Примечание: Выражаю благодарность Александру Игнатьеву за бесценную помощь при написании этой главы.
Его новое имя, принятое им на этой планете официально, стало родным и привычным настолько, что он порой стал забывать своё родное имя. Разумеется, так назвать сына – это была идея матери, и отец, как обычно, не возражал.
Он медленно, словно через силу произнес: Ведим, потом повторил по буквам.
Ведим… полностью Ведимир. Ведающий мир. Хватило бы и короткого Ведим… да и это имя – составное… из целого предложения.
Ведати имати – вадити имати. Значит – ведание, то есть, знание имеющий может водить, то есть, управлять.
Знающий может быть ведущим. Княжеское имя.
По мнению отца, чтобы управлять даже самим собой нужны знания, база, подготовка – одного только княжеского имени явно недостаточно. Отчасти он и сам соглашался с отцом: до князя тут как до луны пешком, но… почему бы и не собрать дружину?
Он усмехнулся… дружину? А из кого? Из киборгов? Хотя бы… выкупить пару с утилизации? Почему бы и нет? На это его нынешней зарплаты хватит… особенно если работать полторы смены и с одним выходным в неделю…
На семнадцатилетие отец подарил кобайк. Счастье было запредельным! Ни у кого из друзей или знакомых даже похожей машины не было… да ещё в таком возрасте!
Это было круто – на рок-фестиваль в окрестностях Серебрянки явиться на собственном кобайке! Три дня полной свободы! – пропущенные звонки от матери… и принятый звонок от отца: «Ещё раз мать доведёшь – твоя… Зиночка… будет продана! На утилизацию!» — и стремительное возвращение домой. К Зиночке…
Тогда он успел, и она была оставлена в доме.
Сразу после окончания школы, едва только Ведим сдал экзамены, отец вынудил его подать документы в Высшее Военное Училище связи, расположенное на той же планете, что и спортшкола… и почти четыре месяца перед зачислением, пока не начался учебный год, он провёл в тренировочном лагере при училище, сдавая различные тесты.
Восемнадцать ему исполнилось в конце сентября, и он получил настоящий спортивный двухместный флайер! Но радовался ему недолго – из лагеря при училище его отпустили только на три дня, чтобы повидаться с матерью — он смог только получить права в родном городе и пару раз полетать над городом.
Улетая, он думал о Зиночке. Больше он её не видел… и мать не видел тоже…
К сидящему на крыльце мужчине подошла высокая девушка и присела рядом:
— Дим, пойдём в дом, уже холодно… почти полночь.
— Кора, мне нормально… дома в ноябре холоднее… и намного. Там теперь середина мая… и скоро зацветут яблони. У нашего дома только смородина и крыжовник, но в парках есть яблони… а здесь и год короче стандартного… и климат другой… здесь красиво, но… всё не так… ведь больше двух лет мы здесь…
— Я знаю. Знаю. И что хочешь вернуться, и что не хочешь меня сдавать… тоже… пойдём в дом, там тепло.
Кора… верная подруга, жена по сути, вещь по документам. Киборг DEX-6, спасшая его в обвале… уже два местных года рядом. Их отношения – от настороженного неприятия до влюблённости – развивались неровными рывками. Кора… больше, чем подруга… была бы человеком – назвал бы женой перед всеми… а так – называл женой только, когда оставались наедине.
Через полгода обучения курсантам первого года было объявлено: «…скоро всем предстоит тренировочный поход с имитацией боевых задач, и для этого похода курс будет разделен на группы по пять человек и каждой группе будет придан киборг». Задачи были поставлены сложные, да и условия были максимально приближены к боевым.
Кураторы предупредили, что по результатам похода примерно полкурса будет отчислено – останутся только самые стойкие и крепкие. Этот поход – возможность с честью уйти из училища для тех, кто передумал становиться военным.
Ведим стать военным хотел меньше всего – но уйти из-под контроля отца было практически невозможно. Так что поход был отличной возможностью покинуть училище.
Их группу с наблюдающим офицером перебросили в гористую местность на соседней планете… вот на этой самой, где он живет сейчас. Терраформирование её только началось, и неосвоенных людьми мест было более, чем предостаточно. Из тёплого мая они попали в ледяной октябрь, и это было не слишком приятно.
Но, с другой стороны — он ещё ни разу в жизни не видел таких ярких рассветов, когда всё небо озаряется алыми росчерками, не дышал таким насыщенным и прозрачно-хрустальным воздухом. И ещё ни разу у него не слезились глаза, когда он смотрел вдаль.
Может быть, всё дело в том, что стоя на каменном уступе, просто физически ощущаешь тысячи километров серого и черного камня, что окружает тебя, круто уходя вниз, и теряется где-то в кипящей туманной дымке. Или в воздухе, который аж звенит своей пронзительной чистотой и прозрачностью. А, возможно, виновато раскатистое эхо, которое даже лёгкий шепот превращает в долгий и протяжный крик, и звук медленно и тяжело скатывается по склонам, пока не упадет и не разобьется где-то в недрах каменистого ущелья.
А ещё там, в горах, тьма и свет сменяли друг друга так быстро, что не успевал даже толком зажмуриться, как попадал словно в другое измерение, в другое время суток.
И почему-то именно там на узких, так и норовящих выскользнуть из-под рифленых подошв, тропах очень ясно понимаешь, что не может быть середины ни в делах, ни в поступках, ни в мыслях.
На второй день похода он впервые в жизни задумался о своей матери: не в обычном ключе, как о слегка двинувшейся на киборгах тётке, которая мало времени и внимания уделяла сыну, а о том, что с годами мать не становится моложе и что ей тяжело одной справляться с домом… пока отец неделями мотается по командировкам.
И, может, стоит подкопить деньжат и купить ей киборга… вот просто взять и отправить в подарок? И, главное, не говорить, что это от него. Но… мать ведь всегда была верна мужу — так что ещё вопрос: примет ли она такой подарок от незнакомца?
Реализовать свою задумку он так и не успел: сначала помешал обвал, потом реабилитация и попытка наладить свою новую жизнь с чистого листа… под именем Дмитрия Лесова с его чистой биографией детдомовца – даже для полугода нахождения в спортшколе отец сделал ему настоящие документы и настоящую биографию, которую он выучил перед вылетом из дома. Существовал ли на самом деле такой человек – Ведим не спрашивал. Незачем было.
Сидевшая рядом Кора подобралась, настороженно фыркнула, как потревоженная кошка – как будто почувствовала, о чём он думает. Ведим успокаивающе погладил девушку по плечу и сам усмехнулся – надо же, успокаивать поглаживаниями боевого киборга…
Кора — киборг DEX-6, который был закреплен за их группой. Её, прошедшую несколько планет в разведотряде, старую семилетнюю куклу, имеющую огромный опыт, готовили к списанию. Это был её последний поход – и она это знала.
Одногруппники, узнав, что им по жребию достался DEX женской модификации, долго ржали и отпускали пошлые шуточки на тему того, как им будет нескучно с девушкой в походе. И не обращали внимания на его доводы, что для киборга нет никакой разницы — мужской он модификации или женской.
Прикреплённый к группе офицер откровенные безобразия пресекал, но на мелкие выходки парней не обращал внимания.
Так что выступать одному против четверых было тяжело, но Ведим сознательно шёл на конфликт с одногруппниками потому, что издеваться над оружием – мелочно и паршиво, и ни один нормальный солдат не будет пинать бластер, и ещё потому, что были в его жизни слова отца о девушках и киборгах, было и отношение матери к «куклам», а ещё были чёрное, как ночное небо, и такие же бездонные глаза девушки-DEX.
После трёх-четырёх коротких, но злых стычек и от него самого, и от киборга парни отстали. Да и в целом поход оказался неожиданно сложным, и не располагал к развлечениям – так что сил едва хватало на то, чтобы забиться на ночлег в подходящую пещеру, раскатать спальники и, забравшись в них, торопливо съесть причитающуюся порцию тушёнки и провалиться в сон.
Так прошли первые сутки, вторые, а на третью ночь и произошло то, что в официальном отчёте обозвали как несчастный случай…
Он тогда не успел понять, что происходит и что же его разбудило, потому что вокруг всё гремело, скрежетало и грохотало. И, казалось, что даже сами горы вибрируют и дрожат всеми своими многовековыми суставами — и он видел и чувствовал их дрожь своим телом. В ушах шумело, перед глазами все плыло и отчего-то было сложно разобраться где верх, а где низ, не говоря уже про то, чтобы найти выход из пещеры, где они остановились на ночлег.
Единственное, что чётко разрывало этот всепоглощающий шум и вибрацию – боль от впивающихся в тело каменных обломков. Каким-то чудом большие валуны падали рядом с ним, иногда буквально в нескольких миллиметрах, но почти не задевали.
А потом он отключился… то ли контузило при обвале, то ли нехватка кислорода в малюсенькой нише, где с трудом уместился бы даже ребёнок, но они там как-то ухитрились спрятаться вдвоём, причем киборг прижимала его к камням и, кажется, закрывала своим телом от опасностей окружающего мира.
Сколько они выбирались – он не помнил, а Кора до сих пор так и не рассказала, как ей удалось разобрать тот завал, зато он чувствовал, как с женских ладоней ему на лицо капала кровь, когда киборг стирала с его лба холодный пот.
Он видел, как шевелятся её губы, но не слышал, что же она ему говорила, просто ждал, когда всё закончится.
Но до финала оказалось намного дальше и больше, чем семь бесконечных дней, пока киборг тащила его на себе к ближайшему жилому району с медпунктом. Погода не радовала – то ливень, то снег, то резкое потепление… и Коре пришлось охотиться, чтобы кормить раненого… на второй день она смогла убить копытное животное и обеспечила обоих не только мясом, но и шкурой, в которую заворачивала Ведима.
Врачи с расспросами не приставали – им было достаточно той информации, что скупо рассказала Кора: мол, они туристы и попали под обвал.
Именно это она и сообщила ему и замерла, ожидая реакции – он ведь продолжал числиться её хозяином, пусть и третьего уровня. Так что приказать умереть он не мог, а сдать сорванного киборга представителям компании – запросто.
А вот она могла его убить, пусть и через мучительную борьбу с собственной программой. Те несколько секунд, когда они смотрели друг другу в глаза и, фактически, решали судьбу, могли соперничать с вечностью в аду…
А ещё была статья в Инфранете о том, что в горах во время обвала на тренировочном маршруте погиб курсант военного училища, и что тело до сих пор не найдено… и каким чудом спаслись остальные…, и что официальная церемония похорон уже состоялась.
И видеозапись, как отцу погибшего курсанта вручают какую-то медаль и пафосные слова: «…героически погиб в учебном походе… спасая товарищей… награждён посмертно…»…
На видео был именно его отец: холодное выражение лица, будто маску из биогеля приклеил, и мёртвый взгляд. Очевидно, что матери он сообщил только то, что посчитал нужным и что собственное расследование он уже провёл – раз уж официально отказался от дальнейших поисков тела сына и принял документы о списании киборга.
Но, с другой стороны, всё случившееся – шанс стать Димой, а не Ведимом, начать новую жизнь, признаться в любви, обрести такой дом, о котором мечтал во времена детства…
— Уже поздно, — он легко встал, протянул девушке руку, — пойдём в дом, ты мне заваришь рябиновый чай.
— Конечно, — Кора с улыбкой приняла помощь, хотя и не нуждалась в ней. Но ведь чувствовать себя девушкой, о которой заботятся, намного приятнее, чем боевой машиной, которая запросто может устроить обвал и замаскировать взрыв под несчастный случай.
После выписки из больницы встал вопрос – что делать? Лечащий врач настойчиво предлагала поискать родных, хотя бы найти их страницы в соцсетях – он говорил, что детдомовский и что у него никого нет, кроме киборга. Кора скинула скан водительского удостоверения – этого оказалось достаточно.
Врач в первый же день сообщила в полицию, но ближайшее отделение полиции было в сотне километров, а погода полёту не способствовала… и уставший лейтенант явился только ко дню выписки, когда его помощь уже не требовалась.
Полицейский не знал имени объявленного погибшим курсанта, да и сообщение врача о пострадавшем было без имени – и потому он просто принял заявление о утрате документов, скан водительских прав и через сутки привёз новую паспортную карточку на имя Дмитрия Александровича Лесова.
Лежащий в соседней палате парень с переломами рук – результат неудачного падения, по его словам – оказался программистом с ближайшей стройки и за несколько дней уговорил Ведима… уже Диму… идти к ним на работу:
— …сначала можно просто охранником, а потом закончишь курсы… тут филиал университета есть… строим новый город вокруг космопорта, здесь алмазы нашли… комбинат строим! Только посмотри, какая мощь…
И ведь уговорил.
Он получил комнату в рабочем общежитии, форму, и вскоре приступил к новым обязанностям – но, поскольку от напарника-DEX’а отказался, сославшись на наличие собственного, прибавку к зарплате за использование собственного киборга стал получать кормосмесью. Кора была рядом — так было спокойнее.
График – сутки через двое – его устраивал, и Дмитрий поступил на полугодовые курсы геодезистов, после окончания которых сменил работу и смог арендовать этот домик на окраине рабочего посёлка строителей алмазодобывающего комбината.
Знакомый с больницы программист Серёга стал лучшим другом, время от времени заходил в гости и приносил новые программы для Коры… она стала чаще оставаться в доме, стала носить платья, научилась ухаживать за крошечным садом и варить варенье. Только от тоски по родному дому не могла излечить не то хозяина, не то мужа… уже два года по местному календарю они здесь.
Её Дим с утра уходил на стройку – под его руководством было уже три DEX’а, и потому Кору с собой он не брал – приходил уставший… и всё чаще вот так выходил на крыльцо дома и смотрел на закат…
— Дим, всё-таки… может, слетаешь домой?.. смотри, на сайте города твоего новости… праздник города скоро… мать увидишь…
— А ты как же? Без тебя я никуда… и со мной тебе нельзя.
— Подумай…
Легко сказать: «Подумай!» — только об этом все мысли. Если бы отец захотел найти – нашёл бы… а если действительно нашёл и по какой-то причине не признаётся в этом? Так… что за причина такая может быть? Шантаж? Вряд ли… он не мошенник какой-нибудь.
Но… его-то самого сколько раз отец возвращал домой шантажом? «Не вернёшься, Зиночка будет утилизирована!»
Было? Было! И не раз было!
А это значит… что велика вероятность, что отец знает его местонахождение… и просто ждёт, когда можно будет начинать шантажировать мать.
А это значит… что надо сообщить о себе матери первым, пока это не сделал отец. Но каким образом это сделать, не подставляя Кору?
0
0