадка которой может повлиять на судьбу человечества, – оглядевшись по сторонам, ответила спутница.
О чём-то таком я и сам начал догадываться, а девушка словно озвучила мои потаённые мысли.
– Лучше молчи, – шепнул я. – На корабле стены имеют микрофоны.
Как выяснилось, волновался я не зря. Ночью, когда мы с Ёлкой наслаждались общением в постели, дверь каюты неожиданно распахнулась, и люди в масках предъявили нам аргументы в виде бластеров.
– Выкладывайте всё, что узнали про Новый год, – прохрипел главарь.
Мы, запинаясь, начали рассказывать. Неясно, что именно хотели узнать нападавшие, но после упоминания о засушенной ветке один из них грязно выругался, добавив в конце непонятное словосочетание «ёлки-палки».
– Вы что-то сказали про меня? – удивилась Ёлка.
– Не бери в голову, – ответил главарь, – поехали дальше.
Услышав, что мы хотим посетить штаб-квартиру Всегалактического общества друзей Нового года, бандиты дружно заржали.
– Мы и есть эти друзья! – сквозь смех проговорил один. – И очень не советуем рассказывать кому-либо о нашей встрече.
Налётчики исчезли так же неожиданно, как появились, и мы с помощницей смогли вернуться к прерванному занятию.
Общество новогодних друзей встретило нас запертой дверью и табличкой «Все ушли на праздник». Приближалось время новогоднего торжества. Если на Аскетии этот праздник являлся чисто семейным, то на Притвории он, похоже, был всепланетным. На улицах полно народу. У каждого к одежде приколото какое-нибудь необычное украшение: у одних – блестящие кусочки бумаги, у других – фрагменты шкур животных, у третьих – ветви растений. Почти все были в масках. Чтобы не выделяться в толпе, мы тоже приобрели пару масок у уличного торговца.
Людской поток вынес нас на городскую площадь, в центре которой возвышалось гигантское дерево, зелёные ветви которого напоминали засохшую ветку в музее. Дерево украшали стеклянные шарики, флажки и множество предметов непонятного назначения. Стиснутые толпой, мы молча наблюдали за происходящим, не забывая фиксировать всё на видеокамеры.
Между тем события под деревом принимали странный оборот. Сначала на помост вышла девушка в лёгком платье, усыпанном блёстками, которая стала призывать собравшихся вызвать духа, прокричав хором слова «Дед Мороз, приди!» После того как разгорячённая толпа несколько раз проскандировала странный клич, на сцене появился мужичок в парике с белой ватной бородой, в красном пальто явно не по сезону. Мужчина держал в руке мешок, похожий на наши куранты, но, видимо, более лёгкий. После недолгого приветствия дух достал из мешка несколько пакетов и стал бросать их в толпу. Началась давка. Озверевшие люди вырывали пакеты друг у друга, награждая конкурентов тычками и ударами. Мы попробовали выбраться из этого безумия, но водоворот нёс нас в сторону сцены с артистами, не позволяя свернуть, а тем более протолкнуться назад. Последнее, что я запомнил перед тем, как потерял сознание, было искажённое лицо Ёлки, пытающейся перекричать вой толпы.
Через несколько дней я очнулся в больнице с сотрясением мозга и переломом двух рёбер. Ёлка, которой повезло больше, рассказала, что в тот день на площади выступал театр Нового года. Оказывается, труппа театра при поддержке Межмирового фонда Нового года разъезжает по планетам галактического содружества, демонстрируя новогодние традиции разных народов. В тот раз они показали самый дикий и невозможный вариант, о котором узнали на планете Зимерии, недавно присоединившейся к содружеству. Ёлка сообщила также, что артисты арестованы и обвиняются в распространении ложных верований, пропаганде насилия и нарушении общественного порядка. По законам Притвории им грозит тюремное заключение от десяти до двадцати лет и большой денежный штраф.
После того как я окончательно поправился, мы с Ёлкой решили прекратить поиски новогодних фактов и вернуться домой. За время моего вынужденного бездействия помощница собрала ряд интересных материалов, которые должны были помочь нам в подготовке репортажа. Одним из них оказался репертуар театра Нового года, благодаря которому мы узнали о необычных традициях.
На планете Русиния, оказывается, отмечали целых два Новых года: сначала обычный Новый год, а потом почему-то Старый. Интервал между этими праздниками составлял один миллион сто двадцать три тысячи двести секунд, то есть примерно одну двадцать восьмую от земного периода. Причём между празднованием Нового и Старого Нового года жители планеты не имели права заниматься общественно-полезным трудом, поэтому большинство из них для экономии жизненных ресурсов укладывалось в криогенные камеры. Лишь наиболее обеспеченные могли позволить себе тратить ресурсы, не работая, и проводить это время в играх и развлечениях.
На планете Нептунии, почти полностью покрытой водой, особым шиком считалось отмечать Новый год на дне глубочайшей впадины. Тысячи батискафов прибывали на место праздника и стояли там в течение нескольких часов, перемигиваясь разноцветными огнями, в то время как пассажиры обменивались поздравлениями в прямом эфире.
Интересным был и праздник на Колотунии. Здесь, в отличие от Аскетии, всегда было холодно, и с неба падали замёрзшие модификации воды. Одна из них в виде белых кристаллов покрывала поверхность планеты. Во время праздника из кристаллов строили макеты домов и лепили скульптуры людей и животных.
Привлёк своей экзотичностью праздник Нового года на Варварии. Там в честь торжества жарили целиком туши животных, и собравшиеся поедали их, запивая веселящими напитками. Празднование продолжалось несколько дней: до окончания запасов жареных животных или до полного отключения участников.
***
Наконец наступил долгожданный час. Секретарь официальным тоном объявил:
– А сейчас слово для защиты дипломной работы на тему «Новогодний репортаж» имеет Снеговик Морозов, помогать ему будет Ёлка Зелёная.
Зал затих. Собственно, людей тут было немного. Большинство прильнуло к экранам мониторов, ибо с заседания Экзаменационной комиссии велась прямая трансляция. Я сглотнул подступивший к горлу ком и торжественно начал:
– Как вы знаете, Новый год является главным праздником обитаемой Вселенной. Он отмечается одновременно во всех мирах, но на каждой планете имеет свои особенности. Целью нашей работы является обобщение знаний об этом празднике и обзор гипотез о его происхождении.
Более десяти тысяч лет назад началось заселение космоса людьми, передвигавшимися на огромных космических кораблях. Первые колонисты называли своей родиной планету Земля, координаты которой утеряны. Вызывает сомнение сама гипотеза, что все корабли стартовали с одной планеты, ибо наличие в одном месте ресурсов для запуска стольких звездолётов представляется нереальным.
В память о своей планете колонисты придумали праздник «Новый год», символизирующий начало нового цикла жизни на их далёкой родине. Праздник помогал людям ощущать единство и стал главным в существующем ныне Содружестве планет. Возможно, те, кто отправлял в космос первые корабли, и придумали его для единения человеческой расы. Со временем праздничные традиции изменились, а первоначальная форма ритуала и его смысл были утрачены. Разобщённые народы, не имеющие общей идеи, попали под власть управленческой верхушки, беззастенчиво присваивающей львиную долю галактических богатств. Для того чтобы ещё больше разделить планеты и сохранить своё влияние, управленцы поддерживают различия в понимании этого праздника и сеют рознь между народами, провоцируя споры о том, чьё празднование Нового года настоящее. Осуществляется финансирование научных исследований на тему Нового года, целью которых является ещё большее одурманивание простых людей и скрытие истинного значения праздника.
Меня прервали.
– Прошу без голословных обвинений, – строго заявил Секретарь. – Иначе защита дипломной будет отменена.
– Пожалуйста, фильм, – подал сигнал я, и Ёлка включила запись. На экране появилось выступление театра Нового года на Притвории. В момент, когда Дед Мороз начал бросать в толпу подарки, я поднял руку, и изображение остановилось.
– Вот истинное значение праздника, обязательный ритуал! Приходит добрый волшебник и раздаёт подарки. А между тем артисты, показавшие это представление, до сих пор находятся в тюрьме. Власть не желает, чтобы народ узнал правду. Управленцы скрывают суть праздника от людей…
Здесь меня прервали окончательно. Я не сопротивлялся. Главное, что я хотел донести до всех, было сказано. Трансляцию мог видеть каждый житель галактики, а кто не посмотрел, до того дойдёт пересказ или запись.
***
В больнице неплохо. Еда вкусная. Врачи обходительные. Иногда меня навещает Ёлка и сообщает новости. Вчера она сказала, что моё дело закрыто. Признано, что мои ошибочные утверждения в речи на защите были следствием черепно-мозговой травмы, полученной на Притвории. Рекомендовано лечение.
ссылка на автора
https://vk.com/karalek9
В эфире радиостанция «Moonlight»
Это список песен и исполнителей указанных в рассказе. Если вам они не знакомы, составьте плейлист и читайте под него. Думаю, так будет более атмосферно.
Frank Sinatra «Let It Snow! Let It Snow!»
Andy Williams «It’s The Most Wonderful Time Of The Year»
Nancy Sinatra, Frank Sinatra «Somethin’ Stupid»
Brotherhood Of Man «Save Your Kisses For Me»
Валентина Толкунова «Кабы не было зимы»
Gwen Stefani «Jingle Bells»
Nat King Cole «Silent Night»
Эдуард Хиль «Зима»
Alabama «Christmas In Your Arms»
ABBA «Happy New Year»
The Shins «Wonderful Christmastime»
Pentatonix «Carol of the Bells»
The Whiskeybelles «Mama Never Liked Christmas»
Enya «Christmas Secret»
Robert Davi «New York City Christmas»
Europe «The Final Countdown»
AC/DC «Highway to Hell»
Powerwolf «We Drink Your Blood»
Trans-Siberian Orchestra «Christmas Canon Rock»
Патрик закончил мешать соевое тесто и разлил его по формочкам. Подкрашенной сахарной глазурью залил верх будущих кексов, поставил в духовку, щелкнул тумблером и наклонился посмотреть через стекло. Все шло прекрасно, через несколько минут угощение будет готово. Он вымыл руки, достал бутылку шампанского и приготовил пару бокалов. Из динамика аудиосистемы звучала новогодняя подборка — Фрэнк Синатра пел «Let It Snow».
Патрик сходил в гидропонный блок и принес оттуда лоток с миниатюрной сосной. Бонсай когда-то выращивал его напарник Сегацу-сан, и теперь он на правах наследника заботился о, возможно, единственном в этом мире миниатюрном деревце. Здесь, на лунной базе, это уж точно был единственный экземпляр. Энди Вильямс под эстрадный оркестр пел «The Most Wonderful Time of the Year».
Вернувшись в кухонный уголок, Патрик занялся салатом. Капуста, шпинат, немного лука, шампиньоны, горошек и соевый соус. Подумав над морковкой, просто почистил ее и, разрезав вдоль, разложил на тарелке — он предпочитал хрустеть ею, а не жевать в натертом виде. Нэнси и Фрэнк Синатра пели «Somethin’ Stupid».
Он посмотрел на таймер — до наступления нового года по Новому Орлеану оставалось пять часов. Вполне достаточно для того, чтобы украсить каюту. Он никогда не любил украшать помещение заранее, видя в этом что-то неправильное. Сам процесс украшения дома — это уже праздник, и совершать его в один из предпраздничных дней Патрик считал глупостью, равнозначной использованию половины запаса фейерверков за неделю до Дня Независимости. Brotherhood of Man пели «Save Your Kisses For Mе», и Патрик, пританцовывая, стал развешивать мишуру вдоль стен.
Поставив лоток с бонсаем посреди стола, он тоже украсил его мишурой и шариками, скатанными из фольги. Ватой изобразил снег под деревом и на ветках. Несмотря на то, что он родился и вырос в Луизиане, Новый год у него всегда ассоциировался со снегом, и каждый год он предпочитал на этот праздник уехать к кому-нибудь из друзей, живущих в северных штатах. Последние три года перед лунной миссией он жил и тренировался в России. Вот уж там умели праздновать Новый год! Словно в ответ на его мысли певица с красивым именем Валентина запела «Кабы не было зимы».
Несмотря на то, что Патрик хорошо знал русский язык, понимание этой песни давалось ему с трудом. Но сам мотив и голос нравились ему и будили добрые воспоминания о днях подготовки
к международной лунной миссии. С этими воспоминаниями он решил навестить остальных членов команды.
Первым делом зашел в медблок. Роман Зубов до сих пор находился в коме. Приборы показывали, что он еще жив, но Патрик, как ни старался, так и не смог уловить в нем ни одного признака жизни. Затем он прошел в морозильную камеру, остановился возле двух прозрачных пластиковых пакетов, покрытых инеем. На одном, в котором лежало тело азиата, значилось имя Ёши Сегацу, во втором покоился чернокожий Пьер Ноэль. Пятый член экипажа, Клаус Шольке, так и остался снаружи. Если присмотреться, в торцевой иллюминатор кают-компании можно был разглядеть его фигуру в скафандре, лежащую лицом вниз.
Патрик несколько раз собирался выйти наружу и занести его внутрь станции, но каждый раз, надевая скафандр, не мог заставить себя открыть шлюз. Казалось, что он не успеет сделать и пары прыжков, как рядом появится очередной спутник-убийца, и заряд стальной картечи прошьет его множеством игл. Сейчас он снова смотрел в иллюминатор на неподвижную фигуру, пока запах подгорающего теста не вернул его к реальности.
Нельзя сказать, что кексы совсем сгорели, но праздничного вида больше не имели. Глазурь запеклась до коричневой корочки, тесто почернело. Настроение упало окончательно, и даже зазвучавшая из динамика «Jingle Bells» не могла его поднять. Патрик небрежно ссыпал неудавшийся десерт в большую тарелку и поставил рядом с миской салата и бутылкой шампанского. Уселся поудобнее в кресло и открыл панорамное окно с видом на Землю.
Когда шторы разъехались, он увидел высоко над горизонтом еще один подгоревший кекс. Только этот был круглым, висел в космосе, и его окутывали черно-серые грязные облака, сквозь которые мелькали вспышки молний. Тысячи тонн пепла летали в атмосфере, кислотные дожди и ураганы вкупе с высоким уровнем радиации стали обыденным прогнозом погоды там, на поверхности некогда голубой планеты. Из динамиков Нат Кинг пел колыбельную «Silent Night», и эта песня казалась Патрику реквиемом по всей цивилизации.
Он налил полбокала и отсалютовал мертвой планете. «Не чокаясь» — вспомнив поминальный обычай русских, не стал стучать по специально поставленному для этой цели второму бокалу. И опять, словно прочитав его мысли, проигрыватель запустил русскую песню «Зима» в исполнении Эдуарда Хиля. Патрик невольно улыбнулся. Русские действительно умели грустить и умели радоваться, и их музыка хорошо отражала эту способность, когда любое сильное чувство — во всю силу, во всю широту их огромной души. Он стал притопывать ногой в такт плясовой музыке и готов уже был встать и станцевать, но сменившая Хиля Alabama с кантри-композицией «Christmas In Your Arms» снова навеяла на него тоску.
Шальная мысль вдруг посетила Патрика. Он встал и быстро пошел в аппаратную. На секунду замер в дверях — он не был здесь почти три недели, хотя раньше, будучи инженером по связи, проводил тут каждый день, и сейчас он чувствовал себя несколько странно, словно вернулся в прошлое, где ничего еще не случилось, и он как будто бы просто идет на свое привычное рабочее место. Он включил радиоусилитель передающей станции, вывел передачу на широкий диапазон с дублированием в УКВ и соединил с внутренней аудиосистемой. Подключив свою гарнитуру, вернулся в кресло и поприветствовал космос в открытом эфире.
— С наступающим, Земля! Даже не знаю, что тебе пожелать. Наверно, скорейшего выздоровления. Ну и пусть те паразиты, что поселились на тебе, тоже выживут. Как-никак, а я один из них, — сказал он. — Сегодня радиостанция Мунлайт заполнит весь эфир, и на всех частотах сегодня будут праздновать очередной и, дай бог, не последний виток вокруг нашего светила.
В следующий час он транслировал в сторону мертвой планеты свою подборку новогодней музыки — «Happy New Year» Аббы, «Christmas rules» от The Shins, «Carol of the Bells» в исполнении какого-то неизвестного ему коллектива, «Mama Never Liked Christmas» от The WhiskeyBelles, «Christmas Secret» в исполнении Энии…
Когда Патрик выпил половину бутылки и вместе с Робертом Деви пел «New York City Christmas», его внимание привлек звук зуммера из аппаратной. Он даже не сразу сообразил, что это входящий сигнал. Сначала не понял, а потом не поверил. Писк зуммера извещал, что на его
частоте кто-то передает какую-то информацию. Он бросился к пульту и включил прием на громкую. Череда коротких и длинных сигналов явно была кодом, и он запустил дешифровку по протоколу Международного Космического Агентства. Сигнал не поддался, российский протокол тоже не помог, а вот протокол НАСА сработал, расшифровав сигнал как запрос «свой-чужой». И когда Патрик это понял, у него волосы встали дыбом. Это был запрос от боевой автоматической платформы, и она требовала ответа на чертов запрос «свой-чужой»! В противном случае она собиралась атаковать тем, что у нее было, только что запеленгованный объект. Патрик мгновенно выключил эфир и стал вводить данные станции в поисковую базу. Ответ его не порадовал — старая, как экскременты мамонта, станция Трайден, запущенная еще в рамках программы СОИ и чудом сохранившая работоспособность. Хотя не исключено, что ее могли модернизировать, иначе как бы она смогла отреагировать на его радиопередачи и принять решение уничтожить источник. На борту эта бочка с дерьмом имела ядерный заряд, и в этот раз, в отличие от прошлого, базе грозило полное уничтожение.
Патрик лихорадочно думал, что предпринять. Обозначить себя как «свой» он не мог, не было кодов. Спрятаться и переждать атаку тоже — его уже запеленговали и теперь держали в луче наведения. Он это знал, так как датчики на передающей антенне фиксировали узкосфокусированное ИК-излучение. Значит, платформа целится просто по источнику его передачи. Нужно было как-то отразить луч или рассеять его, не давая системе наведения найти цель.
Три недели назад они оказались в подобной ситуации. После того, как связь с Землей прервалась, а на ее поверхности стали загораться видимые даже из космоса вспышки термоядерных взрывов, они стали отправлять сигналы на всех частотах, но в ответ не слышали ничего, кроме радиопомех. Единственным, кто отреагировал на их сигнал, оказался новейший противоракетный спутник, который по невероятному стечению обстоятельств сорвался с околоземной орбиты и оказался на лунной. Сегацу и Пьера накрыло первым же снарядом — лунный ровер, на котором они возвращались, не доехал до ангара метров двадцать. Космическое оружие экономно и предназначено в основном лишь для порчи обшивки, а остальное доделает вакуум, вот и в этот раз над головой возвращающихся в спешке космонавтов разорвалась кассета с иглами и шрапнелью. Зубов, уже ждавший их у открытых ворот ангара, получил одну из таких игл в голень. Но, наскоро перетянув ногу, бросился на помощь уже мертвым товарищам. Русский героизм, граничащий с безумием.
Клаус Шольке тем временем прыгал к установке запуска орбитальных зондов, которые периодически отправлялись на лунную орбиту с разными научными целями. Эти зонды были единственным, что они могли противопоставить взбесившемуся спутнику. Если вывести зонд в направлении спутника, он мог бы принять основной удар на себя и тем самым спасти станцию. У космонавтов было всего полчаса до того, как спутник совершит виток и снова пойдет в атаку. В спешке Клаус никак не мог перевести рычаг затвора в положение «открыто». Но когда ему это удалось, стало понятно, что пусковая труба наклонена слишком низко, поэтому ему пришлось крутить ручки подъемного и поворотного механизмов, меняя угол и направление трубы. Патрик в это время сидел в аппаратной и вычислял оптимальный курс запуска. Наконец им удалось запустить болванку в нужном направлении. Патрик внимательно следил за сближением по данным телеметрии и был готов с любой момент открыть солнечные отражатели, чтобы перехватить кассету со шрапнелью подобно бейсбольной перчатке, хватающей летящий мяч.
План сработал — дьявольский спутник воспринял зонд как угрозу и выстрелил по нему. Но к моменту выстрела расстояние между ними было уже настолько мало, что заряд повредил не только зонд, но и сам спутник. Повредил, видимо, достаточно сильно, потому что тот сразу стал падать, причем, к несчастью, падал он прямиком на Клауса. Патрик кричал ему в эфир, чтобы он убирался оттуда, но уже понимал, что шансов нет. Не в силах отвести взгляд, он смотрел в панорамное окно, как полутораметровый бочонок на огромной скорости врезается в поверхность Луны, взметает клубы пыли, а затем из этого пыльного облака вылетает белый скафандр Клауса и падает смотровым щитком вниз. Очевидно, удар был очень сильным, потому что Клаус так и не встал.
Из ступора Патрика вывел равномерный стук в дверь шлюза. Это был Зубов. Он сидел, прислонившись к двери спиной, и стучал по ней затылком. Руками он держал воротники
скафандров Сегацу и Ноэля, которых он волочил от ровера, пятясь спиной. Пока Патрик лихорадочно надевал костюм и стравливал воздух, Зубов не переставал стучать, но как только створки разъехались, он упал спиной назад и замер. Когда Патрик наконец смог открыть его шлем, губы Романа уже начали синеть. Помимо ранения в ногу, у него оказалась испорчена система подачи воздуха. Как он смог столько времени дышать использованным воздухом, было совершенно непонятно. А теперь вот уже третью неделю он лежал в медблоке и не приходил в сознание, хотя, согласно показаниям приборов, был жив.
Воспоминания об этих событиях пронеслись в голове у Патрика за одно мгновение. «Пусковая установка!» — подумал он. Если тот спутник, падая, не повредил ее, и если сейчас она находится в рабочем состоянии, если зарядить установку и направить пусковую трубу в сторону платформы, и если потом успеть добежать обратно, чтобы корректировать полет зонда из аппаратной, тогда… тогда, возможно, он встретит новый год живым.
Уже защелкнув щиток шлема, он понял, как трудно начать шлюзование. Рука не хотела передвигать рычаг в рабочее положение. Он подключил прием сигнала аудиосистемы и услышал, как в наушниках заиграли вступительные фанфары «The Final Countdown». Это была одна из его самых любимых композиций, из-за нее он, собственно, и захотел стать астронавтом. Музыка придала ему уверенности, и он решительно сдвинул рычаг, запуская процесс откачки воздуха.
К установке он прыгал, едва сдерживая нервный смех — новогодняя подборка в его медиатеке закончилась, система автоматически запустила следующую группу треков, и теперь солист группы AC/DC хрипел Патрику в уши про «Highway to Hell».
«Ну, это мы еще посмотрим, куда ведет эта дорога». Он так увлекся, что не заметил припорошенного лунной пылью Клауса и споткнулся об него. В каком-то невероятном кульбите умудрился извернуться и упасть на бок. Сердце стучало так, словно хотело вырваться наружу. Он перевернулся на грудь и оттолкнулся от грунта. Не получилось, он вновь чуть не ударился шлемом о камни. Еще раз — и снова неудача, неудобный скафандр с тяжелыми баллонами за спиной не позволял встать нормально. Патрик сосредоточится и вспомнил, как их учили вставать — оттолкнуться руками и тут же согнуть колени, запрокинуть, насколько возможно, голову назад и, выгнувшись дугой, распрямиться, пока не завалился на спину. Со второй попытки этот трюк ему удался, и он продолжил прыгать к своему спасению.
Дальше он действовал на кураже. Видимо, коктейль из адреналина с шампанским заглушил страх и придал сил. Он зарядил установку зондом и направил пушку в сторону Земли — туда, откуда приближалась проклятая платформа. Рискуя упасть на спину, взглянул на звезды над головой.
— Эй, дед с бородой, если ты есть где-то там, сотвори чудо и помоги мне, а если тебя нет, то я и сам справлюсь!
Обратный путь он проделал уже более уверенно, сопровождаемый оптимистичным «We Drink Your Blood» от Powerwolf. Едва дождавшись, когда давление в шлюзе сравняется, стянул с себя скафандр и тут же ринулся в аппаратную. Платформа вышла на расстояние атаки, и скорее всего Смерть на конце ядерной боеголовки уже собиралась поздравить Патрика с Новым годом.
— Не дождешься, нам еще рано встречаться, — пробормотал он и нажал кнопку пуска.
Цилиндр с зондом вылетел, как пробка из бутылки с шампанским, устремился вверх, готовый вырваться из слабого притяжения Луны. Патрик бросил взгляд на таймер. До нового года по Новому Орлеану оставалось еще пятнадцать минут. Вполне можно успеть налить бокал шампанского. Осталось только раскрыть солнечные панели так, чтобы они отразили луч наведения, и всё — всё, что мог, он сделал, остальное за Сантой или кто там есть вместо него. Вернувшись в кают-компанию, он уселся в кресле поудобнее и стал наблюдать. Грязно-серый диск Земли поднялся еще выше над горизонтом и теперь был виден целиком. Патрик перезапустил проигрыватель и вновь включил новогоднюю подборку.
В динамиках играла композиция «Christmas Canon Rock», когда яркая вспышка заслонила звезды. Ядерный заряд сдетонировал высоко над орбитой и не мог причинить ему вреда. Зато очень даже по-новогоднему отметил наступление нового года гигантским салютом. Патрику на
секунду даже показалось, что с неба медленно спускаются яркие снежинки. Он стоял перед окном с бокалом шампанского, смотрел на обезображенную планету, и, несмотря ни на что, чувствовал себя почти счастливым. О том, что будет дальше, он не думал — как говорил его русский друг, «будет завтра — будем думать». На девятнадцатой минуте наступившего года из медблока раздался сигнал — тот самый сигнал, которого Патрик ждал вот уже три недели. Он взял бутылку с шампанским, два бокала и пошел к напарнику.
«Ты очень вовремя, дружище, ах, как же ты вовремя!»
ссылка на автора
https://litmarket.ru/pyotr-novichkov-p5193
— Jingl bells, jingl bells, jingl all the way! — проорали за дверьми.
В пиршественной зале наступила напряженная тишина. Двери распахнулись, ударившись створками о стену. Толстяк в красной короткой шубе с белой оторочкой и таком же колпаке, сдвинутом на левый глаз, встал, покачиваясь в дверном проеме.
— Д-дор-рогие мои… — он широко улыбнулся и распахнул объятья. — К-ак же я вас всех…
Он запнулся, силясь сформулировать забуксовавшую мысль. В напряженной тишине отчетливо прозвучал сухой щелчок. Толстяк рухнул лицом вниз. По нему с радостными воплями пронеслась толпа эльфов. Срывая с себя красные колпаки, они ринулись занимать места за накрытыми столами, попутно обнимаясь с гномами, ниссе и томте1.
Крампус2 закатил глаза, с тяжким вздохом поднялся и направился к поверженному толстяку. Сгреб его за шиворот и поволок к отдельно стоящему в углу небольшому столику. Крякнул, усаживая на лавку.
— Вот отъелся на наших подношениях, кабан проклятый!
Толстяк что-то бессмысленно промычал и упал головой в блюдо с пудингом. Крампус, не переставая ворчать, вернулся на свое место, украдкой растирая пальцы. Одним щелчком уложить Санта-Клауса — это вам не фунт изюма. Тем более, после недели тяжких трудов. Но жребий есть жребий.
— Больше никого не ждем? — король гоблинов поднялся со своего трона во главе центрального стола. — Тогда начнем наш праздник!
Он взмахнул рукой. Оркестр гоблинов грянул древний гимн зимы. Гости одобрительно зашумели и дружно налегли на угощение.
— А здесь неплохо, — ведьма Бефана3 одним махом осушила бокал вина и томно вздохнула, покосившись на короля гоблинов. — И хозяин красавчик…
Ее соседка Перхта4 с усилием оторвала от столешницы огромный нос.
— Веди себя прилично, подруга. Тебе не сто лет! — Она скептически осмотрела полутемный зал со стрельчатыми окнами. Факела на стенах горели ровно, без дыма и чада, но света почти не давали. — Кто-нибудь объяснит мне, почему мы собрались в этой дыре? Гоблины никогда не входили в число зимних праздничных духов. А их король — вообще непонятно кто.
— Он из сидов. — Бефана кокетливо поправила выбившуюся из-под остроконечной шляпы седую прядь. — Говорят, его изгнали за любовь к королеве Зимнего двора.
— Дура ты романтичная! — Перхта сплюнула под стол. — Какой он тебе сид? Тощий, лохматый, как сова встрепанная.
Сидящий напротив моложавый крепыш Олентцеро5 философски пожал плечами.
— Так ведь он умеет превращаться в сову. А эти птицы входят в свиту Кайлех6. Так что неудивительно, что мы здесь собрались.
— Верно, — поддержал его Йоулупукки7, стряхивая крошки кекса со своей окладистой бороды. — Я слышал, что король гоблинов носит плащ из совиных перьев.
— Многие фэйри носят нечто подобное, — возразила Перхта. — Они с совами в давней дружбе — вместе детей воруют. Но это не повод.
— Да ладно тебе придираться! — Бефана подлила ей еще вина. — Весело, вкусно, музыка хорошая. Чего еще надо?
Король гоблинов слышал их спор, как слышал всё, что происходит в его владениях. Ох уж эти слухи… Как они ему надоели за тысячу лет! Вовсе его не изгнали. Он сам ушел. Лучше править гоблинами, чем терпеть снисходительное высокомерие родичей-сидов.
Но в одном Перхта права — притянуть гоблинов к празднованию середины зимы можно только за уши. И он весьма удивился, когда получил предложение устроить традиционную, завершающую новогодние праздники вечеринку для всех, к этим праздникам причастных.
Однако отказываться не стал — любопытно же посмотреть на главных духов зимы из разных стран. Король навел кое-какие справки, и ему стало еще любопытнее. Предложение исходило от Деда Мороза, с которым гоблины ни коим образом не сталкивались.
Тем временем в зале становилось всё шумнее. Гости делились друг с другом новостями, перекрикивая музыку, а музыканты наяривали вовсю, стараясь заглушить пьяные крики. На площадку возле оркестра вышли танцевать рил три пары — Юлениссе8 с Бефаной, Олентцеро с Кайлех и Йоулупукки со Снегурочкой. Король гоблинов заинтересованно следил за последней парой. Он много слышал о снежной деве — создании сильнейшего зимнего волшебника.
— Крепкое у тебя вино. — Подобравшийся сзади Крампус фамильярно облокотился о спинку трона. — Даже наших старух проняло.
— Тысячелетняя выдержка. А ты бы придержал язык, не то оторвут. Богини не стареют.
— Все стареют, — хмыкнул Крампус и слизнул длинным языком пирожное из вазочки. Проглотил не жуя и довольно рыгнул. — Стареют и глупеют. Размягчаются сердцем и мозгами. Людей жалеть начинают. А людям только дай поблажку — мигом уважать перестанут.
— Тебе-то грех жаловаться. Помнят, боятся.
— Да какое там! Профанация одна, а не страх. Розги запретили, кости отняли, вместо золотых монет шоколадные всучили. И клоун этот всё время рядом отирается…
Король гоблинов посмотрел в сторону храпящего в пудинге Санта-Клауса и сочувственно кивнул.
— Да, меняются времена.
— Это точно, — Крампус шумно вздохнул. — Помню, прежде нас действительно боялись. Детей в строгости держали. Подарки раздавались по справедливости. А сейчас неважно, как себя малец весь год вел — хорошо ли, плохо ли — главное, чтобы родители раскошелились.
— Мда…
Вопрос о детях для короля был болезненным. Люди перестали в сердцах проклинать своих младенцев, и из кого теперь прикажете делать новых гоблинов? Эдак он скоро совсем без подданных останется.
— Эх, что-то я совсем закис. Тряхнуть, что ли, стариной? — Крампус наклонился поставить кубок на стол и доверительно прошептал: — Ты глаза-то погаси, братец. Дед Мороз за свою Снегурочку и не таких как ты в порошок растирал.
И он зацокал тяжелыми раздвоенными копытами к танцующим.
Олентцеро, обмахиваясь черным беретом, вернулся за стол. За ним последовал и Юлениссе, вытирая пот со лба длинной белоснежной бородой. Кайлех и Бефана с двух сторон подхватили Крампуса и закружили в зажигательной джиге. Вокруг них заскакали эльфы и гномы.
Йоулупукки внезапно охнул и схватился за отдавленную Крампусом ногу. Снегурочка осталась в одиночестве. Дед Мороз, всё это время молча сидевший на почетном месте — справа от трона — повернулся к королю гоблинов, но тот внезапно исчез и появился уже среди танцоров. Что-то скомандовал музыкантам, и джигу сменил вальс. Дед Мороз хмыкнул и прищурился. Король подал руку Снегурочке.
— Подари мне этот танец, прекрасная леди.
Она подняла на него серьезные серые глаза. Несмотря на жаркую пляску, щеки её оставались бледными.
— Я… буду рада танцевать с тобой.
Сквозь шелк перчатки он чувствовал тепло ее руки — живое, настоящее. Король гоблинов ценил красоту человеческих женщин — недолговечную, но яркую, искреннюю. Ценил и красоту фэйри — неуловимую или броскую, но всегда изменчивую, лукавую. Снегурочка была иной. Нерожденная, она отличалась и от дочерей человеческих, и от дев Волшебной страны.
А глубоко внутри нее билась мечта — заветная, неисполнимая. Запертая за ледяными засовами.
Увлекшись этой загадкой, он не заметил, как изменилось настроение в зале. Больше никто не пытался перекрикивать музыку. Гости притихли, даже буйная семейка троллей во главе с великаншей Грюлой перестала стучать кружками. Свернувшийся под их столом огромный черный кот приоткрыл один глаз. Все смотрели то на медленно кружащуюся пару, то на хмурящегося Деда Мороза.
Снегурочка прикусила губу.
— Это… долгий танец?
— Сколько захочешь. — Он склонил голову на бок. — Какой цвет у твоих глаз?
— Разве ты не видишь?
— Сейчас они серые. Но это неправда. Так какой же?
— Какая разница? — Она через его плечо посмотрела на музыкантов. — Прикажи им перестать. Я не хочу больше… танцевать.
— Это тоже неправда.
Снегурочка бледно улыбнулась.
— Значит верно сказывают, что фэйри чуют… ложь?
И говорит она странно — запинаясь на простых словах, как будто хочет сказать что-то совсем другое. Король вскинул руку, и музыка смолкла.
— Благодарю за танец, леди.
Снегурочка вежливо склонила голову. Он одиночестве вернулся на свой трон, и музыканты снова заиграли. К Снегурочке подскочил Крампус и утащил плясать.
— А у тебя затейливо. — Дед Мороз придвинул свое кресло ближе к трону. — Дворец большой, город вокруг тоже немаленький. Только неухоженное всё. Сразу видно — женской руки не хватает. Ты ведь не женат?
— И не собираюсь.
— Не зарекайся. — Дед Мороз шумно отхлебнул из кубка. — Соседушка твой, Аид, тоже в бобылях ходил, пока Персефону не встретил. До сих пор душа в душу живут.
— Я несколько иначе представляю себе счастливую семейную жизнь.
Вопреки предостережению, король не сводил глаз со Снегурочки, которая учила Бефану и Крампуса танцевать цыганочку с выходом. Выходило у них не слишком слаженно, зато весело. За неимением платочка ведьма размахивала шарфом, заставляя Крампуса приседать чаще, чем того требовал танец. Шарф был связан из шерсти тролля и вполне мог заменить собой кистень.
— Я смотрю, приглянулась тебе моя внучка, — неожиданно трезвым голосом сказал Дед Мороз.
— Тебе не о чем беспокоиться. Угощайся лучше. Яблоки вот попробуй, особый сорт, только для дорогих гостей.
— Ты мне зубы не заговаривай.
Король оскорбленно закатил глаза.
— Я, конечно, не ангел, но и не демон. С моей стороны твоему созданию ничего не грозит. Мне известно, что от любви Снегурочка растает.
— Известно, стало быть? — Дед Мороз приподнял мохнатые брови. — То-то я смотрю, слишком много сов вокруг моей деревни развелось. Признавайся, положил глаз на Снегурочку?
— Я не собираюсь ее соблазнять!
— А жениться?
— Ты, гость дорогой, что пил весь вечер? Или тебе собственная внучка надоела?
— Плохо твои шпионы слухи собирают. — Дед Мороз усмехнулся в усы. — Всё верно, если полюбит Снегурочка, то растает. Но только если полюбит она человека. А ты же этот… как его, — он досадливо пощелкал пальцами, — вот память дырявая! Опять забыл, как чертей заморских называют!
— Попрошу моих гоблинов не оскорблять!
— Фэйри, во! — Дед Мороз просиял, вспомнив заковыристое словечко. — Тем более, из зимних, так?
— А ты, похоже, тоже навел справки? Но почему я? Кузен мой, король Зимнего двора, три года как овдовел. Вы же у него в прошлый раз собирались. Что же не сосватал?
— Да не пришелся он по сердцу Снегурочке, — неохотно ответил Дед Мороз. — Хоть и красавец писаный, не в обиду тебе будет сказано.
— Не всякий в дело гож, кто лицом пригож, — король гоблинов коротко хохотнул. — Так у вас говорят? Одобряю вкус твой внучки. Кузен мой — ублюдок редкостный. Но ведь любовь — она и есть любовь. Хоть к человеку, хоть к фэйри.
— Разница есть, — Дед Мороз потянулся к жбану с медовухой. — Давай-ка выпьем, пока не выдохлось. Не ценят они моё угощение… Так, о чем я? Да, есть разница. В людях солнца много, огня живого. Фэйри — другое дело. Вы — лунные дети. Огонь ваш холодный.
— Вот только не надо обобщать, — его собеседник глотнул медовый напиток, одобрительно причмокнул. — Мы не слабее людей любить умеем.
— Риск, конечно, есть. — Дед Мороз устало потер глаза узловатыми пальцами. — Но ведь ей так и так помирать. Придет весна, и сгорит моя Снегурочка…
— Ты хочешь сказать — растает?
Дед Мороз мотнул головой.
— Говорю, как есть. Не могу я больше. Крампус жалуется, что мы не в меру добреем. Может и так. Когда создавал я Снегурочку, даже не сомневался, что всё правильно делаю. А теперь мне каждая весна, как нож по сердцу. Костер этот… Каждый год, понимаешь? Любые желания исполняю, а ее — не в силах.
— Она хочет любить и не бояться.
Это не было вопросом.
— Да. — В выцветших глазах Мороза таилась человеческая тоска. — Понятливый ты, это хорошо. Решайся, твое величество. Краше ты себе королевы не найдешь.
— А если она у меня растает?
— Я тебя не трону, слово даю! — Дед Мороз сжал прислоненный к креслу посох. — А коли дойдет до свадьбы, на приданое не поскуплюсь.
— Обижаешь! — король гоблинов встал. — У меня с казной всё в порядке. Ладно. Будем считать, что сватовство состоялось.
***
Возле дворца гоблины кормили выпряженных из упряжек коней, лис и оленей. Еду раздавали щедро, но олени всё равно норовили выхватить кусочки мяса из-под носа обиженно тявкающих лисиц.
Снегурочка, перегнувшись через перила балкона, бросила вниз кисточку винограда. Седой лис подпрыгнул и ловко схватил угощение. Бесшумно возникший на балконе король гоблинов засмеялся.
— Этот виноград не зелен!
Снегурочка вздрогнула, но не обернулась.
— Пусть отъедаются — им нелегко приходится в это время.
— А тебе?
— Я привыкла. Начинать жизнь заново каждую зиму — это не худшая судьба.
— Вот как? А что происходит с твоей памятью?
— Она пропадает. Но я быстро учусь… И кое-что помню.
— Что именно?
Она всё-таки повернулась к нему.
— Я помню, как больно сгорать.
Король гоблинов кивнул. Да, она слишком настоящая, чтобы просто растаять. Перемудрил Дед Мороз.
— Хочешь, я покажу тебе мои владения? Как вижу их только я?
Снегурочка молчала, покусывая губу. Он ждал.
— Да, — тихо сказала она. — Покажи.
Он обхватил ее за талию и взлетел с балкона к самой вершине башни. Ветер подхватил подол голубого платья Снегурочки, выбил пепельные волосы из-под расшитой самоцветами повязки, смешал с пушистыми перьями на мантии короля. Он мягко опустил ее на смотровую площадку и неохотно разжал руки. Снегурочка огляделась, ахнула и медленно пошла по кругу, задерживаясь на каждом шагу, всматриваясь в переплетение зеленых и каменных стен внизу. Король внимательно наблюдал за ней.
— Тебе нравится мой Лабиринт?
— Он… хитростный. — Она быстро глянула на него. — Причудливый и… глубже, чем кажется.
— Верно! — Он удивленно поднял бровь. — Семь ярусов в глубину. Как ты догадалась?
— Это же ты… — Она повела рукой. — Лабиринт — это ты сам. А ты именно такой.
Раскосые глаза короля гоблинов расширились. Он хотел что-то сказать, но закашлялся.
— Я тебя обидела? — встревоженно спросила Снегурочка.
— Нет, просто меня еще никто так быстро не понимал. Если вообще понимал, — он взял ее за руки. — Ага, у тебя синие глаза, я так и думал. Оставайся со мной, прошу тебя. В моих владениях никого не сжигают на кострах. Правда, здесь не бывает зимы, но если захочешь, я построю для тебя замок из чистого льда.
— Нет.
— Я тебе не нравлюсь?
Она застенчиво улыбнулась.
— Я хотела сказать, что не хочу дворец изо льда. А ты мне нравишься. Очень. Но я не могу бросить дедушку. Он без меня не справится.
— С чем не справится?
— С разными делам. С почтой. Ему тысячи писем приходят — с новогодними желаниями. И всем нужно ответить — особенно детям.
— Он выполняет все желания?
— Да, если только не просят что-нибудь плохое.
Он широко улыбнулся. Приданое? Вот оно — самое лучшее приданое на свете!
— Не вижу проблемы. Ты будешь гостить у него зимой и помогать с письмами. Скажем, в ноябре и декабре. Согласна?
Снегурочка всхлипнула.
— Я хочу любить тебя! Но я боюсь… Вдруг с тобой что-нибудь случится!
— А что может случиться со мной?
— Бывало, что сходили с ума, когда я сгорала. Или руки на себя накладывали.
Они были одного роста, так что ему не пришлось наклоняться, чтобы прошептать ей в дрожащие губы:
— Я не сойду с ума. А ты не сгоришь, моя королева. Больше никогда.
***
Несмотря на мороз, окна в тереме Деда Мороза были распахнуты настежь. Гостям было жарко от русского гостеприимства. Сборный оркестр из леших и шуликунов9 исполнял нечто залихватское, хотя и трудно определимое — не то «Ой, мороз-мороз, не морозь меня», не то «Во поле березка стояла». Разбуженные среди зимы лешие клевали носами и застревали корявыми пальцами в гусельных струнах. Но гости, слабо разбирающиеся в русской музыке, их промахов не замечали.
— Давно надо было у тебя собраться. — Бефана, обмахиваясь шляпой, присела на лавку рядом с хозяином. — А где Снегурочка?
— К муженьку улетела. — Дед Мороз нарочито насупился, скрывая веселый блеск помолодевших глаз. — Дернул меня черт с гоблинами связаться! Стоило отвернуться — фьюить, и нету ее. И мешок мой сперли! Совсем новый мешок, ста лет не проносил.
— Да уж, не повезло тебе с зятем, — посочувствовал Йоулупукки, нагребая себе на тарелку вареников и поливая их сметаной. — Ты его, можно сказать, уважил, в наш круг принял, а он даже не заглянул ни разу.
— Нет уж, пусть лучше держится подальше от моих владений. Наслышан я про его таланты. Верно я говорю, Санта?
Санта-Клаус, раскинувшийся на широкой лежанке возле печи, что-то согласно всхрапнул.
Бефана украдкой вздохнула. Далеко не все верили, что затея Деда Мороза увенчается успехом. Но прошел год, а Снегурочка не растаяла. И весенний костер отгорел без своей жертвы. Кайлех и Перхта такое нарушение традиций не одобрили и на вечеринку к Деду Морозу не явились. Остальные отнеслись к новости более снисходительно, хотя и ворчали втихомолку, что если все начнут пренебрегать своим обязанностями, скоро ни зимы, ни лета не будет.
Дед Мороз только усмехался в усы. Он помнил нескончаемую зиму и жертвы, которые приносили ему закутанные в шкуры охотники. Помнил бурную весну, когда отступали на Север ледяные великаны, отмечая свой путь огромными валунами. У Земли-матушки свои сезоны. Ни людям, ни богам их не отменить, разве что отсрочить на столетие-другое. Так пусть Снегурочка порадуется. А что муж у неё из фэйри, так это ничего. У них, чай, тоже душа есть.
***
Король гоблинов радостно кружил вернувшуюся жену по залу. В углу за троном его подданные шуршали фантиками, торопливо запихивая в себя конфеты из распотрошенного мешка. Новая королева им очень нравилась — добрая, в камни не превращает, в болото вниз головой не засовывает. Конфеты, опять же… Главное, к следующей зиме сшить мешок побольше!
— Я принесла письма. — Снегурочка достала из карманов шубки две пачки. — Дед Мороз такие обычно в прорубь бросает. Это всё, что я успела спрятать.
— Умница моя! — король мельком просмотрел конверты. Отлично, обратные адреса есть. Он наугад вынул листок в клеточку. «Дорогой Дед Мороз, зачем ты принес мне в прошлом году младшую сестру? Забери ее обратно, а вместо нее подари мне платье принцессы…»
— Это еще не самое плохое желание. — Снегурочка вздохнула. — Страшно подумать, какие взрослые вырастут из таких детей. Но ты ведь всё исправишь, правда?
— Конечно, моя королева. Так или иначе.
Он подбросил конверты в воздух и свистнул. Набежавшие гоблины мгновенно расхватали письма. Они знали, что нужно делать — следить, ждать подходящего момента, подсказать нужные слова: «Я хочу, чтобы тебя забрали гоблины. Прямо сейчас!» А дальше начнется веселье!
1 Томте и ниссе — духи предков из скандинавского фольклора. Похожи на домовых. Разносят подарки на Рождество.
2 Крампус — спутник Санта-Клауса в Германии и Австрии. Внешне напоминает чёрта. Плохих детей уносит в мешке или наказывает розгами, а хорошим дарит золотые монеты.
3 Бефана — итальянская ведьма, раздающая на Рождество хорошим детям подарки, а плохим — уголь.
4 Перхта — одна из древних зимних богинь Европы. Появляется на Йоль (Рождество, Святки, Крещение), награждает трудолюбивых и жестоко наказывает ленивых девочек и женщин.
5 Олентцеро — добродушный чернобородый старик, разносит подарки на Рождество в Стране Басков.
6 Кайлех — старуха-богиня зимы у кельтов.
7 Йоулупукки («Йольский козел») — выполняет роль Деда Мороза в Финляндии. 8 Юлениссе («Йольский ниссе») — старший над всеми ниссами в Дании.
9 Шуликуны — в фольклоре Русского Севера — водяная нечисть, являющаяся людям «в гости» на Святки.
ссылка на автора
https://vk.com/club49941337