Прыжком слетаю с карниза и несусь вниз в долину. Люди меня не видят, может, заметят, как поземка бежит по льду с исчезающим следом и только. Прихожу на наши вчерашние раскопки, теперь я знаю, откуда здесь столько крови, выдергиваю из небытия замерзшие души, они смотрят на меня детскими беспомощными глазами, не знают куда идти и что делать. Врата на небе не открылись, а тел для жизни рядом нет. Показываю им дорогу, они взмывают к вершинам и исчезают серебристыми полосками. Облегченно вздыхаю, знаю, что польские альпинисты теперь спасены. Кажется, с этим покончено, пора разыскать быка, где же он прячется?
Внезапно меня сбивает с ног, кувыркаюсь по снегу и вскакиваю. Черный дух навис надо мной, рога острые, как два гнутых меча. В глазах адское пламя. Неужто сам дьявол? Зачем пожаловал?
Отвечать не собирается. Нагибает голову и несется вперед. Подпрыгиваю в воздух, и острые рога проходят подо мной, а я уже вскочил на спину быка и вонзил клыки в его шею. Падаю на лед, быка нигде нет, лишь неясная тень скользит вдоль морены. Ушел в мир людей.
Странный он какой-то, этот бык. Рассматриваю его следы, пытаюсь разобраться в ощущениях, пока бык не вернулся. Боль в нем, обида, ярость. Нет, это не дьявол, это что-то другое. Совсем другое. Не древнее, что-то молодое и мстительное. Выскакивает на меня неожиданно сзади. Изворачиваюсь и кричу ему:
— Кто ты? И что тебе надо?
Пролетает мимо, тормозит на льду, катится и тут же разворачивается ко мне.
— Кто ты? — повторяю вопрос.
Тварь, кажется, немая, не отвечает, но останавливается и, нагнув голову, исподлобья смотрит на меня. Вижу его мысли. И невольно отступаю. Тысячи бычьих туш лежат передо мной до самого горизонта. Их принесли в жертву в честь праздника Гадхимаи у подножия нашего старшего брата — Джомолунгмы. Вспоминаю слова Беки об американском альпинисте, и головоломка складывается! Да, брат прав, за людьми пришел сюда бык. В слепой ярости мстил и уничтожал всех, кто был там. Преследовал от самых Гималаев. Но там, в Гималаях, ярость духов обрушилась не на тех людей. И здесь — тоже. Даже тот парнишка из интернета попал под эту слепую месть, а его и рядом не было в Непале. Пытаюсь быку объяснить, что альпинисты животных в жертву не приносят. Но он слишком недалек. Он — лишь дух животной ярости. Он не понимает. И не хочет понимать.
— Уходи. Это мой дом. Уходи.
Считает, что я заодно с теми, кто породил его. И кидается вперед. Катимся по льду, но все мои попытки свернуть ему шею бесполезны. Мы — духи. Мы неуязвимы. Он выскакивает в мир людей, исчезая у меня из-под лап, вижу теперь лишь его тень на гранях мира. Пытаюсь напасть на нее — бесполезно. Кувыркаюсь через голову и, став человеком, сразу ощущаю холод, идущий от ледника — тонкий свитер не спасает. Бык и здесь лишь тень, скользящая вдоль расщелин. Ну, породили тварь своими обрядами!
Черная тень идет на меня в атаку, хватаю его за рога, они осязаемы! Руки сжимают толстые костистые изгибы снизу, там, где нет острых лезвий. Заворачиваю ему голову, слышу треск, бык вырвался, и острый рог прошел в миллиметре от моего бока, отпрыгиваю и по барсьей привычке взлетаю на спину быку. Катимся по снегу, тварь исчезает из моих рук, уйдя снова в мир духов. Да как же с ним справиться?
Бык делает то, чего я не смогу никогда. Он атакует мою тень в мире духов, и я здесь, в мире людей, падаю от удара. Если он попадет в меня рогом, мне конец. Вскакиваю, на грани восприятия чувствую, что он где-то рядом, прыгаю как безумный из стороны в сторону — нет, долго я так не протяну. Резкая боль пронзила плечо, отлетаю в сторону, и красные брызги покрывают снег вокруг. На руке рваная рана, перед глазами неясная рогатая тень, кувыркаюсь через спину, и вот мы оба — раненый барс и черный бык — стоим друг пред другом в мире духов. И я вижу кое-что: у быка обломан рог. Мне удалось это. Усмехаюсь, он, кажется, тоже устал. Мычит, нагибает голову и идет в атаку; отпрыгиваю, кувыркаюсь и падаю на черную тень уже в мире людей. Падаю барсом. Вгрызаюсь в черную шею, победа близка, но… он ускользнул, каким-то образом полностью уйдя в мир духов. Оглядываюсь по сторонам, рычу, хвост разметает снег, быка нигде нет. Если он сейчас кинется на меня там, я обречен.
В небе блестит яркий сполох. И рядом в снег падает что-то стремительное. В тот же миг я вижу черную тень, но слишком поздно — лезвие рога сверкает на солнце, успеваю только вскинуть лапу для удара и… Белая молния сверкает меж двух миров, сбивает быка в сторону. Не раздумывая, кидаюсь на черную тварь и ударом здоровой лапы сворачиваю бычью шею здесь в мире людей. Пока неожиданный помощник держит его сразу в двух мирах. Под тушей появляется мой брат Хан, улыбка на застывшем лице, кровь на снегу и белом свитере. Он снова ранен. Не удержала тебя смерть в первый раз, не удержит и во второй! Я не позволю. Не отдам на этот раз.
Сталкиваю тушу быка в сторону, и она красным туманом исчезает из обоих миров. Поднимаюсь на задние лапы и становлюсь человеком.
— Хан?! — склоняюсь над братом, ощущаю его дыхание.
Поднимаю на руки. Хан сделал то, что делал всегда: встал между опасностью и жертвой, принял удар острого лезвия на себя. Вернулся с удвоенной силой, чтобы помочь мне. Не ощущаю его тяжести. Иду с ним вниз по склону. Как мы тут оказались? Были же на леднике.
Иду слишком медленно, надо быстрее… Быстрее… Еще быстрее. Рыхлый снег вокруг, впереди лагерь номер один, но там нет людей. Мне никто не поможет. Я могу перекинуться в мир духов, но Хан не может, он без сознания. Пока очнется — умрет человеком. Снова умрет. Не хочу видеть это опять. Падаю в снег. Правую руку пронзает боль, я сгоряча забыл о ране, и она дала о себе знать.
Поднимаюсь, взваливаю брата на плечи и иду вниз.
Зеленые круги перед глазами, солнце слишком яркое. Снег пронзительно белый, пятна кругом. Кровь стучит в висках, иду к ярким куполам палаток, все странно шевелится в лагере. Кажется, я узнаю, что такое высокогорная галлюцинация. Трудно быть человеком. Усмехаюсь и упрямо шагаю дальше.
Из лагеря ко мне навстречу бегут люди. Реальные такие. Я всегда думал, что галлюцинации менее зрелищные. А тут всё как настоящее: Женька, Сита, Бека. О, Борис с Алексеем. Удивительно. Продолжаю шагать. Навстречу такому реальному видению.
— Юрка, живой! — Женька первым подбегает ко мне. — Мы не знали, что думать, когда твой рюкзак нашли!
Смотрю на него и медленно оседаю в снег. Осторожно снимаю брата с плеча. Ребята окружают меня, слышу встревоженные вопросы о лавинах, сошедших за последний час, красном тумане в горах и чудовищном рыке. Сита садится рядом и берет за плечо:
— Юра, да ты слышишь нас? — слегка встряхивает меня. — Кто это? Кого ты принес? Откуда? Там же на горе никого нет?
Не отвечаю ему. Медленно доходит, что ребята настоящие. Обвожу их взглядом, они оторопело смотрят на Хана, ничего не понимают. Мы с братом очень похожи, как и положено братьям. Тихо спрашиваю:
— Андреич с вами? — было бы слишком хорошо, если б и врач пришел.
— Нет, — Женька приседает на корточки рядом со мной, смотрит на разорванную окровавленную одежду Хана, осторожно отводит рукой в сторону обрывки одежды, рана ужасающая. Начальник не теряется:
— Носилки сюда, быстро!
И когда Борис с Алексеем бросаются назад в лагерь, он спрашивает:
— Кто это, Юра?
— Мой брат — Хан.
— Э? — Борода вопросительно смотрит на Ситу, Сита пожимает плечами и странно улыбается. Словно догадался о чем-то, но говорить не спешит.
Бека щурит глаза, тихо рассуждает:
— Если он — твой брат Хан, то… ты — Тенгри. Как такой может быть? Это — жомок, как по-русски жомок?
— Сказка, — нетерпеливо подсказывает Сита, и добавляет: — а Бека прав. Получается, что ты — горный дух. Да мы слепые были! Чуйка, погода всегда налаживается, лавины останавливаются, несчастья отступают…
— И я думать всегда, какой-такой Юрка странный, — Бека смотрит на меня с почтением, — дух гор… ак-илбирс, — и шепчет на киргизском полузабытые слова обращения.
Чувствую бекину веру, и от этого сам становлюсь сильнее, мощь гор поднимается от скал, бежит по венам, растекается по телу. На глазах у друзей рана на моем плече исчезает, кровавые пятна растворяются, и свитер сверкает первозданной белизной. Жаль не могу брата сейчас вылечить. Нет у меня таких способностей.
Ребята суеверно отступают на шаг. Сита сдерживает вздох, Бека испуганно замолкает. Женька вздрагивает, но не отодвигается, смотрит на меня пристально, как тогда на леднике, когда поляков откапывали:
— Мы вчера следы Хана видели?
— Да, он спас тех ребят.
— Угу, — Женька мычит что-то в бороду, затем неуверенно спрашивает: — твое настоящее имя — Тенгри, как в легенде?
Улыбаюсь в ответ.
Борода вглядывается, будто ищет ответы в моих глазах:
— Эх, Юрка, Юрка. Я всегда думал, что с тобой не так. С первой встречи на Хан-Тенгри думал, когда ты ниоткуда появился позади меня. Прямо из барсьих следов. Что ж ты столько лет молчал?
— А ты бы поверил?
— Наверное, — начальник встает, и резко командует: — быстро тащим Хана до площадки, некогда рассиживаться!
Ребята подхватывают Хана, хотят нести вниз, но уже подходят Борис с Алексеем, укладывают брата на носилки и несут в базовый лагерь.
Поднимаюсь на ноги, смотрю им в след. Женька останавливается, оборачивается:
— Ты остаешься? Брата куда? В Каракол?
— Нет. Брат без горы не может. Обработайте раны, окажите первую помощь. Он придет в себя, возьмет силу гор… Только не мешайте ему и верьте.
Борода молча кивает. Потом стоит несколько мгновений и шагает ко мне. Протягивает руку для прощания, я жму ее в ответ:
— Иди, барс. И возвращайся скорее. Сам знаешь, дел много. А что с маршрутом?
— Путь открыт. Можно подниматься. Хан разрешит.
— А ты?
— Я уже давно разрешил.
Улыбнувшись, отступаю от друга, и свет солнца проходит сквозь меня. А Женька остается смотреть, как легкая поземка заметает следы барса, убегающие к вершине.
Словарик:
Тенгри-Таг — горный хребет Тянь-Шаня; наивысшая точка хребта — пик Хан-Тенгри.
Ледовый поток — имеется ввиду крупнейший на Тянь-Шане ледник — Иныльчек.
Пик Хан-Тенгри — высота 6995 м. По последним данным — 7010 м, но считается, что это неточность из-за ледовой шапки.
Пик Победы — самый северный семитысячник мира. Высота 7439 м. Расположен в 16 км от Хан-Тенгри.
Албасты — злой дух. Встречается в легендах разных народов. У киргизов албасты приписываются «удушения» спящего человека, а так же разные необъяснимые происшествия.
Перевал Дикий — ледовый перевал между первым и вторым лагерем. Опасен частыми сходами лавин.
Ледник Звездочка — неофициальное название части ледника Южный Иныльчек, в месте его слияния с ледником Пика Дружбы.
Снежный Барс — звание в альпинизме. Дается за покорение пяти высочайших вершин СНГ, не путать со званием «снежный барс России».
Пик Важа Пшавела (западная Победа) — высота 6918 м., находится на классической трассе восхождения на Победу перед 6-м лагерем.
Гадхимаи — фестиваль Гадхимаи проходит раз в пять лет. Во время праздника приносятся в жертву тысячи крупных и мелких животных. В 2014 г. было забито 250000 буйволов в этот праздник.
Вершина К2 (Чогори) — высота 8 611 м. Вторая по высоте после Джомолунгмы, но по сложности восхождения намного труднее.
Землетрясение в Непале 2015 года — сильнейшее землетрясение за столетие, унесшее около 8000 жизней.
Ак-илбирс (кирг.) — дословно: белый барс. Синоним горного духа, символ свободы и красоты дикой природы Киргизстана.