После случая с балом Мила затихарилась, даже выходить из башни особо не пыталась. Зато засела за изучение языка, благо книжек с картинками у демонов хватало, а правильное произношение мог подсказать любой находящийся в башне демон. Тот же Эртис не отказывался пояснить что-то, правда, бывало, что девушка не понимала, о чем идет речь.
Особенно туго ей давались магические понятия. Ведь обычные названия вещей и предметов она с горем пополам запомнила. Вот это — ложка, это — стул, это — занавеска и так далее. Но как можно назвать и запомнить то, что она не видит и даже не представляет? По итогам неутешительных результатов, демоны плюнули на магические названия и сделали больший упор на разговорную речь, изобиловавшую сравнениями, междометьями и нецензурными словами. Это всяко понятнее, чем расписывание магических потоков в красках.
Через две недели упорного труда девушка уже смогла воспроизводить более-менее толковые фразы, а не вопросы из одного-двух слов. Лэртина нарадоваться не могла успехам и даже в чем-то смирилась с возможными дальнейшими приглашениями на балы и торжественные мероприятия.
Но однажды все изменилось. Мила все так же разбирала книжку с картинками, но уже с более сложными понятиями. Работа шла с трудом — подросшие демонические дети уже прекрасно владели магическим зрением и большинство слов для человека оставались загадкой. Вот что такое силовые потоки? Как речка, что ли? Или как поток информации? И почему они сходятся строго в каких-то определенных местах, чаще всего на этих местах построены Храмы… Загадка. Нет, она, конечно, имела общее представление о магии, но эта магия была изобретена человеческим мозгом, который магии настоящей не видел и описывал то, что придумал сам. А вот как выглядят эти потоки для демонов? Как реки, может быть? Или как нити? А может, как струны музыкальных инструментов? Большой вопрос.
Никакой ассоциации у Милы не возникало и на счет других вещей или явлений. Явление проклятий ребенок впитывает с молоком матери, но как оно отображается для человека? Загадка…
Девушка перелистнула страницу и вдруг принюхалась — явно пахло дымом. Что-то горело, но что? Она поднялась, медленно прошлась по комнате, ощупала дверь — ручка послушно щелкнула, выпуская девушку в гостиную. Вопреки ожиданиям, демонов, способных объяснить происходящее, почему-то не было. Ни Лэртины, ни Эртиса, ни стражников, сменяющихся теперь чаще, чем раз в сутки… Никого.
Девушка осторожно прошлась по своим покоям, попыталась открыть окна, но те оказались намертво заколочены. Запах дыма усилился, Мила кое-как отковыряла форточку в столовой. Для этого пришлось забраться на табурет, с него — на подоконник и только потом с трудом удалось достать до вожделенной ручки. Створка хлопнула и впустила в столовую душный, жаркий воздух. Точно, у них тут лето наступило!
Мила уселась на подоконник и перевела дух.
— Так и задохнуться можно, — буркнула она себе под нос, потирая ноющий живот. Что-то было не так, но что? Раздумывать было некогда — быть может ее защитники сейчас сражаются в поте лица, а она просиживает задницу в безопасности. Или тушат пожар, что вероятнее и лишние две руки им не помешают. Пусть даже помощь будет от человека, а не от собрата демона.
Девушка сползла с высокого подоконника и отправилась на выход. Ее апартаменты тоже не были заперты и вот это уже было чертовски подозрительно. Мила нерешительно покрутила ручку, прислушалась, потопталась у двери, но с той стороны была тишина. Не происходило ничего вообще, только где-то что-то тихонько шуршало… Может это трещал огонь?
Она неловко шагнула, покачнулась, обругала себя за страх и слабость, но все же смогла открыть двери. В коридоре башни было тихо, только все заполнил удушливый сизый дым… Мила прикрыла рот рукавом, радуясь дурацкой моде демонов и медленно пошла вперед, к лестнице. Может ее демоны действительно тушат пожар?
Дым становился все гуще, дышать было почти невозможно. Девушка кашляла, выплевывала серую и черную слюну, но упрямо шла. Может так даже умрет быстрее, подумаешь, проблема. Зато не как птичка в клетке. Хотя… башня — тоже клетка. Только побольше. Какая разница, как сдохнуть — выбросившись из окна или задохнувшись? Результат ведь один.
Внезапно на полу что-то блеснуло, и девушка наклонилась поближе рассмотреть. Драгоценности Лэртины? Или ее собственные из шкатулки? Может кто-то обокрал башню и под шумок поджег ее? Клубы дыма не давали рассмотреть побрякушку, дышать было почти невозможно и Мила вдруг подумала разбить окно. Потом ее, конечно, отругают или ей уже будет все равно, в любом случае желание вдохнуть чистого воздуха пересиливало желание умереть и забыться.
Девушка оглянулась в поисках хоть чего-то, что способно выбить окно или хотя бы стекло. Но внезапно шею ожгло нестерпимой болью. То блестящее, что еще секунду назад валялось на полу, вдруг оказалось широкой золотой цепью, душащей тонкую шею. Цепочка двигалась, словно живая змея. Ее никто не держал, ею никто не управлял, но она мастерски душила свою жертву.
Темные пятна заплясали перед глазами Милы. Но ведь этого не может быть! Вещи не могут передвигаться сами по себе! Девушка вцепилась руками в живую удавку, тщетно пытаясь ее отодрать и как заклинание шептала синеющими губами:
— Не может быть, этого не бывает, вещи не двигаются…
Сейчас она не верила в магию, у нее просто не доставало сил верить в чудеса. Именно сейчас, на пороге гибели, ей отчаянно захотелось жить. Пусть так, пусть среди демонов, пусть в унижении, но жить. Подкрадывающаяся темнота пугала до дрожи в коленях. Умирать было страшно. Умирать было больно.
Внезапно цепь стала тяжелой до невозможности и опала, просто повисая на полузадушенной девушке, как гирлянда. Из последних сил, сама не понимая, как ей это удается, Мила схватила проклятую золотую побрякушку и швырнула в окно. Звон стекла ей показался музыкой, горящие легкие вдохнули первый поток свежего воздуха через раздавленное горло и девушка с облегчением сползла на пол прямо под окном.
***
Эртис устало вытер изгвазданное копотью лицо. Проклятая башня горела и не сгорала благодаря защитным заклинаниям. Но дымила просто ужасно. Ее уже поливали искусственным дождиком, набрасывали заклинания, вытягивали жар, уговаривали огонь… Они сделали почти все, что смогли, но ничего не помогало.
Прибежали свободные стражники из казарм, прибыл небольшой отряд личной гвардии с магом. Маг кривил не слишком красивое лицо, долго шипел на каких-то идиотов, завязавших огонь на артефакт, и даже наколдовал новую тучу с холодным дождем. Огонь горел, будто издевался над демонами.
Они все под какими-то предлогами почему-то оказались на улице. Эртису что-то послышалось, и он вышел проверить во двор, Рэнтарр увязался следом, Лэртина вышла за покупками в город за компанию с Крезетом и как-то так получилось, что на момент пожара Мила осталась в башне совершенно одна. Это было очень похоже на покушение, прямо-таки фонило и кричало: «Все сделано специально, а ты, хваленый телохранитель — осел!». И Эртис соглашался мысленно, да он конкретный такой осел.
Вдруг окно, выходящее во двор, лопнуло и на землю полетело что-то искрящееся, золотое и тяжелое. Эртис метнулся следом, взглянул на упавший предмет — цепь… Золотая витая цепь, просто увешанная разорванными в клочья заклинаниями. Живая удавка. Мертвая живая удавка. Телохранитель проклял самого себя — девчонку уже было не спасти. Но… он все еще был на службе. Повелительница не погибла и это было так странно…
Замершая рядом Лэртина тоже прислушивалась к внутренним ощущениям — Мила была жива. Их служба продолжалась. А удавка — мертва, в этом нет никаких сомнений.
Огонь на башне разом исчез, будто его и не было. Остались только закопченные стены и прогорклый, душный запах дыма. Эртис первым сообразил в чем дело и рванул внутрь, выбивая по пути все попадающиеся двери.
— Открывай, все открывай, нужен воздух! — кричал он, спотыкаясь на ступенях, хватаясь за дверные ручки, распахивая окна. Следом бежала служанка, точно так же открывая то, что не успел телохранитель, за ними прихрамывал Рэнтарр, которому досталось резко распахнутой входной дверью по ноге.
Мила нашлась у того самого выбитого окна, недалеко от своих покоев. Полузадушенная девушка была в глубоком обмороке. Лэртина быстро связалась с целителем — о пожаре в западной башне уже знали даже замковые собаки, так что Зэриан был готов к травмам и жертвам.
Девушку переправили телепортом к целителю, Лэртина пешком отправилась следом — сил на второй телепорт у нее уже не было. А Эртис схватился за голову и остался вычищать и ремонтировать башню. Он сильно сомневался, что от Повелителя дождется помощи в таком деле. Хоть бы краски выпросить у кого-нибудь… Или самому попробовать закрасить заклинанием?
Сорина вгляделась в темноту покоев. Светловолосая демоница грациозно сидела на мягком пуфике у зеркала и расчесывала длинные, слегка завивающиеся волосы перед сном. Их следовало заплести в косу на ночь, поскольку если этого не сделать, то утром она рисковала обнаружить на голове мочалку вместо шелковых прядей.
Ее род шел от забытых и давно уничтоженных эльфов с примесью свежей иномирной крови и женщина никогда не забывала об этом. Ей всегда тыкали этим в лицо… Возможно, потому она и выбилась так высоко, доказывая всем встречным и поперечным, что она чего-то стоит? Вторая супруга Повелителя — не пустой звук. Это действительно власть, это сила, это повелевание… Ведь от чего пошли именно Повелители — от возможности повелевать окружающими их демонами. От скрытой внутри них силы. А звание Повелительницы накладывает неизгладимый отпечаток на всю жизнь… Оно дает еще большую силу, чем была у любой женщины прежде.
Сорина мягко и чувственно провела щеткой по волосам. Тихо скрипнули половицы — вот и он. Не муж, нет конечно. С чего бы мужу посещать ее сегодня, когда он отсыпается после бала, выдрав очередную гаремную шлюху? О нет, к ней пришел тот, ради которого Сорина не колеблясь выдерет свое сердце. Ее сын, ее любовь, ее настоящий мужчина — Аскольд. Тот, ради которого она все и затеяла. Второй, самый любимый и самый родной демон в этом паршивой мире.
Первый сын выдался весь в отца. Черноволосый и красноглазый, Ротгер был похож на Аркала даже больше, чем Аркал сам на себя. А вот второй пошел в мать — тонкокостный, с чересчур заостренными ушами на эльфийский манер, с светлыми, почти белыми волосами, с большими желтыми глазами — он был ее, полностью ее, намного роднее, чем первенец…
Тонкие руки легли на обнаженные женские плечи. Сорина выдохнула и обернулась, встретившись взглядом с сыном. Он — так рано повзрослевший мальчик — уже давно пробуждал у нее отнюдь не материнские желания. И однажды она выпустила их на волю, поняв, что все взаимно.
— Ну как бал, мам? — звонкий голос вырвал демоницу из пелены размышлений.
— Увы, затея провалилась. Проклятая человечка не сдохла, ни с кем не трахнулась и даже не отравилась! — красивое лицо Сорины исказилось ненавистью и злобой, превращаясь в сугубо демоническую чешуйчатую маску. — Эту скотину ничего не берет!
— Не переживай, она всего лишь человек. Я тут почитал кое-что в библиотеке, — Аскольд усмехнулся и нежно коснулся губами виска с бьющейся жилкой, спустился к заостренному ушку и прошептал: — Так вот, люди долго не живут… Представляешь, они живут только пятьдесят-шестьдесят лет! Вот это быстротечность!
— У нас нет пятидесяти лет, а есть только десять. Из них самое важное время — время привязки якоря — мы уже профукали, — возмутилась Сорина, поворачиваясь к сыну и едва не касаясь его губ своими.
— Но за десять лет она может и сама умереть, — пожал плечами Аскольд, отстранившись на шаг от матери, будто дразня ее.
— Сомневаюсь… — Сорина смотрела на сына, в мерцающем свете светильников он казался прекрасным божеством, а не собственным давно выросшим ребенком. Стройный, не высокий, в золотистом камзоле и алых брюках. Да, этот сын был всей ее надеждой. Демонице так сильно хотелось, чтобы следующим Повелителем стал именно ее сын, что она решила ускорить смену династии. Всего-то и нужно было подсунуть брошенной дуре нужное проклятье, дождаться ответа от Аркала и… ударить в самое слабое место, в якорь. Увы, ударить пока не получалось, якорь был весьма живуч, вполне так пережив первую брачную ночь и последующее лечение…
— Не беспокойся, мама, я все придумал. Все женщины любят драгоценности, загадки и тайны. Если совместить то и другое, девчонка умрет.
— Только не подсовывай ей отравленные яблоки, это ужасно пошло, — рассмеялась Сорина, поднимаясь с кресла и обнимая Аскольда за плечи.
— Нет, что ты! — демон поднял руки, явно показывая свое поражение и надеясь не заслужить материнскую кару. — Только золото, только чистая смерть. Ты в курсе, что девчонка не видит магии?
— О, да! Это в высшей мере облегчает нашу задачу, — Повелительница потянулась к сыну и запечатлела на его губах совсем не материнский поцелуй. — Ты хочешь ей подарить смертельную удавку, верно?
Отрываться от родных и таких соблазнительных губ было тяжело, но она преодолела себя. Ради того, чтобы быть полностью уверенной — ее сыну ничего не грозит. Всмотрелась в темные из-за страсти глаза, горящие коричневым огнем, ласково провела рукой по нежной щеке… Коснулась шеи с выступившей золотистой чешуей…
— Да, я отправлю ей волшебную удавку. С виду это обычная цепочка, не маг ничего не заподозрит.
— Хорошо… — выдохнула Сорина, потершись головой о плечо сына. — Только нужно на время чем-то занять ее охрану и служанку…
— А это уже моя забота… — мурлыкнул демон, притягивая женщину к себе и осторожно спуская с ее плеч тонкие бретельки ночного наряда. Сорина мягко улыбнулась и увлекла сына в сторону постели — весь остальной план они разработают потом, все — потом…
Эртис подхватил безвольное девичье тельце и быстро побежал к западной башне. На выходе из основного крыла замка его привычно тормознула стража, демон буркнул что-то о последствиях бала и расторопные стражники расступились. Они прекрасно знали, что такое повелительский бал.
Мила продолжала всхлипывать на его плече, придерживаемая крепкими руками. Девушка затихла лишь на секунду, когда ее телохранитель подпрыгнул и взмыл в воздух, работая мощными лазурными крыльями. Выглядело это необычайно красиво, но все же не разгоняло ту мрачную атмосферу ужаса и гадливости, навеянную извращенным балом. Девушка потерла покрасневшие глаза — залившие их слезы не давали ничего рассмотреть.
Впрочем, и без слез ничего не было видно. Расплывчатые силуэты зданий, город за замком — большой и шумный, кто-то летит невдалеке, кто-то перекрикивается так, что слышно даже высоко в небе, что-то везут на скрипучей телеге… Мила сощурилась, но едва смогла точно рассмотреть городские ворота, крохотную расплывчатую телегу, животное, похожее на мифического единорога… Она в который раз пожалела, что вся великолепная магия этого мира для нее бесполезна. Ей не вернут зрение, она не вылечится никогда, она никогда не будет сильной и привлекательной здесь. И от осознания этого стало так горько и безнадежно, что она снова позорно разревелась.
Демон повернул, притормозил и аккуратно опустился возле входа в башню. Залететь в окно теперь возможности не было — сам же наставил заклинаний, активировать амулет нечем — руки заняты Повелительницей. Не хвостом же… Эртис прикинул перспективы срабатывания амулета и защитных заклинаний от тычка хвостом, хмыкнул и вошел внутрь, не опуская свою ношу на землю. Да и вряд ли она устоит — очень уж замученной и усталой выглядела Милана.
Встретила их растревоженная Лэртина — уже близился закат, а ее гулен все не было. Демоница всплеснула руками, подхватывая зашатавшуюся человечку, и запричитала:
— Ну что же это делается такое, а? Довели бедную девочку чуть не до обморока! Сволочи проклятые! — она быстро стащила с Милы праздничное помятое платье, натянула на девушку ее излюбленную пижаму и принялась сооружать поздний ужин.
— Я не хочу, — вяло запротестовала Мила, рассматривая обилие еды на столе и проглатывая скользкий тошнотворный ком. Ей не то что есть, дышать не хотелось. Дурман в голове после короткого полета выветрился, но память-то осталась! И теперь мерзостные воспоминания норовили довести ее до помешательства. Эти демоны… они… действительно совокуплялись все вместе, в одном зале, напившись всякой дряни и накурившись тех самых палочек. И ей предлагали делать то же самое!
От волнения и переживаний разболелся резаный живот. Мила печально покачала головой на предложение своей служанки и тихо попросила:
— Можно мне лекарство? — указывая рукой на болящий живот. Вроде уже и два месяца прошло, а болит периодически, зараза. И иногда ноет перед дождем… В таких случаях ей давали очередное творение серебристого лекаря и девушка быстро засыпала.
Вот и сейчас добродушная Лэртина засуетилась, дала отмашку парням подкрепляться тем, что она натащила из кухни, а сама принялась колотить лекарство из запасенных порошков. Хорошо, что Зэриан их оставил и хорошо, что девушка понимает их важность. Демоница хмыкала, недовольно кривилась, высыпая из дозировочного пакетика синий порошок, больше похожий на муку, в маленькую чашку, добавляла воду и думала горькие думы.
Не повезло их Повелительнице, очень не повезло. Кто-то хотел ее уничтожить таким извращенным образом, и этот кто-то не остановится на первой неудаче. Ведь и так было понятно, что не знакомый с обычаями демонов человек где-то в чем-то облажается. Только расчет был на то, что облажается человек на пользу вызвавшего его на бал. Но вот кто этот вызвавший — очень большой вопрос…
Женщина вбросила в чашку щепотку зеленого порошка-успокоительного, размешала ажурной ложечкой и подала напиток Миле. «Бедная девочка» — вот все мысли, которые метались в светловолосой голове демоницы. «Эк ее замучили, прямо лица нет. Бледная, с синими трясущимися губами, хотя тут как бы не холодно…»
Смотреть на горе-Повелительницу было жалко. Тощая девчонка сжимала в руках теплую чашку, прихлебывала лекарство и роняла крохотные слезинки на пижаму. Лэртина выдохнула, будто собираясь прыгать прямо в бездну, и присела возле подопечной. Человечка еще больше сжалась в комок, слезы потекли горохом.
— За что они так? Почему? Я ведь им ничего не сделала, — всхлипывала она, трясущимися руками придерживая чашку. — Я никому не мешала! Никого не трогала! Просто жила там, куда отправили…
Служанка гладила по голове свою Повелительницу и печально вздыхала.
— Я не знаю, за что. Здесь нет такого понятия «За что-то»… — задумчиво протянула женщина, забирая чашку, поскольку трясущиеся руки девушки могли ее выронить в любой момент. — Здесь все решают властьимущие. Им захотелось тебя унизить, они это сделали. Им захотелось тебя вызвать — вызвали. Если им захочется тебя убить — они убьют. И будут дальше пировать и трахаться, как ни в чем не бывало. Помни, здесь ты сама должна о себе заботиться. Никто не придет и не поможет. А теперь пей и иди спать.
Мила покорно отпила глоток теплого напитка. Не горький, скорее, чуть кисловатый со вкусом каких-то трав. Лэртина была права — в этом мире никто никому не нужен. Здесь нет полиции, которой можно пожаловаться, только стража, всецело преданная Повелителю. Здесь нет судов и присяжных — каждый лорд сам себе закон. Здесь нет каких-то высших инстанций, нет других государств, в которые можно было бы сбежать, будь у нее такая возможность.
Девушка зажмурилась от страха, только сейчас осознав, каково это — целая планета озабоченных демонов, которые только то и делают, что дерутся, трахаются, рождаются и умирают, периодически еще выполняя какие-то полезные функции типа сбора урожая и разведения домашних животных. Все жители планеты — демоны. Они не делятся на расы, не разбиваются на религиозные группы, воюют только за драгметаллы и женщин. Иногда женщины воюют за мужчин. И все. Здесь нет тайного подполья, борющегося за какие-то мифические свободы — зачем? Они и так свободны. Свободны подчиниться или умереть. Свободны сделать выбор между смертью и смертью. Их полностью и абсолютно устраивает такая жизнь, ведь эти демоны просто не знают, что может быть что-то иначе. испокон веков так было… и будет.
И это было по-настоящему страшно. Но ведь в романах все не так! Всегда были те, кто хотел настоящей свободы, кто мечтал осчастливить весь мир, кто хотел подарить людям радость… Люди… Именно люди и писали эти романы. Писали с людей, поскольку никаких других примеров у писателей не было и быть не могло. А у демонов совсем по-другому. Им не нужна свобода, потому что ее некуда девать. Им не за что бороться, потому что бороться некому и не с чем — всех устраивает такая жизнь. Революция? Ох, как смешно! Какая революция? Кто будет воевать? Лорды? Их прекрасно устраивает сложившаяся система власти. Простые крестьяне? А зачем им революция, если им все нравится? Простой демон, наверняка, делает то же самое, что и лорд, только в меньших масштабах. Вместо гарема — одна-две жены или жена и любовница; вместо стражи он сам и его семья, вооруженная до зубов; вместо унижений подчиненного наверняка колотит жен и детей… Вот и зачем ему что-то менять, терять, тратить свои силы и энергию на войну, если ему хорошо? Если такой уклад был испокон веков и будет еще тысячи лет? А значит, выхода нет…
Мила так крепко задумалась, что не заметила, как допила свой напиток, отставила чашку, да так и заснула прямо в кресле, скрутившись в комочек…
Демоница грустно покачала головой. Еще одна мученица в этом мире. Жалко, что нельзя открыть портал и запихнуть девчонку обратно. Хотя… Крезет вон помнит все ингредиенты, мага-заклинателя можно где-нибудь найти за хорошие деньги… Другое дело, есть ли девочке куда идти и сможет ли она точно попасть именно в свой мир? Ведь нужен совершенно точный расчет… Но это все фантазии. Лэртина одернула себя, оглянулась на довольно уминающих поздний ужин парней и деловито зашуршала на кухне в поисках успокоительного для себя. Что-то нервишки пошаливают… Надо выпить и отнести Повелительницу в постель, нечего спину портить сном в кресле.
— Ну и как тебе первый бал? — поддел телохранителя Крезет, раскупоривая бутылку дешевого вина.
— Дерьмо! — отмахнулся Эртис, прикрывая рукой бокал. — Мне не лей, я уже, кажется, на год вперед нанюхался и вино не лезет.
— Смотри сам, — хмыкнул слуга и наполнил свой бокал. — Приставал к вам кто? — хитро прищурился и отпил, посматривая на лазурного демона сквозь полуприкрытые веки.
— Да задрали! — раздраженно рыкнул Эртис и смущенно примолк под возмущенным взглядом Лэртины. Продолжил уже гораздо тише, едва увернувшись от кухонной тряпки: — Все приставали, кому не лень было. И бабы, и мужики… Никогда не думал, что бал будет именно таким. А еще мой не состоявшийся наниматель наговорил гадостей…
— Это кто такой был? — Крезет сделал вид, что смотрит в темноту за окном, на самом же деле внимательно наблюдая за Эртисом. Парень стушевался и опустил глаза.
— Лорд Самрин… — поморщился демон и зажевал горе нарезанными дольками фруктов. — Та еще скотина…
— О! — слуга многозначительно поднял указательный палец. — Это ты верно подметил, скотина он преизрядная. Хорошо, что ты к нему не нанялся. Поговаривают, по жестокости он переплевывает Повелителя. Ведь если бык прямо кидается на тряпку, то змея ждет подходящего момента, чтобы ужалить…
Эртис смолчал, делая вид, что полностью поглощен едой в своей тарелке. При этом он не глядя ел фрукты вперемешку с мясным рулетом, практически не ощущая вкуса. Произошедшее сегодня хорошо так выбило его из колеи, напоминая, что вообще-то работа телохранителя — это не просто сладко кушать и много спать, сидя возле тихой подопечной. Это еще и опасность, покушения, заговоры, интриги, и он самолично влез во все это дерьмо по самую макушку. Повелительница из девушки никакая, все лорды это прекрасно знают, а значит…
Значит, любой, заинтересованный усадить свою задницу на трон, начнет с нее. Все прекрасно знают о проклятии на Повелителе. Все знают срок его лечения — десять лет. И их задача — уничтожить якорь Аркала — его жену — до окончания этого срока. Нет Милы — умрет Аркал. Умрет Аркал — и начнется заваруха. Ведь далеко не факт, что его первый сын сядет на трон. История демонов знает немало случаев, когда Повелителем становился тот, кто вовремя уничтожил всех соперников, даже если он сам никакого отношения к первоначальному роду Повелителей не имел.
Ведь на самом деле и Аркал и его предки были далеко не изначальными Повелителями. Они просто оказались в нужное время в нужном месте, были самыми сильными в тот момент и убирали своих конкурентов всеми возможными способами. Вот и все. Умри Аркал — начнется свара похлеще, чем в змеином гнезде. Сцепятся все со всеми — старые и молодые, знатные, не знатные, посторонние и пришлые. И немалую роль сыграет в этом всем гаремный гадюшник и море бастардов…
Эртис уронил голову на стол, подражая Миле, но его Лэртина на ручки не брала и в постель не укладывала. Демоница просто буркнула что-то про охрану-алкоголиков и удалилась на негласно объявленную женскую половину покоев.
Демоны не спешили, наслаждаясь балом каждый в своей манере. Некоторые танцевали, меняясь партнерами и партнершами, некоторые неспешно беседовали, уединившись у колонн и набросив заклинания тишины, чтобы им не мешали. Некоторые откровенно сплетничали, как парочка ярко разукрашенных демониц, одетых в одинаковые кислотно-зеленые платья, едва достигающие середины бедер.
Одна из них указала на Милу тонким пальчиком с блестящим маникюром, что-то проговорила и хихикнула. Вторая открыто рассмеялась, тоже во все глаза рассматривая новую супругу Повелителя. Ранее ведь такую диковинку им не показывали. Мила отвернулась. Это было обидно, но что поделать? Всем рты не заткнуть, всем не объяснить…
Откуда-то из толпы подошел довольно колоритный демон с темно-синими, почти черными волосами, с бокалом рубинового вина в руке. Он презрительно осмотрел Эртиса, несколько сконфузившегося от появления видимо старого знакомого, бросил брезгливый взгляд на Милу и довольно приятным голосом протянул:
— Что, приятель, устроился сторожить человеческое дерьмо? А я предлагал пойти ко мне…
Эртис мотнул головой. Этого зажравшегося лорда он знал прекрасно. К нему не стоило даже подходить. Наглое самодовольное лицо демона светилось превосходством. Мила растерянно теребила подол платья и пыталась понять, чего этому неприятному типу от них надобно. От чужого демона так и веяло злобой.
— У меня хорошая работа, — возразил ее телохранитель и на всякий случай задвинул девушку себе за спину. Взгляд синих холодных глаз лорда Самрина стал колким и проницательным.
— Я так и понял, — демон залпом допил вино и, не глядя, выбросил бокал, точно попав на поднос слуги. — Тебя всегда тянуло к какой-то мерзости. Это каким же надо быть уродом, чтобы служить человечке? А? Тебе самому от себя не тошно?
— Нет. Не тошно, — отрезал Эртис и попытался было отойти, но приставучий лорд двинулся следом. Его темно-зеленая рубашка была расшита едва заметными бусинками, которые слегка блестели в мерцающих бликах светильников. — А вам не тошно унижать своих слуг? Не блюете потом от проклятий?
Осмелевший парень остановился и прямо взглянул в глаза обидчику. Возможно, будет драка. Не сейчас, конечно. Как-нибудь потом. Но он это выдержит, не впервой. Лощеный лорд наймет каких-нибудь прихлебателей, чтобы те «перевоспитали» одного неправильного мальчика. Ничего, справится. Сам Самрин никогда не марался о своих жертв, судя по слухам.
— Нет, — оскалился лорд. — Проклятья меня не берут, но откуда же тебе это знать? Дурак ты, вот кто. Работал бы у меня, имел бы престиж и уважение. А так… Посмотри на них, — он обвел рукой зал, как бы охватывая толпу придворных. — Они презирают ее. Они ненавидят ее. Половина этих баб готова продать душу, чтобы получить вот этот браслет, — короткий, совсем не аристократичный палец демона указал в сторону Милы и девушка сжалась в комок, отчаянно цепляясь за руку своего телохранителя. — Она даже не понимает того, кем является. Не умеет себя вести, не поклонилась как все вошедшему Повелителю. Ты думаешь, она долго проживет у нас? Думаешь, ее будут уважать? Любить? Бояться? Преклоняться? Нет, нет и еще раз нет. Она — никто, и ты никто рядом с нею.
Лорд перевел дух, подхватил с принесенного слугой подноса новый бокал и сделал маленький глоток, смачивая горло.
— Я не буду тебя переубеждать. Ты сделал свой выбор. Но помни — однажды эта малявка наскучит Повелителю, и он с радостью отдаст ее на растерзание. Нам, — улыбка демона сменилась хищной гримасой, на лице проступили синие с черными прожилками чешуйки. — И тогда, — он мечтательно облизнулся, — ее уже не спасешь ни ты, ни золотая побрякушка на руке, ни покровительница в гареме.
Демон снова отпил вина, круто развернулся, хлестнув косами по спине, и скрылся среди толпы таких же разноцветных аристократов. Эртис выдохнул и отцепил девчонку от себя. Слушая монолог Самрина, он даже перестал дышать.
— Не обращай внимания, — попытался успокоить девушку, но у самого сердце колотилось как у загнанного зверя. Им угрожали, причем правдиво. И это было чертовски страшно. Особенно когда угроза настолько проста. Они всего лишь игрушки. Несчастные игрушки в руках сильных мира сего. Однажды они действительно наскучат и их отдадут в руки чуть менее сильных. Или просто выбросят сломанное добро на помойку.
Мила неловко топталась рядом со своим телохранителем. Демоны все больше дурели — это было видно по рваным, резким, порой неестественным движениям танцующих, по неистово запихивающейся едой блондинке, по хнычущей в углу девчушке с размазанной косметикой. В добавок к алкоголю всех мастей слуги носили специальные футляры с тонкими палочками, которые демоны жевали, а некоторые поджигали и курили. На сигареты это не походило вовсе, скорее на воскурение ароматических палочек. Девушка тихонько хихикнула — все происходящее было похоже на дурацкую пародию. Смешно, обидно, как-то… да, как-то унизительно.
Есть она боялась, нашуганная Лэртиной, пить тоже, пробовать эти палочки не тянуло вовсе. Эртис оставался единственным почти адекватным демоном вокруг. Очередная красноволосая демоница попыталась подкатить к телохранителю, но быстро стушевалась, приметив человечку и специальный знак раскрытой длани на одежде демона. Ее лицо искривилось в брезгливой гримасе, сквозь прическу прорезались небольшие светлые рожки, и девушка ретировалась вон.
Красноволосых было много, отмечала про себя Мила, заверченная в круговерти народа. То ли демонов прибыло, то ли ей стало тошно от такого количества копошащихся посторонних, но девушка осталась окончательно дезориентированной. Еще несколько юных и не очень товарищей подошло к ним, высказало свое «фи» и ретировалось, не давая возможности ни толком понять сути претензии, ни огрызнуться в ответ на демонском языке.
Похоже, у этих демонов были какие-то свои способы выражать недовольство. Некоторые подваливали расхлябанной походкой и брезгливо морщились при виде человека, некоторые картинно плевали на пол, женщины предпочитали коситься и глупо хихикать, указывая когтистыми пальцами на невиданное чудо-юдо, мужчины иногда приставали к телохранителю на предмет интимных предложений, решив, раз он отвергает женщин, то предпочитает свой пол.
Эртис стал медленно пробираться к выходу, помня наставления Крезета. Мила тащилась за ним, едва успевая уворачиваться от чужих локтей, волос, туфель, крыльев и хвостов. Все больше демонов трансформировались, все чаще вместо лиц перед глазами мелькали зверские чешуйчатые хари. Девушка прикрывала глаза и тихонько всхлипывала от ужаса, давясь слезами. Бал превращался в какой-то разнузданный вертеп.
Она оглянулась, в тщетной надежде понять, куда ее тащит Эртис, но вместо этого увидела Повелителя на троне, вполне так активно сношающего одну из своих жен или любовниц. В полной мешанине и мерцании красного света толком ничего было не разобрать, да и ее глаза всего лишь показывали общие очертания, которых вполне хватило. Музыка приобрела бешеный ритм, вбухивая в голову девушки страшный, угрожающий и неприятный мотив. Светильники мерцали кроваво-красным и ярко-синим цветом, чем-то напоминая взбесившиеся полицейские мигалки. В добавок к ним кто-то поджег лампадки, и они задымили неприятным, дерущим горло дымком.
Толпа давила и напирала. Часть демонов ломилась к все еще заставленному едой столу, часть — назад, в центр зала, еще часть уже вовсю обжималась за колоннами или у стен. Трансформированные демоны существенно увеличились в размерах и им становилось тесно. Эртис торопился вывести свою Повелительницу, пока всеобщее безумие не захлестнуло их и не затянуло в громадную оргию. Какая-то серебристая демоница поцепилась ему на шею, провела черными когтями по груди, ловко разрезала рубашку (довольно дорогую вообще-то). Парень сбросил назойливую руку, сильнее прижал к себе Милу и, наконец, достиг выхода.
Стража безразлично окинула их затуманенными взглядами. Руки всех троих парней были в штанах, и, судя по внушительным выпуклостям, доставляли своих хозяевам удовольствие. Копья стояли заботливо прислоненные к стене. Эртис судорожно выдохнул, избавляясь от мути в голове и отгоняя нарастающее возбуждение. Оргия набирала обороты.
У Милы кружилась голова. Девушка уже мало что соображала, плетясь за тащившим ее парнем. Удушливая смесь запахов пищи, вина, ароматических палочек, разгоряченных тел и каких-то масел, видимо, подлитых в лампы, вызвала у нее закономерную тошноту. Противный ком подкатил к горлу, и, уже почти не соображая, бедняга сблевала прямо в горшок с большим серым цветком. Впрочем, ей было далеко не до цветка. В горле саднило, мерзкие спазмы в желудке продолжались.
Мила оперлась на стену, переводя дух. Хорошо, что они уже вышли за пределы зала. Хорошо, что Эртис рядом и даже подает платок. И хорошо, что он единственный сейчас похож на человека, а не на совокупляющееся животное.
Девушка подхватила платок, быстро вытерла лицо и выбросила испачканную тряпицу туда же, в цветочный горшок. А после плюхнулась на пол на колени и обняла растерявшегося демона.
— Спасибо, что вытащил меня из этого… ада…
У нее не хватило слов выразить все свое отчаяние, боль и каплю счастья, и она просто разрыдалась от избытка оглушающих эмоций.
Прибыли они как раз вовремя. Бал еще не начался, но народу в зал набилось уже прилично. Мила вертела головой и отчаянно осознавала, что у этих демонов все как-то слишком. Слишком высокий потолок, слишком большие окна, слишком яркие светильники, слишком громкая музыка, смех и восклицания самих демонов. А еще они слишком пестрые и в таких экстравагантных нарядах, что сама девушка была среди них просто монашкой.
Многие дамы щеголяли одеждой исключительно из бусин и бисерин, практически ничего не скрывающих на их безусловно прекрасных телах. Некоторые дамы и вовсе были одеты в перьевые платья, которые едва прикрывали стратегически важные места. Многие носили разнообразные головные уборы — диадемы, сеточки для волос, шляпки с вуалью, бисером, бусинами, перьями и цветами. У других в волосах были отдельно перья или цветы, у третьих вся голова являла собой целую дизайнерскую композицию со всем этим добром, собранным в какой-то невероятный узор. И все это блестело, переливалось, звенело, шуршало, добавляя гомона в и так шумном месте.
Мужчины же демоны были одеты несколько скромнее, но не менее цветасто. Они так же хватались драгоценностями, нацепив их куда только можно. Многие прибыли в довольно приличных костюмах, некоторые же вовсе в одних штанах, щеголяя цепочками с пирсингом на груди, сосках и животе. У других грудь и живот были раскрашены различными татуировками.
Девушка отчаянно щурила глаза, рассматривая все это блестящее и пестрящее великолепие. Сами демоны ей все больше напоминали цыган, скрещенных с воронами — точно так же норовили нацепить на себя побольше яркой одежды, много драгоценностей и украшений, и ходили, звеня всем этим добром.
Они прошли через парадный «общий» вход, показали страже приглашение и слились с пестрящей толпой.
Эртис остановился у дальней колонны, придержал Милу за руку, чтобы не вырвалась и не потерялась в толпе, а сам внимательно всмотрелся в загороженный стражниками отдельный вход — оттуда должен прибыть лично Повелитель. Парень покосился на возвышающийся трон, просчитал траекторию взгляда сидящего Повелителя — их здесь не должно быть видно с трона, но на всякий случай отошел еще дальше, притиснул Милу спиной к своей груди и застыл изваянием, готовый сорваться в любой момент.
Музыка зазвучала особенно громко, так, что Мила даже прикрыла уши, а потом как-то резко оборвалась на высокой ноте. Стражники развели копья, из-за крепкой двери вышел невысокий демон, стукнул собственным посохом, объявил Повелителя и его гарем, перечисляя добрые минут двадцать титулы самого Аркала, его жен и первых отпрысков, затем демон быстро ретировался в какой-то незаметный проход, а из основного вышел как раз Повелитель. За ним степенно следовали три первые жены, таким образом показывая свой статус особ при правителе, следом шел наследный принц, дальше — ненаследные дети, так и мечтающие стать наследниками, еще дальше медленно и величаво плыли фаворитки из гарема. Все остальные вошли через общие ходы, что указывало на их низкий, по сравнению с избранными, статус.
Эртис поморщился. Этим выходом они показали на место Милы, как самое нижайшее. Она должна была выходить наравне с женами, но кто бы их пустил в повелительские покои? Он успокаивающе погладил вздрогнувшее под его рукой худенькое плечико.
— Держись, это еще только начало.
Аркал, разодетый в традиционные красно-черные тона, величественно опустил свой зад на массивный трон, окинул взглядом собравшуюся знать и махнул рукой, таким образом повелевая начинать бал. Улыбка на его лице была нейтральной, но Эртис прекрасно видел презрение в красных глазах. Повелитель презирал своих подданных, но бросал этот бал как кость верным псам. Мол, кушайте и будьте верными дальше.
Демон незаметно поморщился, прикрыв лицо ладонью, делая вид, что зевает от скуки, и оглядел соседей по залу. Ближайшие демоны не были чересчур знатными, так что все в порядке. А его родовые цвета очень сильно походили на цвета одного весьма древнего и забытого рода, и на простолюдина Эртис никак не смахивал. Ну и прекрасно. Многие лорды и их дамы тоже были с телохранителями, в этом не было ничего удивительного в месте, где все могли наброситься на всех, а яды плескались в кубках наравне с вином. Ведь бал — отличное место, чтобы публично свести счеты с неприятелем. И месть все увидят, и поди догадайся, кто именно из недругов подгадил. Может и несколько ядов плюхнут в один бокал, от всех по чуть-чуть.
Парень усмехнулся и пожалел, что оружие пришлось оставить. Отдельное извращение предков Аркала — вооруженные на бал не допускались. Впрочем, может он и прав? Ведь будь здесь хоть половина демонов с оружием, они нашли бы повод сцепиться.
Музыканты, скрытые в задрапированной ложе, заиграли новую бравую мелодию, чем-то напоминающую марш в смеси с вальсом. Мила разочарованно пожала плечами — и как прикажете под это танцевать? Впрочем, танцевать ее не тянуло. Задвигавшиеся демоны нагоняли на нее дикий страх. В музыке было что-то такое… неуловимо стимулирующее хищные повадки демонов, пробуждающее из звериную, дикую, злобную сущность.
Девушка не видела, как менялись черты лиц, как растягивались в оскале губы, показывая удлинившиеся клыки. Она беспомощно оглянулась на Эртиса, чувствуя что-то не то, и в ужасе отшатнулась — ее личный мирный демон сейчас был страшным. Эртис же крепче сжал ее плечи, не отпуская в скопище уродов, и изо всех сил старался контролировать свое выражение лица. Музыка тоже подбиралась здесь с толком — еще эльфы знали, как приручить демонов и иногда этим пользовались. Сами демоны пошли дальше, разработав такую систему звуков, которые в нужное время побуждали их совершать самые разные поступки и ощущать самые разные эмоции. Эта музыка хранилась в секрете и передавалась только между придворными музыкантами. Простые городские менестрели изобретали всего лишь коротенькие мотивчики и простенькие песенки.
Между прохаживающимися и танцующими парами сновали слуги с подносами, разнося еду и напитки. Основная масса еды размещалась на длинном столе справа у стены, демоны соорудили что-то вроде шведского стола только намного обильнее. И многие подходили к столу и брали еду. Милу слегка замутило от смешавшихся запахов. С одной стороны, еда пахла очень даже вкусно, с другой стороны дамы и кавалеры переборщили с духами, вызвав целую бурю смешанных чувств у бедной девушки.
Какая-то худенькая, еще не сформированная демоница склонилась перед нею, подавая бокал с красным вином. Мила отметила и у нее зверские черты лица, вопросительно покосилась на телохранителя. Эртис принял бокал, понюхал, посмотрел на свет и только тогда отпил. Демоница дождалась реакции одобрения и, поклонившись, отошла.
Только после личной пробы Эртис разрешил Миле слегка отпить из бокала. Он не знал, как спиртное подействует на человека и решил проверить, начиная с малых доз. Вдруг что-то пойдет не по плану?
Крезета приняли вполне неплохо. Демон ожидал намного более худшего варианта, но Лэртина его успокоила:
— Не бойся. Работай на совесть и живи спокойно.
А еще его сильно удивила эта человечка. Девочка была вяленькой и слабой, но она держалась. И даже приветственно улыбалась… нет, не слуге — другу. Новому другу в новом мире.
Крезет неловко себя чувствовал, вспоминая, какую роль сыграл в появлении этой девочки в их мире. Как собирал ингредиенты, как искал девственницу. Смешно сказать… едва нашел какую-то совсем девчонку и хорошо заплатил ей государственными деньгами за кровь, щедро нацеженную в бутыль. Он был тем самым звеном, притянувшим Милу к ним. И ему было противно это осознавать. Он, Крезет, сделал мерзость. Вот действительно, понравилось бы ему, если бы его выдрали насильно в другой мир, изнасиловали, принудив к браку и запихнули куда подальше в пыльный чулан, каким и является западная башня дворца? Скорее всего, очень бы не понравилось.
Демон успел получить назначение в казначействе, сбегал за авансом, столкнулся с еще одним слугой Повелителя, грустно отвел глаза. Теперь его будут считать чуть ли не предателем… Но паренек с огненными волосами всего лишь приветливо кивнул и побежал по своим делам. А Крезет остался стоять на лестнице с самым задумчивым видом. И только будучи спихнутым стражником вниз, на площадку, чтобы не загораживал проход, он очнулся, собрал в кучку свои мысли и направился к западной башне.
На полдороге его тормознула беловолосая стражница из гарема. Крезет внутренне похолодел, наблюдая снизу вверх мощные ноги, бедра в броне, крутой, слегка загнутый и безумно дорогой меч, мощное туловище с небольшой грудью, прикрытое броней и сравнительно симпатичное лицо, обрамленное кучей светлых косичек. Демон попятился назад и сглотнул. Ну вот… все так хорошо начиналось, а он так глупо подставился. Сейчас эта дама потащит его в свои пенаты и…
— Ты новый слуга четвертой Повелительницы? — на удивление мелодичным голосом пропела стражница.
— Я-а… — некультурно заикнулся Крезет, не зная, куда деваться. Неужто сейчас будет расправа? Он не хотел в гарем. Отчаянно не хотел, потому вспомнил сразу три молитвы разным богам и запутался, какую же из них выбрать.
Тем временем стражница достала из пространственного кармана свиток с повелительской печатью и протянула слуге.
— Передай Повелительнице, чтобы обязательно была завтра на балу, — свиток ткнулся в руку демона, бездумно закатившего глаза. Противный липкий страх превратился в пот, струйкой потекший по виску и заливающийся за шиворот.
Слова женщины не сразу дошли до него. Только когда стражница хорошенько тряхнула беднягу за плечо, тот сумел открыть глаза, бездумно сжал в ладони свиток.
— Это приглашение. Не потеряй, — стражница оглядела слугу странным сочувствующим взглядом и посоветовала: — Сходил бы ты к лекарю, неважно выглядишь.
— Ага, благодарю, — Крезет стиснул крепче свиток и рванул пешком в сторону западной башни, петляя по коридорам и сбивая с ног встречных демонов.
Вот не было печали… Демон ворвался в башню так, словно за ним гнались все чудовища, каких только можно было найти. Едва не сбил новенького проштрафившегося паренька, скучающе подпирающего дверь караулки. Ругнулся, споткнулся о ступени и влетел прямо в спускающуюся Лэртину. Женщина взвизгнула, стукнула дурного слугу корзинкой для покупок и отскочила в сторону.
— Ты чего кидаешься? — гневный вопрос привел Крезета в чувства, он еще слегка дрожал и запинался.
— Вот… это самое… Повелительнице передали приглашение на бал… — слуга всхлипнул и весь скорчился, ожидая наказания. Вряд ли человеку будет хорошо на балу. Скопище придворных змеюк, гаремные шлюхи, множество аристократии и каждый не преминет пребольно пнуть человечку в самое больное место — в ее расу, внешность, силу, отсутствие магии… Это будет пытка, а не бал.
Лэртина же грустно смотрела на замявшегося парня и вдруг протянула руку.
— Пошли, поможешь купить кое-что. Раз уж придется собирать Милу на бал, стоит ее хотя бы прилично одеть… — она приняла в руки свиток, спрятала в складках платья и подхватила Крезета под руку.
***
Подготовка к балу Милу не обрадовала. Ей совсем не хотелось идти в толпу разряженных демонов, терпеть всякие подколки, завуалированные оскорбления и дурацкие выходки. Девушка была уверена в том, что это все там и будет. И понятия не имела, какого черта ее вообще надо было приглашать. Она не являлась правительницей в полном смысле этого слова, не претендовала вообще ни на что, не конкурировала с местными красотками от слова совсем, в придворные интриги не лезла и сидела тише воды, ниже травы. Вариант был лишь один — на нее хотели посмотреть. Или показать ее кому-то. Ничего другого в голову не приходило.
Она покорно терпела экзекуцию своих отрастающих волос. Лэртина что-то там колдовала с расческами и заколками, напевая простенький мотивчик. С музыкой тут была форменная беда. Никакой особой музыки и не было, а та, что была в наличии… оставалась самой примитивной. Кажется, демоны вообще взяли ее у какой-то другой народности, изрядно исковеркав и изменив смысл. Так что песни были самыми простыми, а музыка элементарной. Девушка даже понятия не имела, есть ли у демонов хоть какие толковые музыкальные инструменты.
Лэртина недовольно разбирала густые каштановые пряди и глухо ворчала по поводу и без. Она не понимала причины, по которой ее девочку вытаскивают из башни. То сама первая Повелительница отправляет их в эти «апартаменты», то присылает приглашение с личной печатью и всеми прилагающимися данными. Хочет отравить? Прямо на балу? Хочет всласть поиздеваться? Хочет показать супругу, как жалка его четвертая жена? Ну бред же! Демоница не находила в этом логики, раз за разом не понимая мотивов гаремных куриц. Может, это все подстава? Приглашение отправила отнюдь не Азарила, а кто-то из ее противниц? Чтобы подставить всех и вычудить на балу что-то такое, чего уж никто не сможет предугадать?
Демоница нацепила на свою подопечную последнюю цепочку, долго всматривалась в растерянное лицо Милы.
— Терпи, дорогая, это самая малая часть твоих испытаний.
Действительно, сборы были всего лишь каплей в море мучений. Выданное демоницей новое платье было несколько не по фигуре человека, но одеть что-то другое времени не было, потому попытались привести в порядок то, что есть. Лэртина глухо бурчала обо всем, скалывая шпильками золотистую струящуюся ткань, Мила покорно поворачивалась из стороны в сторону, словно живой манекен. Крезет рассматривал женщин и неодобрительно цокал языком, подавая хмурой служанке шпильки.
— Ну вроде терпимо, — демоница еще раз придирчиво осмотрела наряд подопечной и осталась довольна. Чересчур глубокое декольте было скрыто золотистой же сеточкой, большинство «лишних» вырезов она сколола шпильками и скрепила крючками, несколько неудачно подобранные белые туфельки без каблука были спрятаны за длинным подолом. Вполне можно выдержать бал.
Лэртина сложила свои инструменты, повертела девушку еще немного, подправила сложную прическу, потом передала из рук в руки телохранителю. Устало посмотрела на довольно симпатичную пару. Намучаются они сегодня, еще как намучаются…
— Значит так, — женщина в первую очередь инструктировала Эртиса, чтобы он не облажался как самый приближенный к повелительской тушке. — От нее ни на шаг. Есть только то, что подадут слуги сразу с кухни. Ни у кого не брать питье, даже если будут тыкать под нос. Ни с кем не целоваться — мало ли, вдруг найдутся извращенцы с ядом на губах. Не принимать никаких подарков, если кто вздумает дарить. Особенно всякие бирюльки — колечки-цепочки-брошки… Ну что еще?
Демоница перевела дух и всмотрелась в сосредоточенное и внимательное лицо телохранителя.
— С тобой вроде закончила. Все понял?
Эртис кивнул, подтверждая, и машинально потянулся рукой к мечу. Крезет отрицательно покачал головой:
— На балу запрещено оружие.
Лэртина же тем временем инструктировала уже Милу.
— Тебе тоже не следует ворон считать. На счет подарков запомнила?
— Да, — от кивка девушки звякнули цепочки на ее голове.
— Это потому, что на драгоценные камни и металлы легче всего прикрепить узор заклинаний. Любых, каких пожелает маг. А потому на красивой брошке вполне может быть проклятие, болезнь, заклинание ослабления и ангел знает, что еще могут подарить неугодной жене Повелителя. Цветов тоже не бери — они могут быть отравлены. Поесть лучше тут, у меня на глазах. Спиртного много не пей — ты маленькая, тебя свалит с одного стакана. Что не понятно, спрашивай у нашего красавчика, он все расскажет. И да, — женщина на секунду задумалась, закатив глаза, — сомневаюсь, конечно, что это случится, но! Тебе могут сделать неприличное предложение. И не надо делать такие глаза — мы падки на экзотику, ты будешь вполне симпатичной, если тебя откормить, ну, а на один раз и такая сойдешь. Не соглашайся, это будет считаться изменой Повелителю и тебе уготовят прямую дорогу на смертную казнь. Кстати, так могут сделать и специально, при свидетелях. Так что будьте внимательны и помните — ваша жизнь в ваших руках.
Лэртина закончила инструктаж, оставив двух парней договариваться, в последний раз поправила Миле непослушный каштановый локон и удалилась в столовую. Ей вдруг захотелось напиться, но стоило подежурить этот вечер трезвой, поскольку не известно, что может случиться на балу и когда ее подопечным понадобится помощь.
Крезет провожал разодетого в лазурные цвета Эртиса и блистающую золотом Милу по дороге к бальному залу.
— Ребята, вы знаете, чем заканчивается любой бал? — слуга поддержал запнувшуюся девушку на ступеньках и грустно покачал головой.
— Нет, чем же? — повернулся к нему телохранитель, рассматривая коричневого задумчивого демона.
— Оргией, — грустно буркнул Крезет, обводя Милу подальше от хрупкой цветочной вазы. Не хотелось бы зацепиться и порвать тонкое платье в самый неподходящий момент. Цветок разочарованно опустил фиолетовые листья — хищная морена хотела поживиться чьими-то волосами или огрызком одежды, но не вышло в этот раз. — Да, любой бал заканчивается оргией. Так что в ваших интересах покинуть его до того, как… ну в общем, начнется свалка…
Мила морщилась и шла извилистыми коридорами, спрятавшись за телохранителем. Она еще с трудом разбирала быструю трескотню демонов, но основное поняла — на балу будет полная задница, стоит никуда не лезть и ни во что не вмешиваться… Последние фразы парни выдавали с озабоченными лицами, будто шли на похищение Повелителя, а не на бал, но девушка списала все на волнение. Многих слов из их разговора разобрать так и не удалось.
Эртис проснулся от слабого писка магической сети. Кто-то подошел к башне, но вроде с мирными намерениями. Демон сонно встряхнулся, натянул кое-как вчерашнюю рубашку и выглянул в окно посмотреть на непрошенного гостя. Темнота за окном ответила — фиг тебе, даже демоническое зрение ничего не помогло разглядеть в кромешной тьме. Прорезавшая небо молния на секунду осветила двор перед башней, и он успел заметить темный силуэт у дверей.
Телохранитель выругался, подхватил штаны, впопыхах оделся и спустился вниз. Ночной гость вежливо постучал в дверь, таким образом активировав сигналку, но больше никаких попыток к проникновению не делал. Просто мок на улице. Эртис сбежал по ступенькам, еще раз проверил всю сигнальную сеть на предмет ловушек — до сих пор к ним никто по ночам не совался, а тут такой сюрприз. И спокойно открыл дверь перед вымокшим демоном.
— Заходи, заходи, — на пороге захлюпало, ветер метнул прохладные капли внутрь башни.
— Спасибо, — голос был незнаком, но спокоен и даже приятен. Эртис зажег небольшой светящийся шарик, цепляя его у себя над головой — освещать всю переднюю площадку при входе было слишком жирно ради одного демона.
— Что у тебя случилось? — ночной гость никаких поводов для беспокойства не подавал, был на вид здоров, цел и даже как-то блаженно улыбался. Только вымок до нитки, вода стекала с демона на пол и уже образовала недурственную лужицу. Мокрые коричневые волосы облепили лицо, придавая ему схожесть с русалкой, вылезшей соблазнить молодого моряка. Интересно, почему не поставил хотя бы простенький щит?
— У меня… я просто хотел к вам на работу наняться. Прежде чем идти в казначейство, надо хоть узнать, подойду я вам или нет.
Эртис смотрел на гостя и пытался припомнить, где он его видел. Но так вспомнить и не смог. Простоватое лицо казалось знакомым, горбинка на носу от постоянных переломов не выравнивалась, тонкие бледные губы скрывали чуть вытянувшиеся от волнения клыки. Где он мог видеть этого парня?
— На счет работы ничего не скажу, это не я решаю. Сам служу телохранителем, так что… — он развел руками, показывая, что место занято.
— Из меня будет плохой телохранитель и хороший слуга, — усмехнулся гость. — Будем знакомы, я — Крезет.
— Эртис, — коротко представился телохранитель и хлопнул гостя по плечу. — Пошли ко мне, переоденешься и высохнешь. Есть хочешь?
Крезет согласно кивнул, дивясь происходящему. Впустили среди ночи в башню, собираются кормить-поить. И никакой проверки, суматохи, требования клятв. Может все будет потом? А сейчас он все равно ничего не сделает ни телохранителю, ни его подопечной. Наоборот, в его же интересах не только не вредить, но еще и помогать.
Тем временем они поднялись по заокругленной лестнице в комнатку Эртиса. Парень бросил гостю чистую рубашку и штаны, порылся внутри комода, извлек пару сапог.
— Держи. Не знаю, подойдет ли размер, с виду ты не больше меня, — телохранитель вышел, прикрыв дверь, и вернулся к переодетому гостю с подносом, полным еды. — Девчонки не слопают столько.
— Девчонки? — поперхнулся воздухом Крезет, представляя, сколько бы его били, вздумай он где-то обозвать Аркала мальчишкой.
— Ага. Одна худая, как та метла, а вторая хоть и чуть в теле, но тоже много не ест, — развел руками парень и налил гостю вина. — Грейся лучше.
— Помню, — кивнул Крезет, запивая хорошо прожаренное мясо вином и наслаждаясь теплом помещения. — Я… был вестником плохих новостей. Жалко девочку…
— Так ты?.. — многозначительно протянул телохранитель, и себе прикладываясь к кубку с вином.
— Бывший личный слуга Повелителя. У него таких, как я — десяток. Мальчики для битья… Сейчас я свободен от клятвы и ищу себе место в жизни и угол. Хороший приятель посоветовал вас после того, как я обошел всех и везде меня забраковали.
— Чем же ты им не угодил? — Эртис взглянул на гостя по-новому — вполне недурен собой, высушился простеньким тепловым заклинанием, физически не особо силен, ну так и он сам тоже не вышибала…
— Попался под руку Аркалу, когда тот был не в духе, — грустно поделился наболевшим Крезет, доедая мягкий хлеб. Его было положено есть с мясом, но голод рассудил иначе — сначала мясо, потом хлеб. — Был избит, как раз перед тем боем с эльфами… Ну и когда очнулся, оказалось, что бой уже давно кончился, никого нет. Меня бросили вместе с трупами. Решили, что я сдох!
Крезет истерически рассмеялся. Вино, тепло и нормальный собеседник развязали язык, но не до конца.
— Вот и… Повелитель освободил меня от клятвы, наняв какого-то другого дурачка. Теперь я свободен… и никому не нужен.
— Ладно, ты доедай и давай спать. С утра пусть с тобой Мила с Лэртиной разбираются. Вдруг и захотят взять. В любом случае, не пропадешь. Оформим, может, как садовника, выкорчуешь вон те дурные розы под окнами, Миле они не нравятся.
Крезет разулыбался, допил вино и отправился ночевать в выделенные ему гостевые покои. И пусть эти покои оказались складом старой мебели, кровать скрипучей, а до стола пришлось пробивать дорожку в барахле, это место показалось ему божественным. Подумать только — в его жизни происходят такие перемены! И боги — есть, это он знал теперь точно. Только они ослабли от неучтивости к ним и уже ничего не могут сделать с распоясавшимися демонами. А может и не хотят. Кто знает, что задумали боги. Может ждут, пока демоны пожрут сами себя, как великий мифический змей…
День подходил к концу, а Крезет так и не нашел себе должности. Знатные демоны и демоницы воротили нос от бывшего слуги, который по всем правилам должен был умереть. Для рабочих профессий требовались умения, которых у демона никогда не было. Он не умел ни рисовать, ни лепить посуду из дорогой глины, ни выдувать стекло, магия же его оставалась в том же примитивном состоянии, в каком и была до счастливого спасения.
К тому же, Повелитель объявил о Большом бале, и подготовка во дворце закипела. Снова чинили, красили, меняли обои, что-то мастерили, что-то магичили и в итоге все бегали заняты. И никому не было дела до одинокого демона, которому не к кому прибиться. Он остался жить, хотя должен был умереть по желанию своего господина. Он был самым настоящим ничтожеством, ни на что не способным и это убивало похлеще, чем меч, яд и инструменты палача…
Он был никому не нужен, и Крезет в бессилии выполз на свежий воздух. Покосился на застывшую статуями стражу — вон его даже в стражники не взяли, сказали, что слишком слабый и дерется плохо. А еще трус. Никто не воспринимал парня всерьез, никто не думал о нем, как о хорошем работнике. Выход был один — идти в бордель, продавать единственное, что всех устраивало — свое тело. Худенький поджарый парень многим нравился в качестве постельной грелки или подстилки, но Крезет неизменно отвечал отказом и негодованием на эти неприличные предложения. Или… впрочем, выход есть всегда.
Демон вспомнил слова целителя, промурлыкал себе под нос: «Никогда не отчаивайся» и для начала решил сходить в Храм. Вечером навещать даму, да еще и Повелительницу, считалось дурным тоном. Могут поползти дурацкие слухи, а вредить девушке даже таким образом он не хотел. Одно дело утром или в обед прийти по деловом вопросу, и совсем другое — припереться вечером, который плавно переходит в ночь.
Крезет запахнулся в плащ — ночь выдалась на удивление прохладной, еще и на дождик собирается… И решительно пошел в Храм, плюнув на все предрассудки. Вот за Храм никто ничего не скажет, мало ли у кого какие предпочтения — кто-то ходит в бордели, а кто-то в храмы. Разницы между дамами никакой. Главное, чтоб никто не догадался о его истинной цели посещения Храма.
Внутри Храма было тепло и светло. Тысячи магических огоньков освещали огромный зал, статуи богов были украшены свежими цветами, девушка-послушница отмывала пол возле алтаря. Другая красавица раскладывала на алтаре цветы. Неужели у таких ужасных существ, как демоны, могут быть такие добрые, улыбчивые боги? Неужели раньше их мир был не таким жестоким и пошлым? Раньше ходили в Храм молиться, а не совокупляться. Раньше они верили, а не требовали. Раньше они чувствовали, а не получали удовольствие.
Странная непонятная тоска сжала сердце и демон, сам того не осознавая, опустился на колени. Ладони прижались к заалевшему лицу. Боги, боги, если вы такие прекрасные, добрые, мудрые, почему вы не прекратите все это? Разврат, жестокость, кровавые игры? Почему вы, такие недосягаемые, не сделаете что-то хорошее, что вернет веру в вас? Неужели вам все равно? Пересохшие губы шептали вопрос-молитву, а сердце билось часто-часто, будто хотело выпрыгнуть из груди.
— Что привело тебя сюда, дитя? — ласковый голос заставил Крезета убрать мокрые ладони от заплаканного лица. На него смотрела древняя демоница в белых с золотой окантовкой одеждах. Священный круг на ее груди тоже был вышит золотом.
— Простите, великая, — склонил он голову, едва не ткнувшись лбом в каменный пол. — Я хотел бы… хотел бы узнать свою кровь и род.
Женщина всмотрелась в него блеклыми глазами и жестом велела встать.
— Пойдем, дитя, узнаешь свой род и кровь.
Крезету еще никогда не было так спокойно, как рядом с этой древней демоницей. Она шагала мерно и уверенно, и эта уверенность и спокойствие передавались ему. Слезы высохли, статуи богов, мимо которых они шли, уже не казались такими недосягаемыми. Наоборот, демону померещилось, что богиня любви грустно улыбнулась, а бог справедливости понуро опустил плечи. Нет, показалось — это всего лишь причудливая игра теней, переплетение тьмы и света, колышущиеся тени от множества светильников, от движения воздуха, от их шагов, от девочки послушницы, обновляющей цветы и венки…
За главным залом было еще множество помещений, но сюда допускались только служители Храма. Древняя завела его в маленькую простенькую залу. Здесь все было каменным, под потолком висел только один светильник, зато все стены были изрисованы сценами из жизни богов и богинь. Вот бог плодородия бросает в землю зерна и из них растут цветы и злаки. Вот богиня любви дает свой венок влюбленной паре — венчает их таким образом. Вот бог войны, великий и могучий мужчина с рыжими, как огонь волосами, вручает магическое копье первому Повелителю — древнему, тощему, седому мужчине в одной белой длинной рубашке…
Крезет замер, разглядывая фрески. Тем временем древняя демоница принесла большую чашу и острый нож.
— Налей своей крови в чашу, — командным тоном повелела она и парню на долю секунды стало понятно, кто истинный Повелитель этого мира. Но после древняя очень ласково, по-матерински улыбнулась и Крезет схватился за нож. Ради этой улыбки он был готов на все. Даже слить всю свою кровь в эту золоченую чашу.
Но тело лучше знало, сколько крови следует отдать. По жесту древней кровь перестала течь, рана сама закрылась, розовая полоска шрама сама собой рассосалась. Поникший парень бессмысленным взглядом всмотрелся в темно-красную, почти черную жидкость, Там ничего не было, но мелькающие отблески завораживали, кружили, морочили…
— Отойди, — женщина спокойно оттолкнула Крезета в сторону и разложила вокруг чаши на столике самые разные предметы. Кусочек желтоватой ткани, три розовых, почти гладких камешка, несколько травинок с белыми мелкими цветками, зажгла огонек на крошечном кусочке горючего камня и поставила маленькую плошку с водой.
Затем принялась что-то напевать. Смутно знакомое, непонятное, чуждое и одновременно родное. Парень застыл, странное оцепенение схватило все тело. Эта древняя магия была старше демоницы, старше Храма, старше рода Повелителей… Сама древность выглянула из кровавой чаши и плеснула застывающей кровью… по всем разложенным кусочкам и вещам сразу. Красные капли закапали на пол, собрались в лужицы на столе и на полу, потекли тонкими ручейками по бортам чаши…
— Интересно, — улыбнулась древняя демоница, глава Храма, и жестом очистила все, уничтожив и чашу, и кровь, и разложенные предметы. — В твоем роду не просто отметились Повелители. Ты каким-то образом пробудил в себе их способности. Ты сможешь стать достаточно сильным, если сам этого захочешь. И мой тебе совет… не говори об этом никому. Все, произошедшее в Храме, остается тайной. В нашем мире достаточно зла, чтобы еще и ты становился его приспешником. А теперь возьми вот это, — в его руку ткнулся узкий свиток, — и иди… туда, куда хотел идти перед приходом в Храм. Не задерживайся.
Легкий толчок в плечи и вот уже одурманенный парень стоит на пороге Храма, сжимая в руках тоненький свиток, на него льется вполне приличный дождь, а в душе какое-то непонятное… облегчение. Вот все и решилось. Он не просто бастард деда-прадеда нынешнего Повелителя, он… законный Повелитель. Намного более законный, чем непробужденный Аркал и все его потомство, бывшее и будущее. Только что толку?
Непризнанный Повелитель улыбнулся, показывая удлиняющиеся клыки, и в небе согласно вспыхнула молния и грохнуло прямо над самой головой. Все будет прекрасно — шептало что-то в душе. Он со всем справится. А сейчас действительно следует пойти туда, куда он и хотел. И плевать, что сейчас глубокая ночь, все давно спят, а кто не спит, тот чересчур занят, чтобы наблюдать за одним никудышним демоном.
Крезет встрепенулся, накрыл голову плащом, засунул свиточек за пазуху и решительно направился к западной башне. В конце концов, почему нет? Служить человеку не так обидно, как служить Повелителю. Да и слабая девчонка в случае чего, не сможет ему ничего сделать. Не побьет и не замучает. Если уж он выжил у Аркала, то у малахольной человечки тем более выживет. Это ж надо — не Повелитель и не Повелительница в одной лодке! Сказка только начинается, похоже…
Выслушав извинения побитого стражника, Мила, как обычно, засела в своей комнатке, не обращая внимания на затихарившихся демонов. Демоны же дружно собрались в гостиной и гоняли чаи, не давая Рэнтарру остаться в одиночестве.
Стражник искренне считал, что виноват во всем напарник, напарник — что виноват он, Рэнтарр. В итоге получили люлей от начальника караула оба, схлопотав не слабые затрещины. Вздумавший сопротивляться Ангвад отправился замаливать свою вину в императорскую армию в «убойный отряд». В этом отряде собирали чаще всего неугодных правящей верхушке, смутьянов, бунтовщиков, отморозков, у которых нет высоких покровителей и все прочие отбросы демонского общества. И бросали в самые горячие места, не волнуясь на счет выживания. Считали, мол, боги, если они есть, рассудят — погиб, значит виновен. Выжил — невиновен.
И так получилось, что как раз этот отряд срочно собрали и отправили для нападения на эльфов. Рэнтарр, более смирный и спокойный, мог только бессильно наблюдать за тем, как его товарища и любовника уводят. Как оказалось — на верную гибель. Эльфийское чудовище не пощадило Ангвада, как и многих других.
Узнав о случившемся, Рэнтарр попытался было сбежать, чтобы хоть найти тело, но схлопотал еще за все хорошее. А потом был отправлен обратно на службу, так как его мать вовремя «позолотила ручку» начальника караула, проклятого Затэрана. А может и еще чего позволила, этого он не знал. Парня просто вытащили из застенков, пнули напоследок и зачитали приказ идти работать, где работал — в западной башне. Еще одна ошибка — и он пойдет за Ангваром в «убойных отряд».
Сейчас бедный демон совсем не по-мужски шмыгал носом, мечтая выпить что-то покрепче, чем лечебный отвар, заверенный Лэртиной, и чувствовал себя настолько погано, насколько может быть вообще. Заживающие синяки всего лишь чесались, болела же душа. Оказывается, бывает так, что больно внутри без всяких видимых повреждений. Больно осознавать, что того, кто был целым твоим миром, больше не существует. Он больше никогда не подойдет сзади, крадучись, и не напугает. Никогда не скажет очередную пошлую и банальную шутку. Никогда не шлепнет, не съязвит и не спошлит. Его просто… нет. Не существует. И от этого становилось совсем паршиво.
Лэртина подсунула горемыке тарелку побольше, подкладывала самые лакомые кусочки и вообще жалела, как могла. Мальчишки, какие же они мальчишки! Слишком юные, слишком незрелые, слишком… простодушные, скорее всего. Демоница не задумываясь погладила две макушки — черную и лазурную, посмотрела сначала в недоуменные зеленые глаза, потом в полные боли и отчаяния карие, вздохнула и тихонько сказала:
— Кушайте, мальчики. И пейте чай. А ты… — ее рука снова коснулась головы Рэнтарра, — тебе я принесу кое-чего лечебного. Только выпьешь на ночь и ляжешь тут, комнату найдем где-то поближе к нам. Нельзя оставаться одному.
Она ласково погладила черные, слегка запорошенные волосы парня, еще раз пожалела о нерожденном сыне и тихо вышла за вином. Мила остается в надежных руках, ну, а что один стражник в пучине своего горя ничего не видит, то не страшно. Башня защищена надежно, охрана на местах, даром что они кажутся бездельниками. Ну и самое главное — не высовываться. Чем меньше они муляют одним своим существованием гарем и Повелительниц, тем лучше. Нету таких, в опале сидят в башне, бедные, несчастные. Дамы любят жалеть кошечек с оторванными хвостиками и собачек без лапок. Вот только стоит этой собачке нагадить, где не надо безо всякого умысла, или даже просто показаться не вовремя на глаза — ей безжалостно оторвут голову. Все они такие, демоницы. И она… тоже была такой когда-то.
Женщина спустилась на кухню, кое-как уболтала главного повара выделить ей бутылочку вина, построила глазки его помощнику, который отпирал подвал, самолично сперла вторую бутылку, спрятав ее в чулке по платьем и гордо удалилась, изображая всем своим видом тупую почтительность. Лэртина перевела дух, поудобнее перехватила «законную» бутылку, получше прилепила магией к бедру «незаконную», снова состроила глазки шеф-повару, делая вид, что она просто счастлива была побывать в таком прекрасном месте, как демоническая кухня, и выскочила вон на свежий воздух. До башни можно и долететь, а вот после смешавшихся запахов кухни ей едва не стало дурно. Казалось бы, по отдельности все продукты и специи пахнут просто божественно, но смешавшись в одном помещении и годами пропитывая его запахами, все вместе они воняли просто неимоверно…
— Храните, боги, пышные юбки, — улыбнулась демоница и взмыла в воздух, раскидывая большие, светлые в крапинку кожистые крылья. Кража века состоялась.
Не то, чтобы демонам не позволялось напиваться, но рекомендовалось делать это за свой счет. У бедного парня, скорее всего, не было ни копейки, а потакать пьянству из своего кошелька женщине не хотелось. Одно дело купить бутылочку дорогого качественного вина и периодически пропускать полстаканчика на ночь, когда мучают кошмары. И совсем другое — дать мужику напиться вдрызг, чтобы он забыл погибшего любовника. Каким бы тот ни был козлом, а все же становится немного жалко.
Лэртина опустилась на балкончик родимой башни, поправила скомкавшееся платье и внушительно взвесила в руке бутылку, прикидывая, хватит ли двух таких, чтоб свалить с ног еще молодого демона. Решила, что хватит, активировала свой амулет, прошла через защиту и довольно поскакала по лестнице в место их заточения.
— Вот тебе для поправки… настроения, — она водрузила свою ношу на стол, задрала юбку и отстегнула от чулка вторую. — Надеюсь, не побрезгуешь, но мне дали только одну, так что другую пришлось взять самой.
Недоуменно посмотрела на округлившееся лицо Эртиса, улыбнулась и повертела попой.
— Мальчик, ты что никогда не видел женских чулок?
— Видел, — сглотнул слюну телохранитель и с трудом отвернулся. — Только их никто так откровенно не показывал.
— Понятно с тобой все, — Лэртина погладила бедного пунцового телохранителя по лазурным волосам и тихо подсказала: — Напомни, чтоб я тебя сводила в одно замечательное местечко. Там ты насмотришься и нащупаешь много чего.
Бордовый демон выскочил из покоев куда-то проветриться, а демоница уже деловито раскупоривала бутылку для второго страдальца. Вот наградили же боги компанией — человечка-недоповелительница, страдающий от любви стражник и телохранитель-девственник! Везет, так везет, нечего сказать.
Полный до краев бокал красного вина ткнулся в холодные пальцы Рэнтарра.
— Пей, болван несчастный. Пей и забывай все. Сегодня я вас караулю, не бойся, не украдут твою драгоценную тушку.
Парень залпом выпил вино, не ощущая ни запаха, ни вкуса. Лэртина налила снова, плеснула и себе за компанию, вытащила из комнаты засидевшуюся Милу и тихо зашептала ей на ухо:
— Видишь, что бывает от глупой любви? А я, дура, мечтала о ней. Один всего лишь трахался, а второй любил. Смотри и учись. Никогда не люби, девочка, Спи с кем хочешь, но не люби. Все равно предадут, раньше или позже. Все предают…
— Ты тоже… предашь меня? — костлявое девичье тельце сжалось, хотя куда уж больше.
— Не знаю, малыш, не знаю. Жизнь нас всех рассудит, а боги разберутся после смерти. Если они есть, эти боги. Что-то я сильно сомневаюсь.
Мила смотрела на напивающегося стражника. Такого чужого раньше и такого… непривычного, понятного, знакомого сейчас. Он был… своим, даром, что никогда не сделал ничего хорошего. Но хоть не мешал им что-то делать. И за это она была ему благодарна.
А потом демон просто свалился на пол, в какой-то миг отключившись. Лэртина без особого труда подхватила его на руки и вынесла из покоев — нечего тут пьяному лежать и портить вид. Пусть отсыпается… да хоть вот тут, на старом диване, через комнату от их покоев. Очухается, скажет спасибо. Это ж как ему наболело, что свалился от полутора бутылок? Женщина долго смотрела на черные волосы, рассыпавшиеся по плечам, выбившиеся из косы пряди, наверное, мешали, но поправлять она их не стала. Просто стояла и смотрела, как на черных, как самая темная ночь в году, волосах появляются первые полоски седины.
Какая же боль была в этом юном сердце? Он ведь еще совсем молодой, бунтующий, свежий… Не выдержав, она сделала крохотный шаг и коснулась серебрящихся волос. Неужели… неужели может быть больно так? Неужели любовь бывает такой? Тогда она уже не хочет этой любви. Поздно, старая уже кошелка, и так долго коптила собой этот мир… Хватит думать, будто она кому-то нужна и интересна. Лэртина смахнула слезу и вышла, тихонько прикрыв дверь. У нее теперь оставалась только одна цель — вычухивать Повелительницу, обучить ее дворцовым хитростям. И заботиться об этих дурковатых парнях. А чувства… пес с ними, с этими чувствами. Грош им цена, если они делают кого-то несчастным.
Демоница неспешно вошла в покои Повелительницы, приметила беседующего с Милой Эртиса. Демон уже оправился от потрясения, был вполне адекватным, даже немного дурачился с человечкой, играя в «ладошки». Он неизменно ловил худенькие девчачьи пальчики, показывая, что демон сильнее человека и ловкости у него больше. Мила улыбалась, даже не пытаясь переубедить своего большого защитника, и эта немного дурацкая сцена вдруг дала понять демонице, что же она на самом деле чувствует. Они ей — как дети. Дочка и два беспутных сыночка. И не важно, что эти дети не родные, важно, что они — ее.
Лэртина шмыгнула носом и проскочила в столовую, стараясь не показывать выступивших слез. Ну почему в этой жизни все так сложно?
Крезет послушно плюхнулся на кушетку и прикрыл глаза. Целитель сканировал развалившееся тело, легкие волны магии плавали туда-сюда, от головы до ног демона вслед за рукой Зэриана. Лекарь недоверчиво хмыкал, морщился, что-то задумчиво бурчал, наконец, выдал обнадеживающий вердикт:
— Ну что я могу сказать… Ты здоровее всех здоровых. Вот только аура странноватая, я бы сказал даже сильно странноватая. Похоже на что-то знакомое, надо в библиотеке пошуршать.
Крезет мысленно сделал галочку — пошуршать в библиотеке, поднялся и принял в руки бумагу с зарисовкой своей ауры.
— Если б я не знал, что ты побывал на той битве, то решил бы, что кое-кто откосил и слинял на курорт, — лукаво прищурился целитель, закатал рукава своей рубашки и пристально взглянул на бывшего слугу.
— Я сам не знаю, как это получилось, — растерянно признался парень, разводя руками. Его избил Повелитель, у него было отбито и сломано все, что только можно отбить и сломать демону. Только голова целой осталась. И тут мало того, что он выжил, так еще и бегает живчиком, полон сил и энергии… Очень странно.
— Сдай-ка на всякий случай мне своей кровушки, попробую провести пару экспериментов, — посоветовал Зэриан и принес колбу. — Что-то подозрительные дела у нас тут творятся, мало ли какая эльфийская магия на тебя подействовала.
— Там не было эльфов, — неуверенно промычал демон, подставляя под лезвие острого хирургического ножа запястье и рассматривая кровавые струйки, стекающие в колбу.
— Ты же всю битву провалялся в отключке, — поднял на него серые глаза целитель. — Так откуда тебе знать, были там эльфы или нет? Может они спустили на нас свою ручную зверушку, а потом собирались дорезать оставшихся?
Крезет припомнил свой полубезумный подвиг по порче пентаграммы и едва сдержал ехидную улыбку. Эльфов там не было, они остались в своем мире в счастливом неведении о том, что он, Крезет, их спас. Красивые золотоволосые стройные существа никогда не узнают, почему прекратились набеги на их мир. И это к лучшему. Пусть демоны считают, что эльфов больше не существует, их сожрали монстры, и валят грабить кого-нибудь другого… Демон все же улыбнулся, глядя как тонкий порез закрылся сам собой, а кровавые потеки по запястью впитались в кожу.
— Нехило, — буркнул целитель, ставя колбу между холодушек с льдом. — Это похоже на регенерацию правящей верхушки. Твои предки там часом с Правителями не того?
— А кто их знает? — искренне улыбнулся Крезет, не имея ни малейшего понятия, кем были его далекие предки. — Может и перепихнулись, забыв заклинание, меня-то там точно не было. Да и род Повелителей насчитывает столько бастардов, что поди сосчитай. Может и я какой-нибудь пра-пра-правнук энного Повелителя.
— Сходи-ка ты в библиотеку, дружище, — Зэриан ненавязчиво выпроваживал бывшего слугу. Да, Повелитель не обрадуется «воскресшему» слуге. Но — клятва снята, теперь этот красавец свободный, как ветер.
— Схожу. Обязательно как-нибудь. Как только найду работу. Ты случайно не знаешь, может кому помощник нужен?
— Случайно не знаю. А не случайно посоветую, — усмехнулся Зэриан, обнажая белоснежные клычки. — Помнишь четвертую Повелительницу? Ту девчонку, из-за которой тебе ребра сломал наш незабвенный? Так вот, у нее всего одна служанка и телохранитель, хотя по статусу положено намного больше. И выделенные на нее денежки остаются не в удел. Так что пойди в казначейство, пусть тебя к ней припишут и выделят жалование. Бывший слуга Повелителя ценится высоко, раз столько продержался при его особе и выжил.
Демон подмигнул и Крезет внезапно понял, что это его шанс. Но можно ведь еще походить, поспрашивать, вдруг кому-то еще нужны слуги, помощники, подельники… Он искренне поблагодарил целителя и выскочил из лазарета, улыбаясь стражникам и посылая им воздушные поцелуи. Стража не обиделась, а даже поддержала жестом и словом. Вот за что он любил целительский корпус — тут психам потакали несколько иначе, чем по всему дворцу.
А теперь есть, отмываться и отдыхать. В конце концов свободный демон может позволить себе несколько суток отдыха, не нанявшись ни к кому служить. И в библиотеку зайти надо. Вдруг он действительно давний всеми позабытый бастард? Тогда будет вообще смешно. Впрочем, Повелителю Крезет никогда не скажет о возможном родстве, поскольку может лишиться родной и любимой головы. А голова парню еще была нужна — он ею ел и еще иногда думал.
***
После посещение борделя и разгульных суток голова Крезета гудела, как колокол. Но демон мужественно боролся с собственным телом, сидя в библиотеке и перерывая фолианты тысячелетней давности. Демоница-библиотекарь втайне уже, наверное, ненавидела его, но парню не было до того дела. Он искал любую информацию о пересечении его рода и рода Повелителей. Но, увы, понять хоть что-то в Повелительской мешанине было почти невозможно. Тысячи лет Повелители брали всех женщин, которых хотели, не взирая на статус, возраст, замужество, наличие злобных родственников и прочих препятствий.
Простые демоницы считали это честью, а уж родить бастарда так и вовсе посланием богов. Знатные дамы таким образом повышали свое самомнение и утверждались за счет других. Опять же бастарды приветствовались. Что творилось в гаремах, того и вовсе знать не следовало. Порой там даже происходили драки за ночь с Повелителем. Дам много, а мужик один. Крезет отложил еще один свиток и задумчиво подпер голову рукой. Ну и как понять, кем были его предки? В этих пыльных бумажках он ничего толкового не найдет. Его собственный род был не настолько важным и знатным, чтобы записывать все происходящее, а бабки с прабабками считали честью запрыгнуть на Повелителя. И так было с большинством женщин этого зачуханного мира. Еще бы, такая честь!
Плеваться в таком священном месте, как библиотека, демон не стал, только скривился, будто наелся кислятины. Но есть еще способ установить кровное родство — нужно пойти в Храм и провести церемонию чистоты крови. Таким образом издревле узнают, кто бастард, а кто родной сын, кто родился первым из близнецов для наследования отцу и так далее. Храмовники народец хитрый. Захапали себе полезные заклинания, стерли везде упоминания о них, сперли все книги и свитки, и выдают теперь знания древних демонов за божественные откровения. Но и он не лыком шит, пойдет и проведет церемонию. Пусть проверят чистоту его крови.
Приняв решение, Крезет собрал все вытащенное из закромов библиотеки, передал блондинке, недовольно поджавшей тонкие губы при виде знакомого парня, предпочитающего книги, а не ее фигуру. И смылся в поисках приключений. Он хотел знать правду, знать все о себе, своих новых возможностях, своем изменившемся теле, и помочь в этом расфуфыренная ворона не могла. Эта демоница ему совершенно не нравилась своей навязчивостью.
Отбросив мысли «о бабах вообще и о конкретной бабе в частности», демон пошел приводить себя в порядок — перед наймом на работу стоит выглядеть получше, чем в состоянии «бодун обыкновенный».