— Я все разузнал, — Крезет вбежал в покои Милы и затормозил о Лэртину, как раз выходящую от Повелительницы.
— И что из себя представляет эта леди… Борени? — выгнула бровь демоница, поправляя складки платья.
— Да ты знаешь, ничего особенного на самом деле, — улыбнулся слуга и провел даму в гостиную. — Довольно молодая, всего двести пятьдесят… шесть, кажется, лет. Перспективна в плане дворцовой жизни, но росла и воспитывалась вдали от дворца… в каком-то загородном поместье отца-лорда. Обучена всему, что нужно знать леди, не замужняя… пока. Вроде бы даже не помолвлена. Говорят, ее отец отправил во дворец как раз для того, чтобы найти подходящую партию…
Крезет перевел дух, достал из буфета графин с соком и отпил прямо из горла. Лэртина покачала головой, но ругаться по своему обыкновению не стала. Демон уселся за стол, сцепил руки в замок и продолжил:
— Отец девушки, лорд… эээ… Манвин, вроде бы, занимается разработкой железнорудных шахт на Западном материке. Очень далекий от политики демон, любит свое дело, в столицу приезжает редко, в основном, по делам. Леди Борени была приглашена на званый обед в скорости по прибытию Повелительницей Азарилой. Кажется, наша всегосударственная жена хотела найти девушке достойную партию и о чем-то договориться с ее отцом, что, в принципе, нормально… Слуги у них не забитые, больше боятся дворца и дворцовых обитателей, чем своих хозяев. Вроде бы все…
Крезет вздохнул и уставился на Лэртину, которой предстояло решать — идти Миле на встречу со странной дамой или нет. Сама человечка не выразила никаких эмоций по поводу встречи с какой-то дамой. Может идти, а может и не идти… абсолютное равнодушие девушки уже было привычным делом. Так что служанке нужно было сделать выбор за нее. И каким-то образом устроить эту дурацкую встречу…
Сама Лэртина не против была сходить узнать, какого ангела понадобилось залетной леди от ее подопечной. Это не всевластная лордесса, это всего лишь юная леди с ветром в голове. Навряд ли девчонка могла предложить что-то стоящее или сказать нечто важное. Но и сомнительно, что вся эта канитель затевалась только ради обычной бабской болтовни. Уж если все так серьезно, то и тематика разговора должна быть серьезная.
— Хорошо, сходим к этой леди… Узнаем, чего их душенька желает. Но я иду с вами. И Эртис идет с нами. Ты как, не умираешь там еще? — подколола телохранителя служанка.
— Не дождетесь, — усмехнулся демон и зарылся в кухонном портале. Потом пробурчал с набитым ртом: — Пойду, куда скажете. Жаль, уроки у Кзана накрылись…
Учиться у телохранителя Азарилы было сложно, но интересно. Эртис узнал много такого, от чего у него порой волосы становились дыбом. Оказывается, покушение может быть вообще любым. Могут не только капнуть яда в пирожное, но и намазать губы ядом, предварительно выпив противоядие, чтобы поцеловать свою жертву. Могут подарить отравленные цветы. Могут кольнуть иголочкой на празднике. Могут сунуть что-нибудь взрывчатое в коробку и преподнести под видом подарка. А могут прилюдно оторвать голову. И телохранитель должен быть готов к любому развитию событий.
Так что демон искренне радовался, что сумел сберечь Милу в толпе, не допустив ничего подобного. А сейчас происходило что-то непонятное и от того Эртису было не по себе.
***
На встречу они все же пошли. Милу переодели в одежды служанки и скрыли лицо вуалью, чтобы никто посторонний не пялился. Конечно, могут узнать по ауре, но кому придет в голову искать человечку в парке вечером? Особенно, если она никогда раньше в нем не была.
Шли так, будто они слуги, посланные куда-то по делу вместе с охранником, чтобы не отлынивали. Не бежали, но и не ползли черепашьим шагом.
Мила впервые оказалась в парке. Она завертела головой, пытаясь что-то рассмотреть, но сгущающиеся сумерки позволили ей только предположить, что парк засажен самыми разными и странными деревьями и кустами. Девушка покорно опустила голову, когда Эртис, соблюдая легенду, гаркнул на нее, чтоб не пялилась. Дышалось с трудом. Давящая жара демонского мира, казалось, хотела расплющить хрупкое человеческое тело. Мила вообще поражалась, как они живут в таких условиях… Душно, жарко, тело мгновенно взмокло, и вся одежда прилипла к коже.
Девушка смогла остановиться только когда Лэртина склонилась над каким-то кустом сорвать плодов. Пока служанка наполняла корзинку, предусмотрительно взятую с собой, Мила отдышалась и даже вытерла пот рукавом простецкого платья. Если бы эти демоны только знали, как хорошо ходить в этой простой натуральной ткани…
Дворцовый парк был расположен за, собственно, дворцом, но не выходил за пределы крепостной стены, поэтому особыми размерами не блистал. Чаще всего парк демоны использовали как место отдыха, встреч и свиданий. Впрочем, для свиданий вообще использовалось все, что только можно. Эртис настороженно отслеживал ауры парковых гуляк. После заката здесь чаще всего оставались только парочки, а то и троицы с вполне понятными намерениями. Так что следовало опасаться в первую очередь одиночек.
Но на них никто не нападал. Никто не выскакивал из кустов, только раз невдалеке показались две демоницы, которым, судя по отсутствию одежд и весьма активным объятиям, было глубочайше плевать на трех идущих хрен знает куда посторонних.
У скамейки влюбленной Лореи стояла одинокая, закутанная в легкую накидку с капюшоном фигура. Эртис сверился с приметами — действительно, та самая пухляшка, которая так активно строила глазки Миле. И что же тебе понадобилось, крошка?
— Хорошего вечера вам, леди, — первым начал разговор он, как и подобает мужчине. Лэртина на всякий случай задвинула Милу за спину, но девушка любопытно высунулась из-под ее руки.
— И вам того же, — пропел мелодичный голос. — Я так понимаю… — демоница обвела взглядом троицу и остановилась на маленькой девичьей фигурке. — Благодарю, что решились прийти, Повелительница.
Леди Борени склонилась в поклоне.
— Я благодарна вам за произошедшее на званом обеде. Знаете, мне пришло приглашение от первой Повелительницы, Азарилы… Я никогда не думала, что попаду в такое общество.
Сейчас, в неверных бликах редких магических фонарей и без иллюзии леди Борени выглядела довольно юной девушкой. От прошлого образа остались только пухленькие бока и внушительный бюст. Который демоница не замедлила продемонстрировать, постоянно кланяясь.
— Очень приятно, — нашлась Мила и в свою очередь попыталась поклониться, за что получила легкий тычок от Лэртины — Повелители не кланяются подданным.
— А Повелитель… я никогда не думала, что он… такой, — демоница оглянулась по сторонам, подошла ближе к Миле и зашептала: — Меня прочили ему в жены, но мой отец… смог договориться. Азарила ему обещала найти мне мужа. Но после всего произошедшего я не думаю, что это хорошая идея.
Ярко-синие глаза демоницы влажно заблестели, декольте выставилось еще больше благодаря изогнутой спине.
— Мне кажется… я могла бы быть вам полезной… — девушка облизнула пухлые губы, многозначительно глядя на Повелительницу.
Мила шарахнулась назад, загородила себя Лэртиной и искреннее пожалела, что демонов нельзя послать в далекое пешее эротическое путешествие. Ибо пойдут и сделают все, чего ты им пожелаешь…
— Н-не стоит, — пробормотала она. — Я все равно завтра… уезжаю.
Вообще, Мила плохо себе представляла местный переезд в какое-то далекое поместье и как это будет выглядеть, не имела ни малейшего понятия. Так что переезжать она будет или перелетать, было еще не известно.
— Это не страшно, — Борени гнула свою линию, подбираясь поближе к объекту обожания. Эртис тихо хихикнул, спугнув расслабившуюся демоницу. Лэртина кусала губы, рассматривая эту картину, с трудом сдерживая смех, и уперла руки в боки.
— Леди, — начала она таким командным тоном, что юная демоница запнулась и застыла навытяжку. — Повелительница действительно в опале. Она уже никогда, — служанка выделила тоном «никогда», — не вернется во дворец. Вы никогда не приблизитесь к Повелителю через нее…
— Нет-нет… — замахала руками Борени, отчаянно бледнея. — Я не хочу к Повелителю, только не к нему!
Она испуганно притихла, вслушиваясь в шорохи и чьи-то нескромные вздохи, раздающиеся из дальних кустов за аллеей. Потом совладала с собой и снова нерешительно улыбнулась.
— Я бы хотела быть полезной Повелительнице… Абсолютно во всем… — увидев круглые глаза Милый, готовой сбежать подальше от этого театра абсурда, демоница зачастила: — Я много чего умею и знаю… И в магии достаточно сильна, могу вам помогать… если понадобится. Готовить умею, вот, — леди задрала подбородок, будто готовка была ее наивысшим достижением.
— Я тоже умею готовить, — пробурчала Мила под нос. Разговор ей нравился все меньше и меньше. Да и видя откровенный интерес демоницы к своей особе, девушка искренне терялась. Она и с противоположным полом-то была не слишком общительна, а после Аркала так и вовсе шарахалась от всех… А уж со своим… ну не было у Милы таких увлечений, хоть плачь…
— Давайте ближе к делу, леди, — не выдержала всей этой мути Лэртина. — Нам нечего вам дать, кроме самих себя. Вам нечего с нас взять. Все драгоценности, подаренные Повелителем, останутся во дворце. Нам они больше не принадлежат. Так что изложите суть вашей просьбы, мы быстро решим этот вопрос и пойдем спать. Время уже позднее, а нам всем завтра очень рано вставать…
— Я понимаю… — Борени шаркнула ножкой и Эртис отметил, как ее лицо заливает предательская краска. — Но я не хочу замуж за лорда. Все равно какого. Они все страшные! — Сделала огромные глаза девушка и схватилась за голову. — Они смотрят на тебя, как на мясо… Вот, вы знаете, о чем речь, — она отметила понимающий кивок Лэртины. — Я не хочу им принадлежать… А так… могу уехать с вами. Поверьте, отец меня поймет!
Борени замахала руками, пытаясь остановить уже развернувшуюся Лэртину, в чьи планы не входило похищать еще и дочь лорда. Пусть и находящегося у ангела на закорках.
— Все не совсем так! Мне действительно нравится Повелительница! — зачастила девушка, хватаясь за платье Лэртины. — Я буду хорошей помощницей… Только не оставляйте меня в этой кодле извращенцев!
Мила булькнула со смеху. Девушка, которой нравятся девушки, говорит об извращенцах. Только вот ее служанка понимает в этом что-то еще, поскольку останавливается, пряча лицо в тень.
— Кого тебе прочат в мужья? — строго спросила Лэртина, удерживала Милу под руку. Та закашлялась и выплюнула на землю скользкий комок прозрачной слизи. Духота и жара действовали на нее просто убойно. Мила судорожно сглотнула горькую слюну. Да когда же они уже уйдут из этого пекла?
— Лорда… Сам… Сав… — растерянно залепетала Борени.
— Не Самрина ли? — удивленно взглянул на нее Эртис. — Так он, сволочь, женат.
— Самрина… Его жена… ну… все, — молодая демоница поникла, опустив плечи. — нет ее. Говорят, умерла еще неделю назад… — ее голос сорвался на всхлип. — А я не хочу… за ней.
— Лэр… Тут такое дело… нельзя ей к Самрину, — стал уговаривать служанку Эртис. — Я эту сволочь знаю, ему что убить, что плюнуть. А жены и любовницы у него мрут как мыши…
— Ладно, раз такое дело… — Лэртина посмотрела на бледную, покрывшуюся испариной Милу и решила заканчивать эту трагикомедию. — Идите с нами. Но! — палец демоницы ткнул Борени в плечо. — Молчите, ради всего святого. Ни с кем не заговаривайте, никому ничего не рассказывайте. Отцу сообщите только, что уезжаете, как компаньонка Повелительницы. Потом, когда утихнет вся эта чехарда, подробно ему расскажете, что да как. И… держите, пожалуйста, свои чувства при себе. Повелительница… слишком слаба, чтобы на них ответить.
Зэриан мягко накрыл ладонями виски Эртиса, из его рук полился приятный желтоватый свет, и телохранитель прикрыл глаза, отдыхая. Да уж, Мила им всем устроила нехилое представление…
— До завтра заживет, — буркнул целитель и прекратил лечение. Эртис обернулся на Милу, сидящую здесь же, в лазарете целительского крыла и прихлебывавшую успокоительный отвар. Девушку ощутимо потряхивало, но выглядела она вполне нормально. — Да уж, нехило тебя приложило лапой Аркала… Может кружиться голова и тошнить первые пару часов. Но на этом все.
— Не мудрено, — хмыкнул парень и взглянул на усталого целителя. Отметил темные круги под глазами. Сколько же не спал этот странный демон?
— Я вообще поражаюсь, как он вас всех в лепешку не раскатал, — буркнул Зэриан и поправил серебряную косу. Задумчиво поцокал языком, глядя на своих новых пациентов. А потом довольно улыбнулся. — Ну вы и отмочили, уважаю!
— Простите, — пискнула Мила со своего табурета, едва не пролив лекарство. — Я просто… мне… накипело…
Она сама поражалась, как ей хватило знания языка, слов и вообще смелости высказать Повелителю все, что она о нем думает. Но рожи этих демонов надо было видеть! Вот если бы их заснять и потом приклеить фотки на стенд, пусть полюбуются на себя… Больно уж спесивые и зажравшиеся эти демоны.
Ее размышления прервал хлопок двери. В лазарет ворвалась Лэртина и сразу запричитала:
— Девочка моя, ну как же так вышло? Все же было хорошо… Он не ударил тебя? — демоница забегала вокруг Милы будто провинившаяся собака. — Да как же так можно было, а? А ты куда смотрел, болван синий? — она беззлобно ущипнула Эртиса за бок. — Но знаешь, ты молодец!
Увидев непонимающий взгляд Милы и вытянувшееся лицо телохранителя, служанка пояснила:
— Никто никогда не осмеливался высказать Повелителю все, что о нем думает. Никогда ему не говорили правды в лицо. Все только лебезят и пресмыкаются. А ты молодец… такая маленькая и такая сильная!
Лэртина не сдержалась и крепко обняла девушку. И пусть вся их жизнь ушла псу под хвост. Пусть завтра их уже не будет в этом замке… пусть… Зато малышка смогла высказать все то, чего никогда не решалась сказать сама демоница. То, что вертелось на языке, то, что занимало все ее мысли. Но Повелитель на то и Повелитель, чтобы удерживать своих подчиненных от прямого бунта. А Милана… оказалась невосприимчива к его способностям. Ей все было побоку и человечка просто высказала правду-матку в глаза самому могущественному демону империи. И осталась жива…
Зэриан по привычке достал бутылку, откупорил пробку и хлебнул с горла. Зеленоватая, обжигающая горло жидкость покатилась в желудок. Демон улыбался и, казалось, был счастлив. Он не зря сохранил жизнь этой крохе. Не зря не поддался своей жалости. Этот момент стоил всех затраченных на человечку усилий. Она одна сделала то, за что многие демоны из простонародья будут ей целовать руки. Милана… Ишь ты… Целитель снова прицокнул языком и приложился к бутылке. День определенно был хорош.
Эртис ощупал гудящую голову и решил, что еще легко отделался. Совместная ссылка была лучше, чем служба какому-то зажравшемуся лорду навроде Самрина. Но какова девчонка! Он сам не знал, почему не заткнул свою Повелительницу и не вынес ее из обеденного зала. Да мог хоть бы и в окно выпрыгнуть. А хотя нет… не мог. Парень был настолько шокирован словами Милы, что молча слушал это все с таким же вытянутым лицом, как и у придворных лизоблюдов. Но и те уроды хороши… могли бы не троллить ее со стулом и невидимым бокалом. Сволочи. Доигрались. Вот и получилось… как получилось.
В лазарет вбежал дерганный Крезет, на ходу заплетая растрепанную косу и частя по своей обыкновенной привычке:
— Вот… сопроводительную оформил, домик вам выделен, тут еще это… жалованье на содержание Повелительницы урезали вдвое… ну понятное дело… Наше жалованье на местах, мы-то ни при чем… Вот бумаги, все в порядке, — тарахтел демон, тыкая целый ворох документов Лэртине под нос. Демоница фыркнула и отмахнулась.
— Да уймись ты…
— Ну… я все оформил… — Крезет остановился только тогда, когда Зэриан схватил его за руку и насильно усадил на кушетку — все табуреты уже были заняты.
— На вот, выпей и успокоишься… — целитель сунул слуге в руки бутылку и с отсутствующим видом уставился в окно. Скоро будет мясо… Аркал долго не может терпеть и выплеснет свою ярость на кого-нибудь рано или поздно.
Так и случилось. Не успел Крезет протарахтеть еще половину дворцовых новостей и сплетен, основанных на различных версиях отповеди Милы — некоторые поговаривали, что человечка обвинила Повелителя в импотенции, из-за чего тот так взбесился — как в дверь просунулась растрепанная голова какой-то блондинистой демоницы и тонкий голосок возвестил:
— Господин целитель… там… ну в общем, работы много…
Демоница успела отскочить от двери, едва Зэриан подорвался с места, чтобы не зашибло еще и ее.
— Ну вот, теперь Повелитель буянит… — горько вздохнул Крезет, втайне радуясь, что его нет там… Что Аркал лупит кого-то другого, что кому-то другому плохо… Это, конечно, гаденькое такое чувство, но демон ничего не смог с ним поделать. Оно просто плясало в душе. Там все бегают как угорелые, а он сидит в теплом лазарете, наблюдает за довольно миловидной служанкой и Повелительницей. Да и вообще, произошедшее в обеденном зале было шикарно!
— Это я во всем виновата, — вдруг всхлипнула Мила и крепче стиснула за плечи свою служанку. — Если бы я не сорвалась, то он… он не убивал бы их…
Слезы покатились горохом по тонкому девичьему лицу, смывая косметику и показывая, как паршиво на самом деле выглядит девушка. Лэртина извлекла из кармана платья большой мягкий платок и принялась вытирать ее слезы, успокаивая.
— Он бы все равно нашел на ком сорвать злость. А ты… ты только приблизила этот момент, вот и все, — служанка и сама понимала, что теперь дворцовые порядки ужесточатся, но почему-то ей было хорошо. Она была искренне рада, что все получилось именно так. Человечка может за себя постоять — и это главное.
— А вдруг бы он вас не тронул? — всхлипнула Мила, вспоминая злобную, наполовину трансформированную харю Аркала и его горящие красной ненавистью глаза. Как в одном существе умещалось столько ненависти, девушка искренне не понимала. И как можно быть таким жестоким, не понимала тоже.
— Подарок Повелительнице, — пискнули от двери. Крезет подорвался раньше Эртиса, оттерев телохранителя от двери.
— Сиди уж, контуженный… — беззлобно пробурчал слуга и распахнул дверь.
На пороге застыла девчушка, совсем юная и дрожащая от страха. Она сжимала большую для такой крохи коробку худенькими костлявыми ручками и смотрела на слугу со смесью страха и какого-то непонятного почитания.
— От леди Борени, — с трудом поклонилась маленькая демоница и протянула свою ношу Крезету.
— Не знаешь, что там? — парень взял коробку и слегка коснулся короткого ежика черно-коричневых волос. Интересно, за какую провинность остригли эту малышку?
— Нет, — пискнула девочка и, вывернувшись из-под ладони демона, шустро поскакала по коридору. Еще одна будущая служанка…
— Что там? — сунулся к коробке Эртис. Его долгом было проверить ее содержимое на наличие неприятного, быть может смертельного магического сюрприза.
— Без понятия. На всякий случай до конца проверки не открываем, — решил Крезет и водрузил довольно легкую коробку на стол, предварительно подвинув какие-то инструменты целителя в сторону.
Эртис склонился над обычной розовой картонной коробкой, перевязанной алой лентой. На первый взгляд все выглядело безобидно, но после пожара и живой удавки телохранитель уже ни в чем не был уверен. Просканировав, обнаружил внутри коробки только ткань. А развязав ленточку, смог достать милую, симпатичную открытку, щедро сбрызнутую женскими приторными духами.
Аромат заполнил комнату. Мила закашлялась и Лэртина поспешила открыть окно. Эртис, дождавшись кивка Крезета, развернул открытку и прочел:
«Уважаемой четвертой Повелительнице от скромной леди Борени Кольскии.
Благодарю Вас за столь необычный и приятный глазу званый обед. Именно Ваши слова помогли мне кое-что осознать в жизни. В знак своей признательности я взяла на себя смелость подарить Вам это замечательное платье. Надеюсь, с размером угадала…
Смею предположить, что в дальнейшем у нас не будет возможности переговорить с глазу на глаз и без посторонних ушей… Потому предлагаю Вам встретиться сегодня со мной в парке, у скамейки влюбленной Лореи (думаю, Ваши слуги помогут найти это место). Через час после заката. Буду ждать. Заранее благодарю за Ваш выбор, каким бы он ни был…
Искренее Ваша
леди Борени.»
— Хех… — Эртис почесал макушку и задумчиво отложил открытку. Лэртина тем временем извлекла из коробки платье, оказавшееся лишь на ладонь длиннее, чем обычно носила Мила, и покрутила его в руках. — Кажись, тебе назначили свидание, — неловко проговорил демон, отчаянно краснея.
— Да уж… — пробурчала служанка и сложила платье обратно в коробку. — Леди Борени… что за фифа-то такая? Что-то новенькое в наших пенатах…
— Это часом не рыжая такая пышная дама? — начал что-то припоминать Эртис. Кажется, сидела какая-то баба напротив Милы и строила глазки… Но все последующие события напрочь выбили из головы парня такие ненужные сведения. Не до баб было…
— Я разузнаю, — взвился Крезет, учуявший последнюю возможность почесать языком во дворце. Завтра утром их здесь уже не будет…
Вернулся целитель, заляпанный чьей-то кровью и попросил всех здоровых и не шибко больных на выход. Лэртина сочувствующе посмотрела на усталого демона и пожалела, что они не могут забрать его с собой. Персональный целитель им не помешает, но Зэриана Повелитель не отпустит. Скорее, выделит им какую-то юную прелестницу, чтоб мужики не скучали…
Служанка подхватила свою подопечную под руку и помогла перелететь в их уже родную западную башню. Эртис летел впереди, будто прикрывал собой Повелительницу. Но надобности в этом не было. Бесчинства Аркала надолго заняли обитателей дворца. Игра в прятки приобрела смертельно опасный привкус…
Разбушевавшийся правитель не щадил ни жен, ни детей, ни слуг, попавшихся под руку. Поэтому большинство демонов предпочло затаиться в своих покоях и не отсвечивать.
В этот раз отдых от праздника выдался недолгим. Не успела Мила еще выслушать историю праздника солнцестояния и уложить это все в своей голове, как через двое суток ей было прислано личное приглашение от Повелителя на званый обед.
Судя по пояснениям Лэртины, званый обед — достаточно культурное мероприятие, к которому допускаются только самые приближенные подданные и жены Повелителя. Гаремные обитатели, попавшие в немилость лорды и все прочие туда никогда не приглашались. Так же прислуживать за столом имели право только самые вышколенные и выдрессированные слуги, а все блюда проверялись сразу тремя дегустаторами, при всех приглашенных на обед, чтобы никто не заподозрил, что Повелитель желает кого-либо отравить.
В этот раз ее одеяние было более чем скромным. Кремовое платье с воротником под горло, без всяких вырезов и соблазнительных просветов. Чтобы никого не соблазнять и не провоцировать — как пояснила служанка. Мила была не против, меньше всего на свете ей хотелось соблазнять этих здоровенных и страшных демонов.
Званый обед проводили всегда в малом обеденном зале. Эртис, пользуясь указаниями Крезета, довольно легко отыскал это место. Обычно простые демоны в такие святая святых не допускались, но телохранитель следовал за своим подопечным везде и всюду. Да и, судя по столпившимся около двери приглашенным, они тоже не отказались от своих телохранителей.
Троица демонов обшипела Милу так, будто у них за пазухой были скрыты клубки змей. Девушка неловко шарахнулась от них в сторону, едва не напоровшись на копье стражника у двери. Эртис еле успел схватить ее за талию и бесцеремонно отодвинуть подальше.
— Аккуратней, — прошипел какой-то лорд, брезгливо кривя тонкие губы. Высоко забранная черная коса заколыхалась в такт его движениям. — Смотри, куда прешшшшь…
Шипение перешло в разряд непроизносимых звуков и Мила отчаянно покраснела. Да, это была ее вина, ее неуклюжесть. Но она ведь не виновата, что ее реакция намного медленней, чем у самого захудалого демона.
— Прошу прощения, лорд Картил… — низко склонился в поклоне Эртис, задвигая девушку себе за спину. Мила скомкала подол платья и опустила глаза. Чувствовала она себя неважно, а тут еще и это все. Балы, обеды… ну почему нельзя было ее оставить в покое в башне?
Волна жара ударила ей в лицо, как только Мила подняла глаза. Одна из лордесс — высокая, огненно-рыжая и довольно пышная для среднестатистических демониц, разглядывала девушку таким горячим взглядом, будто уже раздела и разложила на кровати… Мила снова уставилась в пол — это было выше ее сил…
Демоница же начала проталкиваться между троицей шипящих сплетников, чем заработала еще одну порцию шипения и выражений, далеких от высших кругов общества. Кто-то ее даже ущипнул за пышный бочок. Спас положение неизвестно откуда выскочивший камердинер в идеально серебристом костюме и, громко стукнув посохом об каменный пол, закричавший:
— Повелитель приглашает своих верных подданных на званый обед!
Двери малого обеденного зала распахнулись и демоны достаточно организованно вошли внутрь. Эртис придержал человечку за руку — пусть зайдут самые маститые монстры, а уж они потом, в конце займут свободные места.
Мила вошла в зал последней с телохранителем под руку. В целом, этот зал был типичным замковым залом, всей и разницы, что в центре его располагался длинный стол, вокруг которого были расставлены кресла с высокими спинками, строго по количеству приглашенных. Во главе стола уже сидел Аркал собственной персоной, скалясь на своих подчиненных, видимо, пытался изобразить радушие… По правую руку по Повелителя расположилась Азарила, по левую — незнакомая русоволосая демоница, видимо та самая Катара, третья супруга… Сорины нигде не было видно и Мила едва сдержала вздох облегчения.
Лэртина рассказала девушке о произошедшем во дворце. О покушении, поиске виновника, казни Аскольда и издевательствах над Сориной. Это все непосредственно касалось человечки, как бы та ни хотела остаться в стороне. Да, эти демоны покушались на ее жизнь и через нее на самого Повелителя, но… Мила была бы рада, если бы она умерла и все закончилось. Но… жажда жизни пересилила доводы рассудка. И вообще, кроме всего этого, она не хотела бы встречаться с матерью, потерявшей собственного сына. Убитого своим отцом. Очень сильно не хотела…
Вопреки традициям, ей выделили место в самом конце стола, на противоположной стороне от Повелителя. Мила не была против, она достаточно слабо еще знала этикет, а потому просто села на указанный камердинером стул. И уткнулась подбородком в краешек стола. Кто-то из демонов сдавленно хихикнул. Эртис отозвал камердинера и попросил стул повыше или хоть парочку подушек… Демон-камердинер, тихо хихикая в кулак и вовсю отворачиваясь от взгляда Повелителя, выскочил за искомым.
Девушка же сидела, будто оплеванная. Все знали ее особенность, все видели ее рост, но почему-то решили приколоться вот так… некрасиво и недостойно. Жар снова опалил ей щеки и ударил в голову. Мила встала и застыла истуканчиком рядом со своим телохранителем, дожидаясь нового стула. Через несколько минут какой-то тощий задерганный слуга брякнул перед ней высокий, немного кривоватый и далеко не такой красивый табурет. Зато, взобравшись на него, Мила смогла сесть за стол по-человечески.
Рыжая лордесса оказалась напротив нее и всячески старалась продемонстрировать свое декольте, надо признать, внушительного размера. Мила сдержала рвотный позыв и уставилась в пустую тарелку. Что-то приветственно-напутственное бормотал Аркал, но девушка его не слушала. Услышала только громкий хлопок в ладоши. А потом разом появилась куча слуг и принялась расставлять на столе блюда с самой разнообразной пищей. Большинство из приготовленного Мила видела впервые и понятия не имела, как это есть.
Застывший позади нее Эртис пытался подсказать знаками, но девушка не оборачивалась, а дергать ее было уже некрасиво. Чего доброго, его могут выдворить вон из зала и тогда кто знает, что может произойти…
Слуги закончили сервировать стол и разбежались по служебным выходам, покинув зал. Повелитель окинул взглядом выставленное изобилие и начал пространную речь о том, как он уважает своих «друзей» и дорожит ими. Мила опустила взгляд в тарелку на какой-то сочащийся подливой рулет из листьев, скорее всего с мясом, и прикидывала, как же этот кошмар есть. В конце концов она заметила нож, лежащий справа от нее и потянулась рукой. Не увидев прозрачного и тонкого бокала, Мила потянула к себе вожделенный нож. Бокал упал на стол и звякнул, чем вызвал недовольные косые взгляды сидящих по соседству демонов. На их лицах так и читалось: «Ну что вы хотите от этой бескультурщины? Она даже нож взять нормально не может!»
Мила сжалась под перекрестными злобными взглядами. Сидящий слева от нее демон слегка пнул девушку в бок локтем, призывая не дергаться. Та в ответ еще больше сжалась, но все же не решилась обернуться к телохранителю. Да и что он мог сделать? Повязать им всем на головы тряпки, чтоб не смотрели на нее?
Лордесса усмехнулась, обнажая заострившиеся клыки и плотоядно облизнула губы рубиновым язычком. Мила скривилась и пожалела, что бокал был пустой. Видимо, предполагалось, что гости сами себе нальют выпить… Жаль, иначе можно было бы его выплеснуть наглой бабе в декольте. И пусть ее хоть живьем жрут на этом столе…
Тем временем Повелитель договорил свои политические речи, кто-то что-то спросил, в общем гомоне, разом накрывшем стол, было почти не разобрать, о чем вообще говорилось. Мила заскучала и решила, что раз уж все заняты собою, то можно хотя бы поесть. Противная демоница перестала на нее пялиться и занялась рядом сидящим синеволосым лордом, кажется, тем самым, который нагло приставал к ним с Эртисом на позапрошлом балу. А значит, была возможность спокойно поесть. Тем более, что позавтракать девушке так и не довелось…
Она взяла с таким трудом добытый нож и всадила его в рулет… Рулет оказался неожиданно мягким и сочным, его содержимое выплеснулось на тарелку и скатерть, забрызгало Миле лицо и рукава платья… Не ощутивший должного сопротивления мяса нож громко звякнул о тарелку и наступила тишина.
Мила выпустила оставшийся в рулете нож и с ужасом уставилась на грозную фигуру Повелителя. Аркал поднялся из-за стола и теперь сверлил взглядом свою четвертую жену.
— Кто разрешал есть без меня? — громко рыкнул он так, что зазвенели бокалы и затряслись оконные стекла. Лорды и лордессы втянули головы, опасаясь немилости. — Я еще не давал никому права начинать обед! Неужели нельзя было научить этикету это… недоразумение?!
Слезы застили глаза Милы, но потом произошло что-то странное. Будто лопнула перегородка, отделяющая плотину ее чувств и эмоций от внешнего мира. Жар опалил ее щеки, ударил в голову, сознание помутилось, и девушка вдруг поднялась со своей дурацкой табуретки и встала из-за стола. Она выглядела маленькой и на диво несуразной, стоя перед огромным демоном, но сейчас это волновало ее меньше всего.
Сглотнув комок горькой слюны, человечка подняла взгляд на демона, не видя его лица, просто уставилась на расплывчатое пятно, изображающее его голову и громко выкрикнула:
— Ну, я начала есть и что теперь? Как ты можешь попрекать меня этикетом после всего, что ты мне сделал? — элементарная вежливость ухнула в пропасть вместе со страхом. И сейчас Мила видела перед собой не грозного Повелителя, а насильника, самодура и просто мразь. И эта мразь еще смеет ей указывать, как себя вести за столом?
Эртис затравленно оглянулся — лица всего сборища выражали крайнюю степень охуения. Рыжая лордесса подавилась слюной, большинство демонов сидели бледнее мела, опустив глаза, Азарила сделала страшную рожу и пыталась жестами за спиной возмущенного Аркала остановить безумную…
А Мила продолжала, ее просто понесло:
— Это ты похитил меня из дома! — она обвиняюще ткнула пальцем в сторону Повелителя. — Ты лишил меня семьи! Какими бы они плохими ни были, это была моя семья! Ты меня изнасиловал, ты разрушил последнюю мою надежду на нормальную семью! Ты лишил меня возможности иметь детей! Ты превратил меня в бесполезный кусок мяса, только выглядящий, как женщина! Ты разрушил всю мою жизнь, а теперь попрекаешь меня этим чертовым куском мяса?! На, подавись!
Она схватила тарелку и швырнула ее вместе с рулетом в голову Повелителя. Эртис попытался перехватить взбесившуюся подопечную, тем самым изменив траекторию полета и так размочаленного рулета, и тот звучно шмякнулся какому-то золотоволосому лорду на голову. От тарелки Аркал легко увернулся и взревел, отталкивая подчиненных и прорываясь к своей идиотке-супруге.
Она бесила его. С самого начала. Тупая, недалекая, неуклюжая курица, не способная понять свалившегося на ее голову счастья. Бесила своим поведением, своей чужой речью, одним своим видом. Но больше всего бесила тем, что смотрела так, как сейчас — непокорно, нагло, злобно и с ненавистью в глазах. Никто из его подданных не имел права так смотреть на своего Повелителя. Никто не имел права поднять глаза, не то что перечить. Никому и в голову не приходило оспорить его решения. А даже если кто такой умный и находился — достаточно было одного рыка или взгляда, чтобы демон сжался в жалкий комок и молил о прощении. А эта мелкая заносчивая тварь смела ему перечить! Ему! Законному Повелителю всего мира демонов!!!
— Убью! — взревел Аркал и прыгнул к супруге.
Уже когда когтистая трансформированная лапа зависла над гордо задравшей голову человечкой, в руку Аркала вцепилась первая супруга и повисла тряпицей.
— Не убивай! — выла Азарила, понимая, что все планы пошли в задницу к ангелам собачьим. — От нее зависит твоя жизнь, не убивай!
Аркал стряхнул на пол сжавшуюся в комок жену и заревел, как раненый дракон:
— Вон из дворца, чтоб духу тут твоего не было! Подальше, в ссылку, воооон!!!
Его рука саданула по столу и раздробила его на две неравные половины. Скатерть сползла на пол, стягивая за собой тарелки, ложки и бокалы, кому-то в сапог вонзился нож, и бедняга выскочил, бессильно потрясая кулаками. Эртис попытался заградить собою Милу, но его смело бушующим Аркалом, и бедный парень отлетел к стене, хорошо приложившись головой.
А Мила стояла и смотрела на все это буйство стихии, первозданной силы и ненависти. Она улыбалась печальной, чуть виноватой улыбкой, ощущая, как, наконец, в ее душе успокаивается весь этот водоворот. Все накопленные за эти месяцы ненависть, злость и отчаяние вышли, оставив пустоту и легкость. Даже приливы жара перестали донимать ее на эти минуты.
Потом подоспела стража, Милу и Эртиса вытолкали за дверь. Забегали слуги, наводя порядок, засуетились чиновники, выписывая подорожную и выделяя Миле дом где-то за городом… Трансформированный же Аркал пошел крушить что-то в своем тренировочном зале…
Условленные три дня пролетели очень быстро. Мила по-прежнему штудировала язык, все больше упирая на разговорную речь, поскольку многие вещи демоны обсуждали отнюдь не высокопарным книжным слогом, а пользовались более простыми, емкими и частенько нецензурными словами.
Лэртина взяла на себя подготовку ее нового платья и обуви, поскольку нельзя же Повелительнице идти на праздник в старом наряде. Девушке этот довод казался идиотским, но не идти же со своим уставом в чужой монастырь, раз уж так получилось. В конце концов, демонице лучше знать местные традиции и обычаи. Может действительно нужно новое платье.
Собственно, сама новая одежда так Милу не раздражала, как процесс ее шитья. Девушку постоянно отрывали от занятий, ставили в центре комнаты, обвешивали разнокалиберными кусками ткани и начинался процесс примерки. Поначалу Лэртина хотела сшить платье зеленого цвета, но после часа издевательств вынесла вердикт — зеленый цвет совершенно не шел Милане к лицу и выглядела она в нем как свежеподнятый зомби.
Она и сама могла об этом догадаться, подойдя к магическому зеркалу почти вплотную и рассматривая свое странно истончившееся лицо с посеревшей кожей. Выглядела Мила действительно не очень. Да и круги под глазами перестали придавать ее лицу загадочности, зато добавили схожести с небезызвестной пандой… Что-то было не так, но Мила списала это на постоянный стресс, последствия операции и всего произошедшего до нее. Тем более, отсутствие нужных гормонов очень нехило било по настроению и самочувствию у всех женщин.
За сутки до назначенного праздника Лэртина все же смогла совершить колдовство высочайшей степени и сшила золотистое, с невесомыми прозрачными вставочками на рукавах платье. Добыв где-то косметику, привычная ко всему демоница на пробу загримировала свою подопечную так, что Мила сама себя не узнала в зеркале. Оттуда на нее смотрела незнакомка — румяная, холеная и даже немного красивая. Серость кожи и пресловутые круги исчезли, будто их и не бывало.
За несколько часов до праздника Лэртина повторила свой подвиг и снова превратила Милу в неимоверную красавицу. Сама демоница не понимала, от чего хиреет ее подопечная и списала все на слабость человеческого тела. Скорее всего, дело было именно в нем. Впрочем, ее заботой было приодеть Повелительницу и попытаться накормить, а все остальное — пока побоку. Потом вызовет целителя, если ничего не изменится.
***
Праздник солнцестояния выдался шумным и беспокойным. С самого утра слуги мыли, терли и поливали с помощью магов дворцовую площадь. Затем установили на ней специальные помосты для жриц, вытащили из подвалов замка огромные солнечные часы, сняли с них годичную пыль и вымыли, чтобы никто не смог придраться. Часы водрузили рядом с помостом, чтобы точно сверить время по солнцу и начать праздник вовремя.
После всех этих процедур явились жрицы и жрецы из Храма, принесшие с собой всю необходимую ритуальную атрибутику. Послушники вместе со слугами украсили стены дворца, разрисовали ритуальными знаками дворцовую площадь и подготовили скрытые магические эффекты на случай, если боги, как обычно, не ответят.
Тем временем основная канитель происходила внутри дворца. На кухнях жарили, варили, тушили и коптили все, что только смогли достать. Огромные туши коров и баранов жарились на вертелах. Слуги сбивались с ног, пытаясь выполнить сразу все приказы своих господ. Лорды и дамы прихорашивались, одевались и украшались на свой вкус. Некоторые особо изощренные придворные присылали на кухни свои продукты, чтобы им готовили только из них. Отравители ведь не дремлют…
Миле тоже не удалось толком поспать. С самого утра ее крутила и вертела Лэртина, потом к ней присоединился Крезет, указавший на неточности в наряде и отсутствие пояса, как показателя статуса. Парочка демонов так и бегала туда-сюда по всем покоям, пока не нашла пресловутый пояс — тонкую длинную цепочку из золота — в клетке у тайры. Как и зачем птица утащила украшение, осталось неизвестным.
Потом и вовсе наступил персональный кошмар Милы — ее уже достаточно длинные, но ставшие чрезвычайно ломкими волосы демоница скрутила в жутко неудобный кандибобер на голове, должный изображать перегруженную украшениями гульку. Вся эта тяжесть мигом вызвала головную боль, от чего Миле резко перехотелось идти на этот странный праздник солнцестояния. Ну, подумаешь, день равен ночи. И что? Люди такое никогда не отмечают, этим интересуются разве что астрономы и маги-шарлатаны… Ну, может, еще язычники где-то в глухой тайге…
После всех садистских экзекуций Милу, наконец, вывели из башни и под ручку отконвоировали на само празднество. Вел ее хорошо украшенный Эртис, как и прошлый раз. Но теперь к нему присоединился и тот змееподобный демон с темно-зеленой шевелюрой. Почему он не остался охранять свою драгоценную Азарилу, Мила не знала, но догадывалась, что первой Повелительнице фактически ничего не грозит. В отличие от нее…
Шум и суета постепенно стихли. Демонов набилось на площадь просто неимоверное количество. Эртису пришлось протискиваться сквозь толпу, буквально пропихивая перед собой Милу. Кзэн же просто следовал за ними и большинство демонов сами шарахались и старались отступить подальше от грозного воина. Вот уж кому не было нужды работать локтями и плечами…
Едва они успели встать на указанные какой-то юной жрицей места, как раздался высокий и чистый звук, очень похожий на горн. Мила закрутила головой, но со своего места она могла видеть лишь небольшой участок свободного пространства и кусок помоста. А именно на помосте и разворачивалось основное действо.
Знакомая ей худая и высокая, неимоверно старая жрица в белоснежных, режущих глаза одеждах подняла руки кверху в молитве солнцу — подателю жизненно необходимого тепла и света. Вокруг нее толпился десяток пареньков-послушников в чуть менее ярких, но все таких же белых одеждах. Жрица вытянулась в струнку и запела быстрым, почти непонятным речитативом. Как ни напрягала слух девушка, она почти ничего не разобрала в ее напеве. Несколько знакомых слов мелькнули и пропали. Что-то про солнце, свет, день… Ну, в принципе, понятно.
Мила уже хотела дернуть Эртиса за рукав и привычно спросить, что все это означает и для чего нужно, но тут Кзэн хлопнул ее телохранителя по плечу и буквально растворился в толпе. Будто счет свою работу выполненной.
Отвлекшись на чужого стража, девушка пропустила момент, когда многие из стоящих рядом с ней демонов подняли руки вслед за жрицей и принялись напевать все тот же речитатив. Эртис их примеру не последовал, наоборот, прижал к себе человечку и решительно мотнул головой. Что-то спрашивать в этом гомоне Мила не решилась — и не услышит, и, скорее всего, нарвется на неодобрение рядом стоящих… И так уж больно неприязненно на нее косились. А уж стоящая в нескольких шагах слева демоница в вызывающе бирюзовом платье с таким декольте, что туда могла без проблем спрятаться повелительская гвардия, и вовсе смотрела на Милу как на собачью какашку, в которую ей довелось ненароком вступить.
Тем временем праздник продолжился, пение постепенно стихло, жрица смогла внятно говорить и объявила какое-то знамение… Знамение, видимо от богов, долго ждать не пришлось — сначала засветились рисунки под ногами, превращаясь в цельный и достаточно красивый узор. Затем этот узор стал плавно отрываться от мощеной каменными плитами площади и медленно поднялся вверх, без проблем проходя сквозь плотно стоящих демонов.
Мила ощутила непонятную щекотку в кончиках пальцев, когда часть узора, на котором стояли они с Эртисом, тоже поднялась вверх и прошла сквозь ее тело. Золотистые линии рисунка постепенно темнели, наливались цветом и обретали объемность. Девушка пораженно приоткрыла рот, когда весь узор, наконец, поднялся в воздух и завис над сборищем демонов. Голос жрицы слышался откуда-то издалека, над всей площадью развернулось полотно ярко-оранжевой объемной конструкции, напоминающей очень усложненный рисунок солнца.
Мила охнула и заморгала, когда этот рисунок плавно оторвал последнюю связывающую его с землей линию, и резко поднялся вверх, сливаясь с уже высоко стоящим в небе настоящим светилом.
— Это… удивительно… — шепнула она телохранителю, чуть сжав его руку.
Яркий, золото-оранжевый, почти слепящий глаза узор образовал вокруг солнца светящийся изящный диск. А потом, немного помигав и покрутившись для публики, растворился где-то в вышине.
Площадь была специально так спроектирована и построена, чтобы стоящие на ней наблюдатели могли лицезреть специально подготовленные фокусы. Видимо уже тогда древние строители разочаровались в богах или перестали видеть настоящие знамения. И чтобы поддерживать веру, жрецы решились на этот странный шаг. На фокусы.
Вряд ли уже кто-то верил во все это. Многие понимали, многие просто принимали все происходящее как традицию и дань празднику, дети вовсю наслаждались, выглядывая из окон… Что еще было нужно жрецам? Эртис вздохнул и стал решительно пробираться к выходу. Из толпы вынырнул его новоиспеченный начальник, помог придержать Милу и вывести ее подальше.
Угодливые слуги уже катили огромные бочки с винами и прочими сильно алкогольными напитками, другие слуги тащили или вынимали из телепортов зажаренные туши животных, женщины расставляли столы, кто-то громко звал какую-то даму… Шум и гам усилился, Эртис едва не споткнулся о совсем маленькую девочку, тащившую огромный, больше нее самой кувшин… Наверняка, полный до краев.
Мила настороженно оглядывалась. Все перемены свидетельствовали о том, что официальная часть праздника уже закончилась, а дальше все пойдет по накатанной — пир горой, пьянка, гулянка и всеобщая оргия. Больше ей там делать нечего.
Она на миг подняла взгляд на помост. Жрица и ее помощники уже ушли, оставив место для высказываний Повелителя. Аркал прокричал что-то приветственное и дал отмашку гулять. Видимо, Повелителю совсем не улыбалось долго ждать возможности выпить и всласть похрустеть жареным мясом.
Девушка покрепче вцепилась в своего телохранителя и покинула празднество. С нее было достаточно, все условия она выполнила на этот раз.
Мила зябко куталась в выданную Лэртиной пушистую шаль и медленно шла рядом со своим телохранителем. Коридоры дворца демонов поражали своими размерами и кричащим великолепием. Но девушку не волновали ни огромные полотна, изображающие знаковые битвы; ни чудесные портреты давно сгинувших предков нынешних Повелителей; ни великолепные золотые и изумрудные украшения, щедро расставленные то тут, то там; ни прекрасные вычурные вазы; ни богатые, тяжелые шторы с длинными, подметающими пол кисточками…
Мила всецело была погружена в свои мысли. Ее занимал предстоящий разговор с Азарилой. Быть может, могущественная демоница хочет так просто и легально избавиться от человека? Может, хочет припугнуть? Или еще что похуже… В искренние заверения в желании убедиться в выздоровлении четвертой супруги Милана не верила вообще. Если бы она умерла, это бы узнала каждая собака. Если бы болела и лежала в лазарете — это тоже было бы прекрасно известно всем, даже дворнику, метущему дворцовую площадь. Тогда — зачем вся эта показуха?
А еще девушку занимал такой важный вопрос, как вопрос собственного здоровья. По ее прикидкам, прошло где-то три месяца с появления в это мире, но особой адаптации Мила не замечала. Ее то знобило, не смотря на довольно жаркий климат этого мира, то кидало в жар, от чего приходилось залезать в ванную с прохладной водой и сидеть там некоторое время. То возникали дикие приступы головной боли, чего ранее не наблюдалось. То колотилось сердце, будто она не из комнаты в комнату перешла, а пробежала пару кругов на стадионе…
Вообще, примерно таким страдала ее бабка, но ведь это климакс угасающей женщины, все нормально… А хотя… Мила вспомнила, что она теперь никоим боком не женщина, вздохнула, поправила шаль и ускорила шаг. Все нормально. У нее нет больше женских органов, у нее закономерный климакс, демоны понятия не имеют, чем это лечить, да и вообще таким не заморачиваются, у них своих проблем много. Вся демонская медицина заключалась в лечении ран, серьезных переломов конечностей, в том числе крыльев, хвостов и позвонков, и в прочих подобных ситуациях. Терапии как таковой не было вообще — насморком демоны не страдали, головы у них не болели, а самой основной проблемой было похмелье.
Лежа в этот раз в лазарете, Мила успела вдоволь наслушаться об основных болячках местных обитателей от словоохотливой медсестры… Чаще всего демоны калечились физически, причиняя друг другу различной степени повреждения. И лечение в целом зависело от силы самого демона — сильный отмахнется и скажет: «Само зарастет», слабый будет валяться неделю, отращивая банальный хвост. А вот таким делом, как лечение климакса, Зэриан не занимался. У прооперированных им демониц за месяц-другой вырастало все заново и это даже у самых хиленьких. Мощные бабенки регенерировали сами, а потом снова продолжали свои опасные эксперименты с предметами различного калибра.
Так что Миле приходилось быть подопытной у целителя и пить травки на пробу. Пойдет или не пойдет… После того, как закономерным результатом метода тыка стал недурственный такой понос, целитель прекратил опыты и сказал:
— Само пройдет, а я только хуже делаю.
Но само не проходило. И сейчас Милу колотила довольно заметная дрожь. И ладно бы этого никто не видел, но… Демоны были всюду. Они стояли у окон, переговаривались за цветочными кадками, располагались на балкончиках и крохотных лоджиях, сидели на лавочках, устроенных на лестничных пролетах… Все они смотрели на человека презрительно и брезгливо. Кто-то тыкал пальцем, кто-то смеялся, кто-то достаточно громко пояснял:
— Да, это жена Повелителя. Ну, та самая, которую стошнило после бала…
— Ишь, трясется вся. Знамо дело, Азарила-то ее сожрет и не подавится.
Умея разобрать достаточно слов, Мила понимала — тут она такой же ненужный элемент, как в собственном мире. Ее снова презирают, унижают, ненавидят и брезгуют. Девушка опустила голову с пылающими щеками, хотя это не дало никакого результата. Только разнервничалась зря. Все равно ведь будут обсуждать, болтать, сплетничать и злословить в ее сторону… Что ж делать.
— Приготовься, мы почти пришли, — поддержал ее на повороте Эртис. Девушка благодарно улыбнулась — хоть кто-то ею не брезгует. И решительно подняла голову, остановившись у массивных дверей, покрытых изысканной резьбой.
Телохранитель поправил сползшую с плеч человечки шаль, заткнул ей за ухо выпавшую прядь волос, остался доволен придирчивым осмотром и легко постучал в дверь условным стуком. Раздалась приятная мелодия и дверь распахнулась. Мила, качнувшись, неловко переступила высокий для нее порог и удивленно замерла. Огромный зал был почти пуст и темен. Только в центре светилось несколько крохотных светильников на столике, которые едва-едва разгоняли тьму. Учитывая, что за окнами дворца всего пять минут назад виднелся день, то эти спецэффекты устроили специально для нее. Девушка поежилась — глазам было трудно привыкнуть к резкому контрасту. Эртис легонько подтолкнул ее в плечо.
Да, не так она представляла себе эту встречу. Азарила сидела в гордом одиночестве на подобии трона. Перед троном как раз стоял столик со светильниками, потому рассмотреть главную демоницу империи было тяжеловато. Мила сощурилась, пытаясь совладать с непокорными глазами, но увидела только силуэт…
— Приветствую вас, Повелительница, — поклонился Эртис, делая характерный «мирный» жест рукой.
— Доброй тебе работы, — откликнулась Азарила и сверкнула глазами. — А это и есть тот самый человек, из-за которого у нас сплошные проблемы?
— Прошу простить мое невежество, Повелительница, но человек не доставляет практически никаких проблем… — развел руками Эртис и вздрогнул от выкрика демоницы:
— Врешь! Из-за нее сплошные проблемы! Если бы ее не было, мой сын бы уже сел на трон! — Азарила внезапно успокоилась и выдохнула. — А может быть и не мой сын… В любом случае… как бы мне этого не хотелось, нам придется держаться вместе. Ну что ты молчишь, чудовище человеческое?
Мила потрясенно открыла рот. Уж кто-кто, а она не считала себя чудовищем. Но в мире демонов все было не так.
— Простите… — залепетала девушка, прижимая к груди неверную шаль, норовящую то и дело соскользнуть с плеч. — Я ведь не специально, вы же не думаете, что я нарочно сюда… пришла…
— Да уж понятно, что не нарочно, — ухмыльнулась демоница и качнула головой с высокой прической. — Это все наш Повелитель… Знаешь, мне очень жаль, что его нельзя кастрировать, как и тебя. Мужик даже с одним пальцем не импотент… зато не плодился бы так активно.
Азарила откинулась на мягкую спинку трона, как на подушку, и продолжила, чуть прикрыв глаза:
— Когда я только пришла в этот дворец, здесь не было почти ничего. Точнее, не было ничего стоящего для меня. Пошлые картинки, похабные рисунки на стенах, разбалованные слуги, непокорная знать… Аркал на радостях своего положения позабыл, что значит руководить по-настоящему. Он каждый вечер драл новую наложницу и каждую ночь приходил ко мне, воняющий чужой бабой. А то и мужиком. Он даже не удосуживался помыться перед тем, как прийти к законной жене! Что уж говорить о делах в целом мире, которыми он не интересовался?
Хорошо, сказала себе я. Если мой муж не занимается делом, то я займусь им. У меня была отличная практика управления своим семейным поместьем без отца. Так что… править миром не сложнее, чем поместьем. Достаточно работать так, как ты хочешь, чтобы работали подчиненные. И самой подбирать подчиненных. Но речь не о том… Прошло очень много лет. Таких, как ты, крошка, сменилось бы несколько поколений, если не десяток. А Аркал как был похотливым кобелем, так и остался. Ему не интересна экономика, ему плевать, откуда берется кусок мяса и бокал с вином на его столе. Он не думает, сколько стоит лечение его затраханных наложниц и наложников в гареме, его не волнует стоимость тряпок, натянутых на его жопу.
А меня волнует. В этом плане Аркал хороший мужик, но плохой правитель. И даже умри он, никому не будет дела. Мир не рухнет. Рухнет экономика. Налаженные мною связи обесценятся, договоры, заключенные мною, будут расторгнуты. Ведь это все было якобы от лица нынешнего Повелителя. Сменись Повелитель — и я снова стану очередной бабой без прав и привилегий. Было бы хорошо, если бы на трон сел мой сын. Любой из моих сыновей… Я достаточно обучила их всему, чему следовало обучить будущих Повелителей. Тогда мне можно будет с чистой душой уйти на покой в заранее купленный домик у озера… Но… никаких гарантий у меня нет. Сесть на трон может любой дурак, Аркал тому подтверждение.
Азарила перевела дух и отпила вина из большого узкого бокала. Посмотрела на молчащую Милу и спокойно продолжила:
— Поэтому ты, мелкое внеплановое чудовище, должна жить. Хочешь ты этого или нет. Если понадобится обеспечить полную твою безопасность, я запихну тебя в сейф, связанную по рукам и ногам… надеюсь, от этого ты не умрешь… Но пока до таких крайностей не дошло, мой тебе совет: не мямли. Ты — Повелительница. Ты должна смотреть на своих подданных как Повелительница. Ты должна презирать их, а не они тебя. И научиться этому можно только на практике. Так что с этого дня ты будешь участвовать во всех мероприятиях нашего мира как Повелительница, наравне со всеми. На суку Сорину не смотри, сейчас она в такой опале, что даже гавкнуть на тебя не сможет. Катара тебе тоже не навредит, она полностью мне подчиняется. А ты, — палец демоницы указал на телохранителя, — дополнительно пройдешь курсы у моего начальника стражи. Это тебе не тюфяк Аркала. Кзэн!
От громкого выкрика у Милы заложили уши. Все, что она поняла, так это то, что ей теперь придется несладко. Учитывая количество мероприятий демонов и их характер… Бывать на мерзостных оргиях ей придется постоянно.
В зал вошел поджарый мощный демон, больше напоминающий помесь крокодила со Шварценеггером. Мила даже поморщилась, пытаясь понять — это у нее в глазах туман, или это демон такой страшный? Огромная фигура просто излучала опасность, хищную силу и грацию. Двигался демон при этом достаточно тихо и аккуратно.
— Да, моя Повелительница, — волна темно-зеленых косичек скользнула по его плечам и рассыпалась из-за поклона.
— Возьмешь тренировать этого юнца, — взгляд Азарилы указал на дрожащего от волнения Эртиса. — Не калечить, не убивать, не издеваться. Никому из твоих. Узнаю — вырву глотку и оторву яйца! Он должен защищать человечку от любых, повторяю, любых опасностей. Если он сдохнет, сам станешь ее телохранителем!
— Да, Повелительница, — зеленый демон был не в восторге от приказа, но перечить не смог. Повторно поклонился и выпрямился в ожидании новых приказаний.
Миле захотелось подойти и пощупать необычного демона. Одетый только в кожаные штаны с огромной пряжкой, выполненной в виде головы какого-то хищного животного, он выглядел так, будто сейчас растерзает всех, кто прикоснется к Азариле. Мощные мускулы бугрились на руках и плечах мужчины, а на животе его была выбита татуировка в виде змеи… Рассмотреть лучше уже не получалось, так что девушка склонилась в поклоне, как учила ее Лэртина.
— Умница, — хмыкнула демоница и скомандовала: — А теперь иди и подготовься, через три дня у нас малый бал в честь праздника солнцестояния и для почтения богов. На заключительной части бала разрешаю тебе не присутствовать! Все свободны!
Хлопок в ладоши и вот уже Мила, сама не зная как оказавшись за дверью, держит за руку бледного Эртиса.
— Это большая честь и огромная ответственность! — объясняет взволнованный демон, косясь на плотно закрытую дверь. — Тебе неслыханно повезло — Азарила взяла тебя под свое крыло.
— Мне от этого не легче, — Мила сбросила шаль и отдала ее Эртису, ощущая, как волна жара проходится по телу, ударяя в голову. — Пусть будет, как будет…
Более-менее оклемавшуюся Милу перевезли обратно в башню. Толком попрощаться с целителем она не успела — приволокли едва живую Сорину и Зэриану пришлось срочно бросать все и спасать вторую супругу Повелителя. За что ее так отделал Аркал, было не совсем понятно, а опыта жизни в демонском котле у девушки еще не было настолько много, чтобы сложить одно к другому.
Лэртина же сразу поняла, что дело не чисто. Просто так Повелитель своих жен не бил — это все-таки официальные супруги, которые и на балах и пирах присутствуют, и как бы лица государства и все такое… Вот гаремных он дерет в хвост и в гриву, этих через день в больничное крыло штопать таскают, дело привычные. Кому бывает руки-ноги выворачивает, кому шкуру сдирает, кому еще что откручивает… Так что вторая жена здорово провинилась, раз уж дело дошло до рукоприкладства, да еще и в таких объемах.
Но на том все не закончилось. Через двое суток, когда все слуги и охрана спокойно выдохнули и вернулись к привычному быту, Крезету снова выпала роль печального вестника. Слуга принес большой свиток и зачитал официальное приглашение к первой Повелительнице… Вот тут-то все и всполошились.
Азарила редко кого вызывала к себе столь серьезно. Чаще всего она не вмешивалась в гаремные дела, не связывалась ни с кем, кроме своих детей и служанок и предпочитала вести замкнутый образ жизни. Никто не мог похвастаться тем, что застал первую супругу за чем-то непотребным или за каким-то сомнительным знакомством. Она в первую очередь заботилась о своих детях и репутации, а все остальное ее не волновало. Это было тем более странно, если знать о вспыльчивом, порывистом характере Повелительницы и ее особенности — сначала бьет и орет, а потом думает. Быть может именно благодаря такому поведению Азарила избежала участия в многих интригах и ее не приглашали в свой круг остальные супруги и знатные дамы. Какой смысл посвящать ее в интригу, если через час дама психанет и выскажет все свое недовольство первому встречному? А там и до ушей Повелителя недалеко… А быть может такое агрессивное поведение являлось тонким расчетом, чтобы ее не беспокоили с дурацкими провокациями.
В целом, гордячку не трогали да и она тоже особых проблем не доставляла. Ну, побушует маленько, побьет посуду, поорет на служанок или выпорет какую — делов-то? Этим занимались практически все лорды и знать, ничего нового и не обычного. Да и многие демоницы считали, что лучше честная порка за неправильно подобранный цвет серег, чем насилие и принуждение к многим отвратным вещам. Ведь служанки Азарилы служили многие годы не сменяясь, только трое или четверо девушек умудрились отлучаться на несколько десятков лет для ухода за маленькими детьми.
Еще одной особенностью Азарилы было то, что она не давала своих служанок Аркалу. Вообще. Они могли спать с кем угодно, но от Повелителя были защищены. Уже никто не помнил, сколько истерик пришлось устроить и сколько ваз разбить о голову тогда еще молодого Повелителя, чтобы раз и навсегда втолковать ему: служанки Азарилы — собственность Азарилы, и он права не имеет их касаться.
Лэртина очень плохо помнила события такой давности. В те далекие времена она была еще очень юной девушкой и не слишком вникала в серьезные разговоры матери и сестер. Но одно то, что лишь двоюродная сестра смогла устроиться к Азариле и служила верой и правдой до сих пор, было чудом. Вредная Повелительница сама выбирала себе слуг, не надеясь на канцелярию и не спрашивая ни у кого разрешения. Но и сама их защищала, если слуги были преданным всем сердцем.
Лэртине не повезло. Ее не предлагали Азариле из-за юности и сомнительной красоты. Блондинка не была чем-то необычным среди демонов, но и особой привлекательностью в силу худобы и угловатости не отличалась. А на тот момент, как на зло, умерла одна из служанок Сорины и судьба юной демоницы была решена. Поначалу ее устроили чисто горничной — уборка, стирка, смахивание пыли… Все равно от юной девушки никто не ждал ни особой верности, ни покорности — все помнят свою молодость и горячность, а потому серьезных дел не поручали и в секретные дела не посвящали. Иногда Лэртину не пускали даже в сами покои второй Повелительницы, поручая мыть полы где-то на задворках.
Годы шли, Лэртина умнела и начала понемногу разбираться в придворной кухне. Постепенно она дослужилась до личной служанки Повелительницы, став чем-то вроде доверенного лица. Но счастья это не приносило, только больше забот, проблем и головной боли. Сорина не считалась с прислугой, гоняя ту днем и ночью. Порой капризы беременной Повелительницы просто вымораживали. А учитывая, что та несла стабильно каждые десять-двенадцать лет* как по календарю… терпению Лэртина выучилась на отлично.
Другое дело, что не все дети доживали до совершеннолетия. Сорина — паршивая мать, надо признать. Впрочем, сейчас это уже не касается Лэртины. Демоница отбросила глупые тяжелые воспоминания. Сейчас ей стоит подготовить Милу к встрече с настоящим зубром. К той, которая прямо говорит в лицо все, что думает о других. И к той, которая без задней мысли может снести голову за неправильный кивок или взгляд…
__________________________________________________________
В примечания пояснение не влезло, простите, но считаю своим долгом прояснить этот вопрос во избежание непоняток.
* — Поскольку демоны долгоживущие, если не совсем бессмертные, то их рождаемость слегка ограничена самой природой. Зачать ребенка демоница может примерно каждые десять лет в определенный период времени. Зачастую женщина чувствует по своему состоянию, когда именно наступает этот период, и сама решает, как ей следует поступить. (Явление, в чем-то схожее с человеческим ПМС, только появляется до предполагаемого зачатия, а не в отсутствии оного.) Это не касается случаев изнасилований и принудительного секса для служанок. Мнения служанок никто не спрашивает, а поскольку многие из них слабы в магическом плане и/или не обучены, то не могут скастовать противозачаточное заклинание.
Период в десять лет существует для того, чтобы женщина могла спокойно выносить, родить и вырастить ребенка. Поскольку демоны существа магические, то в процессе беременности ребенку отдаются не только питательные вещества и кислород, но и часть маны матери. Десятилетний промежуток существует для того, чтобы, во-первых, достаточно дорастить ребенка для самостоятельной жизни, поскольку новорожденный демон требует своей толики заботы. И во-вторых, в течение этого же времени ребенок подпитывается маной матери. Не в таких количествах, как внутриутробно, но порядочно. В девять-десять лет маленький демон уже может самостоятельно накапливать ману в своем теле и больше не нуждается в материнской подкормке. Чаще всего именно в возрасте десяти лет демонов отлучают от матери и распределяют по учебным заведениям в зависимости от их способностей и возможностей. Такой расклад не касается врожденных слуг или простолюдинов. Эти демоны могут жить в семье столько, сколько считают нужным, а в учебные заведения попадают, чаще всего, в более старшем возрасте, когда семья или сами демоны в состоянии оплатить учебу.
Сама беременность длится примерно шесть местных месяцев, близнецы рождаются редко, но в таком случае процесс будет очень тяжелым как физически, так и магически, поскольку мать будет отдавать вдвое больше сил и маны. Очень часто многие дети и матери простолюдины не выживают в процессе беременности, родов и первого года после родов. Это связано с большими нагрузками на организм матери — декретного отпуска у демонов нет. Работают демоницы до последнего, рожают, некоторое время отлеживаются и снова работают. Так же побои, отравления и издевательства никто не отменял, да. На слугах тестируют наличие ядов в пище, и лордам плевать, беременна их служанка или нет. Также высокая детская смертность, поскольку матерям по большей части некогда смотреть за детьми, тем более если родители слуги. Выживают только самые сильные, самые стойкие и самые здоровые.
Больных, инвалидов или еще каких-либо демонов с отклонениями в этом мире нет. Чаще всего новорожденные с патологиями или генетическими изменениями (от близкородственных связей) не выживают вообще. Многие дети гибнут из-за неосторожности, тяжелых травм, отравлений, побоев родственников. Никто не лечит загибающихся доходяг — Повелителю нужны сильные воины, красивые и здоровые женщины и крепкие слуги. Отрубленные конечности, в том числе и хвосты, у здоровых демонов восстанавливаются очень быстро, в течении нескольких суток или недель, в зависимости от тяжести травм.
При всей кажущейся жестокости это всего лишь естественный природный и социальный отбор, только и всего.
Это все касается сугубо демонов данного мира, в других мирах все может быть совершенно не так.
Очнулся Аскольд от холода в руках и ногах. Тело не слушалось демона, и он в отчаянии вскрикнул, резко распахивая глаза. Подвал… пыточная… — промелькнуло перед глазами и тут же наступил шок. Он оказался привязанным к металлическому стенду, точно так же, как все изменники. Не важно, кто изменял — наложницы в гареме, любимые жены, дети или казнокрад-казначей. Важно, что наказание зависит от степени измены. Одно дело перепихнуться с кем-то в углу и умереть на потеху публике, и совсем другое — предать Повелителя… За такое он умирать будет очень долго.
Аскольд попытался откусить себе язык — лучше истечь кровью, так всяко быстрее будет, чем в руках палача. Но плотный кляп во рту не дал этого сделать. Все предусмотрели, уроды! Демон задергался, заскреб острыми когтями прочный металл.
— Смотри-ка, шевелится! — хохотнул один из помощников палача и неласково пнул по железной опоре так, что зашаталась вся конструкция. Аскольда замутило, но выразить своего негодования он не успел.
— Готов? — хрипло осведомился палач и блудный бывший наследник отчаянно зажмурился — сейчас ему предстоит пытка на потеху публики. Пытка много хуже той, которую он имел возможность наблюдать не так давно. Тогда ему все понравилось — беззащитность жертв, бесстрастие палача, холодный расчет в серых стальных глазах. Серебристые нити магии, опутывающие отчаянно корчившиеся тела… Тогда он, еще повелительский сын, получал настоящее эстетическое удовольствие от действа.
Сейчас ему предстояло оказаться там — на чудовищной арене со светлым песком, специально привозимым для контраста с алой кровью. Теперь он будет на месте жертв палача, теперь серебристые нити силы вырвут его внутренности. Как же все зыбко в этом мире! Месяц назад он и помыслить не мог, что совсем скоро умрет глупой и бестолковой смертью на потеху остальным демонам. А вся оставшаяся семья Повелителя и сам Аркал будут сидеть в своих ложах, закидываться горстями фруктов и мясными шариками, вытирать жирные пальцы и губы о поданные слугами салфетки или о самих слуг, смеяться, тыкать пальцами и подбадривать палача с помощниками. Девушки бросят на арену цветы или спицы, в зависимости от того, понравилось им действо или нет. Юноши будут жадно втягивать ноздрями запах свежей крови, а старшее поколение, рассмеявшись, скажет: «Ах, это тот самый, который покушался на жену Повелителя? Туда ему и дорога, идиоту!» Они-то, конечно, никогда и ни за что… А подворовывать… ну помилуйте, разве это грех? Вот предать собственного отца и правителя — это грех.
Стенд дрогнул и покатился на маленьких колесиках к выходу. Аскольд зажмурился от яркого света, ослепившего его после полумрака подземелья. Арена приветственно зашумела, кто-то кинул яблоко в песок, совсем рядом с бывшим принцем. Теперь он не принц, теперь он никто. Аскольд взглянул на холодного и равнодушного палача. Этому демону без разницы, кто прикручен к стенду — женщина или мужчина, ребенок или старик, принц или распоследний доходяга. У него есть только долг. Один долг перед Повелителем и больше ничего.
Помощники расположили стенд так, чтобы Повелителю было лучше видно происходящее. Толпа зашумела, Аркал поднялся, дождался, пока стихнет гомон и заговорил хорошо поставленным голосом:
— Мои дорогие подданные! Сегодня черный день у нашей семьи и империи! Мой сын, — огненный взгляд Повелителя прошелся по скованному неподвижному Аскольду, — совершил поступок, смыть который сможет только его кровь! Как вы уже знаете, он совершил преступление, равного которому нет! Он предал свою семью и своего Повелителя! Он попытался убить наш якорь!
Аскольд презрительно скривился бы, да кляп во рту мешал и больно натирал губы. А антимагический ошейник прекрасно держал бывшего принца в узде. Да уж, папенька расстарались так расстарались, вон как всех вымуштровал…
Голос Повелителя завораживал. Не даром же он Повелитель. Аркал вселял в своих подданных уверенность в том, что он еще на коне. Что вполне способен править и руководить. И показушно отдавал сына на расправу палачу.
— …а потому признается виновным во всех преступлениях и подлежит наказанию…
Слова с трудом доходили до Аскольда, будто он находился под водой. Демона накрыло холодное безразличие. Какая разница, что все это спланировала мать? Она свое получит с лихвой. Сейчас же Аркалу и его прихлебателям нужен был козел отпущения. И они вцепились в того, кто оказался ближе, доступнее и беззащитнее. Мать хорошо все рассчитала. Не выгорело с этим сыном? Что ж, скоро подрастет младшая дочь и она снова сможет родить. Быть может получится мальчик и она воспитает и из него послушное оружие в своих руках… Еще один инструмент давления, подумаешь…
Взмах руки Аркала — и действо началось. Палач медленно приблизился, разбрасывая вокруг свои ленты-лезвия. Публика ахнула, а Аскольд почувствовал, как десятки лезвий прошлись по коже. Не глубоко, раны почти сразу закрылись. Но лезвия вернулись. Еще раз. И еще. Казалось, палач решил переупрямить хваленую демоническую регенерацию. Хотя он просто выполнял свою работу. Публика желала зрелища, и она получила это зрелище сполна. На теле мучимого принца расплывались диковинные узоры, кровавые цветы, ветви, мордочки зверей. Быть может, рисуй палач это на ком-то другом, Аскольд даже поаплодировал ему или, что вероятнее, подкинул золотишка… Но увы, переживать подобное на собственной шкуре было неприятно.
Постепенно лезвия углублялись все дальше. Медленно, удар за ударом, рисунок за рисунком. Кровь уже откровенное текла, раны не успевали закрываться. У Аскольда закружилась голова, перед глазами поплыл туман от боли, слабости и потери крови. Шум толпы смешался с шумом в ушах. Остатки крови еще пульсировали в теле. Взмах, удар — и живот обжигает новой, невиданной болью. Палач добрался до внутренностей. Взмах, удар — и серебряные ленты взрезали кости и сухожилия на ногах. Еще взмах — и по лицу прошлись тонкие лезвия, не задев при этом ни глаз, ни рта. Палач был мастером от богов. У него талант к мучениям и пыткам.
Приоткрыв затуманенные глаза, Аскольд смог рассмотреть палача. Демон… танцевал. Он кружился, делая точные, скупые и невероятно просчитанные движения, выпускал магические лезвия сугубо в нужный момент, с нужной силой и они погружались на нужную ему глубину. Каждый удар был разным, направленным в совершенно другие места, чтобы дать время слегка затянуться уже имеющимся ранам. Палач был мастером, он был талантом. Жаль, что этот талант проявлялся на самом принце…
Танец палача прервался неожиданно. Аскольда перевернули вниз головой, крутнув рычажок на стенде, и пытка продолжилась уже по-другому. На его ступни опустились холодные лезвия, резнули, скользнули, пощекотали. Снова кольнули, сделали разрез чуть глубже. Демон замычал — было больно, при чем намного больнее, чем когда полосовали тело. Кто-то задрал его набедренную повязку, которую давали всем пленникам, и чувствительно уколол в ягодицы. Выросший на чистом инстинкте хвост схватили и его тут же опутали ленты палача. Магия сплелась в невообразимый узор и нашинковала хвост на маленькие ажурные части. Кровь текла по спине, плечам и шее, и заливалась Аскольду в глаза и рот. Демон шмыгал заполненным носом, до тех пор, пока не отключился от очередного сильного и пронизывающего удара.
Палач работал мастерски. Его жертва уже была в отключке, но еще живой. Аркал поднялся со своего помоста и спустился на арену. Повелитель двигался мягко и пружинисто, будто хищный зверь. Его неизменный алый плащ развевался за плечами. Палач и помощники склонялись в поклоне — жизнь собственного сына Повелитель должен был забрать собственноручно.
Взмах когтистой почти трансформированной руки — и грудная клетка Аскольда распахнулась, раскрывшись на две половинки. Повелитель хмыкнул — хлипковат сын был, ну эльфийская кровь, конечно, не водица, вылезла в потомке не вовремя. Еще трепещущее сердце обняла когтистая ладонь. Сильный рывок — и тело забилось в путах, словно пыталось последовать за алым, кровоточащим сердцем. Аркал довольно рыкнул и сложил свою трофей на подставленное помощником блюдо. Второе сердце подалось уже легче, тело сына не сопротивлялось. Живучесть демонов сильна, но конкретно этот подкачал…
Повелитель поднял блюдо с двумя сердцами и слегка встряхнул под одобрительный рев своих подданных. Зрелище было действительно шикарным. Пусть радуются, пусть видят — их Повелитель еще силен и могуч. Да и наследникам урок. Авось попритихнут до поры до времени.
Истерзанное тело слуги отнесли в подсобные помещения — вечером его сожгут, как и всех прочих умерших. Залитую кровью арену посыпали свежим белым песком, забегали слуги, стали расходиться зрители. Повелитель грузно поднялся в свою ложу и схватил за горло рыдающую Сорину.
— А с тобой я разберусь позже! — он с силой оттолкнул полуобморочную женщину и та пребольно ударилась спиной о загородку.
Сор из избы лучше не выносить. Но и так понятно, что сопляк сам бы не додумался гадить в котел, из которого хлебал. Значит, ему кто-то подсказал. И этот кто-то — хрупкая златоволосая женщина с покорными глазами. Стерва редкостная и тварь обыкновенная…
Кадровые чистки среди демонов начались не сразу, а только после тщательного расследования. Шутка ли — среди бела дня покушение! Пусть и на человека, но человек — собственность Повелителя, значит только Повелитель имеет право им распоряжаться, казнить и миловать. А все прочие — нет. И потому покушение было чем-то из ряда вон выходящим.
Если бы придворные отравили, задушили или сожгли друг друга, Аркал не шевельнул бы и пальцем. Меньше народу — больше кислороду. Но в данном случае покушение напрямую затрагивало его личные интересы и всю жизнь в частности. А значит трон зашатался под повелительским задом. И в таком случае лучшим ответом будет показ того, в чьих руках на самом деле находится власть.
Начали с найденном телохранителем живой удавки. Сам Эртис получил капитальный выговор и показательную порку, но убивать парня было не за что. Он честно пошел проверять источник шума, обошел почти всю башню и вполне мог найти преступника, если бы не магический пожар. В том, что пожар спровоцировали магией, никто не сомневался. От обычного факела или неосторожного файербола башня бы в момент не загорелась никак. Да и дыма столько не было бы. А тут буквально в считанные секунды заполыхало все здание сверху почти до низу. И точно так же потухло само собой. Значит, стоит поискать еще и мага-артефактора, который мог продать амулет или что-то подобное для мгновенного возгорания. Уверенные в себе уважаемые торговцы такого не сделают, но вот подпольщики, готовые продать собственную мать за подходящую сумму, вполне могли создать что-то, что пробило защиту телохранителя, в принципе не слабого мага…
Было о чем подумать.
Аркал гонял начальников стражи, начальники гоняли стражников. Покушение дало повод ввести основную часть личного войска Аркала в столицу и прошерстить такие гныдники и притоны, о которых даже не все пройдохи знали. Столица стояла на ушах три недели, пока стража не выгребла все отребье. Замковые казематы пополнились множеством узников, палачам прибавилось работы. Мошенники, воры, наемные убийцы, бандиты — всех сгребли в кучу и устроили капитальный допрос.
Так же были проверены все лавки торговцев-артефакторов, просто магические лавки, подпольные продажи нелегальных амулетов и все, что хоть как-то было связано с магическими товарами. Даже лавки с зельями проверяли. И результаты появились.
Под пытками один из воров признался, что какой-то паренек купил у него подробный план замка, особенно интересовался он планом западной башни. В итоге сторговались на десяти золотых и план был продан. Сам вор ни в жисть не собирался пользоваться планом, это ведь реликвия была от деда еще… А ему просто деньги были нужны позарез, вот и продал дедово добро…
Потом по названным приметам отыскали и паренька, прячущегося в кладовке у сердобольной вдовицы. Там же нашли и план, и поджигающий артефакт в виде кольца. Демоненок — совсем пацан еще — клятвенно уверял палача в том, что его попросил добыть план и артефакт знатный господин, но поскольку господин пользовался иллюзией, то лица его разглядеть не удалось.
Сам парень должен был всего лишь подшутить над обитателями башни — так сказал знатный господин. Вот он и подшутил. Вероятно, шаги этого мальчишки и слышал Эртис…
Но вот с удавкой все было сложнее. Воспользоваться ею безродный мальчишка не мог бы при всем желании. Значит, кто-то из детишек присутствовал лично при пожаре. И Аркал захотел узнать, кто именно.
Он собрал всех наследников мужского пола в тронном зале и объявил, что проведет им экскурсию в пыточную. Бледные наследники не сомневались, что пыточная станет их последним местом обитания, но противиться не смогли. Вооруженная до зубов стража отбивала всякое желание рыпнуться против Повелителя.
Двадцать восемь парней были обезоружены и отконвоированы в подземелья замка. Аркал шел позади, рассматривая собственных детей. Его интересовало, у кого первого сдадут нервы. Но нервы сдавали у всех. Парни переговаривались севшими голосами, получали тычки от стражников, как узники и уж точно понимали, что кто-то из них, а может и несколько, просто не выйдет отсюда… И это принцы, гордость и возможные будущие Повелители? Тьфу…
Аркал смотрел и понимал, что никто из его детей не годится занять трон. По крайней мере сейчас. Даже тот, кого он натаскивал как послушного пса на дичь, первенец, самый любимый и самый необходимый сын боялся. А значит был или замешан в происходящем, или… покрывал кого-то, кто был участником.
***
Аскольд нервно оглянулся — стены подземелья давили свободолюбивому демону на плечи. Повелитель не поскупился на освещение и множество светильников, парящих под потолком, разогнали тьму, но от этого было не легче.
Он чувствовал внимательный взгляд Повелителя, буквально сверлящий его спину. Было неприятно, страшно, стыдно. Хотелось броситься к ближайшей лестнице и попроситься наружу. Но демон держался, стискивая кулаки. Это не он украл из сокровищницы цепь, не он заклял ее своей кровью. Он просто один из наплодившихся наследников, вот и все. Идет себе, оглядывается, боится за свою драгоценную шкуру, как и все остальные. Но почему взгляд Повелителя так сверлит спину?
Демон поправил волосы, откинул золотую косу за спину независимым и наигранным жестом. Идти становилось все труднее — узкий проход и спертый воздух давили на нервы, грозя уничтожить все самообладание.
Рядом напряженно засопел какой-то совсем мелкий юнец — видимо недавно выбрался из гарема и тут же попал под раздачу. Аскольд презрительно скривился — и этот доходяга туда же, в наследники. Благо хоть человечка еще никого не родила и, говорят, уже никого никогда не родит. То-то было бы позорище — полукровка без магии и наследник! Демон презрительно сплюнул под ноги, едва не попав на впереди идущего старшего брата. Тоже тот еще подарочек… Понарожали всяких тут…
Он осекся, поняв, во-первых, что и его «понарожали», а во-вторых, что остановка произошла у пыточной. Ну точно, сейчас Повелитель развлечется с собственными сыновьями, приказав выпустить деточкам кишки. Ишь рожа довольная, ухмыляется. Назвать это существо отцом у демона не поворачивался язык. Отец… да уж, отец так себя не повел бы никогда. Он хоть в курсе, что может сейчас разом лишиться всех детей? Хотя какая ему разница, родятся новые, делов-то… Уж что-что, а трахаться Повелитель любит не меньше, чем пускать кровушку и отрывать головы.
Заскрипела плохо смазанная дверь и принцев заставили войти внутрь. Аскольд замешкался, пропуская вперед серебристого доходягу. Вон как уши торчат, ясен пень, от эльфийки получился…
— Итак, мои дорогие сыновья, — Аркал улыбнулся улыбкой голодного крокодила и сыновья сразу поняли, что они не дорогие, не любимые и очень скоро станут не живыми. — У нас здесь произошел небольшой пожар, виновника мы установили, амулет отыскали… Только вот неувязочка вышла. Безродный виновник пожара, — палец Повелителя указал в сторону привязанного над иглами тощего и изрядно битого распатланного демона, — ну никак не мог воспользоваться вот этим.
В руках Повелителя появилась живая удавка. Изрядно выцветшая, она тем не менее представляла собой грозную силу. И пожелай Повелитель сейчас с ее помощью передушить наследников, ему достаточно было отправить оружию мысленный приказ…
Аскольд вздрогнул. Он хорошо помнил, каких трудов ему стоило взломать сокровищницу, обмануть стражу и вынести это чудесное оружие. Но на что не пойдешь ради любимой матери и возможного правления целым миром?
— Я вижу, вы узнаете эту вещь, — Аркал помахал удавкой перед лицами стоящих парней. — А вот узнаете ли вы пленника? Ему грозит медленная и мучительная смерть. Но вот беда, он не видел заказчика этого безобразия в лицо, — Повелитель прошелся перед сыновьями, буквально просвечивая их взглядом.
Аскольд дернулся было назад, но позади была только наглухо закрытая дверь. На засов. С той стороны. Правильно, это же пыточная. Здесь все оборудовано так, чтобы пленный преступник не сбежал. И ему сбежать некуда.
— Что скажете, парни? — голос Повелителя стал требовательным. — Ну, живо говорим по очереди, узнаете или нет?!
— Нет, — хрипло каркнул пересохшим горлом старший наследный принц.
— Нет, нет, нет, — вторили в тишине голоса парней — тонкие, сбивающиеся, испуганные голоса тех, кто уже не надеется на милость. И это грозные демоны, возможные будущие владыки?
Аскольд сплюнул на пол, презрительно кривясь. Палец Повелителя требовательно ткнулся ему лицо.
— Узнаешь? — сверлящий взгляд красных глаз Аркала пробивал до самых внутренностей.
— Нет, — пожал плечами блондин и отвернулся.
— Это он, — дернулся пленник, звеня цепями.
— Вот видишь, ты не узнаешь, а он тебя узнал, — нехорошо усмехнулся Повелитель и махнул рукой. — Взять его!
Стража появилась внезапно. Миг назад никого не было в пыточной, кроме связанного демона, Повелителя и его детей, а теперь тесноватое помещение оказалось забито до отказа. Аскольд хотел было воспользоваться толчеей и улизнуть, но ожившая в руках Аркала удавка мгновенно захлестнула его горло.
— Не так быстро, сынок.
От слащавого голоса Повелителя повеяло холодом. Стражники тут же защелкнули на руках трепыхающегося принца ограничивающие браслеты. Удавка сползла и такой же ограничитель мгновнно щелкнул на шее Аскольда.
— Урод! — выплюнул демон прямо в лицо Повелителю. — Я был бы лучшим правителем, чем ты!
— Палача сюда, — совершенно спокойным обыденным голосом приказал Аркал и палач тут же возник у двери. — Вот наша птичка плохо поет, ругается. Будь добр, сделай так, чтобы он пел хорошо. А этого, — Повелитель указал на пленного, — уведите пока в камеру.
Для принцев пыток нет, раньше думал Аскольд. Но сейчас безразличное серое лицо палача застыло прямо напротив его лица, а холодная рука уже ложилась на лоб. И он понял, что все планы, все стремления, все честолюбие — ничто, по сравнению с этими глубокими омутами глаз, где тонули душа и сознание.
Полностью очнулась Мила глубокой ночью, вспоминая произошедший кошмар. Девушка закашлялась, выплюнула на ладонь серый комок слюны с гарью и подумала, что кошмар никак не заканчивается. Она уже надеялась, что умерла и больше никаких демонов вокруг, никаких испытаний и мучений. Но нет. Знакомый запах трав и порошков напомнил ей, что ее откачали и снова поместили в лазарет… Кажется, она еще слышала голоса целителя и кого-то знакомого, но припомнить не смогла и вяло плюхнулась обратно на подушки, размазывая слюну по одеялу. Все равно вычистят, какая уже разница…
Ей казалось, что все закончилось. И от ощущения предательства и обиды Мила расплакалась. Что за жизнь такая, где даже умереть не дают? Что за мир такой, где тебя то травят, то гнобят, то выхаживают? А может она действительно в аду? И умереть в аду нельзя. Как можно умереть, если ты уже мертва? Вот-вот. Значит ее мучения будут вечно… Вечно… — это слово разбивало все мечты и надежды. Оно выедало душу и отнимало все силы. Она обречена на вечность в этом мире с вечными демонами. Вечность мучений, вечность издевательств, вечность покушений и болезней. И страшной магии, которую Миле не видно.
Зажегся приглушенный свет и над подопечной склонилась Лэртина. Демоница вздохнула, подала тряпичный платок ревущей девушке и уселась на краешек кровати.
— Поплачь, авось выйдет все горе из тебя. Не углядели мы, расслабились. Прости идиотов… — шептала женщина, боясь разбудить прикорнувшую в кресле дежурную девочку-демоницу. Понабирал тут Зэриан стажерок, а ей теперь даже свою Повелительницу не утешить…
— Почему я не умерла? — всхлипнула Мила, прижимаясь к теплому боку служанки и заливая ее ночной наряд слезами.
— Тебе нельзя умирать… ты должна жить, чтобы жил Повелитель, — тихо проговорила женщина, поглаживая всклокоченные каштановые волосы подопечной. — Все, не реви. Выпустила пар и будет. Видишь — деточка спит? Намаялась за день с тобой.
— Все было так ужасно? — вскинулась Милана, глядя на замершую служанку серыми омутами глаз.
— Не то чтобы… просто ты надышалась дыма еще и живая удавка почти довершила дело… Кстати, как ты смогла ее убить?
— Не знаю… — Мила опустила взгляд и потеребила тонкими пальцами край одеяла. — Там было плохо видно… Я и так… мало что вижу, а там все в… дыму было. Дым, правильно? — она повторяла про себя новое слово. Дым. Всего лишь сизая хрень, едва не убившая человека…
— Да, правильно, — кивала служанка, поглаживая голову девушки и думая о том, что все слишком несправедливо в их мире и это покушение — еще одно подтверждение давно заученному правилу.
— Ну вот… Эта… штука на меня набросилась, когда я хотела… разбить окно, — Мила подумала, подбирая подходящие слова из небогатого лексикона. Увы, книжка всех слов дать не могла, а русско-демонского словаря еще никто для бестолковой попаданки не написал… — Я никак поверить не могла, что… золото… золотая повязка может двигаться сама. Как… змея.
— Потому и живая, — согласилась, кивая, Лэртина. — Это магия Повелителя, только Повелители могут управлять предметами на таком расстоянии и обладают нужными знаниями.
— Повелитель? Он хочет меня убить? Мог бы не заморачиваться… — девушка всхлипнула. — Он волен прийти и свернуть мне шею движением руки, верно?
— Все не так просто, — покачала головой служанка, дивясь, насколько ее Повелительница смогла адаптироваться в их мире. — Аркалу как раз ты нужна живой и здоровой как можно дольше, желательно лет десять и больше. Его законной жене и наследнику — тоже, поскольку от благополучия Аркала зависят и их жизни. А вот все остальные хотят подвинуть и Повелителя, и наследника, и друг друга в лестнице на троне. Видишь ли, их слишком много. Я понятно рассказываю?
— Ага, — Мила с интересом смотрела на служанку, приглушившую свет движением кисти и теперь в полумраке казавшуюся какой-то дивной гурией. Особенно подчеркивала сходство почти ничего не скрывающая ночнушка, больше похожая на покупку из секс-шопа.
— Тогда слушай дальше. Вот их всех много, а трон один. И уступать его Аркал даже собственному сыну-первенцу не собирается, не то что какому-то там гаремному бастарду, которого и за демона не считают. Улавливаешь?
— Не совсем, — покачала головой Мила, вслушиваясь в чужую речь, постепенно становящуюся привычной и почти родной. Она даже перестала себе переводить слова в голове, привыкая и думать на чужом языке.
— Ну смотри… Аркал приказал тебя вызвать для чего? Чтобы излечить свое проклятие. Больше ты ни для чего не нужна, — виновато развела руками Лэртина. — Все условия были выполнены: супруга из другого мира досталена, правильно проведенный свадебный ритуал, первая брачная ночь — все в наличии. Осталось закрепить связь, а именно прожить бок о бок десять лет. И вот тут загвоздка. Жены тебя не примут во дворце, в гарем тебя вести — через час мы будем отскребать от стен то, что останется от твоего тельца. Вот и выбрали они с первой женой вариант такой, что ты вроде как и во дворце живешь, но и отдельно. Выделили тебе башню, слуг, охрану. Вроде как все в порядке. Только и тут враги нашли лазейку.
Мила слушала и кивала. Сказанное Лэртиной было правдой, но до чего ж обидной! Она — всего лишь средство для лечения какого-то там проклятья! И все. Просто пилюля, мимоходом проглоченная Повелителем и забытая сразу, как только облегчила боль или зуд. Вот и верь после этого книгам о попаданцах!
Лэртина грустно смотрела на понурившуюся девушку и жалела ее всем сердцем. Ничего, они смогут, они выкрутятся из всех неприятностей. А пока стоит переждать бурю в стороне. Сейчас пройдет кадровая чистка, исполнителей казнят, поймают еще парочку посредников, быть может кого-то и невиновного загребут за шкирку, устроят публичную казнь, переберут опять гарем, пошерстят слуг… Все как всегда. А потом успокоятся и забудут обо всем, погружаясь в море силы и беспечности. И тогда-то настоящие враги нанесут новый удар. Нужно быть готовыми.
— Будь сильной, моя девочка, вот теперь и начались неприятности, — шептала она, обнимая хрупкое человеческое тельце и ловя на своей шее легкое дыхание. Как жаль, что это не ее дочь!
Крезет покаянно опустил голову, сидя у постели Милы в больничном крыле. Так паршиво слуге еще не было. Шутка ли — накосячил при Повелителе, теперь бросил Повелительницу. По хорошему ему надо было всыпать плетей и содрать половину кожи за провинность. Но его никто не трогал, все были заняты своими делами, а Повелительница лежала не в том состоянии, чтобы выдать такой мудрый приказ. И демон казнил сам себя, коря за то, что так не вовремя согласился помочь Лэртине нести покупки.
И все понадеялись друг на друга. Крезет и Лэртина — на телохранителя, Эртис — на Рэнтарра, Рэнтарр — на то, что все равно ничего не происходит. Все расслабились, и враги подловили их в этот момент. А всего-то надо было хоть одному остаться рядом с девушкой и ничего бы не случилось…
Роковая случайность или преступная халатность? Стечение обстоятельств или чей-то хитрый план? Слуга задумчиво смотрел на лежащую в потели белую до прозрачности Милу и отчетливо понимал — это все было спланировано. Все видели, что он, Крезет, ходит за покупками со служанкой четвертой Повелительницы. Все знали, что шуганый балом Эртис будет проверять каждый шорох. Все знали, что Рэнтарр грустит о погибшем возлюбленном и покупает вино… Никто из них не скрывался, никто не таился и вот, пожалуйста. Получили мощный удар под дых от неизвестного противника и ошалело крутим головой — что это было?
Другой вопрос, волновавший всех слуг — кому это выгодно? Самолично Аркал отпадает — ему сдохнуть хочется в последнюю очередь. Его жены? Но Мила им ничем не мешает, на член Повелителя не претендует, на почести и казну тоже, живет на минимальное содержание, беднее, чем последняя наложница в гареме. Уж ему-то известно, сколько побрякушек и шмоток имеют наложницы! Наследникам? А вот тут уже теплее.
У Аркала очень много наследников. А трон один… Крезет вздохнул и поправил сползшее одеяло, укрывая свою подопечную. Вот и поди пойми, кому неймется усадить свою задницу на трон. И как тут быть? Девчонку показали миру и мир тут же ответил пенделем под зад. Смертельным пенделем… Демон размешал поданное помощницей лекарство и сунул под белые губы Милы. Девушка рефлекторно сглотнула льющуюся в рот безвкусную жидкость.
Слуга покачал головой и убрал на полку недопитый стакан. Вот что ему теперь делать? Никуда не ходить, ничего не покупать, ни с кем не разговаривать? У кого бы спросить совета? Но ведь никто ничего не скажет дельного. Кто-то посмеется, кто-то посочувствует, кто-то предложит перейти к нему на службу…
Мила заморгала и открыла затуманенные глаза. Крезет виновато плюхнулся на колени и запричитал:
— Прости, Повелительница! Недоглядел! Отлучился с Лэртиной за покупками! Не подумал о такой возможности! Хотели порадовать тебя обновками, а вышло как всегда… накажи провинившегося слугу, сделай все, чего пожелаешь!
Блестящая толстая коричневая коса елозила по полу, слезы на лице демона были настоящими, раскаяние — искренним. Но Мила только смотрела так… виновато, устало, тяжело… будто и сама чувствовала вину. И Крезету хотелось, чтобы она накричала, побила или приказала кому-то побить его, рассекла кожу или отбила печень, только бы не смотрела жертвенным взглядом.
Чья-то нога отпихнула замешкавшегося слугу.
— Подвинься, идиот. Не до твоих наказаний сейчас, — проворчал целитель и внимательно осмотрел Милу, пощупал пульс, заглянул в веки, потребовал покашлять.
Удовлетворившись осмотром, Зэриан отошел и поднял за шкирку скорчившегося на полу слугу.
— Твое счастье, дурак, что она жива и отделалась только отравлением дымом. А вот кто оставил на ее нежной шейке эти замечательные следы — большой вопрос. Ты знаешь ответ?
Крезет согласно закивал и был выпущен из цепкой хватки целителя. Демон плюхнулся на стул, вдохнул, набирая побольше воздуха, и зачастил, глядя преданным взглядом на сереброволосого демона.
— Живая удавка, господин, была выброшена из окна. Я так думаю, убийца решил довершить дело, когда понял, что Повелительница не задохнулась. Вот только… — слуга потупился и растеряно опустил взгляд.
— Что только? Ану говори! — целитель наклонился ближе к Крезету, нависая над ним горой. Ему остопиздели все эти тайны, загадки и интриги. Он должен знать, чем лечить свою пациентку, а свои секреты пусть засунут себе в задницу придворные идиоты. Достала уже Зэриана эта проклятая секретность. И еще каждая шавка строит из себя великого интригана. А ты тут всю ночь не спи, пробы делай — отравлена эта девчонка или нет!
— Мертвая она была… — потерянно прошептал Крезет и сделал храмовый знак, отгоняющий зло.
— Кто? Человечка? — удивленно покосился на задремавшую Милу целитель.
— Нет… удавка была мертвая. Эртис так и говорил нам — мертвая живая удавка…
Крезет облегченно стал на пол обеими ногами и взглянул на задумчивого целителя. Тот отошел к окну и смотрел на серую унылую хмарь, собирающуюся вечером залить их город дождем. После такой жары не мудрено… Зэриан смотрел на тучи и думал, а слуга смотрел на целителя и мечтал когда-нибудь стать таким же сильным и уверенным в себе, чтобы не считаясь со званиями и должностями гнуть свою линию.
Он не заметил, как целитель начал разговор, услышал только конец фразы:
— …отравлена не была. Ядов в крови человека нет. Значит удавка умерла до того, как укусила девушку. Значит, ее что-то уничтожило. Но что может уничтожить магию такой силы? Ведь удавка — тайное оружие Повелителей. И только Повелители могут контролировать золотую цепь… Но Аркалу девочка нужна позарез… Значит, кто-то хочет сместить Аркала.
— Нужно известить охрану Повелителя! — залопотал Крезет, подхватываясь бежать и тут же вспоминая, что он, вообще-то, уже ничего не должен Повелителю.
— Без тебя уже известили. Покушение на Повелительницу — не шутка. Особенно на якорь, — целитель порылся в шкафу и достал припрятанную бутылку с чем-то зеленоватым. Открыл, принюхался и довольно хмыкнул. — Достань стаканы, дурко. Вон там, в тумбочке за пачкой марли. Ага, бери. А теперь пей и думай, на кой-ляд покушаться на Аркала, который и сам скотина здоровая, даром что тупая, и охраны у него немеряно, и дежурные маги постоянно под боком. Если у нас есть слабое его звено, которое охраняет сопляк, не бывший ни в одной серьезной заварухе? Кроме сопляка-телохранителя у нас в наличии один пьяница, страдающий от неразделенной любви; одна слабая в магии баба, только и способная совершать набеги на городской рынок в поисках тряпок; и один тюфяк, боящийся собственной тени и трясущийся ночью в нужнике. Ах да, — целитель прикрыл глаза, — там у вас есть еще один дежурный идиот, караулящий по ночам и подрабатывающий днем на должности принеси-подай-иди нахрен не мешай… Как там его?
— Гвер, — булькнул Крезет, давясь обжигающим пойлом. Этот… целитель знал толк в выпивке, как ты ни крути. И был прав, что тоже не радовало.
— Да хоть хер… — отмахнулся Зэриан и отпил из своего стакана, довольно причмокнув. — Спит на ходу, никого не видит. Он вам так наохраняет, что как бы его самого в чей-то гарем не украли…
— Откуда ты все это знаешь? — пораженно уставился на целителя слуга, ловя в серых глазах задорные искорки смеха.
— Слухи, мой дорогой приятель, слухами земля полнится. Всем глаза не закроешь, всем рот не заткнешь. Одна служанка тут тебе глазки строит, а через минуту уже со стражником сплетничает. Через час на рынке подружку встретит или родственницу. И понеслась… Это ведь только знать друг друга не привечает. А просто народ поболтать горазд без всяких угроз и хвастовства. Главное — уметь слушать и слышать этот простой народ.
Целитель допил свой стакан, снова посмотрел на Милу, оценивая подранные энергетические каналы, вздохнул, вспоминая страшные синяки на горле девушки и взглянул на присмиревшего Крезета.
— Понял хоть что-то?
— Понял, — глухо отозвался тот, кивая головой. — Повелительницу одну не оставлять. Наказание — ближайшая канава, в которую нас вышвырнут, как только она умрет.
— Умница! А теперь вали спать, клюешь тут носом уже три часа. Мне еще девчонку посмотреть надо, больно вялая она с вами.
— Так ест плохо. То мерзнет и кутается, то мучается от жары, — пожаловался слуга, припоминая капризы подопечной.
— Ясное дело, мучается. Наши бабы знаешь как мучаются после таких операций, пока все не отрастет? Такие мегеры получаются, только успевай прятаться. А у девчонки не отрастает ничего, значит ей будет еще хуже. Попробую что-то поискать для нее.