После часа обсуждений и согласований бывшего директора по-тихому засунули в мешок и вывезли как уничтоженного киборга в морг. Самого виновника ждала группа удивлённых психиатров.
Не реагирующего на окружающую суету DEX-а пришлось уложить, а санитарный флаер отправился в госпиталь, к спешно организованной для душевнобольного палате.
Грицацук прислал группу профи для съёмок, и мы после пятого дубля вполне сносно разыграли сцену нападения и отослали победную реляцию на корабль.
Митрий Дмитрич долго ругался с Дмитраком, а последний только разводил руками и объяснял, что никогда не встречался с сумасшедшими киборгами.
Наступили сумерки, мы попрощались с планетой. Через сутки военный космографический челнок «БОЧ—ЧП 6213» лёг на курс домой.
***
Шум реверсивной тяги показался невероятно громким. Челнок, доставивший меня с корабля, немного покатился по посадочной полосе и, выжав тормоза до упора, остановился.
Я спешил домой.
Лёгкий ветерок шевелил духоту летней ночи, но все окна нашей квартиры на девятом этаже ярко полыхали светом. Из них, открытых настежь, долетал запах гари — это Окся жарила курицу. Мелькали тени. Меня встречала моя семья!
К четырём часам местное светило разогрело землю до состояния духового шкафа.
Мак Вилсон вышел из экстренно развёрнутой палатки, небрежно держа в левой руке планшет с набросанным сценарием, а в другой — бережно хранимый стаканчик натурального «Мокко» от Клариссы.
Ему следовало спешить, рабочий день заканчивался, да и десант, так внезапно высадившийся и теперь медленно поджариваемый у спорткомплекса, бросал на прохладу тента недвусмысленные взгляды.
Вилсон посмотрел на мутный опаловый шар злобно горящей над ним звезды и, вздохнув, отбросил несвоевременные раздумья об оставленных на юбилее родных.
Ещё два-три часа, и вся планета будет смотреть масштабную эпопею о сорванном, но вовремя обезвреженном киборге и отважных спасителях Галактики.
«Что за чушь!» — с досадой подумал сценарист и выдал планшет оператору.
***
Прочитав опус на тему «Как спасти нацию», Митрий Дмитрич почувствовал себя идиотом, но, кивнув головой, передал сей документ невозмутимому Дмитраку.
Тот посмотрел на майора и посоветовал:
— Расслабьтесь. Я изучал мировое право на Асцелле. Никто больше не пострадает.
Грицацук кивнул и потёр потеющий затылок.
— Отдаю приказ, через двадцать минут начинаем.
После чего он позвал сержанта и, велев собрать командный состав, вернулся в палатку.
Теперь, когда жара снаружи перестала его беспокоить, в мозг с силой шуруповёрта врезался внезапно сформировавшийся вопрос: «А что, уже есть пострадавшие?».
В этот момент вошёл военврач, а мысль ускользнула за ненадобностью.
— Где наш полиглот? — для начала поинтересовался он.
Поводив глазами и найдя второго, майор начал:
— Надеюсь на Ваш коллективный разум. Нам не нужна огласка. Нам нужны высококвалифицированная работа и реляция в штаб, свидетельствующая о наших высоких достижениях. Необходимо произвести захват «сорванного» киборга и условно уничтожить его. При этом «убийца должен остаться неизвестным», а местный идиот — убраться восвояси, понятно?
Военврач только приоткрыл рот.
— Господин майор, — услышал Грицацук от переводчика. — А тело то куда?
— Тело? В мусоросжигатель. Никаких вещественных доказательств. Только запись с дрона. И побольше трагизма. Капитан-лейтенант ждёт.
***
За отгороженным лентой периметром толпились зеваки.
Переодетая из обаятельной кухарки в стильного репортера Кларисса брала интервью у Салли Вогурта, слегка растягивая слова:
— Неужели Вы видели его самым последним? Вы говорили с ним? Он был возбуждён?
Салли, впечатлённый вниманием общественности, гордо выпятив не потерявшее калорий за время занятий брюшко, со значением кивал головой.
Люди вокруг ловили каждое его слово. Всем было интересно.
***
Чтобы придти в себя и как-то выйти из шока после содеянного, Кирку понадобилось не менее часа. Да и сейчас, потрясение было настолько сильным, что он не мог до конца оценить ситуацию, в которой оказался. Психиатры назвали бы это состоянием аффекта.
В сознании клубилась густая мгла, но работающий процессор смог показать красочную картину убийства.
Кирк протянул руку к лежащему рядом телу и потрогал его. Человек был мёртв. Рука непроизвольно отдёрнулась, и киборг обратил внимание, что она дрожит.
Внезапно он ощутил усталость. У него оставалось менее шестидесяти процентов энергетического ресурса. Из фильмов Кирк знал, что сорванным киборгам не дают воды и еды. Но он слишком устал, чтобы переживать из-за этого. Тело свернулось в комок, и уже через пятнадцать секунд он спал.
***
— Вообще-то следует поторопиться, — деловито сообщил мне сержант, вытирая мокрый от пота лоб. — Так мы и до ночи не вернёмся. Обеда не видели. Ужин пропустим…
— Да ладно, — хмыкнул я. — Ты больше всех выпил и рыбы сожрал.
— Так то — мы. А остальные голодают, — заботливо сообщил трудолюбивый воспитатель.
— Давайте и правда начинать, — со вздохом резюмировал врач.
Выданный нам план содержал кучу схем со множеством ошибок и смешных повторов. Это был безумный сценарий, настолько отдалённый от действительности, что имел все шансы воплотиться в полнометражную видеодраму. Читая его, я видел, какое наслаждение получал сценарист, описывая кровь-кишки, разлетающиеся из поверженных «сорванным» киборгом солдат.
— Ждём? — вновь поинтересовался осмелевший Свиридов.
В этот момент на площадку приземлился флайер, из которого вылезли три весьма напоминающих Ириенов товарища.
— Гримировать кого?— осведомился один из них.
Я мстительно указал на сверхсрочника и ещё на пару плавящихся на жаре ребят.
Через полчаса мы созерцали изуродованные трупы, пытающиеся почесать вываливающиеся внутренности и под громкое ржание описывающие свою славную кончину. Наконец, отсмеявшись, один из покойников протянул мне пакетик с плавающим в крови плотным тёмным кусочком.
Такое далёкое, но какое-то постыдное нечто накрыло меня.
Я, уничтоживший не один десяток людей и нелюдей, с грустной неловкостью вспомнил эту смерть.
«… — Надо достать процессор. Там информация.
Ад покосился на мирно лежащую со свернутыми шеями роту и пошёл доставать из узкого прохода между стеллажами спасённых родственников. Сухой бледный старик посмотрел на нас и, время, вмороженное в его пронзительный взгляд, остановилось в мёртвой тишине пирамиды.
Пять секунд растянулись тугой пружиной.
— По-другому вас никак было не спасти, — попытался объяснить я.
Си Ань вздрогнул, споткнулся и тихо добавил:
— Это Саша…
Мы стояли рядом с девушкой, мирно лежащей со сломанной спиной, а она не мигая смотрела на нас.
— Там, в её голове, про нас информация… Нельзя оставить.
— Веди их, — гулко звучит голос друга, и я, подняв, на руки невесомое тело старика, подчиняюсь.
Через несколько секунд хруст вскрытого при помощи прямого удара увесистым булыжником черепа возвещает о бесславном конце нашей оппонентки…».
***
Наконец, защёлкали затворы предохранителей, и под бодрый голос Клариссы: «Какие же вы смелые. Мне уже два рулона туалетной бумаги заранее надо!» — нас всасывает входная дверь спорткомплекса.
В больших залах сумрачно и прохладно.
Группа рассредоточивается и не торопясь начинает передвигаться по трём параллельным коридорам.
Без шума и суеты наш бравый десант медленно распределяется по территории.
— Объект безлюден, господин лейтенант. Признаков установленных взрывных систем не обнаружено, — слегка заикаясь, десантник докладывает мне заученный сценарий.
— Какие-нибудь особенности? — строго спрашиваю я, предварительно сверяя слова с текстом.
— Обнаружен ящик с инструментами, которые можно использовать в качестве холодного оружия. Уничтожить? — это Свиридов, изображает киборга из известного сериала «Слепая десантура».
— Ждать. Мы имеем дело с серьёзным оппонентом. Не наделайте шума,— Вовка выразительно читает текст с дисплея.
Ребята начинают хихикать. В динамиках раздаётся шипение, и Грицацук хрипло каркает: «Начали захват!».
***
Его процессор не смог выдать точное время забытья!
Сколько Кирк пролежал вот так, неподвижно, в странной полулетаргии?
Потом что-то зашуршало в коридоре, какой-то необычный звук вывел его из состояния тяжкого безвременья.
DEX осмотрелся.
Кабинет директора имел нестандартную планировку — в виде буквы «L»; вход в него и дверь были погружены во мрак, и только в конце коридора, напротив злосчастного бассейна, ярко горели лампы. Однако их свет не проникал в закрытую дверь. Само помещение также было погружено в сумрак — жалюзи создавали защиту от полуденного света.
Кирк, услышав звуки, затаился, забился в угол и ждал, что будет дальше.
Шум повторялся, нарастал; перейдя в скрип полов, и киборг понял, что по коридору медленно перемещаются в его сторону несколько человек.
— Кто там? — истерично выкрикнуло тело, почти забившись в конвульсиях.
Казалось, коридор зашатался под ногами людей.
Но воздух кабинета оставался неподвижен и окружал своей тишиной вновь скованную ужасом панической атаки фигуру.
В сознание ворвалась, наконец, сформировавшаяся мысль: «Меня поймали!».
Ему придётся вынести все мучения допросов, и приказ «Умри» не придет как освобождение.
Кирк представил себе каменные полы залитого его кровью карцера и тяжёлую железную дверь мусоросжигателя, закрывающую его навсегда от голубого неба и яркого тёплого светила.
Внезапно в коридоре выстрелом раздалось:
— Мы входим! Сидеть смирно! Руки за голову!
«Там киборги, — понял он. — Всё».
С каждой секундой ожидания в нём возрастал всё больший ужас. Он был само исступление, которое является кошмаром по сравнению с пустяком пытки и физическими истязаниями. Мозг работал на своё уничтожение.
«Я — убийца», — сформировалась единственная мысль.
Он убил человека, и сам он тоже человек, преступник!
Перед глазами плыла одна и та же картинка. Тётя Марта, мать убитого им, приглашает к себе на веранду и успокаивает:
— Пойдёшь в колледж, не всегда же бассейны чистить, надо учиться. Вот возьми, я испекла его для нашего с тобой директора. Вкусный пудинг, ещё тёплый, поешь…
Кирк вспомнил чудесный запах свежего пирога, вздохнул и, закатив глаза, тихо завыл…
***
На «раз-два» распахнулась и упала внутрь снесённая дверь. Мы, толкаясь, ворвались в маленький кабинетик.
На полу сидел седой киборг и тихо скулил. У перевёрнутого рядом кресла валялось тело человека со свернутой шеей…
Планета созвездия Вега. Полдень.
Кларисса, эротично слизнув с алого ноготка сливочный крем, заканчивала украшать коржи.
Они уложились в сетку вещания. Следующий блок, о живой природе планеты, должен был пойти после новостного канала.
Главный редактор глубоко вздохнул и допил лимонад, заботливо поставленный секретарём, дабы успокоить горячее сердце босса.
Но холодная голова заставляла заниматься анализом происходящего вокруг, не давая успокоиться до конца, и мистер Дмитрак, не отрывая глаз от передаваемого в эфир изображения, тщательно сканировал совсем другого персонажа.
К нему по коридору, с уверенностью хозяина положения, неторопливо приближался среднего роста подтянутый, военный. Глубоко посаженные небольшие глаза выражали полное равнодушие к окружающей действительности, а тщательно выбритый подбородок и узкая щель губ, говорили о весьма непростом характере объекта наблюдения.
Генеральный директор информационной сети планеты встал, приветливо улыбнулся и, вытянув руку вперёд, сделал шаг навстречу:
— Мистер Дмитрак, к вашим услугам. Чем могу помочь? — с обаянием мурены, выплывающей на охоту, поинтересовался он.
— Майор Грицацук, особый отдел, — церемонно произнёс Митрий Дмитрич, немного фальшивящим баритоном. — Рад познакомиться. Мы тут, некоторым образом, по Вашу душу. Весь мир наслышан о проблеме «сорванности», и Вы ведь DEX, если меня правильно информировали?
— Шестёрка, без тени улыбки, — сообщил главный режиссёр и заботливо подвинул стул. — Садитесь, пожалуйста. Могу предложить кофе, лимонад…
— Чаю, можно, — достав белый мужской платок, и, протирая шею, сообщил особист.
Между тем, подтянулся экстренно отозванный с юбилея Вилсон, и Кларисса, с видом мировой дивы со звездой Мишлена на груди, представила мужчинам торт и дивный кусок ещё горячего мяса.
Через четверть часа майор расслабился, вытянул под стол напряжённые ноги и, сделав глубокий вздох, с тоской посмотрев на последний, оставшийся бесхозным кусок мяса, одиноко лежащий на блюде, приступил к рассказу:
— Джентльмены, — он окинул строгим взглядом внимательную аудиторию и миролюбиво продолжил. — Можете расположиться поудобнее, нам надо обсудить несколько вопросов.
Вилсон хмыкнул, по праву человека, и прозорливо поинтересовался:
— Нас ожидает скверная работёнка?
— Не то что бы скверная… нам нужен бой, захват, немного крови и трансляция по новостном каналу…
— Постановочный бой? — деловито вставил вопрос Дмитрак.
— Никакой отсебятины, только сценарий, — с искренностью в восемьдесят с гаком процентов, сообщил Грицацук.
— Кого ликвидируем? — спросила некстати появившаяся в проеме Кларисса. — Рикку нельзя, она у нас расписана на всю следующую неделю в программе по защите окружающей среды.
Потом, встав кормой к майору, и, разлив всем чай, повернулась к покрасневшему от мыслей Митрий Дмитричу и сообщила.
— Этот странный, с плакатом подойдёт!
Майор встрепенулся и срочно передал в эфир:
— Операция «Спорткомплекс». Всем занять места и привести войска в боевую готовность. Военврачу ждать!
***
Нас аккуратно опустили на пляж у самой кромки синей воды глубокой бухты. Солнце уже не обжигало, небо было безоблачным, и мои мысли крутились только вокруг дилеммы: что делать — вначале искупаться, а потом побеседовать с «сорванным DEXом» о проблемах защиты окружающей среды, или наоборот.
Но роковая мадам-киборг лишила меня возможности окунуться, сама перейдя к решительным действиям.
— Прилетели вершить расправу? — раздался звонкий девичий голос из ближайших кустов.
Бравая армия судорожно сорвала с плеч нехилое вооружение и застучала затворами.
— Отставить! — вяло отозвался я.
— Судный день! Правильно? — продолжали истерить кусты.
— Нет, просто пикник у моря, — показал зубы я и послал стандартный запрос и успокоительное: « Нах ты нам нужна-то, мы сами тебя боимся!».
— Вылезай уже! — это мой голос взывал к разуму.
Кусты помолчали с минуту и разразились тирадой:
— Если во время не обратить внимания на загрязнение прибрежных вод, мы потеряем планету. Стоки с фабрики, несмотря на сбрасываемую ими очищенную техническую воду, чреваты потенциальным уничтожением кораллового рифа. Уже сейчас мною отмечено замедление размножения на три тысячных у всей популяции.
— Да, это серьёзно, — покивал головой я. — Через какую-то тысячу лет кораллы начнут вылезать из моря, в попытке прихватить свеженького воздуха и окончательно загрязнят своими костными останками лагуну…
— Это не вся беда, — декламировали кусты. — Конечный результат — вымирание жизни на цветущей планете.
— Ребят, — громко прервал митинг я. — Давайте искупаемся, а то когда ещё такой случай-то.
И, повернувшись к кустам, спросил:
— Мы позагрязняем и тихо смоемся, ладно?
Через час мы с бравой пловчихой наловили рыбки, и на маленьком мангале, из личных запасов Рикки, (так представился нам монстр), уже жарился мировой закусон. Пиво отсутствовало, но сто грамм медицинского спирта из аптечки, разбавленного литром сока, от новоиспеченной подружки возбуждал аппетит.
Рикка, доверчиво усевшись на полотенце, продолжала свою нехилую агитацию, и десантура уже готовилась перейти на сторону такого аппетитного врага, предав спецназ, и, уйдя в защитники окружающей среды.
На фоне весело чирикающей природы и чавкающих нас, мерзким взрывом раздалось:
— Операция «Спорткомплекс». Всем занять места и привести войска в боевую готовность. Военврачу ждать! — И лично нам. — «Вертушка» на подлёте. Сворачивайте поиски.
Жевательные мышцы заработали усиленнее, а Рикка, сняв с огня последние две рыбёшки, быстро запаковала их и, практически закинув в мрачное нутро железной колесницы, долго махала нам вслед.
— Какая девка пропадает… — услышал я стон сержанта, и «вертушка», заложив вираж, взяла курс обратно в городок.
***
Рис Кирк, одетый в давно не стиранные штаны и мятую белую рубаху, выглядел растерянным и странноватым парнем, а русая шевелюра не тронутых расчёской волос, довершала впечатление смешного неудачника. Никто в спортзале не обратил на него ни малейшего внимания.
В это утреннее время бегущих за здоровьем по «дорожкам» граждан было немного. Рис миновал одышливых борцов с гиподинамией и, свернув в коридорчик, целеустремлённо подошёл к кабинету, на котором зелёными буквами было начертано «Директор».
Сделав шаг вперёд, он на секунду задержался и потом, резко, без стука, открыл дверь.
Недавно назначенный в спорткомплекс господин начальник ещё не заработал репутацию труженика, но уже установил автоматический очиститель в бассейне и уволил Кирка с его любимой работы.
Увидев забастовщика, в течение недели блокирующего вход, директор тяжело вздохнул и, задрав глаза к потолку, изрёк:
— Добрый день, Кирк. Доигрался? Вон из Галактосоюза прилетели. DEXов ловить будут. А ты активно протестуешь, сорвался?
Процессор киборга проанализировал фразу, и в голове быстро побежали маленькие красные буквы. Потом в его глазах появилось какое-то детское недоумение, и он сказал:
— Ты ведь не веришь, что я сорвался. Никто не верит. Верни мне работу, и я уйду.
Сразу после своего назначения, Директор уютно устроился за письменным столом и, назвав себя «советником по администрированию спорта планеты», не собирался позволять чистильщикам бассейнов разговаривать с собой в подобном тоне. Он разгладил удивлённо сомкнувшиеся домиком брови и сурово произнёс:
— Сорванный ты, или нет — ты уволен!
Он оторвал глаза от монитора и повторил:
— Уволен!
Кирк вздрогнул и, опустив голову, собрался уйти. В этот момент прозвучало:
— Операция «Спорткомплекс». Всем занять места и привести войска в боевую готовность.
Необученный «Шестёрка», из партии последних сошедших с конвейера DEXов, много читал про действия десанта, и выброшенный в кровь адреналин, в сочетании с тщательно подобранным хромосомным набором гордых военных, не дал мозгу времени на размышления. Тело само изогнулось и прыгнуло. Через минуту на полу валялся труп, со сломанной шеей, и второе, забившееся в угол от ужаса содеянного, полумёртвое от страха существо.
Планета созвездия Вега, утро.
***
Салли Вогурт приземлился на стоянку и, прихватив с заднего сидения большую спортивную сумку, вылез из прохлады закрытой кабины на яркое послеполуденное жгучее солнце. Обогнув парочку спорт флаеров, бассейн с надписью «Проводится дезинфекция до утра понедельника», миновал пустующий на жаре корт и целенаправленно ускорился в прохладу центрального здания спортивного комплекса, на крылечке которого стоял человек с плакатом: «Хочу работать только здесь!».
Когда он поравнялся с протестующим, тот поднял русую голову и сказал:
— Привет, Салли.
— Привет, — ответно поздоровался спортсмен и, уже прикрывая дверь изнутри, мельком поинтересовался, — не надоело, протестовать-то?
— Нет, — словоохотливо ответил гражданин, держащий на вытянутых руках плакат.
— Слышал, там русские прилетели из Галактосоюза, вроде всех протестующих киборгов ловят и на рудники?
— А так можно?
— А кто их знает, — пожал плечами Салли и пошёл наращивать мышцы. Выпитый им энергетический коктейль уже тягучей плёнкой разливался по организму и настоятельно требовал физических усилий.
Стоящий на крыльце гражданин поднял голову и внимательно посмотрел наверх. Над ним проплывала пара мелких пушистых облачков. На фоне лазурно-голубой глади неба они смотрелись весьма симпатично. Но мужчина отставил плакат в сторону и тщательно сравнил изображение со своим же вчерашним кадром. Подумал, максимально увеличил вид, после чего увидел какую-то угрожающую для себя картину.
Брови его нахмурились, губы вытянулись в прямую линию, и человек, забыв про плакат, открыл дверь спортивного комплекса и исчез в сумерках дверного проёма.
***
Молодой кархародон, не достигший ещё и пяти метров в длину, вяло шевелил хвостом, медленно перемещаясь по территории принадлежащего ему, по праву сильного, рифа. Вечно голодный юный хозяин атолла, заметил у самого дна на песке необычную чёрную рыбину с яркими синими и жёлтыми полосками вдоль туловища. На миг задержавшись над новым жильцом, он, махнув хвостом, проследовал с инспекцией далее. Инстинкт охранял могучего зверя от ядовитой и явно не аппетитной твари, так ярко разукрасившей свою спину.
Акуле не суждено было узнать, какую закуску она только что оставила лежать на песке.
Рикка также заметила зверя, но не обратила на него никакого внимания. Гормоны страха отсутствовали в её крови, и она, закончив осмотр молодых и мягких, свежепроклюнувшихся ростков коралла, вильнув ластами, медленно поплыла к берегу.
Рикка исследовала риф напротив фабрики, не без причины подозревая последнюю в химическом загрязнении волшебного атолла. Последний месяц она не работала, а забрасывала всевозможные службы защиты окружающей среды письмами угрожающего характера.
Выбравшись на берег, она переоделась и, скинув отснятую информацию друзьям, прочитала ответное письмо.
«Привет,— жизнеутверждающе гласило начало, — Утром в Западном сел десантный челнок с корабля-матки, принадлежащего Галактосоюзу. Ищут каких-то сорванных киборгов. Твой протест является сорванностью? Прикинь, может, вернёшься на работу и затихнешь на время?».
***
Мистер Дмитрак возглавлял вычислительно-информационный центр планеты третий год. С настолько абсурдной ситуацией он ещё не сталкивался, тем более не ожидал такого подвоха от своих сотрудников. В отличие от других крупных руководителей, он не завёл собственного кабинета и считал эти кабинки губительными для общего дела массовой коммуникации населения.
Как известный дирижёр, ежедневно он сам вставал к панели и виртуозно руководил вверенным ему оркестром. Но мисс Адамс пошла в декрет, Вилсон отпросился к маме на юбилей, а Кларисса убежала на приём к мейкапперу, записавшись к нему за месяц вперёд.
Он мог всё! Рассказать о строительстве плотины, показать, как правильно покрасить корабельным лаком пароход, и, даже управлять космической яхтой! Но теперь, оставшись с тремя из шести помощников, он не мог найти замену ведущему актуальной передачи: «Воскресный обед».
Дмитрак готовить не умел. Мисс Красотка не появлялась на горизонте, окончательно размякнув в руках кутюрье, а третья рекламная заставка грозила перейти в четвёртую и пятую.
Мистер Дмитрак очередной раз взъерошил русые волосы, тоскливо посмотрел на пустующий коридор и громко сообщил, оставшимся сотрудникам:
— Ну, всё, сейчас я точно сорвусь!
***
Президент островного союза Веги, Антонио Баррера, час назад закончив принимать странную компанию военных из Галактосоюза, прилетевших на помощь по рекомендации Альфиан, задумчиво сидел в кресле, не забывая при этом контролировать поступающую к нему через микрочип информацию. Наклонившись вперёд, он четвёртый раз за последний час, принял новую неудобную для позвоночника позу, с целью увеличения прослушиваемой площади.
Каждое слово майора, имевшего странное прозвище Грицацук Д.Д и имя, которым именовали его подчиненные: «Митрий Дмитрич-то, зажёг!» было запротоколировано и будет обязательно направлено в Галактический Европейский Центр.
По началу, Баррера решил, что прилетели за ним. Небольшие запасы мифрила, имеющиеся в его личном пользовании приятно согревали карман и опасно жгли руки. Но прошлогодняя контрольно-ревизионная комиссия прошла успешно, а следующая ожидалась только через четыре года. За это время какой-нибудь центаврианский летун посетит его, и Баррера избавит себя от излишков, приобретя наличные галакты, ещё ходившие на аграрных планетах.
С трудом уяснив цели десанта, он предоставил требуемую информацию и, любезно разрешив проверить неблагонадёжных кибермодифицированных граждан, оговорив «нетравматические методы допроса», Баррера успокоился и даже попросил секретаря принести ему натурального кофе.
Расслабившись, он вытянул ноги, сделав глоток бодрящего напитка, приготовился слушать!
***
Мы стояли на солнце, и ультрафиолет ввинчивался в наши тела, наполняя истосковавшиеся по синему небу органы витамином D.
Я, Вован, шарахающийся при виде любого из своих подчинённых сержант, (вдруг я не так пойму и заставлю жрать суп), были счастливы.
Майор собирался докладывать о свертывании операции, в третий раз нервно вытирая платком взмокшую от напряжения шею.
Митрий Дмитрич дураком не был. Едва ступив на зелёную планету, он всё понял. Никакой угрозы населению тут не существовало никогда. Но уходящий на пенсию капитан-лейтенант хотел ценной информации, боевую операцию и красивый доклад…
Его зам хотел на базу. Там его ждало повышение и место руководителя, вместо уходившего на покой упрямца.
Возникшее разногласие раздражало особиста, не собиравшегося на покой. Наконец, громом среди ясного неба, зазвучало:
— Майор Грицацук, вызывает Центр.
На орбите возникло шипение, и мы услышали:
— Одну минуточку, соединяю.
Торопливые слова замешкавшегося дежурного вызвали нервный смешок воен-врача.
И, наконец, суровое отрывистое:
— Доложите обстановку.
Митрий Дмитрич тяжело вздыхает, и мы слышим:
— Выявлено три DEXa, с элементами психо-эмоциональной нестабильности. Проводим отвлекающий манёвр. После разведки на местности и, возможного обнаружения жертв, будем действовать по схеме «захват-уничтожение-зачистка».
— Приступайте, — звучит приказ. — Удачи.
Повернувшись к нам, растерянный майор, тихо сообщает притихшей публике:
— Пошли, поговорим с ребятами, потом доложим и смоемся до заката.
Вовка нервно чешется и говорит:
— Их трое, нас тоже. Может, разделимся, чтобы не пугать-то. Поговорим. Запишем. Разойдёмся. До ужина успеем.
Эта мысль показалась нам дельной, и мы, вновь почувствовав прилив бодрости, и прихватив по пятерке рейнджеров, разлетелись по сторонам.
Мне достались коралловые острова. Вовка улетел в спортклуб.
Майор, оставив солдат в позе «вольно», пошёл в здание информационного центра, куда только что впорхнула полуголая, весьма симпатичная девица.
Ночью проснулся от весьма неприятных ощущений в области желудка. Ехидный процессор подсказал: «Изжога, в результате повышенного выделения желудочного сока с целью нейтрализации непривычной пищи». Хотел перевернуться на другой бок и продолжить спать, но остолбенел на повороте. Половину своего существования я ел гораздо худшие останки… Теперь эта вполне себе еда стала непривычной, чудеса. Я улыбнулся и вспомнил про Оксю. Домой хочу.
И вот утром с видом генерала я обхожу строй, состоящий из пяти калек и, вспоминая выражение хозяина номер два (приличный мужик был, кстати), рявкаю:
— Что приуныли, орлы, сами обойдёмся? Нам врагов не надо!
— Упоррррр в пол, приняяяять! И раз, и два, и раз, и два.
Чтобы как-то израсходовать клубившуюся во мне энергию, начал отжиматься вместе со всеми. Минут через сорок мне надоело. Встав, посмотрел по сторонам и испугался. Мое бравое воинство лежало белыми телами на чёрных матах, источая запахи пота и ужаса. Довел!
— Ребят вы чего? Часа не прошло!
Сержант медленно пошевелился и выдавил:
— Ты урод, лейтенант!
Он максимально согнул голову, пряча её от удара, и приготовился к экзекуции. Мне стало страшно.
***
— Анькааа, все, отстрелялся, забирай мальца!
— Максик, клади оружие, вот, молодец, и давай к маме, щи есть.
— DEX, пошли.
Мы идём мимо складов к казармам. Там у нашего капитана новое развлечение.
Процессор считает уровень потерь и оценивает ожог передней брюшной стенки как второй — третьей степени. Мне рекомендовано лежать минимум трое суток с целью восстановления и регенерации.
Хозяин любит учить и порядок. Вот и плацдарм.
— Дежурный, — грохочет голос.
— Построить личный состав для проведения занятий по физической подготовке.
И повернувшись ко мне:
— DEX, следить. Считать в такт отжиманий: Ии раз, иии два. Приступай!
И я начинаю считать…
***
Начитавшись заботливо подсунутых Оксей книг и пройдя целый курс, посвящённый военной истории в университете, я был теперь уверен в необходимости физической и даже строевой подготовки солдат. Ничто так не сплачивает, как совместное поедание каши, отжимание и спарринг.
В замкнутом пространстве уходящих в прыжок кораблей единение необходимо.
Но действительность столкнула меня с тоскующим комсоставом и брошенными на произвол сержантов парнями, отсчитывающими свой служебный год поминутно. Ситуацию изменить не представлялось возможным за отведённое мне время, и я… развлекался. Вернее, доразвлекался, пока не увидел позу сержанта.
— Эй, ты что? Ну Вы, ребят, даете! Это же просто физра! Встать и топать в душ. От вас страхом разит как раз до Веги. А там, кстати, DEX-ы сорванные табунами бегают!
— Переодеться! На обед к вам приду. Сержант, учитывай!
***
Нас выкинули из раскалённого ведра геликоптера на пылающий песок Центральной Пустыни Шебы. Где-то здесь находился повстанческий склад с высокотехнологичным вакуумным вооружением, на миг схлопывающим пространство и оставляющим после себя круглую пропасть с обугленными краями.
Уже через полчаса отряд посетил вполне натуральный мираж. Все наблюдали, как по небу текли широкие воды Амазон, лениво рассекающей песчаные барханы. Огненный лик солнца над ней полз к кромке, а золотисто—зеленые птеродактили парили на широких перепончатых крыльях. Мимо меня, плеснув в лицо воображаемой жидкостью, проплыла стайка разноцветных рыб.
— DEX, — вопрос хозяина заставляет насторожиться.
— Что ты видишь? Провести сканирование местности! Ищи.
Я начинаю честно сканировать что вижу. Рыб, пламенный лик звезды и тягучие масляные воды далёкой реки. На грани марева и действительности процессор обнаруживает ловчую сеть Горгоны. Минуя разум, сообщает о находке Хозяину. Если идти по маршруту, то впереди нас ждёт только смерть. В глубоком синем небе на миг раздаётся приглушённый расстоянием хлопок, и мы наблюдаем белый след взрыва.
Радар пищит, ставит точку впереди, в двух километрах отсюда и почему-то отрубается.
Отметина заставляет идти вперёд. Я дойду. Люди нет.
Хозяин задирает голову и ищет в небе точку вертушки, но в небесах плывет только великая река.
— DEX, процент выживания отряда при нахождении на жаре?
— Более сорока минут — менее десяти.
— Предложения по выживаемости.
— Зарыться в песок на расстояние от поверхности земли не менее 60 сантиметров и ждать вечера. Сообщения на базу отменить. Уничтожение в противном случае будет точечным.
Боец справа поворачивается ко мне и кидает саперную лопатку.
— Рой!
Хозяин, медленно сатанея, смотрит на него и тихо, словно без сил, произносит.
— DEX — это наш процент выживания, а ты обуза. Воду экономить. Все делать самим! Через три часа закат. Либо мы находим чёртову базу и нас оттуда эвакуируют, либо превращаемся в сухой остаток.
И, обращаясь ко мне, командует:
— Зарывай меня под собой, глубже!
На закате из песка из семи встало четверо зарывшихся на метр. Искать «сухой остаток» не стал никто. Мне разрешили напиться из своей фляги и погнали вперед.
На небе появились первые тусклые звёзды, скудная природа на миг глотнула прохлады и стала покрываться коркой инея. Температура окружающей среды медленно приближалась в нулю.
После сорокаградусной жары людей трясло от начавшегося переохлаждения. Зато идти по насту стало проще и, подгоняемый страхом, отряд перешёл на бег.
Зловещие трассы охотничьих угодий Горгон пересекают участок следования. Я торможу.
— DEX, вперед! — гонит приказ.
Но Хозяин умный. Он командует остановиться и интересуется:
— Почему ты затормозил?
Я поворачиваю голову и сообщаю.
— Ловчая сеть. Горгоны. Тут. Тут и тут.
— Меня на руки, остальные за киборгом! След в след.
Маленький отряд ропщет, и тогда Хозяин достаёт бластер и не целясь стреляет в первого.
— Кто дойдёт, с того и спрос, — сплевывает он комок вязкой слизи и, медленно отвернув крышку у фляги, снятой с трупа, делает глоток.
— DEX, допей.
Поверхность пустыни рябит приближающимися к отряду фонтанчиками, смыкая круг. Я разгоняюсь и прыгаю. Сзади слышатся крики и одиночный стон.
***
Мы дошли. Я и он — хозяин номер два, получивший за этот рейд «Пурпурное сердце» героя.
Уже через семь суток мы были на безопасном спутнике Шебы.
— Папа, пойдём стрелять, я уже поставил DEX-a на позицию.
Вставший из-за стола, улыбающийся отец выходит из модуля. Его лицо ещё покрыто коркой заживающего солнечного ожога, но он здоров и умиротворён. Хозяин неторопливо берет плазму и ставит ее на минимум. Потом смотрит на сына, на меня и вдруг командует.
— DEX, в расположение части бегооом марш!
И сыну:
— Не дело киборга калечить. Пойди-ка займись географией, опять неуд.
Через месяц, как устаревшую технику, меня отправили на Летум.
***
Вечером собрались у Вовчика, решив ни при каких обстоятельствах не открывать особисту.
— Ну, ребята, поехали, не в последний раз, — провозгласил штурман, и мы глотнули спирта.
Колян взял кусок колбасы, понюхал и нервно накрошил его на столике соломкой.
— Может, вечеринка уже закончилась без нас?
Навигатор посмотрел на тонкие макаронинки сырокопченой колбасы, на нахохлившегося Витька и на зачем-то надевшего на себя белый халат Вована.
— Ребят, а у меня у матери разумный Ириен живет. Убирается, стирает, ну и помогает ей во всем, конечно… Нормальный такой парень, с юмором.
Я был уверен, что еще неделю назад наше общество зашлось бы от хохота. До колик. Военврач разлил остатки и сказал:
— Так то Ириен. А здесь DEX-ы.
Мы помолчали ещё немного и разошлись по каютам.
***
В шесть утра по корабельному времени нас слегка потрясло и мы вышли из прыжка. Включив старенькие двигатели, начали сближение. Через семь часов войдём в атмосферу. Прилетели.
Не торопясь разобрал секретные документы по кучкам. Первая содержала обычные отчёты о списании продуктов, о водоснабжении и расходе энергии. Тут же составил краткую опись обнаруженного и отложил в сторону.
Вторая состояла из докладных младшего комсостава со сведениями о наказании провинившихся и поощрении отличившихся служащих огромного космического лагеря. Я изучил данные о победителе гонки на биомоскитах, которую с успехом провели альфианцы по случаю национального праздника борьбы с нарушающими экологию растениями. Также узнал, что некий Ааахх Кааак был оштрафован на триста галактов за неуместное высказывание о почившем полсотни лет назад предке по линии матери его второй жены.
Парня стало жалко. И я почтил его память глотком суррогатного кофе, бережно выставленного рядом скорее с целью отбивания тонкого аромата, который источали секретные документы, чем для принятия внутрь.
Мой раздражённый нюх напомнил мне о Парижской улочке и сырном магазине, в который не в меру любопытная домомучительница резво сунула свой нос и так же шустро унесла оттуда ноги. Это воспоминание окатило домашним теплом и заставило улыбнуться. Всё-таки её мне не хватало.
Скрепил и эти важные документы, присоединив их к отчёту.
В третьей группе оказался бортовой журнал наблюдений.
Внизу тиснеными, почти резными знаками было указано: «Предназначен для знакомства молодняка с окружающей средой». И совсем мелким шрифтом: «Учитесь читать так, как завещали наши предки!».
Я открыл талмуд и углубился в чтение.
***
Помимо рассказов о животном мире планеты-океана в системе Капеллы, я наткнулся ещё и на приключенческую историю.
«В беспредельном тёмном пространстве, заполненном гармонией музыки вселенной, — читал я,— летит зеленоватый шар четвёртой планеты системы Вега-два (данные о местонахождении; парсеки, способ подлёта, число гасилок на участке). В районе субтропической материковой зоны (данные о местонахождении; долгота, широта) мы обнаружили несколько поселений гуманоидов. В наиболее мелком проживает около пятисот особей, в крупных — до тысячи. Связались (данные о частотах и способе связи). Оказалось, на планете проживают кибермодифицированные люди и население земного типа эволюции в соотношении один к трём. Ведётся торговля между материками и зонами влияния. Общая численность до семидесяти тысяч жителей. Интерес представляют кибермодифицированные люди, которые в настоящее время активно борются за свои права».
***
Собрав все полученные знания, я торопливо, чтобы не потерять эту ценную информацию по дороге, понёс её на вытянутых руках к руководителю нашего летающего бочонка.
Сразу к нему не допустили, но велели подождать… на внешнем рейде. Я передал (под расписку) полученные и расшифрованные с таким трудом секретные данные и начал процедуру ожидания.
Наконец, мне было разрешено пройти. За длинным овальным столом сидели четыре офицера старшего комсостава. Завтрак подходил к концу, и меня впустили, как десерт в виде вишенки на тортик. Результаты перевода признали… приличными.
Диссонансом прозвучала только история о планете с добивающимися равноправия киборгами.
Руководитель напряг жевательные мышцы и изрёк:
— Надо доложить. Мы в одном прыжке.
Высокий червеобразный заместитель руководителя, с осуждением посмотрев на меня, разумно указал:
— На планете неконтролируемые киборги. У нас тридцать пять плохо обученных рейнджеров-срочников. Семьдесят процентов личного состава (он опять обречённо поднял глаза) молодняк. На базе доложим.
— Мы в одном прыжке, — упрямо возразил капитан-лейтенант.
***
Часа через полтора наш агрегат, медленно поменяв направление, повернулся хвостом к Базе и лёг курсом в систему Веги-два. Вечером Колян невзначай поинтересовался:
— Санёк, а ты сам переводами занимался или с ассистентом… с косой?
Весь день ощущая себя Троянским конём, носителем забрюшной подставы, я обречённо покивал головой. Врач разлил нам по мензурке успокоительного, и мы собрались спать.
Повторное посещение нашего кубрика Митрий Дмитричем заставило вздрогнуть даже политически выдержанного штурмана.
— Ну что, доигрались, — хмыкнул он, входя. — Приказ получен. Операция боевая. Всем быть готовыми. Каждый получает в распоряжение по пять рейнджеров.
Он посмотрел на приосанившегося Вована и добавил:
— А Вам, военврач, приписали троих. Эвакуацию груза двести производить. Идите, знакомьтесь с личным составом…
***
Первое, что я почувствовал, спустившись на нижнюю палубу, был запах. Давно знакомый запах… боли. Тот самый странный горько-острый, исходящий от измазанных застарелой кровью человеческих ботинок.
У меня закружилась голова, и автоматически включившийся, тихо дремавший много месяцев процессор с гулким грохотом сообщил всей поверхности головы:
— Кибермодифицированных объектов на военном космографическом челноке «БОЧ—ЧП 6213» не обнаружено.
И после перезагрузки, более хрипло и обиженно:
— Не обнаружено…
Но тогда откуда запах? У меня галлюцинации от воспоминаний? Так нет их давно, вычеркнул я их из памяти. А вонь стоит!
К нашей сбившейся в панике ячейке «младшего комсостава» подошёл Он, обладатель запаха. Снисходительно посмотрев на «компашечку салаг», бодро представился:
— Здравия желаю, господа лейтенанты, старший сержант-сверхсрочник Свиридов. Меня предупредили о вашем прибытии в наше распоряжение. Личный персонал построен для знакомства.
Потом, снисходительно подмигнув, добавил:
— Выбирайте.
Ребята похватали кого попало, а я, переполненный процентами «выживания при ЧС», робко посмотрел на оставшихся и выбрал: четырёх доходяг и… Свиридова.
***
В офицерской столовой кормили… прилично. Пожрав суп на бульоне-кубике и макарон с реально попадающимися волокнами мяса и жира, я по привычке напился сахарного сиропа и отправился дегустировать обед у подопечных.
Совсем недавно меня, как «излишне знающего студента», включали в проверку учёта остатков питания на солдатской кухне, и поэтому я, конечно, был знаком с меню. Тогда же, под возмущённым взглядом Володи, была списана партия рыбных консервов две тысячи неизвестного года, пролежавшая сто лет на каком-то армейском складе и разумно (!) отправленная в полёт.
Не сомневаюсь, что наш завхоз хотел получить премию за рачительное отношение к приписанному ему имуществу…
Пока мы возмущались, прибежал Митрий Дмитриевич и попытался запретить «разбазаривание солдатских килокалорий». Но военврач третьего ранга гордо выпятил впалую грудь и, предоставив с целью осмотра все округлости плоской банки, предложил её вскрыть, предварительно надев противогаз.
Особист был положен на лопатки, а мы, окрылённые успехом, списали под шумок ещё и мешок червивой крупы.
Спустившись вниз, я, с «удовлетворением» понял, что неопроцессоренные солдаты тоже старательно употребляли «бюджетку». Содержимое перераздутых банок бодро кипело в котле.
По моим предположениям, там же плавала «мясная» крупа с высоким содержанием белка, вытопленного из мелких местных белых червячков.
Ах, так. Ну-ну.
Пригласив сверхсрочника за стол, щедро налил ему и себе. Предложил закусывать хлебушком и бодро приступил к пожиранию полезного белкового продукта.
Свиридов хлебосольно попытался уговорить отведать колбаски у себя — в помещении для отдыха — и честно попытался остановить оголодавшего меня, но я был настойчив и, умяв баланду, встал над будущим потерпевшим.
Господин сержант возмущённо отказался «это жрать». Исхудавшие рейнджеры молчали, а я, предварительно залепивший камеры хлебом ручного помола, взял сержанта за подбородок и, приговаривая:
— За маму, за папу, за любимую бригаду, — накормил до отвала.
Приказал сварить макарон, после чего, сообщив о проведении совместной утренней разминки и спарринга, посоветовал старшому выпить пачку антибиотика и отправился восвояси.
После нашего жизнеспасающего полёта на Кхимет прошло четыре года.
Я заканчивал универ…
Мелу отрастили новые почки. И под испепеляющим взглядом домомучительницы он доблестно грыз гранит науки, готовясь поступать в ВУЗ
Миша учился в музыкальной школе по классу фортепиано.
Ад в прошлом году со второго раза поступил в Московский строительный университет, по специальности строительство уникальных зданий.
Си Ань с дедом написали большую статью о религии Кхимета и получили грант на покупку жилого модуля. Но тут воспротивилась наша Ба, и в результате они продолжили жить все вместе. Дед Си Аня, правда, в основном доме… а внук в гостевом.
Дом находился под таким присмотром, что поглядеть на него и участок приходили аж за три километра.
В искусственном пруду жили золотые рыбки, каскадные водопады создавали два небольших озерца. В одном жил сомик, в другом — два пресноводных ската.
Каждый камень альпийских горок был отмыт и правильно уложен, а цветы распускались только тогда, когда им положено.
…За два месяца до государственных экзаменов и сдачи диплома меня культурно пригласили в знакомое Серое учреждение.
Господа Икс и Игрек недвусмысленно сообщили, что я давно подписал с ними контракт и посему в ближайшее время надо будет «повесить» погоны. Только после этого они пристроят по специальности красивого меня на благо Родине и назло врагам. Поэтому отправляйся-ка ты, дружочек, в армию на полгода…
«С какой целью военного киборга отправлять послужить?» — тогда поинтересовался наивный я. Ответили: «Надо! Погоны без бумажки не наденешь!».
Ну что ж.
Обретя диплом, я отфутболился в часть на шесть месяцев. Напоследок мне велели никому не показывать свою техническую составляющую организма «ради спортивного интереса».
Часть встретила меня свежевыкрашенными воротами с проявившейся на них после сильного ливня нацарапанной латинской буквой «Х» и плановой проверкой боеспособности, сильно смахивающей на инвентаризацию.
Переступил порог с уверенностью быстрого получения должности и койко-места. Но, благодаря экстренно проводимому пересчёту кастрюль и противогазов времён Великого Переселения с моим распределением вышла заминка.
Господин полковник, даже не рассмотрев данные в экране, а только сверив их с биометрией, махнул начальственной рукой, и вот я топчу спортивный ламинат в длинном коридоре штаба. Про себя назвал полковника «шефом» — от военного в командире был только мундир.
А дальше меня (со скоростью скособоченной радикулитом черепахи Тортиллы) гоняли с мелкими поручениями по части, доверяя дежурство рядом с секретарём моего благодетеля. После обеда отпускали «домой», в предоставленную «молодому лейтенанту» халупу с видом на плацдарм и удобствами в виде унитаза и душевой лейки.
Я чувствовал себя полноценным отдыхающим санаторно-курортной зоны и знакомился с новинками, которые посылала мне Глобальная Сеть. И, расслабившись за полтора месяца, допустил ошибку.
Одним прекрасным дождливым октябрьским утром шеф, натолкнувшись на меня в коридоре, внезапно спросил:
— Студент, ты, кроме русского, какой язык знаешь?
Забыв стандартную фразу «читаю и перевожу на галакте со словарём», я брякнул:
— В данный момент в совершенстве говорю на шести, — и, как дурак, принялся перечислять…
Такое невнимание к мелочам тут же вышло боком!
Уже вечером меня направили на военный космографический челнок с авантюрным именем «БОЧ—ЧП 6213», уходящий в прыжок на четыре месяца в созвездие Веги.
— Норм всё, — успокоил Ден. — Тобой закрыли дырку в штатном расписании. Не ссы, братишка. Вернёшься и через пару недель — к мамочке, в стойло…
Собирая пожитки в ставшем мне родным халупообразном гнезде, я влез в сеть. Справочник состояния военного флота Родины гласил, что я приписан к «Ти—фиктеру» первого поколения, со старыми спаренными ионными двигателями и древней внутренней гасилкой. Короче, каравеллы «Тринидад» и «Консепсьон», под командованием Магеллана, были привлекательнее этого сомнительного корыта. В любом случае, старше они были не намного.
«Пиздец», — громко подумал я. Нет, не потому, что будущее транспортное средство вызывало мало эмоций! Наоборот. Остальные выражения просто перекрыли своим скоплением выход из нейронной сети, образовав десятибалльную пробку. Прорваться смог только он — «пиздец».
***
Приветливо встретивший меня новый руководитель имел небольшой рост, значительный вес и высокий градус уверенности в правильности порученного ему дела.
— Вы нам нужны, — тоном партийного работника из Понпеня заявил мне капитан-лейтенант Старшинин, когда я покорно отдавал себя в его руки вместе с документами и рюкзаком вещей.
— У меня тут половина состава тока паёк в сортир переводит, а ты башковитый. Ну, а если не справишься — переведу на проведение занятий по политграмотности с рейнджерами, там тоже толковые требуются.
Запуганный перспективой обучения солдат правилам высокой культуры общения с этносом других миров, я твёрдо решил пригодиться!
Так что чётко махнул рукой у виска, щёлкнул каблуками пол (а-ля «идеальный офицер») и отвалил в помещение, размером два на три, представленное мне вахтенным как мою собственную каюту. Зато одноместная!
Кинув рюкзак под койку, я плюхнул на неё зад, и тут судьба прохрипела мне по громкой связи своё предсказание: «Экипаж, корабль к походу и бою готов! Приступаем к отсчету стартового времени! Маршевые двигатели греть!».
Я услышал топанье множества ног по полу, затем его вибрацию, и, наконец, подпрыгивающая вместе со мной койка возвестила о работе какого-то особенно древнего вала.
Лёг. И, уже засыпая, решил постараться быть полезным, став частью этого древнего механизма!
***
Мы болтались в космосе второй месяц. За истекшие недели я успел наладить контакт с тремя молодыми лейтенантами и ни с кем не поругаться, хоть это было и непросто для кибермодифицированного организма. О моей сущности никто не пронюхал, да и я по неопытности считал, что тоже разобрался в хаосе здешнего поселения. Основную часть времени меня предоставляли самому себе, а отсутствие ответственности за не подчиняющихся мне лично рейнджеров позволяло ощущать себя находящимся в компании «Окся и ко» в круизном туре. Полноту иллюзии подтверждала лаконичная ненормативная лексика, с которой я жил до службы, правда, слегка изменённая из врачебной в служебную, но тоже наполненная гармонией.
Короче, служить было приятно.
Начало дня «Х» также вышло умиротворённым. Доктор Володя тихо сетовал о больной после вчерашнего дня рождения голове и предлагал «пенталгин». Прошлым вечером он угощал нас, своих «избббранных дрррузей!» спиртом из своих запасов. Спирт при этом разбавлялся горячим чаем с сахаром вприкуску, так что сегодня «круг избранных друзей», кроме меня, смотрелся на завтраке вяло.
В круг входили я, навигатор Колян и третий штурман Витя. Уже совсем ночью к нам на огонёк заглянул было прыщавый особист с нашивками майора, Митрий Дмитрич. Понюхав спирт, он благосклонно покачал головой, но пить не стал. Зато сожрал всю оставшуюся закуску и, выдав рекомендации «много не болтать», отбыл. Наш коллектив заметно привял, и мы почти сразу тихо расползлись по койкам.
А сейчас, тщательно пережёвывая бутер с синтетическим сыром на поверхности рыхлого куска кислого хлеба, я узнал, что рядом с нами, в какой-то четверти парсека, выпасает свой «Серенити» альфианский флот. Более того, они выкинули мусор, и последний, не успев раствориться за истёкшие сутки, мирно подплывает к нам.
— И что? — заглотив последний кусок «замазки», поинтересовался я.
— Да, ничего, — приветливо хмыкнул штурман. — Работа тебе нашлась; внезапное появление Митрий Дмитрича — примета хреновая, готовься!
Наш рыдван к этому моменту слегка замедлил ход и, всосав в себя упакованные остатки альфианской жизнедеятельности (!), мирно гудел шестерёнками, разбирая их содержимое по кучкам.
Буквально через час меня вызвали к руководителю и, вручив стопку расплывшейся литературы в пластике и с грифом «Секретно», велели ознакомиться и доложить!
От запаянных в пластик отходов едва ощутимо… пованивало.
Денис.
Рассвет настойчиво выталкивал шумную тропическую ночь на покой, раскрашивая горизонт всполохами всех цветов радуги. Мы возвращались в туристическую зону, чтобы быстро забрать отдохнувших родственников и смотаться через таможенный контроль, на нейтралку, к вылету. На Ба Ан Аня у меня была готова паспортная карточка. Выглядел он неважно, но держался молодцом.
В проходе лежал полумёртвый Мел.
Лёха только глянул на тело, сжал губы и сказал: «До базы». До какой базы он собирался его тащить, мне было не совсем ясно, но выяснять эти подробности не хотелось. И так понятно — Мел, похоже, не жилец.
— Саш, я дурак! Мы выкинули Вас без экипировки и репеллента в джунгли, как на теннисный корт.
Сашка поднял голову, и я, с ужасающей ясностью, увидел, что он меня не понимает.
— Мы выполняли задание.— Последовал сухой ответ. — Всегда существует процент потерь.
Он встал и, подойдя ко мне, сунул в руку маленький кусочек шершавого липкого пластика.
— Не потеряй.
— Что это?
— Процессор…
И удивленно посмотрев на мою вытянувшуюся рожу, дополнительно пояснил:
— Мария Каллас. Bond. Еле достали. Думали, взорвемся на хрен. Ад отсоединил. — Потом помолчал и добавил, — инфа…
***
ОГ.
Всю ночь я провела, бегая от окна к двери. Наконец, не выдержав ожидания, как зомби, стала ходить по территории. Глупая выходка мальчишек, при моем полном согласии, вернула меня в реальный мир, из увеселительной приключенческой поездки. Старая дура!
Когда мимо меня промчался Лёха, с нашей медицинской сумкой, я ринулась за ним.
Около флаера стояли, переминаясь с ноги на ногу, Арсен и девочки.
— Я с вами…
— Нет. Готовь все. Двое. Один тяжёлый…
— Кто?
— Не знаю.
И вновь потянулось изнуряющее мозг ожидание.
***
Я родилась в эпоху чудовищного равенства. Модное слово «гендерность» вошло в нашу жизнь и прочно закрепило постулат: «Все равны. Живите, как хотите и с кем хотите. Любите, кого угодно, хоть кошек». Скорее всего, рождённая невероятно упрямой и доказывающей всем свою правоту, я, поэтому и выбрала профессию акушера. Догмат «рожаем только мы», утверждал превосходство.
Не все мы красивы. Но если женщина родилась под счастливой звездой — держитесь. Любая красота, любого существа удивляет. В Галактике нет ни одной разумной расы, которая бы не смогла по достоинству оценить совершенство.
Женщина — это неподражаемый и пленительный взгляд, вырезанный великим скульптором контур губ и глаз.
Настоящая женщина никогда не была жертвой, а её власть всегда значительна, наперекор мнениям и законам.
Но с раннего детства нам внушали: «Ты должна выйти замуж, ты обязана стать матерью, ты не должна дать повода для разговоров и сплетен. Всегда. Во все времена, пока существует патриархальная власть над телом и духом».
Я знаю, что каждый новый год жизнь не одаривает меня своими благодеяниями, наоборот, отнимает. Никогда у меня не было причин быть спокойной, или надеяться на тишину.
Только работа смогла принести шанс на независимость и деньги, которые позволили быть немного смелее в этом мире.
При этом я должна быть безупречна. Ухожена. Властна. Заносчива и горда.
Но мир принёс мне Дениса, а потом Сашку, а потом Дашеньку, превратив из начальника в горластую мать и бабку, изо всех сил пытающуюся спрятать свой вечный страх, за забором наглости и умеренного количества хамства.
Можно притворяться долго, точно зная, кто и чем обязан жертвовать. У меня нет ни малейшего шанса быть когда-нибудь счастливой без моей семьи. Никогда. Ни малейшего.
И вот, я стою и жду флаер.
Двое. Один тяжёлый. На этой планете. Кто?
***
Лёха.
Несмотря на гибернацию, у Мела был слабый, но частый пульс. Я ввёл солумедрол и ждал посадки. О том, чтобы везти парня дальше, в таком состоянии, не могло быть и речи.
— Ад, ему понадобится переливание крови. Вероятно, яд разрушил эритроциты, и, помимо интоксикации, у него выраженная анемия.
— Да.
— Конечно, — это вторит другу Сашка.
— Скорее всего, заменное…
— Миша ещё сдаст.
Денис хмуро поворачивается к нам и, тщательно подбирая слова, сообщает, что среди нас ни у кого нет опыта лечения таких больных и дискуссию надо прекратить.
— Не долетит. DEX выйдет из гибернации через два часа. Сразу отключится. — Ад выразительно смотрит на нас и не произносит больше ничего.
— Надо вывезти кхиметцев. Ильяс, ты за старшего. Джек, ты должен вернуться.
— О´кей, молодой хозяин, — тянет авантюрист. — Как прикажете, босс. Ваши деньги — наш транспорт…
***
ОГ.
Прошло два года, как я возила Сашу в Италию, и там совершенно чудесная женщина экскурсовод рассказала нам старинный обычай, узнав о моей профессии. Если в семье рождается девочка, то водой после первого купания поливают цветы. Потому что девочка — это дом, хозяйство, семья. Если рождается мальчик — воду выплескивают на улицу. Мужчины принадлежат миру.
И наши мальчики, не видевшие тепла, выплеснутые в жизнь, как детали к военной машине, не обогретые и не защищённые, разумные механизмы, выплеснутые не водой, помоями, они принадлежат кому?
…Прилетели.
На руках у Сашки — Мел. Бог мой, я даже не подумала о нём! Никому не нужный ребенок. Лёхин найдёныш, мальчик. Сын.
— Мам, надо всех вывозить отсюда, — это Денис.
— Он не транспортабелен, — это Алёша.
— Мы не летим, — это Сашка.
— Надо отправить детей, а мы остаёмся, — это Света.
— Я DEX! — это Миша.
— Да замолчите Вы!
В результате, Ильяс увозит в космопорт кхиметцев, и, несмотря на возражения Жанки, возвращается с Джеком назад. Пока тихо. Мы не арестованы, и армия не открыла военных действий. Разберёмся.
***
Мел.
Первым открытием, когда я вылез из черноты давящей ночи, была дикая боль в затылке. Потом я увидел лицо ОГ и попытался убедиться, что в черепе нет дырки, и из неё не вытекает мозг.
Потом голова опять закружилась, и, сквозь убегающие километры сознания, я услышал: «Всё, улетаем. Пусть спит».
Пока я согласовывал билеты Джеку, (на господина Бо Фо и его тачку), пока считал на бумажке «дырки» для безопасного пролёта в джунгли, пока спорил с Лёхой, который хотел с нами — на Оксю было совершено нападение.
— Денис, подойди на ресепшн, — услышал я вызов и категоричный тон. Когда мать начинала говорить таким голосом, все знали: беги и прячься. Поэтому, решил не торопиться.
Через полчаса заглянул в отельный холл.
Перед парадным входом стояли развалюшный аппарат туристической полиции и более приличный флаер принимавшего нас агентства. На ступеньках сидел белый шоарец Вася.
Окси не было в обозримом пространстве, и я присел, к изменившему цвет кожи с жёлтого на мраморный, господину.
— Чем могу помочь? — подленько поинтересовался я.
Вася хмуро глянул на моё тронутое загаром красное лицо и ответил:
— Вывозить антиквариат с нашей планеты стало прибыльно. Вы — группа чёрных копателей. Я уверен. Где Ваши люди-киборги?
— Спят. Мы устали после экскурсии. Встали рано. Все отдыхают.
— Вот и мадам так думает. А проходимец Бо Фо остаётся в отеле?
— Так Вы же сами его прислали нам? Мы — большая и дружная семья. Осматриваем достопримечательности. Наблюдаем за закатом солнца.
В этот переломный для Васи момент к нам подошёл тощий и длинный, как жердь, товарищ, в форменной одежде, со значком вождя и красной фуражке с чёрным козырьком. Направив на меня идентификатор личности времён падения Карфагена, он сообщил обозримому пространству:
— Денис. Киборг!
— Почему?— хором поинтересовались мы.
— Ден… — медленно протянула Жердь.
— Да, — согласился я. — А Вы-то, кто такой?
— Я Чанг. Инспектор Чанг, и это мой участок. И вопросы здесь задаю я! Ваша мать, эскулап?
— В каком-то смысле…
— Отвечайте точнее!
— Она врач-акушер.
Инспектор Чанг развернулся к Васе и хмыкнул:
— Ты арестован.
Вася немного помолчал и тихо спросил:
— За что?
Инспектор равнодушно пожал плечами.
— Какая разница? Жена вождя ждёт ребенка, а ты ругался с её врачом. Значит враг.
С этими словами он запихнул нашего гида в свою коробчонку и отбыл…
Ну, мать зажгла…
***
Саша.
Я поворачивался медленнее, чем семёрка, отключив мозг, взяла под контроль отравленное тело.
— К работе готов, — резко прозвучало в динамике.
— Подчинение старшего группы, позывной «Ад», — автоматически сообщил я.
— Доложить о состоянии, — это Ад отключился от расчёта.
— Функциональность четырнадцать процентов. Планируется дальнейшее понижение. Время полураспада введённого токсина более восьми часов. Вероятность восстановления структуры менее двадцати процентов. В данный момент происходит интенсивное разрушение паренхиматозных тканей. Требуется полное отключение системы. Дальнейшая жизнедеятельность кибер модифицированного организма не рентабельна.
— Режим гибернации, немедленно, — командует Ад. И мы, переглянувшись, смотрим, как закатываются глаза у киборга. Погиб его мозг, или процессор всё-таки сам взял над ним контроль — здесь никто выяснять не собирался.
— Ждём. Два часа, — вновь передаёт Ад, и мы замираем.
«— Господин полковник, разрешите обратиться…
Я стою у углу и слушаю заискивающую речь. Мне интересно. Вчера понял, у меня серьёзный брак биологической части. Но это здорово — понимать!
— Разрешите взять декса, который подлежит списанию… Ребята не четырёхжильные. Все на пределе. Нет баб, мало выпивки. В своё личное время они предоставлены только мыслям. Вчера «позывной Кинг» рыдал в подушку, а сегодня строчил письма матери. Они бездумно слушают музыку и галлонами глотают чефир. Валяются на койке и истязают мозги в ожидании новой задачи…
Полковник вздыхает, криво улыбается и произносит:
— Bon, je suis d’accord, sergent. (Хорошо, я согласен, сержант).
Утром кусок мяса вместо повреждённого, но самостоятельно дошедшего до защитного контура киборга, уже начавшего восстанавливаться, сбросили за периметр. А ещё через сутки солдаты алчно стали посматривать на меня…
Приказ пришёл вовремя, и вот, мерный гул десантно-транспортной махины убаюкивает прерванный сон разведбатальона. Яростное светило Шебы уже поменяло свою розовую майку на огненный плащ, и бортовой инструктор передаёт:
— Вы на подлёте, сержант. Семь минут. Высадка в лагуну. Время отлива.
— Отлично, запрос базы?
— Получен.
Сержант поворачивается ко мне и командует:
— Декс, ты — третий, страхуешь.
Вот и шанс. Страхую. Только кого?
Чёрное нутро открывается и набирает раскалённый воздух.
— Juggler, старт, — командует сержант, и, повернувшись ко мне, повторяет.— Стахующий.
Я протягиваю руку и, закрепив запасное кольцо своим телом, а второе намертво прижав к его груди, начинаю страховать. Сержант дико кричит весь свободный полет. Он всё понимает быстро. Он умный этот сержант. У самой земли я дёргаю чеку. У меня целых десять секунд. Его тело амортизирует моё приземление, а успевший раскрыться купол спасает меня, но не его. Я встаю. И иду страховать Фокусника. Я знаю, что он теперь обязан дойти до базы живым.
Это было моё первое сознательное убийство…».
***
Си Ань.
Моя давняя мечта сбылась так обыденно и печально.
Эта загадочная Мария не обманула, и я увидел деда. За год он сильно сдал и из бодрого, здорового, крепкого хранителя артефактов, нашей невероятной планеты, превратился в старика. Он молча обнял меня и не сказал ни слова.
Я же сдержал данное Марии обещание — передал часть найденной карты.
Нас сбросили в дикий лес без подготовки, с истощённым стариком и кучкой военных. Очередной абсурд нашей партии. С лозунгом: «Умри, ты должен!», как правило, не побеждают.
У реки рядом с пирамидой, на каменном пьедестале, стояла голова, с искусно вырезанным лицом. Оно осуждающе смотрело раскосыми альфианскими глазами и не ободряло меня, как и хранитель его тайны — мой старый дед. Рядом с гигантской головой находилась пирамида, укутанная мхами и лианами. На её расчистке погибло десять солдат. Потом потеряли киборга, спасшего наши жизни от чёрной смерти, и вот, теперь мы внутри.
В отличие от голых и грубо обработанных стен нижних ярусов, этот, последний, был великолепен. Иероглифическое письмо, вписанные в него искусно изображённые птицы и многоугольники создавали непередаваемый колорит и странный ритмический стиль. Появлялось впечатление молчаливого танца вокруг. Мозаика на полу не потеряла блеска за прошедшие века.
От этой ночи, без защиты киборга, мы не ждали ничего хорошего, но Мария искала следы присутствия Предтечь, не обратив внимания на альфианское лицо и, казалось, была одержима.
Где-то в ночи закричала птица, и этот крик, сопровождаемый беспрерывным стрекотом насекомых, наполнил наши человеческие души отчаянием скорого конца. Но близился рассвет, а чёрная смерть не пришла в белую пирамиду.
Я задремал, буквально на час, проснулся от грубого пинка и знакомого голоса:
— Разлёгся тут, вставай, у них всё кончено, у нас — всё впереди!
И, подхватив на руки, как пушинку, меня и деда, Сашка, а это был он, помчался куда-то наверх.
С трудом пропихнув каменный цилиндр наружу, киборги втащили нас и бездыханное тело Мела.
Там, на самой вершине пирамиды я и встретил восход.
***
Лёха.
Ночью не спали. С рассветом я, наконец, получил короткое сообщение: «Взяли. Два — груз триста. Один тяжёлый. Готовьтесь. Скажи срочно собрать манатки. Стартуем в двадцать два ноль-ноль. Билеты на руках».
Денис.
Не прошло и пяти минут, как в динамиках у нашего нового друга отчаянно завизжали голоса:
— Внимание! Вы сошли с предложенного Службой Безопасности курса. Немедленно вернитесь. Внимание! Вы сошли с предложенного Службой Безопасности курса. Немедленно вернитесь.
Джек, хмыкнув и залив в себя новую порцию пива, из стоящей рядом ёмкости, уверенно летел в джунгли.
— Внимание! Вам рекомендовано вернуться на маршрут.
Он повернулся к уже, частично, не уверенной в себе группе и сообщил:
— До цели три минуты. Там джунгли. Но, после третьего предупреждения, через шестьдесят секунд, нас уничтожат.
— Поворачиваем, — громко и твёрдо провозгласил аудитории Арсен.
— И идём медленным параллельным курсом, — тем же тоном, неожиданно для всех, произнёс Ад. — Через тридцать секунд у нас окно три минуты. До цели пятнадцать километров. Вы нас сбрасываете здесь и возвращаетесь.
Окся сняла очки с носа и сообщила пространству:
— Я сбрасываться никуда не собираюсь.
— Только мы трое: я, Мел и Ад,— напел мне в ухо Сашка, намекая «скажи за меня ей сам».
— Я услышала, — сообщила мать.
Мишка вскочил и, размахивая руками, будто решив прочитать нам очередную поэму, заголосил:
— Я не хуже остальных, я DEX.
— И это звучит гордо, — закончил за него Костя.
— Ты останешься и вместе со мной организуешь эвакуацию, — резюмировал я.
— Правильно, Миша остаётся и организует, — подтвердила Света.
Ребята, между тем, похватали воду, содрали с мужиков штаны и рубахи, надев наше барахло поверх своих футболок и шорт, приготовились к высадке.
— Мужики, хоть какой нож у кого-нибудь есть?— поинтересовался Сашка, между делом.
Джек зафиксировал штурвал и, покопавшись где-то под креслом, извлёк совсем нестарый мощный станер и антикварный УЗИ….
— Выбросите потом, — сказал он. И повернувшись к матери, произнёс.
— Я на Вас надеюсь… мадам.
***
Саша.
Выбросили нас не совсем удачно. А так как экипировка оставляла желать лучшего, то спускаться с крон деревьев под чёрные тени тропического леса, не имея верёвки, было проблематично даже нам. Зато на троих мы имели раритетное допотопное оружие и фактическую глушилку ежиков в загоне. Но лучше так, чем ничего.
Пока мы лезли по гладким и скользким от плесени стволам, нежданно-негаданно включившийся процессор проводил сравнительную характеристику тропических лесов, которые я посетил, мешая мне думать.
Первобытный мир начала юрского периода Шебы был, конечно, самым «привлекательным». Память об опасности, которая может таиться прямо под ногами. Ты её не видишь, но чувствуешь. И хорошо, если успеваешь ощутить до того, как сделал шаг… А если не успеваешь, то потом будет уже всё равно. И последним воспоминанием в цифровой памяти останется бросок. Органическая даже не успеет ничего записать.
Великолепные джунгли Яноды. Фактически, безопасные для исследователя DEXa.
И эти… Странный, необъяснимый мир, состоящий из кислотоплюющих тварей, множества ядовитых насекомовидных существ и агрессивных растений.
Пока мы летели, под флаером стелился рисунком старых мастеров, бесконечно однообразный, и в то же время, неуловимо меняющийся, вечный лес. Изредка над его покровом возвышались дополнительные зонты исполинских пихт. На их кронах гнездились гигантские гарпии, имеющие полный комплект вооружения, начиная с когтей и клыков, заканчивая кислотосодержащими заглоточными мешками.
Опустившихся на дно душного колодца, нас моментально укутал в кокон удушающий туман стопроцентной влажности и летающих спор — мхов и лишайников. После этого похода мы рисковали прорасти новогодней ёлкой всех оттенков синего и зелёного.
Несмотря на отсутствие самой зелени и мёртвую землю, идти было сложно.
Нижний ярус леса представил нам для ознакомления море трухлявой древесины, содержащей в своём нутре разнообразных червяков, змей и прочую живность, норовившую поправить своё здоровье за наш счёт. Белая плесень и жёлтые высыпания грибов на синих стволах, представляли собой неоконченную и всё время изменяемую картину, пера сумасшедшего трудоголика-экспрессиониста.
Вдруг Мел хлопнул себя по шее и обиженно, совсем по-человечески, произнёс:
— Мерзкая мошкара!
— Тихо! — успел одёрнуть не в меру разговорчивую семерку Ад, — Мы на месте.
***
Лёха.
Прихватив с собой Ильяса и Мишку, наш деловой разведчик удрал в сторону моря, к шумящей прибоем «глухой» зоне — обсуждать.
А мы, развесив уши, слушали байки Джека.
— Сложно там ребятам будет, — максимально сочувственным тоном начал он, быстро заказав четыре джин-тоника. — Вот как без репеллента бороться с комарами?
— И как?,— вяло поинтересовался Арсен.
— А никак, — ответил персонаж мультсериала. — Там, где правят бал законы природы, надо терпеть и продавать свою кровь, в обмен на жизнь.
— Ну, это не криминал, — протянув руку, и, позаимствовав один из четырёх стоящих с джином стаканов, уверенно сообщил пространству заведующий родблоком.
— А много крови они высасывают? — подала голос расстроенная Жанка.
— До литра… — осуждающе проводив глазами стакан, сообщил Джек. — Но ведь есть твари гораздо хуже. Гарпии. Скальные желчные коты. Чёрный аспид. И мелкота… Жучок-лизун, например. Слышали про такого?
Мы помотали головами и прислушались.
Джек взял солёных орешков и, убедившись, что спиртное не ограничено, широким жестом предложил джина и Косте.
— Попав с листвы на тело жертвы, жучок выпускает микродозу кислоты и, через отверстие с оплавленными краями, влезает под кожу, залепив его своими фекалиями. После проделанной работы, он находит сосуд и, с током крови, рано, или поздно, оказывается в…. Мочевом пузыре. Там он и начинает интенсивно расти. В результате он перекрывает мочеиспускательный канал, и жертва погибает в страшных мучениях…
— И что делать-то? — подняла голову от лежака чувствительная Света.
— Только отрезать член, мадам…
Костя закашлялся, после этих слов, подавившись бесплатным пойлом, и, отдав жене стакан, сообщил пространству.
— У меня три точечки на ноге после похода…
— Возможно, это фекальная пробка, — важно сообщил новоиспеченный натуралист, сделав очередной большой глоток.
***
Мария Каллас.
Если бы Мария была человеком, в полном смысле этого слова, то она давно пристрелила бы и тупого капрала войск специального археологического направления, и недоделанного мальчишку-студента, и его упёртого деда-маразматика.
С каменным лицом ей приходилось второй час рассматривать, наконец, расчищенный проход к двери некогда белой пирамиды. Она потеряла на этой бессмысленной расчистке DEXа, ночью спасшего их от чёрной смерти, и пятерых никчёмных солдат. Не сдержавшись, сверкая глазами от вырывающегося гнева, Мария, наконец, обрушила волну своего негодования на старика и его щенка.
— Вы увидели всё, что вам здесь нужно? Взрывайте проход. Скоро ночь. Нам необходимо укрытие.
***
Саша.
Солнце садилось. Ад, всё чаще оглядывался на быстро темнеющий лес, и что-то энергично считал. Впереди нас ждала пирамида, взвод тяжеловооружённых, но не представляющих никакой опасности для трёх DEXов, солдат, Си Ань, его дед и загадочная Мария. Она могла успеть уничтожить искомые объекты, и мы не хотели рисковать.
Джунгли медленно просыпались от дневного жаркого забытия. Уже слышались уханье и резкие крики крупных обитателей этого мира. Постепенно обретали плоть живые легенды дремучих лесов Кхимета. Пора было куда-то прятаться.
Внезапно раздался направленный внутрь пирамиды локальный взрыв. Вот вандалы!
— Пошли, — наконец, передал наш следопыт.
Мел замешкался, и я обратил внимание на нехарактерно рваные движения семёрки.
— Что с тобой?
— Яд, почки пока не справляются. Время выведения до восьми часов.
— Это та мошкара?
— Похоже…
Солдаты углубились внутрь пирамиды уже более чем на триста метров. Далее их передвижение прекратилось. Мы последовали за ними.
Мои самые смелые предположения подтверждались. Медленно продвигаясь по коридору, я насчитал экспонаты трёх, или четырёх эпох. В каком-то особом порядке лежали древние черепки, стояли саркофаги. От взрыва, ближайшие к дверям — раскололись, и разодранные в клочья мумии валялись под ногами.
Мы совершили круговой поворот и поднялись, как по вавилонской лестнице, на следующий уровень. Перед нами, среди серой пыли и плесени, предстали каменные скульптуры очень похожих на греческую, или римскую цивилизаций. Немного гротескные лица не мешали восхищаться плавными пропорциями тел. Мы миновали три огромных зала и, поднявшись на четвёртый уровень, увидели стеллажи, на которых стояли коробки с древними амулетами, стеклянной посудой, лежали бусы, браслеты и печати.
Послышались голоса. На последнем уровне разместились Мария и пленники.
— Ждём утра. Зачищаем территорию. Нас заберут через люк. Пирамида идентична найденной нами. Время «Ч» в четыре часа. Вся операция не более двенадцати минут. Свидетелей не оставлять. — Коротко инструктировал Ад.
Пирамида представляла собой вариант земного исторического музея. Каким музеем была найденная около отелей пирамида: биологическим, вариантом технического музея, музея антропологии, или, может быть, складом оружия—от древних эпох до наших дней… Ещё предстояло выяснить.
Я внимал инструкции и грезил открытиями, пока не услышал тихий шум падающего сзади тела…