— Дышит? — спросил я Жору, который поднимал Рыжую, опрокинувшуюся на пол вместе с последней стопкой. Воистину, как говорил классик, на свете не известны только две вещи. Что будет после того, как мужчина выпьет в первый раз в жизни, и что будет после того, как женщина выпьет в последний…
Мы стояли на технической остановке, так как дам потянуло в соседний лесок припудрить носик. Всех. Сразу. А туалет на борту был только один. Уйти сумели все.
Не повезло только рыжей. Падала из верхнего салона уже в бессознательном состоянии. Бог миловал. Шею себе не свернула и то ладно.
— Знаете, Павел Васильевич, — решил я, — мне это все очень не нравится. Я ее в таком виде дальше не повезу. Хотите — стреляйте, хотите — жалуйтесь.
— Алексей, но что же делать? — отчаялся Павел Васильевич.
— Что делать, что делать…. Впереди мотель будет, там и оставим.
Руководитель клуба «Новые Амазонки» укоризненно покачал головой и согласился.
***
Когда над вами нависает квадратный шкаф с диагональю метр девяносто, трудно найти аргумент не давать ключ от номера для очень выпившей девушки. Мы с Жорой устроили Рыжую со всеми удобствами, то есть с пачкой аспирина, двумя литрами минералки и тазиком. С чувством выполненного долга вернулись в автобус, где я в ожидании Павла Васильевича, ушедшего на поиски своих подопечных, принялся убирать салон. Пивные бутылки, газетные клочки, раздавленные помидоры, семечки, чипсы. Я отпер туалет, и нашел там еще две пустые бутылки. Одна — со следами ярко-красной помады. Только у Рыжей была такая. Яркая, почти вызывающая. Украдкой обернулся на дверь, взял бутылку, принюхался. Странно. Ничем не пахнет. Даже пивом. Вымыла она ее, что ли? Наверное, чистюля по жизни. В сосиску пьяная, а посуду за собой вымыть — святое дело. В антиалкогольном варианте хорошая жена получилась бы. Ответственная.
***
Заколдованное это место. После него в салоне всегда наступает тихий час до самой базы. Сколько уже этих выездов было, кого только не возили, а расписание всегда одно и то же. Сначала дым коромыслом, а потом хоть из гаубицы под ухом пали — никого не добудишься.
Хорошо идем. Размашисто. Как ладный корабль по морю. Фары выхватывают прячущийся в вечернем тумане проселок, гудят могучие дизеля, пищит где-то надоедливая морзянка.
— Да выключи ты эту хрень наконец, — недовольно бурчит проснувшийся Жора. — Только засыпать начал…
— А это не у меня, — говорю. — Это у кого-то телефон сзади пищит. Сходи, проверь — кому не спится в ночь глухую…
Жора человек военный. Пусть и бывший. Дай такому конкретную цель, укажи направление, он и пойдет. И сделает все, как надо.
Грохот упавшего тела лишний раз подтвердил, что чем больше шкаф, тем громче он падает. Я щелкнул тумблером ночного освещения и бросил взгляд в салонное зеркало. Скупо подсвеченный синими лампочками Жора выглядел таким одиноким в узком проходе, что я сразу ударил по тормозам. Инстинктивно, конечно, а вовсе не потому, что решил его пожалеть и уронить сверху пару-тройку девочек для компании. Серая гончая» остановилась на обочине гравийного полупроселка, что партизанскими тропами вел к базе отдыха. Возле павшего Жоры мы с аптечкой оказались первыми и единственными. Немного нашатыря приподняли бравого майора, позволив обойтись без домкрата…. Как сейчас помню: в призрачно-синей подсветке мертвеет широкое лицо, глаза выражают ужас, дрожащая рука показывает в направлении пикающей коробочки.
Опутанная проводами, мигая красными огоньками, она была прикручена снизу к сиденью номер 11В. Вместе с тремя прямоугольными брусками неопределенного цвета.
— Развлекаетесь, мальчики? — сонно раздалось сверху. В проход склонилась девичья головка.
— А чем это у нас так пахнет? М-м-м… Марципанчиком! Не буду мешать, проказники, только дайте пройти в туалет, а то я сейчас описаюсь…
И вот тут меня накрыло по-настоящему. Страх мощной волной сокрушил диафрагму, до краев наполнив гортань сухой отвратительной рвотой.
Марципан. Запах пластита. Запах смерти. Я никогда не видел его прежде, но знал, что взрывчатка на желатиновой основе должна пахнуть марципаном.
«Си-4?»
«Сэмтэкс. Это чешский», — выхватывает память давно прочитанные строки. Да, память. Обычно полусонная, задавленная бытом, в такие моменты она оборачивается библиотекой прожитых лет. Литр адреналина, и четкость воспоминаний может поспорить с телевидением высокого разрешения. Катенька, мама, отец, друзья, бывшая, подруга, подружки… Яркий хоровод образов кружит голову, затягивая стонущее горло тугой петлей ужаса.
Хлесткий удар по щеке проясняет сознание. Это Жора. На широкой ладони маленькая таблетка.
— А ну! Быстро!
Крошечная доза химикатов затягивает страх обратно в пупок.
Сознание начинает крутиться в деятельном поиске выхода.
— Что за дрянь? — спрашиваю Жору.
— Тебе лучше не знать, — отвечает Полунин.
Передо мной бывший майор вооруженных сил. Рассудительный. Деятельный. Успевший, по-видимому, принять на широкую грудь целую горсть волшебных таблеток.
***
У каждого свой порог. Собственный предел возможностей. Десять килограммов пластита оказались для Жоры его персональным рубежом, после которого организм сказал — «Ша!». Полунин прикрывал отход своей группы. Последнее, что он помнил, были чудовищной силы взрыв и куски человечины, хлещущие по спине. В живых не осталось никого. Грузовик, который предполагалось использовать для эвакуации, был заминирован. Госпиталь. Долгое психиатрическое обследование. Комиссия. Пачка таблеток во внутреннем кармане. С трудом полученное место охранника клуба «Новые Амазонки». И личный дьявол, три года ждавший своего выхода.
***
— Откуда? Можешь себе представить? — спрашивает Жора, внимательно изучая адскую машинку под сиденьем 11В. Я не успел ничего ответить, как где-то над нами зазвонил телефон. К нему присоединился еще один. А через десять секунд салон буквально утонул в рингтонах самого разнообразного стиля. Никакая гаубица не способна так разбудить мертвецки спящую девушку, как музыка входящего вызова.
— Алло? Говорите, я вас слушаю! Кто это? Танька? Ты? Алло? Чего ты молчишь? Дура, блин! — неслось по всему автобусу.
— Что у вас случилось? — строго поинтересовался Павел Васильевич, нажимая кнопку отбоя.
— Ничего не случилось, Павел Васильевич, — изобразил Жора улыбку висельника. — Главное — без паники!
Павел Васильевич нагнулся полюбопытствовать, осознал увиденное, икнул и замер.
Телефоны заголосили вновь. На этот раз входящими сообщениями.
— Не поняла? — поперхнулась самая проворная из девушек. — Это что шутка?
— «Умри, сука», — прочитала она вполголоса.
— И у меня такое же, — воскликнули в глубине салона.
— «Умри, сука», «Умри, сука», «Умри..», — нарастала волна недоумения. — Что это? Что?
— Это… это… бомба, — выдал военную тайну Павел Васильевич, и тут же кинулся к выходу. Немая сцена длилась мгновенье. Визжащий девичий поток рванул к спасительной двери, но Жора принял его на себя.
С таким же грохотом прибой разбивается о гранитный валун мола. Волна нахлынула, отпрянула и упала.
— А ну, тихо! — Полунин заорал так страшно, что на время заткнул даже морзянку. Но та скоро оправилась и зачастила уже с ускорением.
Мы с Жорой синхронно обернулись и увидели Павла Васильевича. Он несся по освещенной фарами дороге, и трель нарастала по мере его удаления от автобуса. Я никогда прежде не попадал под локомотив, но усвоил все быстро и сразу. Легко, словно пушинку меня смахнуло в сторону, когда Жора внезапно взял старт. Падая лицом в чьи-то роскошные коленки, я услышал его зычный, затихающий вдали рев.
— Никому не покидать автобус! Взорвемся!
Размышлять времени не было. Я мигом вскочил на ноги, прыгнул к своему сиденью и в мгновение ока сорвал гончую с места. Чем быстрее мы приближались к Павлу Васильевичу, тем медленнее пищала морзянка. Меня опередил Жора. Вернее, чей-то баул, который он захватил с собой. Запущенная баллистой его могучей руки, тяжелая сумка пролетела шагов тридцать и, найдя затылок Павла Васильевича, отправила последнего в глубокий нокаут. В принципе сам руководитель был нам не нужен. Понятное дело, что пикающая коробочка не могла реагировать на отдельно взятое убегающее тело, если у этого тела не имелось при себе какого-нибудь специального датчика. Таковым оказался телефон. Появившись в салоне, он сразу снизил частоту морзянки до обычного метронома.
— Вопросы есть? — спросил Жора притихших девушек. Вопросов ни у кого не нашлось. Протрезвевший салон мгновенно усвоил, что покидать автобус с Айфоном Павла Васильевича на руках — смерти подобно. Эксперимента ради за дверь отправился я со своим телефоном,
и тут же был возвращен общей командой: «Назад!!!!». Орали все. Даже очнувшийся Павел Васильевич.
***
Жора подробно разъяснил план эвакуации. Оставляем мобильники на местах и быстро расходимся двумя группами. Первая идет обратно к шоссе, где перекрывает въезд на проселок и вызывает помощь, голосуя случайный транспорт, вторая перекрывает подъезд к автобусу со стороны базы. Никто и ничто не должно приближаться к заминированному пепелацу ближе чем на пятьсот метров.
— Так чего ждать, давайте сейчас позвоним и вызовем…, — нашлась одна недальновидная.
— Совсем рехнулась? — поинтересовался Жора. — Звонить рядом с взрывателем? Так, внимание, всем! Никому не звонить! Входящие сообщения и вызовы не принимать! И вообще, девушки, сдаем звонилки!
Никто из нас не спросил — «кто и зачем сделал «это». Уйти, бежать от готового взорваться в любой момент чудовища — было единственной мыслью. Одной на всех.
***
Я покидал автобус последним. Вздохнул, прощаясь с «Гончей», встал на ступеньку…. И тут за спиной зачастил метроном. Жора разбивал девчонок на партии в опасной близости от автобуса и если рванет…. Один или пятнадцать? Простая арифметика, не правда ли? Дизеля взревели сразу, едва я утопил кнопку запуска. «Только не подведи», — взмолился я, отпуская сцепление. Автобус не подвел, и Жоркин вопль быстро исчез в ночи. Едва стрелка спидометра дошла до тридцати миль в час, как бешеная трель за спиной успокоилась. Кино. Заминированный автобус, Сандра Баллок, крутящая баранку, минимальный порог скорости до взрыва — не вспомню сколько, и Киану Ривз, приказывающий «Ехай прямо». Все как в фильме «Скорость». За одним исключением. В России не бывает прямых проселков, где можно «Ехай прямо», и это грустно. Не выпрыгнуть. Остается держать скорость и петлять насколько хватит этого самого проселка.
***
— «И что это было?» — начало задавать вопросы сознание, успокоенное баранкой с рычагами-педалями.
В коллекционный автобус, стоящий в охраняемом гараже, пронесли несколько килограммов пластита вместе с хитрой музыкальной шкатулкой. Кому это потребовалось? Конкурентам? Так у нас единственное автохозяйство в области. До ближайшего автобусного парка шестьсот верст. Маньяку, возненавидившему чирлидерский клуб «Новые амазонки?» Может быть. Но зачем такие сложности? Подорвать могли без шума и пыли, к чему пугать огоньками и трелями? Все получили эсэмэски. Кроме меня и Жоры. А коробочка реагировала на все трубки без исключения.
«Кому-то потребовалось, чтобы автобус оказался пустым», — осенило меня в тот момент, когда мы с «Серой гончей» ввинчивались в крутой поворот. — «Со всеми средствами связи на борту. Время позднее, никто в этот час, кроме бешеных собак, ни с базы, ни на базу не ездит. До шоссе от места падения Жоры километров тридцать. Пока вызовешь помощь, часов шесть пройдет. Рано или поздно дорога приведет нас на базу, и все будет кончено…. «Вот черт!» — мы с «Гончей» даже подпрыгнули на кочке, от перевозбуждения. — «База!»
Турбаза «Долгое». Расположена на берегу прекрасного озера. Природа, охота, рыбалка. А кроме этого корпоративы, праздники, свадьбы — все значимые гулянки населения нашего и трех соседних с ним городков проводились именно там. Вот где может быть конкуренция. Значит, берем пластит, радиовзрыватель, реагирующий на сотовые сигналы, заставляем пассажиров покинуть автобус и направляем последний с дураком водителем в это благословенное место. Бум! Я с хрустом переключил передачу. Какая чушь! С чего это затейники настолько уверены, что водитель больше дурак, чем трус? Вот взял бы я и кинулся куда подальше, с криком «Ложись! Рванет!» И потом, если я угнал автобус, спасая одних людей, то зачем же мчусь с «пламенным» приветом к другим? База-то полная — сезон…
«Так, давай сосредоточимся», — приказал я себе, — «Еще раз. Берем пластит и далее по списку, а потом начинаем играть в фильму «Скорость» с одним единственным водилой». Говорят, есть такие чудаки. Любят все натуральное. Восстанавливают баталии, ходят с мечами согласно сюжетам прочитанных книг. А что? Одни продвинутые читатели, используя Форсайтовскую книгу «Псы войны», в африкании вооруженный переворот устроили. Эксперты потом утверждали, что еще чуть-чуть — и это бы им удалось…
И вот тут я обеими ногами вжал педаль тормоза в пол. «Серая гончая» взбрыкнула, встала на дыбы и остановилась поперек дороги. Задний ход, как я говорил, включается с бубнами, чутье нужно так педалью сыграть, чтобы…. Вот. Получилось. С первого раза. Автобус рванул назад и въехал подвесным багажником в сосну. Не сильно. Так, чтобы изнутри крышку нельзя было открыть.
Не обращая внимания на морзянку, я подошел к сиденью, отломил кусочек «пластита» и храбро сунул его за щеку. Полностью соглашусь с Куином из Форсайтовского же романа «Переговоры» — у марципана слишком приторный вкус.