Перебивкой — кадры из Олимпии, — старт бегунов
***
смена кадра
***
Улицы Лондона.
Ватсон с Холмсом и девушками прогуливаются через Ридженс-парк параллельно Глостер-плейс. На ступеньках музея мадам Тюссо сидит Эрик Блэр, провожает их злым взглядом, бурчит о том, что вечно все самое лучшее достается старым вонючим извращенцам. Плюет им вслед, поднимается, идет в обратоном направлении. Пошатывается. Видно, что пьян.
Холмс, Ватсон и девушки идут Уиттер-роуду к центру. Подходят к дому, где девушки работают горничными, те договариваются с дежурным у черного входа (он делает вид, что не заметил, что девушки вернулись не одни).
***
смена кадра
***
Жилье девушек — две крохотные совмещенные комнатки, одна играет роль спальни, завешена шторой, вторая гостиная — диванчики, столик, газовая горелка на кухонной тумбе.
Холмс готовит горячий грог, все пьют. Девушки вырубаются. Ватсон растерян, Холмс деловит.
Холмс:
— Помогите оттащить их в спальню и раздеть!
Ватсон:
— Что было в вине, Холмс?
Холмс:
— Ничего, кроме вина. Все дело в специях. Да помогите же мне!
***
смена кадра
***
Уайтчепель. Волчий район.
Мисс Хадсон пересекает невидимую границу волчьего района. Увязавшийся было за ней Эрик Блэр плюет ей вслед, обзывает грязной морофилкой, но преследовать дальше не решается. Измочаленный Гери, прихрамывая, бежит вперед по соседней улице. На перекрестке делает небольшой крюк, чтобы дать в зубы ругающемуся вслед мисс Хадсон Эрику. Тот падает.
***
смена кадра
***
Уайтчепель.
Картрайт бежит.
***
смена кадра
***
(Перебивкой — кадры из ОЛИМППИИ, красиво бегут. Изображение удаляется, оно идет на экране, треск кинопроектора, фильму смотрит кайзер Адольф, мрачный. Рядом Лени Риффешталь.
Лени:
— Вам не понравилось, май кайзер?
Адольф:
— Нет, фильм хорош. Надеюсь, в него не вошел триумф этих чертовых русских!
Бегут по экрану спортсмены.
***
смена кадра
***
Уайтчепель.
Картрайт бежит.
Проскакивает через подворотни, срезает по каким-то непонятным переходам. На углу у границы волчьего квартала натыкается на невнятно матерящегося Эрика Блэра, который левой рукой держится за челюсть, а правой размахивает ножом. Мимоходом дает ему в зубы. Тот падает.
***
смена кадра
***
Ватсон растерян, но относит бессознательную брюнетку в спальню, кладет на кровать. Наблюдает за Холмсом с тревогой. Тот умело и быстро освобождает рыженькую от верхних юбок и корсажа, проводит пальцем по ее шее, ловя жилку, замирает. Медленно, словно в трансе, нагибается к лежащей девушке, неестественно выворачивая при этом голову набок.
Ватсон (в ужасе):
— Холмс!!!
Холмс вздрагивает, резко распрямляется, выглядит немного смущенно.
Холмс:
— Я не граблю колыбели, Ватсон, успокойтесь. Девушкам будет очень хорошо, это особая тибетская травка, называется «ночь наслаждений». А у нас с вами тут дело.
***
смена кадра
***
Холмс ведет Ватсона по коридору (отлично ориентируется, видно, что идет не в первый раз).
***
смена кадра
***
Подсобка со швабрами, Холмс аккуратно прикрывает дверь изнутри, устраивается в продавленном кресле, предлагает Ватсону располагаться.
Холмс:
— У нас еще около часа, пока слуги не покинут верхние этажи на ночь, в этом доме строгие правила.
Ватсон:
— А где мы?
Холмс:
— В доме Честерлеев, конечно же.
***
смена кадра
***
Уайтчепель. Волчий район.
Гери в мыле и задыхаясь распахивает дверь в чайную, где обычно волонтеры читают Шекспира. И тут же получает в лоб переспелым помидором. В зале полно волчиц, у всех хозяйственные сумки и корзинки наготове.
1 волчица:
— Это же Гери, стойте! Гери, что ты здесь делаешь?
Гери смотрит на волчиц — они все злы и настроены очень решительно, их оторвали от домашних дел и волчат и заставили сюда явиться, они заранее рады тому, что сегодняшняя волонтерша собирается прийти одна, без охраны и полиции, и готовы этим воспользоваться по полной программе. Мужчин-волков в зале мало, они кучкуются по углам, делая вид, что вовсе ни при чем.
У самовара дежурит несколько растерянный медведь. Гери готов драться — но драться тут не с кем. Он понимает, что ничего не сможет сделать и никто ему не поможет, обводит чайную затравленным взглядом, падает на колени, заламывает руки.
Гери:
— Девочки! Пожалуйста! Я вас очень прошу!!!
***
смена кадра
***
Дом Честерлеев. Подсобка.
Холмс:
— Не обижайтесь, Ватсон, но я не мог задействовать вас, у сэра Ричарда имеются некие предубеждения по поводу ветеранов, и потому бумаги ему отнес Картрайт. Он их прочел, я знаю. И все равно отказался со мною встретиться. Отказался! Что ж, если Магомет не желает идти к горе, приходится и самой горе предпринимать некоторые шаги к сближению.
Ватсон:
— Поговорка звучит не так, Холмс.
Холмс:
— Да какая разница? Главное, что мы тут, а слуги скоро уйдут. А пока у нас есть время поболтать. Что вы узнали из газет?
Рассказ Ватсона (рассказ перемежается кадрами хроники, короткими иллюстративными сценами)
Ватсон: — Молодым Честерлеем Уильяма называют за поведение и манеру одеваться, он не так уж и молод. Единственный сын Роджера Честерлея, младшего брата сэра Ричарда, и Элеоноры Честерлей, в девичестве Престон. Мать умерла родами, отец погиб, когда Уильяму было три года. Воспитан дядей, бездетным вдовцом. Закончил Иствуд, но особого рвения к наукам не выказывал. Любил лошадей и спорт, но умеренно, не азартен и не честолюбив, хотя дядя всячески пытался приобщить к политике. Член партии гуманистов с семнадцатого года, до службы в армии активно участвовал в акциях наиболее агрессивно настроенного её крыла. Перед самым началом англо-бурской войны женился на Луизе Аддингтон. Ушёл на фронт добровольцем. О военной карьере Уильяма я ничего не нашёл, вернулся с войны в звании подполковника воздушного флота и будучи награждённым высшим британским орденом за проявленную в боях отвагу. Интересно, что в довоенных газетах дагеррографии как дяди, так и племянника куда чаще украшают «Таймс» и «Ньюс», то после картина совершенно иная. Солидные издания об Уильяме молчат, в отличие от желтой прессы. «Лорд Р. Выгнал наследника на улицу! Скандал в благородном семействе», «Дебош и сопротивление силам полиции. Нарушитель из высшего общества задержан, но выпущен под залог», «Попытка вандализма и поножовщина в Кенсингтонских садах. Кровавые подробности! Статуя Питера Пэна спасена! Барри благодарит полицию за своевременное…», «Беспорядки в баре «Красный лев», жертвы среди мирного населения! Среди зачинщиков — герой войны в Африке, чью фамилию…». Вернувшийся с бурской войны молодой герой пустился во все тяжкие, и дядюшка был вынужден отказать ему от дома. Если он и совершил что-то ужасное — это случилось во время войны. Шантажистов надо искать в ближайшем окружении. Над чем вы смеетесь, Холмс?
Холмс:
— Меня всегда поражало ваше умение делать верные выводы на основе неверных предпосылок.
***
смена кадра
***
(новая перебивка — другая версия событий)
Холмс:
— Дядя не выгонял племянника — тот сам не возвращался к нему до тех пор, пока его дом не покинула Луиза, жившая там всю войну в ожидании молодого мужа. Горничная полагает, что все дело в учителе танцев, эти горничные так романтичны, но что бы мы без них делали? Не обо всем же пишут в газетах. Скандал замяли. Но кое в чем вы были абсолютно правы.
Ватсон:
— В чем?
Холмс:
— Вы сказали, что вернулся он с войны совсем иным человеком, словно его подменили… О, слышите, хлопнула дверь? Слуги ушли. И сейчас самое время нанести визит сэру Ричарду.
***
смена кадра
***
Уайтчепель. Волчий район.
Мисс Хадсон сверяет адрес с запиской, удостоверяется, что вот это здание без окон и есть та самая чайная. Подходит к двери. Внезапно дверь перед ней распахивает огромный моро-медведь.
Медведь (басит)*
— Проходите, мы вас давно ждем, не заблудились? У нас мало фонарей. Хотите чаю?
***
смена кадра
***
Чайная изнутри.
В зале мирно пьют чай волчицы, волчата играют на полу между столиками. У ближайшего столика — большая хозяйственная сумка. Волчица, сидящая за этим за столиком, увидев, что взгляд мисс Хадсон остановился на сумке, смущенно запихивает ногой ее поглубже под стол.
***
Смена кадра
***
Дом Честерлеев.
Холмс и Ватсон крадутся по пустому коридору, лестнице. через пыльную и заброшенную мансарду, опускаются к жилому этажу. Ковер скрадывает шаги. Свет из-под двери.
Трясущийся неопрятный старик в кресле у пылающего камина в кабинете — сэр Ричард (не сразу можно узнать). Тень того, что заходил на борт Бейкерстрита.
Сэр Ричард (заметив Холмса):
— Вы были правы, Билли умер, надежды нет. Мой Билли погиб на войне. Его сожрало чудовище. Оно обмануло всех, кроме меня. Я так надеялся, что осталось хоть что-то… но нет. Страшно умирать, зная, что ты последний в роду.
Горящие в камине бумаги, на столе папка с грифом СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО. — пустая. Холмс бросает и ее в огонь. Молча отвешивает сэру Ричарду уважительный поклон, уходит. Ватсон за ним. Вслед им несется истеричное хихиканье, больше похожее на рыданье.
***
смена кадра
***
Ватсон и Холмс выходят через парадный вход — удивленные взгляды слуг, но остановить никто не решается. Холмс, назвав себя доктором Ватсоном, просит вызвать семейного врача к сэру Ричарду — тому плохо.
На улице их ждет паротакси и уличный мальчишка из вспомогательной службы Бейкерстрит. Холмс поручает ему пригласить на завтра к десяти на борт молодого Уильяма Честерлея.
***
смена кадра
***
Чайная в волчьем квартале. Пожилая волчица умиленно смотрит, как раскрасневшаяся и очень хорошенькая мисс Хадсон воодушевленно что-то вещает, взобравшись на ящик из-под помидоров. Она размахивает руками и зажатой в одной из них книжкой, шляпка сбилась, волосы растрепались, глаза горят. Волчица подпирает щеку рукой, вздыхает довольно.
Пожилая волчица:
— Гери, шалопай ты этакий, как же тебе повезло!
***
смена кадра
***
Картрайта на подходе к чайной останавливают пятеро плохо различимых в темноте молодых волков.
1 волк:
— А ты что тут забыл, а, сэр?
***
смена кадра
***
Мисс Хадсон пьет чай с пирожками в окружении волчиц, книжка давно отброшена, они просто болтают, смеются, шушукаются и пихаются, словно школьницы. Из угла чайной за ними наблюдает пожилая волчица. Поворачивает голову на скрип открывающейся двери, входят пятеро молодых волков, трое которых при свете оказываются волчицами.
Пожилая волчица:
— Что там был за шум?
1 волчица (зализывает сбитые костяшки):
— Да так, ерунда.
Улучив момент, Гери передает мисс Хадсон пакет.
Гери:
— Новая информация для Дороти по делу товарища Смита.
***
смена кадра
***
Утро на борту Бейкерстрита.
Ватсон не спал, стоит на обзорной галерее, проверяет пистолет в кармане халата, проверяет исправность механического протеза, всматривается в прохожих на улице, пытаясь вычислить среди них переодетых агентов полиции. Потихоньку светает, фонарщик гасит фонари.
Хромая и придерживаясь рукой за бок, возвращается Картрайт. Доктор отвлекается от наблюдения.
Ватсон:
— Я должен вас осмотреть!
Картрайтт сопротивляется, но вяло. Зеленка, перекись, тугая повязка на ребра.
Ватсон:
— Молодой человек, я настоятельно рекомендую вам какое-то время отлежаться.
Картрайт (слабым голосом):
— Вы бы видели их! Их было больше дюжины! Еле уползли!
Внизу шипит дверь пневмо-лифта, Ватсон вскидывает голову, поспешно выходит.
***
смена кадра
***
Ватсон видит, как в гостиную из лифта проходит Уильям, красивый молодой человек с пышной шевелюрой и нервным подвижным лицом. Ватсон замирает, смотрит на него не мигая, вынимает из кармана с пистолетом пустую руку, непроизвольно сжимает в кулак металлические пальцы. Вокруг Уильяма — та же самая некро-аура, что и вокруг ветеранов, что и у самого Ватсона, когда он смотрит на себя в зеркало.
Ватсон осторожно проходит к гостиной, замирает в дверях.
Холмс:
— Ваш дядя поручил мне откупиться от шантажиста. Держите, чек ваш .
Уильям:
— Что вы такое говорите?! Это не я! Я не хотел…
Ватсон иронично :
— А я-то ещё голову ломал, почему вдруг в воздушном флоте — и лейтенант колонель, подполковник, а не командир крыла. Всё правильно — хотя особые бригады и приписаны к воздушному флоту Её Величества, но чины там сохранились пехотные. Особые бригады! Так вот почему бурская война завершилась, почти и не начавшись… Доброе утро, коллега!
Холмс (Уильяму):
— Поздравляю, молодой человек, чистая победа, вы нанесли удар в нужный момент.
Уильям:
— Все было совсем не так! Но так и будут думать, а я не смогу опровергнуть, хотя на самом деле все было совсем не так.
Холмс:
— А как все было?
Уильям:
— Я надеялся, что он взбесится, он же никогда не платил шантажистам. Я просто хотел, чтобы он признал меня. Признал таким, каков я есть, каким я стал… и перестал бы требовать внука. Я ведь не мог, доктор, ну вы-то должны понять! Я не хотел его подставлять, не хотел сливать информацию журналистам, хотел, чтобы он сам меня признал. А он…
Холмс (мягко):
— Он заплатил.
Уильям:
— Да. Он заплатил. Вот ведь ужас-то…
Ватсон, откашлявшись:
— А почему бы вам самому не выйти из шкафа?
Холмс (поддерживает):
— Более того — почему бы вам не основать новую партию? Герой и жертва войны в лице молодого аристократа со скандальной репутацией… За вами пойдут. Партия людей Зет, Икс или Игрек, а благодаря дядиной уступчивости деньги на первое время у вас уже есть.
Уильям:
— Вы полагаете, такая партия будет нужна?
Холмс:
— Я полагаю, ее поддержат на самом верху. На самом верху, вы понимаете, о чем я?
Уильям нерешительно забирает чек, смотрит на Ватсона во все глаза, словно хочет его о чем-то спросить, но так и не решается. Уходит
Ватсон смотрит с галереи, как он уходит. Из подъехавшего парокэба выходит мисс Хадсон, поднимается на борт, радостно и довольно.
Мисс Хадсон:
— Ну вот, и чего было так переживать из-за таких пустяков? Современная эмансипированная женщина способна справиться с любой аудиторией!
***
Кадры лондонской кинохроники — партия разума под руководством Уильяма Честерлея… молодые супруги Честерлей и пятеро их усыновленных… триумф в Конгрессе… билль о запрете на сегрегацию… способ жизнедеятельности — личное дело каждого…
Смотрят Уоллис и Эдвард. на экране (проектор иной конструкции чем в Германии, более компактный и совершенный).
Эдвард:
— Обидно, конечно, но с другой стороны, может быть, и к лучшему. Я начал опасаться, что победа неогумманистов приведет к восстанию моро, а это бы сильно ослабило нашу страну. (посмеивается) А это, сама понимаешь, не входит в наши планы.
Он при этом смотрит на экран и не видит кислого выражения лица Уоллис. Уходит.
Уоллис:
— Что ж, придется пойти иным путем…
вызывает шофера.
Уоллис:
— Собирайтесь, мы едем с визитом.
Шофер:
— Куда?
Уоллис:
— На крестины. Мне прислали приглашение.
Шофер:
— Но вы обычно не посещаете таких мероприятий.
Уоллис:
— Это надо посетить. И закройте шторы кэба, визит не публичный.
Шофер выходит, видит у гаража строчащего что-то в записную книжку Эрика Блэра, на всякий случай дает ему в зубы.-
***
смена кадра
***
Борт Бейкерстрита.
Мисс Хадсон загружает переданную Гери информацию в Дороти. Получает распечатку, вычеркивает из списка еще несколько имен.
Осталось пять. Первым там сам товарищ Смит. Пятым — Эрик Блэр. Но мисс Хадсон смотрит на второе имя, оно крупным планом — Тони Аллен. Хмурится.
Мисс Хадсон:
— Тони, неужели это ты?
***
смена кадра
***
Борт Бейкерстрита.
Визит Майкрофта с деликатным предложением. Похищен наследный марсианский принц, прибывший в Британию инкогнито, следы ведут в Россию (похитители — русский цирк-шапито, бывший в Лондоне на гастролях, спецслужбы слишком поздно узнали, они уже вернулись в СССР).
У Картрайта нет допуска, пробивать долго, бюрократия, поэтому в Россию летите втроем, с российской стороной есть прямая договоренность, похищение не было спланировано сверху, чья-то самодеятельность, поэтому русские тоже заинтересованы поймать преступников. Дагеррография марсианского спрута — это его последний снимок. Ватсон содрогается.
Ватсон:
— На редкость уродливое существо.
После ухода Майкрофта Холмс:
— Дело всегда деликатное, когда в нем замешана женщина, тем более королевской крови.
Ватсон:
— Почему женщина?
Холмс:
— Потому что наследование на Марсе идет по женской линии, Ватсон. Мы, конечно, разницы не видим, но искать нам предстоит не принца, а принцессу.
Ватсон (рассматривая дагерографию более пристально):
— Бедная малышка. Одна, на чужой планете, в руках злобных похитителей… Хм. Мне начинает казаться, что она довольно милая.
***
смена кадра
***
Германия.
Кайзер Адольф завершает торжественную речь, зигхайлит, едет в свой замок. Ему докладывают, что его дожидается дама, навстречу из кресла поднимается Уоллис Симпсон в костюме пилота и летном шлеме, гоглы сдвинуты на лоб.
Уоллис:
— Зиг, Адольфи, я на минутку, и так слишком долго тебя ждала, могут заподозрить. Я, конечно, приучила их к своим постоянным капризам и полной непредсказуемости, но лучше лишний раз не рисковать, а доверить такую важную информацию телеграфу тоже не хотелось.
Адольф:
— Ты нашла?
Уоллис:
— Да, Адольфи, супероружие существует! Это не миф.
Адольф:
— Ты его видела?
Уоллис:
— Да, Адольфи, я его видела. Оно потрясающее! И у меня есть недвусмысленные гарантии того, что это оружие нам даже не придется похищать, его преподнесут нам на блюдечке, в качестве жеста доброй воли. Неофициально, конечно, и вопреки желанию сэра Уинстона, но кто нынче считается с сэром Уинстоном, когда я уже без пяти минут королева?
***
смена кадра
***
МИ6
Встреча Картрайта с полковником Рейсом.
Рейс:
— А вас мы отправим по своим каналам. И задание у вас будет отдельное…
Воскресная проповедь Отца Маккензи в церкви Сент Мэри Лебоу.
Отец Макензи:
— Допустивший нечистого в свой дом навеки запятнан и ему не видать царства божия. Он как зверь алчущий будет искать туда дорогу, но не найдет, ибо нет никуда дороги для приютившего зверя!
***
смена кадра
***
Чайная в волчьем районе.
Гери с отвращением пьет чай (приобщение к английскому образу жизни), давится пережаренными тостами. Волки за соседними столиками так же угрюмо пьют чай и с не меньшим отвращением слушают сонеты Шекспира — их читают попеременно два волонтера с повязками благотворительного общества на рукавах. Рядом с Гери садится опоздавший, на него все оглядываются, волонтеры с неодобрением, волки с завистью и сочувствием.
Гери:
— Разве сегодня твоя обязаловка?
Опоздавший:
— Меня поймали с запретной картинкой, припаяли еще шесть часов Шекспира еженедельно.
Гери:
— Бедолага…
Опоздавший:
— А, пофиг, они не все отобрали! Глянь, че у меня есть!
Воровато показывает у края стола рекламную листовку — копию той, что была на огромном щите в Германии «М&М, мясные консервы для вашего морика».
Гери:
— Убери! Не трави душу!
Опоздавший:
— А знаешь, что твоя учудила?
На них шикают.
***
смена кадра
***
Борт Бейкерстрита.
Мисс Хадсон спорит с Картрайтом.
Мисс Хадсон:
— Да, я хочу туда пойти и я туда пойду! Через неделю, это решено, я полгода добивалась и три месяца ждала своей очереди! Это мое право как свободной женщины! Ну и что, что волчий район, я там уже была и ничего страшного со мной не случилось! И я буду читать волчицам, они тоже жертвы эксплуатации и мужского шовинизма! И не Шекспира, ретрограда и шовиниста, а воспоминания госпожи Дуровой про «Кавалерист-девицу»!
Картрайт хватается за голову.
Картрайт:
— Я тебя туда одну не отпущу!
Мисс Хадсон:
— Мне не нужна охрана! Я свободная женщина!
Картрайт:
— Хорошо, ты свободная и эмансипированная, ты все можешь, но только не уходи без меня! Пойдем вместе!
***
смена кадра
***
Борт Бейкерстрита.
Ватсон в своей спальне пытается писать (закадровый голос Ватсона, со значением:
— Меня зовут Ватсон, Джон Ватсон, секретный агент на службе Её Величества
(аля Бонд)
Рассказ о его попытке написать вместо записок историю приключений безымянного номерного агента.
Слышит спор мисс Хадсон с Картрайтом (привычно) и громкий мужской голос из коридора (чужой). Настораживается. Откладывает записки, выходит в коридор.
***
смена кадра
***
Борт Бейкерстрита
Кают-компания, Холмс в своем любимом кресле, вертит в руках трубку. Напротив него в кресле Ватсона — сэр Ричард, крупный солидный мужчина с апоплексичным румянцем на брылястом породистом лице (хмурит брови, явно не в своей тарелке, перед ним — нетронутая чашка кофе). При виде Ватсона лицо его перекашивается еще больше — он явно недоволен его появлением.
Холмс:
— Но вы так и не представились.
Сэр Ричард:
— Можете звать меня мистером Хэмфри.
Холмс:
— Мы можем звать вас как угодно, сэр Ричард, но вряд ли тот, чей дагерротип украшает собой передовицу сегодняшней «Таймс», может всерьёз рассчитывать на анонимность.
Сэр Ричард (надменно):
— Любой может узнать кого-то по даггеру, это не признак великого ума! Хотя Майкрофт чертовски убедителен, вы — меньшее из зол, а я не могу быть втянутым в скандал. Я согласен заплатить.
Холмс:
— Ну вот, мы наконец-то переходим к делу. Шантажируют вас? Или все-таки вашего племянника Уильяма?
Сэр Ричард:
— Это не имеет значения, просто заткните им пасть деньгами.
Сэр Ричард уходит.
Холмс:
— Любопытно, что у него за постыдная тайна?
Ватсон:
— У такого респектабельного джентльмена…
Холмс:
— Чем респектабельнее джентльмен — тем менее респектабелен скелет в его шкафу. Человек такого темперамента неспособен что-либо скрыть, значит, шантажируют не его. А из близких у него только племянник, сын покойного старшего брата. Любимец желтой прессы, тот еще фрукт. Пока информации более чем достаточно.
Ватсон:
— Но ведь сэр Ричард ничего не сказал!
Холмс:
— Он мог вообще не открывать рта, все за него сказали газеты за последние полгода. Завтракайте без меня, Ватсон, у меня срочное дело.
***
смена кадра
***
Борт Бейкерстрита.
Ватсон просыпается от звуков скрипки, смотрит на часы, накрывает голову подушкой.
***
смена кадра
***
Ватсон смотрит на себя в зеркало, рассматривает особую некро-ауру, которую любой некрогражданин более или менее ярко видит над всеми некрогражданами. Слышит шум в коридоре, выходит из каюты и видит, как Холмс прощается со странными типами у дверей лифта, один из визитеров — явный ветеран (отчетливая некро-аура, через плечо второго он обменивается с Ватсоном непроницаемыми взглядами соучастников).
Двери лифта закрываются, отрезая визитеров. Холмс уходит к себе.
***
смена кадра
***
Борт Бейкерстрита.
Мисс Хадсон возится с Дороти, что-то мастрячит внутри, шипит, ругается сквозь зубы, снова мастрячит. Картрайт пытается ей помочь, она его высмеивает, он обижается, уходит.
Ватсон в одиночестве сидит за завтраком. Просматривает утреннюю газету. Видит, как по коридору танцующей походкой проходит Холмс, сам на себя непохожий (гетры, канареечный клубный пиджачок, клетчатое кепи с логотипом, зеленый шелковый шарф, клюшка для гольфа вместо стека), шипит дверь лифта. Ватсон откладывает газету (на передовице — даггер сэра Ричарда над статьей о дебатах по предложенному партией неогумманистов законопроекту «Земля для людей!»).
***
смена кадра
***
Борт Бейкерстрита.
Ватсон заходит в подсобку к Картрайту
Ватсон:
— А где у нас старые газеты на растопку?
Картрайт:
— Вы хотите зажечь камин?
Ватсон:
— Нет. Я хочу газеты.
Картрайт достает коробку с газетами, вместе с Ватсоном их просматривают, откладывая те статьи, в которых упоминаются сэр Ричард и его племянник Уильям Честерлей. Молодой наследник, надежда и опора. Выпуск Воздухоплавательной Академии, Уильям в первом ряду. Бурская война. Вручение Уильяму «Пурпурного сердца» за проявленное мужество. Триумфальное возвращение в Лондон. Сэр Ричард с племянником на трибуне. Картрайт помогает, но видно, что его интересует совсем другое. Н:аконец он не выдерживает.
Картрайт:
— Мисс Хадсон собирается сегодня в волчий квартал. Волонтером. Надо что-то делать!
Ватсон (не отрываясь от газет):
— У нее есть там защитник.
Картрайт (ревниво):
— Этот щенок! Мне придется защищать их обоих!
Стучит бортовой стационарный телеграф.
Телеграмма от Холмса Картрайту, тот злится.
Картрайт:
— Как не вовремя!
Напускает на себя загадочный вид, уходит. Ватсон идет на наружную галерею. Курит. Видит внизу слоняющегося Гери и уходящего Картрайта, которые дружно делают вид, что друг друга не заметили. Ватсон возвращается к газетам.
Телеграмма Ватсону — срочно прибыть в библиоклуб Васткофий.
Ватсон (сам себе под нос):
— Ну наконец-то! И хорошо, что не в какую-нибудь опиумокурильню, а то с него с бы сталось!.
***
смена кадра
***
Борт Бейкерстрита.
Мисс Хадсон собирается в волчий квартал, кладет в сумочку книгу и, подумав, пистолет, надевает под перчатку дамский кастетик, прячет в сапог стилет, прихорашивается перед зеркалом.
***
смена кадра
***
Впараллель — вставками — фильм Лёни об олимпиаде. Торжественное открытие, флаги, спортсмены готовятся.
***
смена кадра
***
Мисс Хадсон перед зеркалом подкрашивает губы, выходит. Оглядывается, но никого не видит. Разочарованно поджимает губы и уходит. Гери следит за ней из-за угла, потом устремляется параллельным курсом по соседней улице, но с опережением.
***
смена кадра
***
Клуб Ватскопфий.
Ватсон в клубе — стеллажи с книгами, подшивки газет. Расположился за столиком оглядывается, ищет Холмса. Двое богемных студентов спорят над альбомом Босха, подозрительный матросик, весь в бороде и шарфе, мрачно супит брови над толстенным томом Конфуция. Ватсон смотрит на него, усмехается, качает головой.
Ватсон:
— Ох, Шерлок, ваша вечная страсть к переодеванию…
Холмс подходит с другой стороны — он один из студентов (зеленый берет со значком Нью-Гарварда, длинные волосы собраны сзади в хвост, щегольские усики, круглые очочки, полувоенный френч).
Холмс:
— Точность вежливость королей.
Ватсон:
— А я думал тот матрос…
Холмс:
— Тимми ждет печенье, тут в шесть подают чай с печеньем, Тимми и читать-то научился только ради этого. Любит книги для мозгов, мы вчера с ним спорили о корреляции воззрений Платона с экономико-теософской доктриною Маркса. Но нам пора, нельзя заставлять девушек ждать, особенно на первом свидании!
Ватсон (растерянно):
— Девушек?..
***
смена кадра
***
Уайтчепель.
Мисс Хадсон бодро выстукивает каблучками по вечерней улице, здоровается с фонарщиком.
***
смена кадра
***
Перебивкой — кадры из ОЛИМПИИ.
Торжественный проход спортсменов.
***
смена кадра
***
Уайтчепель.
Гери идет параллельно челночным зигзагом (схематичное изображение их пути сверху, прямая зеленая линия мисс Хадсон и куда более быстрый челночный бег влево-вправо Гери с пересечением ее курса на каждой улочке) и устраняет препятствия — громила с ножом в подворотне (лег поспать после удара в челюсть), пьяная драка перед дверьми кабака (проходя мимо, мисс Хадсон видит торчащие из мусорных баков подергивающиеся ноги в большом количестве). Большой злобно рычащий над костью пес (после укоризненного взгляда Гери умильно виляет мисс Хадсон хвостом и поскуливает) и так далее.
***
смена кадра
***
Улицы Лондона.
Холмс, Ватсон и девушки, прогулка по вечернему Лондону, рыженькая хохотушка под ручку с Холмсом, Ватсон с темноволосой молчуньей.
Ватсон (улучив момент, когда девушки отошли припудрить носики):
— Но, Холмс! Вы мне так и не сказали, в чем состоит мое задание!
Холмс:
— Расслабьтесь, Ватсон. И получайте удовольствие. У вас прекрасная подружка.
Ватсон:
— Но что мне с нею делать?!
Холмс:
— Расскажите историю. Вы это всегда умели. Помните, ту, про леопарда и мушкет? На девушек всегда производило нужное впечатление, когда вы делали вид, что от смущения перепутали их местами.
***
смена кадра
***
Уайтчепель.
Мисс Хадсон и Гери.
На карте-схеме на линии Гери периодически возникают мигающие красным точки, потом вместо них ставится крестик или несколько крестиков.
Идут по тем же улицам, что и Холмс с Ватсоном, те буквально вот только что за угол завернули, когда вышла мисс Хадсон, Гери пробегает мимо, Ватсон провожает его долгим взглядом.
***
смена кадра
***
Борт Бейкерстрита.
Вернувшийся Картрайт окликает мисс Хадсон и обнаруживает, что она уже ушла, хватается за голову, выскакивает следом.
***
смена кадра
***
Перебивкой — кадры из Олимпии, — прыжки в воду
***
смена кадра
***
Картрайт пытается поймать парокэб, но в волчий район никто не хочет ехать,
Картрайт бежит.
Германия.
Съемки рекламно-пропагандистского фильма о победах германской армии. Условное поле боя, доблестные немецкие солдаты буквально сметают слабо сопротивляющегося противника. Солдаты все как на подбор красавчики, противник выглядит отвратно, его солдат давят гусеницами и расстреливают (преувеличенно кровавые крупняки, все такое фальшивое и пафосное). Закадровый голос сообщает о том, что при съемках нового фильма Лёни Лифенштайн не пострадало ни одного истинного арийца и только лишь тридцать шесть моро получили травмы разной степени тяжести, не опасные для жизни.
***
смена кадра
***
Лондон.
Отец Маккензи проповедует на площади, раздает прокламации.
Ему радостно внимает группа избитых фашистов, берут листовки, читают.
1 фашист:
— Ты прав, отец! Все они нелюди!
2 фашист:
— Хуже евреев с ирландцами!
***
смена кадра
***
Борт Бейкерстрита.
Ватсон наблюдает из окна за фашистами и пастором Макензи. Переводит взгляд на газету, которую просматривает Холмс — там передовица о новом преступлении Джона Поджигателя. Бросает быстрые взгляды на Холмса, наконец решается.
Ватсон (осторожно):
— Полагаете, Поджигатель вернулся?
Холмс:
— Чушь! Газетчики любой пожар, возникший от неисправного газопровода, готовы приписать Джону Паяльной Лампе.
Ватсон (слегка расслабляясь):
— Ну, это их работа.
Холмс:
— Не думаю, что такой человек вообще существует! Ну, во всяком случае, как один человек. А значит, ни малейшей надежды на то, что нам поручат расследовать его преступление. Скука!
(Холмс раздраженно отбрасывает газету)
Ватсон (осторожно, глядя в сторону):
— А если все-таки поручат?
Холмс (после короткой паузы, бросив на Ватсона быстрый взгляд):
— Я откажусь. Есть преступления, которым лучше остаться нераскрытыми.
Ватсон (помолчав):
— Как делу молодого Эдгара Уоттвика?
Холмс (причмокнув с удовольствием):
— О! мое самое короткое дело! Дело на полсигары. Помнится, я раскрыл его за пять минут.
Ватсон:
— За три с половиной, Холмс.
Холмс:
— Вам виднее. Там ведь тоже все началось с газетной дагеррографии?
***
смена кадра
***
Флешбек
Дом-музей на Бейкер-стрит.
Ватсон смотрит на дагер в газете — охваченный пламенем дом, на первом плане — балкон, на нем молодой человек с ребенком в руках, крупным планом — его перекошенное лицо.
Закадровый голос репортера.
Репортер:
— Вглядитесь в это мужественное лицо, сколько в нем экспрессии, сколько напряжения, сколько мужества и героизма! А ведь еще недавно этот человек считался паршивой овцой в собственном семействе, но не далее как вчера он совершил подвиг беспримерного мужества, который ставит его в ряд с ветеранами Великой мировой, что защитили нашу родину от нашествия со звезд и агрессии с Земли! Молодой герой сразился с ужасом наших дней — самим Джоном Поджигателем! И вырвал из его лап невинного ребенка, свою племянницу, дочь несчастного лорда Патрика! Снимай же, снимай, черт тебя побери! Такие кадры!!!
***
смена кадра
***
Кадры хроники с места событий — горит небольшой двухэтажный коттедж (пригород, низенькие заборчики. Приличный район), паромобили пожарных и «скорой помощи», пожарные раскатывают шланги через газон, молодой человек мечется по балкону с ребенком на руках, пожарные натягивают внизу тент, он прыгает, к ним бегут врачи
***
смена кадра
***
Дом-музей на Бейкер-стрит.
Холмс:
— Что за чушь вы читаете, Ватсон?
Ватсон:
— Да вот…
***
смена кадра
***
История как ее представили в газете (розовый флер)
Эдгар Уоттвик, приличный молодой человек, в клубе с приятелями, все утрированно прилично, чинно, благородно. Выходят из клуба, прогуливаются — ведут интеллигентные разговоры о политике и искусстве. Биг-Бен бьет час пополуночи.
Эдгар:
— О, как поздно, пора расходиться.
Прощаются. Эдгар медленно прогуливается по улице, любуется видами и луной. Слышит женский крик из одного из домов, бросается на помощь. В доме свет, соседние темные. Перепрыгивает через заборчик, бежит к парадной двери, она закрыта. Обегает дом, дверь черного хода взломана и распахнута настежь, заходит. Морщится словно от неприятного запаха, натыкается на труп лорда Патрика (своего брата) — тот в халате поверх пижамы, голова размозжена золотым канделябром, тот валяется рядом. Эдгар осторожно подимается по лестнице, видит труп леди Элизабет (на ступеньках, в окровавленной ночной сорочке). Видит с лестницы, что перед камином в гостиной разгорается костер, хочет туда спуститься, но слышит детский крик и шум борьбы, бросается на звук.
Вбегает в детскую, видит громилу, который стоит над трупом десятилетнего мальчика и вырывает из его мертвой руки маленькую детскую шпагу. Потом хватает за волосы девочку лет четырех, но тут Эдгар громко вопит и бросается на него с кулаками. Громила отшвыривает девочку и наносит Эдгару несколько быстрых уколов шпагой, метит в ноги. Эдгар боксирует, наносит несколько точных ударов, громила в ярости, хватает тяжелую трость, стоявшую в углу, бьет ею Эдгара сначала в грудь, а когда тот падает — несколько раз по спине и ниже. Потом начинает гоняться по комнате за девочкой, которая прячется под кровати и шкафы. В процессе погони переворачивает мебель, рвет постельное белье, отбрасывает мешающие шпагу и трость.
Эдгар приходит в себя, свирепеет, теряя человеческий облик и превращаясь в берсерка, хватает трость и начинает избивать громилу. Тот пытается сопротивляться, но поняв, что не справляется, убегает, роняя шкаф поперек двери. Эдгар пытается его преследовать, выскакивает в другую дверь, но видит, что лестница охвачена пламенем, первый этаж тоже. Он вытаскивает из-под шкафа сопротивляющуюся девочку — та в истерике, вопит и отбивается. Бежит ко второй лестнице — но она тоже в огне, пламя уже на втором этаже, рвется в комнаты. Он выскакивает на балкон, видит полицейских и пожарных, его лицо искажено гримасой, изображение замирает, выцветает. Становится даггером на газетной странице.
***
смена кадра
***
Дом-музей на Бейкер-стрит.
Голос Холмса:
— Столько вранья на одной странице я не видел даже в Британской Энциклопедии.
***
смена кадра
***
Перебивкой — Германия.
интервью с Лёни Риффеншталь.
Репортер:
— В чем секрет вашего успеха, Лёни?
Лени:
— В правде. Я снимаю жизнь, как она есть. И смерть, как она есть. Это и есть искусство. А вранье оставьте газетчикам!
***
смена кадра
***
Дом-музей на Бейкер-стрит.
Холмс раздраженно сминает газету.
Холмс:
— А еще Таймс!
Ватсон вскидывает голову.
Ватсон:
— Вы считаете, что Джон Паяльная Лампа тут ни при чем?
Холмс:
— Только не говорите мне, что вы считаете иначе! Не поверю. Хороший даггер, удачно подловили выражение лица — как этот юный мерзавец, должно быть, ужаснулся, когда увидел, что дом окружен полицией и ему не удастся довести до конца задуманное преступление.
Ватсон:
— Вы полагаете, что это юный Эдгар?
Холмс:
— Я слишком хорошо знаю этого хорька.
***
смена кадра
***
Вторая версия истории Эдгара Уотвика
Двое громил вышвыривают Эдгара из притона, несмотря на его сопротивление и вопли.
Эдгар:
— Вы должны дать мне отыграться! Это долг чести!
Из притона выходят трое щеголей, пересмеиваются, один из них обращатеся к Эдгару.
Щеголь:
— Надеюсь, все в порядке и мне не придется ждать, как в прошлый раз?
Эдгар:
— Нет, все в полном порядке, завтра вечером я принесу деньги.
Щеголь:
— Ну вот и отлично, не хотелось бы потерять удовольствие играть с тобой. Но если просрочишь — правила в клубе жесткие.
Эдгар:
— Нет, нет, я принесу!
***
смена кадра
***
Перебивкой Германия.
Лёни выходит из павильона и тут же спотыкается о расчлененный труп. Все сьемочное пространство завалено телами, некоторые еще слегка шевелятся и стонут.
Лёни брезгливо переступает через чьи-то подергивающиеся ноги, бросает через плечо техникам.
Лени:
— Уберите мусор!
Вдоль дороги шеренгой стоят уже знакомые полицейские парокары с призывно распахнутыми багажниками.
***
смена кадра
***
Лондон, ночь.
Эдгар на улице. Щеголи уходят. Биг-Бен бьет час пополуночи.
Эдгар затравленно оглядывается, он в ярости и отчаянии, угоняет чей-то моноциклет, гонит по городу, доезжает до дома брата, долго стучит в дверь. Ему открывает заспанный сэр Патрик, Эдгар просит у него денег, умоляет, долг чести. Тот отказывает — сколько можно? Справляйся сам, пора взрослеть, братец. Уходи, разбудишь жену и детей.
Эдгар падает на колени, умоляет, хватает за ноги. Сэр Патрик злится все больше.
Патрик:
— Тебя мало драли в детстве!
Начинает охаживать Эдгара по заднице и спине тяжелой тростью, Эдгар вскакивает, мгновенно переходя от мольбы к ярости, хватает канделябр и убивает брата. Забирает трость, срывает с пальца кольцо, пытается вскрыть ящик со столовым серебром, берет широкий кухонный нож, поддевает крышку. Сверху по лестнице спускается жена Патрика, видит убитого мужа, вскрикивает, Эдгар бросается к ней, наносит несколько быстрых ударов ножом, она падает.
***
смена кадра
***
Эдгар в комнате жены брата роется в шкатулке с драгоценностями, сует что-то в карман. Вздрагивает — что-то услышал. Подкрадывается к детской, заглядывает — дети спят в своих кроватках. Он расслабляется, спускается вниз, разводит огонь в камине. Бежит на улицу, снимает с моноцикла канистру с бензином, поливает ею пол первого этажа и лестницы. Потом вываливает прямо на пол из камина пылающие поленья.
Случайно подняв голову, видит, что с верхней ступеньки лестницы на него смотрят расширенными от ужаса глазами мальчик лет десяти и девочка лет четырех, в пижамках и босиком. Бросается вверх по лестнице. Девочка убегает, Мальчик сдергивает со стены детскую учебную рапиру, пытается защищаться, несколько раз ранит Эдгара в ноги (теперь понятно, почему все раны нанесены так низко). Размозжив ему голову рукояткой трости, Эдгар идет за девочкой, ловит ее по всей комнате, переворачивая мебель и разрывая белье. Вытаскивает из-под шкафа, девочка кричит и отбивается. Он выносит ее на балкон — и видит, что дом окружен полицией и пожарными. Его лицо перекашивает отчаяньем и ужасом, замирает
Изображение выцветает, становясь даггером в газете.
***
смена кадра
***
Перебивкой — полицейский участок, на ту же самую газету смотрят Лестрейд (он начальник участка, старый и седой) и Уэллер (женщина-констебль, 22 года, истинная арийка по внешности).
Уэллер (чуть не плача):
— Вот же сволочь! И ведь все знают, что это он! И что — его никак не прижучить?
Лестрейд (задумчиво):
— Официально — никак. Такова жизнь, детка.
Уэллер:
— Ненавижу, когда ты так говоришь! Ненавижу, когда такие вот ускользают безнаказанно! Так и хочется взять самой пистолет и вспомнить из какой я семьи!
Лестрейд (встревоженно)
— Ты порвала с семьей, детка. Ты теперь защищаешь закон и порядок, а не нарушаешь их. А сволочи… Поверь старику с почти вековым жизненным опытом — судьба сама с ними разберется.
***
смена кадра
***
Лондон. Дом-музей.
Ватсон:
— И что вы собираетесь предпринять? Обратиться в полицию?
Холмс:
— Не думаю, что это имеет смысл, пожалеем несчастного лорда Уоттвика, потерявшего сразу обоих своих сыновей.
Ватсон:
— Обоих, Холмс?
Холмс:
— Ну да. Полагаю, сэр Эдгар не переживет кончины брата и сегодня ночью вскроет себе вены. – (невнятно, причмокивая) — К ужину меня не ждите!
Надевает крылатку, уходит. Его тень похожа на тень летучей мыши.
Ватсон остается один, смотрит на газету. Рядом с ней телеграфный аппарат. Ватсон смотрит на аппарат. Аппарат молчит.
конец флешбека.
***
смена кадра
***
Настоящее время.
Борт Бейкерстрита/Клуб анонимных мясоедов.
Дробный стук телеграфного аппарата, Гери и мисс Хадсон ведут расследование.
Гери в задней комнате Клуба Анонимных Мясоедов, там что-то вроде моро-штаба, все время забегают разные моро-слуги, сливают информацию о своих хозяевах или тех, за кем следили по поручению Гери, Гери отбивает ее на мобильном телеграфе Хадсон, та заносит в Дороти (на борту Бейкерстрита).
Время от времени вычеркивает то одну, то другую фамилию из списка — он вывешен на стене, на ватман наклеены обрывки телеграфной ленты в столбик. Список постепенно уменьшается.
***
смена кадра
***
(Продолжение флешбека с Эдгаром Уотвиком)
Холмс утром в гостиной дома-музея, голодный и злой, ковыряет вилкой татарский бифштекс, размазывая фарш по тарелке. Перед ним на столе утренняя «Таймс». Входит Ватсон — с улицы, в руке футляр для ситара. Вздрагивает, увидев Холмса. Смотрит на его почти нетронутую тарелку.
Ватсон:
— Доброе утро, Холмс! Вы… не голодны?
Хлдмс (раздраженно):
— Я зверски голоден! Но они опять испортили татарский бифштекс, напихав туда лука!
Ватсон (удивленно):
— О? Стало быть, лук вам тоже.?
Холмс:
— Нет! Я его просто не люблю.
Ватсон берет газету, рассматривает даггер, переводит взгляд на Холмса, снова на передовицу, нейтрально цитирует.
Ватсон:
— «Кровавый кошмар на Роузлейн… молодой человек буквально растерзан… полиция безмолвствует. Кто мог сотворить такое?»
С осуждением глядит на Холмса.
Ватсон (укоризненно):
— Кто же мог сотворить такое, а, Холмс?
Холмс откладывает вилку. Смотрит тяжелым мрачным взглядом.
Холмс (сквозь зубы):
— Меня опередили. На несколько минут. Молодой мерзавец вполне заслужил такое, но… я никогда бы не сработал так грязно. И мне неприятно, что вы могли так обо мне подумать. Вы же меня столько лет знаете! Я опоздал. Вот и все, Ватсон.
Ватсон:
— Все?
Холмс:
— Да.
Ватсон (задумчиво):
— И почему мне кажется, что вы чего-то не договариваете?
Флешбек во флешбеке.
***
смена кадра
***
Отмотка назад.
Ватсон:
— И что вы собираетесь предпринять?
Холмс:
— Пожалеем несчастного лорда Уоттвика, Полагаю, сэр Эдгар сегодня ночью вскроет себе вены. К ужину меня не ждите!
***
смена кадра
***
Комната изнутри. Разбитое окно, Холмс аккуратно спрыгивает с подоконника на пол, принюхивается — пол залит черным и лаково блестящим.
Холмс (бормочет под нос):
— Ни себе, ни людям…
Быстро обыскивает комнату. Находит полицейский значок, рассматривает номер. Вспоминает. Сует находку в карман, выходит на улицу. Свистком подзывает парокэб, едет на рабочую окраину.
***
смена кадра
***
Холмс заходит в полицейский участок. На входе в стеклянной будке спит девушка-констебль, Холмс проходит дальше, буквально одним касанием открывает запертые двери участка, убеждаясь, что по ночному времени там никого. Потом подходит к кабинету начальника, стучит. Ему открывают сразу же, словно ждали.
Холмс:
— Здравствуй, Грег. Хорошо выглядишь, полагаю, нам надо поговорить.
Лестрейд:
— Давно тебя ждал, Шерлок. И тебе… не хворать.
конец флешбека во флешбеке.
***
смена кадра
***
Дом-музей.
Холмс:
— У всех свои секреты. Вам достаточно знать, что с этим делом я разобрался.
Ватсон:
— Разобрались. Но по-прежнему голодны.
Холмс (прищуриваясь):
— Вы хотите поговорить об этом?
Ватсон (отступая):
— Нет, что вы.
Холмс:
— А вот я был бы не прочь поговорить кое о чем. Например, о том, где вы были этой ночью, а, Ватсон? Хотите поговорить об этом?
***
смена кадра
***
Второй флешбек во флешбеке
Отмотка назад.
Ватсон:
— И что вы собираетесь предпринять?
Холмс:
— Пожалеем несчастного лорда Уоттвика, Полагаю, сэр Эдгар сегодня ночью вскроет себе вены. К ужину меня не ждите!
Холмс уходит, Ватсон остается.
Телеграфный аппарат лежит рядом с газетой. Ватсон смотрит на него. Аппарат молчит.
Вдруг аппарат просыпается, выстукивает короткий код, пауза, повторяет, пауза, снова. Ватсон (он уже собирался выйти из комнаты) вздрагивает, возвращается, быстро отбивает ответ. После чего вытаскивает из-под кровати длинный ящик, достает из него футляр для ситара с очень длинной декой.
Выходит.
***
смена кадра
***
Ватсон с футляром для ситара в руках выходит на Бейкер-стрит. Расчехляет свой моноцикл. Дополнительная канистра с бензином на заднем сиденье. Привычно крепит футляр: для него тут, похоже, имеются стационарные крепления.
Заводит моноцикл.
***
смена кадра
***
Ватсон едет в пригород.
Одиноко стоящий дом, ворота открыты. Во дворе — агент Маклин, трое других ветеранов караулят периметр, все одинаково лысые, с квадратными лицами, угловатые, широкоплечие, в черных огнеупорных плащах. Понимают друг друга без слов, видно, что процедура многократно отработана. У забора припарковано несколько моноциклетов.
Агент Маклин (докладывает Ватсону):
— Отступник наказан, монстр уничтожен.
Ведет Ватсона внутрь дома. На лестнице куски мертвого ветерана, крови нет, разрубленная надвое голова шевелит губами, провожает ненавидящим взглядом, отрубленная рука пытается схватить за штанину, пальцы скребут по высокому ботинку.
На пороге детской Ватсон останавливается, смотрит, но не заходит. Мимо него протискивается моложавый ветеран с пустой канистрой, сбегает вниз по лестнице. Ватсон разворачивается, спускается следом. Разрубленная голова хрипит, пытаясь что-то сказать.
На улице Ватсон открывает футляр, достает оттуда огнемет. То же самое делают остальные ветераны.
Дом пылает, разъезжаются моноциклеты.
Ватсон (агенту Маклину, они остались вдвоем):
— Почему они так хотят детей? Плюют на смертельный риск, на подписку о неразмножении, на неизбежность наказания?
Маклин (равнодушно):
— Природа, доктор. Ее не обманешь подпиской. Хорошо, что в Британии остались люди, верные долгу, а не только природе.
Агент Маклин уезжает тоже, Ватсон остается один.
***
смена кадра
***
Дом-музей.
Ватсон долго смотрит на Холмса. Качает головой.
Ватсон:
— Нет, Холмс. Я не хочу говорить об этом.
Борт Бейкер-стрита.
Мисс Хадсон после ухода товарища Смита разглядывает длинную ленту списка.
Мисс Хадсон (неуверенно):
— Гери… у тебя ведь есть братья, да? Как ты думаешь, они не смогут…
Гери уже собрался уходить, в отчищенной куртке. Останавливается.
Гери:
— Братья не справятся, их у меня только двое. Но у меня ведь есть не только братья. И не только у меня.
***
смена кадра
***
Букингемский дворец.
Повариха утверждает, что бриллиантовую пуговицу ей дал лепрекон — в качестве платы за серебряную ложку. Сама она этого не видела, но кто еще мог пролезть в узкое кухонное окошко и стащить с подоконника свежепочищенное столовое серебро, оставив взамен бриллиант? Кто еще так низко ценит драгоценности и так высоко — столовые приборы?
Миссис Тревер приводит упирающуюся белошвейку, Картрайт вталкивает помощника садовника с расцарапанным лицом, в руках у Картрайта пакет, он им трясет и кричит Холмсу что-то, но все начинают кричать одновременно, общий гвалт и непонятные пронзительные вопли из зала.
Холмс захлопывает тяжелые дубовые двери в зал и применяет вампирский зов. Все моментально затыкаются, только приглушенные вопли из зала, но потом стихают и они.
Холмс (Картрайту):
— Пропажа найдена?
Картрайт:
— Да, все 99! Этот негодяй как раз…
Холмс:
— Стоп. Вор пойман?
Картрайт:
— Да.
Холмс:
— Непричастность Бэтти установлена?
Картрайт:
— Да .
Холмс:
— Значит, мы свободны. Прощайте, господа.
Начальник СБ:
— Стойте! А как этот мерзавец заполучил драгоценности? Белошвейка не могла их вынести, ее же обыскивали!
Холмс (досадливо):
— Она вынесла не их, а информацию об их местонахождении.
Холмс открывает дверь в зал.
Сержант вносит ворону.
***
смена кадра
***
Германия.
Улыбающийся курьер спец-доставки звонит в дверь, открывает ему типичная бюргерша, фартук, руки в муке.
Курьер:
— Фрау Шольце?
Бюргерша:
— Да.
Курьер:
— Поздравляю! Вы были первой из достучавшихся, вот документы, законный приз можете забрать на полицейской парковке и спасибо за бдительность! (протягивает ей пачку документов, к обложке которой прикреплены ключи от машины с приметным брелоком)э
Бюргерша:
— Ой, радость-то какая!
***
смена кадра
***
Бейкер-стрит.
Холмс, Ватсон, Картрайт и мисс Хадсон в гостиной, Холмс рассказывает. Блюдце, следы когтей, необычно яркий солнечный день, когда Бэтти ушла говорить по телеграфу, солнечные лучи как раз достигли стола, прилетевшая подкормиться ворона не смогла удержаться. Отличие серых ворон, заполонивших Лондон в послевоенные годы, от более привычных британцам черных (те не падки на блестящее).
Холмс:
— Серость торжествует, Ватсон!
Картрайт в красках рассказывает, как он дрался с садовником и как тот чуть было не удрал.
Ватсон:
— А какое отношение ко всему этому имеет профессор?
Холмс:
— Да никакого, похоже! Совпадения тоже иногда случаются.
Ватсон:
— Холмс, я все-таки не могу понять… сто пуговиц! Как ворона смогла?
Холмс:
— Ну… Очень жадная птица.
Ватсон:
— Но сто, Холмс! Да еще и ложка. Ей пришлось сто раз слетать к окну и обратно к гнезду!
Холмс:
— Очень сильная птица.
Ватсон:
— Но сто, Холмс!
Холмс:
— И упорная.
Мисс Хадсон, мрачно:
— Будь обе эти несчастные женщины по-настоящему свободны, ничего подобного не могло бы произойти!
***
смена кадра
***
Германия.
Полицейский курит у машины, подходит напарник, дожевывая бутерброд. Садятся.
1 коп:
— Сытный денек выдался. Ну что, на фабрику?
2 коп:
— Да, пожалуй.
Проезжают мимо рекламного щита — фирма М&М, Лучшие консервы для вашего морика!
Холмс, Ватсон и Майкрофт на дорожке Гайд-парка.
Майкрофт:
— Ну что? Теперь ты уйдешь?
Холмс:
— Теперь я приступлю к расследованию. Пуговицы не те — с рубинами. Мы только потеряли кучу времени зря.
Майкрофт (мстительно):
— Тогда Бетси по-прежнему основная подозреваемая, вот чего ты добился, вряд ли твой клиент будет доволен.
***
смена кадра
***
Уоллис, оставшись одна, вызывает дворецкого.
Уоллис:
— Набери мне Уинни.
Дворецкий (невозмутимо):
— Черчилля?
Уоллис:
— С ума сошеол?! Вагнер!
***
смена кадра
***
Германия.
Внутри парокара трещит авто-телеграф. Уинфред Вагнер сидит рядом с водителем. Берет ленту, читает. Кар притормаживает на красный перед совершенно пустым перекрестком (вообще машин на улицах практически нет, как и гуляющих людей — разгар рабочего дня, все трудятся). Но машина законопослушно стоит перед пустым перекрестком. Вдруг мимо прямо на красный пролетает лихач на спортивной ярко желтой тачке. Шофер ругается.
Уинни, (оторвавшись от чтения):
— Самоубийца! Развелось идиотов.
Шофер (неуверенно):
— Надо бы сообщить…
Уинни (с презрительной гримаской):
— И без нас обойдутся. Наверняка уже с десяток бдительных гразждан стукнула куда следует, а у меня важный разговор. Да, и — разворачивай! Мы возвращаемся.
Шофер:
— Куда прикажете?
Уинни:
— В загородную резиденцию кайзера.
***
смена кадра
***
Букингемский дворец.
Холмс, переговорив с Бэтси, успокаивает мисс Тревер.
Холмс:
— Не волнуйтесь, я уверен, что смогу доказать ее невиновность! Бетси девушка простая, и заподозрить ее мог только полный идиот.
Осмотр места преступления. Поврежденный футляр, следы на скатерти, блюдце с размоченной в молоке булкой.
Холмс:
— Здесь есть кошки?
Мисс Тревер:
— Как можно, сэр. У Королевы аллергия на кошек!
Окно, полоса яркого света на полу, Холмс измеряет рулеткой тень от стены, что-то прикидывает, просит постучать на стационарном аппарате — его мобильник не действует, во дворце стоит глушилка. Заодно осматривает смежную с гардеробной комнатой каморку — небольшая, без окон, пуфик и телеграфный аппарат на тумбе, с пуфика стол в гардеробной не видно.
Начальник СБ:
— Бэтти очень подозрительна! Надо выбить из нее имя сообщника, которому она передала драгоценности. Утверждает, что пошла поговорить с сестрой на пять минуток, а сама сидела на аппарате почти три часа, на коммутаторе сообщили — стучала еще двум абонентам, адреса уточняются. О чем можно перестукиваться почти три часа?
Холмс переглядывается с Ватсоном, тот принимает чопорный вид (типа не понял)
***
смена кадра
***
Флешбеком — мисс Хадсон у телеграфного аппарата. Лежит на столе грудью, выстави локти вперед, перестукивается по буквам, проговаривая выстукиваемое вслух.
Мисс Хадсолн:
— Ну ничего себе!.. А он что? Вот это да! А ты что? И правильно, пусть знает! А он что? Ну надо же! Вот гад! А ты что? Что, в самом деле? А она что? Жуть какая! А ты что? А он что? И как же теперь? Ну ничего себе!
Вокруг нее все завалено рулонами ленты, видно, что беседа длится не первый час
В гостиную заглядывает Ватсон, смотрит на настенные часы, на серпантин телеграфной ленты. Вздыхает, уходит на наружную галерею курить. Там уже стоит Холмс, смотрит на Лондон.
Холмс (в пространство):
— Видел сегодня в утренней «Таймс» рекламу мобильных телеграфных аппаратов. Думаю, имеет смысл заказать парочку. Вы какой предпочитаете — наручный или для ношения в жилетном кармане?
***
смена кадра
***
Букингемский дворец.
По телеграфу Холмс связывается с Гринвичской обсерваторией, уточняет время восхода солнца. Морщится, надвигает кепи поглубже и высовывается в окно гардеробной, осматривает фасад и прилегающий участок сада.
***
смена кадра
***
Германия.
Лихача в желтой машине тормозят у следующего перекрестка. Ключи с приметным ярким брелоком. Подводят к задним дверям полицейской машины — они распахнуты. Расстреливают двумя выстрелами так, чтобы он упал внутрь. Деловито забрасывают свешивающиеся ноги. Мельком — в объемистом багажнике уже лежат несколько тел.
1 полицейский (стрелявшему, недовольно):
— Зачем второй раз стрелял? Опять рапорт писать о перерасходе патронов.
Забирает ключи с приметным брелоком.
***
смена кадра
***
Букингемский дворец.
Сбшник переговаривается с Картрайтом, на Холмса смотрит недоверчиво, а Картрайта уважает — сталкивались во время работы того в полиции. По поводу осмотра фасада.
Начальник СБ:
— Дохлое дело, мы первым делом проверили, стена гладкая, не забраться, следов от лестницы на газоне нет, следов от веревки на парапете крыши — тоже. Даже если бы на автожире каком кто подлетел — его наверняка заметила бы охрана как внизу, так и на крыше. Этот сообщник — просто человек-невидимка какой-то!
Холмс требует привести белошвейку (посылает миссис Тревер) и помощника садовника (видел того в парке, посылает Картрайта). Советует последнему прихватить пару гвардейцев.
Сбшник полон скепсиса. Получает сообщение, радуется.
Начальник СБ:
— Вот и сообщник пойман! Вернее — сообщница.
Холмс:
— Белошвейка?
Начальник СБ (торжествующе):
— Нет! Повариха! С поличным взяли, теперь не отвертится!
Холмс удивлен.
Повариха ворвалась сама, опередив охрану. Маленькая фурия. Тычет начальник СБ пальцем в живот, куда дотягивается.
Повариха:
— Я давно говорила про лепреконов, а мне не верили! Теперь точно поверят, не отвертятся!
Отец Маккензи на площади раздает прокламации.
Отец Макензи:
— Люди, опомнитесь! Они не имеют души! Они мерзость перед лицом господа нашего!
Гери стоит напротив, слушает внимательно, склонив голову к плечу подчеркнуто по-собачьи, часто дыша и даже вывалив язык насторону (издевается).
***
смена кадра
***
Внешняя галерея Бейкерстрита.
Ватсон крепит над входом в дирижабль оплавленную медную табличку «Бейкер-стрит 221-Б», видит, как Маккензи хватает проходящего мимо констебля, указывает ему на Гери, яростно машет руками. Констебль его успокаивает, заговаривает с Гери, Они явно знакомы, беседуют дружелюбно. Раскланиваются.
***
смена кадра
***
Германия.
Бывшее еврейское гетто, превращенное в парк. К воротам подходит матрона с детишками, моро-нянькой и шпицем.
Матрона:
— Душечка, подожди нас здесь вместе с Мими.
Дети убегают в парк, откуда доносится марш Гитлерюгенда, матрона идет за ними. Моро остается у входа, садится на корточки рядом со шпицем, заговаривает с другим моро. Их много сидит у ворот. Выглядят счастливыми.
В парке — спортивные площадки, много веселой тренирующейся молодежи, бегают веселые дети, прогуливаются мамочки постарше или с колясками. На заднем плане — дымчщие трубы мясоконсервного комбината, они приметные, должны потом сразу узнаваться и мелькать повсюду.
(как и постоянно возникающая то тут, то там цифра 100)
***
смена кадра
***
Галерея Бейкерстрита. На галерее стоит Ватсон, смотрит на площадь. Голос Холмса доносится из салона, громко.
Холмс:
— Ровно сто, вы уверены?
Ватсон резко оборачивается. В гостиной клиентка мисс Тревер возмущается десятиричным счислением в Европе и рассказывает о краже бриллиантовых пуговиц из королевской гардеробной. Полицейские арестовали горничную Бэтти, но Бэтти хорошая девушка, не такая, как большинство современной прислуги, мнящей о себе невесть что и одевающейся не пойми как (мисс Хадсон негодующе фыркает).
***
смена кадра
***
Флешбек в сепии — рассказ миссис Тревер.
Платье для королевского бала от никому неизвестной француженки Габриэль Бонёр с улицы Камбон, 31 (победила в конкурсе на право его сшить). В последний момент королева потребовала заменить рубины на бриллианты, замену произвела ювелирная компания «Голдсмит». Сегодня утром пуговицы вернули из переделки, миссис Тревер лично убедилась, что все в порядке. Гардеробная на четвертом этаже, выход оттуда только один — через большую залу. К гардеробной примыкает крохотная каморка с телеграфным аппаратом, но выход из нее только в гардеробную. В гардеробной была только Бэтти, миссис Тревер не отлучалась из залы следующие три часа, руководила прислугой и видела, что в гардероб никто не входил и никто из него не выходил.
(картинка расходится со словами, миссис Тревер величественно дремлет в кресле, но кресло у самого выхода из гардеробной, и вряд ли кто действительно мог пройти незамеченным).
Послала в помощь Бэтти белошвейку, белошвейка идет не сразу, какое-то время болтает с молодым садовником, который принес розы в зал. Проснувшаяся от их смеха миссис Тревер призывает их заняться делом, они недовольно расходятся, белошвейка идет в гардеробную и минуты через две оттуда раздаются ее вопли. Выскакивает из гардеробной, кричит об ужасном преступлении, миссис Тревер идет сама проверять. Бэтти рыдает на пуфике, на столе десять пустых футляров, каждый на десять пуговиц.
Оцепление, гвардейцы-моро, служба безопасности дворца. Девушки, сама миссис Тревер и помещения обысканы, пуговиц не обнаружено. Начальник СБ собирается вызывать Скотленд-ярд и требовать ареста Бэтти, в виновности которой уверен. Миссис Тревер выдворяют из залы, чтобы не мешалась. Она возмущена, идет в гараж и требует отвезти ее на яхту «Королева Мария», к знаменитому детективу — она знает, что эту яхту сыщику подарила королева, вот и пусть он расследует кражу ее пуговиц!
***
смена кадра
***
Борт Бейкерстрита.
Холмс переглядывается с Ватсоном, Картрайтом и мисс Хадсон (возможно — закадровый голос Ватсона о том, что это число последнее время просто преследует их)
***
смена кадра
***
Быстрая перебивка флешбеков — граффити 100 на парковке у их дирижабля, сто валентинок, сто разложенных мисс Хадсон по полу роз, огромная лужа марсианской крови на складе…
***
смена кадра
***
Миссис Тревер, Ватсон и Холмс едут во дворец. Мисс Хадсон не взяли — у нее нет приличной юбки, — она возмущена. Картрайт разрывается — хочет и остаться, утешить, и во дворец интересно. Холмс обрывает его терзания.
Холмс:
— Картрайт, вы с нами, раз уж напросились в ученики, так извольте учиться.
Садятся в паромобиль (конструкция типа кэба, но без лошади, шофер наверху, на месте извозчика) или биплан (по возможности — тогда эстакада, направляющие, полет над Лондонской Кровлей, красоты сверху.
***
смена кадра
***
Панорама Лондона.
Яркий солнечный день. Ватсон радуется — редкость для осени в Лондоне. Холмс старается держаться в тени, кепи с большим козырьком, кожаные перчатки, гоглы в пол-лица, высокий воротник. На улице ветер вздувает его крылатку за спиной крыльями летучей мыши.
***
смена кадра
***
Авиетка приземляется (ну или парокэб останавливается) перед воротами.
Парк перед дворцом, встревоженный садовник провожает их взглядом, встревожено галдящие птицы.
***
смена кадра
***
Борт Бейкерстрита.
Мисс Хадсон смотрит на себя в зеркало.
Мисс Хадсон (сама с собой):
— И чем им так не нравятся брюки?! Картрайту вот нравятся! И вообще!
Злится, бьет ногой по пуфику, отбивает пальцы, скачет на одной, злится еще больше, хватает пуфик за ножку, швыряет в коридор. Там лязг и грохот.
Мисс Хадсон (задумчиво):
— Упс…
***
смена кадра
***
Мисс Хадсон высовывается с галереи, видит Гери.
Мисс Хадсон:
— Эй! Гери, эй! Иди сюда! Срочно!
Гери поднимается, встревоженный.
Гери:
— Что случилось?
Мисс Хадсон:
— У тебя есть гаечный ключ семь на двенадцать? А отвертка? Нету? Жаль, ладно попытаемся обойтись. У Дороти слетело колесо, надо поменять.
Меняют колесо.
Гери:
— А как так получилось?
Мисс Хадсон:
— Да наткнулась на пуфик.
Гери:
— С чего бы это?
Мисс Хадсон (раздраженно):
— А я знаю! Не болтай, помогай лучше.
=== серия 5. Вор женского рода, или Новое платье королевы-2 ===
Борт “Бейкер-стрита”
Гери весь перемазался при починке Дороти, мисс Хадсон забирает его куртку в прачечную, выдает ему висящий на вешалке халат Холмса с монограммами по вороту. Сидят пьют чай.
Гери:
— А молоко есть?
Мисс Хадсон:
— Конечно!
Пока она наливает молоко, Гери берет со стола трубку Холмса, рассматривает.
По переговорнику снизу хозяев Бейкерстрита вызывает товарищ Смит.
Товарищ Смит:
— У меня важное дело к Холмсу. Ничего, что я не постучал предварительно? Дело не терпит отлагательств.
Мисс Хадсон (ведет себя как хозяйка)
— Ничего, проходите.
Смит поднимается, видит ее, видит сидящего в кресле Гери в халате и с трубкой.
Смит (Гери):
— Мистер Холмс?
Гери пытается возразить, но мисс Хадсон бьет его по лодыжке носком туфли и перехватывает инициативу в свои руки.
Мисс Хадсон:
— Я его секретарь! Чем можем быть вам полезны?
***
смена кадра
***
Перебивкой из будущего.
Мисс Хадсон:
— Гери, не надо на меня так смотреть! Я вовсе и не врала! Я действительно его секретарь! Это правда! А что этот Смит себе подумал — в этом нет моей вины! Зато мы сами — слышишь, сами! — раскроем это дело!
***
смена кадра
***
Мисс Хадсон, возврат к визиту Смита
Товарищ Смит:
— Зовите меня товарищем Смитом. Меня к вам привело дело крайней важности. Наши товарищи один за другим пропадают в полицейских застенках Тауэра. Наверняка завелась какая-то падла, простите, леди, которая стучит, в том сысле, что не просто стучит, а стучит доносы, и нам бы очень хотелось выяснить ее личность.
Мисс Хадсон (внезапно):
— А я вас видела! У профессора, помните?
Смит (хмурится, сбитый с мысли):
— Что? А, да, помню, профессор, кстати, тоже арестован.
Мисс Хадсон:
— Вот же тварь! Профессора-то за что? Милейший старичок! Хорошо, мы применим все достижения науки, вычислим подозрительных, проследим за ними и узнаем, кто это! Мы беремся за это дело!
Мисс Хадсон просит Дороти выдать список подозрительных коммунистов Лондона, могущих быть причастными тем или иным образом.
Товарищ Смит вскидывается.
Смит:
— Список коммунистов — это секретная информация, наши товарищи…
Замолкает, глядя на ползущую из Дороти телеграфную ленту с фамилиями.
Их ровно сто.
***
смена кадра
***
Гайд-парк.
У входа в Букингемский дворец дорогу Ватсону и Холмсу перегораживает начальник дворцовой СБ.
Начальник СБ:
— Миссис Тревер превысила свои полномочия, в ваших услугах тут не нуждаются.
Завуалированные угрозы с обеих сторон, Холмс уперся. Стукнул Майкрофту, тот пришел, отогнал посторонних, пояснил — пуговицы нашлись, но все равно придется заказывать новые, потому что дело очень деликатное, семейное, обнародовать имя преступника и потребовать вернуть украденное никак невозможно.
Холмс (отстраненно):
— Генриху не повезло с сыновьями, один слабак и заика, другой…
Майкрофт:
— Тише, тише, ты же все понимаешь!
Холмс:
— Откуда информация о пуговицах?
Майкрофт:
— Горничная видела своими глазами, ее допросили и убрали.
Холмс (заломив бровь):
— Убрали?
Майкрофт (шокированно):
— Шерлок! Домик в Сусексе, с ежегодной солидной рентой и условием, что она уедет туда немедленно. Она давно мечтала о пасеке.
Холмс:
— Что она видела?
Майкрофт:
— Скажем так — пропавшие предметы. Или часть из них, она не считала.
Холмс:
— Где?
Майкрофт:
— В гардеробе одной особы, имени которой мне бы не хотелось…
Холмс:
— Понимаю, что допроса не было? Но с ней хотя бы поговорили?
Майкрофт:
— Шерлок! Как можно?! Это же прямое оскорбление принца! Любой намек…
Холмс:
— Но тогда как вы можете быть уверены в словах горничной?
Майкрофт (нехотя):
— Ее допрашивали в присутствии гвардейцев. Они чуют ложь. Шерлок, видишь, все разъяснилось, твои услуги не нужны.
Холмс:
— Это решать заказчику.
Майкрофт:
— Миссис Тревер со мной согласится, ей было важно, чтобы оправдали Бетси, ну так Бетси полностью оправдана и тоже будет переведена куда-нибудь подальше от Лондона, с солидным содержанием. Нам не нужны слухи.
Холмс:
— Хорошо. Я уйду. Как только поговорю с ней.
Майкрофт:
— С Бетси?
Холмс:
— С Уоллис Симпсон.
Майкрофт:
— Шерлок! Ты несносен.
Холмс:
— Я знаю. Ну так как?
Майкрофт устраивает встречу, проводит в королевский флигель. (Ватсон присутствует) Уоллис, поздоровавшись с Холмсом, сразу же переключает свое внимание на Ватсона, словно сыщика тут и нет, отвечает ему рассеянно, говорит только с Ватсоном.
Уоллис:
— Вы видите, с чем мне приходится мириться? Меня считают отверженной! И почему? Только потому что оба моих мужа оказались не слишком хорошими людьми и мне пришлось с ними расстаться! Мне простили немецкое происхождение и дружбу с кайзером Адольфом, но двух разводов — нет, такого чопорные лондонцы мне простить не могут! И вот я, жена наследника, вынуждена обитать на задворках дворца, словно какая-то кухарка! Только потому, что мои мужья живы. Мне, наверное, стоило бы их убить — и тогда бы англичане мне посочувствовали.
Холмс (настойчиво):
— Так что там с пропавшими пуговицами?
Уоллис (досадливо):
— Еще одно унижение от Королевы-матери! Она отдала мне их «на бедность», но нищим не приходится выбирать.
Холмс:
— А можно на них взглянуть?
Уоллис:
— Да пожалуйста! У бедной приживалки не может быть секретов.
Холмс рассматривает содержимое ее гардероба. Уоллис продолжает заигрывать с Ватсоном, кокетничает, старается пощупать, приобнять, берется за протезный бицепс.
Уоллис:
— О? Стальные мускулы!
Ватсон:
— Хромированные, миледи.
Уоллис выглядит очень заинтересованной именно Ватсоном, провожает его взглядом, практически полностью потеряв интерес к Холмсу.
Мисс Хадсон с галереи видит Гери. Фыркает, уходит, сделав вид, что не заметила. Ходит по кают-компании и гостиной, переставляет вещи с места на место. На кухне заглядывает в шкафчики, словно что-то ищет. Внезапно решается.
Мисс Хадсон (громко, чтобы все слышали):
— Кофе! У нас кончился кофе! Надо срочно сходить купить!
Надевает красную шляпку, быстренько оглядевшись — не видит ли кто? — прихорашивается перед зеркалом, убегает. Не замечает, что в дверях своей подсобки стоит Кратрайт, смотрит ей вслед.
***
смена кадра
***
Мисс Хадсон (в красной шляпке) и Гери сидят на скамейке в парке. Он кормит ее пирожками из корзинки
Мисс Хадсон:
— Гери, так нельзя! Я свободная эмансипированная женщина!
Гери:
— Угу. А я тебе вкусненького прпнес. Ваши такое печь не умеют, фамильный секретный рецепт, попробуй! Вкусно?
Мисс Хадсон:
— Вкусно. Но все равно так нельзя. Это шовинизм. Мужской. Дай еще!
Гери:
— Какой же мужской? Это моя мама пекла.
Мисс Хадсон:
— Тем более! Женщина не должна тратить себя на кухонное рабство, когда вокруг столько интересного! Вкуснятина… особенно с клубникой.
Гери:
— Ага. Мама старалась. Ты ей очень нравишься. Попробуй с вишней…
Мисс Хадсон:
— Мммм! А я думала, вы только с мясом любите.
Гери:
— Ты что! Мяса нам нельзя. Совсем. По закону.
Мисс Хадсон:
— И что — вы совсем-совсем не едите?
Гери:
— Ну…
Мисс Хадсон:
— Вот я так и знала! Все равно шовинизм! Сами наверняка с мясом, а меня сладеньким. Я, между прочим, современная самостоятельная женщина и требую равноправия.
Гери:
— Ага. А я злой и страшный серый волк, и обожаю кормить сладеньким современных самостоятельных женщин.
Мисс Хадсон поджимает губы, откладывает недоеденный пирожок, встает и возмущенно уходит. Гери растерянно смотрит ей вслед.
Гери:
— Ну, а сейчас-то что я не так сказал?!
***
смена кадра
***
В парковом кафе за столиком компания молодых людей, среди них Эрик Блер и Тони, Тони уже надрался, требует еще пива. Эрик ругает коммунистов, СССР, Макаренко и его методы зомбирования и уничтожения свободной личности. Потихоньку начинается его перепалка с Тони — тот пьян и зол. Эрик возмущается всем подряд, одинаково нападая на фашистов и коми, предавших идеалы свободы, подначивает Тони. Тони постепенно начинает закипать.
Видят мисс Хадсон с Гери на скамейке неподалеку. Эрик ругает женщин, падких черт знает на что и не ценящих настоящих мужчин. Когда она убегает, резко меняет тон.
Эрик:
— Эти грязные твари среди бела дня обижают наших женщин! С этим надо что-то делать!
Тони:
— Ну так пойди и набей ему морду! Не бойся, он не будет отвечать, волки не трогают женщин и детей.
Эрик:
— Я бы тебя ударил, не будь ты так пьян!
Тони:
— А я хоть и пьян, а по тебе все равно не промажу!
Драка. Их растаскивают.
Эрик (кричит):
— Тебе не место среди людей! Ты такая же грязная тварь!
Тони сбрасывает тех, кто его держал, со всей дури дает Эрику в морду. Бросает деньги на столик, уходит, гордо покачиваясь, бурчит себе под нос, словно продолжая спор.
Тони (сам с собою):
Гери:Как был полицаем, так им и остался! Только бы руки крутить… А я был волком! Слышишь?! Уличным диким волком. Маленьким, правда. Волчонком, да. Ты бы, падла, там не выжил. А мне повезло. И потом. Опять повезло. Попасть туда, где из диких волчат делают людей.
Не замечает, что настороживший уши Гери провожает его заинтересованным взглядом.
***
смена кадра
***
Картрайт натыкается на Гери недалеко от Бейкерстрита.
Картрайт:
— Ты чего здесь крутишься? Тебе здесь не рады!
Гери:
— А это не тебе решать.
***
смена кадра
***
Тони гуляет с Кирой ночью возле Пекла.
Тони рассказывает ей теорию атомного взрыва.
Тони:
— Один раз взорванная, такая бомба будет взрываться вечно, прожигая себе путь к центру Земли. Некоторые ученые полагают, что когда вечно взрывающийся заряд доберется до перегретой магмы, произойдет катастрофа и Земля расколется.
Кира пугается.
Тони (Успокаивающе ее приобнимает):
— Не бойся, ученые вечно спорят о разных ужасах, другие говорят, что все это чушь, Земля слишком огромна, и это ну как капля в озере, никто не заметит. А зато у нас теперь есть полезная радиация, вокруг второго взрыва уже понастроили здравниц, дерут огромные деньжищи, хорошо что сюда еще можно приходить бесплатно. К тому же удобно сжигать мусор– Кайзера стоит поблагодарить за последствия бомбежки, улицы стали чище после того, как появился этот атомный мусоросжигатель.
Видят отца Маккензи, который проводит ритуал Изгнания (очень готичная сцена) и кидает в Пекло перевязанную бечевкой большую коробку с ритуальными словами.
Отец Макензи:
— Изыди туда, откуда пришел!
Тони и Кира гадают, что там — Кира думает, что черный кот, Тони — что какой-нибудь новомодный гаджет и что пастор луддит.
***
смена кадра
***
Борт Бейкер-стрита.
Ватсон читает газету — там опровержение слухов о том, что в составе черноморского и балтийского флотов Советского Союза появились три подразделения боевых спрутов по тридцать боевых единиц в каждом.
Ватсон (осторожно):
— Холмс, вы не думаете?..
Холмс:
— А! То-то я никак не мог понять, куда они делись! Ведь ни в одной из наших резерваций так и не всплыли. Впрочем, и не удивительно — лишенный жемчужины спрут становится парией, спрутом второго сорта, пока не отрастит новую. А в СССР нет других спрутов, да и парий там как раз любят. Но хотел бы я знать, что же случилось с их королевой?
***
смена кадра
***
Перебивка
Цирк шапито, вечернее представление. С арены убегают гимнасты. Дрессировщик с хлыстом за кулисами сдвигает крышку с железной бочки.
Дрессировщик:
— Эй, урод! Твой выход.
В параллель — мисс Хадсон, суровая и решительная, в своей каюте потрошит корзину с розами. Раскладывает их на полу, считает. Ровно сто. Разбирает буквально на составные части корзинку, потрошит мох и украшения — там ничего нет.
Мисс Хадсон:
— Гери, если это ты, я тебя убью!
Начинает тщательно осматривать каждую розочку чуть ли не под микроскопом. В этот момент приходит телетайпограмма от Холмса — Хадсон недовольно отрывается, по-быстрому пробивает что-то по базе Дороти, быстро набивает на телеграфе Холмсу затребованные фамилию и адрес хозяина склада. Возвращается к розам с нехорошим блеском в глазах.
***
смена кадра
***
Склад с кровавой лужей.
Холмс:
— Рипперов уничтожат за чужие грехи, и я не стану вмешиваться.
Ватсон:
— Так это не они?
Холмс:
— Разумеется, нет!
Ватсон:
— А кто совершил это чудовищное убийство?
Холмс:
— Начнем с того, Ватсон, что никакого убийства не было.
В доки привозят хозяина склада Ханта, мелкого клерка таможенной службы порта. Он явно испуган.
Холмс:
— Спасибо за согласие помочь, мистер Хант.
Хант:
— Это был мой гражданский долг.
Холмс (со значением)?
— Где они?
Хант (сразу сникнув):
— В ящике моего стола.
Холмс:
— Констебль, займитесь изъятием. А вас мы слушаем.
Рассказ Ханта.
***
смена кадра
***
(Флешбек в сепии, марсианин за кадром, камера на Ханта сверху)
Хант:
— Год назад ко мне обратился один из этих. Просил помочь в одном деле. Нелегальные мигранты, приютить на время, в портовом складе, пока им выправят браслеты и документы и смогут доставить в резервацию. В Ламанш уже давно падают транспорты с нелегалами. Платил черным жемчугом. Мне нужны были деньги!
Холмс (принюхиваясь):
— Ну да, разумеется, опий и карточные долги.
Хант (обреченно):
— Вы все знаете, мистер. Жадность попутала, захотелось сразу много, вот я их и отравил. Всех.
Холмс:
— Чем вы их отравили?
Хант:
— Углекислотой. А потом вырезал у них жемчужины, прямо из загривков. Прятал раз марсианина в рентгеновском аппарате, там и увидел. Бес попутал, сделал убийцей.
Холмс:
— Могу вас слегка обрадовать: вы не убийца, но обвинения в вивисекции, пособничестве нелегальной иммиграции и сокрытии ценностей от налогов вам обеспечено.
Лестрейд:
— Холмс, но где же тела?!
***
смена кадра
***
Гостиная Бейкер-стрита.
Объяснение.
Холмс:
— Крови слишком мало для ста тел, нет брызг на стенах. Рана в затылок марсианина не убьет, иная анатомия. К тому же я просто не могу представить себе силы, которая бы смогла перетащить и сбросить в реку сотню таких туш за полчаса. В крови четкая нотка углекислоты. Газ их не убил — они более приспособлены к кислородному голоданию. Но усыпил. Хант был уверен, что они мертвы, вырезал жемчуг у живых. Но они бы все равно умерли — если бы кто-то не открыл дверь склада и не проветрил помещение, желая наказать зарвавшегося таможенника. Он оставил подпись.
Холмс бросает на столик дагерротип, снятый полицейским экспертом из-под потолка склада.
Ватсон (беря карточку, недоумевающе):
— Все-таки рипперы?
Холмс:
— Вы держите ее вверх ногами, Ватсон.
***
смена кадра
***
Мисс Хадсон обнаруживает на одной из роз серебряную булавку с монограммой, врывается в гостиную.
Мисс Хадсон:
— Вот! Этот букет был предназначен вовсе не мне, а вам! Держите!
Протягивает Холмсу булавку. Тот пытается взять, но тут же отдергивает руку. Морщится.
Холмс (напряженным голосом):
— Положите на стол, милочка.
Булавка лежит рядом с дагерротипом, на ней та же самая монограмма. Ватсон смотрит на Холмса.
Ватсон (подчеркнуто нейтрально):
— Серебряная?
Холмс (посасывая палец, после короткой многозначительной паузы):
— Да.
И тут же с нажимом, явно переводя разговор на другое:
— Но это не важно. Меня куда больше волнует судьба королевы.
Ватсон:
— А что с ней еще могло случиться?
Холмс:
— Да я не о Марии сейчас. Ватсон, вы что, не поняли? Три семьи по тридцать три особи — это 99, откуда же взялся сотый?
Ватсон:
— Может, сторож просто обсчитался?
Холмс:
— Полиция думает точно так же. Но я-то не полиция. И привкус у крови был странный. Матка, Ватсон. Три семьи — это гвардейцы. Почетный эскорт для королевы улья. Теперь в Лондоне две королевы — и боже, храни их обеих!
Кадры хроники — усиливающееся движение фашистов в Великобритании. Партия неогуманистов одержала уверенную победу на выборах в парламент. Лозунг «Земля для людей!» становится все более популярным. «Они должны знать свое место! — сказал на слушаниях в первом чтении билля о правах меньшинств председатель партии гуманистов лорд Четтерлей».
***
смена кадра
***
Борт будущего Бейкерстрита (пока еще дирижабль носит имя «Королева Мария»).
Ватсон гоняет по лаборатории летающую мышку — неудачный эксперимент с кейворитом, три сдохли, одна летает. Загоняет ее в клетку.
***
смена кадра
***
Взвод молодых фашистов нападает на Киру.
1 фашист:
— Бей ирландцев!
2 фашист:
— Она наверняка комми, бей!
3 фашист:
— В Пекло ее!
Мимо проходит Тони Аллен.
Тони:
— Бить девушку?! Всей толпой?! Вы позорите свою форму!
Ввязывается в драку, отвлекает на себя внимание большинства, Кира убегает.
Фашисты переключаются на Тони. Он отступает, прижимается спиной к стене. Сопротивляется и даже побил парочку, но понятно, что скоро его сомнут. Тут рев моторов, визг покрышек — возвращается Кира с толпой докеров-коммунистов на моноциклетах. Избитых фашистов перекидали в Темзу, Тони провожает Киру до дома.
***
смена кадра
***
Борт Бейкер-стрита (пока еще «Королевы Марии»).
Ватсон с Холмсом курят на галерее. Видят, как мисс Хадсон с Картрайтом возвращаются с утреннего собрания прогрессивной молодежи, о чем-то горячо спорят, оба очень довольные.
На галерею выходит Капитан Коул, смотрит скептически вверх на баллон.
Коул:
— Что-то наша королева совсем одрябла, бока обвисли и задом чуть ли не по земле елозит. Надо бы эта, вздуть ее как следоват!
Ватсон смущенно переглядывается с Холмсом.
Ватсон (в пространство):
— Мне кажется, нашу яхту следует переименовать. Ну, хотя бы… в Бейкер-стрит. Как-то привычнее, не находите?
Заходят внутрь, из подсобки с ними здоровается Картрайт — он распечатывает утренние газеты на паровом принтере, скоро будут готовы. Сетование Ватсона на изменившийся мир.
Ватсон:
— Даже газеты нынешние горячи вовсе не потому, что их прогладили утюгом, чтобы не пачкался шрифт.
Картрайт приносит газеты, мисс Хадсон — кофе.
Статья о зеленых метеорах над Ламаншем — Не новое ли нашествие?. Ватсон в скепсисе.
Ватсон:
— Не надоело пугать народ?
Посыльный приносит корзину роз, без открытки, но все уверены, что это для мисс Хадсон. Она сама возмущена, обвиняет Картрайта, он извиняется, рад бы, да не догадался.
Картрайт:
— Это наверняка тот твой шелудивый песик!
Мисс Хадсон:
— Гери не мог меня так оскорбить!
Картрайт:
— Да у него просто денег таких сроду не было!
***
смена кадра
***
Германия.
Букет из 100 роз — символический дар благодарной общины моро своим благодетелям. Выступление доктора Лея на открытии нового благоустроенного коттеджного поселка для моро, построенного на месте бывшей цыганской деревни. Доктор Лей торжественно объявляет, что с сегодняшнего дня пищевое довольствие лояльных моро увеличивается в два раза благодаря неустанным заботам его коллег, докторов Моро и Менгеле. Моро-вегетарианцам же будет вдвое увеличена порция бобовой похлебки.
Восторги, рукоплескания, докторов несут на руках перерезать ленточку. На входе в городок реют нацистские флаги со свастикообразной черной М из перекрещенных сабель.
***
смена кадра
***
Борт Бейкер-стрита.
Морзянка от Майкрофта — срочный вызов в доки.
Холмс (всем):
— Картрайт, пойдете с нами, мисс Хадсон останется за старшую.
(Ватсону тихо) — Там массовое убийство, лучше ей на это не смотреть.
***
смена кадра
***
В доках — разговор с пьяным служителем на пороге ангара. Возмущенный Лестрейд.
Служитель:
— Ровно сто! Дохлые все, я видел, вот так и валялись, точно вам говорю! И у всех в затылках по дырке! Сами смотрите, сколько кровищи натекло с марсианцев этих!
Лестрейд:
— А куда они делись?
Служитель:
— Да понятия не имею! Вы полиция, вы и разбирайтесь!Я только на полчасика и отошел, констеблю стукнуть.
Пустой пакгауз с огромной кровавой лужей.
Поиски в Темзе ничего не дали.
Ватсон:
— Куда могли за полчаса пропасть трупы ста мертвых марсиан? Это же не тараканы!
Никак не могут найти хозяина склада — он несколько раз перепродавался.
Холмс принюхивается к крови.
Холмс:
— Странный запах.
Лестрейд (отмахиваясь):
— Так марсианская же!
Холмс (оскалясь):
— Я знаю, как должна пахнуть марсианская кровь. А эта странная…
Пока никто не видит — макнул палец, лизнул. Ватсон в шоке.
Ватсон:
— Что вы творите?
Холмс (невозмутимо):
— Анализирую. Очень интересный привкус.
Полицейский дагеррограф сделал снимок из-под потолка — кровь размазана буквой W, знак рипперов — реваншисткой террористической организации марсиан. Раньше они нападали только на людей.
Из резервации привезли переводчика (хорошо бы вместе с послом, спрутом в цилиндре и бабочке, но можно и одного, спрут может оставаться и за кадром). Когда увидел знак — захихикал, сказал, что рипперы допрыгались, такого им не простят, свои же уничтожат.
Пояснил, что здесь было три марсианских семьи, а служитель, наверное, обсчитался на одного. Семья марсиан всегда состоит из тридцати трех особей, всегда, исключений нет. Есть свободные, из них набирают новых членов в семьи, если кто гибнет, но семей с другим количеством членов нет. Только тридцать три. Сторож скорее всего обсчитался на одного — тут было три семьи. А голова к голове они всегда спят, это сторож правду сказал.
Холмс осмотрел склад, особенное внимание уделил трубам под потолком.
Холмс:
— Странный разбрызгиватель, который не соединен с водопроводом, а выходит просто на улицу и там обрывается заглушкой. Отсутствие окон, странные двери — пакгауз можно закрыть практически герметично.
Букингемский дворец.
Мисс Хадсон в одежде дворцовой горничной прислуживает королеве Марии и подкладывает на ее столик книгу Берроуза с дарственной надписью. Мария заинтересовалась, прочла и впадает в истерику.
Мария:
— Что я наделала, я не хотела!
Фактически сознается в убийстве посла.
Вместе с королевским врачом мисс Хадсон укладывает королеву в постель, врач немного смущенно поясняет, что в ее положении естественны такие перепады настроения.
Мисс Хадсон замечает небольшой террариум с игуанами в спальне. В нем три отсека, из двух нагло смотрят красивые опасные твари. Третий пустой.
Уходя, мисс Хадсон оставляет у изголовья Марии конверт.
***
смена кадра
***
Холмс с Ватсоном ждут мисс Хадсон в экипаже Майкрофта, вскрывают четвертый конверт. (Мария)
Холмс:
— Майкрофт, вы проверили пепел в камине?
Майкрофт:
— С целью чего?
Холмс:
— Полагаю, Мария не сама узнала о намерении мужа, было анонимное послание.
Майкрофт:
— Ты параноик, Шерлок! Но да, проверил.
Холмс:
— И?
Майкрофт (пожимая плечами, признает):
— Ты иногда бываешь несносен. И неделикатен.
Холмс:
— Но письмо было?
Майкрофт:
— И у параноиков есть враги. Письмо было.
Холмс:
— Вы выяснили, кто его передал?
Майкрофт (неохотно):
— Да. Хотя это и не в твоей компетенции.
Холмс:
— Ну и кто же?
Майкрофт:
— Полагаю, ты и сам догадался.
Холмс:
— Ее можно допросить?
Майкрофт (фыркает):
— Конечно нет.
Холмс:
— Но хотя бы поговорить с ней можно?
Майкрофт:
— Нет. Она улетела на Вагнеровский фестиваль, в Берлин. Еще вчера.
Холмс (насмешливо)
— Как предусмотрительно с ее стороны…
***
смена кадра
***
Перебивкой — Германия.
Продолжение открытия Вагнеровского фестиваля.
Камера с трибуны переходит на ложу с тремя женщинами — Уоллис Симпсон, Ольга Чехова и Уинфред Вагнер. Последняя — в огромном парике.
Уоллис (к Уинфред):
— Настоящий конский волос, эксклюзив! Человеческие нынче дешевы, пусть их кухарки носят, а настоящего конского не достать, как вы умудрились?
Уинфред (самодоволдьно):
— Места надо знать.
Моро-официантки разносят напитки и закуску, улыбаются, стараются угодить. Маленькая моро-уборщица собирает мусор, над ней подсмеиваются, но по-доброму.
***
смена кадра
***
Экипаж Майкрофта.
Холмс (задумчиво):
— Научная фантастика, Ватсон, страшная сила, особенно для сознания гормонально-нестабильных дам определенного возраста. Подсунуть книгу о прекрасной марсианской принцессе и информацию о готовящемся браке ревнивой жене — и вот посол убит, а будущее Британии под угрозой. А нам придется по сути закрыть глаза на преднамеренное убийство — я взял на себя смелость заверить Королеву, что ее импульсивный поступок останется секретом Короны. А памятник Королеве Виктории таки придется поставить, и быстро, могу дать вам адрес грузинского скульптора, склонного к гигантомании.
Ватсон открывает пятый конверт. (Бейкер-стрит)
Ватсон:
— И что это значит?
Холмс (пожимает плечами):
— Поехали домой.
***
смена кадра
***
Дом-музей на Бейкер-стрит.
Возвращение на Бейкер-стрит. Холмс просит высадить на углу. К дому не идет.
Холмс:
— Ватсон, а вам не надоело жить в музее?
усаживаются на скамейку. Ждут.
Появление треножника.
Дом взрывается, убегающий треножник. Гонка за ним на моноциклете (как вариант — очень МЕДЛЕННАЯ гонка, джентльменская — бегом быстрее, но неприлично).
Гайд-парк, там озера. Шестой конверт — не время! Многоствольная картечница Гатлинга в протезе Ватсона (генератор пуль из твердого кислорода, бесконечный боезапас)
Отстают. Настигают уже в Гайд-парке, треножник подбит, наполовину торчит из озера, дымится. На берегу Картрайт.
Картрайт:
— Сэр! Я его подбил, но задержать преступника не удалось, извините, сэр, у него была подводная лодка. Вы меня помните, сэр? Я Картрайт, на войну не попал по возрасту, тушил зажигалки, потом работал в полиции, попал под сокращение.
Холмс:
— Я бы пригласил вас в гости, но у нас больше нет дома.
Ватсон (Холмсу):
— Если это был профессор — почему он нас не поджарил? Он меткий стрелок.
Холмс:
— Хотел бы, так поджарил бы. Но покажите мне кота, которого интересуют жареные мыши!
***
смена кадра
***
Утро перед развалинами дома на Бейкер-стрит.
Появляется мисс Хадсон, везущая Дороти.
Мисс Хадсон:
— Дороти выдала результат, угроза второй мировой войны и угроза нашествия с Марса.
Открывают последние два конверта. (Вторая мировая война. Нашествие с Марса).
Ватсон (равнодушно):
— Я уже устал удивляться… Я готов поверить даже в вашего бессмертного профессора.
Холмс:
— Никакого бессмертия не существует. Помните ту заметку про странное убийство в особняке, что так поразило мисс Хадсон? Это был ее отец, изобретатель машины времени. Свое изобретение он сделал на деньги и по заказу профессора Мориарти. После чего был убит, а машина, скорее всего, уничтожена или вообще оказалась одноразовой.
Медальон мисс Хадсон с двумя дагеррами.
Мисс Хадсон:
— Мама до самой смерти верила, что он нас не бросил, он ведь обещал вернуться. С ним просто случилось что-то ужасное, она была уверена, что тот страшный человек его убил, и оказалась права.
Холмс:
— Профессор все продумал и рассчитал, мир должен был упасть ему в руки, как созревшее яблоко. Но он никак не предполагал, что через год после его отбытия начнется вторжение марсиан! Это спутало ему все карты, и сейчас он вынужден начинать чуть ли не с самого начала. Марсиане, по сути, нас спасли.
Невозмутимый Майкрофт увозит грязных и обгорелых Холмса с Ватсоном в Букингемский дворец.
***
смена кадра
***
Букингемский дворец.
Королевская аудиенция.
Холмсу вручают персональное рыцарство и ключи от дирижабля «Королева Мария» — за особые заслуги перед Короной.