Заставкой — Германия.
Мельком — Консервный комбинат, крупнячком загрузочная линия. Вагонетки с трупами, часть из которых еще не совсем трупы, разделочный цех, работают только люди — у моро слишком нежная психика, не стоит внедрять в нее мысль о том, что людей убивать и разделывать могут не только люди.
***
смена кадра
***
Германия.
Ставка кайзера Адольфа.
Адольф (Лёни):
— Ваш проект «Арии всех стран» закончился скандалом, вы умудрились наснимать сплошных ундерменшей. Но этого вам показалось мало. Вы умудрились загубить лучшую сьемочную бригаду спецподразделения СС. Горные стрелки! Шестеро лучших егерей из бригады Эдельвейс! Почему этой русской девке удалось там не сдохнуть, а им — нет? Меня не поймут соратники по партии, если я не приму мер, Лёни. Простите, но отныне вам придется снимать разве что папуасов или аквариумных рыбок!
***
смена кадра
***
Москва.
Радостная Кейт с двумя детьми спускается по трапу с дирижабля в Москве, ее встречает Макаренко. Агент Маклин смотрит на них в иллюминатор.
***
смена кадра
***
В параллель — Берлин.
Радостная Уоллис с одним ребенком в сопровождении Картрайта сходит по трапу в Берлине. Их отвозят на переговоры с кайзером.
***
смена кадра
***
Германия.
Ставка кайзера Адольфа.
После водворения младенца в лабораторию докторов Моро и Менгеле кайзер беседует с Картрайтом, тот с болью в голосе говорит о необходимости тотальной зачистки Англии, ставшей оплотом ирландских евреев и прочих ундерменшей. Восхищается чистотой и порядком на улицах Германии,
Картрайт:
— Англии нужна железная рука и новый порядок! Очень твердая рука!
Кайзер обещает — после окончательной победы Германии первым делом навести порядок в Англии. Спрашивает, чего бы в награду Картрайт хотел лично для себя. Картрайт мнется, краснеет, потом выпаливает.
Картрайт:
— На одну ночь поменяться местами с леди Мидфорд!
Кайзер усмехается:
— О? Вот как… Шалунишка! Юнити, на сегодня ты свободна!
***
смена кадра
***
Лондон.
Сообщения в «Таймс и других газетах.
Тони объявлен немецким шпионом и будет расстрелян (несмотря на то, что в мирное время шпионов не расстреливают) по личной просьбе короля Эдварда, на которого наседает возмущенная коварством «арийского мальчика» Уоллис.
Холмс объясняет Ватсону:
— Если бы король приказал — сенат бы воспротивился и вспомнил о том, что монархия в Англии конституционная и реальная власть вовсе не за ней, но король попросил, а не уважить монаршию просьбу не поджентльменски.
Чтобы отвлечь Ватсона от чувства вины, Холмс тайком проносит на борт Бейкерстрита одноногого котенка и предлагает Ватсону его усыпить. Возмущенный Ватсон на некоторое время отвлекся — в мастерской заказал котенку протезы на основе конструкции своей механистической кисти.
***
смена кадра
***
Лондон.
Бейкерстрит.
Майкрофт поручает Холмсу расследовать убийство королевского гвардейца-моро в Сейнтджеймском парке — в того всадили сто серебряных пуль (очередное послание от профессора Мориарти, подговорил уволенного таксиста отомстить всем моро, пистолет-пулемет был спрятан внутри фотоаппарата, утром народу в парке мало, издалека не обратили внимания).
Этим показным убийством Мориарти предупреждает, что знает способ убить бессмертного и прямо намекает на Гекату (столикую) — другое название Луны, где собирается основать свою временную базу перед отлетом на Марс и попыткой развязать новую межпланетную войну.
***
смена кадра
***
Лондон.
Обычная тюрьма.
Тони скоро должны перевести в Тауэр, в камеру смертников, ему предложили написать последнее письмо, намекая на Киру. Он пишет письмо Макаренко.
***
смена кадра
***
Тони пытаются спасти все подряд, мешая друг другу — фашисты, считая его своим. Коммунисты, которые от Киры (а та — от Холмса) узнали, что он русский. Гери и волки моро, которые тоже считают его своим (Гери слышал, как тот называл себя волком), мисс Хадсон (как собрата-кодера), полковник Рейс (дабы избежать скандала), Ватсон (из чувства вины).
Докеры устраивают засаду на пути арестанского экипажа с Тони, но фашисты оглушили шофера, однако справиться с охраной не смогли. В итоге Тони теперь повезут авиеткой.
Мисс Хадсон организует массовый пикет у Тауэра в защиту свободы информации — чем мешает волкам, подменившим охранников, незаметно перехватить Тони на входе.
Полковник Рейс предложит Тони сделку, притвориться двойным агентом — чтобы не сообщать на весь мир, что лучшим кодером МИ6 был русский шпион, да еще и личное рыцарство получил за расшифровку кодов МИ5. Тони отказывается — кто-то ведь может и поверить.
От предложенной Ватсоном некротизации (мертвому расстрел не страшен, единственный реальный шанс спастись) Тони откажется тоже — в СССР нет некрограждан, он навсегда потеряет возможность вернуться, а это та же смерть.
Ночью волки попытаются его выкрасть. Гери предлагает Тони заменить его в камере.
Гери:
— На выходе сегодня дежурят наши, тебя выпустят, а пока тут разберутся, ты будешь уже далеко.
Тони:
— Ты полагаешь, после этого тебя отпустят?
Гери:
— Я волк, но не дурак. Конечно, нет. И это правильно. Жизнь на жизнь. . Твоя ценнее, ты дал нам надежду, ты волк, ставший человеком безо всякой морофикации.
Тони:
— Но я говорил метафорически!
Гери:
— А это уже не важно.
Тони не соглашается. Волки, которые вобщем-то так и предполагали, его оглушают и пытаются вытащить силком, но их останавливают люди Майкрофта, который ждал чего-то подобного, правда, не от волков. Пришедшего в себя Тони возвращают в камеру.
Майкрофт придет последним, не предложит спасения — лишь подписать несколько датированных разными годами рождественских открыток для Ватсона (он переживает за вас, за него переживает мой брат, а я переживаю за брата), в обмен на что гарантирует доставку предсмертного письма (последнее желание Тони) адресату в России (Макаренко).
***
смена кадра
***
К королю Эдварду с официальным визитом приходит посол Франции.
Посол:
— Ваше величество, Россия и Германия, разумеется, получили супероружие первыми, мы понимаем, субординация… но не пора ли теперь и нам?
Эдвард понимает, что вляпался и посол Франции не последний. Пора отрекаться от престола.
Говорит Уоллис, что собирается отречься.
***
смена кадра
***
Лондон
Борт Бейкерстрита.
Котенок на борту Бейкерстрита осваивает протез, все мимимишно и трогательно, жизнь продолжается, но музыка грустная. На улице идет дождь.
Разговор Майкрофта и Шерлока Холмсов.
Майкрофт:
— Можешь передать своему другу-доктору, что Тони согласился на сделку. У него теперь новая личность, его переправили в Австралию, ему не привыкать начинать жизнь с нуля.
Холмс (задумчиво):
— Могу передать… вместо чего?
Майкрофт (буднично):
— Его расстреляли две недели назад. На рассвете. Он не согласился на сделку, хотя ему предлагали. Думаю, об этом не стоит сообщать доктору, он слишком сентиментален.
Холмс:
— Расстреляли? Ты уверен?
Майкрофт:
— Вполне.
Холмс:
— Тебя не могли обмануть?
Майкрофт (после паузы, со значением):
— Обмануть меня мог бы разве что ты. Но ведь. Тебя. Там. Не было. ?
***
смена кадра
***
Полковник Рейс, разговор с Черчиллем (?) цитаты из последнего письма Тони (тот писал Макаренко). Цель за пределом жизни.
Рейс:
— Мы считали, что лучший солдат должен быть мертвым солдатом, и не только потому, что он менее уязвим, просто только мертвый не боится смерти. Но эти… они умудряются зомбировать живых! Если у них каждый может вот так с легкостью отдать самое ценное — жизнь — во имя каких-то непонятных идеалов… с ними нельзя воевать! С ними надо дружить.
***
смена кадра
***
флешбек.
Тауэр.
Расстрел Тони.
Туманный мрачный рассвет, Тони пытается шутить, отказывается отвернуться или завязать глаза. Смеется:
— Стреляйте точнее, не хотелось бы долго мучиться.
Растрельная команда вскидывает ружья. Залп. Видно, как пули рвут тело, все взаправду. Тони падает. К нему подходит тюремный врач, осматривает тело.
Вид вблизи, грудь буквально взорвана, из кровавого месива торчат обломки ребер. Рядом переговариваются два солдата из расстрельной команды.
1 солдат:
— Никогда такого не видел!
2 солдат:
— А я видел. Это разрывные пули.
1 солдат:
— Но зачем?
2 солдат:
— Кто-то очень хотел избежать случайностей, вот нам патроны и подменили.
Тело Тони грузят на каталку, накрывают простыней, увозят.
***
смена кадра
***
Король Эдвард отрекается от престола.
Майкрофт предлагает Холмсу и Ватсону еще раз слетать в Россию — теперь уже с дипломатическим поручением, налаживание дружеских контактов. Эдвард отрекся от престола, политический ветер меняет направление., коричневый цвет выходит из моды, в тренде красный
***
смена кадра
***
Ватсон приходит в общежитие докеров к Кире, предлагает ей посетить родину Тони.
Ватсон (немного неловко):
— Если вам там не понравится, вы ведь всегда сможете вернуться с нами обратно.
Кира соглашается. Ватсон приводит ее на борт Бейкерстрита.
***
смена кадра
***
Борт Бейкерстрита.
Ватсон показывает Кире, Хадсон и Холмсу кейворитизированного суслика — тот легко стоит столбиком, падает на спину, но встать на четыре лапы не может, сразу взлетает. Лекция о сохранении монополярности биокейворитом, самое трудное, очень долго не получалось купировать распространение по всем тканям. А это как раз и дает нежелательный эффект воспарения, ну и привлекло бы ненужное внимание, сами понимаете.
Ватсон:
— Я долго бился над этой проблемой и чуть не опоздал. Но путем инъекции под ребра и обкалывания новокаином удалось купировать создание антигравитационной прослойки и ограничить ее лишь передней частью торса, и вот результат. Двенадцать пуль — и ни одна не дошла до сердца или других важных органов. Больше всего я боялся, что кто-то промахнется и заденет сонную артерию или выстрелит в голову
***
смена кадра
***
Флешбек
Проблесками свет-темнота, скрип медицинской каталки.
Голос Ватсона:
— Ради вашей чертовой мировой революции, Тони или как вас там! Лежите тихо!
Агент Маклин докладывает Черчиллю, что пресечь передачу оружия или устранить Кейт не удалось, передача произошла, объект под повышенной охраной. Не подобраться. Завтра улетает через Ла Манш в нейтральный Стокгольм, оттуда пересядет на дирижабль до Берлина. Но он, агент Маклин, гарантирует сэру Уинстону, что до Берлина объект не долетит.
***
смена кадра
***
Квартира Кейт. Тони помогает ей собираться.
Тони (Кейт):
— Счастливая! Послезавтра ты с детьми будешь уже дома.
Кейт:
— Сплюнь. У меня плохое предчувствие.
Тони:
— А мы посидим на дорожку, и все будет хорошо.
***
смена кадра
***
Мрачный Ватсон, всю ночь просидевший у окна, собирается, словно на собственные похороны. Считает во всем виноватым только себя — он не смог убить одного звереныша, и теперь погибнут десятки ни в чем не повинных людей
К нему приходит неожиданный посетитель (именно к нему, а не к Холмсу) знакомый бармен.
Бармен:
— Вы лечили мою бабушку, может, помните? Не могли бы по старой дружбе попросить Холмса разобраться, кто-то громит бары, причем уничтожает исключительно очень дорогой виски, вот такой, Холмсу презентик. (дает бутылку)
Поначалу должен восприниматься исключительно как раздражающая помеха, как нечто несерьезное по контрасту с тем, чем озабочен Ватсон
Когда Холмс, пытаясь немного его отвлечь, начинает жаловаться на собственную скуку и отсутствие преступлений, Ватсон предложит ему заняться вандализмом в барах (а пошел бы ты…).
***
смена кадра
***
После ухода Ватсона к Холмсу приходит Майкрофт с деликатным делом — он уверен, что кто-то записал их разговор в борделе и будет теперь шантажировать, а так как уже две недели тишина — шантаж скорее всего будет очень скверный. Разговор был личного характера, но касался монарших особ.
Майкрофт:
— Ну помнишь, на моем последнем обрезании? Вечером в то знаменательное воскресенье?
***
смена кадра
***
Флешбек
Майкрофт и Холмс в салоне над тем баром, в котором докеры и Ватсон братаются после битвы на Кейблстрит.
Снизу доносится нестройное пение революционных песен и радостный шум. Моро-рыбец в аквариумной маске делает Майкрофту обрезание отросших щупалец — побочка использования стволовых клеток марсиан для долголетия. Холмсы ведут разговор об издержках экспериментальной методики вакцинации стволовыми клетками марсиан, но оно того стоит.
Холмс:
— Все наши ровесники или мертвы, или… гм… мертвы.
Майкрофт:
— Жаль, что его Величество Георг пятый так и не согласился на такую процедуру, имели бы сейчас приличного короля. Или вот ну что тебе стоило, братец?! Всего-то один раз напрячься и слегка отступить от природы…
Холмс (ледяным тоном):
— Ты же знаешь, что это неприемлемо… братец.
Майкрофт:
— Ну куси тогда хотя бы Лизоньку, ее-то тебе принципы не помешают, она-то нужного полу?
***
смена кадра
***
Борт Бейкерстрита.
Майкрофт Холмсу:
— Ты понимаешь, насколько превратно могут быть истолкованы эти невинные фразы?
Холмс:
— Насколько я помню, дальше фразы были не такие невинные
***
смена кадра
***
Флешбек.
Салон над баром.
Майкрофт говорит о том, что в Германии началось строительство секретных заводов по производству ракетных двигателей под кодовым названием ФАУ-3. Похоже, они наладили контакт с Россией, а мы опять прошляпили.
***
смена кадра
***
Борт Бейкерстрита
Майкрофт отмахивается:
— Это как раз ерунда, обычные шпионские игры, кому это интересно? Начало разговора в плане шантажа куда опаснее.
Холмс:
— Но если тебя до сих пор так и не начали шантажировать — с чего ты взял, что шантажист существует?
Майкрофт:
— Дедукция. Братец.
***
смена кадра
***
Флешбек.
Обрезание закончено. Майкрофт встает с кресла, случайно слегка его сдвигает — и обнаруживает точно под ним свежую и явно недавно просверленную дырку (кирпичная пыль вокруг отверстия).
***
смена кадра
***
Борт Бейкерстрита
Майкрофт:
— Я не стал тебе тогда ничего говорить, хотел сначала сам разобраться, чего хочет шантажист. Но прошло уже две недели, а никаких зацепок и никто не выдвигал никаких требований. Это тревожный симптом. Я вынужден обратиться к тебе. Разберись с этим, и срочно.
***
смена кадра
***
Анималфарм.
Обыск у Эрика Блэра, агенты Черчилля брезгливо листают его рукописи.
Агент 1:
— Он это что, всерьез? Или просто бредил?
Агент 2:
— Скорее мечтал.
Агент 1:
— Надо же… Какие поганые мечты у человека.
Агент 2:
— Знаешь, за время нашей работы заметил интересную закономерность: те, кто видят вокруг сплошных сволочей и предателей, чаще всего на поверку и сами оказываются таковыми.
***
смена кадра
***
Холмс с Хайдом идут в бордель, Холмс просит подробно рассказать обстоятельства пропажи Лестрейда
***
смена кадра
***
Флешбек
Вечер после Кейбл-стрит, второй этаж борделя, вид со стороны лестницы, как раз напротив комнаты Лоры. Щуплый мелкорослый клиент, нервно оглядываясь на удаляющегося Картрайта, заходит к Лоре, через широко раскрытую дверь видна крохотная комнатка, кровать, трюмо и шкафчик.
Лестрейд смотрит с лестницы, спускается, подходит к двери буквально через минуту после клиента, стучится.
Лора:
— Входите, не заперто.
Он заходит — в комнате одна Лора.
Лестрейд:
— А где ваш посетитель?
Лора:
— Он ушел
Лестрейд видит на стуле аккуратно сложенный костюм:
Лестрейд:
— Голым?
Лора, вздохнув:
— Хотите, я вам спою?
Темнота.
***
смена кадра
***
Хайд приходит в себя в коридоре у двери Лоры.
Хайд:
— Лестрейд, ты где? Я сейчас кого-нибудь убью, слышишь? Если это провокация, то зря, я не в настроении! Лестрейд, не шути так! Я к тебе уже как-то привык, а один ведь могу и распоясаться!
(бьет себя по лбу раз, другой)
Хайд:
— Что эта маленькая тварь с тобой сделала?!
врывается обратно в комнату Лоры.
Оттуда доносится пение. Снизу — шум драки.
Темнота.
***
смена кадра
***
Лестрейд приходит в себя в коридоре у двери Лоры.
Лестрейд:
— Хайд? Хайд, не молчи! Мне нужна твоя помощь, я один не справлюсь
достает пистолет, возвращается в комнату Лоры.
Темнота.
***
смена кадра
***
Хайд приходит в себя у коридоре у двери Лоры. Молчит, задумчиво разглядывая ее дверь, потом осторожно, на цыпочках, отступает в сторону лестницы.
Внизу как раз докеры гурьбой вываливаются из бара, Хайд видит в дверях обернувшегося Картрайта. Картрайт тоже его видит, но докеры уже вывалились из бара, захлопывается дверь.
Хайд швыряет в бар стулом и убегает, довольный, под звон разбитого стекла и причитания бармена.
Хайд:
— Ну хоть что-то сумел, сам себе удивляюсь, даже не убил никого. Лестрейд, твое отсутствие на меня плохо влияет! Но к этой твари я больше не сунусь, пусть Холмс разбирается, куда пропадают люди из ее комнаты.
***
смена кадра
***
Бар. Настоящее время.
Хайд Холмсу:
— Вот, собственно, и все, потом я сразу пошел к вам.
Холмс в борделе.
Осматривает салон, где обрезали Майкрофта. Дырка ведет в туалет, Холмс осматривает и его, возвращается на второй этаж. На соседней с салоном двери табличка — Лора Лейн. Заходит к ней.
Она пытается спеть ему колыбельную, как и всем прочим. Он какое-то время слушает, но не засыпает, а потом приказывает заткнуться и замереть, применив вампирский зов. Проводит беглый осмотр неподвижно замершей и испуганно моргающей Лоры, находит за ухом татуировку.
Холмс:
— МиМ, Менгеле-Моро, проект Лорелея. Ну надо же! Слышал, но видеть не доводилось.
Приказывает ей разбудить Лестрейда, после чего снова заткнуться и замереть до новых приказов. Выходит в коридор, вызывает Майкрофта, говорит ему про Лорелею.
Майкрофт меняется в лице.
Майкрофт:
— Лорелея? Ты уверен?
Холмс:
— Да. Смотри сам.
Майкрофт своим людям:
— Обыщите заведение. Арестовать всех невысоких щуплых мужчин не больше ста фунтов весом — арестовать как немецких шпионов. Особое внимание их багажу — шпионы наверняка будут не пустыми.
В коридор выходит Лестрейд, часто моргая и разминая шею.
Лестрейд:
— Что это было, Холмс?
Холмс Лестрейду:
— У нее особым образом подрезаны связки, ее голос воздействует гипнотически Не давайте ей раскрывать рта, и можете быть спокойны.
Лестрейд:
— Но как тогда ее допрашивать? Она неграмотна!
Холмс пожимает плечами:
— Ну, придумайте что-нибудь.
Лестрейд:
— а при чем тут немецкие шпионы?
Холмс:
— О, это самое интересное! Проект Лорелея — побочный. Для повышения безопасности телепорта по переброске секретных агентов.
Лестрейд:
— В борделе установлен телепорт?
Холмс:
— Лора и есть живой телепорт. Проект в свое время закрыли, наткнувшись на непреодолимое препятствие — перебросить оказалось возможным не более 45 килограммов живой массы, если же в телепортирующемся хотя бы на сто граммов больше, он прибудет в место назначения по кускам. Переброска происходит в момент.э эээ… ну, во всяком случае, на месте Майкрофта для безопасности сотрудников я бы озаботился не только кляпом, но и поясом целомудрия или изрядной порцией брома для всех причастных.
***
смена кадра
***
В баре первого этажа Холмс замечает пробел на полках и следы от коробок на полу у стойки.
Холмс:
— Здесь что-то стояло?
Бармен:
— Да, коробки централизованной доставки, их курьер забрал во время драки.
Холмс:
— Адрес курьера можно узнать?
***
смена кадра
***
Холмс допрашивает курьера, выясняет адреса баров, куда тот доставлял спиртное в то воскресенье, — они совпадают с пострадавшими от вандализма.
Холмс:
— А вы случаем себе бутылочку не оставили?
Курьер:
— Как можно! Мы честные люди. Только макет, она все равно пустая была.
Холмс:
— Можно взглянуть?
Забирает бутылку, раскручивает — там диктофон. После чего вспоминает интерес мисс Хадсон к такой же бутылке на борту Бейкерстрита.
***
смена кадра
***
Анималфарм.
Человек Черчилля говорит Эрику Блэру:
— Вы здесь больше не работаете, может забрать свои вещи.
Эрик:
— А где я теперь работаю?
Человек Черчилля:
— Нигде. Во всяком случае, о правительственной службе и карьере любого рода в госучреждениях можете забыть навсегда. Можете уехать в Испанию. Или заняться литературой. Вы же пишете вроде? Вот и пишите. Только упаси вас господь написать хоть полслова правды. Да, и еще — лучше возьмите какой-нибудь псевдоним.
Эрик:
— Но за что?
Человек Черчилля:
— Вы и сами знаете, за что. За такое в приличном обществе бьют морду
Эрик рефлекторно хватается за щеку.
Человек Черчилля:
— Нет, не надейтесь, бить я вас не буду, хотя и знаю, что вам это нравится. Убирайтесь!
Эрик понуро собирает в картонную коробку папки с надписями «1984» и «Анималферм», уходит. Держась за скулу. Выглядит так, словно ему опять дали в морду.
***
смена кадра
***
Борт Бейкерстрита.
Холмс, вернувшись, обвиняет мисс Хадсон в том, что она шпионка, называет ее подлинное имя (Клиптемнестра) и истинный возраст, предполагает, что она хотела записать что-то, происходящее у Лоры, но промахнулась на полметра. Присутствуют Картрайт и Гери (Ватсон в это время провожает Маклина и арестовывает Тони).
Мисс Хадсон в ужасе, выглядит виноватой, Гери кидается на защиту.
Гери:
— Это все чушь!
Холмс:
— Это факты. А дальше пойдут предположения. Меня, конечно, заинтересовало, на кого вы работаете. Сначала мы с Ватсоном подумали на безумного профессора, но по зрелому размышлению я отбросил эту идею, а учитывая вашу дружбу с сотрудниками МИ6 все приобретает совсем иную окраску. МИ6 хотели записать песнь Лорелеи?
Вместо окончательно возмущенной и опешевшей мисс Хадсон отвечает Картрайт.
Картрайт:
— МИ6 тут совершенно ни при чем, а я записал то, что и хотел записать. А теперь отдайте диктофон, мой пистолет заряжен серебряными пулями, так что на вашем месте я бы не стал рисковать. (в сторону дернувшегося Гери) Тебя это тоже касается, серебряная пуля с такой же легкостью убьет и обычную собаку.
Потом произносит пламенную речь об устарелых маразматиках и идеалах фашизма, за которым будущее. Говорит о том, что Германия все-таки получит супероружие.
Картрайт:
— Война неизбежна, как бы они ни старались ее предотвратить. И это прекрасно! Война очищает мир от человеческой пены, от ненужных и лишних, обновляет кровь. Выживут лучшие и породят новый прекрасный мир. И вам меня не остановить. Чем вы можете мне угрожать? Полицией? Не смешно! За мной прибыл эскорт лично от короля Эдварда, прощайте, они уже сигналят снизу.
Предлагает Хадсон лететь с ним, Германии нужны светлые головы, к тому же у нее перспективный генетический материал. Она отказывается.
Картрайт (разочаровано):
— Я был о тебе лучшего мнения, но ты такая же замшелая курица, как и все вы тут. Прощайте.
Уходит — не с той бутылкой (Холмс успел ее подменить).
Входит Ватсон с Тони.
Ватсон:
— Что-то случилось?
Мисс Хадсон:
— Картрайт оказался немецким шпионом! Улетает к себе в Германию, а мы ничего не можем сделать!
Ватсон (равнодушно):
— Бывает. Холмс, вызывай ребят Майкрофта, Тони сдается.
Мисс Хадсон:
— Что, он тоже?!
Ватсон:
— Тоже. Только не немецкий.
***
смена кадра
***
Флешбек.
Тони провожает дирижабль с Кейт. Натыкается на Ватсона, тот смущен.
Тони:
— Что вы тут делаете?
Ватсон:
— А вы?
Тони:
— Провожал коллегу.
Ватсон:
— Я тоже.
Тони видит поднимающегося по трапу агента Маклина. Два носильщика-моро заносят его чемодан — тот самый.
***
смена кадра
***
Уоллис, приехавшую на анималферму за запасным ребенком-зомби, встречает новый комендант — Ян Флемминг. Ей делают инъекцию стволовых клеток гадюки — чтобы маленький монстрик ее не съел по дороге, ведь у нее нет молока и она не представляет для него ценности как кормилица. Кормилица (доберманша-моро, по совместительству телохранительница) прилагается.
Уоллис сомневается насчет влияния инъекции на ее привлекательность, Флемминг убеждает, что наоборот.
Флемминг:
— Для некоторых мужчин это сделает вас еще более привлекательной, они будут готовы ради вас на все! Буквально на все!
Уоллис соглашается.
***
смена кадра
***
Тони с Ватсоном у дирижабля на Стокгольм.
Тони понимает, что Маклин должен взорвать дирижабль. Признается Ватсону, что он русский агент. И Кейт — тоже. И ребенок Лейберов будет доставлен в Москву, а не в Берлин. Обещает, что повторит это и перед властями — если Кейт дадут улететь. Он согласен сдаться.
***
смена кадра
***
В параллель — агент Маклин помогает Кейт занести коляску и вещи в ее каюту, он вежлив и галантен. Остается на чай. По динамику сообщают, что до отправки дирижабля осталось десять минут, пассажиров просят поторопиться.
***
смена кадра
***
Тони убеждает Ватсона.
Тони:
— Подумайте сами, ведь это же все меняет! Фашистам он не достанется, вам же это главное! А даже если такое оружие у них каким-то образом и появится — у трех сторон оно превращается в оружие сдерживания! Войны больше никогда не будет! Разве вы не этого добивались?
Ватсон соглашается. Стучит Маклину.
Ватсон:
— На два слова.
Тот не против сопроводить Кейт — живой — до Москвы, лишь бы она не попала в Берлин. Он не любит комми, но комми не считают некрограждан ундерменшами, подлежащими поголовному уничтожению.
Ватсон сопровождает Тони в МИ5 — но сначала заедем на Бейкерстрит и сделаем прививки, в тюрьмах плохой климат.
***
смена кадра
***
Борт Бейкерстрита, Ватсон уводит Тони к себе, делает прививки. Последнюю почему-то в грудь.
***
смена кадра
***
Уоллис с Картрайтом летят тем же дирижаблем до Стокгольма, что и Кейт, Картрайт не покидает каюты, а Уоллис беседует с Кейт о гиперактивных детях (у обоих в сумочках или карманах — куриные головы).
Прачечная в подвале дома Кейт.
Кейт резко просыпается в подвале, вздрагивает, в первый момент не понимает где она и что с ней. На ее руках два ребенка, оба спят, оба улыбаются во сне.
Она решительно встает и идет к себе. Греет воду, распеленывает Звереныша, обтирает губкой — он делает вид, что спит, наблюдает за ней, когда она не смотрит. Кейт кормит проснувшуюся Урсулу. Потом и Звереныша, называет его Маугли.
Кейт:
— Не бойся, я тебя не брошу. Все будет хорошо. Мы найдем твою мамочку.
***
смена кадра
***
Кейт говорит Тони, что нашла подкидыша. Ищут мать. В полицию обращаться опасно — у похитителей детей там наверняка есть свои люди. Ищут по объявлениям в газетах и слухам. Никто не подходит.
***
смена кадра
***
Перебивками
Кейт приносит домой потрошеную курицу, кладет на кухонный стол (Маугли наблюдает, делая вид, что спит).
Отвлекла соседка, поболтали у двери, Кейт возвращается к столу — у курицы нет головы. Дети спят. Кейт хмурится, пожимает плечами.
Вещи меняют места, оказываются не там, где она их оставила. Кейт начинает поглядывать на Маугли с подозрением.
Кейт просыпается ночью — Маугли в кроватке нет. В панике ищет по комнате, сбегает в подвал, там пусто. Поднимается к себе — он спит рядом с Урсулой как ни в чем ни бывало. Кейт ложится: приглючилось.
***
смена кадра
***
Ватсон разрывается между долгом и долгом.
Выслеживает Звереныша, пока еще не уверен, что с ним сделает. Район приблизительно знает, встреча неизбежна, патрулирует. Однажды ночью столкнулись. Звереныш узнает того, кто его уже один раз отпустил, делится крысой. Невероятно быстр и ловок. Убегает.
Ватсон принимает решение — убить из милосердия, он такая же жертва войны, как и все мы, он не заслужил того, чтоб его держали в клетке и мучили медицинскими экспериментами.
***
смена кадра
***
Кейт обнаруживает у Маугли под подушкой крысу с откушенной головой. Хмурится. Решительно пеленает детей и идет на рынок.
***
смена кадра
***
Отец Макензи крестит младенцев. В каждого вглядывается подозрительно и тщательно, потом истово молится и благодарит господа, что в этот раз обошлось и ему не надо исполнять свой долг хотя бы сегодня ночью.
***
смена кадра
***
Кейт покупает на рынке куриные головы.
Продавец:
— Здоровья и долгих лет жизни вашему песику, мэм!
Кейт:
— Спасибо.
Кейт возвращается к оставленной коляске, Маугли смотрит пристально, не притворяясь спящим, Урсула спит.
Кейт (Маугли, тихо):
— Все будет хорошо, я никому не скажу. Только не надо больше жрать крыс.
***
смена кадра
***
Кейт просит Тони перестать искать мамочку Маугли — она уверена, что Маугли — ребенок-моро, волчонок.
Тони, считавший, что супероружие связано с моро, присматривается к Маугли внимательнее, начинает копать, обнаруживает, что единственный ребенок, подходящий по всем параметрам — это ребенок убитых ветеранами Лейберов, за которыми следил и муж Кейт, считая, что они связаны с супероружием.
Пазл сложился.
***
смена кадра
***
Хайд приходит к Холмсу.
Хайд:
— В Уайтчеппеле пропадают дети, полиции запрещено вмешиваться. Лестрейд, может быть, и послушался бы. Но я не он!
Проводят расследование, ищут свидетелей, пытаются понять, для чего кому-то нужны дети, постепенно отсеивают евреев, цыган, выходят на мороволков. В волчьем районе беседуют с вожаком, видят среди детей малопохожих на моро и не умеющих играть беззвучно.
Хайд предполагает, что волки проводят каскадную морофикацию несовершеннолетних, что строжайше запрещено, хочет нанести пользу и учинить справедливость. Холмс придерживает его — для волков детеныш неприкосновенен, неважно свой или чужой. Они не морофицируют, они усыновляют. Но только брошенных, ничьих, красть — не в их традициях.
Рассказ Холмса, как волки приучают своих детей не кричать, слегка придушивая на каждый крик. И что это система с обратной связью, требующая от волчиц повышенного внимания к потребностям ребенка.
Мальчишка лет пяти (явный человек без малейших признаков моро) бьет себя в грудь кулаком.
Мальчишка:
— Я волк! Я волк свободного племени!
***
смена кадра
***
Тони и Кейт крестят Урсулу у Маккензи. Третьим крестным пригласили Ватсона. Маккензи мрачен, просит распеленать ребенка, Тони и Кейт не возражают, не видя в этом ничего особенного. Ватсон удивлен, смотрит на Маккензи пристально, но не вмешивается.
Во время обряда Маккензи все больше мрачнеет, у него начинают дрожать руки. После провожает уходящих долгим взглядом. Листает старые церковные книги.
Макензи:
— Нет, я не могу ошибаться, Боже, за что мне это?! Но это мой долг.
***
смена кадра
***
Ватсон говорит Холмсу о своих подозрениях по поводу пастора Маккензи и его нездоровой тяги обнажать маленьких девочек. Холмс поручает Ватсону проверить статистику по церковным книгам — многих ли из пропавших детей крестил именно Маккензи.
***
смена кадра
***
Ватсон просматривает церковные книги, в одной старой натыкается на запись о рождении мисс Хадсон, датировано 1880 годом, то есть ей должно быть за пятьдесят, если ее не подменили. Рассказывает об этом Холмсу.
Начинают подозревать ее в том, что именно она — засланный казачок Мориарти, тем более что и ведет она себя странновато (запуталась между двух мужиков). Но главное — почти все пропавшие дети действительно были крещены у Маккензи.
Холмс Хайду:
— Боюсь, тебе придется еще поработать за двоих.
***
смена кадра
***
Кейт вечером гуляет с коляской, встречает отца Маккензи. Он начинает с ней разговор, потихоньку уводит с людных улиц в закоулки поближе к Пеклу — там полезное излучение, а то вы бледненькая.
Сидят на скамейке у самого Пекла. Маккензи пытается обратить Кейт в свою веру в происки дьявола, который повсюду и может таиться даже в невинном на первый взгляд младенце. Горячится, переходит на крик, будит Урсулу, та плачет. Кейт пытается уйти, Маккензи дурманит ее хлороформом, укладывает на скамейку, выхватывает из коляски плачущую Урсулу — и не замечает, что в коляске шевелится что-то еще.
***
смена кадра
***
Хайд рыщет по окрестностям Пекла, сам с собой разговаривает.
Хайд:
— А что бы сейчас сделал Лестрейд? Да, но я же не он! Сейчас я выполняю его работу, значит, должен думать как он…
Слышит пронзительный вопль, переходящий в хрип, снова вопли.
Хайд:
— О, какие сладостные звуки! Полагаю, Грег, в этом случае ты не стал бы возражать?
***
смена кадра
***
Маккензи удрал от Маугли, раненый, но не сломленный, бормочет.
Макензи:
— Господи, спасибо, я прав, я прав! Дьявольское отродье среди людей!
На него надвигается тень.
Макензи:
— Кто здесь?! О, инспектор! Как я рад вас видеть!
Хайд: — А уж я-то как рад, пастор… Только вы ошиблись: инспектора тут нет.
***
смена кадра
***
Удовлетворенный и почти благостный Хайд идет по кровавым следам, оставленным Маккензи.
Обнаруживает спящих на скамейке Кейт с Урсулой, их охраняет Маугли. Рычит на Хайда. Хайд со смехом поднимает руки, пятится.
Хайд:
— Браво, малыш, вижу, тебе моя помощь не нужна, я бы ушел, но вас надо проводить до дома, мало ли кто тут еще гуляет. Я сегодня до отвращения добрый.
Осторожно, стараясь не злить Маугли, помогает полусонной Кейт добраться до дома, все время повторяя, как же он сам себя за это ненавидит и как хорошо, что Грег об этом никогда не узнает.
Холмсу про Маугли не сообщает — только что разобрался с Маккензи.
***
смена кадра
***
МИ5 не знают, что Звереныш уже у Кейт, пытаются его отловить (по ночам он иногда уходит гулять). Кейт переживает, утром ему выговаривает.
Кейт:
— Ну вот куда ты опять удирал, глупенький?! Там стреляли, а если бы тебя ранили? Не ходи никуда, я тебе сама все куплю, ну что тебе нужно?
***
смена кадра
***
Отчаявшись отловить Звереныша, МИ5 переходят к запасному варианту.
Госпиталь.
Из палаты роженицы быстро уносят новорожденного, он молчит, извивается, пытается укусить акушерку — у него есть зубы, и очень острые. Он очень силен — два агента с трудом справляются. Врач, вернувшись в палату, сообщает роженице, что ее ребенок родился мертвым.
Ребенка отправляют на «анималфарм»
***
смена кадра
***
Ватсон и Холмс присматриваются к мисс Хадсон и убеждаются, что та ведет себя крайне подозрительно — копается в их вещах, в частности — в баре, вертит в руках ту самую бутылку дорогого виски, когда ее за этим застукали — нервничает и говорит, что протирала пыль, чего никогда раньше не делала.
На самом деле у Картрайта просто скоро день рождения и она пытается подобрать ему мужской подарок, а так как в них не разбирается, пытается найти аналог у двух единственных близких ей мужчин.
***
смена кадра
***
Поначалу Тони не знает, что оружие — мертворожденный ребенок. Знает, что это эксперимент на стыке моро- и некрофикаций, считает, что речь идет о гигантской крысе или чем-то подобном. Когда узнает, понимает, что эвакуировать Кейт можно только после доведения до кайзера Адольфа убедительных доказательств того, что оружие это было русским именно передано. Чтобы окончательно сорвать переговоры о германо-британском союзе.
То есть — улететь из Лондона Кейт должна официально и с официально оформленными двумя детьми.
Подает от имени Кейт документы на усыновление ею сироты Лейберов.
***
смена кадра
***
Агент Маклин следит за Кейт. Понимает, что Звереныш не справился, ей удалось его приручить.
Маклин (вздыхая):
— Все надо делать самому!
***
смена кадра
***
Тони приходит на борт Бейкерстрита — под предлогом настройки Дороти, на самом деле — на разведку.
Беседа с Холмсом, взаимные полуразоблачения и угрозы (видит, что у Холмса нет тени, реверанс Варенухе). Расстаются довольные друг другом, каждый считает себя победителем.
Позже Ватсон помогает Холмсу демонтировать систему зеркал, устроенных так, чтобы казалось, что у сидящего в кресле человека нет тени.
Холмс хихикает:
-– Эти европейцы такие суеверные! Чисто как дети, все-то им фокусы нужны, иначе не поверят…
***
смена кадра
***
Тони на работе (в МИ6) видит, что агенту Маклину доставили большой ящик. С предупреждающими наклейками — осторожно! Не кантовать!
Тони;
— Что это?
Посыльный:
— Нитроглицерин. Вы там поосторожнее.
Проходя мимо двери кабинета Маклина, Тони видит, как тот упаковывает ящик в большой дорожный чемодан.
***
смена кадра
***
Директор Бейнс, узнав, кого именно хочет усыновить Кейт, впадает в эйфорию и достает из сейфа водку.
Полковник Рейс, войдя, морщится.
Рейс:
— Опять будем испытывать шлем Барченко?
Бейнс:
— Нет, тут другое! Ваша шпионка сама отыскала вашу пропажу! Учитесь, как надо работать!
Рейс:
— Значит, запасной вариант больше не нужен? Уничтожить?
Бейнс (подумав):
— Погодите пока.
Лондон. Перебивка
Борт Бейкерстрита.
Ватсон разглядывает черно-белые даггеры в газете — новые зверства вернувшегося Уайтчепельского Потрошителя. Крупным планом газета.
Шум улицы. Мальчишка-разносчик кричит о марше фашистов, который пройдет в воскресенье на Кейбл-стрит.
***
смена кадра
***
Гостиная Бейкерстрита.
На столе лежит воскресная «Таймс». Сидящий у стола Холмс набивает трубку.
Ватсон проверяет протез, собирается.
Холмс (нейтрально):
— Не навоевались?
Ватсон (так же нейтрально):
— Ну кто-то же должен присмотреть за мисс Хадсон, раз Картрайта вызвали в полицейское усиление.
***
смена кадра
***
Тони перед Кейбл-стрит зашел к Кейт в палату.
Кейт:
— А тебе обязательно туда идти?
Тони:
— Нет. Но очень хочется.
Кейт:
— Будь осторожен.
***
смена кадра
***
Перебивкой кадры хроники.
Четыре тысячи фашистов хотели пройти маршем и побросать в Пекло моро, зомби и прочих недочеловеков, которые им попались бы по дороге. Их охраняли 10 тысяч полицейских и негласное королевское одобрение.
Их встретили как минимум 300 тысяч горожан — плечом к плечу: моро, некро, коми, ветераны.
ХРОНИКА.
Вырезки из газет, видео-коллаж.
***
смена кадра
***
Кейбл-стрит.
Тони с Кирой убедили Ватсона и агента Маклина присоединиться к их баррикаде. Агент Маклин недоволен — он не любит коми. Но фашистов он не любит больше.
Тони (Ватсону):
— А я вас узнал, читал ваши Записки. Но не думал, что вы до сих пор… практикуете.
Ватсон (нейтрально):
— Случается. Иногда.
Среди коммунистов Эрик Блер и советские актеры. Эрик получает от них в морду за то, что начал им пенять, что они до сих пор не возвели такие баррикады в Москве.
Мисс Хадсон давно знакома с Тони, вместе учились на курсах кодеров. Треп о своем. Кира ревнует, кокетничает с Ватсоном, хотя и боится его. Тут начинает ревновать Тони. Ватсон забавляется.
Уковылявший на другую сторону баррикады, где обосновались моро, Эрик начинает восхищаться тем, как в едином порыве лондонцы защищают идеалы демократии от оголтелого тоталитаризма, невзирая на разницу происхождения и ориентаций. Получает в морду сразу с двух сторон — от моро-козла и гея-трансвестита.
Козел:
— Ты кого назвал пидором?!
Гей:
— Ты кого назвал козлом?!
***
смена кадра
***
Марш.
Драка.
Картрайт среди полицейских, охраняющих шествие. Мисс Хадсон кричит ему, что он предатель и что она его после такого знать не хочет. Он красиво страдает, но защищает ее от других полицейских. Помогает Гери, защищает других моро, вообще ведет себя очень достойно.
Во время короткой передышки Маклин Ватсону (он словно пьяный от драки, сильно возбужден).
Маклин:
— Резон? К черту «Резон»! Они же сами как звери, они не должны получить супероружие! Слышите, Ватсон?! Не должны! Любой ценой!
Ватсон:
— Но приказ…
Маклин:
— К черту приказ! Уинстон прав, это наш долг, слышите?!
Победа, братание.
***
смена кадра
***
Поздним вечером Черчиллю приносят гранки завтрашних газет. Он рассматривает передовицы. Улыбается удовлетворенно. Убирает газеты, из-под них вылетает оставленный Смитом список. Черчилль берет его, читает.
Черчилль, задумчиво:
— Эрик Блэр, говорите…
Тянется к телеграфному аппарату.
***
смена кадра
***
Уоллис Симпсон докладывают, что долгожданный агент кайзера, который должен был сопровождать супероружие, прибыл, но не в целом виде, а кусками: перед отправкой или переел баварских колбасок или выпил пятьдесят грамм для храбрости, и они оказались лишними, телепорт берет строго сорок пять килограммов, выше — фаршем. Нужно искать другие пути доставить посылку на родину.
***
смена кадра
***
Дешевый кабак.
Поздним вечером Ватсон принимает участие в пьянке с докерами, отмечают победу. Фраза о том, что марш коммунистов на Пикадилли не встретил бы понимания, но и подобного сопротивления тоже. Мисс Хадсон пытается убедить Киру, что женщина ни в чем не уступает мужчине, надо только тренироваться. Ватсон забавляется, агент Маклин недоволен, подбивает уйти.
Ьар закрывается. Вся компания переходит в следующий. (Фраза о том, что как же это удобно, что лондонские бары закрываются в разное время).
***
смена кадра
***
Элитный бордель.
Несчастный Картрайт напивается в номере у Лоры Лейн. Та пытается его приласкать, он отмахивается.
Картрайт:
— Был неудачный день и вообще уйди, старуха, я в печали.
Лора вздыхает, через силу:
— А хочешь, я тебе спою?
Картрайт психует:
— Вот только твоих песен мне сейчас только и не хватало!!!
Выскакивает, хлопнув дверью, в руке бутылка дорогого виски. (окажется важным потом).
Чуть не сшибает на входе следующего клиента — щупленького (если не сказать — изможденного) коротышку с портфельчиком. На Картрайте — форма полицейского, мужичонка шарахается в ужасе, влипает в стенку, но Картрайт не обращает на него внимания. Внизу в баре музыкальный автомат играет марсельезу.
За происходящим в коридоре с верхней площадки лестницы наблюдает Лестрейд. Ни мужичонка, ни Картрайт его не видят.
***
смена кадра
***
Бар. Другой.
Бар скоро закрывается. Тони и докеры громко обсуждают куда идти дальше.
Сверху спускается Картрайт, его встречают свистом и улюлюканьем, начинают нехорошо улыбаться и закатывать рукава. Он обводит бар взглядом, видит мисс Хадсон с Гери. Мисс Хадсон тоже видит его, фыркает и демонстративно обнимает Гери. Картрайт ставит бутылку на какой-то ящик у бара, пытается пройти к ним, делая вид, что не замечает косых взглядов и игнорируя пинки и подножки. Ему не дают, втягивают в драку. Во время драки он пытается докричаться в сторону Хадсон.
Картрайт:
— Ты должна понять! Я полицейский! Мой долг служить и защищать! Всех от всех! Я это и делал!
Ватсон с агентом Маклиным прекращают драку, тянут Картрайта за свой столик.
Ватсон:
— Это наш друг, среди полицейских тоже не все фашисты.
Картрайт порывается вернуться к бару, но его чуть ли не силком усаживают, теперь уже докеры.
Докер:
— Пей! За все уплачено! Друзья наших друзей — наши друзья!
Мисс Хадсон все еще дуется, но уже не так активно. И с Гери обниматься перестает.
***
смена кадра
***
С улицы перед баром за Тони и компанией следит агент, стучит по мобильному телеграфу.
Агент:
— Они выходят, пойдут через рынок, готовьте обнаружение.
***
смена кадра
***
Докеры вываливаются толпой, Ватсон придерживает Картрайта, просит его увести мисс Хадсон на Бейкерстрит. Тот соглашается.
***
смена кадра
***
К сторожу рынка подходят два агента и говорят с намеком, что ему стоило бы проверить подвал — оттуда воняет. Сторож понимает, что лучше не возражать.
***
смена кадра
***
Докеры идут мимо рынка. Им наперерез бросается сторож с воплями, что в подвале зверски убитый ребенок.
Тони и другие идут смотреть. Находят растерзанный труп мальчика.
Ватсон с агентом Маклиным выдворяют гражданских и обыскивают подвалы рынка. Ватсон натыкается на Звереныша, но еще не решил убивать его или ловить, потому дает уйти.
***
смена кадра
***
Разговор агента Маклина с Черчиллем.
Маклин:
— Мы не смогли убить Звереныша. Мы потеряли след. Но можно обрубить путь с другого конца: мы знаем, где живет агент кайзера, которому — то есть которой — его должны передать. Завтра она возвращается домой из роддома. Правда, это многоквартирный дом, Джон-Поджигатель ранее не работал в таких, но можно постараться минимизировать случайные жертвы. Особенно если кто-то стукнет пожарным заранее.
Уинстон (подумав):
— Пусть агента убьет Звереныш. Планомерной зачисткой подвалов выгнать Звереныша к ее дому. Она кормящая, ему нужно молоко, и с каждым днем все сильнее, он ведь не получал его со смерти матери.
Маклин:
— Можно сделать ее еще более привлекательной в его глазах — подбросить вещь его отца, знаковую, с сильной эманацией. И единственной в доме (удалить всех молодых женщин с детьми, особенно — кормящих). Выбора у него не будет.
Черчилль:
— А у кайзера после ТАКОЙ смерти агента не будет причин доверять МИ5.
***
смена кадра
***
Утром к Тони приходит Уоллис Симпсон.
Уоллис:
— Арийский мальчик должен помочь своей родине заполучить супероружие.
***
смена кадра
***
Отец Маккензи причащает приютских детей.
По одному ему известным признакам выделяет одного ребенка, смазливого и не по возрасту циничного. Наблюдает за ним во время проповеди, тот понимает интерес по-своему, ухмыляется, подмигивает. отец Маккензи торопливо отводит взгляд.
***
смена кадра
***
Вечером отец Маккензи приходит к приюту, но внутрь не заходит, выжидает. Через некоторое время пацан выходит к нему сам.
Пацан:
— Гинея, мистер, и я ваш на всю ночь.
Макензи:
— А как же грех?
Пацан:
— Ну вы же святой отец, мистер, значит — никакого греха.
Маккензи усыпляет его хлороформом, проводит ритуал экзорцизма, ведет полусонного по темным пустым улицам в сторону Пекла.
***
смена кадра
***
Картрайт пытается подружиться с Гери.
Картрайт:
— Выбирать не нам, так чего мы ведем себя как мальчишки? Она прекрасна и достойна лучшего, если выберет тебя — я не стану возражать. Давай останемся если не друзьями, то хотя бы товарищами, ты мне очень нравишься, мне всегда нравились волки.
После разговор Гери с матерью.
Мать:
— Он тебе не нравится.
Гери:
— Да.
Мать:
— Почему?
Гери:
— Не знаю.
Мать:
— А вот ты ему нравишься.
Гери:
— Да. Я знаю. Это-то и паршиво. Он искренен, вроде говорит правильные вещи, а меня аж воротит… все время такое ощущение, словно он пытается оказаться сверху.
Мать:
— Не сверху, малыш. Сзади.
Гери (после паузы):
— Ты думаешь?
Мать:
— Я не думаю, я вижу. Может быть, твоя мисс для него идеальный вариант, может быть, он даже уверен, что на самом деле влюбился с первого взгляда. Он ведь ранее никогда не видел девочек в штанах. Она идеально ему подходит.
Гери (с отчаяньем):
— Мама!
Мать:
— Ну я же не говорю, что он тоже подходит ей.
***
смена кадра
***
Тони встречает Кейт из роддома. Кейт вымотанная, черные круги под глазами — Урсула часто плачет, плохо ест, плохо спит.
У выхода дежурит дагеррограф, снимает отцов и матерей с пополнением.
Дагеррограф:
— Даггер на память, мистер и миссис!
Тони ловит проходящего мимо Ватсона, уговаривает сдагерриться вместе. Ватсон смущен, но отказаться не смог.
***
смена кадра
***
Агент Маклин роется в коробке с обгорелыми вещдоками. На коробке табличка — Дэвид Лейбер. Достает слегка оплавленный наручный мобильник. То что надо!
Перекладывает его в коробку с такими же обгорелыми вещдоками и надписью Эрни Кинг. Переставляет эту коробку с полки «в архив» на полку «Отдать родственникам по требованию». На выходе из хранилища говорит дежурному, указывая на коробку.
Маклин:
— Проследите, чтобы ее отдали вдове лично.
***
смена кадра
***
К Кейт заходит соседка — похвастаться, ей дали социальную путевку в пансионат, почти бесплатно, на целых две недели!
Соседка:
— И Лиззи дали с ее тремя детьми, всем, и даже той алкоголичке из первого. А тебе не дали? Сходи обязательно, должны дать, ты же теперь тоже одинокая мамочка!
Соседка уходит. Из комнаты в коридорчик выходит Тони (до этого его видно не было).
Тони (Кейт):
— Конечно сходи, тебе надо съездить, отвлечься. На тебе же лица нет.
***
смена кадра
***
Кейт идет туда, где другим выдали путевки. Ей отказывают. Требуют справку из полиции о смерти мужа. Из соседней комнаты за ней наблюдает незнакомый ветеран.
***
смена кадра
***
Кейт в полиции вместе со справкой выдают коробку с вещами Эрни. Коробка большая, чуть надорванная, от нее пахнет пожаром и смертью. Кейт не хочет ее брать, ее уговаривают: для вашей девочки, память о папе. Перевязывают коробку, чтобы было удобнее нести.
Кейт возвращается по вечерним улицам пешком. Вслед ей от дверей участка смотрит незнакомый ветеран (другой), вид на улицу так, как видят некро — цвета приглушены, у живого и неживого разные ауры, разводы движения. Фонари при таком зрении особо не светят, слегка светятся сами предметы. Очень сильно светятся руки самого ветерана, когда он подносит спичку к сигарете, а вот пламя спички невидимо.
И — ярко сияет маленькое солнышко внутри уносимой коробки, его отлично видно сквозь стенки, за ним тянется долгий светящийся след, зависает в воздухе яркой лентой. Чуть подрагивает, прогибается, но не исчезает и не гаснет.
***
смена кадра
***
Другая улица, гораздо темнее. Потому след некроэманации виден ярче — он тянется вдоль тротуара и заворачивает за угол. Из подвала вылезает Звереныш. Принюхивается, втягивая светящуюся ленту ноздрями
***
смена кадра
***
Кейт идет по адресу, где ее соседкам дали путевки. Ей отказывают — в справке о смерти мужа печать размазана. Сделайте новую. Она тащится домой. Качает Урсулу. Плачет.
***
смена кадра
***
Прачечная в подвале.
Пожилая женщина достает из машинки постельное белье, развешивает на низкой сушке — до верхней ей не дотянуться. Из-за огромной ванны за ней следит Звереныш. Женщина уходит. Звереныш аккуратно подкрадывается к развешанному белью, обнюхивает его. Фыркает. Настороженно поднимает голову, прислушивается.
***
смена кадра
***
Квартира Кейт.
Урсула плачет. Раннее утро. Кейт пытается ее укачать, потом заворачивает в одеяльце, одевается сама и идет гулять с коляской. Напевает колыбельную. Из подвального окна за ними следит Звереныш.
***
смена кадра
***
Квартира Кейт.
Кейт ночью просыпается от тихого детского плача. Урсула спит, но плач не стихает. Кейт накидывает пальто, выходит в темный подъезд, но возвращается за Урсулой, кутает в одеяльце, выходит с ней. Звук идет из подвала. Спускается туда (действует словно во сне, все как в ужастиках).
Темный подвал-прачечная, закоулки между огромными машинами и не менее огромными ваннами. В углу обнаруживает Звереныша, завернутого в пододеяльник. Придерживая одной рукой Урсулу, садится с ним рядом, кладет Урсулу на колени, поднимает Звереныша, кормит грудью, кутает в край одеяльца спящей Урсулы. Напевает песенку, качается в такт, закрыв глаза, сама почти спит. Потихоньку засыпает окончательно.
Звереныш смотрит на нее пристально и словно прицеливаясь, сосредоточенно сосет грудь. В какой-то момент отрывается от груди, скалит острые зубы.
Заставкой — интервью с прилетевшей в Лондон Лёни Рифеншталль, ее рассказ о съемках проекта «Арии всех стран, объединяйтесь!», поиск настоящих арийцев во всех странах мира.
***
смена кадра
***
Ватсон встречается с Черчиллем в парке.
Светский треп двух военных, мимоходом Уинстон дает Ватсону задание: в Уайтчепельский госпиталь со дня на день привезут роженицу. Надо проверить, действительно ли она немка и шпионка, и действительно ли люди МИ5 об этом знают. Имя роженицы — Кейтлин Кинг.
***
смена кадра
***
Тони ведет расследование смерти Эрни, разговаривает с Флаффи — моро-горничной Лейберов.
Флаффи:
— Хозяйка боялась маленького господина, а мы с кухаркой нет, кухарка пела ему песенки.
Тони заводит ее в кафе, угощает омлетом, хозяин кафе недоволен.
Хозяин:
— У меня приличное заведение.
Но пока кафе пусто и он не особо возмущается.
Заходят три молодых фашиста, пытаются проучить любителя грязных моро. Начинают размахивать ножами. Тони ломает главарю руку, нож броском вгоняет в центр мишени для дартса.
Тони ( Кричит):
— Вы позорите высокое звание фашиста!
Друзья уволакивают раненого главаря, смотрят на Тони чуть ли не с обожанием.
***
смена кадра
***
Вид на кафе и всю предыдущую сценку с улицы.
Лёни со сьемочной группой :
Лени (оператору):
— Какой восхитительный арийский мальчик! Снимай же, снимай!
Снимают Тони для проекта.
***
смена кадра
***
Кейт рожает девочку (Урсулу), Ватсон принимал роды.
После в коридоре раскланялся с агентами МИ5, которые дежурили у двери. Чуть не столкнулся с Тони — запомнили друг друга.
***
смена кадра
***
Кейт — Тони:
— Этот врач меня напугал. Мне почему-то показалось, что это он убил Эрни и теперь хочет убить Урсулу. Эта его механическая рука… мне показалось, что в ней огнемет.
***
смена кадра
***
Ватсон прикуривает от зажигалки в пальце на скамейке в парке, докладывает Уинстону.
Ватсон:
— Да, шпионка: кричала мамочка по-немецки с кенигсбергским акцентом, пальцы профессиональной телеграфистки, на правом указательном характерная контрактура соответствующего сустава. Да, МИ5 об этом знает — в холле дежурили два агента, подслушивали под дверьми.
Уинстон уходит, Ватсон остается сидеть. За его спиной словно из ниоткуда возникает Холмс.
Холмс:
— О чем вы умолчали, Ватсон?
Ватсон (ничуть не удивлен):
— О своих подозрениях. Но они не в счет, меня о них не спрашивали. К тому же в наше время куда безопаснее быть именно что немецкой шпионкой.
***
смена кадра
***
Лёни снимает констебля Уэллер для проекта.
***
смена кадра
***
Товарищ Смит встречается с Уильямом Честерлеем, главой партии Разума. Говорит про Эрика Блэра. Тот хмурится .
Уильям:
— Блэр, говорите… знакомая фамилия, вроде мы его куда-то продвигали на госдолжность. Хорошо, я приму меры.
***
смена кадра
***
Премьера мюзикла «Веселые Ребята» в Лондоне.
Лёни восхищена Морелин, хочет снимать ее как настоящую советскую арийку. Та отказывается, но в свою очередь предлагает Лёни быть первым, кто заснимет покорение Эвереста — она с группой альпинистов собирается его штурмовать сразу по окончании гастролей.
***
смена кадра
***
Лёни-Адольфу.
телеграмма, срочно, секретно.
» Необходимо ускорить отправку экспедиции на Эверест, иначе русские и там нас опередят».
***
смена кадра
***
Мрачный агент Маклин передает Ватсону секретный приказ от МИ5, идущий вразрез со всеми их установками как ветеранов — поймать Звереныша живьем, а если не получится — защищать его всеми возможными средствами, вплоть до собственной жизни.
Агент Маклин:
— Есть подозрение, что часть ветеранов может проигнорировать этот приказ. Но этого требуют интересы Британии. Мне тоже этот приказ поперек горла, но приказ есть приказ. Я могу доверять только тебе.
***
смена кадра
***
Уильям Честерлей встречается с Черчиллем.
Уильям:
— Мы из разных партий и во многом расходимся, но эти люди (кладет список арестованных) — ваша реальная поддержка против фашизма. Действия этого доносчика вредят всем нам.
Черчилль озабочен близящимся маршем фашистов и не особо вслушивается, отделывается общими фразами и туманными обещаниями разобраться
***
смена кадра
***
К Холмсу приходит Хайд, заявить о пропаже Лестрейда.
Лестрейд выслеживал немецких шпионов — сеть худосочных недомерков, почему-то их легко опознать, все не выше полутора метров и очень худые. Все крутятся вокруг элитного борделя. Заходят туда — и исчезают. Лестрейд исчез после того, как попытался допросить одну из девушек, Хайд боится туда соваться, потому что чувствует себя там странно, да и вообще не привык быть один. Какой интерес быть плохой половинкой, если нет хорошей? Он нервничает и злится, и не хочет работать за двоих, а тем более — выполнять работу полицейского. А приходится. Просит Холмса побыстрее вернуть Лестрейда.
Холмс обещает разобраться, но потом говорит Ватсону, что, возможно, Лестрейд не вернется вообще, никто ведь не проверял, на сколько лет рассчитано человеческое сознание, а Лестрейд был самым старшим из долгожителей. Возможно, это первый звоночек.
При этом сам необычайно задумчив и почти лиричен.
***
смена кадра
***
Докеры поют частушки про Черчилля:
— У него штаны в полоску, и вообще он парень в доску, где они такого отчепили!
***
смена кадра
***
Сэр Уинстон проводит собрание ветеранов, напоминает им про их долг — уничтожать монстров.
Уинстон:
— Звереныш должен быть уничтожен, этого требуют интересы Британии.
После собрания на секунду задерживает Ватсона:
Уинстон:
— А вас, Ватсон, я попрошу остаться. Есть подозрение, что часть ветеранов может проигнорировать этот приказ. Но этого требуют интересы Британии. Мне тоже этот приказ поперек горла, но приказ есть приказ. Я могу доверять только вам.
Майкрофт не хочет передавать Звереныша немцам, но не может открыто поддержать Черчилля и пойти против приказа правительства. Надеется на ШХ и ДВ, но открыто ничего сказать не может, наоборот, делает вид, что хочет держать их подальше.
***
смена кадра
***
Заставкой — Германия.
Консервный комбинат вблизи, линия консервов — «только для моро». Вагонетки на загрузочной линии — сначала издалека, белые лысые тушки.
***
смена кадра
***
Лондон.
Лондонская Таймс — убийство супругов Лейбер с ребенком и случайного свидетеля. Газета лежит на столе у полковника Рейса.
Рейс:
— Если вмешательство полиции оказалось своевременным и Звереныш уцелел, мы скоро об этом узнаем. Будут новые жертвы. Отдайте приказ полиции не вмешиваться.
***
смена кадра
***
Лондон, борт Бейкерстрита.
Холмс и Ватсон вернулись — дом, милый дом.
Чаепитие с Лестрейдом и его Хайдом, рассказ об особенностях биполярки после морофикации человека, взаимные подколы.
Холмс:
— Вы отлично сохранились в свои 105 лет, инспектор!
Лестрейд:
– Ах, Холмс, кто бы говорил!
Флешбэком рассказ инспектора
Более сорока лет назад Лестрейд согласился участвовать в эксперименте по созданию супер-полицейского, позволил отделить и закапсулировать скверную часть себя, как это делают с животной частью при морофикации. Такой супер-коп должен был быть намного эффективнее, сильнее, работоспособнее, жить намного дольше — морофикация ведь тоже сильно продлевает жизнь бывшим животным.
Эксперимент удался лишь частично, раздвоение произошло, но обуздать негативного партнера изо всех добровольцев удалось только Лестрейду. Да и то частично — иногда Хайд вырывается или же сам Лестрейд его выпускает, позволяя совершить ограниченное и морально оправданное зло.
Хайд периодически вставляет реплики (Лестрейд совершенно меняется при этом, становясь моложе, энергичнее, стремительнее и злее, он переполнен яростью)
Говорит и про Уэллер — первая женщина-констебль, из семьи потомственных контрабандистов, семья в ужасе от ее карьеры. Ее родителям вообще не повезло с детками, ее братишка Майки — о ужас!!! — подался в писатели, и ладно бы писал что стоящее, а то все какие-то марши да легенды! Как это неприлично… Хорошо, что девочки ушли почирикать о своем, о девичьем…
***
смена кадра
***
В параллель — мисс Хадсон и констебль Уэллер в каюте мисс Хадсон. Обе восторженные, разрумянившиеся, спорят о длине, толщине, скорострельности и времени перезарядки — сравнивают тактико-боевые характеристики различных пистолетов и револьверов. Уэллер распотрошила свой нательный арсенал, мисс Хадсон в азарте вывалила на покрывало и стол свои сокровища. Ползают по ковру, примеряют, восторгаются.
***
смена кадра
***
Снова кают-компания.
На площади внизу за окном беснуется отец Маккензи, Лестрейд наблюдает за ним из окна.
Лестрейд (заинтересованно):
— Наш клиент или просто псих?
Хайд, хищно оскаливаясь:
— Не уверен. Но очень надеюсь, что наш!
***
смена кадра
***
На столе Холмса — Таймс со статьей о Лейберах.
Лестрейд смотрит на шлемофон Барченко:
Лестрейд:
— А это что?
Холмс:
— А. Разрешили забрать как сувенир, он все равно у нас не работает. А неработающих у нас и так полно.
***
смена кадра
***
Тони читает ту же газету на остановке, торопливо уходит.
***
смена кадра
***
Квартира Кингов, плачет Кейт, Тони ее утешает:
Тони:
— Ты сильная девочка, настоящая арийка, ты справишься.
Кейт:
— Зачем он к ним пошел?!
Тони прижимает палец к губам, показывает жестом, что их слушают. Беззвучно выстукивает морзянку ей по руке, она всхлипывает, но отвечает — так же молча.
Тони:
— Следил за Лейберами, был уверен, что справится, мы должны раздобыть супероружие первыми, мы просто обязаны, не забывай что поставлено на карту, другого выхода нет, ты же понимаешь, ты сильная, ты справишься, главное — не забывай, что именно ты должна кричать во время родов.
***
смена кадра
***
Мисс Хадсон встречается с Гери, тот передает ей последнюю партию сведений. Она загружает их в Дороти, остается одно имя — Эрик Блэр.
Визит товарища Смита, недоразумение.
Смит:
— А где Холмс?
Мисс Хадсон:
— Это уже неважно! Пока Холмс во дворце ловил ворон, мы с Дороти и Гери раскрыли политическое дело!
Торжественно вручает Смиту бумажку с именем.
Смит:
— Ну надо же… кто бы мог подумать! Такой приличный юноша…
***
смена кадра
***
Тони на почте ждет Киру. Она разносит телеграммы. Она возвращается, но его не видит, ей дают телеграмму — мисс, это вам. Она удивлена, читает по слогам.
Кира:
— Па-смат-ри на-ле-во.
Поворачивается, видит Тони, кидается ему на шею.
Кира:
— Ты пойдешь с нами в воскресенье бить фашистов?
***
смена кадра
***
Картрайт докладывает полковнику Рейсу, что раздобыть чертежи ракетных двигателей не удалось. Но контакт на будущее налажен.
***
смена кадра
***
Тони не знает, о каком супероружии говорил Эрни, подозревает, что это какой-то моро небольшого размера со спец-способностями (ошивается вокруг «анималфарм»).
***
смена кадра
***
Тони приносит Мистеру СИ расшифровки. В кабинете полковник Рейс. После ухода Тони.
Рейс:
— Вы ему доверяете?
Мистер СИ:
— Настолько, насколько можно вообще кому-нибудь доверять.
Рейс:
— А на это доверие оказывают ли какое-либо влияние его чрезвычайно близкие отношения с Эрни и Кейтлин Кинг?
Мистер СИ:
— Ни малейшего, конечно же. К тому же подозрения по поводу семьи Кинг так и не получили веских доказательств, а Эрни погиб.
Рейс:
— Трагическая случайность, я полагаю?
Мистер СИ:
— Именно. Не иронизируйте, гибель Эрни рушит нам все планы, вряд ли можно всерьез рассчитывать на его жену, ей скоро рожать.
Рейс:
— А что насчет друга семьи?
Мистер СИ:
— Мало ли кто с кем дружит? У Энтони отличный послужной список, родился-учился в Калькутте, заканчивал образование в Кембридже, получив стипендию за криптоанализ древнеиндийского манускрипта, удостоен личного рыцарства за заслуги перед Англией, и вообще патриот и умница.
Рейс:
— Ну да, ну да. Патриот и умница с биографией, которую невозможно проверить, поскольку в Индии сейчас у власти профашистское правительство Ганди. Если бы я внедрял агента, сделал бы ему именно такую безупречную биографию.
***
смена кадра
***
Газета с заметкой о вернувшемся Потрошителе на столе у полковника Рейса.
Рейс:
— Звереныш уцелел. Начинаем операцию «Резон»
Россия, Москва.
Возвращаются в столицу. Юный пионер приносит Холмсу несколько марсианских присосок.
Пионер:
— Это выкинули из крематория профессора Преображенского.
Холмс пытается ему заплатить — заработал. Пацан обижается.
Пионер:
— Я не для денег! Тут же марсианского товарища убили! Понимать надо!
***
смена кадра
***
Приходят к профессору, получают справку о том, что принцесса мертва, мозг не справился с таким количеством морофикаций.
Ватсон опять видит Картрайта. Говорит Холмсу. Мисс Хадсон — я тоже видела нес4олько раз, но думала, что обозналась! Холмс проверяет телеграммой в Лондон на месте ли Картрайт — две телеграммы, как в Собаке Баскервилей. С тем же двусмысленным результатом.
***
смена кадра
***
Майор Пронин ведет их в театр — мюзикл «Цирк». Шапитшталмейстером — бывший министр иностранных дел Милюков. Холмс неожиданно заинтересовался исполнительницей главной роли — Морилин Монроз, — просит майора устроить встречу.
***
смена кадра
***
Совместный ужин, Холмс говорит что-то, от чего Морилин нервничает, разбивает бокал, случайно режет руку. Холмс ловит ее руку, принюхивается к выступившей капельке крови, улыбается.
Холмс:
— Так что передать вашему марсианскому семейству, ваше высочество?
Морелин:
— Я вас не понимаю!
Холмс:
— Зато я вас отлично понял, мисс. Что ж, так и передам.
***
смена кадра
***
Дома Ватсон:
— А вы уверены? Морофикация не может быть настолько идеальна…
Холмс:
— На все сто. Что я, марсианской крови не пробовал, что ли?
***
смена кадра
***
Перебивкой Лондон
Запыхавшийся Тони с газетой в руках стучит в дверь многоквартирного дома. Ему открывают, впускают без слов. Маленькая квартирка-студия, супруги Эрни и Кейтлин Кинг, Кейт беременна, поздний срок. Лица встревоженные, на столе та же самая газета с огромным даггером в траурной рамке.
Кейт:
— И что же теперь будет?
Тони прижимает палец к губам, трогает ухо.
Тони (Громко):
— Полагаю, что как раз теперь обстановка станет намного благоприятнее. Во всяком случае — для нас.
Голос довольный, жизнерадостный, лицо на секунду — встревоженное и жесткое, потом делается тоже радостным. Эрни складывает руки на груди, пальцами правой выстукивает по рукаву свитера неслышную морзянку, Тони следит за его пальцами. В такт неслышныму перестуку плывут буквы: «кодовое название РЕЗОН… напал на след… доказательства…»
***
смена кадра
***
Москва.
Сообщение из Лондона о смерти Георга Пятого.
Разговор Холмсов.
Холмс:
— Майкрофт, ты же понимаешь, что Эдвард на престоле — это гибель Британии? То, что с его женой не спал только ленивый, это проблемы самого Эдварда. Но вот ее германские друзья…
Майкрофт (перебивает):
— Вам бы пока лучше не возвращаться, тут сложная обстановка. Очень сложная, мальчик мой.
***
смена кадра
***
В параллель — Лондон.
Майкрофт и Эдвард о необходимости замирения с Германией.
Эдвард:
— Пока операция РЕЗОН не завершена, этих двоих лучше держать подальше от Лондона, а то от них всего можно ожидать, они непредсказуемы, к тому же антигуманны уже в силу своей, гм, природы.
Майкрофт:
— Совершенно с вами согласен, но… Они не на службе, я не могу им приказать. Поэтому я им искренне и настоятельно посоветовал. Они умные, они должны понять… правильно.
***
смена кадра
***
Москва. Холмс (Ватсону)
— Мы возвращаемся. (вариант — Насколько я знаю своего брата, он хочет, чтобы мы вернулись. И срочно)
Мисс Хадсон кажется, что она видит Картрайта в московском метро, но списывает на усталость и пережитый шок.
В гостях у майора Пронина — мисс Хадсон совсем сникла после развенчивания ее кумира Алисы, майор предложил посидеть вечерок у них с женой, пусть женщины поговорят о своем, может, полегчает.
В квартире у майора Холмс видит ту же общую дагеррографию, что уже видел в комнате Кати:
Холмс:
— Откуда это у вас?
Майор:
— Так это же мой выпуск.
Холмс:
— Вы выпускник колонии Макаренко?!
Майор:
— Ну да, а что вас так удивляет? Среди наших есть и ведущие ученые, и актеры, и даже министры.
Холмс рассматривает майора по-новому.Холмс (после паузы, осторожно):
— Я бы хотел ее посетить. Это можно устроить?
Майор (с доброжелательным энтузиазмом):
— Да почему бы и нет? Сейчас уточню расписание.
Майор Пронин звонит Макаренко (наркому образования), тот решает сам показать гостям свою колонию — «по высшему разряду, с полной обработкой, тем более что эшелон с эвакуированными из отбитого у самураев Владивостока как раз на подходе, через двое суток приезжайте».
Майор хмыкает, просит у гостей два дня на организацию — раньше не получится.
***
смена кадра
***
Германия.
Лаборатория доктора Менгеле.
Под балалайку и баян — нестройное пьяное пение «Оймороз-мороз». (Поначалу хрителю должно казаться, что это Россия, но странная. Потом — что Лондон.)
Стол застелен газетой ПРАВДА, на ней — бутылка водки, три граненых стакана, трехлитровая банка соленых огурцов и вскрытая жестянка кильки в томате. Над столом лампочка Ильича, на стене — революционные плакаты, вымпелы «победителю соцсоревнования». За столом три мужика — галифе-шаровары-синие штаны в полоску, гимнастерка, тельняшка, косоворотка с вышивкой. Один с балалайкой, другой с баяном, третий разливает водку по стаканам. Все трое старательно поют.
Синхронно смотрят на часы, прекращают петь, синхронно выпивают ровно по полстакана водки, закусывают. Возвращаются к пению.
Крупным планом — страница лабораторного журнала, шапка — ОПЫТ № 372, ниже таблица. женская ручка ставит галочки и цифры, вписывает время: водка — 3 по 0,1 литр, огурец — 1-1-0, килька 0-0-1, песня №14 — 1-1-1
***
смена кадра
***
Россия.
Профессор Преображенский наблюдает, как у принцессы отваливается очередное щупальце. Постепенное превращение ее в подобие Зои. Выписывает справку о смерти принцессы, сжигает щупальца. Подумав, выписывает справку о смерти и Зои — так, на всякий случай.
***
смена кадра
***
Инженер Гарин вместе с Лосем продолжает работу над новым реактивным двигателем. Ругаются, что-то паяют, что-то взрывается. О Зое он совсем забыл.
Дежурный чекист звонит профессору.
Чекист:
— Как там наша отрезанная голова? Вы уже подобрали ей подходящее тело?
Профессор (наблюдая, как принцесса заново учится ходить)
— Вынужден извиниться, но я предупреждал вас, что не господь бог. Повреждения были слишком значительные, мозг умер.
Чекист:
— Вот и славно.
Профессор:
— Тело можно кремировать?
Чекист:
— Да, конечно… но только после того, как его осмотрит наш сотрудник.
Приехавший сотрудник осматривает мертвую Зою — она безусловно мертва, грудь разворочена, череп тоже. Смотрит, как ее сжигают. Уезжает удовлетворенный. Из окна, прячась за шторой, за ним наблюдает принцесса, уже совсем почти копия Зои.
***
смена кадра
***
По пути в колонию Макаренко Пронин рассказывает о системе перевостпитания коллективом, о ее достижениях, в том числе и о КОМИНТЕРНЕ (местном аналоге нашего интернета).
Ватсон:
— Почему такое название?
Пронин:
— Ну так коммуникации же, интернациональные. Сначала думали назвать сетью или паутиной, но это все не то, это все пережитки эксплуатации! Сети путают и ловят, а мы протягиваем руку братской помощи, а паутину вообще добрые хозяйки веником метут, зачем нам этот мусор?!
Холмс с усмешкой закидывает удочку.
Холмс:
— По утверждениям некоторой части британских ученых шлемофон Барченко работает исключительно на русских мозгах, одно время МИ6 носилось с идеей выявлять при его помощи советских шпионов, но без особых успехов. Была даже идея привить славянский менталитет добровольцам, но тоже как-то не пошло дальше идеи.
***
смена кадра
***
Перебивкой — лаборатория доктора Менгеле.
Осоловевших мужиков уводят в соседний кабинет, крепят провода-датчики к телам, надевают шлемофоны, включают рубильник.
Девушка в белом халатике записывает в журнал итог по эксперименту — лицом-в-салат 0-0-1 — результат отрицательный.
***
смена кадра
***
Россия.
Пронин (смеется)
— Это долго рассказывать и объяснять. Сами посмотрите.
В колонию Макаренко прибыли одновременно с новым поступлением — группа завшивевших босяков-беспризорников. Один из них, особо смачный, запоминается какой-нибудь колоритной фразой. (крым — там тепло, там яблоки). Их уводят на санобработку, а гостям проводят экскурсию по заводу ФЭДов и коминтернов, по аудиториям, спортплощадке, по подсобному хозяйству (колония полностью на самообеспечении, за коровами и свиньями убирают те же самые колонисты, что сидели в библиотеках или играли в теннис и рассуждали о Плутархе и законах термодинамики)
И наконец — гвоздь программы! — клуб КОМИНТЕРН.
Пацаны и девчонки в шлемофонах заняты чем-то непонятным, общаются вслух с невидимыми собеседниками, часто на иностранных языках и очень бегло.
Макаренко:
— Хотите сами попробовать?
***
смена кадра
***
Германия.
Лаборатория доктора Менгеле.
Девушка в белом халатике стоит навытяжку перед доктором Менгеле.
Менгеле:
— Что ж, отрицательный результат тоже результат, я верю, когда-нибудь количество перейдет в качество и нам удастся откорректировать ментальный профиль добровольцев под примитивный славянский прототип. Завтра добавьте картошку в мундире и гимн Советской России. Свободны. Хайль кайзер!
***
смена кадра
***
Россия. Колмак, КОМИНТЕРН.
Макаренко протягивает Холмсу шлемофон.
Холмс (недоверчиво):
— Но ведь говорят, что только русские с их загадочной душой способны…
Макаренко:
— Ерунда. Пробуйте.
Холмс примеряет шлемофон Барченко — тот работает (на самом деле секрет в ретрансляторах, их нет в Британии). Связь по всему СССР и его окрестностям, без перестукиваний. Какая погода в Форт Россе? Проблемы испанских коммунистов, прием в компартию индейцев Аляски. Что там с протестанской резервацией, не бунтуют? Нет, мы дали им льготную лицензию на азартные игры и построили у ворот два борделя, так они теперь выходить боятся, так у себя там и сидят. Советская Византия, советский Порт-Артур. В Петропавловске-Камчатском полночь, но дежурный связист на вахте. Хотите посмотреть картинку? Это немного сложнее, но сейчас настрою…
***
смена кадра
***
Россия, Колмак.
Вечером в дежурном по столовой — подтянутом и полном гордости типичном колонисте — Ватсон вдруг опознает утреннего шпаненка. Тот отмыт, подстрижен, обряжен в новенькую форму, а главное — старается вести себя так же, как все прочие колонисты и совершенно не похож на себя утреннего, опознается лишь по колоритной фразочке.
Макаренко объясняет методику перевоспитания взрывом в двух словах — нельзя поместить хорошего мальчика в компанию плохих и надеяться, что он послужит им примером. Тут все сработает наоборот — он подстроится под большинство. Но можно переодеть группу плохих, сделать их неотличимыми от хороших и поместить в среду, более подходящую для хороших, а главное — убедительно показать, что и ты сам и все вокруг воспринимают их именно как хороших — и тогда форма исправит под себя содержание. Большинству из них окажется просто стыдно не оправдать ожидания, меньшинство побоится пойти вразрез. А дальше быть хорошим войдет в привычку
***
смена кадра
***
Россия, Колмак.
Ночью подъем по тревоге — пожар в деревне. Все очень организованно, без паники и суеты, разбирают насосы, ведра, багры и топоры, бегут строем. Пронин пытается остановить Холмса с Ватсоном — Вы гости! — Мы взрослые, а там дети.
Горит амбар с зерном на краю села, речка рядом. Передают воду по цепочки, разматывают шланг, начинают качать. Ватсон применяет навыки и способности ветерана и видит, что кое-кто из детей тоже вспоминает старые навыки форточников и воровские ухватки.
Утром, когда все потушили, колонисты снова выглядят шпаной, одежда драная и обгоревшая. Но при этом совершенно другая атмосфера, они утрированно вежливы, словно играют в джентльменов. Майор Пронин объявляет всем благодарность от лица народной республики. Нет, это не поджог, никакой диверсии, виновата неисправная проводка.
Холмс осматривает спасенное здание, колупает ногтем стену, обнюхивает неисправную проводку, послужившую причиной пожара. К нему присоединяется майор Пронин.
Пронин (с ехидной усмешкой):
— Вы что-то ищете?
Холмс (не менее ехидно):
— Причину того, что загорелась проводка, которая никуда не ведет (показывает обрезанный конец провода). Ну или хотя бы причину того, почему столь недвусмысленный поджог остался незамеченным профессионалом столь высокого класса.
Пронин с усмешкой снимает фуражку. Холмс осматривает стену.
Холмс:
— Это здание за последние пять лет горело, как минимум, дюжину раз.
Пронин:
— Четырнадцать.
Холмс:
— О? кто в курсе? — Все. Кроме новеньких.
Пронин:
— И никто не возмущается?
Пронин:
— Нет. Это правила игры.
Холмс:
— Никакого зерна там, конечно же, нет?
Пронин:
— Обижаете. Мы играем честно. Зерно есть.
Пронин возится с замком, открывает дверь — амбар полон.
Холмс (становясь серьезным):
— А если бы сгорело?
Пронин (улыбаясь, пожимает плечом):
— Им пришлось бы голодать. Вместе с окрестными селами. Все честно. (запирает дверь, идет к выходу, но оборачивается и добавляет — Но знаете, такого еще ни разу не было. Ни разу. За все годы.
***
смена кадра
***
Россия, Колмак
За завтраком Ватсон (Макаренко):
— Я боялся, что форма изменит содержание и в обратную сторону.
Макаренко:
— Могло, да. Но не после того, как они все вместе уберегли общественное зерно и спасли от голода окрестные села.
Холмс (нейтрально):
— Как, однако, вовремя случился этот пожар…
Макаренко:
— И не говорите!
Холмс:
— И как удачно расположено здание. Если бы ветер дул в другую сторону или не окажись под рукою достаточного количества ведер…
Макаренко )ухмыляясь):
— Как там у вас говорят: Если бы у бабушки была паровая турбина, это была бы не бабушка, а дирижабль.
Ватсона просят выступить (поучаствовать в диспуте?) В колонии знают его записки, причем читают в оригинале, почти все дети знают два-три языка, мастерят и запускают ракеты, интересуются, знаком ли он с профессорами Челенджером и Кейвором.
***
смена кадра
***
Ватсон Холмсу вечером, смущенно
— Иногда меня посещают не очень патриотичные мысли…
Холмс промолчит.
***
смена кадра
***
Холмс ищет возможности тайного проникновения в помещение интернет-клуба. Стараясь делать это незаметно, осматривает двери и крепление ставень на окнах. Ищет сигнализацию, которая тут обязательно должна быть. Не находит. Восхищается — ну надо же как запрятали!
Вечером в номере строит коварные планы проникновения с захватом заложников. Хотя и неудобно, но иначе, похоже, никак не получится, там круглые сутки дежурит дневальный!
Заходит Ватсон со шлемом.
Ватсон:
— Не надо. Держите, Холмс, вы же это хотели?
***
смена кадра
***
флешбек
Чуть ранее — Ватсон очарован шлемофоном, местный вундеркинд, сетевой гений, учит его управлять самостоятельно, Ватсон листает места и картинки.
Ватсон:
— Я могу увидеть все что угодно?
Пацан:
— Ну да, если там есть кто из наших, и у него шлем, и он на это что угодно смотрит. Или если есть стационарная камера, но их пока мало.
Ватсон:
— То есть кто-то сейчас может видеть моими глазами?
Пацан:
— Ну да.
Ватсон:
— А если я вот с этим шлемом уеду на Аляску — смогу с тобой вот так же общаться?
Пацан:
— Да запросто!
Ватсон:
— И можно взглянуть на живых кенгуру?
Пацан:
— Нет пока, до Австралии мы пока нет дотягиваемся. Но работаем над этим!
Ватсон с сожалением снимает шлемофон, не торопится отпускать.
Пацан (понимающе)
— Понравилось?
Ватсон:
— Не то слово.
Пацан:
— Ну так забирайте. У нас много. Только ведь у вас в Лондоне он не будет работать, наши ретрансляторы пока еще туда не дотягиваются.
Майор Пронин привлекает Холмса к расследованию таинственной смерти студентки Института Красного Секса. Вроде бы самоубийство, но больно подозрительное, да и девушка не из тех — рабфаковка Катя, выпускница Макаренко, такие не кончают с собой.
Холмс цепляется за упоминание колонии — вдруг будет шанс туда наведаться?
Ватсон рядом как биограф, мисс Хадсон хочет посмотреть на настоящих раскрепощенных женщин. (она уже видела, как тетки укладывают шпалы на строительстве метро. Ватсон надеялся, что это ее охладит, но она лишь впала в экстаз и самоуничижение, когда попробовала полдня с ними поработать и сдохла — вот настоящие женщины, а я недостойна, я слишком слаба!).
***
Едут в Питер — электромобиль, электропоезд, электричество всюду где нужно и не нужно.
***
«Красной кобылке все жеребчики милы» — этот девиз висит над вывеской института.
Встречает ректор — Анастасия Николаевна Романова, выпускница Смольного института имени Клары Цеткин и Розы Люксембург.
На входе — магазинчик «Красный Кролик» — полезные игрушки для укрепления пролетарской семьи.
Анастасия вводит в курс дела. Они в некотором шоке от практических пособий и ознакомительных плакатов и инструкций на стенах (каждый комсомолец и каждая комсомолка обязаны удовлетворять сексуальные потребности друг друга по первому требованию и предъявлению комсомольского билета, секс без границ, названия кафедр и так далее), Анастасия объясняет, что только полной открытостью и доступностью можно бороться с сексуальной эксплуатацией.
Анастасия:
— Вы обратили внимание, что у нас нет кварталов красных фонарей и стрип-баров? Потому что невостребовано. Наши выпускницы, конечно, элита, за честь заключить с ними хотя бы непродолжительный брачный контракт борются лучшие мужчины страны, но во всех учебных заведениях преподают основы тантрического секса, и не довести партнера до высшего пика может не уметь разве что какая-нибудь полуграмотная деревенщина, не желающая ничему учиться, ибо наши лучшие кадры преподают и в провинции. Ежегодный чемпионат по пилону, танцам живота и гоу-гоу, к нам приезжают учиться из Турции и Эмиратов. Физическое и психологическое здоровье наших студенток и студентов — основа основ, и потому ужасный случай с Катей необходимо расследовать как можно быстрее.
Катя училась на третьем курсе, в группе пятнадцать девушек, три спальни по пять человек, тело обнаружили утром в общей душевой. Начинают допрашивать однокурсниц
***
смена кадра
***
Алиса Розенбаум яркая, эффектная, улыбчивая и набивающаяся в друзья.
Студентки тусуются группками, Алису обходят, с ней заговаривает мисс Хадсон, которая тоже одна (мужчины заняты делом). Алиса долго жила с семьей в Америке, мечтает учиться в Гарварде, в котором была на экскурсии (может быть — путает Гарвард с Итоном, ей все равно где, лишь бы на Западе), изо всех сил старается понравиться. Говорит, что покойная была дурой и лузершей, мечтала о детях и тупом счастье домохозяйки, позорила высокую честь современной свободной женщины, таким не место в элитном институте. Только место чужое занимала. Не справилась, вот и покончила с собой, резонный конец для слабачки. Мораль и этика — вчерашний день, польза и только польза, семейные ценности — бред, они закрепощают и тормозят социальный рост. Общество разумных эгоистов, основанное на взаимовыгоде — вот по-настоящему передовое общество, любой разумный человек это понимает.
Мисс Хадсон очарована, видит в Алисе свой идеал.
***
смена кадра
***
Ватсон в морге осматривает тело. Самоубийство действительно подозрительное — выпила целый пузырек снотворного, но все однокурсницы наперебой говорят, что на сон не жаловалась и никогда снотворным не пользовалась, у нее его даже не было. На лице синяки, запястье сломано (выкручивали руку и открывали рот).
Холмс осматривает комнату, особенно тщательно — малейшие отсылки на колонию Макаренко — дагерографии, грамоты за победы в соцсоревновании, значок ГТО и суворовского стрелка. Даггер, где Николай Романов (вылитая копия Георга пятого) прикалывает ей этот значок лично перед строем. Тоже приходит к выводу, что это убийство — на пузырьке со снотворным отпечатки только пальцев жертвы, а пузырек лежал в общей аптечке в свободном доступе, там должны были быть отпечатки многих студенток, бравших его ранее. Значит, кто-то вытер его, а потом оставил отпечатки жертвы.
Майора Пронина срочно вызывают в Москву — расследовать кражу любимой трубки Сталина. Вечером мисс Хадсон восторгается Алисой.
Мисс Хадсон:
— Она такая умная! Люди действительно неравны, но только от самого человека зависит, к людям какого сорта он себя причислит! Можно, она поедет с нами в Лондон? Она так хочет учиться в настоящем английском колледже!
Ватсон не возражает против поездки. Но осторожно оспаривает идею.
Ватсон:
— Но если все станут людьми первого сорта, человечество просто вымрет. Ведь детей ни у кого не будет.
Мисс Хадсон отмахивается.
Мисс Хадсон:
— Чепуха! Дураков полно, они нарожают! Ну или умники что-нибудь придумают.
Убегает.
Оставшись одни, Холмс с Ватсоном решают устроить студенткам провокацию и объявляют, что расследование показало — это самоубийство. Студентки слушают с разными эмоциями.
Алиса не скрывает радости:
— Я же вам говорила, что она неудачница! И вы все тут неудачницы, а я уезжаю в Лондон!
***
смена кадра
***
Комната Ватсона и Холмса.
Подслушанный разговор.
По случаю жаркой погоды окна открыты. Вечером Ватсон случайно слышит диспут девушек о защите своих и чужих, спор приоритетов. Понимает с пятого на десятое, относится скорее с иронией — как можно всерьез обсуждать и так сурово спорить о такой абстрактной материи? Зовет Холмса послушать тоже.
Девушки же после долгих дебатов соглашаются на том, что чужих иногда защищать более важно, ибо свои все понимают и потому могут защититься и сами, а чужие не подозревают и потому беззащитны, а все люди братья или сестры, и не важно, свои или чужие.
Ватсон умиляется. Холмс почему-то мрачнеет.
***
смена кадра
***
Утром в спальне обнаруживают труп Алисы — она зверски заколота, тринадцать ножевых ран.
Мисс Хадсон (в истерике)
— Почему всегда убивают лучших?!
Свидетелей нет — все четыре спавшие вместе с нею девушки ничего не слышали и не видели, выглядят очень сонными, анализ крови показывает отравление снотворным.
Холмс находит в тумбочке Алисы заколку с монограммой Мориарти. Озадачен. Ватсон проводит вскрытие, озадачен не менее — в ранениях нет никакой логики. Часть смертельна — часть поверхностна, многие нанесены уже после смерти, в четырех случаях удары нанесены левой рукой, причем три — не левшой. И почему 13? Ритуал?
Из рассказов студенток вырисовывается довольно неприглядный образ покойной — она легко предавала тех, кого еще вчера называла подругами, если это было выгодно, шла по головам, подставляла, делала мелкие пакости — если была уверена, что это сойдет ей с рук. Пыталась создать тайное общество «разумных эгоисток», которые бы выгораживали друг друга любыми средствами и подставляли других студенток, типа маленькой дружной компанией проще пробиться наверх. Катя предложила Алисе устроить по этому поводу публичный диспут. Смеялась с подругами, говорила, что Алиса не понимает главного — человек не может быть один. Алиса хотела стать звеньевой, но выбрали Катю.
***
смена кадра
***
Приезжает майор Пронин.
Пронин:
— Чего нам еще ждать? Новых убийств?
Холмс:
— убийств более не будет, но я не знаю, как быть и кого наказывать — того, кто убил, или того, кто виноват?
Пронин:
— Виноватого!
Холмс:
— Тогда наказывайте меня. Я сам их спровоцировал, дав понять, что убийца избежала правосудия, им просто ничего другого не оставалось.
Пронин:
— Они что, все?!
Холмс:
— Они восстанавливали справедливость. Я не одобряю суд Линча, но что им оставалось делать, если убийца их подруги, как они были уверены, ушла безнаказанной?
***
смена кадра
***
Наказали линчевателек — отправляют раньше очереди на Дальний Восток.
Девушки в восторге, прыгают, обнимаются.
Ватсон:
— Так их наказали или наградили?
Анастасия (Ватсону):
— Это тяжелая работа, но и большая честь, в очереди на право ее получения стоят по несколько лет.
(девушкам):
— Не радуйтесь раньше времени! Выпуск вам устроим досрочно, но предметы сдадите все и по полной программе, недоучки там не нужны! И каждой — в качестве дополнительного урока освоить как минимум по две несмежные рабочие специальности! Там не нужны просто жены, там нужны подруги, работницы, настоящие профессионалки своего дела — учителя, медсестры, инженеры, токари. Фрезеровщицы! Пусть не говорят, что столица экономит на стройке века.
***
смена кадра
***
Разговор Ватсона с Холмсом об относительности счастья, коммунистическом анархизме и доктрине разумного эгоизма.
Холмс (решительно):
— Эту дрянь нельзя тащить на остров, нам и фашизма хватает, а это похуже будет.
Ватсон:
— Но вас не пугает, Холмс, что из-за нашей провокации тринадцать девушек стали убийцами? Если они хорошие девушки, это их сломает, а если такие как Алиса, то мне даже страшно представить, чем все это может обернуться. Не родили ли мы с вами сегодня тринадцать новых алис?..
Холмс:
— Вы подходите к этим девушкам с британскими мерками, а это неверно. Эти девушки будут жить в чудовищных условиях, которые британские правозащитники сочли бы неприемлемыми даже для самых закоренелых преступников, они будут работать как каторжные по шестнадцать часов в сутки и без выходных — и они счастливы. Потому что будут полезны другим. Не думаю, что Алиса, получи она такое же наказание, была бы так же счастлива. И. заметьте, изначально все про нее зная, они ее не убивали, то есть просто мстить за подругу не собирались. Просто приняли к сведению и стали более осторожны. Они убили ее, узнав, что она улетает с нами, вот что оказалось истинной провокацией, а вовсе не моя выдумка. Они убили ее не из мести, а чтобы защитить ничего не подозревающих нас. Ведь Алиса, которой один раз уже сошло с рук убийство, и дальше продолжила бы использовать те же методы. Меня пугает эта страна, в которой каждый может оказаться палачом — если сочтет это нужным. Причем нужным не себе, нет, другим, может быть даже совершенно ему не знакомым. Вот ведь в чем ужас, правда? Но этим девушкам и их умению быть счастливыми от собственной нужности я почти что завидую.
***
смена кадра
***
Институт Красного секса.
Курсовые зачеты. Холмс с Ватсоном и майором подвергнуты сексуальной атаке третьекурсниц — нам же надо отрабатывать практические занятия, а тут свежие мальчики! Спасает Анастасия, уводит к себе. Майор откланивается, его ждет жена. На входе сталкивается с гвардейцами.
Капитан:
— Гвардейский экипаж во главе с капитаном второго ранга красным великим князем Кириллом Владимировичем Романовым прибыл для выполнения общественного сексуального долга!
Курсантов распределяют по аудиториям.
***
смена кадра
***
комната Анастасии.
Анастасия угощает Холмса и Ватсона коньячком.
Анастасия:
— Не обижайтесь на девочек, они молоды и нетерпеливы, но мы-то с вами люди взрослые, мы знаем толк в неторопливых удовольствиях.
Холмс принимает игру. Ватсон пытается уйти, решив, что он тут лишний, но Анастасия его останавливает.
Ранним утром Ватсон и Холмс сталкиваются в умывальной. Ватсон подклеивает оторвавшийся ус. Холмс с некоторым сомнением рассматривает собственную шею, на которой видны следы зубов.
Холмс (Ватсону, немного смущенно):
— Полагаю, было бы политически некорректно упоминать этот, хм, незначительный эпизод в ваших записках.
Ватсон с облегчением соглашается.
***
смена кадра
***
Инженер Лось и Гарин спорят над конструкцией ракетного двигателя. Не работает. Ругаются, перепаивают, снова пытаются запустить. Работает, но с перебоями. Снова начинают перепаивать.
Звонок в дверь.
Гарин, не оборачиваясь:
— Зоя, открой! А, черт, забыл… кто-нибудь там, откройте!
Теряет интерес к тому, что только что делал. Смотрит на двигатель так, словно в первый раз видит.
Дежурный чекист идет открывать. На пороге улыбающийся Картрайт.
Картрайт:
— Я к товарищу Гарину от профессора Кейвора.
Россия.
Цирк-шапито.
Частично морофицированная (похожа на Бвана Лагуну, нечто антропоморфное и безусловно женственное со щупальцами и мантией) и помешанная на всем человеческом принцесса уходит из цирка (с которым сбежала сама, а вовсе не по принуждению) — она слишком похожа на человека и уже не может играть роль человека-спрута достаточно убедительно. Работает суфлером в театре, мечтает исполнить роль Гамлета, но ее поднимают на смех — у Гамлета было две ноги, а не восемь.
Записывается на прием к профессору Преображенскому. Он объясняет, что усиленная морофикация опасна, мозжечок может не выдержать повышенной нагрузки. Но она согласна рискнуть — лишь бы стать настоящим человеком.
***
смена кадра
***
Революционный Экспериментальный Театр.
Принцесса работает суфлером. Сильно морофицирована, почти человек, лишние щупальца не мешают общему впечатлению. Ей дают роль Джульетты, она счастлива, репетирует до упада. На генеральном прогоне теряет сознание и впадает в кому, ее отвозят к профессору, роль временно дают дублерше, Машеньке Бабановой, пусть заменит пока
***
смена кадра
***
Параллельно — инженера Гарина и Зою Монроз вернули в СССР особняком и собственной лабораторией, в которой он может творить что хочет, штат сотрудников слушается беспрекословно. Он маленький диктатор своего научного мирка, ему пока достаточно. Любой безумный приказ, любая прихоть выполняются мгновенно, прямая линия с президентом Сталиным. Постоянно ему звонит.
Сталин (повесив трубку, начальнику ЧК, с иронией):
— Ученый. К ним нужен свой подход, с ними иначе нельзя. Разве что только расстрелять. Но мертвый ученый — это плохой ученый.
Сталин смеется, Начальник ЧК вежливо улыбается.
***
смена кадра
***
Гарин счастлив. Но Зое скучно, они ссорятся. Она собирается уйти. Во время одной из ссор Гарин ее убивает ножом в сердце. Сам в ужасе от сделанного бежит к чекистам, которые дежурят у него круглосуточно.
Гарин (в истерике):
— Вяжите меня, не хочу жить, или оживите ее, я слышал, в Англии такое делают — или я с собой покончу, жить без нее не хочу!
***
смена кадра
***
Профессор Преображенский (в переговорную трубку):
— Ножом в сердце? Великолепно! Везите немедленно!
Зою тут же привозят к профессору Преображенскому — делай что угодно, но чтобы она была жива! Личный разговор со Сталиным.
Сталин:
— Это очень важный для нас человек. Отрежьте ей голову, пришейте на другое тело, вы же уже это делали, тело найдем.
ПП пожимает плечами:
— Я не господь бог и надежной блокады отторжения столь крупных тканей у нас пока нет.
Потом смотрит на лежащую в коме марсианскую принцессу.
ПП (Задумчиво):
— А впрочем… сделаю что могу, но не гарантирую, что она будет точной копией себя прежней, при пересадке возможно всякое.
***
смена кадра
***
Пересаживает мозжечок Зои в марсианскую принцессу.
***
смена кадра
***
Холмса и компанию на границе встречает майор Пронин — приставлен для обмена опытом. Холмсу это вновинку, скорее нравится — лишний повод покрасоваться.
Находят цирк, узнают, что принцессу никто не похищал, она сама к ним прибилась, но уже снова ушла. Никто не говорит, что она морофицирована, поэтому они продолжают искать марсианского спрута, которому довольно трудно затеряться в русской столице, где нет алиенских резерваций.
В Москве Холмс первым делом начинает вербовать агентуру из уличных мальчишек.
Ватсон:
— Холмс, но как вы с ними сумеете договориться? Вы же не знаете русского, а они — английского?
Холмс:
— Язык денег понятен всем.
Ватсону кажется, что в толпе он видит Картрайта.
***
смена кадра
***
Шифровка от Майкрофта — сбежавшая принцесса лишь прикрытие, не было бы ее — пришлось бы придумать что-то другое. А на самом деле им поручается любыми средствами проникнуть в колонию Макаренко и раздобыть действующую модель шлемофона Барченко (русский аналог интернета, первые прототипы разработаны в колонии почти десять лет назад, да и сейчас там самые новейшие модели. В других местах тоже есть, но если уж похищать — то лучшее. Несколько раз были предприняты попытки, и даже успешные. Но каждый раз русская разведка каким-то образом умудрялась переиграть и подсунуть недействующую модель. Из-за чего даже пошли разговоры, что нерусские этими шлемофонами пользоваться не могут, что дело в загадочной русской душе. Майкрофт не верит во всю эту чушь, но верит в высокий уровень и профессионализм агентов контрразведки противника, которую переиграть может разве что только его брат).