Доклад
Повелителю демонов, великому и мудрому Лортану Аэр Церт
Придворного целителя Зэриана Тэрн Коэра
Тема: смерть Повелительницы Миланы и Повелителя Аркала Аэр Церт
Содержание: Мною было тщательно осмотрено тело Повелительницы Миланы, к сожалению, только через сутки после смерти. Именно столько понадобилось времени, чтобы неприятие магии сошло с тела и его стало возможным переместить через портал.
Из слов слуг было выяснено, что Повелительница почти постоянно испытывала недомогания, связанные с проблемами после операции, проведенной лично мной, и из-за отсутствия женских органов. Так же под конец ее жизни Милана дурно себя чувствовала, сильно реагировала на фрукты, пыльцу цветов и некоторые косметические средства. Реакция ее тела выражалась в чихании и красных пятнах, появляющихся по всему телу в самых разных местах.
Перед смертью Повелительница трое суток была в бреду и жару, что является сильной реакцией тела на какой-то раздражитель.
Объективно, после ее смерти мною не было обнаружено в ее теле каких-либо ядов или веществ, которые тело может воспринять как яд. На теле не было следов насильственной смерти — ран, укусов, проколов и удушения.
Повелительница сильно исхудала еще при жизни, тело сильно истощено, почти иссушено. Поскольку магическое воздействие ей не причиняло вреда, то осмелюсь заявить, что ни проклятия, ни убийственные заклинания на нее не действовали.
После вскрытия тела я обнаружил, что внутренние органы девушки были сильно деформированы, особенно печень. Она стала рыхлой, желтой и почти не выполняла свои функции при жизни Миланы, что подтверждается желтизной кожи Повелительницы. Так же я обнаружил на ее коже и внутренностях те самые красные пятна, о которых шла речь выше. Не было похоже, что это только накожное заболевание.
Мною были подняты архивы всех документов, касающихся жизни людей в нашем мире, но увы, я ничего не смог найти на счет их болезней. Единственная зацепка отыскалась в архивах древнего государства демонов, которое в те стародавние времена не было еще империей.
В те давние времена бушевала эпидемия схожей болезни на северо-восточном материке, который тогда еще не был полностью отделен от срединного материка. Симптомы болезни, именуемой в хрониках «алый укус» аналогичны симптомам, наблюдаемым у Повелительницы — жажда, сухость во рту, пятна на теле, чесотка, боль внутри тела в самых разных местах, не касающаяся конкретных органов. На последней стадии болезни пятна чернели и покрывались струпьями, а больные умирали в агонии. В данном случае, боюсь, никто из целителей не распознал бы «алый укус», поскольку, во-первых, эта болезнь не встречается в государстве демонов уже более четырнадцати тысяч лет, а во-вторых, течение болезни у Повелительницы было нетипичным, к примеру, жар на последней стадии болезни в хрониках не описывается.
Ниже привожу детальное описание тела и вскрытия тела Повелительницы и перехожу к описанию тела Повелителя…
Лортан бессмысленно посмотрел на заполненные ровным, чуть островатым почерком листы и тихо вздохнул. Все к этому шло. И зачем было ворошить мертвые тела… И так несомненно — Повелительницу Милану убила болезнь, а Аркала — ее смерть.
Черноволосый демон поднялся из кресла в бывшем отцовском, а теперь уже его личном кабинете, прошелся по дорогому мягкому и уютному ковру, а после аккуратно сложил все отчеты в специальную папку. Да, тут заговора не было, да и кому в нем участвовать? Беснующейся в своих покоях сумасшедшей Сорине? Бестолковым наследничкам?
Он довольно усмехнулся, вспоминая лица братьев и сестер, которые услышали невероятную новость. Бесполезные нахлебники во дворце Лортану не были нужны. А потому с самого первого дня он приказал выселить их на периферию и устроить работать хоть куда-нибудь. Гарем отца отправил туда же — зачем ему потасканные шлюхи? Уж если захочет, заведет себе новый гарем, не проблема.
Теперь предстояло разгрести целую кучу проблем, которые собрал отец. Успокоить волнующихся лордов, переживающих за свое благополучие, настроить народ на новую нормальную жизнь, переговорить с многими землевладельцами, заключить новые договоры на поставки товаров… Работы невпроворот.
Демон медленно и беззвучно вышел на небольшой балкончик, жадно вдохнул свежий утренний воздух. Третью ночь он не спал… Во дворе замка велись приготовления к ритуальному сожжению двух тел. Повелитель и Повелительница, так и не пожившие вместе, будут упокоены порознь. Прах Аркала поставят в урне в усыпальнице к прочим умершим Повелителям, прах Миланы замуруют в Стене Памяти, как и всех остальных супругов многочисленных Повелителей.
Так было испокон веков и будет так. Лортан усмехнулся новому солнечному дню и вернулся обратно, вновь берясь за неприятные, но такие нужные Повелительские обязанности. Он будет лучшим Повелителем, он докажет.
Одновременно с этим сидящий в тронном зале Повелитель схватился за грудь. Черная метка проклятья, лишившаяся преграды, радостно вгрызлась в оба сердца, схватившись с демонским здоровьем. На кону стояла жизнь, но проклятие уже набрало достаточно силы.
Аркал захрипел, роняя кровавые капли из глаз, носа и рта. Сердца стали биться невпопад, все больше затихая. Забегали слуги, зашевелились подручные и стража, но помочь уже ничем не смогли.
Из портала вытащили полуголого целителя, бывшего как раз в купальнях. Зэриан едва успел прихватить полотенце и обмотаться им, поскольку слуга кричал в связь: «Срочно!» и срочность была оправдана. Целитель склонился над хрипящим Повелителем, упавшим с трона и заливающемся кровью.
— Это проклятие! — громко выкрикнул он. А под ноги ему упал влетевший в окно вестник. Зэриан схватил письмо, развернул и быстро пробежался глазами по строчкам. — Повелительница Милана мертва!
Слуги запричитали, стража окружила Повелителя и целителя, за спиной Зэриана застыл начальник стражи, сверля того недобрым взглядом. Целитель приподнял голову Аркала, считывая ауру.
— Это конец. Без якоря мы бессильны, а найти новый якорь за минуты невозможно, — демон покачал головой, все же окатывая Аркала обыкновенным исцелением. Это лишь на несколько минут продлило агонию Повелителя.
Черные волосы Аркала рассыпались, выбиваясь из прически. Лицо побледнело, глаза закатились.
Откуда-то в тронный зал вбежала Азарила и упала на колени, глядя на столпившихся стражей. Где-то далеко завыла личная повелительская гончая…
Аркала стошнило кровью, которая выплеснулась на пол и его одежду, кровь уже текла, казалось, отовсюду. Стража отошла на несколько шагов, отодвинутая целителем. Сам Зэриан уже не боялся ни проклятий, ни крови, ни смерти, да вообще ничего. Он такого навидался за свою практику, что харкающий кровью Повелитель был почти ерундой. После оргий с Аркалом, девушки и парни приходили лечиться и от большего.
Зэриан сполна исполнил свой целительский долг, поддерживая Повелителя до тех пор, пока не нашли и не привели его первенца — сына Азарилы — Лортана. И только тогда он прекратил исцелять агонизирующее тело, позволяя власти перейти к новому Повелителю.
Слуги склонились в поклоне, стража замерла и отдала честь копьями. Целитель тоже опустил серебристую голову, печально кланяясь Лортану — первенцу и законному наследнику.
— Новый Повелитель, склоняемся перед тобой, — прошептал он ритуальную фразу. Магическая связь, разорванная со смертью Аркала, восстановилась, зацикливаясь теперь на Лортане.
Теперь заботы о теле Аркала перекладывались на плечи оставшихся жен и детей. Целитель порывисто вышел, едва придерживая свое грозящее свалиться полотенце.
Молодой (относительно) Лортан был более тихим и спокойным, по сравнению с Аркалом. Но он имел авторитет и власть, а это значит, что смуты не будет. Неугодных все равно казнят, угодных — возвысят… Зэриан хмыкнул и порталом вернулся в купальни, желая расслабиться после такого тяжелого дня. Ему предстояло еще много работы. И основная — узнать, от чего же умерла Милана.
Трое суток Мила бредила, не приходя в себя. Лэртина уже не знала, куда деваться. Пришедший от целителя вестник не особо помог, поскольку целитель ничего толком не нашел ни в архивах, ни в упоминаниях о людях. В свое время демоны очень постарались, чтобы уничтожить враждебную культуру и все напоминания о ней. А теперь метаться было поздно.
Были кое-какие обрывки записей о том, что люди действительно болели, но как и чем — выяснить не удалось. Чаще всего люди, как и демоны, вели хроники исторических событий, пришествия к власти новых королей или знаковых памятных случаев типа извержения вулкана. В одном из документов была описана эпидемия какого-то заболевания, но оно даже отдаленно не походило на перечисленные служанкой симптомы. Так что целитель чем смог, тем и помог, прислав на пробу несколько собственноручно сделанных порошков в конверте вместе с письмом. И на этом все.
Все это время слуги были как на иголках. Борени плакала, дежуря днем у кровати Милы, пока Лэртина отсыпалась или занималась готовкой. Эта шуточная влюбленность больно так ударила девушку, пояснив, что не все в жизни бывает так, как она хочет. Несколько избалованная леди почти все время получала то, что ей хотелось. Отец хоть и не уделял ей достаточно времени, зато оплачивал лучших учителей, слуг и гувернанток. Дарил дорогие подарки, специально нанял одного симпатичного парня для подрастающей дочери, чтобы та не спала абы с кем. И тут… вот, пожалуйста. Судьба указала, что так, как хочет Борени, не будет. Вообще. И сделать было ничего нельзя. Совершенно невозможно.
Девушка понимала умом, что смерть неотвратима. Но то самое чувство всевластия и вседозволенности твердило: это не так, все равно будет по-моему.
И поскольку целительные заклинания разбивались об Милу как камни разбиваются, падая в горах во время сильных ливней, превращаясь в сель, то демоница взялась сама колотить порошки, варить отвары и даже изучала вместе с Лэртиной собранные травы. Увы, в их маленьком садике росло далеко не все полезное, а в лес они выбраться сумели только один раз.
Помогало это мало. И Борени впервые столкнулась с тем, что ее желание в этот раз не исполнится. Она, конечно, не понимала, что делает не так. Да и вообще, похоже, все демоны здесь что-то делали не так. Но что именно, они не знали.
Мила грезила своим прошлым. Она то и дело видела лица родных, почти позабытые во время жизни в новом мире. В самом начале она еще немного надеялась на то, что в новом мире ей будет как-то лучше. После же была так занята собой, своими страданиями и переживаниями, что не вспоминала больше о домашних. А сейчас вдруг все предстало так ярко, так четко, так резнуло в душе. Заплаканная мама, бабушка в больнице, наверняка с инфарктом, с горя выпивший отец… Где они? Как они? Чем теперь живут? Что чувствуют, понимая, что потеряли единственную дочь? Пусть неумеху, пусть дуру и совершенно бесполезную, но ведь родную дочь…
Только теперь она поняла, как сильно скучает по ним. И как хочет вернуться обратно. Любым способом, каким угодно. Даже если умрет через минуту, переступив портал. Или должна будет выполнить что-нибудь мерзкое, противное, да хоть снова пережить ночь с Аркалом…
Девушка повернула голову к окну. Рядом с ее кроватью мерцал зеленью портал. Она слабо потянулась к нему, почти не задумываясь, что это и откуда. Прозрачная светящаяся зелень манила и звала. Вращающееся око портала буквально затягивало ее… И Мила медленно поднялась с постели, отбросив со лба мокрую горячую тряпку, положенную Лэртиной. Тряпка нагрелась от самой девушки…
Шагнуть в портал было просто и сложно одновременно. Ее будто кто-то звал, но Милана уже не обращала внимания. Зеленый свет занял почти всю комнату, светясь сильно, ярко, переходя в ослепительно белый, ненастоящий, режущий глаза. Девушка смахнула слезу и ступила в белое марево, радостно улыбаясь тому, что идет к семье…
— Мила! — Лэртина, вошедшая в комнату дать своей Повелительнице лекарство, заметила неестественно бледный цвет лица и слабую, почти незаметную улыбку девушки. Бросила склянку с очередным разведенным порошком на тумбочку, не заботясь об ее сохранности, и склонилась над девушкой.
Из угла тихо всхлипнула Борени:
— Она маму все время звала. Мама ведь звучит почти у всех одинаково, — демоница шмыгнула носом, вытираясь свои излюбленным платком.
— Вот и все, — Лэртина всмотрелась в стеклянные, ставшие почти прозрачными глаза человечки. — Закончилась наша добрая служба.
Невидимые оковы подчинения спадали с ее души. Они были слабыми, поскольку Мила не являлась Повелительницей в полной мере этого слова. Лэртина украдкой смахнула слезу и обняла ревущую Борени.
В комнату тихо просочились парни — Крезет и Эртис — и замерли у стены, не в силах постичь всю глубину трагедии. Крезет потрясенно молчал. Вот только в душе теперь вовсю шевелился дикий страх, граничащий с ужасом — что будет дальше? Они не уберегли подопечную, всю вину свалят на них. Эртис же слабо поддерживал друга под руку, боясь передавить хрупкому демону его кости. Вот уж кому было паршиво, так это телохранителю. Он оказался совершенно бессилен перед болезнью. Мила пережила все — свадебный ритуал, брачную ночь, операцию, пожар и волшебную удавку. Не пережила только какую-то странную болезнь, которой у них никто не болел.
— Надо сообщить Зэриану, — вытерла красные глаза Лэртина, решительно выдыхая. — Он должен ее посмотреть. Может быть теперь удастся найти причину…
— Это не яд. Яды обычно убивают быстро… потому что наши тела борются с медленными ядами, — грустно ответил Эртис, склоняя голову с лазурной косой.
— Понятное дело. От дозы яда, нужной, чтобы мы с тобой проблевались, она бы умерла мгновенно, — кивнула Лэртина и создала магического вестника. Подумав, добавила черную полосу на крыло иллюзорной птички как знак особой важности. И белую полосу — символ смерти.
Она быстро надиктовала о произошедшем, указала день и час смерти Повелительницы и подбросила «птичку» в воздух. Вестник встрепенулся, взмахнул крылышками и вылетел в приоткрытое окно. Теперь печальная весть полетит прямиком во дворец…
Крезет ощущал, что просто пухнет от безделья. Шла третья неделя жизни в загородном доме, а точнее — в ссылке. И слуга уже не знал, куда себя девать. Сейчас он лениво бросал кости с Борени на террасе, ощущая, что тупеет на глазах.
Здесь было скучно. Настолько скучно после активной, полной ужасов и страхов жизни во дворце, что он переделал абсолютно всю работу, которая только могла найтись. Они с Лэртиной уже выдраили весь дом, кое-что подремонтировали и даже перекрасили несчастный забор. Ничего не изменилось. Время начинало тянуться с утра в ожидании завтрака, потом медленно ползло вместе с солнцем к обеду, а после все так же медленно тянулось до ужина.
Поболтать тут было просто не с кем. Самоэн оказался не лучшим собеседником. Красный демон вообще предпочитал смываться на рыбалку к ближайшей речке и не отсвечивать при новых господах. Оно-то вроде как и хорошо — свежая рыба, а то и кой-какая дичь, пойманная вместо рыбы, была хорошим подспорьем к поставкам из поселка, но все равно скуку не отменяла.
Лето полностью вступило в свои права и теперь солнце жарило так, что даже устойчивые демоны предпочитали пересиживать дневные часы в доме. Даже любопытная Борени умудрилась где-то заработать солнечный ожог и теперь тоже кисла в доме.
Крезет грустно окинул взглядом расклад в костях и печально протянул:
— Опять ты выиграла! Так не честно! — демон проигрывал уже пятый раз и подумывал было бросить игру… но заняться-то было все равно нечем.
Борени рассмеялась, кокетливо поведя плечиком, сгребла кости в стакан, потрясла и снова выбросила. Три пятерки легли в ряд. Крезет сплюнул в большой сиреневый куст и молча взял стаканчик. Утро заканчивалось, день обещал быть не менее жарким, чем все предыдущие и он уже подумывал предложить девчушке перебраться в дом, где хоть немного прохладнее.
Лэртина высунулась из кухонного окна и махнула белым полотенцем.
— Давайте в дом, бездельники! Зажаритесь там до хрустящей корочки, я вас на ужин подам!
Где-то со стороны послышался заливистый смех Эртиса. Вот уж кому было хорошо — махает своим мечом и махает, в любую погоду… Крезет завистливо покосился на телохранителя, вышедшего на солнцепек в одной рубашке и тонких штанах, босым и даже без силовых щитов.
— Пошли, что ли, — он сгреб разбросанные кости в стакан, подал руку Борени и легко вытащил ее из-за стола. Девчушка уже отписалась отцу, предупредила, что будет жить с четвертой Повелительницей, и ангел не ебет, что думает по этому поводу родитель… Так и написала. Как родитель ее потом не телепортировал к себе и не выпорол, осталось для слуги полной загадкой. Видимо, лорд слишком любит дочь. Или же не оставляет надежды, что девчонка нагуляется и вернется в качестве готовой к дворцовой жизни чей-то супруги.
Борени согласно кивнула и прошла в дом, направляясь прямо к покоям Милы. Вот уж кому досталось от жары, так это Повелительнице. Мила выползала наружу только поесть и то редко. Даже в доме она с трудом дышала, особенно по вечерам, когда собственно жара заканчивалась, а духота наваливалась с такой силой, что даже демоны вызывали себе крохотные искусственные дождики.
Девушка тихо постучалась, не желая нарваться на подобную демонстрацию голой Повелительницы и, дождавшись ответа, заскочила внутрь. Лэртина уже вернулась из кухни и теперь мягко гладила рассыпающиеся ломкие волосы человечки и тихонько грустно вздыхала.
— Что случилось? — Борени ощутила болезненный укол в середине груди. Ей так и не удалось найти общий язык с иномирной девушкой. Нет, разговаривать с нею можно было, сидеть у окна, что-то показывать или рассказывать. Но больше ничего. Мила дергалась от прикосновений как от удара молнией, просила ее особо не давить и не трогать, да и вообще все время оставалась как будто за какой-то стеной, которую не так-то просто было пробить.
— Жар, — коротко и грустно ответила служанка, стыдливо отведя глаза. Она все-таки не уберегла, не спасла, ничего не смогла сделать… Совершенно ничего. С самого утра Мила была вялой, есть отказалась и сидела, нахохлившись, как та самая тайра, с которой дурачились парни. А к обеду и вовсе слегла, жалуясь на боль в голове и в теле. Что оно было, демоница не знала.
Демоны не болели. А если и болели, то так, чтобы никто не знал. Ну или быстренько умирали, не оставляя после себя дефектного потомства. Основными проблемами демонов были ранения, переломы, всякие инородные предметы, запиханные в тело ими самими или их любовниками, отравления хитроумными ядами и проклятия. На этом список познаний Лэртины заканчивался. Она умела готовить противоядия, но это не было отравлением. Все слуги и та же Борени если приготовленное ею на кухне из общего котла и никому ничего не было. Все пили одну и ту же воду из местного источника, обустроенного как небольшой удобный фонтан. Все находились в одном доме друг у друга на виду…
Борени медленно подошла к кровати и положила ладошку на лоб Повелительницы. Для человека она действительно была чересчур горячей. Девушка приоткрыла мутные серые глаза, что-то прошептала на своем языке и снова забылась.
Лэртина тихонько поднялась, уйдя за водой. Что делать с больным человеком, она не знала. Выданные Зэрианом порошки не помогали, но демоница решила хотя бы попытаться. И пошла заваривать очередное ничего не дающее лекарство.
— Все дело в магии, верно? — Борени отошла от кровати и нерешительно замерла за плечом у служанки, пытаясь не мешать той готовить лекарство. — Мы бы вылечили ее, работай на ней магия как следует.
— Сомневаюсь, — шепотом ответила Лэртина, засыпая в стакан белый порошок, почти тут же растворившийся в воде. — Если не знать, что лечишь, невозможно вылечить. Тем более, ее тело так отличается от демонического…
— Это да, — девушка качнула высокой прической, в которую были собраны ее густые, рыжие волосы. — Знаешь, мне иногда кажется, что мы бы тоже не выжили в ее мире. Мы слишком разные…
— Что есть, то есть, — служанка подхватила стакан с питьем и отнесла к кровати, чтобы напоить подопечную. Для этого пришлось Милу поднимать, усаживать и осторожно заливать лекарство в рот, поскольку сама она на внешние раздражители не реагировала.
Мила же чувствовала себя так, будто сейчас расплавится. Волны жара плавали по ее телу туда-сюда, то охлаждая руки и ноги, то превращая вообще всю девушку в раскаленную сковородку. Это было намного хуже, чем температура при простуде, намного ужаснее, чем все, чем она только ни болела. Девушка и подумать бы не могла, что ее свалит какая-то болячка. Увы, сказать о том, что ее беспокоит, возможности у нее не было.
Мила проваливалась в забытье, видя то маму, то отца, то бабушку, звала их, но они отходили все дальше и дальше. Растворялись, потом появлялись, пытались с нею говорить на какой-то тарабарщине и снова исчезали… Девушка захлебывалась жаром, хотела их догнать, сказать, как же сильно скучает, как она была неправа, когда ссорилась с ними. Как ей трудно жить в чужом, враждебном и злобном мире… но и этого она не могла. Только плакала от отчаяния и бессилия.
Лэртина грустно покачала головой и отобрала у Борени наготовленный платок. Вот уж действительно, перспективы вырисовывались неважнецкие. Женщина была уверена в том, что Повелительница долго не протянет. Высылка ее в такую глушь подорвала и без того слабое здоровье. Жара добавила неприятностей, а что стало последней каплей, она не знала. Быть может та самая неведомая ей аллергия? Служанка смазала покрасневшие руки Милы мазью и отметила, что это все равно бессмысленно. Пятна росли и ширились по коже, становясь только ярче. Демоница тихо качала головой, понимая, что скоро ее сладкой жизни придет конец.
— Нужно поговорить. Нам всем, — уверенно сказала она, собравшись с духом. — Пойдем на кухню, я позову мужчин…
Собравшиеся на кухне демоны тихо обсуждали будущие неприятности. Крезет с кислой миной уселся на табуретке, взявшись от нервов колупать бисер на рукаве. Вот уж, что значит не везет и как с ним бороться? При Повелителе было плохо, чуть не сдох. При Повелительнице хорошо, так она умирает… И как ты ни крути, а деваться некуда. Придется идти на службу к кому-нибудь следующему.
Лэртина грустно думала, что уж теперь райская жизнь закончилась. Безделье, вышивка, готовка вкусняшек и болтовня все это время казались ей чуть ли не божественными плантациями. А теперь… она украдкой вытерла слезу. Вот что теперь делать? Они уже совместно написали вестника и отправили его Зэриану, но… думается, у бедняги целителя и без них с опальной человечкой проблем хватает.
— Предлагаю компромисс! — подскочила со своего стула Борени. — Я как леди, могу вас нанять, — слова дались девушке нелегко. Горло саднило от непривычного желания разреветься. Милу было жалко. Она действительно нравилась юной демонице, но увы, поговорить о своих чувствах у девушки так и не вышло. Да и как тут говорить было? — Мы уедем к моему отцу, он знает, что я перебешусь и вернусь.
Эртис удивленно вскинул бровь. После такой отповеди в письме он думал, что Борени как минимум на несколько месяцев запрут в подвале без света и на одной воде. А поди ж ты…
— А… что если он сильно разозлится? — парень посмотрел на рыженькую демоницу и развел руками. — Мы не лучшие. Мы даже не лучшие из худших. Мы опальные и выброшенные…
— Он таких любит, — усмехнулась Борени.
— Я — против! — Самоэн гордо вскинул голову, блестя карими глазами. — Мне и здесь хорошо, сколько лет уже работаю, за домом этим присматриваю…
— Да пожалуйста, — отмахнулась Борени. Такой слуга ей самой даром был не нужен. Если Лэртина и Крезет варились в дворцовой кухне много лет и при этом выжили, а из лазурного красавчика можно будет воспитать идеально вымуштрованного телохранителя, то этого бестолкового она даже не учитывала и не спрашивала.
— Хорошо, я согласна. Но перейти на службу смогу не ранее, чем умрет текущая Повелительница, — степенно поклонилась Лэртина. По статусу Мила была выше Борени, а значит Борени никак не могла перехватить контроль до смерти нынешней их хозяйки.
Крезет задумчиво оторвал очередную бисерину и тут же получил от Эртиса шлепок по рукам. Подумав и покрутив в пальцах, сунул ее в карман и только тогда ответил:
— Я могу попробовать. Но если буду сильно виноват… прошу не рубить хвост! — взмолился он так слезно, что Борени не удержалась и прыснула в кулак. — Это очень больно, вообще-то! Лучше выпори, так честнее…
Борени перевела взгляд на Эртиса. Он не был слугой по рождению. Вольнонаемный парень. И ему предстояло самому решать такой вопрос.
— Я согласен, но условие, как и у Лэры, — коротко кивнул тот, смотря почему-то мимо Борени. Эртис не желал показывать, как ему больно в душе. Они все слишком привыкли к маленькой бестолковой человечке…
Лэртина усмехнулась и ушла в покои Милы присмотреть за своей Повелительницей. Очень уж ей не нравилось ее состояние…
Сорина рвала и метала в своих покоях. Все планы, тщательно разработанные, лелеемые и выстраданные, с таким трудом придуманные и воплощенные в жизнь, рухнули.
Начать с того, что Аркал издал указ о наследниках. С этих самых пор основным наследником становился первый сын Азарилы, следующим в очереди — ее же второй сын и так далее. И только если умрут абсолютно все ее сыновья, тогда доходила очередь до детей второй Повелительницы. По окончании всех ее сыновей на очередь вставали дети третьей Повелительницы. И так далее. И поскольку Азарила отличалась умом и плодовитостью, то сыновей у нее пока хватало. А массовые смерти одних принцев и подозрительные жизни других ясно дадут понять, что все неспроста.
Тем самым Повелитель оборвал все дрязги за престол. Чтобы выбиться с самих низов, теперь нужно превратиться в безошибочного убийцу. И еще ни один демон на ее памяти не совершал таких подвигов.
Следующим шагом Повелителя было ужесточение правил для гарема и жен. После знаменитого скандала к званым обедам допускалась только первая супруга и более никого. Женщины, живущие в гареме, теперь не имели права вообще покидать его, все письма, отправленные родне, строго проверялись и перечитывались. Все магические вестники сначала проходили через руки магов, верных Повелителю. Вся связь с внешним миром теперь осуществлялась только через стареющих бывших гаремных обитательниц, которые уже не годились ублажать Аркала, но были вполне сносными охранницами и воительницами.
А саму Сорину заперли в ее же покоях, не давая встретиться ни с доверенными лицами, ни вообще с кем бы то ни было. Женщина оказалась в полном домашнем заточении. Ее детей у нее отобрали и распределили по наставникам и нянькам. Слуги присматривали за покоями и убирали, но над душой всегда стояла парочка стражников из личного Повелительского резерва. При таких сторожах передать приказ, записку или хоть намек кому-нибудь из доверенных лордов было попросту невозможно.
Первоначальный, разработанный впопыхах на коленке план сорвался. Ибо Аркал был вполне себе так жив, здоров и даже сиял начищенной до блеска чешуей. А воплотить в жизнь что-то еще у нее просто не было ни возможности, ни средств.
Влиять на Аркала было практически невозможным. Сорину он отдалил от себя, поскольку она его предала. Палач был и в ее покоях и вытащил из супруги все… вплоть до измен с собственным сыном. Но казнить ее Повелитель пока не спешил. Умертвить жену он успеет всегда. Зато теперь с нею долго и счастливо беседовали дознаватели совместно с палачом. Уж кому-кому, а этому бездушному существу было плевать на ее, Сорины, мучения.
Глядя в серебристые, полные равнодушия и холода глаза, демоница дрожала, как девчонка. Вот кто мог бы быть настоящим Повелителем! Она текла от одной мысли, что это холодное, равнодушное создание знает все. Что палач прекрасно видит в ее мыслях все измены, все труды, все страсти, переживания и волнения. Но чертов ледышка ни разу не дал ей ни одного намека на то, что он знает о ее желаниях. Для этого надменного демона даже Повелительница была лишь мясом, что он не уставал демонстрировать.
Вот и сейчас Сорина сидела на неудобном стуле, поданном очередным слугой, и смотрела на записывающего что-то дознавателя. Палач стоял напротив нее, рассматривая бледную женщину с золотистыми косами, как жука, неведомо каким образом попавшего в тарелку. Демоница ерзала, мучилась и кусала губы.
Привыкшая к разврату каждый день, а то и не по разу, она в жизни не могла бы подумать, что всего лишь две недели воздержания доведут ее до исступления. Сорина кусала губы, облизывалась, выставляла то одну, то вторую ногу напоказ, крутила запястные браслеты, но стоящему напротив нее демону было глубочайше плевать. С тем же успехом перед ним могла выделываться домашняя ящерица в охоте.
— Пишите, — холодный голос палача стегнул ее не хуже плети, — страстно мечтает соблазнить должностное лицо. Надеюсь, имена называть не будем, — от равнодушного голоса Сорину затрясло. Она всхлипнула и сползла по стулу, упала на колени и попыталась обхватить палача за ноги. Но скользкая прохладная ткань серебристых штанов выскользнула из ее пальцев. Демон отступил на шаг.
— Сволочь! Да сделай ты уже что-нибудь! — яростно выкрикнула демоница, в истерике кривя прекрасное лицо. — Ну ударь, порежь, выдери прямо здесь! Пытай! Только не смотри так!
Ее голос сорвался на сип, и женщина закашлялась, оставшись стоять на коленях и склонив голову в ожидании побоев. Но удара не последовало. Холодная рука почти ласково взяла ее за подбородок и приподняла бледное лицо с размазанной косметикой.
— Помилуйте, Повелительница, — насмешка с голосе палача была едва ощутимой, но от того еще более обидной. — Сейчас я должностное лицо на службе. И я всего лишь выполняю свои обязанности. А вот вне их… мы еще встретимся. На арене… И вот тогда… я воплощу все ваши фантазии… я постараюсь угадать так, чтобы вы получили максимум удовольствия… перед смертью.
— Тварь! Скотина! Мелочный ублюдок! — Сорина продолжила крыть его матом, глядя в те самые серые глаза и ощущая, что силы покидают ее. — Ангельский выкидыш! Ты же не мужчина! Так и запишите! — крикнула она дознавателю. — Он не мужчина!
Дознаватель — не слишком высокий по меркам демонов, солидный мужчина в светло-красном, цвета разбавленного вина, костюме — тихо хмыкнул и пожал плечами. Чего только им с палачом не доводилось услышать и от узников, и от подозреваемых, и от их родни… Так что Повелительница была еще нормальной среди всего того бедлама.
Палач отпустил искаженное злобой лицо демоницы и медленно вышел за дверь, как бы показывая, что ему глубочайше плевать. Он таких сцен за свою долгую жизнь насмотрелся до упаду. Каждая леди, обвиненная в чем-либо, почему-то пыталась обвинить в ответ его. И это было так же привычно, как восходящее каждое утро солнце.
Сорина из-под прикрытых век следила за тем, как собрал свои бумаги дознаватель и, не прощаясь, вышел. Щелкнул замок и зашуршал засов с той стороны двери. Она снова осталась одна. Демоница вскочила, метнулась по собственным покоям, из которых вытащили львиную долю мебели, и в бессилии заколотила кулаками по стене. От злости она едва не обратилась, взметнувшийся хвост прорвал не подготовленную для такого юбку.
Проклятая человечка! Это все из-за нее. И эта тварь смеет жить тогда, когда она, вторая Повелительница, стоит одной ногой на погребальном костре… Женщина оскалилась и саданула кулаком по столу. Ну ничего, дайте только выбраться из этой камеры, в которую превратили ее жилье! И она всем покажет, кто настоящая Повелительница в этом борделе!
Женщины вышли из дома и повернули за угол, оказываясь в небольшом, но ухоженном саду.
— Я слушаю, — Лэртина сложила руки на переднике, как самая послушная в мире служанка. Она успела уже скрутить свои волосы в простую гульку на затылке, чтобы не мешались и сейчас больше походила на молодую ученицу Зэриана, чем на взрослую умудренную жизнью женщину.
— Повелительница больна, — с ходу выпалила Борени и с опаской оглянулась. Но все мужики и Мила остались на кухне, так что она перестала опасаться лишних ушей. — Ей нужна помощь. И лечение…
— Да мы бы с радостью, золотце, — служанка понимающе улыбнулась грустной, безнадежной улыбкой. — Вот только это не лечится. Наш дворцовый целитель чего только на ней не перепробовал… ничего не работает. Только еще больше хиреет.
— Но нужно же что-то делать! — не выдержала девушка и закусила розовую губку тонким клыком, вылезшим от нервов. — Нельзя же все пустить на самотек!
— Борени, — в голосе Лэртины зазвучали материнские нотки. — Милане не подходит наш мир. Она жительница другого мира, пойми ты… Она не переносит нашу жару, ты сама видела вчера, что с нею творилось. Ей дурно от цветов и фруктов. Она покрывается красными пятнами от обыкновеннейших клайтов*! А это почти основной ингредиент на кухне. Что ты от меня хочешь? Я не богиня, я не могу изменить тело живого существа.
— Но… — рыженькая демоница смущенно потупилась. — Если ничего нельзя сделать, то она действительно умрет.
— Конечно, — степенно кивнула Лэртина. — Мы все когда-то умрем. Кто-то раньше, кто-то позже. Как бы это ни было тебе тяжело признавать…
— Но я же… — демоница запнулась и взглянула на старшую женщину полными боли глазами. — Она мне так нравится! Она такая маленькая, удобная, милая…
— Вот именно, что удобная. Сунешь за пазуху и забудешь, — рассмеялась служанка и подмигнула. — Пробуй. Ничего советовать тебе не буду, только скажу, что мужиков она побаивается. Так что, быть может, у тебя есть шанс. Но всегда помни, что она — человек. Она слабее тебя, хлипче и банальных крепких объятий не выдержит.
— Я буду помнить! Спасибо тебе! — юная демоница неожиданно для самой себя подскочила к Лэртине и чмокнула в щеку.
Вот уж кому неймется, усмехнулась про себя женщина и пошла в дом. Лэртина не была против таких отношений, но прекрасно понимала, что они закончатся ничем. Супруга Повелителя — это тебе не фаворитка. И не имеет права изменить, даже будучи в опале. Впрочем… измены зачастую касались именно секса с мужчинами. Недаром же гаремные красотки балуются друг с другом и им ничего за это не бывает. Да и жены, наверняка, тоже не безгрешны, как бы не выпендривались. О той же Сорине ходило столько слухов… что из них правда, а что только слухи, Лэртина могла лишь гадать, но не зря же Аркал сыночка-то выпотрошил… Было там что-то, определенно было.
Подозрительная тишина в доме немного смутила служанку, но та отнеслась к этому спокойно. Заглянув на кухню, обнаружила вездесущего Крезета, лопающего пожаренные на скорую руку блинчики.
— Ты б хоть варенье взял, — пожурила его демоница, доставая с полки увесистый горшок с плотной крышкой.
— Угу, сейчас, — слуга радостно достал ложку и сковырнул из горшка душистую, пахнущую фруктами и зеленью красновато-коричневую массу. Варенье этот местный сумел сделать чудесное, не смотря на мерзкий характер.
— А где этот… красномордый? — Лэртина деловито переливала лечебный чай для Милы, чтобы остудить.
— С Эртисом конюшню для того монстра обустраивают, — пробубнил Крезет.
— Ну и отлично, — женщина подхватила чашку и несколько блинов, не слушая возмущение слуги, и понесла своей подопечной. Виданое дело, на одном бутерброде жить целый день! Да ее костями можно тарахтеть так, что в столице слышно будет!
Застала она Милу тихо беседующую с Борени. Обе девушки забрались с ногами на огромную кровать, разложили там книжки и поочередно тыкали пальцами в картинки, пытаясь формировать правильные предложения. Как бы Мила не старалась, говорила она все равно с заметным акцентом и часто путала слова, меняя значение сказанного до неузнаваемости. И если Лэртина была уже привычной к этому и списывала все на слабые человеческие мозги, то Борени то и дело ухохатывалась с особо идиотских фраз.
Лэртина поставила на специальный поднос тарелку и чашку и сунула Миле под нос.
— Скушай-как блинчиков, — пригласила она и, улыбнувшись, подмигнула Борени. Рыженькая демоница потупилась, но тоже выдала слабую улыбку.
Борени переживала за Повелительницу, пожалуй, больше всех. Она была еще слишком молодой, жила в достаточно далеком от дворца месте и многие вещи, обыденные для взрослых демонов, казались ей чем-то странным. К слугам она относилась нормально, привыкшая к примерному панибратству еще дома. Но то, как они спокойно рассуждают о смерти Повелительницы… ее откровенно коробило.
Девушка смотрела на Милу, сворачивающую золотистый блинчик в трубочку, и понимала, что это несчастное человеческое существо может и не дожить до конца этого года. Девушка ерзала на мягком полосатом покрывале и пыталась уложить в голове дурацкие мысли. Понимание и принятие — слишком разные вещи. И если разум понимал, что Лэртина права и все когда-нибудь умрут, в том числе и она сама, то душа верила, что все не так страшно на самом деле.
Внезапно взгляд девушки зацепился за что-то, чего ранее не было. На руке Милы, повыше запястья алело расплывчатое пятно. Сначала демоница решила, что та где-то вымазалась, потому добыла один из бесчисленного множества чистых платков и потерла пятно. Мила нервно отдернула руку и зашипела:
— Больно же!
— Извини, я думала, ты вымазалась… — Борени опустила глаза, покрываясь алым румянцем до кончиков ушей.
— Нет, это аллергия, — привычно отмахнулась Милана, покосившись на свою руку. Опять сожрала что-то не то. Или что-то цвело здесь в саду такое мерзкое…
Такие пятна периодически вылезали то на руках, то на ногах, и она уже не обращала на это внимания. Ясен пень, чужой мир, что-то да вызывает реакцию у организма.
Лэртина покачала головой и зарылась в не до конца разобранном бауле в поисках мази. Борени тем временем шокировано смотрела на свою Повелительницу, пытаясь понять, что означает незнакомое слово.
— Что именно? — все-таки переспросила она. Мила грустно покосилась на свою руку.
— Реакция тела на… неподходящую еду, воду, воздух… на цветы вон… Помнишь, я чихала от твоего букета? Вот это оно.
Юная демоница грустно смотрела на бедную девушку и не понимала, как можно так жить. Не иметь возможности даже понюхать букет… это было выше ее понимания.
Тем временем служанка наконец-то нашла мазь и принялась намазывать руку Милы. Душистая золотистая мазь легко втиралась в кожу. Девушка только морщилась от прикосновений к болезненно чешущемуся пятну, но терпела.
— Раздевайся, — скомандовала служанка, и Мила потянула завязки платья.
Борени тихонько выдохнула, чуть прикрыв ладошкой и без того алую мордочку. Вот уж чего она не ожидала, так это прилюдного стриптиза! Но, похоже, для Милы и Лэртины такое было обычным. Сунувшегося в дверь Крезета Лэртина громко и адресно послала к ангелам на хер, и тот благополучно скрылся.
Тем временем Мила стянула платье, тонкую сорочку на бретельках и длинные носки, которые в ее мире назвали бы гольфами, а здешнее название было слишком сложным и труднозапоминающимся. Оставшись в одном нижнем белье, девушка привычно подняла руки, позволяя себя осмотреть.
Красные пятна спокойно прижились на левом боку, на спине и над правым коленом. Лэртина цокала языком и мазала их, приговаривая, что такой херни ей видеть еще не доводилось.
— А что говорил целитель? — робко подала голос Борени, с ужасом понимая, что дела еще хуже, чем ей казалось. Мила была чересчур худа даже для своего роста, вон, ребра пересчитать можно. Кожа ее была болезненно-желтоватой, а запах болезни, до того почти неощутимый, теперь был достаточно явным.
— А целитель сказал, что видит такое впервые в своей жизни, — буркнула Лэртина и возмущенно зацокала языком. — Вот же гадство… Зэриан обещал поднять архивы, но теперь это все не важно. До Зэриана далеко, а эта зараза не проходит…
— Купаться пробовала, — попыталась съязвить Мила, понимая, что ее обсуждают как редкую неведомую зверюшку, хиреющую на неподходящем рационе. Но вышло это настолько жалко и тихо, что получилось только хуже. — Я ж говорю, аллергия.
— Как вы там вообще живете в вашем мире? — возмутилась Борени. Настолько слабое существо она видела впервые. И сейчас буквально разрывалась между диким желанием пожалеть, пригреть, обнять, и сугубо эгоистичным желанием рассматривать худенькое, нескладное тело…
В ее глазах надуманный идеал женщины обрел плоть и кровь. Да, идеал болезненно разбился, являя на свет тощую девчонку, которой даже прикрывать было нечего. Груди у Милы как будто не было. Она выглядела, как почти несформированная девушка-подросток. Демоница от отчаянья царапнула собственную руку когтем, понимая, что совершенно ничем не может помочь. Она абсолютно бессильна. Все золото отца, все маги их мира… полностью бесполезны. Легкое целительское заклинание, сорвавшееся с ее губ раньше, чем девушка смогла контролировать себя, растворилось в воздухе, не добравшись до человечки всего ничего.
Борени отчаянно выдохнула, понимая теперь, почему слуги не воспользовались порталом. Бедную Милу просто разорвало бы в телепорте.
— Извини, Повелительница… — обращаться в официальной форме к этому забитому существу казалось девушке кощунством.
— Не извиняйся, все нормально, — Милана слабо улыбнулась и принялась натягивать несчастное платье уже без сорочки, поскольку ее в очередной раз бросило в жар. По спине потекла струйка пота, издевательски щекоча раздраженную кожу. — Никто ни в чем не виноват, кроме вашего разлюбезного Повелителя, — пробормотала она и улеглась на подушки, подсунув одну из них под спину.
Лэртина же простояла над душой до тех пор, пока Мила не согласилась выпить весь отвар, и только тогда убралась на кухню вместе с пустой чашкой и надкусанным блином.
— Вот так всегда, — горько проговорила она, кивая Борени на маленький чайник с кипятком, приготовленным для заваривания чаев и лекарств. — Садись, почаюем…
Примечания:
Клайт – фрукт, похожий на лимон, светло-синего цвета, делится на дольки, имеет внутри маленькие ромбовидные зерна. Входит в состав большинства блюд в демоническом рационе, являясь источником витаминов и минералов. Имеет кисловатый вкус, в незрелом состоянии – горький. Используется в обоих видах либо как фрукт и украшение, например, тортов и запеканок, либо как приправа.
Приехали они в выделенное поместье уже почти утром. Эртис вообще предлагал устроиться на ночлег на ближайшей стоянке и отправиться только утром, но Лэртина настояла, что следует поспешить. Кто знает, сколько приятелей черного придурка могло скрываться в кустах?
Дом оказался одноэтажным, небольшим и полностью утопающим в зелени. Служанка деловито осмотрела забор, оценила достаточно хорошую защитную сеть и только тогда выбралась из повозки. Телохранитель же первым подошел к высоким кованным воротам и активировал сигналку. Дом наверняка кто-то охраняет, нужно дать понять, что прибыли не враги.
Тем временем Борени и Крезет вытащили Милу, больше мешая друг другу, чем помогая девушке спуститься. Но Мила почти не сопротивлялась, решив, что так нужно. Она настолько устала за прошедшие сутки без сна — уснуть в постоянно колышущейся повозке да еще и после произошедшего убийства было просто не реально — что была согласна уже на все, что угодно, лишь бы ее положили где-нибудь и не трогали.
Наконец ворота открылись, являя гостям красноволосого с чуть розоватым отливом демона, чуть повыше Эртиса, такого же худенького и одетого в подобие ночного халата. Демон зевнул и приглашающе махнул рукой внутрь двора.
— Заходите, покои Повелительницы готовы, — он всеми силами старался не смотреть на худую мелкую человечку, но глаза сами скользили по нелепой фигурке в пышном тонком платье. — Меня зовут Самоэн, я тут один за всех…
Он снова зевнул — гости прибыли на рассвете. Солнце только-только поднималось над горизонтом, еще не зажаривая землю и местных обитателей.
Гости представились по порядку. Первой вытолкнули Милу, которая совсем ничего не соображала, растерялась и с перепугу поклонилась, за что заработала смачный тычок в бок от Лэртины. После представили Борени, а дальше уже раззнакомились слуги. Зевающий красный демон пропустил всех в дом, показал, как работает сигналка и защитные плетения, показал, где кухня, две ванные комнаты — для слуг и для Повелительницы, и где чья комната.
Ему заранее пришло уведомление о возможном приезде четвертой Повелительницы. О чем Самоэн не замедлил сообщить.
— О возможном, значит, — хмыкнула Лэртина, и Эртис согласно кивнул. Он все понял. Черный там караулил непроста. Ему кто-то хорошо заплатил или просто удачно подпоил. И этот кто-то был наверняка из дворца…
— Да вы не переживайте, этот дом — маленькая крепость, — гордо подбоченился новый слуга. Уж что-что, а свое дело он знал прекрасно. — Я здесь уже год в одиночку живу… после того, как одна из фавориток Повелителя умерла… — ругаться хотелось, но демон вовремя прикусывал язык, чтобы не сболтнуть при гостях лишнего.
— Ну и ангелы с нею, — отмахнулась Лэртина. — Куда нам девочек пристроить? Видишь, Повелительница уже еле стоит.
— В покои, разумеется, — Самоэн рванул показывать комнаты для гостей. Но никто не предупреждал, что приедет еще и знатная леди, так что он решил не запариваясь поделить дом на женское и мужское крылья, оставив общими столовую и залу.
Обстановка дома была на удивление светлой и приятной. Мила даже в своем вялом состоянии отмечала большие окна, начинающиеся едва ли не от пола, широкие коридоры, ведущие к большим уютным комнатам. Выделенная ей комната больше напоминала богатейший номер люкс, если так можно было назвать эти покои. Одна огромная кровать, на которой можно было запросто уложить десяток таких Мил, чего стоила!
Девушка опустилась на мягкие подушки, с трудом подтянулась, укладываясь на кровати и слушая бестолковую болтовню нового демона.
— Продукты сюда привозят дважды в неделю. Также можно заказать что-то специфическое, одежду там, украшения или еще чего, — тарахтел Самоэн. Он открывал и закрывал пустые шкафы, отодвигал ящики в полках, Лэртина и Крезет споро распаковывали баулы и раскладывали вещи.
— Посторонние сюда почти не приезжают, только свои поставщики из соседнего поселка, — объяснял слуга и распахнул шторы на ближайшем окне, впуская яркий солнечный свет. — Вот тут все оборудовано сигналками, есть колокольчики, можно всегда позвать меня или друг друга. — Он уже понял, что Милана никаких приказов отдавать не будет и выдохнул с облегчением. Подчиняться слабому существу, да еще и женщине, было несколько стыдно. Раньше-то он на советника одного работал… до того, как проштрафился и его отослали караулить бывшую фаворитку… ныне покойную.
— Это хорошо, — Эртис довольно укрепил сигналку, позаглядывал во все углы и даже попробовал зеленоватый сок в графине. Скривился и вылил его из открытого окна на улицу. — Как ты пьешь эту кислятину?
— Я ее и не пью, — пожал плечами Самоэн и усмехнулся. — Это сегодня приготовил, говорят, Повелительница спиртного не пьет…
— Больше такого не готовь. Лучше воды налей, — телохранитель вернул назад графин. — А то я чуть не сдох от такой дряни!
— Да ты сдохнешь! — слуга уважительно покосился на фигуру Эртиса. Даром, что тот ниже его ростом, зато мускулы уже развил хорошо…
— Мальчики, не ссоримся! — Лэртина возникла будто из воздуха, успев уже напоить лекарством Милу, устроить Борени и даже разобрать часть своей одежки в выделенной ей смежной комнатке. Хорошо здесь были устроены покои — почти все комнаты соединялись друг с другом и чтобы попасть из одной в другую не обязательно было выходить в коридор. — Пойдемте, поможете мне что-нибудь приготовить за завтрак.
— Да, это тебе не дворцовая кухня с порталом, — уныло согласился Крезет. У него с готовкой особой дружбы не было, но умение демона сожрать все и переварить даже собственного собрата у него было, как и у всех остальных.
— Зато тихо, — понимающе усмехнулся Самоэн, кивая на повозку, видимую из коридорного окна. — Зверюку свою когда распряжете? А то сейчас как взбесится и порушит тут все.
— Я сейчас, — Эртис оставил в покое слуг и побежал заниматься «конем». Больно уж норовистая живность ему досталась…
Отлежавшись, Мила вяло поднялась осмотреть свои новые покои. Светлые тона обоев и мебели пришлись ей по душе. Конечно, кремовый диван казался ей абсолютно непрактичным, но в принципе, ничего такой, мягкий… Пара кресел у небольшого столика тоже были мягкими и уютными. Не смотря на отнюдь нечеловеческие размеры, мебель была достаточно удобной и для нее. Подумаешь, ноги с кресла свисают, это же не смертельно.
Девушка медленно прошлась по комнате, то и дело касаясь стола, кресел, шкафов и полок. Просторно, удобно, жаль не совсем для нее. Точнее, вообще не для нее… Мила замерла у окна, рассматривая часть двора и выступающую из-за забора зелень. Да, это тебе не башня, куда ее запроторили с глаз долой. Это — золотая клетка. Красивая, мягкая, теплая, но клетка. И если живя в башне она еще хоть как-то касалась дворцовых дел (хоть они ей и даром не сдались), то теперь… все правильно. Она узница, засунутая куда подальше всего лишь за то, что сказала правду в глаза. Настоящую, горькую и неприглядную. Впрочем, Мила ни о чем не жалела. Так было даже лучше.
Здесь не будет интриг. Ее не тронут ни жены, ни любовницы Аркала, трясущиеся за свои места. Ее не отравят, разве что продукты ядовитые привезут… ее не задушат удавкой только потому, что кому-то она показалась какой-то не такой, как ему бы хотелось. И здесь ей не придется соблюдать этикет, участвовать в балах-оргиях и смотреть на мерзостную морду Аркала.
Девушка вздохнула и стерла одинокую слезу облегчения. И впервые за все время пребывания в этом мире она почувствовала себя свободной. Не надо надевать гору тяжелых украшений на голову, чтобы всем понравиться. Не надо соблюдать длину и ширину платьев, она может попросить у Крезета, как у самого маленького, брюки, обрезать их и ходить нормально. Не надо мучиться, подозревая всех и каждого, теперь они все будут друг у друга на виду. Посторонний не придет, а если и придет, то не пройдет через забор. Лэртина уже объяснила, что забор и сам дом под магической защитой.
Девушка спокойно подошла к двери и повернула ручку. Дверь открылась. Правильно — зачем ее запирать, если дом под защитой? Пусть ходит, где душа пожелает.
Она медленно вышла в коридор и тихо прикрыла дверь, чтобы не хлопнуть. Где-то в другой стороне дома слышались голоса и веселые смешки. И Мила пошла на звук. Вскоре она добралась до небольшой кухоньки, где собралась вся ее шайка. И замерла на пороге, рассматривая смеющихся демонов, обсуждающих какой-то скабрезный анекдот. Смех оборвал только Самоэн, остальные слуги просто заулыбались, а Лэртина втянула ее в кухоньку, сунула в руки бутерброд с чем-то мясным, похожим на здоровенную прожаренную отбивную, и указала:
— Садись, кушай, небось проголодалась, вчера ничего же не ела.
И снова вернулась к обсуждению, показывая на себе:
— А сиськи у нее были во-от такенные!
Крезет грохнул со смеху, Эртис подхватил, Борени хихикала в кулак, утирая выступающие слезы новым белым накрахмаленным платочком. Только Самоэн озадаченно почесал макушку.
— Кхм… Лэртина, ты всегда так обращаешься с Повелительницей? — парень откровенно не понимал такого панибратства. Он привык, что слуги лебезят и преклоняются перед своими господами, а тут целую Повелительницу чуть ли не под стол засунули!
— Я еще хуже могу, — засмеялась Лэртина и пошла заваривать на давней печке чаи для всей компании и лечебный для Милы. — И шпыняю, и напоминаю, кому кланяться, а кому нет. Видал, как она тебя приветствовала? — засмеялась демоница.
— Угу, — Мила жевала бутерброд и, казалось, была почти счастлива. Здесь не требовалось соблюдать условия и держать маску грозной Повелительницы. Здесь она была просто Милой… и это радовало.
— И тебя не скручивает в узел и не выворачивает кости? — с ужасом взглянул на новых слуг Самоэн.
— Нет. Это — человек, на нее не действует магия Повелителей… ну и, соответственно, она не может управлять нами, — пояснила служанка, подавая парням парующие чашки. Мила только закатила глаза — в такую жару хлестать кипяток!
— То есть, ее можно зарезать и спокойно уйти? — осведомился красноволосый демон и тут же был схвачен за горло Эртисом.
— Я тебе зарежу! — зашипел тот, покрываясь синей чешуей по лицу, на висках засветилась лазурь. — Я тебя так зарежу, что твоими кишками обвешаю ограду в назидание всем остальным. Это — единственная нормальная Повелительница и то не из нашего мира. Это редкость! И будь добр, повежливее думай и говори в следующий раз. Иначе мы тебя отправим к настоящим Повелителям и уж там ты получишь и скрученный позвоночник, и выдранные из твоего тела кости. Усек?
Самоэн согласно закивал, мелко дрожа. Вот уж чего он хотел меньше всего, так это оказаться рядом с настоящими Повелителями. Небольшой опыт общения в самой юности был незабываемым.
Хватка на его горле разжалась, и Эртис уселся обратно за стол как ни в чем не бывало. Мила недоуменно переводила взгляд с одного парня на другого, с ужасом осознавая, что была жива только потому, что слуги до сих пор просто не додумались ее удавить где-нибудь в уголке. Или же преследовали какие-то свои неизвестные ей цели. И вот наконец нашелся тот, кто захотел свободы. И, как ни странно, был припугнут достаточно хорошо. Мила искренне надеялась, что ночью не окажется убитой этим красным парнем. Больно уж взгляд у него был… не слишком хорошим.
Борени же, переждав, пока мужчины накрасуются и напетушатся вдоволь, потянула Лэртину за руку:
— Пойдем выйдем куда-нибудь. Есть серьезный разговор.
Очнулась Милана от того, что повозка резко остановилась. Это не было похоже на запланированную стоянку. Скорее, так тормозил водитель, когда под колеса кидался пешеход, пробегая мимо перехода…
Девушка приоткрыла глаза. Над головой светилось нежной синевой бездонное небо. Наверное, уже показались первые звездочки, но увидеть их ей было не суждено. Мила кое-как поднялась и только теперь услышала зверский рев.
— Отдайте человеческую шлюху! Она оскорбила Повелителя! — черная здоровенная зверюга, ростом выше «коня» на пару метров, застыла, перегораживая дорогу.
Мила охнула. Только теперь она увидела демона в полной боевой трансформации. И увиденное ее никак не радовало. Огромная мускулистая туша перегораживала собой дорогу, распахнув широкие, в несколько метров размаха, кожистые крылья. Длинный черный же хвост с заостренным наконечником бился по серой дороге, высекая искры. Раскрытая пасть, полная клыков тоже как-то не обещала ничего хорошего. Девушка оцепенела от страха, хватаясь за останавливающееся сердце.
Борени тихо пискнула, покрываясь чешуей. Она была намного меньше по размерам, чем этот демон, и даже никогда подумать не могла, что будет сражаться с такой орясиной, но все же… На кону стояла жизнь Повелительницы… Но ее опередили.
Лэртина высунулась из повозки, принюхалась и фыркнула.
— Сойди с дороги, не видишь — едем?! — холодно скомандовала она. Сей черныш успел выкушать не один графин доброй такой настойки и сейчас явно был в неадеквате. Лобастая шипастая башка повернулась на звук голоса.
— Шлюха-человечка оскорбила Повелителя! — заново взревел демон и кинулся на повозку. Затуманенные алкоголем мозги явно не соображали, что впереди был боевой «конь». И демон благополучно отлетел назад и опрокинулся на спину, растянувшись на дороге от удара мощных когтистых лап. Эта заминка дала возможность Эртису обратиться. Повозка затрещала.
Мила вторично ойкнула, наблюдая, как с виду хлипкий парень мгновенно сдирает с себя одежду и превращается в не менее здоровую синюю тварюку, сверкающую длинными шипами вдоль позвоночника. Эртис зарычал и бросился на уже поднявшегося противника, едва не сломав борт повозки. Синий и черный демоны превратились в бешеный вихрь, состоящий из когтей, клыков, хвостов и шипов. Как бы Мила не старалась, она не могла разобрать, кто кого бьет и кто побеждает.
Не смотря на абсолютно пьяные мозги, тело черного работало на удивление быстро и эффективно. Эртис все время уворачивался и оборонялся, только раз умудрившись взгрызться в чешуйчатую руку. Да, до такого мастерства ему еще расти и расти! А ведь этот пьяница еще не самый сильный демон!
— Ты защищаешь тварь! — рычал черный, высекая искры хвостом из синей брони.
— Это мой долг! Та, которую ты именуешь тварью, не дала мне сдохнуть в лапах таких, как ты! — проревел парень в ответ, наконец, добравшись до чужого брюха и вскрывая когтями броневые пластины. Брызнула первая кровь. Но и черный не остался в долгу, полосуя шипами и когтями спину и плечи Эртиса.
— Человек должен умереть! — рыкнул черный и быстрой подсечкой уронил телохранителя на землю. Чтобы в тот самый момент захрипеть от магической удавки, сжимающейся на его шее.
Крезет, до сих пор смотревший на поединок со смесью страха и интереса, решил вмешаться. И вместе с Лэртиной сейчас держал удавку, захлестнутую на шее врага. После такого черный демон стал им всем настоящим врагом.
— Сдохни, скотина! — прорычала служанка, блестя в звездном свете клыками. — Я не отпущу его! Добей! — крикнула она, надеясь, что хоть кто-то из мужчин очухается. Сама Лэртина не могла одновременно держать на удавке дергающуюся тушу и уничтожить врага.
— Без проблем, крошка, — Крезет потянул силовую удавку, заставляя черного пьяницу судорожно заскрести когтями по дороге. — Силен, зараза!
Очухавшийся от падения Эртис быстро встал, подхватил черного за рога и потянул вверх. Пойманный демон захрипел, дергаясь в конвульсиях.
— Ты умрешь, — спокойно проговорил телохранитель и резким аккуратным движением отрезал вытащенным мечом чужую голову. Из обрубка шеи выплеснулся фонтанчик крови. Эртис поднял за рога отрубленную башку и потряс ею, разбрызгивая черную в неверном свете звезд кровь.
Мила перегнулась за борт повозки, сблевывая выпитую воду. От такого зрелища стошнило бы любого нормального человека. Но демоны… нет, они не кричали, не восклицали: «Что ты наделал?!», не возмущались. Нет. Они поздравляли Эртиса с первым боевым трофеем и считали это нормой!
То есть… они действительно убили сородича, пусть даже и местного гопника, и при этом не чувствовали ни раскаяния, ни страха, ни ужаса перед наказанием? Девушка искренне не понимала такого отношения к убийству.
— А как же… — Мила растеряно смотрела на безголовый труп, — как же полиция?
— Что? — Лэртина, уже втянувшая свои кошмарные клыки, довольно облизнулась. — Что такое паолицийя?
— Стража, охрана… ваша… — уже почти не дрожа пояснила девушка. Первый шок от происходящего уже прошел. Эртис вернулся в норму, натянул спасенные штаны и выбросил башку в траву. Раны его стремительно затягивались, не оставляя ни малейшего следа. Лэртина очистила ему лицо и руки заклинанием. Крезет, пыхтя, оттащил труп демона в траву и забросал ветками.
— А что стража? Подумаешь, одним придурком меньше… Ты смотри, чтобы тебя, милая, тут не выпотрошили… А этот, — служанка кивнула в сторону бурчавшего слуги, возящегося с трупом, — мог.
Мила уселась на дно повозки, мелко дрожа. Только сейчас до нее стало доходить, что тот самый труп, бывший недавно демоном, специально их здесь встречал. На пустынной дороге, после заката, когда никто никого не будет искать… Девушка тихо разревелась, глотая слезы. Демоны и не обязаны быть хорошими. Они ненавидят ее. Все, кроме тех, кто сидит с нею в повозке. Кроме этой четверки отверженных странных существ…
— На, вытрись, — Борени протянула свой надушенный платок и, видя полные непонимания и шока глаза девушки, взялась сама вытирать ей слезы. Вот уж действительно, перед нею слабый, больной, иномирный человек… Демоница принюхалась — да, с ее Повелительницей определенно что-то не так. Она пахла не только потом, собственным телом и кисловатой рвотой. Еще она пахла болезнью. И этот запах становился все сильнее. Борени украдкой покосилась на слуг. Они не понимают. Или не хотят понимать. Или же… они не чувствуют этого запаха. Запаха, говорящего, что жизнь человека в опасности. Или…
Борени замерла от догадки, тонкая изящная белая рука выронила мокрый платок. Или же человечка для них так пахла с самого начала, и они просто не знают, что она может пахнуть иначе.
Девушка осторожно передвинулась на скачущей по холмистой дороге повозке и приблизилась к Лэртине.
— Нужно поговорить, — шепнула она в заостренное ухо. — Это очень серьезно.
Служанка в ответ только коротко кивнула головой, обозначая, что услышала и поняла, но сейчас возможности что-либо обсудить нет. Борени ответила таким же понимающим кивком и уселась обратно развлекать Повелительницу полупустыми разговорами и рассказывать о местных растениях.
Но легче дорога не становилась. Стоило только солнцу подняться и вступить в свои права полностью, как на путешествующих навалилась удушающая жара. И если демонам она не причиняла ни малейшего вреда, то Миле досталось все и сразу. Она мгновенно взмокла, стоило солнцу хорошенько так припечь, платье прилипло к телу, а сердце заколотилось, как бешенное.
Девушка то и дело просила у Лэртины воды, и к середине дня пришлось делать привал, благо подходящий ручей нашелся. Вытоптанная многими путешественниками поляна с кострищами была оборудована лавкой и несколькими деревянными сидушками, судя по всему, просто хорошо обработанными пеньками. Ручеек был огорожен большими камнями, чтобы вода не растекалась зря.
Мила первым делом припала к живительной влаге, ощущая, что все выпитое сразу же выходит потом. В это время парни организовывали легкий перекус, поскольку наедаться в дороге до поросячьего визга было чревато. Лэртина же, как только Повелительница освободила ручей, сразу взялась заполнять фляги. Служанке казалось, что ее подопечная стала еще слабее и бледнее, но привычно списала это на жару.
Разобравшись с водой, она все же загородила Милу иллюзией и заставила переодеться. Впрочем, новое платье уже через пару минут было мокрым, как и предыдущее. Вздохнув, демоница решила оставить все как есть, поскольку справиться с этим явлением было невозможно.
Ела Мила мало, больше хлестала воду и отдыхала. Ее лишь слегка укачало с непривычки, но поскольку демонический «конь» двигался намного медленнее, чем родимый автомобиль, то это все было еще божески. Жаль, не ездили эти демоны в их маршрутках, вот была бы потеха!
За разговорами и перекусом время отдыха пролетело быстро. Лэртина быстро нашла общий язык с Борени. И хоть девушка была по статусу ниже Повелительницы, манеры и поведение у нее были на высшем уровне.
Отдохнув, демоны быстро собрались, уничтожили оставшийся после них мусор, а парни еще и принесли свежих дров для следующих путешественников. Миле помогли забраться в повозку, пользуясь случаем рядом с нею угнездилась и Борени. Лэртина же смотрела на все это сквозь пальцы, понимая, что начинающийся разговор хотя бы немного отвлечет Повелительницу от ее паршивого состояния.
— Знаете, вы очень смелая женщина, — потеребив подол походного платья, начала леди Борени и, чуть смутившись, опустила глаза. Выглядело это довольно мило. Крезет пырхнул, не зная, просмеяться ему с этого заявления или прокашляться. Служанка пнула его по спине и он притих, не вмешиваясь.
— С чего вы взяли? — Мила с трудом ворочала языком во рту. В голове же от жары плавали такие же тяжелые и неподъемные мысли. Разговаривать ей не хотелось, но проклятые обязанности…
— Я бы никогда не решилась так разговаривать с Повелителем, — призналась рыжая демоница, бросая короткие взгляды по сторонам.
Эртис нарочно выбрал довольно старую дорогу, обходя наезженный новый тракт и множество поселков, расположившихся по пути. Он не хотел, чтобы к ним приставали с расспросами, разговорами и объяснениями. Едут и едут… Сплетни в демоническом мире — вещь странная, и распространяются они быстрее скорости света. Так что по пути могут встретиться ярые приверженцы Аркала, желающие мстить и карать за оскорбление их любимого Повелителя. И сражаться с больными на голову фанатиками телохранителю не хотелось.
— А я никогда не могла бы подумать, что есть мир, где женщина — бесправное ничто, — буркнула Мила и отхлебнула из фляжки. Чистая вода показалась ей просто подарком богов.
— Почему же? — живо сверкнула глазами демоница. — Женщины у нас значат многое, просто… они правят исподтишка.
— Да вижу я, как они правят, — отмахнулась Мила. — Их бьют, насилуют, унижают, калечат, а они молятся на этого ублюдка и целуют ему сапоги!
Борени задумалась. Действительно, большинство браков между демонами были вынужденными. Для власти, богатства, чтобы породниться с каким-нибудь влиятельным родом… Взять повелительского бастарда в мужья или в жены было великой честью. Правда, семьи все равно не были идеальными и зачастую для демона семья была еще одним полем битвы. Битвы за власть, территорию и право сильного. И все зависело от того, кто сильнее — муж или жена. Если у мужчины было несколько жен, то там страсти были еще более яркими. Жены могли как драться до кровавых синяков и выдранных волос, так и сдружиться, и вместе измываться над супругом. Случаи, когда у одной женщины было несколько мужей, становились скорее исключением из правил, чем нормой. О таких женщинах даже писали в хрониках…
— Думаешь, в твоем… мире все было лучше? — усмехнулась демоница.
— Да практически точно так же, — горько пробурчала Мила, вспоминая все нелестное в своей прошлой жизни. — Всей и разницы, что это прикрывалось красивыми словами, благими намерениями, браком и обещаниями любви до гроба. Разве что многоженство практиковали только в некоторых странах…
— Тогда чему ты удивляешься? У наших миров много общего, — улыбка Борени стала еще шире. Мила подпрыгнула от удара колесом о какую-то кочку и тихо зашипела, потирая ушибленную руку.
— Знаешь, — девушка задумчиво рассматривала свои тонкие, почти прозрачные ладони, — в моем мире хотя бы был шанс. Призрачный шанс на счастье. Увы, я его уже упустила.
Она грустно склонила голову, разглядывая в меру своих сил демонические пейзажи. Как ни странно, эгоистичные демоны не вырубали леса под корень и не вытравливали луговые травы в угоду зерновым культурам. Поля были разделены большими участками лесных деревьев так, что порой даже хорошо так затеняли собой дорогу, принося облегчение от жары. Гор мусора и куч всякого непотребства вокруг дороги не было. Зато через равномерные промежутки пути появлялись одинаково оборудованные стоянки для уставших путников. И, не смотря на общую заброшенность дороги и отсутствие иных телег, всадников и пешеходов, стоянки были ухожены, убраны, без всякого свинства и привычного бардака.
Это не те лесопарковые лавочки, изрисованные матюгами и заплеванные жвачками у нее дома. Пожалуй, Мила согласилась бы, что демоны со своей суровой, кровавой дисциплиной в чем-то таки правы. Не захочется больше сорить, если тебе за выплюнутую жвачку выдернут язык из глотки. А судя по происходящему, такое вполне могло быть.
— Нам долго еще? — девушка попыталась расправить ноги, но уперлась ступнями в один из баулов.
— До вечера, дорогая, — успокаивающе улыбнулась Лэртина и на всякий случай пощупала Миле голову.
— Долго… я тут сварюсь с вами, — протянула Мила и грустно покосилась на сплошную зелень вокруг дороги. Да уж, путешествие обещало быть не из легких.
По пути они останавливались еще два раза на стоянках, точно так же немного ели, чуть общались и даже час переждали особый пик жары после полудня. Точнее, пережидали его именно из-за Милы, которая просто уселась в теньке и отказалась куда-то идти или ехать вообще. Даже просилась ее прибить, на что Эртис резонно заметил, что он как бы телохранитель, а не убийца собственной Повелительницы.
Сошлись на перерыве. Лэртина успокоила возмущающегося Эртиса тем, что Мила просто устала и больна. Да и ей самой уже порядком напекло макушку жаркое летнее солнце. Так что в этом вопросе служанка встала на сторону Повелительницы. Борени же помалкивала, прекрасно понимая, что ее сюда не звали и не спрашивали.
Она собрала небольшой пучок светло-лиловых цветов и преподнесла Миле в качестве подарка. Та красоту не оценила, неблагодарно расчихавшись и попросив больше ей такого кошмара не давать. Борени откровенно скисла. Ее слабый опыт в отношениях подсказывал, что к Миле просто так не подберешься, но какой именно вариант подхода правильный, она еще не знала. Разговаривать было тяжеловато, особенно учитывая слабый словарный запас Повелительницы. Зато можно было показывать, рассказывать и обучать ее новым словам, чем демоница и занялась на радость всем.
Так они и коротали время в пути. Борени и Лэртина называли слова и указывали на предметы, а Мила кое-как запоминала. У нее в голове уже мутилось от жары и солнца. Проклятые демоны, видимо, не додумались до такой простой вещи, как панама или кепка. Они все ходили простоволосые, с прическами и украшениями в волосах, и только Миле доставалось как всегда.
Не выдержав многочасовой экзекуции, девушка скрутилась кое-как на ящике и забылась тревожным, полным кошмаров сном.
Сборы и выселение вышли суетливыми. Парни выносили вещи, которых, впрочем, оказалось на удивление мало. У той же Лэртины парочка баулов заставила поднапрячься и Крезета, и Эртиса, а вот одежды у Милы было слишком мало для Повелительницы.
Девушка потихоньку собирала свои учебники в большую деревянную коробку, выданную служанкой. Крезет заглянул к ней, прижимая к животу клетку с тайрой.
— Готово, Повелительница? — слуга чуть поклонился, он мог бы и сильнее согнуться, но не решился убрать клетку.
— Еще пара книг, — Мила слабо улыбнулась, будто просила прощения за свою нерасторопность и подошла к шкафу достать самое необходимые. Привыкшие к ее маленькому росту демоны складывали личные вещи своей Повелительницы так, чтобы она могла сама их достать, а потому верхние полки шкафа пустовали.
Крезет умчался, унося птицу к повозке. Всеобщим советом было решено переезжать на повозке, поскольку тащить по воздуху баулы и нелетающую девушку было слишком тяжело, да и времени отнимало много. Мила печально выглянула из окна, наблюдая, как слуги суетятся у повозки, расставляя ящики и баулы по одной им понятной схеме. В повозку было запряжено так и не рассмотренное ею ездовое животное, очень похожее на лошадь. Но увы, с такого расстояния толком его рассмотреть у нее не получалось. Ничего, спустится и посмотрит…
Мила сложила последнюю азбуку в ящик и стала собирать в маленькую сумочку мешочки с травами, которые ей выделил на прощание целитель. Там, куда они едут, толкового целителя может и не быть. А возвращаться во дворец… очень плохая идея. По крайней мере, пока не остынет и не перебесится Аркал.
Вбежавшая Лэртина прихватила ящик, поддерживая его дополнительно магией, походя подобрала еще какой-то кулек с одеждой и выскочила из покоев. Милу будут выводить последней… так решил Эртис и одобрили все остальные.
Из соседней комнаты вышла заспанная Борени, поправляя на себе довольно откровенное, полупрозрачное, хоть и без всяких вырезов, платье. Демоница поклонилась, приветствуя Повелительницу, и, прикрыв рот тонкой ладошкой, зевнула.
— Доброе утро, Милана, — поприветствовала она и покрылась легким румянцем. Мила согласно кивнула и боязливо вцепилась пальцами в свою сумочку.
— И тебе доброе… — как вести себя с новой знакомой она не знала, а потому старалась быть вежливой, как умела.
— Все готово, дамы! — возвестил вернувшийся слегка запыленный Крезет. — Сейчас Лэртина сдаст в казну арендованные драгоценности и можем ехать.
Демон был встрепан, волосы выбились из простецкой гульки, на лице темнела парочка разводов то ли пыли, то ли сажи. Хитро усмехнувшись, он протянул руку Миле:
— Пойдемте, Повелительница, пора спускаться. Скоро выезжаем.
Мила, уже привыкшая к местным заморочкам, вложила пальцы в протянутую ладонь.
— Пошли… леди Борени, пошли тоже, — она кивнула демонице, застывшей, будто изваяние, у окна.
Прощаться с башней оказалось до ужаса сложно. Она стала почти родным домом для Милы. И что ее ждет впереди, девушка не знала. Даже не представляла, каким окажется новое жилье. А потому она медленно спускалась по крутым ступеням, одной рукой цепляясь за Крезета, а второй — за перила, и внимательно рассматривала лестницу, виднеющиеся коридоры и окна. Мила пыталась запомнить их навсегда, поскольку чувствовала, что уже никогда не вернется сюда. В эту башню, в этот замок…
Возле повозки околачивался Эртис, то и дело поправляя мешки, баулы и ящики, подвязывая их, чтобы ничего не выпало, не потерялось и не рассыпалось. Повозка и ездовое животное оказались на удивление огромными. Только выйдя на крыльцо, Милана смогла оценить размеры местного коня. Огромный зверь, раза в два выше среднего демона, коня напомнил только ей. Привычной гривы не было, ее заменяли шипастые отростки, самый большой из которых торчал на лбу, чем зверь сильно походил единорога. Черная шкура лоснилась на солнце, периодически посверкивая чешуйками. Мощные, сильные лапы животного заканчивались длинными когтями, которые периодически втягивались, как у кошек. А уж клыки в пасти и вовсе показывали, что данный зверь вполне так плотояден.
В подтверждение последнего Эртис бросил зверю тушку какого-то животного и пояснил:
— Пусть жрет перед дорогой, ехать будем долго.
Пока «конь» трапезничал, Крезет и Эртис помогли дамам погрузиться в повозку. Парни распределили вещи так, чтобы в центре осталось место для пассажиров. Миле выпало сидеть на небольшом тюке с одеждой, Борени — на ящике, на который бросили какую-то пятнистую шкуру.
Ожидание слегка подзатянулось, но Лэртина прибежала достаточно быстро, чтобы задержка поездки не была фатальной.
— Бюрократы проклятые! — возмутилась демоница и вручила Миле через борт повозки шкатулку. — Почти все забрали, оставили только то, что мы сами купили.
Демоница лихо запрыгнула в повозку и деловито осмотрела баулы, пересчитала, похмыкала под нос. Оделась она, как и все уезжающие, по-походному — в удобное платье под горло, волосы связала в какой-то пучок с небрежно торчащими прядями, украшений даже не надевала.
— Леди Борени, — служанка обратилась к замершей статуей юной демонице, — вы уверены, что хотите поехать с нами? Назад дороги не будет.
— Уверена, — чуть хриплым от волнения голосом кивнула та, прекрасно осознавая, что выбор сделан. Но и поступить иначе Борени не могла. Лучше сидеть у ангелов на закорках в дикой глуши, чем быть женой и совместно рабыней какого-то страшного лорда.
— Что ж, в таком случае — поехали!
Мила слегка прыснула в кулак, вспомнив, что в ее мире слово «поехали» ассоциировалось с первым космонавтом. А здесь все так буднично, просто и одновременно сложно. И уж до космоса и ракет очень далеко… Девушка засмотрелась на Эртиса, который лихо вскочил на спину запряженного «коня», взметнув целый лазурный вихрь своими волосами. Последним в повозку забрался Крезет, еще раз проверил поклажу и только тогда «конь» двинулся.
Передвигаться таким образом Миле еще не доводилось никогда. Она никогда не ездила на лошадях и в повозках, но ей почему-то казалось, что их должно было дико шатать, трепать и мотать по всей повозке, периодически убивая баулами. Во всяком случае, именно такой способ передвижения был описан во многих книгах. Но в этом случае все было намного лучше. «Конь», доевший свой завтрак, шел вполне так ровно, спокойно, он довольно быстро набрал приличный темп. Дорога, как ни странно, была ровной, без привычных ям, выбоин и потрескавшегося покрытия. Мила не знала, из какого материала была сделана дорога, но уж точно не из асфальта.
Ранее утро вступало в свои права. По дороге кроме них шли и ехали другие демоны, в основном слуги, посыльные и всякая мелкая шушера, не умеющая открывать порталы. Женщины и мужчины несли большие корзины, заполненные всяким товаром — начиная с фруктов и заканчивая одеждой. Дети шмыгали у них под ногами, разнося небольшие лоточки со сладостями или пирожками. Похожая повозка везла какие-то огромные бочки, скорее всего, с вином.
Мила, никогда прежде не выходившая в город, смотрела на все это во все глаза. Да, она мало что понимала, но сам факт того, что замком мир не ограничивался, был шокирующим. За пределами замка, после дворцовой крепости, которую они миновали, лишь показав страже бумаги, был город. Настоящий город демонов, в котором жили пекари, торговцы, молочники, купцы, сапожники, портные и все-все-все, кто зарабатывал себе на жизнь, угождая дворцовым обитателям. Эти демоны трудились с самого раннего утра, чтобы обеспечивать себе нормальную, если даже не достойную жизнь.
Но чем ближе они подъезжали к выходу из города, тем беднее были дома, грязнее и паршивее их обитатели, тем меньше там было клумб и садов, и больше грязи, мусора, каких-то отходов.
— Все как у всех, — пробормотала Мила, глядя на тощего демоненка, выскочившего буквально под лапы «коня» и просящего купить какую-то безделушку.
Самое странное, что в городе не было нищих попрошаек. Ни калек, ни слепых, ни глухих. Никто не сидел с табличками в руках под домами или возле ворот. Даже этот тощий замызганный мальчуган не попрошайничал, а продавал какие-то свистульки из глины, сделанные своими руками. Мила не смогла определить цвет его волос из-за неимоверного количества грязи, но вроде как паренек, чуть больше шестилетнего ребенка с виду, был светленьким. Когда-то очень давно.
Эртис притормозил «коня» и, усмехнувшись пацану, извлек из кошеля мелкую серебряную монетку, которой в замке даже в обиходе не было. Обменяв монету на парочку свистулек, он довольно сунул их в карман и обождал, пока пацан отбежит подальше, светясь от радости.
— Я тоже таким был когда-то, — пояснил демон и пришпорил «коня». — Пусть и у него будет шанс прожить на несколько дней дольше.
Мила украдкой вытерла слезу и покосилась на поджавшую губы Лэртину. Да, этот мир — до сих пор огромная загадка для нее. Люди бы просили и клянчили, а демоны… видимо, слишком горды для этого. И они зарабатывают, как могут.
Добравшись до городских ворот, Эртис вынул из кармана куртки подорожную и вручил ее стоящему на карауле стражнику. Тот внимательно изучил печати и гербы и только после того, как другой служка записал все данные в огромную толстую книгу, отпер огромные ворота.
Без магии такую махину сдвинуть было невозможно. Но тут два стражника управились в считанные минуты. Выпустив повозку с демонами, впавшими в немилость, они взялись за работу активнее — с той стороны ворот уже собралась довольно внушительная толпа деревенских обитателей, желающих продать свои товары в богатой столице. Торговцы из всех краев с груженными всевозможным барахлом повозками стекались в столицу ежедневно.
Преодолев толпу и выбравшись на относительно свободную от торгашей дорогу, Эртис заправил растрепавшиеся волосы за уши и с облегчением вдохнул:
— Ну вот, дальше будет легче…