Наставник сначала вёл его по переулкам, затем завел в темный вонючий подъезд и далее наверх, по скрипучей лестнице. Максимилиан спотыкался и замирал в предчувствии тайны, которую ему обещали.
Они миновали все пролёты и остановились у приставной лестницы, ведущей к черному прямоугольнику неба.
Подросток взобрался легко, как цирковая обезьянка, которую Максимилиан видел у владельца зверинца, и сверху поманил его. Первая перекладина была высоко, и Максимилиан повис на ней, едва дотянувшись.
Подросток захихикал. Он отпустил ругательство, сплюнул и снова спустился, грубо схватил малыша за шиворот и поставил на первую ступень.
— Дальше сам, малёк!
И опять полез на крышу. Вторая перекладина упиралась Максимилиану в подбородок, поэтому взобраться на неё было легче. Пришлось работать руками и ногами.
Он цеплялся, повисал, подтягивался. Занозил ладошки, ушиб колено. Но не издал ни звука. Хотя из глаз слезы, он упрямо их смахнул.
Третья перекладина, четвёртая.
Подросток наверху одобрительно хмыкнул и протянул руку, но Максимилиан выбрался сам.
От усталости у него дрожали колени. В лицо ударил гулявший по крышам ветер. Серой тенью метнулась кошка. Подросток уходил по узкому желобу.
Максимилиан попробовал следовать за ним, ступая по тому же водосточному желобу. Это было страшно. Из-под ног уходили черепичные скаты. Он сначала цеплялся за трубу, но затем ему пришлось оторваться и балансировать под налетающим ветром.
Каминные трубы росли, как толстые уродливые деревья без ветвей и листьев. Он уже почти добрался до одного такого ствола, щербатого, с железным погнутым венцом, как вдруг навстречу ему дернулись какие-то тени и завизжали, замяукали.
Это была компания тех самых озорников, кого он призван был развлечь.
Максимилиан потерял равновесие, закачался, замахал руками. Он полетел бы вниз, если бы не ухватился за торчавшую из тела трубы скобу. На эту скобу опирался чистильщик, когда заглядывал со своей гирькой в черное печное жерло.
Подростки захохотали. Но Максимилиан уже их не слышал. Он закинул голову и увидел небо. Ночное, бездонное, звёздное.
Там, внизу, где скользким голодным червем текла жизнь, неба как будто и не было вовсе.
С наступлением утра в узких мутных прорезях окон чернота сменялась на разбавленный полумрак, иногда с бледным золотистым бликом посередине.
Небо, если задрать голову, нависало грязно-синей, чаще серой или бесцветной тряпицей, которую кто-то по нерадивости вшил как заплатку меж кровлями домов.
Максимилиан никогда не смотрел вверх, на небо, потому что не любил его. С неба шел дождь, заливал и без того хлюпающие мостовые. С неба падал снег, холодный и колючий, укрывая город смерзшимся саваном. Откуда-то с неба взирал равнодушный Бог…
Нет, Максимилиан головы не поднимал и за тающим облаком не следил.
А уж ночью для него небо и вовсе обращалось в огромный непроницаемый колпак, который сбрасывал на землю все тот же раздраженный Бог.
Мальчик только мельком видел Луну, серебристый диск со странными пятнами, будто пораженный плесенью сыр. Этот диск, полусъеденный, иногда цеплялся за конек крыши напротив.
Но про звёзды Максимилиан ничего не знал. Он не знал, что мрак ночи не однороден, как пролитая смола. Он не знал, что мрак этот прозрачен и полон таинственных фигурных обитателей, что он похож на плащ вельможи, расшитый блестками, что это не опрокинутый колпак, не угольная твердь, а нечто бездонное и зовущее.
Он уже не слышал глумливого смеха. Он смотрел вверх, на мерцающие серебристые огоньки. Одни ярче, как будто в них подлили масла, другие совсем тусклые, едва различимые.
Кое-где эти огоньки поддерживали строй, а где-то совсем не признавали порядка. Что это может? Кто зажег там эти огни? Может быть, кто-то очень высокий, да ещё забравшись на лестницу, развесил там на нитях стекляшки?
Или это обломки того серебристого диска с грязными разводами, который он несколько раз видел, зацепившимся за соседнюю крышу?
У Максимилиана не было объяснений. Наверно, он мог бы спросить у кого-нибудь из взрослых, но он давно оставил попытки задавать вопросы матери или ее сожителю.
А больше спрашивать было некого. Те мальчики, что заманили его на крышу и всё ещё пытаются его напугать, тоже ничего не знают. Они глупые и злые.
Убедившись, что плакать и звать на помощь он не будет, подростки исчезли. Один за другим, гуськом двинулись по желобу в свой полночный рейд, а Максимилиана оставили там, у трубы, повисшего на скобе.
Он уже стал замерзать, но покидать крышу не спешил. Ему понравилась эта ничем не ограниченная продуваемая свобода и весь мир неожиданно раздался в своих границах, в ширину и высоту. И там наверху было тихо, не было брани, проклятий, пьяной отрыжки.
И воздух, не густой, застывший, с помойным привкусом, а сладкий и чистый. Максимилиан ощупью добрался до чердачного окна, из которого вылез, вновь повис на шаткой перекладине. Уже с лестницы бросил последний взгляд на звезды.
Он еще вернётся и будет смотреть на них. Он будет думать. Он придумает, откуда они появляются, или выследит того, кто их зажигает.
С той ночи Максимилиан, выброшенный на лестницу, лежа на спине, представлял ночное небо.
Его утешало то, что от бездонного простора с волшебными сияющими камешками его отделяет только ветхая крыша, и кое-где меж рассохшихся балок и разбитых непогодой черепичных бляшек просачивается серебристый свет.
Они там, думал Максимилиан, неуловимые, разноцветные. Они всегда там. И он их увидит.
Однажды, когда стал старше, смекалистей, он заметил под крышей несколько продольно расположенных досок, указывающих на существование чердачной лестницы.
В их старом доме тоже был чердак, но лестница давно распалась, перекладины выпали, как гнилые зубы, и торчали только острые обломанные корни.
Ни один взрослый никогда бы не решился опереться на один из них.
Трухлявое дерево немедленно треснуло бы под его тяжестью, оставив в ладонях россыпь заноз.
Но вес ребёнка был этим обломкам по силам. Максимилиан с превеликой осторожностью повисал на каждом из них, ожидая скрипучего предательского разлома. Он боялся не заноз или переломов костей, а шума, какой мог наделать своим падением. И последующей трёпки.
Но старое дерево охотно стало его союзником, как будто почтительная осторожность мальчика не усилила, а исцелила ревматический недуг.
Максимилиан добрался до верхней перекладины и обнаружил дверцу, забитую ржавым гвоздем. Прошло немало времени прежде чем он раздобыл клещи в скобяной лавке и вынул этот гвоздь.
В каждую из ночей своего изгнания он взбирался по обломкам и осторожно расшатывал гнутый штырь. Однажды сорвался, но чудом зацепился, повис на поперечной балке. Снова ободрал ладони. Но взобрался и принялся за работу.
Этот забитый люк манил его будто древняя сокровищница. Он не знал, что найдет там, приведет ли его это ржавая загогулина к ожидаемой свободе, да и не называл так свою конечную цель, ибо свобода не оформилась в его детском невежестве до определяющей ценности.
Это был подспудный зов, ведомый всем живым существам, зов, толкающий зерна к набуханию и росту, корни к движению сквозь каменистую твердь, цветы — поперек мартовского льда, а птенцов сквозь костяную преграду.
Зов к преодолению и преображению, зов к разрушению установленных пределов.
Ему удалось, в конце концов, вынуть гвоздь, и дверца открылась. Проход был узкий, но достаточный для ребёнка. Там действительно оказался чердак под самой крышей.
Особо скупые и расчетливые домовладельцы сдавали внаем каждый угол и каждую нишу, ибо население Парижа неуклонно возрастало.
Но по каким-то причинам, по недосмотру строителей или самого домовладельца, этот чердак не мог быть сдан, ибо не позволял встать в полный рост.
Максимилиан занялся исследованием открывшемуся ему пространства и вскоре нашел себе неплохое убежище под самым коньком крыши. Своей вылазкой он собрал на себя все паучьи сети и следы голубиных ночлежек, но убежищем остался доволен.
Треугольный закуток оказался оснащен слуховым окошком с обломанным крючком. Максимилиан оттянул створку и высунулся наружу.
Вновь была ночь. Вновь прошитый серебряными камешками купол нависал над крышами, небо слишком красивое и чистое для того бурлящего жадного голодного нароста, что волновался на черной земле.
Справа Максимилиан заметил громаду колокольни Нотр-Дам, а слева – тень Дворца Правосудия, прямо перед ним синел холм св. Женевьевы.
Максимилиан вздохнул. На него снизошло спокойствие. Теперь он скрывался там, в своем убежище, когда пьяная мать или бочар выставляли его за дверь.
У старьёвщика Брюэлля с Рыночной площади он разжился солдатским тюфяком и походным одеялом. У жестянщика за пару дней работы выпросил масляную лампу, кувшин, залатанную миску и нож.
Он даже раздумывал над тем, как оборудовать в своем убежище печку и как законопатить смолянистой паклей щели. В дождь неплотно прилегающие друг к другу черепичные плитки служили плохой защитой, и зимой Максимилиан чаще дрожал от холода на своем тюфяке, прислушиваясь к настойчивой капели.
Чтобы согреться, ему однажды удалось заволочь наверх медный горшок с пылающими угольями.
Но с наступлением весны все разительно изменилось. С рассвета солнце хамовато протискивалось во все щели и оставалось там, даже перевалив полуденный рубеж.
Черепица разогревалась будто оставленная на огне сковорода. Максимилиан уже опасался, что летом он будет чувствовать себя, как грешник запертый в аду.
Но это скорее радовало, чем пугало, ибо он так намерзся за все предшествующие годы, что не мог вообразить излишек тепла, как излишек еды.
Он с нетерпением ждал лета.
— Послушай — сказал он девочке, когда она перестала хныкать — сейчас я отведу тебя в одно безопасное место, и там ты меня подождешь.
— Мы пойдем искать папу?
— Да — ответил он – Но сначала нужно узнать, где его искать.
Девочка заколебалась. Она бросила тоскливый взгляд на гудящую, пыльную, цокающую улицу, где все было таким пугающим и огромным. Потом обратила свой взгляд на нежданного спасителя и вздохнула.
— Ладно — сказала она – Я подожду.
Чтобы не попадаться на глаза матери и соседям, Максимилиан давно уже нашел другой путь к жилищу, путь короткий и опасный – по водосточной трубе.
Пока он вел девочку до квартала Сите, наступил вечер. Несмотря на всю свою отвагу, девочка уже начала уставать, и по дороге им пришлось несколько раз останавливаться, чтобы она могла передохнуть.
Когда они проходили мимо Лувра, Максимилиан указал ей на сторожевые башни. Решетки ворот были подняты, и оттуда выходил отряд вооруженных алебардами швейцарцев.
— Ты сказала, что твой папа живет во дворце. Вот дворец, самый настоящий. Тут живет король.
Мария внимательно оглядела бастионы, ров, наполненный затхлой водой, пыльные дворцовые окна, толпящихся во дворе людей и покачала головой.
— Нет, мой папа здесь не живет. Тут глязно!
Максимилиан пожал плечами и повел её дальше. По дороге он строил планы. Как найти этого таинственного отца? Хотя, чем больше он узнавал об этом отце, тем меньше в него верил.
Более достижимой ему представлялась другая цель: найти дом, откуда эта девочка сбежала, дом её бабушки.
Ушла девчонка недалеко, шла вся время прямо, следовательно, дом её бабушки расположен где-то на улице Сен-Дени.
Он мог наведаться на эту улицу и понаблюдать, порасспросить мальчишек, послушать разговоры кумушек и узнать, в каком доме пропал ребёнок, девочка, и вернуть её за вознаграждение.
Пожалуй, он так и сделает, если этот таинственный отец так и не найдется.
В квартале Сите, в лабиринте узких улочек Мария пугливо вертела головой. Она старалась не наступать в черные вязкие лужи и крепко держалась за руку Максимилиана.
— Здесь воняет — пожаловалась она.
— Терпи. Там наверху воздух чистый.
Он свернул с улицы Суконщиков на улицу Звероловов и приблизился к дому, где жила мать, со стороны набережной, там, где берег был завален старыми лодками и гниющими сетями.
Пробравшись между двух деревянных остовов Максимилиан нащупал трубу. Мария уже дрожала от страха и холода.
— Сейчас ты заберешься ко мне на спину и будешь крепко держать меня за шею. Понятно, малявка?
Она кивнула. Максимилиан повернулся к ней спиной и присел на корточки.
— Цепляйся. Руками и ногами. Как обезьянка. Видала в бродячем цирке обезьянку? Забавная такая зверюга. Держись изо всех сил, а то свалишься.
Она вновь кивнула. Взбираться по водосточной трубе с ношей ему было не впервой. Поэтому он действовал уверенно, ловко и привычно цепляясь за выступы и перемычки, упираясь то носком, то пяткой о торчащий из кладки кирпич.
Девочка за спиной не шевелилась. Видимо, совсем задеревенела от страха. Но ни разу ни пискнула и не охнула. Жмурилась, наверно. Твердо встав обеими ногами на карниз, он пошевелил плечами.
— Слезай! Она не сразу поняла.
— Слезай!
Наконец, она осмелилась разжать сцепленные ручки, и ее ножки в опрятных кожаных башмачках ступили на шаткий карниз. Максимилиан тут же ловко ухватил ее за шиворот, чтобы она не успела посмотреть вниз.
— Закрой глаза, мелюзга!
И осторожно повел за собой к слуховому окошку, которое давно утеплил куском лошадиной попоны.
Девочка шла послушно, держась за его руку, старательно ставила ножку одну перед другой и команду закрыть глаза выполнила охотно, ибо чувствовала рядом скат крыши, ведущий в пропасть.
Лес, пригород Фатьяново.
Разборка Лешего с пришлыми вампирами, друзьями Племяшек.
Путает их, заставляет нападать друг на друга. Под конец к нему присоединяется Референтша, упаковывает их в портал.
Референтша:
— Вам тут не рады, нам не нужны конкуренты, валите пока целы!
Застегивает портал, словно молнией.
Референтша:
— Я из-за вас чуть на свадьбу не опоздала!
***
смена кадра
***
Парк на берегу озера.
Свадьба Бобра и Джоан.
Мэр говорит тост за здоровье молодых, Референтша чуть запыхавшаяся, но очень приличная, под ручку с Женихом.
Жених (Джоан, гордо):
— Это теперь моя невеста.
(На людях гордый, наедине — тузик, служить! (перебивкой) Приносит в зубах плетку и наручники. Галстук на его шее иногда шевелится сам по себе, словно намекая.)
Светик видит Референтшу и Жениха под ручку, расстраивается, уходит к озеру гонять русалок.
Яна держит Илью за руку, он сияет, погода хорошая.
Шериф приглядывает за гостями, пресекает парочку наметившихся хулиганств или краж-драк, которых не замечает Бобер.
Невзоров — Шерифу:
— Почему ты сам не стал начальником? С твоими-то способностями.
Шериф (равнодушно):
— Ну, с моей-то анкетой…
(Феликс это слышит)
Невеста решила искупаться на счастье в святом омуте, Яна в ужасе, хватает со стола свадебный торт, кидает в озеро, ее выгоняют со свадьбы. Илья в непонятках и расстройстве, погода портится, грохочет гром.
***
смена кадра
***
Берег озера.
Феликс и Вовочка подглядывают в бинокль за купающимися в святом омуте девицами — те пришли не на пляж, а в святое место, и потому как правило без купальников. Правдоруб сидит в стороне, хмурый.
Вовочка:
— Зырьте! Вон невеста идет! О, так это наша англичанка! Сейчас англичанку голышом увидим!
Правдоруб:
— Не хочу. Один раз уже посмотрел, хватит! А вы, если такие идиоты и тоже хотите на проклятье нарваться — смотрите, ваше дело.
Уходит.
Вовочка ему вслед:
— Да ладно тебе, англичанка точно не гарпия!
Феликс:
— Что за гарпия?
Вовочка:
— Да нарвался он, было дело.
***
смена кадра
***
Флешбек — проклятие гарпии.
Перебивками — как Правдоруб врет всем напропалую.
Правдоруб (с энтузиазмом, радостно):
— Да я учил, честно!
— Да вот тетрадку потерял, а так все сделал!
— Нет, не брал твоего пенала!
— Нет, за косичку не дергал!
— Нет, не подкладывал кнопок. Сроду!
— Нет, не склеивал страницы журнала!
— Нет, не подглядывал, да вы что?!
***
смена кадра
***
Продолжение флешбека.
Ночью, в телескоп Правдоруб подглядывал за девушкой в соседнем доме, она вдруг обернулась старухой, прилетела к окну, царапалась в стекло, сказала, что больше он никогда и никому не сможет соврать.
Голос Вовочки:
— В школе, ясен перец, начался тихий ужас.
***
смена кадра
***
Перебивками продолжение флешбека.
Правдоруб (тоскливо):
— Да, не учил. Причины? Было лень, думал и так сойдет.
— Да, вчера именно я сделал ту пакость.
— Да я, и тогда тоже я. и тогда…
Голос Вовочки:
— Рядом тоже никто не мог соврать, жуть, все всем докладывали обо всех своих нехороших поступках. Стали бить. Сильно. Чуть не убили — не смогли, гарпия спасла, ты так легко не отделаешься, мол. Снова стали бить. Но осторожнее.
Пытался утопиться — но гарпия надавала Озерному по щупальцам.
голос гарпии:
— Сбежать хочешь? Не выйдет! Я теперь твой ангел-хранитель.
***
смена кадра
***
Берег озера. Настоящее время.
Феликс и Вовочка у самой воды.
Феликс:
— А дальше что?
Вовочка (пожимает плечами):
— А дальше его перевели в другую школу. В нашу.
***
смена кадра
***
Продолжение флешбека про Правдоруба.
АС докладывает о Правдорубе Генералу, Правдоруба приводят в контору, какое-то время тестируют, потом начинают использовать. Черная машина и два типа в костюмах у дверей школы. Снова. И снова. И снова. Он возвращается иногда словно выжатый, еле держась на ногах с черными кругами вокруг глаз
АС встречает его в один такой вечер, уводит к себе, поит чаем.
АС:
— Прости, малыш. никогда не думала, что не врать так трудно.
***
смена кадра
***
Феликс и Вовочка на берегу озера.
Феликс:
— Неужели так трудно не врать?
Вовочка (пожимает плечами):
— А мне понравилось. Только на истории лучше надевай наушники.
Феликс смотрит в бинокль, как Джоан и Бобер идут по мосткам к воде. Закатное солнце, черная туча с молниями, скорей-скорей, пока не началось, белое платье невесты отливает оранжевым, она счастлива. Бобер тоже — улыбка до ушей, постоянно склоняет голову к Джоан, что-то шепчет. У края мостков вдруг падает на колени и задирает подол белой юбки, словно хочет помочь невесте разуться. Оборачивается огромным бобром, одежда трещит по швам, висит клочьями, он вгрызается в ногу Джоан, красные и оранжевые ошметки летят веером в разные стороны, ветер, молнии стробоскопом, визг, вопли, свадебная процессия в ужасе разбегается, невеста, взмахнув обгрызенной по колено культей, заваливается в омут, Бобер прыгает следом.
Озерный выплевывает мертвую Хельгу под ноги ошеломленно вскочившим Феликсу с Вовочкой.
Армия зашевелилась за два часа до рассвета. Дежурные стражники распихали спящих пьяных магов, те долго матерились, костерили невпопад Повелителя, назначившего выступление так рано и внезапно подарившего вино, дурную погоду, заморосившую вялым дождиком, стражников, которым тоже не спалось, и друг друга за то, что позволили себе вольность.
Лагерь собирался без спешки, спокойно, уверенно, точно, забирали все, до последней ложки. Дисциплина в армии была что надо, этого у демонов не отнять. Маги промыли глаза слабым дождиком, похмелились запасами, нашедшимися у какого-то доброжелателя, и принялись за дело. Заклинатели принялись читать нужное заклинание над подготовленной вчера пентаграммой, рядовые маги присоединились к своим отрядам, командиры строили своих подчиненных в правильные шеренги, не давая возможности нарушить строй или присоединиться к другому отряду.
Повелитель тоже проснулся рано вместе со всеми и сейчас зорко следил за приготовлениями. Отсутствие ночного светила демонов не смущало, их глаза прекрасно видели даже в полной темноте. Вот маги завершили петь-выкрикивать свое заклинание перехода, вот засветилась призрачным зеленоватым светом пентаграмма, ее проекция поднялась в воздух, замерцала и медленно превратилась в огромные врата. Все как всегда, все было так, как и в прошлые набеги. Но что-то определенно было не так.
Аркал не дал себе воли и не поверил предчувствиям. Он мало спал, не позавтракал еще, вот и лезет в голову всякая дрянь. Повелитель пинком отправил вперед тощего оруженосца, забрав у парня меч, и внимательно осмотрел войска. Все на местах, трусов в его армии нет. Предателей тоже. Но от чего же так муторно в животе? Несвежие ягоды съел вчера, что ли?
Наконец портал развернулся в полную силу и приоткрыл окно в другой мир. Впереди замаячили великие перспективы, победа над эльфами, множество трофеев…
— Вперед, мои воины! — заорал Аркал, взмахивая мечом. Лезвие слегка блеснуло в едва видимом звездном свете. Армия демонов отозвалась довольным ревом и начала движение к порталу. Повелитель довольно потер руки и остался на холме — он не лез в битву до тех пор, пока ситуация не была критической.
Но его планы стоять и наблюдать пошли прахом. Впереди, из портала тоже перло что-то большое, явно довольное перспективой неплохой добычи, и громко ревущее. Аркал протер сонные глаза, накинул заклинание ночного зрения для лучшей видимости — не помогло. Из портала медленно и величественно выползала огромная серо-коричневая туша, опирающаяся на длинные щупальца-отростки.
— Ну твою ж мать! — демон только сейчас понял всю трагичность ситуации. Бой придется давать на своей территории. Бой, в принципе, бесполезный, поскольку эта скотина наверняка сожрала всех эльфов и обрадовалась так вовремя открывшемуся порталу. А значит плакали их трофеи, вкусненькие стройные эльфийки, пряности и корабли… — Проклятье!
Армия демонов остановилась, увидев незнакомого противника. Зато неведомая скотина полностью выбралась из портала и довольно шустро, как для такой туши, поспешила к вкусняшке в виде целой толпы двуногих.
— В атаку! — взвыл Аркал и армия пришла в движение.
Первыми попробовали тварь на зуб маги. Заклинания посыпались на монстра как из рога изобилия, но тому это было совершенно безразлично. Молнии и огненные шары стекали по шершавой шкуре, словно масло, от вихрей скотина уворачивалась, раскручивая свою огромную тушу в разные стороны и давя самых нерасторопных демонов. А потом щупальца пришли в движение и стали отлавливать воинов.
Некоторые отправлялись сразу в большую зубастую пасть, усеянную кроме острых как иглы зубов, еще и какими-то жгутиками-ниточками. Полигон наполнился воплями боли и ужаса. Первые раненные потянулись к лекарскому обозу и закипел движняк.
Поняв, что магия бесполезна, воины попытались оттеснить магов назад, но шеренги смешались, все спуталось в неимоверной давке и плотность демонов сыграла с ними дурную шутку. Кого не задавило чудовище, того пришибли свои же, пытающиеся все же поразить монстра копьями, ядовитыми стрелами и мечами. Некоторые додумались взлетать над толпой, но тогда за дело брался монстр, вылавливая ретивых вояк щупальцами и смачно хрупая демонской броней. Все слилось в сплошную мясорубку, оружие отскакивало от чудовища, как и магия, зато неплохо попадало в самих демонов, причиняя еще больший урон и так шокированной армии.
Еще бы, они же шли убивать беззащитных, спящих эльфов, а напоролись на монстрятину, способную испортить жизнь всей демонской империи. Аркал потрясенно смотрел на гибель своих лучших воинов и ожесточенно дергал себя за мочку уха, заставляя думать, думать и еще раз думать. Неуязвимых нет, есть непонятые противники. Шкура у этой скотины прочна, а как на счет внутренностей?
— Главного мага ко мне! — выкрикнул Повелитель, в отчаянии глядя на кровавую кашу вместо своих воинов. Чудовище насытилось довольно быстро и теперь просто металось туда-сюда, давя демонов своей огромной тушей и разрывая длинными сильными щупальцами.
Прибежал запыленный и окровавленный маг, поддерживающий левую руку, висящую плетью.
— Повелитель… — демон с трудом поклонился, но Аркал отмахнулся. Не до реверансов сейчас…
— У вас есть взрывные заклинания? Прямо такие чтоб ух?! Чтобы взорвать эту тварь.
— Заклинания есть, Повелитель, — маг неопределенной грязной расцветки смотрел на правителя спокойно и сосредоточенно. — Вот только они не действуют на эту тварь.
— Снаружи не действуют, значит попробуем изнутри, — припечатал правитель. — Сделайте так, чтобы оно взорвалось нахрен и я больше не видел это чудовище.
— Слушаюсь, мой Повелитель, — маг медленно засеменил обратно, придерживая руку.
Аркал вздохнул и коснулся меча в ножнах. Вот ведь как вышло то, а… Треть армии уже погибла и гибла дальше теми же темпами. Демоны, сильные, непобедимые, мощные воины были просто раздавлены каким-то осьминогом-переростком! Позорище! Что в хрониках писать? Как выкрутиться из обещаний всяким чиновникам? Ай ладно, чиновников на плаху, неугодных в портал — авось у эльфов водятся еще такие зверюшки…
Тем временем армия перегруппировалась, отступила и маги принялись готовить гадость. Монстр вальяжно растопырил щупальца и бестолково топтался на месте — начинало светать и, похоже, солнечный свет доставлял монстру неудобства. И хуже всего было то, что эта исполинская туша своей жопой стерла пентаграмму и таким нехитрым образом благополучно закрыла портал. Значит вытолкать его обратно к эльфам не получится, остается только убить. Аркал мысленно костерил того придурка, который создал такое чудовище — он поверить не мог, что такое может самостоятельно возникнуть в природе.
Маги выслали одного смельчака вперед, часть воинов стала сзади отвлекать чудовище, тыкая его мечами в объемный зад. Монстр снова завертелся, разозлился и принялся рвать и метать ошметки из демонов. Но теперь была надежда. Хоть какая-то.
Демон-смертник, увешанный какими-то мешочками, стойко шел вперед, стараясь уворачиваться от щупалец. Он знал свою судьбу наперед, но от этого легче не становилось. Аркал успел заметить маленькую синеволосую фигурку, медленно подбирающуюся к приоткрытой пасти раздосадованного монстра. Одно щупальце мелькает в опасной близости к смертнику, второе… да сколько же их?
Повелитель нервно замер на месте, теребя перевязь меча острыми когтями. Ну, давай же! Есть! Смертник ринулся в пасть монстра, чему тот несказанно удивился. Тварь сглотнула, практически не поцарапав демона, и принялась за замешкавшихся остальных. И через минуту взорвалась, засыпав всех стоящих рядом с нею ошметками своего тела. Крови в монстре не было, только липкая полупрозрачная жидкость.
Демоны медленно утирали залитые лица и не могли поверить, что все закончилось. Повелитель, наконец, выдохнул, поняв, что все эти долгие три минуты времени не дышал вообще, боясь спугнуть удачу. Но удача и так обошла его стороной. Остались живы и хорошо.
Поход в мир эльфов накрылся. От непобедимой демонской армии осталась едва половина, при чем большинство было ранеными. Магов почти не было, только два боевых мага относительно уцелели. Заклинателей тварь схарчила первыми. Да, не скоро теперь они отправятся в поход в другой мир. И мир эльфов лучше теперь не открывать. Нет больше никаких эльфов. И не будет никогда.
Повелитель вытер взмокший лоб, приложился к поданной каким-то прихлебалой фляжке и отчетливо понял, что теперь проблем будет больше, чем было до сих пор. Но он справится, не впервой. А сейчас ему нестерпимо хотелось напиться вдрызг и кого-нибудь зарезать. С особой жестокостью и пытками. Жаль, дурацкий слуга где-то подох, он бы сейчас пришелся как никогда кстати. Ничего, наймет нового, не проблема.
Аркал вернул фляжку хозяину и деловито махнул рукой — возвращаемся. Победа превратилась в поражение.
Примечания:
Демоны в армии и в охране бывают разных типов, поэтому делятся на воинов, магов и боевых магов. Воины – те демоны, у которых магический дар относительно слабый. Все демоны поголовно маги, но кто-то сильнее, а кто-то слабее. Воины предпочитают пользоваться оружием. Маги – демоны, у которых физическое тело развито хуже, но зато большой запас маны. Они проходят специальное обучение, получают распределение и становятся бытовыми, военными магами, лекарями, заклинателями, пророками и тд. Боевые маги – демоны середнячки, которые одинаково владеют оружием и магией, не имея особых преимуществ ни там, ни там. Зато они универсальны и в случае, когда мана закончилась, вполне способны постоять за себя с помощью меча или стреляя из лука.
Мы вышли на порог кафетерия. Дождь стоял стеной. «Форд» был едва различим в таком ливне.
Мы отправились в отель. «Форд» буквально плыл по рекам воды, и я думал о том, где сейчас Нэнси в своём красивом, но тонком платье. В голову лезли страшные картины, главным образом из триллеров.
Детективное агентство «Артур и девочки», собралась вместе в холле дома Джейкоба. Мы достали конфеты и галеты и заварили кофе. Я снова влез в Скайп Нэнси. Через минуту, обругав себя идиотом за невнимательность, я открывал длинную простыню сообщений от контакта по имени «Эдвард».
Ну конечно, Эдвард, кто же ещё!
Мне пришлось окунуться в историю любви Нэнси к мерзавцу— обольстителю. То, что он был таковым, я даже не сомневался. Достаточно было прочитать то, что писала ему сестра, и что отвечал он. Лицо моё покраснело от негодования. Как же она его просила о встрече! И как он хитро приманивал её, словно рыбак, и как резко подсёк, когда она клюнула.
Представляете, он поведал ей, что вампиры на самом деле существуют и морочил голову историями из их быта, например, тем, что вампирам не обязательно убивать жертв, можно держать их в качестве домашних животных и просто брать у них кровь, как у доноров. Нэнси спрашивала, правда ли из-за крови вампиры остаются бессмертными и откуда у них берется яд для обращения обычного человека в вампира. Могут ли они молниеносно перемещаться? «Эдвард» отвечал какую-то чушь. В основном увиливал от ответов. Ясно, что фантазии у него не хватало.
Пока я читал их переписку, девчонки сидели, как мыши и выглядели озабоченными. До меня дошло, что я читал всё это вслух.
Познакомились они действительно на сайте фанатов Саги и договорились встретиться в Форксе, на той же тусовке «Полнолуние», где мы были вчера. Для того, чтобы заплатить взнос на эту вечеринку, Нэнси соврала нам с мамой, что кто-то украл сумочку с её накоплениями. И ещё она собиралась сама сбежать в Форкс, если бы никто не согласился её отвезти, а этот негодяй подбивал её к этому!
Мы выпили ещё кофе, потому что дождь навевал сон.
— Понятно, что они встретились, — сказала Пайпер. — Но не пошли на вечеринку. А куда пошли?
— Нэнси сначала направилась куда-то с письмом, которое писала в кафе. Вверх по улице. Что там такое? — спросил я девчонок.
— Почтовый ящик,— сказала Пайпер.
— Возле дома Калленов! – хором добавили девчонки.
Мы должны проверить этот почтовый ящик! Вдруг там лежит письмо Нэнси? Ведь забрать его вряд ли успели. Уик-энд.
За стеной дождя никто не увидел, как мы открыли почтовый ящик. Там лежала пачка писем, реклама и какие-то счета отеля, которому принадлежал дом Калленов в Форксе.
Но всё же там было и письмо Нэнси. Я быстро открыл конверт.
Письмо адресовалось маме.
Нэнси упрекала маму за то, что она грубо относится к её чувствам, не понимает её, рассказывала, что нашла человека, которому полностью доверяет, любит, жить без него не может и хочет связать с ним свою жизнь. Нэнси просит не искать её и простить, так как в глаза маме и мне она сказать это не смогла бы. И что она сама даст о себе знать, когда все смирятся с её поступком.
— Что она пишет? — в нетерпении спросила Пайпер.
— Пишет… что влюбилась в Эдварда. – Мне было стыдно сказать, что моя сестра — идиотка.
Мы вернулись в отель. Я снова засел за переписку Эдварда с Нэнси. А девчонки искали информацию по владельцу автомобиля.
Оказывается, Нэнси общалась с этим парнем четыре с половиной месяца, а мы и не заметили, что у неё роман! И вот, буквально в самом начале переписки, я нашёл зацепку. Парень писал, что иногда приезжает к дяде, потому что у того классный дом на Милл-крик, и он обязательно пригласит туда Нэнси. На карте оказалось, что этот ручей очень длинный и протекает сквозь дремучие дебри. Дорога шла как раз мимо той вырубки, где мы были, когда гнались за пикапом.
— Этот Сильвер Руст работает в тюрьме, охранником. Мы нашли его переписку на форуме охотников, он ещё охотится на лосей и медведей.
— Медведей?! Только последний мерзавец поднимет ружьё на медведя!!! — разозлился я.
— Ты чего? — удивились девчонки. — Гризли опасны, могут и человека разорвать.
— Только если за дело… Ну ладно, хватит дурака валять, поехали на Милл-крик. Проверим, там ли Нэнси.
— Эй-эй, погоди-ка! А вдруг этот Сильвер и есть маньяк? Что, если он вдруг достанет ружьё? Перестреляет нас и закопает в лесу. Как в фильме «Кровавый уик-энд»? Давай сходим в полицию, а потом уже поедем?
Девчонки всегда были трусихами.
— Мы только время зря потеряем,— сказал я недовольно. На меня смотрели умоляюще три пары девичьих глаз. – Ладно… — вздохнул я.
На часах уже полшестого. Кто знает, когда заканчивается смена у этого мордатого Сильвера?
В пустом полицейском участке сидел пожилой дежурный и смотрел телевизор, положив ноги на стол.
— Здравствуйте! Я пришёл сделать заявление о пропаже моей сестры, Нэнси.
Полицейский спустил ноги на пол и убавил звук телевизора.
— Когда она пропала? Сколько ей лет?— спросил он голосом, в котором не было ни тени энтузиазма.
— Вчера вечером, около восьми. Ей – шестнадцать.
— Ну, ещё рано искать, даже суток не прошло, скоро сама найдётся. В такой дождь не очень-то погуляешь. Все вампиры по домам сидят, бояться нечего.
Он улыбнулся своей шутке и приготовился включить звук.
— Скажите, а вы знаете, кто живёт вдоль Милл-крик?
Полицейский надул щёки и закатил глаза, раздумывая.
— Есть несколько домов, в основном охотничьи. Но это уже к Форксу не относится.
— Вы знаете Сильвера Руста?
— Может, и слышал, а что такое, молодой человек?
— У него черный пикап «Колорадо».
— Здесь у каждого четвертого такой пикап. Вы отправляйтесь домой, ребята, и приходите через два дня, если ваша Нэнси не найдётся.
Мы вышли. Дождь стихал.
Надо было вернуться в отель и приготовиться к путешествию. Мне пришлось позвонить маме. Я бодро доложил ей, что всё в порядке, заставив Пайпер издали крикнуть: «Мам, привет!» Мама ничего не заподозрила, сказала, чтобы мы не промокли и лучше не выходили в такую погоду, потому что ветер ожидается чуть не до пятидесяти миль в час. Ого! Это серьёзно, но я не мог сидеть и ждать лучшей погоды, когда моя сестра в опасности. В том, что она в опасности, я уже не сомневался, и с каждой минутой моя тревога всё возрастала.
Взяв всё, что нужно, я пошёл за девчонками. Они сидели за столом и пили горячий чай с галетами.
— Ну что, готовы?
Мне навстречу поднялась только Пайпер, одетая в красную куртку. Остальные двое идти не захотели. Испугались. Ну что ж. Я бы и один пошёл. Но мне стало приятно и тепло на душе, когда я увидел рядом задорный ёжик тёмных волос.
Когда мы вышли, то уже совсем стемнело, в лужах отражались фонари и редкие капли всколыхивали поверхность воды. По сто первому шоссе мы добрались до знакомого поворота в лес. Потом доехали до вырубки. Но сразу за ней начиналась абсолютно непроходимая для моего «форда» дорога и мы спрятали его, загнав в кусты. Дальше пошли пешком, натянув капюшоны, под градом падающих с деревьев капель, освещая себе дорогу фонариками. Шли долго, скользя по жидкой грязи, и наконец обнаружили чей-то охотничий дом. Высокая непримятая трава вокруг и тёмные окна сказали о том, что дом необитаем. Ноги давно промокли, но куртки ещё держались. Клокотание и шум полноводного после ливня ручья, сопровождал наш путь.
Просека стала шире. Поднявшийся ветер срывал с огромных деревьев клочья тумана. Мохнатая темная птица неожиданно перелетела нам дорогу, мелькнув искрой глаза.
Несмотря на сырость, в этом ночном походе было что-то воодушевляющее.
Я любил лес, но ночью бывал там редко.
Старался не бывать…
А вот и ещё один домик.
В окне были видны мужчина и женщина, беседующие за столом, с банками пива в руках. Перед домиком блестел умытый ливнем джип. И хоть нам очень хотелось попроситься внутрь, чтобы согреться, но мы пошли дальше.
Бурлящий Милл-крик преградил нам путь. Перекинутые через ручей брёвна составляли довольно скользкий мост. Когда мы переходили по нему ручей, держась за руки, и я почувствовал, как замерзли руки Пайпер. Поэтому, остановившись под большой сосной, увешанной зелёными бородами мха, мы обнялись, и я дал её ледяным пальцам забраться мне под майку. Пайпер замерла, сосредоточенно греясь, уткнувшись в меня лбом и смущённо сопя носом.
Так мы стояли минут десять, сдерживая волнение.
Потом снова ступили на тропинку, чтобы найти дом Сильвера Руста, который был дядей «Эдварда», в чём я теперь не сомневался.
Почти два с половиной часа нам понадобилось, чтобы найти ещё один охотничий дом, находившийся в стороне от дороги. Следы автомобиля вели к погруженному в темноту дому.
Но пикапа тут не было.
Обширная площадка перед бревенчатым крепким домом была покрыта кусками строительного мусора, песчаными кучами, оставшимися, наверное, после возведения гаража. Мы осторожно пошли к дому. Обошли со всех сторон. При свете фонаря, удалось увидеть валявшиеся на подоконнике, покрытые пылью счета. Прилипнув носом к стеклу, я кое-как разглядел имя получателя — Руст!
Мы нашли его!
С задней, повернутой к лесу стороны, обнаружилась дверь. Черная, мокрая. Трухлявый порог обвалился. Я подёргал за ручку. Заперто. Ветер усиливался. Тучи унеслись, обнажив ясную, притягивающую, как магнит, луну. Я послал Пайпер проверить другие окна, а сам пошёл к гаражу. На двери висел массивный замок. Я подошёл к двери и крикнул в щель «Нэнси!» Прислушался. Но завывания ветра мешали что-либо услышать. Вернулась Пайпер:
— Там все окна с задернутыми занавесками. Ничего внутри не видно.
Мы решили проникнуть внутрь через заднюю дверь. Полчаса ковыряли ножом замок, и дверь подалась…
Подсобка, куда вела дверь, была завалена старыми вещами и коробками.
Во всех фильмах про похищения, жертвы томились в подвалах, вот мы и стали искать подвал. Я звал «Нэнси! Нэнси!», но безуспешно. Включать свет было опасно, мы шарили с фонариками. На полу лежала большая медвежья шкура, затертая, затоптанная, вызвавшая во мне прилив ненависти к хозяину дома. Мы потянули её в сторону и обнаружили люк, вровень с деревянным полом. Но ни ручки, ни кольца. Я пытался подцепить его ножом. Безрезультатно. Потом обнаружилось отверстие, куда должна была вставляться ручка или ключ. Мы бросились искать подходящее орудие.
В этот момент в окно снаружи ударил свет. Мы замерли. Сквозь завывание ветра мы даже не расслышали, как подъехал автомобиль.
Пайпер отвела занавеску:
— Пикап!
— Давай к двери!
Мы нырнули в коридорчик, ведущий к задней двери, и присели за коробками.
В дом вошли двое. Мы слышали их голоса. Они таскали с улицы какие-то ящики и ругали проклятый Форкс с его проклятой погодой. Наконец они закрыли дверь и включили свет. Раздалась ругань!
— Чёртов Эдди, ты что, охренел, мать твою?! Почему шкуру на место не положил?
Пайпер сжала мою руку.
Невидимый Эдди огрызнулся:
— Ты последний там был, не ори!
Потом они долго возились, что-то ели, гремя посудой. Наконец, второй сказал:
— Иди, посмотри, как там дела. Пощупай, приласкай, и таблетки не забудь дать.
— Да помню я!
Второй скабрезно захихикал. Я не выдержал и стал медленно подниматься, чтобы увидеть, что там в комнате. Мне удалось незаметно переместиться от одной стены до другой. Мордатый Сильвер, отвесив нижнюю губу, развалился в кресле. Жирное брюхо почти лежало на коленях. А вот и Эдвард! Или Эдди, как звал его дядя Сильвер. Парень, пожалуй, даже красив, но в лице то-то неприятное, особенно неестественно красные крупные губы. Он нагнулся и вытащил из-под старого дивана длинную загнутую железку, откинул медвежью шкуру и вставил железку в отверстие в люке.
Через минуту его голова со спутанными медного цвета волосами исчезла в глубине подполья. Что-либо услышать мешало завывание ветра. Пайпер сидела тихо, как мышь.
Прошло десять долгих минут, из люка показалась голова Эдди.
— Ты идёшь? Всё готово уже.
— А ты коробку синюю из машины принёс?
— Чёрт! Забыл! Я быстро.
— Кретин, двери!— рявкнул дядя вслед племяннику, плохо закрывшему дверь, распахнувшуюся от ветра со страшным грохотом.
Эдди появился с коробкой. Достал нож, вскрыл её. Дядя соизволил подойти к столу. Достал из коробки систему для переливания крови, скальпель, посмотрел на свет, положил обратно.
— Нормально. То, что надо. Ну, пошли, попробуем твою Нэнси.
Эдди взял коробку и открыл люк.
В этот момент раздался звонок телефона.
Моего телефона.
Сильвер и Эдди разом повернулись на звук. Пайпер сдавленно вскрикнула позади.
Я стоял в темноте, поэтому они не сразу меня разглядели. Дядя сделал резкое движение вправо и в руке у него появился охотничий карабин. Эдди отбросил коробку и выхватил из куртки пистолет.
— Что за хрень! Ты кто такой?!
Нажав на кнопку телефона, я поднёс его к уху. Это была Лиз.
— Алло! Мы нашли их! Выезжайте! – сказал я, блефуя.
Раздался выстрел, попавший в косяк. Отлетевшая щепка больно впилась в щёку.
Решение созрело мгновенно, и от страха неизбежного сжалось сердце. Перед глазами встали лица сестры и мамы и мерзкие рожи похитителей. Они не остановятся ни перед чем, и они вооружены.
Я бросился вперёд и пробежав мимо обалдевшего от неожиданности Эдди, одним ударом вышиб дверь и выпрыгнул наружу. С рёвом ярости дядя с племянником выскочили на порог, стреляя в мою сторону. Я побежал по двору, перемахивая через кучи щебня и гнилых досок, наращивая скорость. Страх сковывал ноги, но я заставил себя бежать. Мимо свистели пули.
Ветер мощно дул в спину, поэтому мой разбег укоротился, изнутри поднялась волна неизвестной силы, расширяющая грудь до невозможности вдохнуть. Мышцы напряглись, как пружины, и я, высоко подпрыгнув, кувыркнулся в воздухе. На мгновение меня поглотил мрак, но тут же всё вокруг стало видно, как днём.
Гнущиеся к земле молодые деревья, мотающиеся лапы старых елей, летящие тысячами оторванные листья и раскачивающийся под ударами ветра пикап.
Вспыхнул яркий свет. Зажглось наружное освещение.
И одновременно раздался двойной крик ужаса.
А может, и крик двойного ужаса.
Одинаково приятный для моих ушей…
— Артур! — кто-то тряс меня за плечо. – У тебя кровь тут, ты ранен?
Надо мной склонилась Пайпер.
Я мгновенно вскочил на ноги, и оттолкнув её, бросился в дом.
— А я думала — ты уже в подвале, — сказала подошедшая Пайпер, изумленно глядя на то, как я с бешеной скоростью запихиваю в рот еду, оставшуюся от Сильвера и Эдди.
— Мне… надо… поесть…
Я заталкивал куски пиццы, заливал её молоком и совал в рот целиком плитку шоколада, а потом, сорвав крышку с банки с тунцом, вытряс её в рот, закусив сосисками в целлофане. Через двадцать минут голод меня отпустил и я успокоился, поняв, что мне удалось обернуться и остаться в живых и не свихнуться! Это было чудо!
Мы полезли в люк. Там обнаружился подземный ход, ведущий в помещения под гаражом.
— Боже мой, Нэнси!!!
Я бросился к клетке, в которых обычно держат бойцовых собак. Там была моя сестра в своём красивом, но порванном и грязном платье. Она безучастно смотрела на меня.
На столе находился медицинский арсенал, таблетки, шприцы, системы для переливания крови. Полбутылки виски и два пластиковых стакана с подозрительным бурым осадком. Рядом, в корзине, ещё стаканы — грязные, мятые… и связка ключей.
Я вытащил Нэнси и усадил её на стул. Пайпер помогала мне.
А дальше было ещё интереснее. Мы нашли двух девушек. Бледных, худых, в наркотическом опьянении. А вокруг висели постеры из фильма «Сумерки». Мужики совсем свихнулись, захотев стать вампирами… впрочем, это уже неважно.
Теперь всё будет хорошо.
Я посмотрел на Пайпер. Она улыбалась.
— Всё-таки вампиры и оборотни существуют.
— Вампиров не существует, существуют моральные уроды, а что касается остального, то тебе никто не поверит.
Она засмеялась.
— А я никому и не скажу.
— Скажешь. Все девчонки – болтушки. Но все подумают, что ты сошла с ума от «Саги».
— Как тут не сойти с ума? — она дотронулась до меня пальцем и посмотрела на него, как будто хотела разгадать тайну, которую мне пришлось приоткрыть.
Я подмигнул ей и набрал Лиз.
— Мы нашли их.
— Да-да! Я поняла, услышала в телефоне стрельбу и вызвала полицию. Я же звонила тебе, чтобы сказать, что номер телефона принадлежит Эдварду Стакси. Как там сестра?
— Всё нормально. Тут две девушки ещё. Скорее всего, те, что в прошлом году пропали. Ну ладно, до свиданья!
— Эй, Артур, подожди, а те, кто стрелял, они где?!
*Forks(англ)— имеет так же значение «Вилки», как и «Разветвление ручья»
Все началось со старшего золотого, который в первый же день пребывания на нашем корабле вручил мне амулет в форме шестиконечной звезды. Поскольку я уже стрелянный воробей, то брать всякие подобные штуки, тем более от подчиненных мною созданий, всерьез опасаюсь. Прошла та эпоха, когда я тащила себе все, что блестит, а после драгоценные вещички оказывались обручальными, помолвочными и прочими магическими атрибутами.
Так что к подарку отнеслась настороженно, не рискуя приобретать себе в супруги еще и этого дракона. Как только удалось немного выгребтись из завала забот, предоставленных усилиями золотого клана и помочь нефритовым, я задалась целью разузнать все о драконьих амулетах — что они означают и с чем их едят.
***
В библиотеке демиургов было тихо и непривычно пустынно. Я рассеянно оглянулась, но позади маячили только «котики», с опаской косясь по сторонам. Сам библиотекарь появился минут через пятнадцать, когда я уже собиралась самостоятельно поискать интересующие книги. Демиург был сильно расстроен чем-то, но все же отправился искать необходимое, а нас спровадил в читальный зал. Выносить отсюда книги нельзя, можно только здесь читать. Если нужна сама книга, то за отдельную плату библиотекарь сделает копию на кристалл или бумагу.
Я надела протянутый библиотекарем амулет-счетчик, взимающий плату в виде энергии, приняла книги, и предложила парням тоже найти себе что-то интересное. Старший заказал книгу об оружии в разных мирах, чем вызвал недовольное ворчание демиурга — таких книг было немало. Младший присоединился к брату изучать оружие. Вот и замечательно, не будут заглядывать через плечо — стыдно ж признаваться, что живя с кучей драконов, я не знаю и десятой части обычаев, ритуалов, амулетов и прочего, с чем приходится сталкиваться в жизни.
Из того, что удалось узнать конкретно: у драконов есть три типа амулетов. Точнее, три типа амулетов на цепочке, которые надевают на шею. Кроме них есть еще бесчисленное множество колец, сережек, браслетов, кулонов и прочей драгоценной прелести, которую сами драконы зачаровывают по своему усмотрению.
Первый тип амулетов — брачный. У драконов разных видов выглядит по разному — у меня аж в глазах зарябило от попыток запомнить все эти подлянки. А запомнить нужно — мало ли какого еще добра я насобираю и чем это обернется. Конкретно брачный амулет золотых выглядит, как золотая же капелька на золотой цепочке. Логично, ведь создают они такие вещи из своей шкуры, как и одежду с обувью. То есть, с этой стороны опасаться нечего.
Второй тип амулетов — пятиконечные золотые звездочки. Они являются чем-то вроде просьбы о помощи роду. Принявший такой амулет получает полную власть над отдавшим, но взамен обязуется помогать роду, клану или семье того, кто этот амулет отдал. В некоторых случаях эти амулеты могут забрать силой, потому следует быть осторожным. К примеру, такого амулета нет у Шеата, скорее всего дракон посеял где-то свою драгоценность и теперь ищи ветра в поле…
Третий тип амулетов искался долго, но, наконец, нашелся. Металлическая шестигранная звезда имеется только у теневиков и является чем-то вроде отличительного знака, как орден или нашивка. Передача этой прелести обозначает намерение защищать, как самого себя. Что ж, спасибо и на этом. Вон как защищают, аж странички шуршат.
На всякий случай я еще пробежалась по кольцам — стоит помнить и эту подлянку. Колец у драконов великое множество — энергетические, в которых хранится запас силы, магические — с запасом маны, с конструктами готовых заклинаний, с сырой энергетикой, которую с помощью кольца можно превратить в подходящую для конкретного дела. Целительные кольца, исцеляющие средние ранения. Легкие травмы и царапины на драконах сами зарастут, а серьезные болячки кольца уже не одолеют — тут нужна помощь грамотных целителей, чаще всего — драконов пепельного клана.
Так же есть кольца помолвочные — та самая фигня, которая болтается на моей правой руке, подаренная Шеатом. Кольца детские — я уже рассказывала о видах колец. А такие не помешает нацепить и на моих братцев золотых. Так я всегда буду знать, где находятся эти паразиты и что делают. А то вдруг еще какой вонючей гадости насобирают…
Я внимательно вычитала, как создавать такие колечки. Само кольцо может быть любой формы и цвета, главное — наложенное на него заклинание слежения и маячка. Таким образом носитель кольца всегда будет доступен. Еще можно было заморочиться дополнительной связкой заклинаний и сделать в плюс к следилке что-то вроде амулета связи. Закопавшись в заклинаниях, я мимоходом создала себе булку, парням вазу с апельсинами (тотемный фрукт золотых драконов как-никак) и принялась ваять кольца.
Кусочек собранного мягкого металла завертелся в пальцах, превратился в кружок, серединка впиталось в края, оставив вполне подходящий ободок. Я покосилась на старшего, мимоходом прикинула размер указательного пальца — чуть подогнала золотистый ободок. Раз уж взяла себе золотых драконов, будь добра соответствуй. Отдельно завертелся маленьким вихриком сгусток молекул, собрался в единый монолит и на стол упал красный камешек, маленький, но довольно крепкий. Такой выдержит все мои заклинания, главное теперь правильно их к нему прикрепить.
Работать с предметами мне нравилось. Создавать что-то своими руками тем более. Я кропотливо собирала кольца. Сначала закрепила все заклинания на красном камне, потом изготовила ободок под младшего дракона — он чуть худощавее, чем брат, пальцы чуть тоньше, значит просто скопировать первое кольцо не удастся. Второй камешек от чего-то вышел нежно-зеленым, цвета травы, но заклинание и на него легло как надо. Вообще, угадать с цветом камней у меня никогда не получается. Я просто отпускаю на волю желание и формирую то, что подойдет конкретному субъекту. Вон энергетические кристаллы для нефритовых получились светло-розовыми, похожими на ограненный кварц. Зато энергии туда напихалось — прорва.
Только после завершения всех манипуляций с заклинаниями, я прикрепила камни к ободкам, чуть расплавив золото так, чтобы камешки держались небольшими металлическими крючочками. На словах это описывать сложнее, чем делать, на самом деле на все про все ушло едва ли с полчаса, но результат того стоил. Получившиеся колечки-амулеты стали и следилками, и с их помощью можно связаться со мной в экстренном случае. Для разбитных «котиков» вполне сойдет…
Я вручила парням их кольца, что несказанно обрадовало драконов. Библиотека, конечно, не лучшее место для магических экспериментов, но где иначе мне взять формулы заклинаний? А книжку выносить нельзя, это только какие-то крутые умники смогли повыносить отсюда ценные книги. На всякий случай решила еще узнать об амулетах Шеата, вдруг эта парочка золотых видела нечто подобное? За спрос не бьют в нос…
Открыв книгу на нужной странице, показываю братьям серебристый амулет-звездочку:
— Вы нигде не видели ничего подобного? Или может слышали о такой штуке, валяющейся где-нибудь в сокровищнице?
— В сокровищнице — нет, — ответил старший, радостно крутя подаренное колечко. Как мало надо человеку.. тьфу, дракону для счастья.
— А вот на шее нашего кланового палача — да, — влез младший.
— А поподробнее? — клановый палач — это что-то новенькое…
— Ну… у нас ходят слухи и легенды, что довольно давно наш палач… эээ… пытал твоего Шеата… — немного скуксился старший золотой. Да, было такое дело. В одной из жизней Шеату конкретно не повезло попасть в застенки этого морального урода. — Ну и он… прости, Олла, рассказывать такое совсем не хорошо… В общем, он собирает такие подчинительные амулеты своих… жертв.
Дракон запнулся и, зажмурившись, на ощупь взял апельсин. Разломил и взгрызся в фрукт, не счищая шкурки. Вот его разобрало… Вообще, эти два красавца переняли манеру Шеата запихивать мне ананасы, взявшись за дело с сугубо драконьей скрупулезностью и закармливая меня апельсинами. Дошло до того, что плазма перестала воспринимать неочищенные апельсины как еду и просто хранила это добро внутри тела. Вдруг приспичит пожрать, так есть что. Запас на голодные времена.
— Зачем он их собирает?
— Это его коллекция, — пожал плечами младший. — По крайней мере, мы так думаем. Он носит их все на шее и напоминает артефактную лавку, — усмехнулся золотой, поняв, что никаких наказаний за столь неприятную информацию не будет.
Да и за что тут наказывать? Вот если б они сами эти амулеты собирали, тогда да, можно было бы предъявлять претензии. А так придется разбираться с палачом. Ишь ты, не думала, что в наш прогрессивный век еще сохранились палачи…
Я задумчиво почесала макушку. Что мы имеем? Подчинительный амулет Шеата и не его одного у местного ублюдка. В том, что симпатичный (они не бывают уродами, такова природа драконов) блондинистый красавец является ублюдком, я не сомневалась. Только истинная мразь может пытать своих жертв годами в подземельях, а после носить их подчинительные амулеты на виду, показывая всем, какой он молодец…
План пойти и вытрясти душу из этого дракона потихоньку крутился в голове. Но как это сделать, если эта скотина наверняка в несколько раз сильнее меня?
— Он их там случайно не снимает на ночь? Или когда в баню идет? — вдруг прокатит?
— Снимает, — согласился старший. — Но палач параноик и прячет все амулеты в специальной зачарованной шкатулке из его шкуры, которая открывается только с помощью его крови…
Боги, храните параноиков! Я довольно усмехнулась, мысленно потирая лапки. Достаточно стырить шкатулку и проблема с Шеатом решена. Потом как-нибудь расколупаем или уничтожим… Ведь знать, что родное тебе существо в одночасье может пойти против тебя, стоит лишь кому-то настроить такой амулет… Бррр! Неприятно. И жалко Шеата.
— Что, если ее украсть?
Золотые подавились апельсинами и одновременно закашлялись.
— Шэни, ты с ума сошла! Такое нельзя украсть! На ней защиты как… да как на этой библиотеке!
— Не шумим! — послышался откуда-то сверху усталый голос библиотекаря.
— Простите, мы уже идем, — я собрала книги, убрала крошки и остатки пиршества, подхватила парней под руки и вывела из зала.
Расплатившись наполненными нашей энергией амулетами с замученным демиургом и вернув книги, мы отправились домой мозговать о шкатулке. Оставлять это дело на произвол судьбы мне не хотелось. Одно дело не знать об опасности и совсем другое — знать и не предотвратить. Стоит золотым прочухать, что у нас обитает никакой не клон, а самый настоящий Шеат, как они сразу воспользуются своим преимуществом. И тут уже кто не спрятался, они не виноваты. Шеат еще не вошел в полную силу, но натворить множество бед может даже сейчас. А серебряный в подчинении у золотых это еще унизительнее, ведь эти кланы — вечные враги.
Впрочем, обитающие в наших мирах эсперы пришлись как нельзя кстати. Я перебрала пару сотен досье ребят, управляющихся телекинезом и схожими способностями, выела две вазы конфет и, наконец, нашла того, кто может нам помочь справиться с угрозой. Точнее помочь украсть пресловутую шкатулку, не потревожив заклинания и не касаясь ее руками.
Способность этого парня была уникальна — он мог видеть нити мироздания и управлять ими. Но, увы, не на уровне творцов, а на уровне обывателя, потому самое серьезное, что у него может получиться — поднять и переместить вещь или человека нитями. При этом магия не используется, охранные заклинания не тревожатся, живая кожа шкатулки не касается… То, что надо.
Будь этот паренек покруче и умей он создавать что-либо с помощью нитей, то отправился бы он в нашу Академию учиться вместе с демиургами, драконами, синерианами и более крутыми эсперами. Но так вышло, что создавать или изменять что-то, перекраивая нити, он не может, а потому пристроился он в заведении быстрого питания при космопорте в Приюте. К слову, космопорт функционировал больше как перевалочный пункт, поскольку крупные корабли в Приют больше не допускались. Но голодных приезжих хватало всегда, так что заведение, больше напоминающее ресторан, жило и процветало.
Я пригласила паренька поучаствовать в небольшой авантюре, для него абсолютно безопасной. С помощью экранов удалось отследить время, когда дракон накувыркается с очередной красоткой и завалится спать. Выждав момент, пока палач уснет без задних ног, мы под полной невидимостью шагнули в комнату. «Котики» же остались вместо моего помощника разбираться с очисткой картошки, нарезкой, прожаркой и вообще с кухонными делами. Тащить за собой двух ловящих бабочек в мозгах драконов было форменным самоубийством. Что-то мне подсказывало, что беззастенчиво тупя, золотые просто буксуют подчинение, как и бионики. Но против четких инструкций парни переть не смогли и занялись картошкой на радость хозяину заведения. Договориться с толстячком-ксеносом о временной замене одного работника на двух было плевым делом.
***
В покоях палача я оглянулась на спящую на полу дракошу. Вот же мразь — женщину поиметь и оставить ночевать на холодном полу! Уж мог хотя бы отправить ее домой, спала бы на своей кровати. А тут даже коврика нет.
Искомая шкатулка стояла на прикроватной тумбочке справа от головы спящего палача. Я сдержала зуд в руках — так и хотелось по тихому уничтожить мерзавца и оставить на его месте кучку праха. В руке сам собой возник расщепитель… Мне это ничего не будет стоить, он даже не проснется…
Нет, мы пришли сюда по делу, вот и будем заниматься делом. Я тронула эспера за рукав и указала, чуть подсветив невидимый палец, на шкатулку. Парень понятливо кивнул и обхватил нитями этот ларец кошмаров. Я открыла экран, отправляя парня к нам на корабль вместе со шкатулкой. Оглядываясь на так и не убитого мучителя Шеата, ушла и сама. Я — не он. Я не бью в спину. Придет время и этот красавец получит сполна все, что он делал моему дракону и даже больше. А пока лучшей пыткой для него будет потеря его дивных сокровищ.
Ухмыльнувшись, я законопачиваю экран и стираю все следы нашего пребывания здесь. Пусть ищет на здоровье. А нам предстоит выбор — попытаться извлечь амулеты из шкатулки или просто ее уничтожить.
Шеврин осмотрел зависшую в нитях шкатулку и сказал, что уничтожить легче. А амулеты появятся на драконах новые, не впервой. Следуя совету, я вызвала Шиэс, подобрала нашему эсперу подходящий скафандр — паренек был низкий и стандартные скафандры для биоников и солдат ему слишком велики.
А потом мы просто ушли куда подальше в космос и Шеврин с Шиэс подорвали шкатулку… Бабахнуло знатно — звука не слышно, но световых эффектов эсперу хватило впечатлиться по самое не могу. Уже в корабле парень начал канючить — «хочу приключений!». Ну у нас приключений много, а такого интересного парня не грех приставить к команде. Так что на «Звезде души» одним членом экипажа стало больше…
После всей этой катавасии я ворвалась в нашу комнату, спугнув тихо читавшего Шеата с воплем:
— Дорогой, раздевайся! — амулет должен проявиться на груди, а через рубашку его, ясен пень, не видно.
Ошалелый серебряный едва не выпал из кресла, переводя с меня на Шеврина и Шиэс растерянный взгляд круглых, как блюдца, глаз.
— Что, прямо тут? При них? — выдавил Шеат, потерянно теребя пуговицу на горловине рубашки.
— Ага. Надо посмотреть, проявился амулет или нет, — «порадовала» я его новостью.
— Так бы сразу и сказала, — облегченно выдохнул дракон и расстегнул рубашку. На этот раз даже перламутровую. Растет парень, растет.
На нежно-кремовой коже отчетливо проступал рисунок пятиконечной звезды. Слабый, едва видимый, серого цвета, похожий на старую выцветшую татуировку. Но он был! А это главное.
— Все, спим спокойно. Теперь тебя ни одна сволочь не подчинит.
Я поцеловала Шеата в щеку, чем вызвала повторное недовольство юного организма, и пошла забирать своих «котиков» из ресторана. Думаю, они уже все отработали и даже больше…
***
Пресловутая шкатулка обнаружилась на столе в нашей комнате. Я рассеянно потыкала ее пальцем — никаких заклинаний нет, током не бьется, палец не ест… Странно, мы же ее уничтожили… Позвала Шеврина, показала эту странность. Ну не может такого быть, чтобы уничтоженная шкатулка возродилась у меня на столе. Черный хмыкнул и сказал:
— Открывай.
Послушно открываю. Вместо амулетов внутри лежала простенькая записка. Я потерянно покрутила ее в руках — драконьи иероглифы оказались не читаемыми, переводчик снова подвис.
— Прочти, а? — обидно быть беспомощной в такой ситуации, но что делать?
Шеврин взял листок, разгладил после моих корявых рук и пробежался по нему глазами. А потом просто крепко меня обнял. Если б дышала — задавил бы.
— Поздравляю, нам первая благодарность по всем правилам пришла! — радостно возвестил дракон, не разжимая объятий.
— И чем это нам грозит? — сразу настораживает. Кто мог знать, что мы стырили шкатулку?
— Ничем, кроме спасения еще одной блудной дочери, — улыбнулся Шеврин, наконец отпуская меня, и ловко открыл экран в нужную точку. В комнату шагнула та самая золотая дракоша, которая лежала на полу в спальне золотого палача.
Девушка склонилась в вежливом поклоне и черный взялся проводить ее к золотым собратьям на Кэрлэн. Я же осталась только стоять и хлопать глазами. Слишком уж хорошо все получалось.