Дин остановился перед входом.
Дом молчал.
Ну же, парни, давайте! Я ваш. На время…
Дом молчал.
— Эй, где тут коврик «вытирайте ноги»? И хвост, за который надо дернуть? Эй, кроличья нора! – Дин уловил за стеклом движение и заорал, сложив руки рупором, — Медведь пришел!
Наглых читателей «Винни-Пуха» тут явно не ждали… Дом удивленно молчал. Только по коже теркой прошлось ощущение чужого взгляда. Черт, сколько вас тут, подонки? И чего вы тянете?
Сэм – заложник. Сэм-заложник – положение хреновей некуда! Почти безнадежное. Это столкновение сторон, и выигрывает обычно тот, кто круче и упертей. Не то, чтоб он недооценивал свою личную упертость, но ему почти нечем на них давить, а у них Сэмми.
Младший брат. Это его работа – заботиться о Сэме. Он просто не может позволить, чтобы Сэмми поплатился за его глупость. Это он не подумал, это он облажался и не справился. Ему и платить.
Он стоял перед дверью, всей кожей ощущая нацеленный ствол. А может, и не один. И показная бесшабашная оживленность укрывала щитом такое… Дикое напряжение пропитывало каждый мускул. Гнев и сумасшедшая тревога закипали грозовой тучей. И бешенство готово было вырваться на свободу. … Проклятье, ну почему они ЛЮДИ?!
Это так несправедливо…
Спокойно, Дин. В таком деле лучше всего срабатывает «неучтенный фактор». А это он обеспечил. Ну же!
Дверь скрипнула, и на Дина взглянули два ружейных дула…
— Оружие на землю.
— Не по правилам, шериф. А как же «вы имеете право»? – сердце срывалось в бешеный ритм, но голос он держал по контролем. И улыбочку – казаться безобидней. – Вы что-то говорили о моем брате?
— Я сказал – оружие на землю.
— Вам купить слуховой протез? Пальцем не шевельну, пока не увижу Сэма!
Короткое совещание…
— Боюсь, твой братец не может подойти к окну. Он, скажем так, плохо держится на ногах.
— Сволочь…
— Но голос можешь услышать. Хочешь, чтоб он покричал?
— Не трогай его, с… – скрипнул зубами Дин, напоказ роняя на землю пистолет (незаряженный) — Я вхожу.
— Не так быстро, сынок. – в голос шерифа вкрадывается победная усмешка, от которой невольно дергается уголок губ – слишком эта вкрадчивая интонация напоминает их желтоглазого приятеля…
У его ног шлепаются в траву наручники.
— Надевай.
Ччччерт, ну откуда ж ты взялся такой умный?!
— Надевай. И без штучек.
Щелчок взводимого затвора.
— А вы не перегибаете палку, парни? – Дин не трогался с места, упорно глядя не на два сцепленных кольца у ног, а вперед, в темный проем двери. – Вас сколько? Пятеро? Что я могу выкинуть, по-вашему?
Мгновенное молчание.
Тихий скрип, легкий шорох…
Стон из дома, от которого сердце ухнуло в кипяток.
Стон Сэма.
— Эй! – Дин неосознанно шагнул вперед, — Эй! Я же сказал, что вхожу! Не распускайте там руки!
Треснул выстрел. У ног словно вскипел фонтанчик. Пуля…
— Следующая – в ногу. Выбирай – чью.
— Эй! – охотник закусил губу, — Все, ладно? Я понял!
— По-моему, ты из непонятливых, — процедил голос, — Надевай наручники, охотник. Руки – за спину.
А вот это совсем плохо. Они знают про охоту. Знают, зачем здесь Винчестеры… Наверняка защищают свою чертову стабильность и долбанное благополучие – своего призрака. И если он сейчас не нацепит эти гадские наручники, его просто пристрелят! Уверен, Дин, что план надежен?
Чччерт! Сэм, да что с тобой? Все выболтал этим уродам?
Сэм… по коже прокатываются ледяные колючки… Сэм, так плохо пришлось?
На запястьях смыкается сталь.
Ты держись, я рядом.
— Ну, довольны?
— Повернись спиной. Проверь, — это уже не ему.
Тяжелые шаги за спиной.
Жесткие руки дергают запястья. Обшаривают, ища оружие. Нащупывают пистолет за поясом. Раз.
Потом – нож. Два. Вот дрянь. Совсем без оружия остаться? Ну нет.
— А пониже? – Дин подпустил в голос намек на придыханье – слегка, но хватило.
Руки копа отдернулись от его талии, как от птички с атипичной пневмонией:
— Заткнись!
Грубый тычок в плечо почти сбивает с ног, но с обыском покончено. Коп почти волочет его по траве, вперед, к освещенному дверному проему.
И Дин лицом к лицу сталкивается с шерифом. Серые глаза на широком угловатом лице , взгляд – как теркой по лицу. Взгляд холодней наручников, честно.
— Хорошая попытка выяснить, сколько нас, сынок, — почти доброжелательно говорит Теренс. – Так вот, нас тут двое.
В голове вспыхивает боль…
Что-то обжигает горло. Что-то ледяное и жгучее. Что-то льется в рот, и он захлебывается в этой огненной горечи.
Дин сдавленно вскрикивает и пытается отдернуть голову, но его держат. Крепко… Челюсть сводит. Но отпускают, когда легкие захлестывает кашель. Он кашляет, хрипя и задыхаясь, рвется из чьей-то хватки и сквозь непроизвольно проступившие слезы оглядывает мутную комнату… Какого чер…
— Полегче, сынок, нам нельзя оставлять много синяков…
Сынок? Знакомый голос ударил по нервам, ресницы широко распахнулись, вбирая нависшую над ним темную фигуру – шериф. Шериф? Что тут творится, ***? Дин тряхнул головой и пожалел – боль рванула висок и затылок, перед глазами все поплыло… Он замер в каких-то веревках, пытаясь собрать кусочки сознания, так и норовившего опять уплыть в свободный полет. Возьми себя в руки, Дин. Ну!
Тут обжигающая горечь докатилась до сердца… и разом прояснила мозги.
Так. Он попал куда надо. Сидит связанный целой системой ремней… Почти пришитый. И в отключке был — быстрый взгляд на часы – всего семь минут. Сойдет.
Сэм? Сэм в этой же комнате, в такой же упаковке, голова свешивается на грудь, но он дышит… дышит. От сердца отвалилась глыба размером с надгробие. Живой. Куртка и рубашка расстегнуты, грудь вся в каких-то пятнах, но это не кровь.
— … не кровь… – в ушах перестало шуметь, и он осознал, что сказал это вслух… Дерьмо…
— Нет, дружок, всего лишь джин.
— Что?
Дин удивленно вздернул бровь, почти сдерживая улыбку. Сэма напоили? Всего лишь напоили? Ребята, вы только что заработали себе помилование… Но только от смерти.
В него, значит, тоже вливают какое-то пойло. Ну-ну. Я вам не Сэм…
— Сэм? Сэм!
— Он тебя не услышит, — бурчит второй тип, не шериф. – Слабак на выпивку.
Дина на миг захлестывает приступ злости, острой, жаркой, даже дыхание сбилось. Сэма не смог заразить демонский вирус и не сломал тот демонский выкормыш. А люди просто взяли и накачали спиртным, вот так, запросто, наплевав на все демонские планы и на то, что Винчестеры приехали их защитить… Встань между людьми и нечистью и получишь с обеих сторон? Весело…
А они не намерены тянуть.
— Открой рот, сынок.
— Ошиблись адресом, ковбои, — Дин ехидно улыбается, концентрируя на себе ВСЕ внимание этих двоих. Похоже, перестарался – от удара зазвенело в ушах, видно намек на «Горбатую гору» до них дошел. Ну и чудненько.
— Пит, придержи ты кулаки! – одергивает шериф.
— Но…
— Пит! Лучше держи его.
Дин дергается, но больше для вида (ну и вообще, покорность — не в его стиле. С этим понятием у Винчестеров, а тем более у Дина, были вечные нелады, ну а с другой стороны, он за ней в очередь не стоял, нет?) – и делая вид, что сдался, глотает этот «пшеничный огонь», пока не начинает задыхаться… Никогда, черт побери, не мечтал о бесплатной выпивке… Особенно, если при этом какой-то урод вцепляется тебе в лицо, заставляя разжать зубы. Наконец, его отпускают.
— Что теперь, крутой Уокер?
— Уитт, охотник. Для тебя – шериф Уитт.
— Ах да, неподкупный представитель закона. А помощь призракам входит в присягу?
Уитт усмехнулся.
— Тяжело представить такое? Но мы работаем для процветания города, парень, и если призрак полезен городу, то вы, ребята, здесь лишние.
— Ладно, считайте договорились. Развяжите, и я свалю отсюда так, что резина задымится.
Молчание.
— Но вы ведь не собираетесь этого делать, верно? Вам так удобно – когда в городе нет преступности, когда вместо расследования можно сидеть в баре и отращивать пивной животик.
— Парень, тебя когда-нибудь били за твой язык?
— Пробовали, скажем так, — Дин ослепительно улыбается, пряча напряженное ожидание, — А отец Грегори одобрит?
— Ай-ай, охотник надеется на помощь призрака? Нет, парень, напрасно. Во-первых, я не женат, так что наш святой отец кое-какие грешки спустит, а во-вторых, у нас все тихо. Никаких убийств. Никаких мстительных друзей и родственников.
— Да неужели? – молодой охотник всем видом выказал скептицизм.
— Да, никаких. Есть передозировка наркотиков. Есть утонувшая пара – лодка перевернулась у бедняг… Пара охотников вроде вас сложила головы в пьяной драке… Есть банальное пищевое отравление… И – значительный взгляд на Дина, — Автокатастрофа… Молодежь так часто лезет за руль в нетрезвом виде…
Тон был такой спокойный, почти отеческий… такой снисходительный, мать его так! Дина просто скрутило от ненависти. Понятно, почему их напоили…
— Все продумали, а?
— Именно. И от тебя нам надо знать пару вещей, которые мы не вытянули из твоего брата. Первое: кто подсказал вам, что из города можно просто уехать? И второе: где ваши супруги? Скажи нам, сынок, и сам понимаешь, обойдемся без травм.
— Серьезно? – Дин покачал головой, — Ой-ой, интерес к чужим женам! Нехорошо, мистер Уитт, в вашем городе это просто неприлично! Знаете что, шериф? – Дин заговорщически понизил голос, — Вам точно надо жениться!
— Не испытывай мое терпение, парень!
При виде чуть побелевших губ шерифа Дин примолк, но Сэму именно в этот момент приспичило шевельнуться! Спешно отвлекая внимание на себя, он повысил голос…
Как оказалось, терпение у спятивших полисменов было небезграничным. Шериф выдержал предложение поделиться телефончиком подружки «Ковбой, она дивно годится в жены, просто идеальная девочка, даже пиво в постель приносит!» и сочувственное предположение о недействующем аппарате «А вы в курсе, что от этого есть лекарства?» а вот мысль про мечтания шерифа о браке с Питом осталась недосказанной…
От удара просто дух вышибло.
— Самый умный, да?
— Пошел ты!!!!
Обозленные типы забыли и о Сэме, и о камерах, слишком были заняты… Им.
А зря.
В следующую секунду что-то мелькнуло в воздухе, лопнуло вспышкой дыма, и нос, глаза залепило-закололо непередаваемо отвратным, гнилым, колючим, острым…
Газ.
Кашель, стоны, вопль… Шериф, согнувшись, нашаривает пистолет… Фиг тебе, придурок! Пинок, и шериф падает, а Дин залитыми слезами глазами отыскивает дверь… и становится свидетелем ЗРЕЛИЩА.
Пробив дыру в стене, в дом вламывается розовый мамонт. В противогазе. Обломки дерева летят во все стороны, как от ядра. Дин плохо видит, дым и газ рвут легкие кашлем, а глаза слезами, но он видит, как решительный мамонт в розовом платье бросается вперед.