Захочешь — буду я тебе любой стихией,
Бушуя красками и силами богов.
Космические, иноземные, морские
В моих руках — дары любых веков.
Захочешь — стану звездами на небе,
И свет души своей тебе в ночи даря,
С тобою буду только в падающем снеге,
В восходе солнца растворяясь и горя.
Захочешь — буду ледяным узором,
Твоим дыханьем в зимний вечер становясь
Я буду таять под твоим горячим взором
И в лунном свете танцевать, искрясь.
А хочешь, буду временем я править,
Мы будем вечно наслаждаться красотой
Остановив и заморозив против правил
Все то, что манит нас загадочной мечтой.
Могу быть для тебя огнем горячим
И буду согревать своим теплом.
Смогу и Замком управлять Ходячим,
Ты лишь не затуши меня крылом.
А хочешь — буду просто Человеком,
И человеком буду — только для тебя,
С тобою всем своим не сильно длинным веком
Я буду рядом, искренне любя.
Всех звезд и солнц на свете будут ярче
Мои глаза, что отражаются в твоих,
Тепло моей души, конечно, жарче
Оно всегда согреет нас двоих.
Я так же буду таять, замирая
От ласки сильных рук и нежных губ.
Я буду здесь — твою любовь вдыхая,
Тебе мои слова, и каждый звук.
Миры мы создадим свои с тобою
И время покорять нам — ни к чему.
Все волшебство — оно дается нам Любовью,
А все мое — тебе лишь одному.
Написано 5 июня 2013 года.
1.
Рыжая, словно солнечные лучи,
Девушка в парке Ривьера, Сочи.
Лето дремлет на пляжах, разнежилось и молчит.
Южное лето — не время для одиночеств.
Перед глазами — резной акации листья,
Девушка смотрит, сдерживая дыханье.
Рыжая гусеница, яркая и пушистая,
Движется. Концентрически движется Мирозданье.
Девушка не испугана, скорее — завороженА.
Не отрываясь, глядит — так глядят на Чудо.
Чувства Причастности захлёстывает волна,
Мгновение Вечности, всюду — и ниоткуда.
Девушка смотрит. Во взгляде её — мечты,
Сказок лианами по чугунным решёткам были.
Слеза скатилась. Неведомой, неземной красоты
Над загорелой спиной развернулись крылья.
Сказка даёт «добро». Свободны пути.
Бабочкам не нужна полоса для взлёта.
Делай же взмах, пока люди не знают, кто ты,
Делай же взмах, пока не заметил лишний,
Банальностью, пошлостью, насмешливостью циничной
Не опалил. День для бабочки равен Вечности.
Так лети!
2.
Женщина пахнет яблоками,
Утренней чистой росой,
Вишен цветущих облаком,
Летней шальной грозой…
Пряностями, фисташками:
В доме забот не счесть…
И, иногда, ромашками,
Если сомненья есть.
Вешней шафранной нежностью,
Если любовь крепка;
Горькой полынной свежестью —
Если печаль горька.
Солнцем, теплом и радугой,
Мягким ночным снежком,
Полем и спелой ягодой,
Мёдом и молоком.
Издревле ей завещано
Помнить, беречь, любить…
Быть благодарным Женщине —
Бога благодарить!
3.
*Обращение к спутнице*
Забудь о грустных мыслях, драгоценная,
Хранительница счастья моего!
Любовь не меркнет, ведь любовь — вселенная,
Вселенной бесконечно естество,
И вечности не ведомо старение,
Морён, но крепок мудрости ковчег!
Под парусом любви и вдохновения
Он в океане Юности навек
Затерян. Беспричинны ожидания
Утраты гибкой девичьей красы:
Любовь — царит! Бессильны расстояния,
Года, недели, месяцы, часы,
Все трудности — пустяк перед любовию!
Хрусталь, ковры и золото — не в счёт!
Я б прятал каждый вечер в изголовии
Жилетку, что со спиц твоих сойдёт,
Благославляю с благодарной нежностью
Твоё тепло, покой, уют и свет,
И наволочки, дышащие свежестью,
И каждый приготовленный обед.
Весь мир пройду — вкуснее не отведаю,
Ни чьим заботам славы не спою!
Тебя, как Символ Веры, исповедую,
Не прочьте Рай мне! Я — уже в Раю!
Прими же, актом скромной благодарности,
Задорное, простое волшебство:
Я заклинаю наш союз от старости!
Кроплю я Вечной Юностью его!
27 марта 2013г., Шепси.
4.
Юная дева… Чиста и крылата,
Обворожительна и нежна,
Феей, принцессой, богиней была ты,
И — никому ничего не должна.
Вуз, поступленье… Зачёты, экзамен…
Вечером, глядя на мир из окна,
Видишь его ты другими глазами.
Ты уже многое многим должна…
Трепет любви — как бальзам, как прозренье!
Девушка чья-то… Невеста… Жена.
Дети. Хозяйство. Заботы. Волненья.
Ты с каждым годом всё больше ДОЛЖНА…
С пасмурным взглядом, в халате не новом,
С осенью в мыслях и с пеплом в душЕ,
Бранью заученной снова и снова
Жёны встречают своих алкашей…
Женщина, пОлно! Опомнись! Послушай,
Выпрямись, взор оторви от земли,
Ветру шальному раскрой свою душу!
Жизнь продолжается! Тучи ушли!
Пусть ты давно потеряла надежду
Тех, чья должница, сочесть имена…
Только во веки, и ныне, и прежде —
Гордости ты НИКОМУ не должна!
5.
Есть женщины очень красивые —
Не сразу глаза отведёшь.
Есть добрые, тёплые, милые,
Приветят — как в Рай попадёшь.
Иные — горячие, страстные,
Иные — хладнее стуж,
Надменные, умные, властные,
Решительные к тому ж,
Шальные, неотразимые,
Кто — в скуфье, кто — на метле…
И только одна — Любимая —
Единственная на Земле.
Арлис закрывает глаза, и внутри себя слышит лес.
Он поет ей листвой, не скрывая своих чудес.
Он впустил ее в Дом, по снегу провел ее,
Она слышит в нем как волчья душа поет.
Ее лес это жизнь и смерть, никаких границ —
В нем нет правил, людей, нет окраин и нет столиц.
Подставляй ладони, бери, коли Лес дает.
Арлис волчьей невестой шепотом ночь зовет.
* * *
Терна тоже закроет глаза и услышит зов
Где-то там, глубоко, движется в ней драконья кровь.
Черным золотом вьется прядь у ее виска —
Пока мир ищет зло, она к нему, кажется, больше всех близка.
Только вот не бывает на свете вражды без на то причин —
В этой сказке добро сменило сотни своих личин.
И чем ближе к правде, тем пуще кровь закипает в ней,
Говорят, что сильнее всего свет, что родился среди теней?
* * *
Гексагон закрывает глаза — перед ними лишь кровь и муть,
Но Вселенная-мать не позволит сегодня умереть и уснуть —
«Тебе кажется, что создана лишь для боли и зла,
Ты не меряй себя людским — ведь ты не из их числа».
Гексагон — ноосфера, сшитая из мясных кусков.
В ней течет млечный путь, разбавлена космосом кровь —
И в далекой, вечной, чужой войне
Ее руки в крови моими будут казаться мне.
* * *
Закрывают глаза они — глаза открываю я,
Слышу запах трав, хоть снегами укрыта моя земля.
Ведь они и другие — рождены в этой тишине.
Их сны снятся мне в моем собственном сером сне.
Написано 6 июля, 2018 года.
Вот уж год, как усну — так вокруг меня снова он.
Лес в моей голове, он — душа мне, и он же сон.
Я всю ночь брожу здесь среди стволов,
Забывая остатки людских бесполезных слов.
Я хватаюсь за мох, я травы держу в горстях,
Пока лес лозой прорастает в моих костях.
Пусть реальность всегда все свое берет,
Я-то знаю, настанет и мой черед.
Я как призрак, забытый смертью, совсем слепой,
Город чужд мне, душа моя ждет покой.
Я сегодня проснулась — постель вся моя во мху.
Если я не уйду, то обращусь в труху.
Написано 28 сентября 2018 года.
Городские улочки опустели вмиг
Ставни спешно заперты, задвинуты засовы.
Призрак страшной смерти в городе возник —
Колокольчик, колокольчик прокаженных!
Язвами изрытые безликие тела,
Грязные холстины, согнутые спины;
Светлый, за какие грешные дела
Ты рабов своих без призору покинул?
Что ни день, то мука, даже навь милей!
Где жалость живого к изможденным?
Разрывает сумрак ночи тягость светлых дней —
Колокольчик, колокольчик прокаженных!
Язвами изрытые безликие тела,
Грязные холстины, согнутые спины.
Светлый, за какие грешные дела
Ты рабов своих без призору покинул?
Камни метко брошены, не дрогнула рука.
Синяки не страшны для увечья обреченных!
Тянется кровавый след, след издалека —
Колокольчик, колокольчик прокаженных!
Язвами изрытые безликие тела,
Грязные холстины, согнутые спины.
Светлый, за какие грешные дела
Ты рабов своих без призору покинул?
Воин должен с честью погибать в бою,
А не гнуться белой девкою клейменный!
На высокой ноте обрывает песнь свою
Колокольчик!
Колокольчик прокаженных!
Снег в закатной крови. Ветер.
Вниз, замешкавшись, смотрит двустволка.
Здесь, средь сосен, настиг вечер
Две души — человека и волка.
Здесь не властно над ними время.
Здесь — судьба свою сказку пишет.
Лишь мороз увеличит бремя —
И на теплом рисунки вышьет.
Сердце медлит свой бег. Тише.
Только выдох узоры чертит.
Взгляду — взгляд. Можно мысли слышать,
Находясь в двух шагах от смерти.
Впившись крепко друг другу в души,
Захлебнутся эмоций бурей.
Этот хрупкий покой — нарушен,
Растревоженный глупой пулей.
Зверь — с глазами честнее мнимых.
Взгляд свободы в слепую вечность.
А напротив — необъяснимый,
И растерянно-человечий.
Может он, человек, услышит
Боль деревьев в колючем взгляде,
И как выстрел над ухом дышит
Когда смерть настигает сзади.
В раскаленной луне и вое,
Заключенных в зрачках навечно,
Он найдет что-то жутко родное,
Все что сам забывал беспечно.
Зверь же втянет ноздрями воздух.
И учует — какой он близкий.
Человек — в ком он слышит отзвук,
Одинаково яркие брызги.
Оживет тишина средь ночи.
Их обоих тепло коснется.
И сияние глаз волчьих
С человеческими сольется.
Написано в 2013 году, 8 января, автор Светлана Дьяченко
Стремления нет, замирает жизнь
Теченье реки замедляет свой бег
Отчаяния вир близок так, не сорвись
В черные воды падает снег
Пелена ледяная крепкою цепью
Сковала, сковала журчанье воды
Оковы так крепки, так цепки
Прозрачные нити тонкой слюды
Ветер в поле мчит без узды
И оброть на него не найти
Ой, беда будет, будет беды
Коли вольный собьется с пути
Оковы стальные руце сжимают
Двинуться всяк не дают
Каждый себе по нутру выбирает
Печиво либо же кнут
Кто в яме годами света не видел
По спросам чел коловрот
На шкуре спознал всю меру обиде
За правду стоял не в черед
Тонка все же грань
Меж землею и небом
Да всякий берет свою дань
Кто рудою, кто хлебом
Милости нет, пощады не сыщешь
А кривду до дна не испить
Как волк одинокий, ветер засвищет
Зверя напрасно дразнить
Стремленья нет, замирает жизнь
Теченье реки замедляет свой бег
Отчаяния вир близок так, не сорвись
В черные воды падает снег
1.
Если ты явиться должен на работу ровно в восемь,
Просыпайся в пол-восьмого, и не раньше: сон — важней!
Мой одной рукой гляделки, щётку в зубы тычь другою,
А ногой ботинки ловко из-под шкафа доставай.
Не забудь почистить шляпу, взять портфель, пальто одёрнуть,
В кошельке проверить деньги, свет везде повыключать,
Закрути надёжно в ванной и на кухне каждый вентиль,
Крепко ключ зажми в ладони… Лишь о завтраке забудь!
Голод — он совсем не тётка, не ведись на эти враки!
Голод — дядька очевидно, потому что род мужской.
И когда он по дороге до метро иль на автобус
О правах своих заявит громким басом в животе —
Провокацию такую должен ты пресечь не медля,
Ни на миг не огорчайся, ты же тоже не простак!
Заверни в киоск попутный твёрдым, мужественным шагом,
Там оружием надёжным продавец тебя снабдит!
Лучший выбор — это чипсы. Нет оружия страшнее.
(Не забудь проверить, чтобы был в составе глутамат,
Красный перец, соль, горчица, пара мощных консервантов,
И пяток ингредиентов под секретным кодом «Е».)
Чипсы схрумкай поскорее. В идеале — без напитка.
(Это чушь и предрассудки — сухомятку запивать).
Коли всё же без запивки ни в какую не возможно,
Самый вкусный предрассудок — пепси-кола, так и знай!
И уж если запиваешь, то смотри, не делай глупость:
Допивай до дна напиток! Всю бутылку. (Лучше — две).
Не забудь с собой приныкать пачку чипсов про запасец:
До работы путь не близкий, вдруг захочется ещё!
На обед со всеми вместе по столовкам не мотайся,
Ты и так на эти рожи насмотрелся, аж тошнит.
До «Макдоналдса» напротив быстрым шагом три минуты:
Вкусно, дёшево, к тому же нудной очереди нет.
Поздно вечером на кухне не маньячь, ты не кухарка,
А воспитанный прогрессом современный человек!
Закажи с доставкой пиццу, к пицце — пару банок пива.
Ешь холодной: неча тратить пять минут на разогрев!
Завершив нехитрый ужин, отправляйся спать немедля.
(Не забудь проснуться в полночь и пойти в ночной дожор.
Холодильника не трогай, дверца там скрипит противно,
Вспомни радостно про чипсы, что заныкал поутру.)
Замечательной диеты день примерно на десятый
Твой желудок непременно возмущённо скажет: «Ша!»
И за завтраком в вагоне шумной утренней подземки
Пачку тысячную чипсов ты уже не сможешь съесть.
Как ты корчишься увидеть в миг зеваки соберутся,
И особенно смышлёный некто вызовет «ноль-три».
Прямо в станцию почти что въедет скорая с мигалкой,
И помчишься в долгий отпуск ты с диагнозом «гастрит».
2.
Однажды сказала Кобылке Коровка :
«Соседка, мне, право, ужасно неловко,
Но тот, кто назвал Вас, наверно, забыл,
Что нет на Земле шестиногих кобыл!»
Коровке Кобылка, смеясь, отвечала:
«Уж чья бы, соседка, корова мычала!
Никто не видал в самом страшном из снов
В пятнистый доспех разодетых коров!»
…Хохочет Кобылка над пёстрой соседкой:
Смешнее коровы не видывал свет!
А та, будто в кресле, усевшись на ветке,
До слёз над Кобылкой смеётся в ответ.
От смеху упали без сил хохотушки —
Кобылка на кочку, Коровка — на мох.
Тут вылез из норки под старой гнилушкой
Разбуженный шумом сосед — Носорог.
— А ну, мелюзга, балаган прекратили!
Ведь вам подарила, букашки-жучки,
Природа — и панцирь, и лапы, и крылья!
Смеются над этим одни дурачки!
Я сам и веселье люблю, и потеху,
Но нам для того и нужна голова,
Чтоб помнить всегда, что не повод для смеха
Обидные шутки и злые слова!
Пусть шутки колючи, но — не безрассудны!
Смеясь, не забудьте подумать о том,
Что друга обидеть, поверьте, не трудно,
Гораздо трудней помириться потом!
Смеяться букашки тотчас перестали,
И, чтобы обида к друзьям не пришла б,
Кобылка с Коровкой друг дружке пожали
Одну из передних коротеньких лап!
3.
— Эй, тётя — Сороконожка!
Вот мне невдомёк слегка:
Какою шагаешь ножкой
Ты первой из сорока?
Тут тётушка оглянулась,
В зелёной шагнув траве,
И сразу одной запнулась
Ногой за другие две…
-Эй, ВОрон! Я всё решаю:
Которым пером в хвосте
Шевелишь ты, совершая
Круги на большой высоте?
Задумался старый ВОрон,
Крылом рассекая высь,
И начал считать: которым?
Но — сбился, и рухнул вниз…
…Медведь хохотал до колик,
Едва инфаркт не схватил,
Услышав, как братец Кролик
Над жителями шутил.
4.
***Леопард-альбинос***
По небу бежал леопард — альбинос.
Схватили бы мы леопарда за хвост,
Но ветер осеннюю тучу принес
И спрятался там леопард альбинос.
Он в туче густой с головою увяз,
Из тучи — ни уха, ни уса, ни глаз,
Лишь самую чуточку высунув нос,
Застыл в глубине леопард — альбинос.
Но, как не хитри, не уйти в этот раз
Красивому белому зверю от нас!
Мы палку отыщем, и обруч к тому ж,
Мы выльем на марлю зелёную тушь,
Мы влезем на крышу, и тучу-клочок
Поймаем в большущий зелёный сачок!
Подставим ведёрко, (ведь туча — вода!),
И тучу сквозь марлю отцедим туда!
Ведёрко оставим, а вдруг — вот те на! —
В нём ночью решит искупаться Луна?!
А сами — без тучи, домой, налегке,
С чудовищем белым в зелёном сачке!
/08.10.2014г., Волжский/
5.
«Так хозяин любит! —
Думала собака,
— С ним живётся рядом
Сытно, без тревог.
Нет нужды бояться
Холода и мрака…
В нём души не чаю!
Видимо, он — Бог!»
«Гладят и ласкают, —
Кошка размышляла,
— Поиграть желаю —
Бегают с бантОм,
Каждый день приносят
Вкусного навалом,
Балуют сметанкой,
Поят молоком…
Если задремала —
Разбудить не смеют,
Уж скорей отрежут
От одежды клок!
Холят и лелеют —
Служат, как умеют…
Вывод очевидный:
Видимо, я — Бог!»
Сколько стоит предательство – медных три гроша
Иль красна цена ему — серебрушка
Иль меда хмельного довольно ковша
Иль девки ласковой, что прильнет к подушке
Сколько стоит предательство – горьких три слезы
Очи, выплаканы на дорожном перекрестье
Одинокое древо в преддверье грозы
Стоит не боле щепы в пустом месте
Сколько стоит предательство – один стальной топор
Да рудой омытые плахи помоста
Коль рука сильна, коли глаз остер
Честь свою отстоять не просто
Клевета, клевета, что слетает с уст
По случаю аль недомыслию
Клевета, клевета, все стонет погост
Где ж сыскать истину? Истину?
Сколько стоит предательство – медных три гроша
Али красная цена ему серебрушка
Али меда крепкого довольно с полковша
Али страха человечьего полушка
…Тот тянется другому подражать,
кому своих не достаёт умений.
Однажды старый Свин, жарой и ленью
Пресытившись, решил из лужи встать,
Отправиться сердечных приключений
На свой короткий хвостик поискать.
Куда пойти? Не к свиньям же. Свиней
в свинарнике своём он видел много.
Тошнит от них. И вот, его дорога
теперь, решил он, к дамам поважней,
Поутончённее да покрасивей. Строго
Ко внешности своей он подошёл:
Весь скотный двор излазал, и в итоге
Там перья петушиные нашёл.
В щетину повтыкал; как смог, на хвост
Наприлеплял копытами своими,
И уши обвалял. Чтоб в полный рост,
Явившись к Горлицам, полковником пред ними,
Иль генералом, если повезёт,
Предстать, на свой приписывая счёт
Побед с пол-сотни над врагами злыми,
Волками ненасытными… И вот,
Надувшись, как пузырь в горячем дыме,
Наш казанова к Горлицам идёт…
Финал истории смешон и очевиден:
На ветках вербы, публике под стать,
Расселись горлицы — и в голос хохотать,
Как дети, в цирке клоуна увидев…
Мораль: зима в колхозе иль страда,
Но женщины из венского балета —
Удел не свинский. Боров, помни это,
Рой свой навоз, и не гляди туда!